"Либерастия" - читать интересную книгу автора (Смирнов Илья)

Глава 6. Союз боярства и урлы против третьего сословия.

Феномен, который Илья Кормильцев когда-то определил как "союз боярства и урлы против третьего сословия" опирается на почтенные исторические традиции.

В императорском Риме "недовольство голодных люмпенов вызывало волну насилия... Для успокоения этой паразитической и опасной толпы было организовано специальное ведомство снабжения во главе с префектом анноны, а запасы продовольствия постоянно пополнялись за счет привоза хлеба, особенно из Египта. Каждый из 200 тыс. люмпенов, занесенных в специальные списки, ежемесячно получал хлебный паек... По случаю различных побед, торжественных событий Август раздавал денежные подарки, достигавшие 400 сестерциев на человека. Предметом постоянной заботы правительства была организация пышных зрелищ. Олна преследовала цели не только успокоения капризного люмпен-пролетариата, но и прославление силы и богатства императорского режима..." ("История Древнего Рима" под ред. В.И. Кузищина)[2] Таким образом, жители отдаленных провинций (того же Египта и других) должны были тяжким трудом содержать не только имперскую администрацию и местных вассальных правителей, но и многотысячную толпу получателей "welfare".

Некоторые императоры сознательно ориентировались на нравы и образ мыслей этой растленной толпы. Их имена стали нарицательными.

Спустя полтора тысячелетия, в 1848 г. в той же Италии папство и Бурбоны использовали так называемых "лаццарони" против демократического движения.

"Этот шаг неаполитанского люмпен- пролетариата предрешил поражение революции... Разъяренная банда победителей врывалась в дома, закалывала мужчин, насаживала на штыки детей, насиловала женщин, чтобы затем убивать их, грабила все и предавала пламени опустошенные жилища."[3]

Вот как выглядели "группы поддержки" французского президента (впоследствии императора) Луи Наполеона (не путать с великим Наполеоном): "Во время этих поездок, прославляемых как триумфальное шествие большим официозным вестником - газетой "Moniteur"..., его всюду сопровождали члены "Общества 18 брюмера". Это общество возникло в 1849 году. Под видом создания благотворительного общества французский люмпен-пролетариат был организован в тайные секции..., а во главе всего в целом стоял бонапартистский генерал. Рядом с промотавшимися кутилами сомнительного происхождения и с подозрительными средствами существования, рядом с авантюристами из развращенных подонков буржуазии в этом обществе встречались бродяги, отставные солдаты, выпущенные на свободу преступники, беглые каторжники, мошенники...словом, вся неопределенная разношерстная масса, которую обстоятельства бросают из стороны в сторону, и которую французы называют la boheme...Все его члены, поддерживая Бонапарта, чувствуют потребность удовлетворять себя за счет трудящейся массы нации. Бонапарт, становящийся во главе люмпен-пролетариата, находит только в нем массовое отражение своих личных интересов...Он собирает 10000 бездельников, которые должны представлять народ, подобно тому как ткач Основа собирался представлять льва".[4]

Примерно по такому же принципу в России собирали "черную сотню" (под патронажем "святого мученика" Николая Второго).

Подобные альянсы противоестественны, пока элита имеет основания называться таковой. Конечно, в индивидуальных биографиях возможны самые причудливые извивы. Мы знаем, что в казачьих "товариществах" начала ХVII века могли сходиться за одним столом князь- Гедеминович и безродный "лихой человек". Но если в мирное время симпатии "бомонда" к "развращенным подонкам" общества - подчеркиваю: не к "простому народу", а к ворам и сутенерам - входят в привычку и "хороший тон", то это уже диагностический признак. Элита саморазоблачается по принципу "скажи мне, кто твой друг..."

Паразита из виллы за $ 10 млн. роднит с паразитом из заплеванной блатхаты одна, но пламенная страсть - презрение к тем, кто работает.

Предыдущая глава нуждается в очень важном дополнении. Мафия не может называться мафией, пока ее дворянские претензии не признаются законопослушным обществом или значительной его частью. В этой связи я предлагаю читателю сопоставить два фрагмента из романов, написанных в разное время на английском языке.

