"Дневники вампира: Голод" - читать интересную книгу автора (Смит Лиза Джейн)Глава 10Прозвенел звонок. У Елены не осталось времени возвращаться в столовую и рассказывать обо всем Бонни и Мередит, поэтому она направилась на следующий урок минуя отвернутые в сторону лица и враждебные глаза, которые за последние несколько дней стали ее постоянными спутниками. На уроке истории Елене оказалось не так просто удерживаться от взглядов в сторону Кэролайн. Никоим образом нельзя дать Кэролайн понять, что она обо всем знает. Аларих спросил что-то насчет Мэтта и Стефана, которые отсутствовали второй день подряд, и Елена, понимая, что все за ней наблюдают, лишь пожала плечами. Она не доверяла этому мужчине с мальчишеской улыбкой, колючими карими глазами и подозрительной тягой к информации о смерти мистера Таннера. А Бонни, которая завороженно взирала на Алариха, никакой помощи ей оказать не могла. После урока Елена уловила обрывок разговора с участием Сью Карсон. – …у него сейчас каникулы в университете – правда, я забыла, в каком… Осторожное молчание показалось Елене уже недопустимым. Она резко развернулась, обращаясь напрямую к Сью и ее собеседнице, врываясь непрошеной в их разговор. – На твоем месте, – порекомендовала она Сью, – я бы держалась подальше от Дамона. Я серьезно. Ответом стал удивленный, смущенный смех. Сью оставалась одной из немногих девочек в школе, которые пока еще не остерегались общения с Еленой. Но теперь по ее виду можно было заключить, что она резко изменила свое отношение. – Ты хочешь сказать, – нерешительно промолвила Сью, – что он тоже под твоей опекой? Или… Смех Елены прозвучал очень резко. – Я имею в виду, что он опасен, – рявкнула она. – И я не шучу. Девочки молча на нее посмотрели. Резко развернувшись на каблуках, Елена спасла их от неловкой ситуации, которую мог спровоцировать вероятный ответ. Забрав Бонни из кружка поклонниц Алариха, она направилась вместе с ней к шкафчику Мередит. – Куда мы идем? А я думала, мы собираемся поговорить с Кэролайн. – Уже не собираемся, – отозвалась Елена. – Подожди, пока мы доберемся домой. Тогда я скажу тебе, почему. – Просто не могу в это поверить, – сказала Бонни часом позже. – Я имею в виду, я тебе верю, но не до конца. Не могу поверить в то, что касается Кэролайн. – Это все Тайлер, – уточнила Елена. – Далеко идущие планы составил именно он. Это к нашему разговору о том, что мужчины не очень-то интересуются дневниками. – На самом деле мы должны быть ему признательны, – вмешалась Мередит. – Потому что благодаря ему, у нас есть время до Дня основателей, чтобы хоть что-то предпринять. Так почему ты, Елена, говоришь, все это должно случиться в День основателей? – У Тайлера есть зуб на Феллов. – Но ведь они все уже умерли, – заметила Бонни. – Для Тайлера это, похоже, особого значения не имеет. Я вспоминаю, как он говорил что-то такое на кладбище, когда мы осматривали гробницу его предков. Тайлер считает, что Феллы украли у его предков право быть основателями городка – что-то в таком духе. – Послушай, Елена, – серьезно обратилась к ней Мередит, – а есть в дневнике что-то еще, что может повредить Стефану? Помимо той истории со стариком, я имею в виду. – Разве этого недостаточно? – Елена с неудовольствием чувствовала на себе неподвижный взгляд темных глаз подруги. Ей было не совсем ясно, о чем спрашивает Мередит. – Вполне достаточно, чтобы заставить Стефана сбежать из городка, как они и говорили, – согласилась Бонни. – Достаточно, чтобы перед нами встала необходимость отобрать у Кэролайн дневник, – сказала Елена. – Единственный вопрос – как это сделать? – Кэролайн сказала, что она спрятала дневник в каком-то надежном месте. Вероятно, имеется в виду, у себя дома. – Мередит задумчиво покусывала