"Когда город спит" - читать интересную книгу автора (Усыченко Юрий)

14. Когда город спит

Катакомбы Энска имеют почти столетнюю историю. Эти многочисленные и запутанные подземные переходы образовались, когда жители Энска брали камень для постройки дома прямо возле участка, где дом воздвигался.

По мере роста города увеличивалась нужда в строительном материале, повысилась стоимость участков Камень начали добывать не из открытых котлованов, а из подземных разработок — штолен. Постепенно штольни соединялись одна с другой, образовывая сложную и совершенно беспорядочную систему коридоров.

Катакомбы успешно использовали контрабандисты, да и не только контрабандисты. В недалеких от Энска селах, маленьких городках еще и поныне можно услышать рассказы стариков о бесследно исчезнувших красивых девушках, женщинах. Похищенных проносили тайной подземной дорогой к выходу среди скал на берегу. Ночью невдалеке бросал якорь одинокий корабль без огней и флага, с судна спускали шлюпку. Ненадолго пристав к скалам, она вскоре возвращалась обратно. Кроме матросов, в ней сидели несколько надежно связанных, с заткнутыми ртами «пассажирок». А через неделю-другую в гаремах турецкой знати появлялись новые пленницы.

До самой революции катакомбы разрастались, достигая длины десятков километров. И Бурлака с полным основанием отрицал возможность из глубины катакомб подойти к пещере, где засел враг. Капитан первого ранга понимал это. Марченко никак не мог отрезать Дыннику пути к отступлению.

Но Дынник пока не думал об отступлении — у него не возникло даже и подозрения, что он выслежен. Гораздо больше тревожило Дынника несостоявшееся свидание. Моро ясно дал понять: свидание переносится на тот же час следующего дня. Завтра Дынник не опоздает. Однако проволочка может обойтись дорого — ведь надо как можно скорее оставить Энск.

Размышляя таким образом, Дынник покинул парк. Наступала темнота, и под ее покровом он чувствовал себя гораздо увереннее, чем днем: шмыгнул в переулок, другой — и поминай как звали. На крайний случай, — в кармане пистолет, под гимнастеркой — граната. В случае необходимости он применит ее не задумываясь. На малолюдных окраинных улицах, которых почти машинально, по вкоренившейся привычке придерживался Дынник, застать его врасплох было невозможно. Увидев группу людей, идущих навстречу., он переходил на противоположный тротуар; держался в отдалении от больших подъездов; на расстоянии огибал уличные углы — избегал всех мест, в которых могла быть засада. Так же машинально Дынник ускорял шаг, оказавшись под фонарем; если его освещала проезжающая мимо машина, втягивал голову в плечи, старался сделаться незаметным.

В уличном буфете Дынник выпил стопку водки, немного поел. Чувствуя легкий туман в голове, он шагал к своей пещере. Ему хотелось как можно скорее заснуть.

В логове Дынника ничто не изменилось. Предусмотрительно поставив на боевой взвод пистолет и пощупав, на месте ли спрятанная под гимнастеркой граната, Дынник заснул.

Сколько длился сон, Дынник не знал. Не понял он и отчего проснулся: то ли от инстинктивного предчувствия опасности, то ли от постороннего шороха. Подняв голову, Дынник увидел у выхода из пещеры силуэт человека. Не рассуждая, кто этот человек, зачем он пришел сюда, Дынник схватил пистолет и выстрелил. Звук выстрела гулко пронесся под сводами пещеры, замер в дальних коридорах катакомб. Со сна Дынник плохо прицелился, не попал. Человек исчез.

Прильнув к земле, Дынник, не отрываясь, смотрел на выход из пещеры. Мигали холодные звезды. Небо было густым, мрачно-синим. Может быть, он ошибся? Может, почудилось со сна? А что, если он не ошибся? Если его убежище раскрыто? Ноги и ладони стали влажными от холодного пота. Мысли мелькали лихорадочные, бессвязные. Он старался скорее сосредоточиться, найти выход из положения, но ничего не мог придумать.

