"Трагедия и доблесть Афгана" - читать интересную книгу автора (Ляховский Александр Антонович)

Начало подготовки к вводу советских войск в Афганистан

В начале мая 1979 г. было принято решение сформировать специальный батальон, укомплектованный лицами коренных национальностей среднеазиатских республик (я уделю этому батальону больше внимания, так как именно ему совместно со спецподразделениями КГБ СССР довелось сыграть главную роль в устранении от власти X. Амина). 2 мая начальник Главного разведывательного управления ГШ ВС СССР генерал армии П. И. Ивашутин вызвал старшего офицера этого управления полковника В. В. Колесника (бывшего командира бригады Туркестанского военного округа) и поручил ему возглавить выполнение задачи по формированию и подготовке батальона. На следующий день Колесник с двумя офицерами вылетел в Ташкент и организовал работу.

Личный состав для батальона специального назначения (спецназ), который в обиходе окрестили «мусульманский», тщательно и целенаправленно отбирался в войсках Туркестанского и Среднеазиатского военных округов, в основном в разведывательных, мотострелковых и танковых подразделениях. Главное требование — знание восточных языков и хорошие физические данные. Лишь экипажи зенитных самоходных установок ЗСУ-23-4 «Шилок» были из славян, так как кроме них подготовленных специалистов не оказалось во всех Вооруженных Силах СССР. Батальон укомплектовывали только новой техникой и вооружением. Организационно он состоял из пяти рот и двух специальных групп. Численность определили — чуть более 500 человек. Командиром батальона по представлению В. В. Колесника назначили майора Х. Т. Халбаева (ему досрочно присвоили звание «майор» и отозвали в округ, так как он в то время находился на учебе в Солнечногорске на Высших офицерских курсах «Выстрел»). Работали напряженно — без праздников и выходных.

К концу мая «мусульманский» батальон в основном был сформирован. Размещался он в военном городке недалеко от танкового училища в Чирчике. В течение лета личный состав интенсивно обучали по специальным дисциплинам, тактической, огневой и физической подготовке (стрельба из всех видов оружия, рукопашный бой, кроссы, минное дело и т. д.), а в конце сентября провели комплексное проверочное учение, где батальон показал неплохую выучку. Одновременно готовились и подразделения спецназ КГБ СССР. Некоторые из них перебросили в Кабул заранее.

Тем временем в Афганистане обстановка продолжала осложняться, в частности вспыхнули антиправительственные вооруженные выступления в провинциях Пактика, Газни, Пактия, Нангархар, Кунар, Балх, Кабул. Во всех районах их подавили правительственные войска. 31 мая на полевом командном пункте Пактийского корпуса (20 км юго-восточнее Гардеза) прорвавшейся группировкой мятежников были убиты советские военные советники полковник В. В. Игнашев и подполковник В. И. Рыков.

Афганцы снова обратились с просьбой об оказании военной помощи. Она была рассмотрена на заседании Политбюро ЦК КПСС 24 мая 1979 г.

Руководители ДРА стали проявлять беспокойство за свою личную безопасность. Подтверждали это и их обращения к советским представителям в Афганистане и просьбы к руководству СССР.

В Москве внимательно следили за развитием обстановки в Афганистане. В Генеральном штабе была создана для этих целей специальная группа, которая каждый день к 8:00 готовила справку и карту с обстановкой в ДРА, а также вырабатывала предложения руководству по нашим дальнейшим шагам военного характера в этой стране для принятия соответствующих мер. По особо важным вопросам готовились доклады в ЦК КПСС в виде записок. По ним принимались решения. Это можно наглядно видеть из записки ЦК КПСС (утверждена на заседании Политбюро ЦК КПСС 28 июня 1979 г., постановление № П 156/XI).

Афганские руководители продолжали настаивать на вводе советских войск в Афганистан, а «мусульманский» батальон готовился к действиям в Кабуле, хотя тогда еще было неясно, как будут развиваться события и какие шаги в связи с этим предпримет советское политическое руководство.