"На сковороде, подвешенной на проволоке к полке над очагом, поджаривались на огне сосиски, а наклонившись над ними, стоял с вилкой очень старый сморщенный еврей с всклокоченными рыжими волосами, падавшими на его злобное, отталкивающее лицо. На нем был засаленный халат с открытым воротом... Несколько дрянных старых мешков, служивших постелями, лежали один подле другого на полу. За столом сидели четыре- пять мальчиков не старше Плута и с видом солидных мужчин курили длинные глиняные трубки и угощались спиртным." (Чарльз Диккенс. "Приключения Оливера Твиста").[5]

"Дон Вито Корлеоне был человеком, к которому обращался за помощью всякий, и не было случая, чтобы кто-то ушел от него ни с чем. Он не давал пустых обещаний, не прибегал к жалким отговоркам, что в мире-де существуют силы, более могущественные, чем он... Сейчас в этот знаменательный день - день свадьбы его дочери - дон Вито Корлеоне стоял в дверях своего приморского особняка на Лонг- Айленде, встречая гостей. Многие из них были обязаны дону своим житейским благополучием... Кто бы ни был гость, богач или бедняк, сильный мира сего или скромнейший из скромных, дон Корлеоне каждого принимал с широким радушием, никого не обойдя вниманием. Таково было его отличительное свойство..." (Марио Пьюзо. "Крестный отец").[6]

В обоих фрагментах речь идет о "крестных отцах" - о наставниках и организаторах преступного мира. Но как резко отличаются эти описания!

В России прошлого века тоже существовал "разбойный мир" со своей субкультурой и даже языком, непонятным для посторонних (то, что сначала называлось "байковый язык", а потом "феня"). Но купца из пьесы Островского легче представить себе поборником женского равноправия, нежели униженным плательщиком дани какому-нибудь "мазурику". В "Бесах" Достоевского Федька Каторжный вызывает страх как некое опасное животное - с ним могут общаться по тайным темным делам, но никто не станет этим гордиться.

Если обратиться к советской литературе, то и она, за исключением нескольких послереволюционных произведений, отразивших специфику смутного времени, продолжает традицию. У Ильфа и Петрова профессиональные преступники - кто? Да, все они, включая Остапа, вызывают обычно смех, иногда - сочувствие, но графа Монте- Кристо ни из кого не вышло. Детективный жанр, конечно, не может принижать своего антигероя до уровня Паниковского или диккенсовского Джека Даукинса по кличке "Плут", иначе и расследовать будет нечего, однако и у Конан- Дойля, и у Агаты Кристи, и у наших мэтров: Юрия Германа, братьев Вайнеров последовательно проводится мысль о том, что преступник, даже талантливый - это маргинал, человек ущербный (и сам себя обделивший), преследуемый обществом (в лице сыщика) и прячущийся от него. Вы скажете, что такова была официальная позиция. Но младшего Германа - Алексея - трудно отнести к официозу, между тем именно у него в "Иване Лапшине" преступный мир по-настоящему "расчеловечен" и начисто лишен того своеобразного артистизма, которым отмечены многие антигерои, например, "Места встречи...". В фильме Германа воровской притон - это клоака в полном смысле слова, зритель физически ощущает, как должны пахнуть обитающие там существа, внешне похожие на людей. Примерно такое же отношение к профессиональным уголовным преступникам демонстрируют Александр Солженицын и Варлам Шаламов, знавшие их не понаслышке. Даже в "блатных" песнях В. Высоцкого и А. Северного современные авторам уголовные персонажи (т. е. взятые из жизни, а не из фольклора 20-х гг.), как правило, несмотря на всю свою браваду, лишены каких бы то ни было признаков величия.

"Сколько я ни старался, Сколько я ни стремился, -

Я всегда попадался - И все время садился."[7]

Здесь читатель может вспомнить куда более ранний образ "благородного разбойника", характерный для романтиков. Однако ни Роб-Рой, ни Дубровский вовсе не были профессиональными ворами. Они выступали с оружием против социальной несправедливости. В современной терминологии они, скорее, повстанцы. Принципиальное различие очень точно показал последний великий романтик Р.Л. Стивенсон. В романе "Катриона" вождь клана Фрэзэров объясняет главному герою, что мятежника казнят за "вмешательство в дела королей"так же, как наемного убийцу, но первого дети не будут стыдиться, а второй навсегда покроет свой род позором.[8]

Сравните с современным высказыванием Георгия Вайнера.