нижнюю губу. – Послушайте, ее единственный брат учится в восьмом классе, верно? А ее матушка не работает, зато часто ездит за покупками в Роаноук. Вы не знаете, у них по-прежнему есть служанка? – А что? – осведомилась Бонни. – Какая разница? – Ну, мы же не хотим, чтобы кто-нибудь вошел, пока мы будем обшаривать дом. – Пока мы что будем делать? – возмущенно пропищала Бонни. – Брось, ведь ты это не всерьез! – А что мы должны делать? Просто сидеть и ждать Дня основателей? Позволить Кэролайн прочитать дневник Елены перед всем городом? Ведь она бесцеремонно его похитила, выкрала из твоего дома. Мы просто должны вернуть его себе, – хладнокровно изрекла Мередит. – Нас поймают и выгонят из школы. Если вообще не посадят в тюрьму. – Бонни умоляюще повернулась к Елене. – Скажи ей, Елена. – Ну-у… – На самом деле подобная перспектива даже у Елены вызывала определенную неловкость. И больше всего ее угнетала мысль вовсе не об исключении или тюрьме, а о том, что их просто поймают на месте преступления. Высокомерное лицо миссис Форбс, полное праведного гнева, всплыло у нее перед глазами. Затем его сменило презрительно смеющееся лицо Кэролайн, пока ее матушка нацеливала на Елену обвиняющий перст. Кроме того, войти в чужой дом с целью обыскать его, пока там никого нет, казалось таким… таким неправильным. Это было вопиющее нарушение закона. Елена страшно возмутилась бы, если бы кто-то проделал такое с ней. Хотя, с другой стороны, с ней такое уже проделали. Кэролайн вторглась в дом Бонни, и сейчас в руках у нее находилась самая что ни на есть личная собственность Елены. – Давайте мы все-таки это сделаем, – тихо предложила Елена. – Но очень осторожно. – Можем мы хотя бы как следует обсудить это? – нерешительно спросила Бонни, переводя взгляд с сосредоточенного лица Мередит на Елену. – Не о чем тут говорить. Ты пойдешь с нами, – твердо сказала ей Мередит, – Ты же обещала, – добавила она, видя, что Бонни собралась опять ей возразить. – Но та клятва на крови состояла только в том, чтобы помочь Елене заполучить Стефана! – воскликнула Бонни. – Вспомни, – возразила Мередит. – Ты поклялась сделать все, что Елена попросит в отношении Стефана. Там ничего не говорилось о том, что клятва действует только до того момента, когда Елена его заполучит. Рот Бонни беспомощно раскрылся. Она посмотрела на Елену, которая с трудом сдерживала смех. – Чистая правда, – торжественно подтвердила Елена. – И ты сама сказала: «Клятва на крови означает, что тебе придется держаться ее в любых обстоятельствах». Бонни закрыла рот и выдвинула вперед подбородок. – Да, действительно, – угрюмо согласилась она. – Теперь я всю жизнь обязана делать все, что Елене понадобится в отношении Стефана. Что ж, чудесно. – Я не стану злоупотреблять вашей помощью, – сказала Елена. – И я вам это обещаю. Клянусь… – Не надо! – воскликнула Мередит, внезапно посерьезнев. – Не надо, Елена. Ты можешь потом пожалеть. – Ты что, тоже пророчествами занялась? – осведомилась Елена, а затем спросила: – Так собираемся ли мы на час-другой заполучить ключ от дома Кэролайн? Елена отложила ручку, стараясь сосредоточиться на своих записях. Но они расплывались перед ее глазами, и она захлопнула тетрадку, прежде чем предательская слезинка упала на чернильные строчки. Затем она подошла к чулану, пилкой для ногтей поддела половицу и положила под нее дневник. Пилка для ногтей лежала у нее в кармане и неделей позже, когда они с Бонни и Мередит стояли у задней двери дома Кэролайн. – Скорее, – страдальчески прошипела Бонни, с таким видом оглядывая дворик, как будто она ожидала, что на них вот-вот что-нибудь набросится. – Давай, Мередит! – Ну вот, – выдохнула Мередит, когда ключ наконец-то повернулся в английском замке, и дверная ручка