В томительном ожидании прошло несколько минут, полчаса, час. Дыннику хотелось выглянуть из укрытия посмотреть, что делается снаружи, но опыт подсказывал: поступать так не следует. Если противники действительно осадили пещеру, они рассчитывают имение на то, что у него не хватит выдержки. Нет, напрасно надеются! Он не так глуп. Дынник, не шевелясь, лежал на каменистом полу, напряженно вглядываясь в квадратный, пробитый в камне вход.

Вдруг он увидел: снизу медленно-медленно поднимается небольшой круглый предмет. Движение было плавным, неторопливым, чуть заметным.

Когда предмет поднялся достаточно высоко, Дынник тщательно прицелился и выстрелил. В сторону отлетел легкий черный круг. Дынник разгадал хитрость: на палке поднимали фуражку, желая проверить бдительность Дынника. Сомнений не оставалось: он в осаде. Отсюда ему не выбраться.

Дынник постарался подавить страх и хладнокровно оценить обстановку. Войти в пещеру незаметно контрразведчики не могут. Атаковать тоже не удастся — сквозь узкий вход одновременно протиснется не больше двух человек, троим не войти. Предпринявшие подобную попытку окажутся беззащитной мишенью надежно укрытого, хорошо вооруженного Дынника. Они это прекрасно понимают и не станут рисковать. Но и от своей цели они не отступят.

Дыннику скоро пришлось убедиться в изобретательности своих противников. Выход из пещеры опять что-то заслонило — на этот раз большое, бесформенное. Дынник выстрелил. Неизвестный предмет продолжал надвигаться. Теперь Дынник понял, в чем дело. Контрразведчики толкают перед собой большой камень и под его надежным прикрытием двигаются в пещеру. Скоро они будут здесь. Пистолетом их не остановишь.

Дынник приподнялся на четвереньки и, пятясь задом, начал отступать вглубь пещеры. Спрятавшись за выступ, он остановился. На некоторое время он снова в безопасности, однако главное преимущество потеряно. Враги проникли в пещеру. Теперь темнота столь же надежно защищает их, как и его. Пользуясь темнотой, они не замедлят продолжать наступление.

Было тихо-тихо. И это больше всего угнетало Дынника. Он знал: преследователи близко, возможно совсем рядом, в нескольких шагах. Но он не видел и не слышал их и не мог предугадать, откуда они нападут.

Легкий, еле слышный шорох. Дынник опять выстрелил в темноту. Ответом было полное молчание. А может быть, ему почудилось?

Тем же способом — на четвереньках — Дынник отполз еще немного назад, в неведомый ход. Куда он ползет и зачем, Дынник не знал. Желание уйти, убежать, скрыться заслонило все, парализовало волю.

…Давным-давно наступила ночь. Город спал спокойным сном труженика после хорошего рабочего дня. Свернувшись калачиком под легким одеялом, забыла во сне свои огорчения Ася.

Вечером в квартиру Борисовых на несколько минут заглянул Марченко. Георгий Николаевич о том, о сем поболтал с инженером, пошутил с Асей, спросил, между прочим, правда ли, что она завтра едет кататься на яхте. Ася колебалась: сдержать или не сдержать обещание, данное Моро? Ехать ей не хотелось, и лишь из одного желания досадить Ася сообщила Бурлаке о предстоящей экскурсии как о деле решенном. А на вопрос Георгия Николаевича уклончиво сказала:

— Предлагают устроить небольшой пикник, причалим у Гендровской косы, побудем немного и вернемся обратно. Присоединяйтесь.

— Именно меня там не хватало! — расхохотался капитан первого ранга. — Ну, а может, ты откажешься?

— Почему?

Объяснять, по каким причинам он не рекомендует девушке отправляться на прогулку, Марченко не собирался. В такого рода дела Асю посвящать незачем.

— Да так, — неопределенным тоном ответил Георгий Николаевич. — Не нравится мне Моро.

— Разве вы его знаете?

