"Строки, написанные кровью" - читать интересную книгу автора (Люшнин Григорий Иванович)Бить их будем тишиной Четвертая камера славилась своей негостеприимностью. То пол моется в камере, то уборка идет. Особенно, когда глухонемой контуженный Влас сидит за столом. Встанут обычно двое в дверях и никого не пускают. А уж если пустят, то на несколько минут. Дикарями звали военнопленных в этой камере. Глухонемой Влас был в камере главной фигурой. То ли потому, что он мог дурачиться при всех, выделывая всякие выкрутасы, то ли жалели его, неполноценный ведь человек. Но вот как-то комендант-фельдфебель для своего удовольствия, повеселиться, видно, захотел, взял его в комендатуру. И с тех пор Влас ежедневно ходил туда утром и вечером на уборку. И каждый раз возвращался с корками хлеба или картофельными очистками. После этого он еще в большем почете стал. В той же камере жил щуплый парень Митька, назвавшийся земляком Власа. Придя в нашу камеру, Митька однажды целый час рассказывал о своем земляке. И что он душа — человек, и что он добрый и умный. А вот контузия сделала его инвалидом на всю жизнь. Ходил Митька по всем камерам, но говорил не только о Власе. Все фронтовые новости, все события, происходящие в Германии, шли через Митьку. И главное он никогда не ошибался. Не человек, а настоящее радио, да еще свое, не врущее. В воскресенье Влас устраивал во дворе во время обеда концерт, да такой, что даже на дороге, которая проходила в десяти метрах от проволочного ограждения, останавливались и любовались его проделками. Он показывал, как ходит гусь за гусыней и как могла бы плясать лошадь, если бы была она на двух ногах. Ржанье, рев и лай Влас изображал так что не отличишь от настоящих животных. После концерта комендант-фельдфебель давал Власу сигаретку и бутерброд. Некоторые военнопленные жалели Власа, как, мол, он в дальнейшем будет жить на гражданке. Никудышный человек, и все. А Митька, его земляк, доказывал, что такая контузия с годами отойдет. Ведь он сам был контужен и почти полгода заикался. А теперь вон какой говорун. Даже новости разносит по камерам. В каждой камере Митьку ждали как самого дорогого гостя. Приходил он всегда перед обедом, садился за стол и в пять-шесть минут выкладывал все, что имелось при нем. Ни на какие вопросы Митька не отвечал. — После войны отвечу, — был его постоянный ответ. Сегодня Митька вошел и, не присев, сказал: — Выделите одного представителя от своей камеры и пусть он придет к нам на важное сообщение. И сразу же ушел. А в камере вспыхнул спор, кто пойдет. Бросили жребий. Иду я. В четвертую камеру я пришел первым и занял место на полу под самым окном. Четверо резались в карты и не обращали на входящих никакого внимания. Митька ходил по камере, волновался. Он то и дело поглядывал в окно на дверь комендатуры. Власа в камере не было. Он, видимо, занимался уборкой в комендатуре. Все представители камер были в сборе. Пришел и Влас. Когда он вошел, четверо игравших в карты встали и вышли из-за стола. Их место занял Влас. Он облокотился на стол, подперев ладонью голову, задумался. — Как настоящий мыслитель, — сказал кто-то из представителей. К столу подошел Митька и негромко объявил: — Краткую информацию о положении на фронтах… — Митька остановился. — В дверях потише и поглядывайте за охранником, как бы он не нагрянул сюда… Краткую информацию сделает учитель немецкого языка советской школы Василий Павлович. Из-за стола приподнялся Влас и произнес: — Товарищи! Я почувствовал, как у меня на голове зашевелились волосы. Я не поверил своим ушам. Все переглядывались. А Влас продолжал: — Наши наступают по всему фронту. Война идет к концу. Будьте осторожны и бдительны! Тишиной будем бить врагов! Так вот кто приносит сообщения. И вот почему в четвертую камеру не всегда можно войти. |
||
|