"Павлик Морозов (пьеса)" - читать интересную книгу автора (Губарев Виталий Георгиевич)

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Двор Василия Потупчика на окраине деревни. Его изба действительно, как говорил Кулуканов, «ветром подбита». За углом избы виден плетень, за ним огород, а дальше могучая, близко подступающая к деревне тайга. Вечереет. На крылечке сидят учительница, Павел, Мотя, Яков, Федя.

Учительница (продолжая чтение книги). «Заревел гудок, поглотив своим черным звуком людской говор. Толпа дрогнула, сидевшие встали, на минуту все замерло, насторожилось, и много лиц побледнело.

- Товарищи! - раздался голос Павла, звучный и крепкий. Сухой, горячий туман ожег глаза матери, и она одним движением вдруг окрепшего тела встала сзади сына. Все обернулись к Павлу, окружая его, точно крупинки железа кусок магнита.

Мать смотрела в лицо ему и видела только глаза, гордые и смелые, жгучие...

- Товарищи! Мы решили открыто заявить, кто мы, мы поднимаем сегодня наше знамя, знамя разума, правды, свободы!» Вы слышите, ребята? Знамя разума, правды, свободы! А ведь пионерский галстук - это частица красного знамени!

Павел. Яшка, а ты сегодня почему опять галстук не надел?

Яков (он слегка заикается). Я?

Павел. Да, ты!

Яков. Я... это самое... стирается мой галстук.

Павел. Это ты вчера уже говорил.

Яков. Ну, так если он, это самое, не высох еще?

Учительница. А я свой галстук, ребята, до сих пор храню... Вылинял он, пообтрепался, но когда возьму его в руки, прямо сердце встрепенется, и сразу вспоминается мне двадцать четвертый год. Ленинград, клуб на Путиловском заводе... А я - тогда еще девочка с косичками - стою с ребятами на ярко-ярко освещенной сцене, а из зала на нас смотрят сотни глаз! Мы только что дали торжественное обещание, и вожатый повязывает нам красные галстуки... «Помни, Зоя, - сказал он мне тогда, - галстук - это символ связи трех поколений!» Символ неразрывной связи партии, комсомола и юных пионеров! Надо, ребята, гордиться своим галстуком!

Павел. Вот, а Яшка всегда без галстука!

Яков. Так я ж говорю, это самое... не высох он еще...

Учительница. Яша, скажи лучше - забыл. Нехорошо говорить неправду.

Яков. Ну, конечно, забыл, Зоя Александровна...

Павел. Пионер, а врешь!

Яков. Пашка, завтра надену! Вот честное пионерское под салютом!

Учительница. Выше руку поднимай, Яша, над головой.

Федя. Зоя Александровна, а почему над головой?

Учительница. Потому что общественные интересы, интересы народа пионер ставит выше личных интересов.

Мотя. Зоя Александровна, а я правильно это делаю? (Отдает салют.)

Учительница. Вот теперь правильно... Что же это Дымов так долго не идет?

Павел. Он обещал нам слова для лозунгов дать.

Мотя. А он в избе-читальне. Там актив, а народу собралось, как на собрании. Даже под окнами стоят.

Федя. Ага, прямо под окнами! Много-много!

Учительница. Вот что, ребята, я схожу в избу-читальню, а вы почитайте пока сами. (Уходит.)

Мотя. Читай, Паш. (Пионеры усаживаются вокруг Павла.)

Яков. Пашк, это как, значит, общественные интересы выше личных?

Павел. А так: все отдать для общего дела!

Мотя. Как Павел, про которого Горький пишет.

Яков. Ну, скажем, у нас в избе-читальне, зто самое, скатерти на столе нету. Значит, я должен свою из дому принести? Да ты знаешь, что мне мать за это сделает!

Павел. Чудак ты, Яшка... Это ж мелочь - скатерть. Тут в другом дело.

Яков. А в чем?

Павел (задумался). Вот одни люди живут на свете и думают: своя рубашка ближе к телу, человек человеку - волк... Чтоб тебе хорошо было - грызи других, как волк!

Мотя. Как Кулуканов!