— Немного. Но вполне достаточно, чтобы составить незавидное мнение.

— Не знаю, чего вы от него хотите? Человек как человек. Много путешествовал, многое видел. А вы читали его статьи? Очень правильно пишет.

— Правильно, правильно, — согласился Марченко и неожиданно добавил: — Брось лучше ненужную затею.

«Ах, вот что! Бурлака сказал о предстоящей прогулке Марченко. Иван не хочет, чтобы Ася ехала с Розановым и Моро и поэтому попросил Георгия Николаевича отговорить ее, зная, что он имеет на нее влияние. Раз так — хорошо же! Ничего из их хитростей не выйдет! Она поедет назло им. Назло! Назло!»

— Нет, бросьте меня уговаривать, — мстительно сказала девушка. — Хочу — значит, поеду. Никто не может мне запретить, я взрослый человек.

— Не столь взрослый, судя по некоторым признакам, — подмигнул Марченко. — Ну-ну, не надувай губы. В котором часу собираетесь выехать?

— Не позже одиннадцати.

Так и не убедив Асю, Марченко ушел.

После беседы с Георгием Николаевичем настроение Аси испортилось окончательно. Отказавшись от ужина, она заперлась в спальне, легла в постель, натянула одеяло на голову и расплакалась. Плакала она долго, тихо, с удовольствием, так и заснула в слезах, продолжая всхлипывать во сне, как маленький обиженный ребенок.

Не лучше чувствовал себя и Бурлака.

Знай Марченко о горе своего младшего товарища, он сумел бы утешить его. Но капитану первого ранга было не до любовных переживаний своих подчиненных. В этот вечер у Марченко было много дел: он вызвал начальника яхт-клуба и побеседовал с ним, потом читал какие-то бумаги, относящиеся к иностранному пароходу «Мери Джильберт». Уже глубокой ночью приходил к нему командир подразделения пограничных катеров. Долго шагал капитан первого ранга из угла в угол кабинета, мысленно проверяя себя: все ли сделано так, как надо, нет ли ошибки, которой мог бы воспользоваться противник.

Бодрствовал почти всю ночь и Моро. После беседы с Винтером «Д-35» немедленно позвонил Розанову. Приглашение «провести вместе вечерок» Семен принял с нескрываемой радостью.

Встретились в ресторане при гостинице, в которой жил Моро. Обоих здесь хорошо знали. Был у них и свой излюбленный столик — в углу, у окна. Проходя к нему, Розанов небрежным кивком и громким «Хэлло!» поздоровался со знакомыми — двумя парнями и двумя девицами. Компания, очевидно, лишь приступила к ужину, но выпили все уже изрядно. Девушки визгливо хохотали, взмахивая длинными, густо накрашенными ресницами, их кавалеры без нужды повышали голос и после каждой рюмки молодечески оглядывались вокруг, желая видеть, какое впечатление производят они на окружающих.

Знакомый официант быстро принес ужин. Графинчик с охлажденной водкой покрывала белая мутная испарина.

— Виски лучше, — сказал Розанов, глотнув холодно-жгучую жидкость.

— На чей вкус, — равнодушно ответил «Д-35».

Заиграл оркестр. Не в пример остальным танцующим посетителям ресторана знакомые Розанова отплясывали свой танец — «линду». Каждая пара исполняла ее по-разному, благо ни один из стилей «линды» не требовал хореографического искусства и даже простого умения танцевать. В центр зала вышла миловидная девушка в излишне коротком платье и парень в долгополом, дымчатого цвета пиджаке. Эта пара демонстрировала стиль «лошадка»: дама крутится на все лады вокруг партнера, а он стоит на месте, изредка сгибая ногу в колене и выбрасывая ее вперед, подобно скучающему жеребцу. Двое других танцоров предпочли «гамбургский» стиль — с каменно-равнодушными лицами описывали они на блестящем паркетном полу квадраты: шаг влево, шаг вперед, шаг вправо, шаг назад.

— Мирово отрываем! — бросил парень в дымчатом пиджаке, проплывая мимо столика, за которым сидели Моро и Розанов.