"Это человек, который принимает на себя представление о Божьей воле, о воздаянии и возмездии. Он имеет мистическую власть над судьбами..."[9]

Кому посвящены столь возвышенные слова? Какому античному герою?

"Подлому" и "позорному" (с точки зрения героев Стивенсона) персонажу - наемному убийце.

"-А вы действительно с бандитами знакомы?

-Конечно. Но почему вы их называете бандитами? Их по-разному называют - преступный мир, мафия, уголовный мир, воры...

-А зачем вы с ними знакомы?

-Они очень интересные люди. Неординарные. Причем красивые... Они никогда не обидят женщину, ребенка, старика... Вы когда-нибудь поговорите с ними об их морали..."

Фрагмент перепечатан в "Московских новостях" в сопровождении группового снимка: популярный певец, народный артист, общественный деятель - в застольном соседстве с двумя воровскими авторитетами." (Фрагмент из интервью Кобзона с комментарием Владимира Максимова).[10]

"В экономической сфере, как и вообще в жизни, действует один и тот же закон: закон спроса и предложения. Сейчас, я думаю, большой спрос на смелых, отважных, отчаянных, рациональных, расчетливых, холодных. До определенной степени "отвязанных", не отягощенных интеллигентщиной, умеющих настоять на своем и постоять за себя. Естественно, это входит в противоречие с хрестоматийными нормами русской или российской морали... Если не на что снимать кино, не снимай, зарабатывай деньги, как это делает Кобзон... При этом о нем сочиняли всякие сплетни. А я думаю, что Кобзон просто релизовал себя как мужчина: деньги делал, наркотики перевозил? Да Бог знает, мне все равно." (Владимир Пилия, директор по связям с общественностью концерна "Эрлан")[11]

Художественное произведение, конечно, отражает жизнь. Если детектив вытесняется и в литературе, и в кинематографе так называемым "боевиком", сплошь и рядом представляющим собой "гангстерскую сагу" - значит, на то есть социальные причины. Но искусство - не пассивное зеркало. У творческого человека есть позиция, которая выражается в произведении, и в свою очередь (по принципу обратной связи) воздействует на социальную среду. Авторская позиция проявляется не только в прямых оценочных суждениях: "отталкивающее лицо", "широкое радушие" етс. Заметьте, как подробно (можно сказать - с энтомологической дотошностью) Диккенс описывал криминальный мир именно в его "трудовых буднях". Пьюзо, напротив, старательно избегает разговора о том, за счет чего (и кого) герои его саги пируют, воюют и оказывают благодеяния. Талантливый писатель и умный человек не мог не понимать, что подробное "бытовое" описание того, что представляет собою, например, такая "профессия", как торговля женщинами (сутенерство), может развеять весь романтический ореол. А очевидная ложь дискредитирует писателя...

Настоящие английские джентльмены, для которых писал и от которых зависел Диккенс, презирали и "Плута" Даукинса, и мрачного головореза Билла Сайкса, и "наставника" Феджина. Советское общество немногим лучше относилось к тем, кто выносил из чужих квартир аппаратуру. Преступность занимала свою малопрестижную экологическую нишу, а попытки ее вырваться оттуда в нормальную жизнь пресекались очень жестко. Теми самыми правоохранительными органами, о которых советский писатель Г. Вайнер умел написать так, чтобы в романе они выглядели несколько лучше, чем в жизни, и сами оставались своим изображением довольны - но чтобы в то же самое время роман не отталкивал читателей беспардонным враньем.

Теперь не только милиция (полиция), но и мафия выдает деятелям культуры социальный заказ. Как и всякая структура, имеющая деньги и власть, она имеет право быть воспетой.

Она хочет выглядеть настоящей аристократией, пусть жестокой (ну и что? воины всегда самоутверждались не слишком-то гуманными поступками), но по-своему благородной. Что ж - профессионалы знают свое дело. Гангстерский боевик, на первый взгляд как бы реалистичный, строится по сюжетным схемам эпической поэмы или романа о рыцарях Круглого стола. Прием у дона Вито Корлеоне описывается как княжеский пир. Наемные убийцы (самая презренная должность с точки зрения настоящей дворянской морали) производятся то в "Самураи", то в одиноких ангелов - мстителей вроде "Леона", который у Л. Бессона гордо и бескорыстно возвышается над презренными толпами продажных полицейских и прочих "поденщиков, рабов нужды..." Герой отечественного фильма "Тюремный роман" гибнет в бою с множеством противников - прямо как ирландский Кухулин или французский Роланд (реальная история, лежащая в основе сценария, куда менее романтична).