поддалась. – Считайте, мы уже на месте. – А ты уверена, что там никого нет? Послушай, Елена, а что, если они вернутся раньше, чем мы ожидаем? Почему мы не могли проделать это в дневное время? – Брось, Бонни. Может, ты все-таки войдешь? Мы уже и так пустились во все тяжкие. В дневное время в доме всегда есть служанка. А сегодня вечером Форбсы рано не вернутся, если только кому-то в Шез-Луисе не станет плохо. Давай, входи! – подтолкнула ее Елена. – Никто не отважится признаться, что ему стало плохо на обеде в честь дня рождения мистера Форбса, – сказала Мередит, пытаясь утешить Бонни, когда та все-таки вошла в дом. – Мы в полной безопасности. – Если у Форбсов достаточно денег, чтобы отправляться в дорогие рестораны, они могли бы позволить себе оставить в пустом доме несколько включенных ламп, – заметила Бонни, не в силах успокоиться. В глубине души Елена соглашалась с подругой. Странно и тревожно было бродить по чужому дому в потемках, и ее сердце отчаянно колотилось, пока они поднимались по лестнице. Ладонь Елены, сжимающая электрический фонарик, стала влажной и скользкой. Однако, несмотря на все физические симптомы паники, разум Елены по-прежнему работал холодно и спокойно, почти отстраненно. – Тайник должен быть у нее в спальне, – решила она. Окно в комнате Кэролайн выходило на улицу, и это означало, что троим подругам следовало соблюдать особую осторожность со светом. Ощущая немалое смятение, Елена обвела помещение крошечным лучиком фонарика. Одно дело – запланировать обыск чьей-то комнаты, нарисовать себе, как ты эффективно и методично осматриваешь шкафчики. Совсем иначе действительно оказаться там и даже не знать, с чего начать. Кроме того, Елена мучительно боялась что-либо трогать из страха, что Кэролайн потом это обнаружит. Две ее подруги тоже стояли в полной неподвижности. – Может, нам просто следует вернуться домой? – тихо промолвила Бонни. И на сей раз Мередит не стала ей противоречить. – Мы должны попытаться. По крайней мере попытаться, – выдохнула Елена, поражаясь оловянной гулкости своего голоса. Выдернув на себя полку высокого комода, она осветила фонариком изящные стопки кружевного нижнего белья. Аккуратно прощупав белье, Елена убедилась, что ничего похожего на книжку там содержаться не может. Тогда она поправила стопки и закрыла шкафчик. А затем перевела дух. – Все не так уж и сложно, – бодро начала Елена. – На самом деле нам всего-навсего требуется разделить комнату на секции, а затем начать их обыскивать, проверяя каждый шкафчик, каждый ящичек. В общем, осматривая все достаточно большие предметы, где можно спрятать дневник. Себе она выбрала гардеробную – и первым делом потыкала там половицы своей пилочкой для ногтей. Однако все половицы были надежно закреплены. Простукивание стенок тоже ничего не дало. Роясь в одежде, Елена обнаружила там несколько вещей, которые Кэролайн одолжила у нее в прошлом году. Ее подмывало забрать свою одежду назад, но этого она, естественно, сделать не могла. Осмотр туфель и сумочек тоже ничего не дал. Даже когда Елена встала на стул, чтобы как следует проверить верхнюю полку платяного шкафа, результат оказался тем же. Мередит сидела на полу, изучая груду плюшевых животных, которые были уложены в сундук вместе с другими детскими вещами Кэролайн. Пробегая изящными длинными пальцами по каждой игрушке, она выискивала уплотнения в материале. Добравшись до плюшевого пуделя, Мередит вдруг помедлила. – Ведь это я ей его подарила, – прошептала она. – На десятилетие. Я думала, она его давно выкинула. Елена не могла видеть ее глаз – фонарик Мередит был направлен на пуделя. Но она прекрасно себе представляла, что теперь должна испытывать подруга. – Я попыталась с ней помириться, – негромко произнесла