— Шик, — сказал Семен.

Моро не глядел на танцующих. «Д-35» ловил себя на мысли: он ждет внезапного появления Марченко. Никогда и никого еще за всю свою многолетнюю «деятельность» Моро так не боялся и ни к кому не испытывал такой ненависти, как к Марченко. «Д-35» был уверен в себе, его всегда ценили, посылали на самые трудные задания, и всегда он справлялся. А против Марченко он бороться не смог, Марченко оказался сильнее. — Моро позорно удирал, самоуверенность его исчезла, и он еще не знал, удастся ли привести в исполнение задуманный план.

— Сэм, — сказал Моро, — сегодня я встретил Асю, и мы решили предложить вам прогулку на яхте.

— Ол райт, — ответил Розанов. — А когда?

— Завтра в одиннадцать часов.

Розанов заколебался. Моро удивленно и сердито посмотрел на него. Не хватало, чтобы еще этот заупрямился!

— У меня завтра семинар по лингвистике, к двум обязательно надо в институт, — нерешительно пробормотал Розанов, боясь обидеть Моро.

Моро налил Розанову и себе водки.

— Сэм, Сэм, друг любезный! Не узнаю вас. Неужели вы способны дурацкую лингвистику предпочесть морской прогулке? Пользуйтесь жизнью, пока молоды, успеете насидеться над пыльными книгами. Выпьем? Правильно сказал великий Блок: истина в вине.

Выпили.

А Моро, пожалуй, прав: лингвистика не уйдет! Вместо душной аудитории — прогулка по морю с Моро, а на следующий день, как бы между прочим, рассказ об этом сгорающим от зависти приятелям, — разве могут быть два мнения о том, что лучше! Мелькнула щемящая мысль: он пропустил и предыдущий семинар, последнее время занимается только урывками, а скоро экзамены, но Семен отогнал ее: «Наверстаю. Я не из тупиц, которым надо зубрить изо дня в день». Бесшабашное пьяное веселье охватило его.

— О'кэй! Едем, согласен.

Розанов чокнулся с «Д-35» и выпил, крякнув, как заправский кутила.

— Иного я от вас и не ожидал. Так можно надеяться, что вы приготовите яхту?

— Прямо с утра, — уверенно кивнул Розанов. — Жду вас, и точно в срок мы отчалим. Все эти лингвистики — типичное засорение мозгов.

— Не может случиться так, что яхта будет занята кем-либо другим? — на всякий случай осведомился Моро. — Получится очень неловко перед Асей, если обещанная ей прогулка сорвется.

— Не беспокойтесь, — Семен покровительственно улыбнулся. — Вы ж понимаете, если Розанов берется, то все будет как часы.

— Верю в ваши организаторские способности.

— Мы пойдем на «Метеоре». Постойте, — Розанова осенила блестящая мысль. — Хэлло, — он помахал рукой компании юношей и девушек. — Идите сюда, парни. Парни! — провозгласил Семен. — Приглашаю вас совершить морское путешествие. Моя яхта к вашим услугам. Шик!

Моро не мог не выругаться от досады. Вот так сюрприз! Что делать с ордой мальчишек? Они испортят все. Неудача за неудачей! Как выпутаться из скверного положения? Будь проклят трижды идиот Розанов!

— А, — пьяно ухмылялся Семен, — неплохая идея стукнула мне в голову? Возьмем и девчонок, будет мировое времяпровождение.

— Блеск, — удовлетворенно сказал дымчатый.

— То, что надо, — согласился второй.

Моро оставалось с кислой улыбкой присоединиться к их восторгам.

— Неплохо, очень неплохо придумано, вы компанейский человек, Сэм.

— О, рад слышать вашу похвалу. В одиннадцать завтра в яхт-клубе, парни.

— В двенадцать, — быстро поправил Моро.

— Вы же сказали в одиннадцать? — удивился Семен.

— Я? Вам показалось. Но вам-то все равно, вы придете туда утром?