Социальный статус, престиж, "уважение" - важнейший мотив человеческой деятельности, вполне сопоставимый с материальной выгодой. Когда-то купец отдавал все состояние за дворянский герб для себя и своих детей. И удачливый вор мог разбогатеть в любом обществе. После чего стремился побыстрее конвертировать свои грязные деньги в высокий официальный статус.

Современная ситуация несколько иная. Художественно-рекламная продукция Пьюзо и его бесчисленных эпигонов (включите телевизор - не промахнетесь!) отличается тем, что уголовники романтизированы и героизированы именно как уголовники. Мафиозная система ценностей распространяется на окружающее общество. Оказывается, высокий статус уже не предполагает разрыва с "преступным прошлым". Можно быть респектабельным и романтичным, оставаясь грабителем и убийцей.

В России многие искренне удивились: почему западная интеллектуальная элита оказала прямую поддержку северокавказским работорговцам в борьбе с законным правительством. "Письмо французского философа Андре Глюксмана и примкнувших к нему двухсот интеллектуалов называлось "Ужас бродит по Европе" и было посвящено действиям России в Чечне"[12] В этом бредовом заявлении (где "бродит по Европе" российская армия?) справедливо усмотрели русофобию, НАТОвский политический заказ етс. Ведь годом раньше, приветствуя бомбардировки Югославии, "философ" Глюксман высказывался с редкой для философов откровенностью:

"Давайте помечтаем: единая Европа от Бреста до Владивостока , возможно, родится в свободной Приштине".[13]

Но геополитические мечтания в духе короля Пикроколя (см. "Гаргантюа и Пантагрюэль") объясняют далеко не все.

В Англии совершенно открыто вербует наемников на войну в Чечне организация "Ансар аш-Шариа" во главе с международным террористом Абу Хамзой.[14] Он воевал в Афганистане и Боснии. Именно его люди в ноябре 1999 г. избивали в Лондоне тележурналистов ОРТ и НТВ, а аппаратуру частично разбили, частично украли. Однако Египет требует от Англии выдачи своего уроженца совсем по другим делам.

Парадокс заключается в том, что группировки, расстреливающие иностранных туристов на берегах Нила, совершенно открыто действуют в тех странах, откуда эти туристы приехали. Оттуда же поступают деньги на покупку оружия и взрывчатки, собираемые Хамзой в одной из лондонских мечетей (в районе Финсбери- парк). Протесты дружественного Западу египетского правительства так же безрезультатны, как ноты из Москвы. Впрочем, не совсем безрезультатны. Террорист, объявленный в розыск двумя государствами (Египтом, а также Йеменом) получает британское гражданство.

"- Я за создание исламского государства по всей России. В США, везде, любой ценой... Оставшиеся христианские государства должны жить в мире с законами ислама, - комментирует Хамза, - Намеренно убивать невинных людей не нужно, только по необходимости"[15]

"Международный исламский фронт против иудеев и крестоносцев" (опубликовавший в 1998 г. предписание: убивать американцев в любой точке земного шара); "Исламский фронт спасения" и "Вооруженная исламская группа" (исключительно кровожадные группировки из Алжира, истребляющие случайных прохожих по принципу "Аллах разберет, кто праведен, кто грешен", общее число жертв - более 50 тысяч) - все они беспрепятственно работают в Англии.[16] Попытка депортировать иностранца, вербовавшего наемников для террористической деятельности в Индии, завершилась тем, что иммиграционная комиссия отказала своей же британской контрразведке в этом требовании и "оставила вербовщика в покое".[17]

Чтобы легализовать террористическую организацию, достаточно придумать ей второе название - можно вешать вывеску на оффисе и заниматься пропагандистским и финансовым обеспечением массовых убийств, совершенно никого не опасаясь. На либеральном жаргоне это называется "легализованное политическое крыло". Любой ребенок знает, что ирландская "Шинн Фейн" - это ИРА, испанская "Эрри Батасуна" - ЭТА (см.[18]) и т.д. Только полиция и суд десятилетиями пребывают в мучительных (не иначе как культурологических) изысканиях.