Павел. А надо так жить, чтобы не одному тебе, а всем хорошо было! И для общего дела настоящий большевик ничего не пожалеет. Да ведь нам Зоя Александровна рассказывала... Настоящего большевика ничто-ничто не испугает! И вот комсомольцы, как коммунисты, тоже никого не боятся!

Яков. А мы будем комсомольцами?

Павел. Будем! И коммунистами будем!

Мотя. Скорей бы только!

Павел. Вот в Дымова сколько раз кулаки стреляли, а он не боится!

Федя. А я только грому боюсь... вон какая туча идет!

Мотя. Дождик, дождик, пуще...

Яков. Дам тебе я гущи...

Федя. Паш... чего они дразнятся!

Павел (усмехнулся). Бросьте, ребята! Давайте дальше читать! (Продолжает читать.)

Вбегает запыхавшаяся Клава Ступак.

Клава. Ой, ребята!

Мотя. Клава, ты почему опоздала?

Яков. Ну, ясно, девчонки, это самое, всегда подводят!

Мотя. Ну-ну, ты потише насчет девчонок!

Клава. Ой, ребята!..

Павел. Что такое?

Клава. Меня Петька длинный не пускал...

Павел. Где он?

С огорода в пионеров полетел камень.

Павел. Трус! Камнями кидаешься, а один на один выйти боишься?

Через плетень неторопливо перелезает Петр, рыжий, вихратый паренек. Засунув руки в карманы, он презрительно смотрит на Павла.

Петр. Ну, что? Трус?

Павел. Смотри, Петька, доиграешься!

Петр. А ты не пугай... я сам путать могу!

Федя становится между Павлом и Петром.

Павел. Отойди, Федюшка! (Петру.) Мы тебя не трогаем, и ты нас не трогай!

Петр. Ишь ты какой!

Павел. Какой?

Петр. Больно важный. Тоже мне коммунист!

Павел. А ты подкулачник!

Петр. Вот я твой галстук на тряпки пущу!

Павел. А ну, попробуй!

Петр. И попробую!

Павел. Попробуй!

Петр. Попробую! (Протягивает руку к галстуку Павла.)

Мальчики схватываются, падают.

Мотя. Ой, ой! Что ж ты, Яша?! Помоги!

Яков (наставительно). Двое дерутся - третий не мешайся...

Клава. Петька неправильно хватает!

Федя. Яшка, он неправильно!

Яков. Что неправильно? Гляди, Пашка уже подмял его!

Мотя и Клава набрасываются вдруг на Петра, и, как это обычно делают девочки, вцепляются ему в волосы. Павел со смехом отбегает в сторону. Петр стоит согнувшись, силясь вырваться из рук Моти и Клавы.

Мотя. Я тебе за красный галстук глаза выцарапаю!

Петр. Пустите... больно!

Яков. Вот представленье!

Петр. Больно!

Мотя. Я тебе все волосы повыдергаю!

Павел. Мотя, отпустите его.

Петр вырывается и бежит к плетню.

Яков. Вот представленье!

Петр. А ты чего ржешь, заика?

Яков (мгновенно свирепея). Кто заика?

Петр. Ты!

Яков бросается к Петру, но тот уже скрылся.

Яков. Я тебе, это самое, покажу заику!

Павел. Ладно, Яшка, битва закончена. Небось, больше не полезет.

Мотя (вслед Петру). Ты мне еще попадешься!..

Павел. Ишь ты, какая! Даром что девчонка!

Клава. А что ж, думаешь, девчонки драться не умеют?

Яков. То-то по всей деревне ты как жеребенок от Петьки скакала!

Клава (воинственно). Хочешь, с тобой подерусь?

Яков (отступая и закрывая голову). Не хочу, не хочу!

Федя. Да будет вам! Давайте читать, ребята!

Мотя. Темно уже... Пойдемте в избу. Я лампу зажгу!

Павел. Пошли!

Уходят в избу. На улице несколько ранее возникла девичья песня, которая мягко звучит в вечерней тишине. Небо потемнело. Тяжелая туча ползет на деревню. В избе вспыхнула лампа. На улице приближаются голоса: «До свиданья, товарищ Дымов». Голос Дымова: «До завтра, товарищи!» Во двор входят Дымов, учительница, Потупчик.