12 июля советский посол, представитель КГБ и главный военный советник в Афганистане доносили: руководители ДРА серьезно готовятся к новым столкновениям с вооруженными формированиями оппозиции, и передавали все новые и новые их просьбы, а также предлагали пути их разрешения, которыми предусматривалось направление в ДРА отдельных подразделений или военной техники с экипажами.

18-19 июля в беседах с посетившим Кабул секретарем ЦК КПСС Б. Н. Пономаревым Н. М. Тараки, а также X. Амин неоднократно ставили вопрос о вводе примерно двух советских дивизий в Афганистан. Они уговаривали сделать это в случае чрезвычайных обстоятельств (по просьбе законного правительства ДРА).

Но не такого ответа ждали Н. М. Тараки и X. Амин от высоких советских гостей. Поэтому при следующей встрече они вновь обратились просьбой о вводе советских войск в Афганистан.

20 июля во время боя по подавлению антиправительственного выступления в провинции Пактия, когда мятежники предприняли попытку захватить провинциальный центр Гардез, погибли два советских военных советника. Война в Афганистане для них уже шла, и гибли наши люди. Тем временем руководство ДРА продолжало настаивать на расширении СССР военной помощи.

В середине 1979 г. заметно обострилась обстановка на афгано-пакистанской границе. Число афганских беженцев, покидавших страну в связи с расширением вооруженной борьбы, значительно увеличилось. Часть их была использована представителями ИПА, ИОА, другими исламскими организациями для пополнения своих формирований и создания новых боевых отрядов. Осложнению обстановки способствовала и агитационная деятельность пропагандистов оппозиции по привлечению на свою сторону кочевников, поощрению вооруженных набегов на афганскую территорию из Пакистана. Только с июня 1978 г. по ноябрь 1979 г. в Пакистане получили подготовку свыше 15 тыс. мятежников. Одновременно стали свертываться торгово-экономические отношения западных стран с Афганистаном. Например, с марта по сентябрь 1979 г. торговля США с ДРА сократилась на 13 %, ввоз товаров из Японии за этот же период упал на 33 %, Англия перестала закупать афганский хлопок, ФРГ прекратила поставку сахара и т. д.

Н. Тараки и X. Амин усиливали давление на советскую сторону, направляя все новые и новые просьбы к СССР о помощи войсками по различным каналам, рассчитывая, что советское руководство в конце концов пойдет им навстречу. Наши представители в Кабуле в то время находились под постоянным психологическим давлением.

В последующем западные журналисты выдвинут версию о том, что перевод резиденции Хафизуллы Амина во дворец Тадж-Бек в Даруль-Амане якобы был осуществлен по рекомендации советской стороны для того, чтобы легче провести операцию по отстранению X. Амина от власти. Однако из этого донесения видно, что такой шаг планировался самими афганцами заранее. Хотя не обошлось тут и без нашей помощи, в частности, средства на ремонт дворца выделила советская сторона. Наши же представители поддерживали просьбы афганцев о наращивании советского военного присутствия в Афганистане.

Однако главная опасность для афганских высших руководителей исходила не от оппозиции. Она таилась в той борьбе, которая незримо происходила в самом руководстве партии и государства. X. Амин не удовлетворился тем, что многие видные деятели НДПА были отстранены от своих постов, репрессированы или вынужденно покинули родину. Он приступил к завершающему этапу интриги по устранению от власти «своего учителя», которому, выказывая свое почтение, он прилюдно целовал руки, а также изоляции его ближайших сподвижников. X. Амин неудержимо рвался к единоличному правлению. Роль «верного ученика» М. Тараки и второго человека в государстве его больше не устраивала. Хафизулла Амин хотел быть только первым.

5 августа в Кабуле в пункте дислокации афганского 26-го парашютно-десантного полка и батальона «командос» вспыхнул мятеж. В результате решительных мер мятеж подавили. Для этого войска столичного гарнизона были приведены в готовность № 1.

11 августа 1979 г. состоялась беседа главного военного советника в ДРА Л. Н. Горелова с Хафизуллой Амином. Особое внимание в ходе беседы было уделено просьбе о прибытии советских подразделений в Афганистан. X. Амин убедительно просил проинформировать советское руководство о необходимости скорейшего направления советских подразделений в Кабул… И некоторые армейские подразделения и спецгруппы КГБ потихоньку стали перебрасываться в Афганистан.