Французский премьер Лионель Жоспен, находясь в Израиле и на мгновение забыв о политкорректности, непозволительно оговорился: такие, мол, террористы как боевики "Хезболла". Тут же вся либеральная Европа начинает извиняться перед террористами за то, что их назвали таковыми. "Страны европейского Союза не считают ливанское движение "Хезболлах" террористической организацией", - заявил глава Еврокомиссии Романо Проди.[19] Сами же французы приняли живое участие в публичной порке своего премьера.

Но "Хезболла" убивает не русских, а в основном израильских евреев. Поощрение "Ичкерии" еще можно объяснить НАТОвской интригой: стравить Россию с воинствующим исламом таким образом, чтобы ни та, ни другая сторона не могла добиться полной победы, обе оказались ослаблены и обескровлены, а внимание фанатиков с бомбами надолго отвлечено от сытых европейских столиц (мюнхенская схема 1938 г.). Но какой внешнеполитический интерес побуждает дестабилизировать Израиль? Индию? Египет? Алжир? В конце концов, собственное государство - см. в предыдущей главе удивительные факты: как ИРА кормилось за счет английских налогоплательщиков.

До сих пор речь у нас шла в основном о том, что либеральное общество раскрывает объятия "сливкам" преступного мира: мафиози и террористам. Дальше процесс приобретает клинический характер. Под защиту берется всякая общественно опасная патология.

"Преступление отличает нас от животных.... Как адвокат и свободный человек, я считаю эти (правовые- И.С.) нормы чем-то временным", - вещает знаменитый французский адвокат, "блестящий человек, эрудит" (по оценке газеты "Известия") Жак Вержес. Он сочинил книгу "Красота преступления", но больше всего прославился как защитник нацистского палача К.Барбье и террориста Карлоса по кличке "Шакал" - причем защитник не только в суде, но и в публицистике. Оправдывая террористов, убивающих на улицах ни в чем не повинных людей, Вержес сравнивает этих маньяков... с участниками антифашистского подполья во время Второй мировой войны: "тогда немцы называли "террористами" участников сопротивления..."[20]

"Вообще борьба личности с "системой" в любом виде (выделено - И.С.) вызывает симпатию", - продолжает мысль Вержеса наш Александр Гурнов (Служба новостей ТСН)[21]"Задача правозащитников - всегда критиковать власть".(Юрий Орлов, "Мемориал").[22] А вот еще один француз, "знаменитый" кинорежиссер Леос Каракс:

"Псевдоним я придумал себе Флоранс Аруэ, в честь Флоранс Рэ, девушки, приговоренной к 15 годам тюрьмы...Эта Флоранс Рэ, семнадцатилетняя лицеистка, вместе со своим другом решила убить другого лицеиста. Они вместе выбрали жертву. Она - потому что он казался ей привлекательным. А он - потому что они из-за чего-то не поладили. Кажется, из-за мотоцикла. Она завлекла жертву, якобы чтоб заняться с ним любовью. И вместе со своим другом они нанесли по десять ударов ножом каждый. Я очень боялся, смущался, когда ехал на первое свидание с ней... Флоранс оказалась блестящей и трогательной молодой женщиной, которой я посылаю письма отовсюду, где бы ни находился." (из интервью "Коммерсанту")[23] Далее мсье "Флоракс" с таким же подростковым восторгом вспоминает о своем пребывании в воюющей Боснии, естественно - на стороне Изетбеговича.

Прочитав этот фрагмент, один из будущих критиков книги, заметил, что Каракс - не режиссер, а просто сумасшедший, это ясно и из его фильмов, которые невыносимо скучно смотреть. Я решительно не согласился. Сумасшедшим Каракс был бы, если бы выступил в югославском конфликте на стороне сербов. И вообще состояние его психики - забота родственников и лечащего врача. А мне, как историку, вдвойне интересно, за какие заслуги "просто сумасшедшего" произвели в крупные мастера искусства. Если творческих нет - значит, за идейные? Те, что отражены в интервью?