— О'кэй.

Поздно ночью вернулся Моро в свой номер. Долго горела у него настольная лампа. Тщательно проверил «Д-35» содержимое своих чемоданов, боясь оставить какую-нибудь улику. Все бумаги, кроме совершенно безобидных, он сжег в массивной каменной пепельнице. Черные хлопья, в которые превратилась бумага, перемешал, залил водой из стакана, а жидкую кашицу вылил в умывальник.

Проделав это, «Д-35» открыл окно: в комнате стоял едкий дым. Распахнув створки, Моро внезапно сделал шаг назад. Ему показалось, что из темноты смотрят зоркие, внимательные глаза, они видят каждое движение «Д-35» и могут проникать даже в его мысли. «Глупо! — обругал «себя Моро. — У меня третий этаж, никто сюда не заберется. И сейчас ночь, город спит».

Город спал. Мирный трудовой город, в котором жили мирные люди.

А один из тех, кто пытался нарушить их труд и покой, ползал на четвереньках в темном сыром подземелье. Ползал, потеряв всякое ощущение времени, почти не сознавая, что делает, весь во власти животного страха перед неминуемой гибелью. Время от времени он посылал в беспросветную тьму слепые пули. Как змея, которую переехало колесо повозки, продолжает извиваться, брызжет ядом на пустую пыльную дорогу, так и Дынник в слепой злобе был еще опасен.

Сколько он находится в катакомбах и где находится, Дынник не знал. Нащупав в темноте очередной коридор, он устремлялся туда. Одежда его изорвалась в клочья о камни, лицо и руки были расцарапаны до крови. Дынник понимал: спасения нет, но теперь ему было все равно. Трижды из темноты твердый и властный голос предлагал сдаваться. В ответ Дынник стрелял.

Погоня в катакомбах измотала и контрразведчиков. Они действовали в абсолютной темноте, бесшумно продвигались вперед, рискуя наткнуться на врага и получить пулю в упор.

Так продолжалось много часов. Уже взошло солнце. Никому из жителей города и в голову не приходила мысль о том, что буквально под ногами идет смертельная схватка. Конец ее был близок. Дынник чувствовал, что руки и ноги отказываются повиноваться ему, необычайно тяжелым стал пистолет, заряженный последней обоймой патронов.

Вдруг Дынник увидел вдали серый, еле различимый луч. Блуждая без всякого направления, он оказался возле неизвестного выхода из катакомб.

Может быть, это спасение? Он постарался овладеть собой, побороть усталость. Свет падает отраженно, значит, выход там, за поворотом. Надо остановить преследователей и кинуться к выходу. Патроны кончаются, но осталась граната. Выскочив наверх, он бросит ее в контрразведчиков, которые побегут следом за ним. Граната большой разрывной силы, уложит всех, особенно в узком проходе, где они невольно столпятся тесной кучкой.

Твердой рукой Дынник навел пистолет в темноту. Звуки выстрелов не доходили до его сознания. Он нажимал на спусковой крючок, стараясь стрелять как можно чаще и по всей ширине коридора. Под беглым огнем противники не смогут поднять голову, залягут. Расстреляв обойму, Дынник кинул бесполезный пистолет и побежал.

Извилина коридора, поворот — и в лицо Дыннику пахнуло чистым морским ветерком. Дынник очутился на площадке над невысоким прибрежным обрывом. Внизу был пляж. С шаловливым клекотом набегали на берег упругие стеклянно-зеленые волны. От пестрых зонтиков и купальных халатов зарябило в глазах. Шум многих голосов, более сильный, чем шум прибоя, стоял над пляжем. С веселым визгом барахтались в волнах мальчишки.

Дынник понял: надежды на спасение нет. Как только он, в изорванной одежде, окровавленный, покажется в этой веселой, чистой, праздничной толпе, его задержат. Никакая граната не спасет. Пришел конец…

Сильный удар сзади сбил Дынника с ног.

Погоня, продолжавшаяся всю ночь, окончилась.