Потупчик. Сами видели, Николай Николаевич, - люди у нас разные. Есть и такие, что хотят в колхоз, да боятся.

Дымов. Ну что ж, Василий Иванович, и Москва не сразу строилась. Придет время - все пойдут в колхоз.

Учительница. Сорняка у нас еще много в Герасимовке.

Потупчик. Будем полоть, Зоя Александровна! (Дымову.) Я скажу дочке, чтоб ужин собрала. (Уходит в избу.)

Дымов (смотрит в окно). Вы посмотрите, Зоя Александровна, какое там собрание!

Учительница (тепло). Наш пионерский актив!

В избе шум, голоса. Слышно, как Потупчик кричит: «Не дам, не дам!» Мотя пятится на крыльцо с простыней в руках. Другой конец простыни в руках у Потупчика, который показывается следом за дочерью. Дети со смехом высыпают во двор.

Потупчик. Не дам! Не дам, тебе говорят!

Дымов. Ого! А дочка-то, пожалуй, посильнее отца!

Учительница. Мотя, что это значит?

Потупчик. Понимаете, Зоя Александровна, какая блажь ей в голову пришла! Говорит, в избе-читальне скатерки на столе нету... Так вот отдай ей на скатерку последнюю простыню!

Дымов. Ай да Мотя! Вот так придумала!

Все хохочут.

Мотя. И ничего смешного нет! Я такой секрет знаю, как красную краску делать. Вы знаете, какая скатерть будет? Первый сорт!

Потупчик. Вот и потолкуй с ней!

Дымов. Что за ребята у вас, Зоя Александровна! Положи ты свою простыню на место, Мотя! Мы вам из района скоро пришлем. И скатерть, и занавески на окна, и разные картины, и новые книги!

Павел (восторженно). Вот это да! А «Чапаев» будет?

Дымов. Будет, Павлик! Свою собственную книжку вам пришлю.

Павел. А вы Чапаева видели?

Дымов. Нет, не видел. А вот Фурманова, который книгу написал, хорошо знал. Вместе против беляков воевали.

Павел. О! Вместе с Фурмановым? Вот здорово!

Дымов. Обязательно пришлю вам «Чапаева»!

Потупчик. Вишь, как складно все выходит!

Мотя. Ну, ладно, папанька, не буду простыню красить.

Дымов. Ну что за ребята! А заждались меня, наверно? Я сейчас вам текст для лозунгов дам. (Вместе с учительницей и Потупчиком уходит в избу.)

Федя (тревожно смотрит на небо). Сейчас дождик пойдет.

С улицы доносится сердитый женский крик: «Яшка! Яшка!»

Яков. Ой, ребята, пропал! Мать кличет. (Побежал, вернулся.) Ой, она меня за водой послала! Где моя бадейка-то?

Снова крик: «Яшка!»

Яков. Иду, маманька! (Убегает.)

Клава. И я побегу. Как бы и мне не досталось. Федя, идем?

Федя. Паш, пойдем!

Павел. Иди-иди, братко. Я лозунги возьму у Дымова.

Клава и Федя уходят. Блеснула далекая молния, неясный гром прокатился в ночи. И снова тихо, только где-то все еще звенит девичья песня.

Мотя (тихо). Паш...

Павел молчит.

Паш...

Павел. А?

Мотя. Ты про что думаешь?

Павел. Да так...

Мотя. А я тоже люблю думать... Про все, про все. Знаешь, когда хорошо думается? Когда спать ложишься... Правда? А тебе сны снятся?

Павел. Снятся...

Мотя. Мне раз приснилось, что в Герасимовке дом стеклянные и электричество!

Павел (с интересом). Электричество на самом деле будет. Зоя Александровна говорит - в каждой деревне электричество проведут. Только колхоз сначала надо.

Мотя. А домов стеклянных не будет - побьются. (Пауза.) Паш, а один раз ты мне приснился...

Павел. Я?!

Мотя. Ага... А я тебе никогда не снилась?

Павел (подумав). Не...

Налетел ветер и затих. Снова лениво заворчал гром. На огород неистово залаял пес.

Мотя. Кусака, Кусака! Кому говорю, Кусака!.. Кто б это был, Паша? По огородам пошел, быстро так.