Не меньший интерес представляет кинопродукция, в которой авторы пытаются "очеловечить" и эстетизировать то, что даже в английских тюрьмах содержится отдельно и под строгой охраной, чтобы не растерзали другие заключенные - а именно "серийных" убийц. Это гонимое "меньшинство" до сих пор освещалось в искусстве как-то неплюралистично, в тоталитарном духе. Чтобы реабилитироваться, в США снимают "Молчание ягнят" и "Основной инстинкт": когорта самых знаменитых артистов и смакование психопатологии обеспечивают весьма средним фильмам широчайшую популярность, и соответственно - возможность воздействовать на сознание миллионов людей. Помните: "кто имеет больше права на жизнь?" Конечно, маньяк имеет право на жизнь. Особенно такой умница и симпатяга как доктор Лестер из "Молчания..."

Кстати, о докторах. В 70-е годы по западным странам прокатилась мощная кампания за освобождение психически больных из соответствующих клиник, так называемая "деинституализация". Мотивировка - естественно, права человека. Если в 50-е годы в государственных больницах США содержалось 559 тысяч хронических больных, то к середине 90-х осталось 90 тысяч. Те, кто сам не захотел уходить. Опытом либеральных реформ делится известный американский психиатр Фуллер Торри:

"В 1984 году в округе Колумбия я лично обследовал бездомную женщину с бредом и галлюцинациями, бродившую по городу с топором. Полиция отказалась доставить ее в психиатрическую клинику, потому что та еще не совершила ничего такого, что свидетельствовало бы о ее опасности для окружающих. В штате Висконсин мужчина забаррикадировался в своем доме и сидел с винтовкой в руках, повторяя: "Убей, убей!" Судья постановил, что этот человек представляет недостаточно явную угрозу, чтобы подвергнуть его госпитализации в принудительном порядке. В другом случае больной шизофренией во время пребывания в тюрьме был замечен за поеданием своих фекалий... Прения сторон в суде происходили следующим образом:

Общественный защитник: Доктор, может ли однократное поедание фекального материала представлять для человека серьезную опасность?

Врач: Этот материал, конечно, следует считать несъедобным. В нем содержатся элементы, могущие нанести вред...

Защитник: Но вы не можете утверждать, что съев подобный материал один раз, данный человек обязательно повредит своему здоровью?

Врач: Да, один раз не повредит.

В госпитализации было отказано."[24] То есть несчастный, заведомо неспособный к самостоятельному существованию, вышел на "свободу". А тот, кто этого добился, называется его "защитником". Тот же Фуллер Торри с грустью отмечает, что жертвами "деинституализации" стали в первую очередь сами же больные. Из числа больных шизофренией, освобожденных под надзор Национального института психического здоровья, реально состояли там на учете меньше половины (42%), остальные - неизвестно где.

Нетрудно заметить, что "деинституализация" - прямое воплощение идей, высказанных когда-то в романе Кена Кизи "Пролетая над гнездом кукушки" и в снятом по этому произведению фильме Милоша Формана. "Вредители в белых халатах" под видом лечения тиранят несчастных больных, а для улучшения их состояния нужно всего ничего - чтобы нашелся решительный человек (Джек Николсон), который выведет братьев по несчастью на свободу. Когда Кен Кизи писал свой роман (в начале 60-х), жизнь давала основания для такого радикализма. Научная психиатрия была недостаточно искусна и слишком жестока - не от дурного отношения к больным, а от отсутствия в арсенале эффективных медикаментозных средств. Парадокс заключается в том, что тяжелых шизофреников "освобождают" именно в те годы, когда необходимые лекарства появляются одно за другим.

Книга Э. Фуллера Торри на английском языке выходила несколько раз в 80-е годы, к концу десятилетия у специалистов не могло быть уже никаких сомнений по поводу сокрушительных успехов "деинституализации" - но невзирая ни на что, аналогичные преобразования проводятся у нас в общем пакете либеральных реформ. Как коллективизация в Эфиопии. И мы услышали от отечественных психиатров и участковых милиционеров идейно выдержанные формулировки: "Забрать не можем, он пока никого не убил. Вот когда убьет - тогда сразу же обращайтесь."