Елена. – Правда, Мередит, еще тогда, в Доме с привидениями. Но Кэролайн просто сказала, что она никогда не простит мне одного позорного поступка. Того, что я отняла у нее Стефана. Я думала, все еще может быть по-другому, но она даже такой возможности не допустила. – Значит, теперь война. – Да, теперь война, – со спокойной обреченностью подтвердила Елена. Она бесстрастно понаблюдала за тем, как Мередит откладывает пуделя в сторону и берет следующую плюшевую игрушку. А потом вернулась к собственным поискам. Однако с комодом у нее получилось не лучше, чем с гардеробной. С каждым мгновением Елена чувствовала себя все более неловко. Ей навязчиво казалось, что на подъездную дорожку у дома Форбсов подкатывает машина. – Никакого толку, – выдохнула, наконец, Мередит, шаря у Кэролайн под матрасом. – Должно быть, она спрятала его в… так-так, секунду. Там что-то такое есть. Я нащупала уголок. На мгновение замерев, Елена и Бонни с разных концов комнаты неотрывно смотрели на нее. – Ура, я его нашла! Елена, это дневник! Тут Елену наполнило невероятное облегчение, и она вдруг почувствовала себя смятой бумажкой, которую чья-то добрая рука расправила и разгладила. Она знала, она все время знала, что ничто по-настоящему ужасное со Стефаном приключиться просто не может. Жизнь не могла быть такой жестокой – нет, только не по отношению к Елене Гилберт. Теперь все у них будет хорошо. Но голос Мередит звучал озадаченно. – Это правда дневник. Но он зеленый, а не синий. Это не тот! – Что? Елена схватила тетрадку, светя на нее фонариком и словно стараясь заставить изумрудно-зеленый смениться на сапфирово-синий. Этот дневник был совсем как у нее, но только другого цвета. – Это дневник Кэролайн, – тупо произнесла Елена, по-прежнему не желая в это поверить. Бонни и Мередит стояли рядом. Они посмотрели на закрытую тетрадку, а затем друг на друга. – Там могут быть какие-то подсказки, – медленно сказала Елена. – Вполне справедливо, – согласилась Мередит. Но только Бонни отважилась раскрыть зеленую книжку. Поверх плеча Бонни Елена вгляделась в остроконечный, с обратным наклоном почерк Кэролайн, столь отличный от квадратных букв на темно-лиловой бумаге. Поначалу ее глаза не могли сфокусироваться, но затем она различила одно имя. Елена. – Погодите, а это что такое? Бонни, которая единственная могла как следует разбирать текст, какое-то время молча шевелила губами. Затем она фыркнула. – Вы только послушайте, – сказала, наконец, Бонни и прочла фрагмент текста: – – И это говорит Кэролайн? Она смеет такое говорить? – И все же Елена не смогла скрыть своего румянца. Почти то же самое сказал ей Мэтт, когда она бросила его и устремилась за Стефаном. – Продолжай, здесь есть еще, – предложила Мередит и ткнула кулачком Бонни, которая оскорбленным голосом продолжила: – Последовала неловкая пауза, а затем Елена спросила: – Это все? – Нет, тут еще есть немного по поводу Мередит. Мередит даже не шевельнулась, и в мутном свете Елена смогла различить лишь ее шею и подбородок. Наконец Мередит тихо вымолвила: – Это не имеет значения. Давай дальше, Бонни, ищи что-нибудь про дневник Елены. – Попробуй где-нибудь около восемнадцатого октября. Именно тогда он был похищен, – предложила Елена, откладывая в сторону все остальные вопросы. Она задаст их Мередит чуть позже. Никаких записей от восемнадцатого октября или за последующий уик-энд в дневнике не оказалось. В последние недели Кэролайн вообще очень мало записывала. И никто из них троих в дневнике больше не упоминался. – Ну, все, – подытожила Мередит, садясь на кровать. – Этот дневник бесполезен. Если только мы не хотим ее шантажировать. В смысле – мы никому не станем показывать дневник Кэролайн, если она не покажет твой. Поначалу идея показалась заманчивой, однако