Павел (настороженно). Не хромает?

Мотя. Что?

Павел. Хромой?

Мотя. Да разве разберешь в темноте? А может, мне показалось... Да что с тобой, Паш? Простыл? Ты что дрожишь?

Павел. Не знаю... Наверно, простыл...

На крыльцо выходит Дымов.

Дымов. Вы что там рассматриваете?

Мотя. Кусака на кого-то разлаялась...

Дымов. Медведь заблудился?

Мотя. А может, и медведь. В прошлом году один забрел в деревню, прямо на огороды.

Павел. Только сейчас не медведь. Кабы медведь, тогда бы не одна Кусака, а все собаки лай подняли. Они зверя сразу почуют.

Дымов. Это верно. А мне, ребята, один раз довелось встретиться с медведем с глазу на глаз.

Мотя. Ой!

Дымов. В девятнадцатом году бежал я от белых... расстрелять меня хотели. И встретил в лесу медведя...

Павел. Трудно вам было, Николай Николаевич?

Дымов. Ты о чем?

Павел. Расстрелять вас белые хотели.

Дымов. А-а... Ну что ж, всякое бывало. Да ведь дело не в том, что трудно...

Павел. А в чем?

Дымов (задумался). Как бы тебе сказать... Все мы, коммунисты, стараемся жить и работать для народа, для общего дела!

Павел. Это как пионерский салют.

Дымов. Как салют? Не понимаю.

Павел. Пионерский салют означает, что общественные интересы пионер ставит выше личных.

Дымов. Правильно! Это очень правильно, ребятa.

Выходят учительница и Потупчик.

Учительница. Я переписала лозунги. Возьми, Павлик! (Протягивает Павлу листок.)

Дымов. Прежде всего напишите, ребята, вот этот, о колхозе. Это самое главное. Значит, завтра за работу?

Мотя. Прямо с утра сядем.

Дымов. Молодцы!

Учительница. До свиданья, Николай Николаевич.

Дымов. До завтра, Зоя Александровна.

Учительница прощается с ребятами, с Потупчиком и уходит.

Потупчик. Конечно, я думаю, трактором, Николай Николаевич, пни будет сподручнее корчевать. Плохая у нас земелька! Лучшую Кулуканов себе забрал, знаешь его: гнус!

Дымов. Столько я об этом Кулуканове сегодня наслышался!

Потупчик. Ведь такой кулачище он, Николай Николаевич! И фамилия у него такая - Кулуканов!

Дымов. А в списках сельсовета середняком числился.

Потупчик. Записать как угодно можно. Бумага - она все терпит.

Мотя (тихо). Ты слышал, Паш?.. Паш, что с тобой?

Павел (уклончиво). Сейчас дождь хлынет... Я побегу... (Скрывается.)

Мотя. Паш!.. (Дымову.) Убежал...

Дымов. Что это с ним?

Мотя. Не знаю... Чудной какой-то он сегодня...

Дымов. И не попрощался даже. (Пауза. Обнял Мотю.) Вот и у меня такая пионерка дома есть.

Мотя. А как зовут вашу дочку?

Дымов (рассеянно). Как зовут? Дашей зовут... Василий Иванович, а это правда, что Морозов бил сына, когда он в пионеры записался?

Потупчик. Доставалось парню. Нам по соседству тут все видно.

Дымов. А мальчик он славный!

Мотя (быстро). Очень славный!

Потупчик. Душевный парень... Не в отца пошел.

Входит Иванов.

Ты чего, Федор?

Иванов. На огонек...

Дымов (с улыбкой). Что, опять насчет заявления?

Потупчик. Да не будет он разводиться. Хватит чудить, Федор!

Иванов. Хорошо вы на активе говорили, товарищ Дымов... да есть еще у меня неясности...

Дымов. Давайте проясним неясности, Федор Тихонович.

Потупчик. Пойдемте в избу, а то дождь сейчас посыплет.

Дымов, Потупчик и Иванов уходят в избу. Сверкнула яркая молния, раскатисто ударил гром.

Мотя (на крыльце, вглядывается в темноту). И что это с ним такое?

Снова ударил гром. Косой сильный дождь полил на деревню.