А Милош Форман теперь снимает другое кино, тоже правозащитное. Новый его герой - крупнейший деятель международного порнобизнеса Ларри Флинт, законченный негодяй по любым критериям, в том числе и тем, которым следовал молодой радикал Форман. Неограниченную свободу миллионера Флинта самовыражаться, как ему вздумается, нужно защитить от тех простых американцев, которым не по вкусу "фекальные материалы" в эфире и в газетном киоске.

В следующих главах , посвященных наркомании, половым извращениям и другим подаркам из того же пакета, у нас еще будет возможность проследить, в каких конкретных формах проявляется это замечательное расстройство влечений- я бы назвал его "какофилией", от греческого "плохой".

Но прежде мы должны ответить на важный вопрос, который, наверное, уже задают себе (и автору) многие читатели. Может быть, все, о чем говорилось выше, объясняется простым человеческим чувством - добротой? Глюксман и Ко подписывают свои воззвания, потому что увидели по телевизору разрушенный Грозный и сильно пожалели тамошних жителей. И англичане по той же причине откармливали матерых убийц на 90 000 фунтов в год - чтобы преодолеть их ненависть добротой. Может быть, в этом нет истины - но есть искренность. А как сказал Булат Окуджава, "были б помыслы чисты, а остальное все приложится..."

Когда Христа уводили на смерть, он запретил апостолу обнажать меч и защищать мечом своего учителя. И того же Христа постоянно осуждали фарисеи именно за то, что он общается с отбросами тогдашнего общества - с мытарями и блудницами. Может быть, Приставкин, Вержес и Каракс берут пример с Христа?

Этот, вроде бы, простенький "житейский" вопрос - из разговора за столом, а не в большой академической аудитории - требует куда более внимательного рассмотрения, нежели вся та псевдонаучная трескотня, которой либералы официально мотивируют свои "реформы".

Для начала нужно признать, что так называемая западная культура подошла - или, точнее, подходила в историческом промежутке от Вьетнамской войны до Югославской - ближе всего к осуществлению христианского идеала человеческого общежития. Такой вывод мы должны сделать на основании прямого указания, содержащегося в Евангелии: "истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне"[25] Можно сколько угодно объяснять "сытостью" европейского или американского "обывателя" (даже "сытостью за чужой счет") его готовность помогать то тюленям с Алеутских островов, то больным детям, голодающим в российских детдомах среди высочайшей "духовности", в которой мы, конечно же, Америку неизмеримо превосходим. Выше уже говорилось (гл. 2) о "человеческом лице" капитализма. Цивилизация, победившая в Холодной войне, оказалась добрее на уровне повседневных человеческих отношений: добрее к пенсионерам, детям, больным и к тем же заключенным. Именно бытовым человеколюбием она отличалась в лучшую сторону как от "реального социализма", так и от европейского средневековья. (Человеку церковному трудно признать этот факт, поскольку тогда придется соглашаться с идеей прогресса, в том числе и нравственного, который не соотносится прямо с хождением или не- хождением в храм).

Но эта книга как раз и посвящена печальной истории о том, как и почему разумное и доброе, не успев стать вечным, перерождается в свою полную противоположность.

Другая сторона проблемы: то, что в плюралистичном обществе никто не обязан соглашаться и с Христом. Хрестоматийным "кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую" можно обосновать санаторный режим для террористов, но та же ссылка на Евангелие может стать аргументом в пользу того мнения, что каждая из мировых религий имеет свои сильные и слабые стороны, а непротивление злу, характерное для христианства и буддизма, как раз весьма уязвимо для критики.

Разумеется, здесь не место для теологических дискуссий. Ограничимся тем, что непосредственно касается темы.

Независимо от того, согласны мы с основателем христианства или нет, он отдал жизнь за свои убеждения. Он не был лицемером. А современный либерализм насквозь пронизан лицемерием как заплесневелая горбушка - мицелием плесневого грибка.

Можно быть сторонником или противником пацифизма, но нельзя быть пацифистом по вторникам и ярым милитаристом по четвергам. Нельзя быть антифашистом в Сербии и Австрии - и фашистом в Боснии и Латвии. Нельзя быть в принципе за неприкосновенность частной собственности, но при случае торговать краденым. Нельзя то признавать индивидуальную ответственность ("они сами выбрали, что им читать и смотреть..."), то решительно отвергать ("его вынудили стать убийцей...").