Для опасений у X. Амина было немало причин. Он боялся как противников внутри страны, так и действий со стороны США. Как замечал Стивен Гелстер, «Вашингтон через ЦРУ, возможно, также непосредственно финансировал сопротивление еще в августе 1979 года, когда американское посольство в Кабуле выпустило секретный доклад, в котором делается вывод о том, что «более широким интересам Соединенных Штатов будет служить падение режима Тараки-Амина, несмотря на какие-либо отрицательные последствия для любых будущих социальных и экономических реформ в Афганистане». Неделю спустя отделение ЦРУ в Лос-Анджелесе телеграфировало просьбу в Кабул от оплачиваемого ЦРУ афганца о посылке денег на банковский счет афганских мятежников в Иране, включая название банка и номер счета… В сентябре ЦРУ доложило о том, что в ходе серии встреч между генералом Зияуль-Хаком и китайскими официальными лицами были выработаны планы по обеспечению продолжающейся роли Пакистана в качестве прибежища, а также по снабжению сопротивления большим количеством оружия из пакистанских запасов…» (Third World Quartely. October 1988. P. 1505–1541).

Советские представители в Кабуле, находясь под постоянным давлением со стороны Тараки и Амина, чтобы избежать отправки в Афганистан регулярных частей Советской Армии, предложили изучить возможность направления в Кабул спецподразделений. Безусловно, граждане СССР, которые находились в ДРА в то время, с одобрением воспринимали подобные шаги, потому что от этого зависела и их безопасность.

12 августа в провинции Пактика (район Зурмат) в результате завязавшегося боя с превосходящими силами мятежников подразделения 12-й пехотной дивизии (пд) понесли тяжелые потери (часть личного состава сдалась в плен, другая — дезертировала).

В августе для оценки обстановки и жизнеспособности режима в Кабул прибыла советская военная делегация во главе с главнокомандующим Сухопутными войсками генералом армии И. Г. Павловским, который позже рассказывал: «Помню, перед самым вылетом из Москвы я позвонил по ВЧ в Сочи проводившему там отпуск министру обороны СССР Д. Ф. Устинову, заместителем которого, будучи главкомом СВ, я являлся. Среди прочих вопросов задал Дмитрию Федоровичу и такой:

— Планируется ли ввод войск в Афганистан?

— Ни в коем случае! — категорично ответил министр.

Об этом я по прибытии в Кабул уведомил посла A. M. Пузанова. Затем встретился с Тараки и Амином. В отличие от Тараки, который производил впечатление добродушного, склонного к отвлеченным философским рассуждениям человека, Амин выглядел энергичным, напористым, активным и показал, что хорошо разбирается в военных вопросах.

Он попросил меня передать Д. Ф. Устинову свою личную просьбу о вводе одной бригады воздушно-десантных войск.

Я отправил в Москву шифровку, в которой сообщил о просьбе Амина и счел необходимым высказать свое мнение: «Вводить войска нецелесообразно». Я передал также Устинову, что лично побывал у Тараки и Амина. По ответной реакции Дмитрия Федоровича понял: Москва не доверяет Амину…»

Действительно, 20 августа X. Амин в беседе с И. Павловским просил выделить соединения советских десантников в район Кабула. Кроме того, он обратился с другими просьбами, предусматривающими расширение советской военной помощи, в том числе и войсками. Он просил заменить расчеты зенитных батарей, прикрывающих столицу ДРА, советскими специалистами. В очередной раз выдвигались новые доводы для отправки советских войск в Афганистан.

Не получив положительного ответа на свою просьбу, X. Амин не отказался от своего замысла и при следующей встрече продолжал настаивать на своем.

Х. Амин очень хотел иметь в Афганистане советские войска в качестве гаранта устойчивости своего режима и проявлял для достижения этой цели завидную настойчивость и изобретательность. Он не мог даже предположить тогда, что именно они станут его могильщиками.