Бонни быстро обнаружила изъян. – Но здесь нет ничего плохого про Кэролайн; здесь только жалобы на всех остальных. В основном на нас. Ручаюсь, Кэролайн очень бы понравилось, если бы ее дневник прочли вслух перед всей школой. Это был бы день ее торжества. – Так что же нам с ним делать? – Положить на место, – устало промолвила Елена, обводя фонариком темную комнату. Ей показалось, что сейчас, после обыска, все в комнате выглядело как-то по-другому. – Нам просто придется и дальше притворяться: мол, мы не знаем, что дневник у нее. И надеяться на какой-то другой шанс. – Хорошо, – согласилась Бонни. Тем не менее она продолжила листать тетрадку, временами возмущенно фыркая или шипя. – Нет, вы только послушайте! – наконец воскликнула она. – Нет времени, – бросила Елена. Она собиралась продолжить, но тут в разговор вмешалась Мередит, и ее тон был настолько непререкаемым, что он мигом привлек к себе внимание подруг. – Машина! Девочкам потребовалась всего одна секунда на то, чтобы убедиться: на подъездную дорожку у дома Форбсов действительно подкатывает автомобиль. Глаза и рот Бонни мгновенно округлились. Сидя на кровати с дневником в руках, она казалась парализованной. – Вперед! – скомандовала Елена, выхватывая у нее дневник. – Ну, давайте же! Выключайте фонарики. Пробираемся к задней двери. Но они уже и сами двигались. Мередит подталкивала Бонни вперед. Елена быстро опустилась на колени и подняла матрас. Другой рукой она сунула дневник на место. Пружины кольнули ладонь, когда тяжелый двуспальный матрас придавил ее руку. Еще несколько раз подтолкнув дневник подальше, Елена встала и поправила покрывало. Уходя, Елена еще раз лихорадочно оглядела комнату. Времени поправлять что-то еще уже не оставалось. Пока она с молчаливой поспешностью двигалась к лестнице, до нее донесся звук поворачивающегося во входной двери ключа. Дальше последовало что-то похожее на кошмарную игру в пятнашки. Елена прекрасно понимала, что специально никто ее не преследует, но, тем не менее, ей казалось, будто семья Форбсов решительно настроена обнаружить ее в своем доме. Когда она повернула к лестнице, голоса и огни заполнили коридор. Елена убежала от хозяев дома в последний дверной проход по коридору, и они, как будто зная туда за ней последовали. Форбсы пересекли лестничную площадку и оказались как раз за дверью главной спальни. Тогда Елена повернула к соседней ванной комнате, но затем увидела, как под закрытой дверью оживает полоска света, отрезая ей путь к спасению. Елена оказалась в ловушке. Родители Кэролайн могли войти в любой момент. Увидев двухстворчатую дверь, ведущую на балкон, Елена в тот же миг приняла решение. Снаружи воздух был прохладен. Отчаянно задыхаясь, она заметила, что изо рта у нее идет пар. В комнате, оставшейся позади, вдруг вспыхнул желтый свет, и Елена отступила еще дальше влево по балкону, стараясь остаться незамеченной. Затем последовал звук, которого она больше всего боялась: ручка балконной двери щелкнула, и портьеры тут же раздулись внутрь. Елена лихорадочно огляделась. Спрыгивать на землю было слишком высоко, а для альпинистского спуска никаких уступов было не видно. Оставалась только крыша, но туда тоже никак не вскарабкаться. Тем не менее какой-то инстинкт заставил Елену попытаться, и она была на перилах балкона, нашаривая какую-нибудь зацепку над головой, когда на фоне тонких портьер появилась тень. Чья-то фигура почти уже показалась на балконе, когда Елена вдруг почувствовала, как кто-то хватает ее за поднятые руки и вытягивает наверх. Она машинально толкнулась ногами и в следующий миг оказалась на покрытой дранкой крыше. Пытаясь успокоить неровное дыхание, Елена повернула голову, чтобы взглянуть на своего спасителя, – и обмерла. |
||
|