"Милость к падшим" у Христа и у адвоката Вержеса тоже отличаются принципиально, и сформулировав это отличие, мы приблизимся к пониманию либеральной идеи. Согласно общепринятому толкованию, Иисус доброжелательно общался с грешниками, потому что видел в каждом человеке душу, которая не исчерпывается грехом и может быть "призвана к покаянию". Но он не помогал мытарям грабить народ. И вообще не проявлял ни малейшей терпимости к греху. Напротив, его представления о том, что хорошо, что дурно, зафиксированные в Евангелиях, отличаются чрезвычайной жесткостью и бескомпромиссностью.

Либерал - я имею в виду, естественно, не домохозяйку, которая дает деньги "на благотворительность" даже не подозревая, что они пойдут на покупку оружия для боевиков, а человека образованного, ведающего, что творит - малодушно оправдывает зло как таковое. Надеюсь, что приведенные выше цитаты достаточно красноречивы. В следующих главах будут приведены и другие, не менее выразительные. Но терпимость к сознательному и целенаправленному злу называется соучастием.

" Оправдание искренностью" возможно для Формана, который снимал "Кукушкино гнездо" - но не для того, кто снял "Народ против Ларри Флинта" (хотя неправды хватает в обоих фильмах). Разница примерно такая же, как между Маяковским и Прохановым.

Либеральное вероучение медленно и неуклонно, сквозь все оговорки и внезапные приступы морализаторства, развивается в направлении нравственного релятивизма.

1. Название главы заимствовано из интервью Ильи Кормильцева журналу "Урлайт"; Тимашева М. Доклад на Нидерландском театральном фестивале, 8.09.1999.

2. История Древнего Рима под ред. В.И. Кузищина. М, Высшая школа, 1993, с. 196.

3. Энгельс Ф. Новое геройское деяние династии Бурбонов. - К. Маркс и Ф. Энгельс. Собрание сочинений, М, 1956, т. 5, с. 17.

4. Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта - там же, т. 8, с. 167-168

5. Диккенс Ч. Приключения Оливера Твиста - Собрание сочинений, Гос. изд-во худ. лит-ры, М, 1958, с. 77 - 78.

6. Пьюзо М. Крестный отец. М, Юридическая литература, 1989, с. 9 - 10.

7. Высоцкий В. "У меня было сорок фамилий..." - Соб. соч. М, Художественная литература, т. 1, 1991, с. 35.

8. Стивенсон Р.Л. Катриона. -Собрание сочинений, т. 4, М, Правда, 1981, с. 257.

9. Вайнер Г. Внешний взгляд изнутри. Интервью В. Назарову. - Ex Libris НГ, 30.03.2000.

10. Максимов В. "Клептократии всех стран, соединяйтесь!" - Правда, 3.06.1994.

11. The thing. Смотрите, кто пришел. Подборка цитат из журнала "Искусство кино". - Солидарность, 1995, № 11.

12. Отдел культуры "Новой газеты" - 2000, № 15, с. 20.

13. Глюксман А. Единая Европа родится в Приштине. - НГ, 06.10.1999.

14. Супонина Е. Лицо джихада - Время МН, 15.11.1999.

15. "Москва станет мусульманским городом". Там же.

16. Игнатенко А. Зеленый internetционал - НГ-религии, 7.04.1999 (обзор интернетовских сайтов крупнейших террористических организаций, подготовленный известным востоковедом).

17. Симонов В. Английские следопыты раскопали чеченских боевиков - ОГ, 1999, № 47.

18. География террора. Основные террористические организации в мире. - Сегодня, 13.03. 1996.

19. Европейцы - друзья "Хезболлах" - Время МН, 1.03.2000.

20. Вержес Ж. Интервью Ю. Коваленко - Известия, 28.01.1995.

21. Гурнов А. Как рождается новость? Интервью М. Железновой. - НоГа, 1999, № 30.

22. НТВ. Сегодня (22.00) 11.05.1996.

23. Каракс Л. Теперь убивают даже мертвых. Интервью М. Трофименкову. - Коммерсант, 2.06.1999.

24. Э. Фуллер Торри. Шизофрения. СПб, Питер Пресс, 1997, с. 51, 27, 238 - 239.

25. Евангелие от Матфея.25, 40.