"Мы разминулись на целую жизнь." - читать интересную книгу автора (Соколова Александра Витальевна)

г. Таганрог. Июнь 2004 года.

– Я пошла.

– Иди.

– Мне, правда, нужно на работу.

– Я знаю. Иди.

– Я не могу уйти, когда ты на меня так смотришь.

– Я знаю.

– Хочешь, я останусь?

– Да.

Ровно три недели прошло с того момента, как Лёша принял решение уйти от Лизы. В тот же день Инна встретила её у солнечных часов и больше не отпускала от себя ни на шаг. Каждое новое утро становилось одновременно счастьем и трагедией: как хорошо было пить вместе крепкий чай и держаться за руки, и как тяжело было прощаться, чтобы уйти на работу.

Удивительное дело – после того, первого поцелуя, новых не последовало. Всё было также, как и до родов – Инна устраивалась спать на диване в гостиной, Лиза – в спальне. Вот только теперь к немудреному убранству зала добавилось несколько деталей: кроватка, пеленальный столик и огромные упаковки подгузников.

Даша росла прямо на глазах: ей уже не нравилось лежать, и она постоянно пыталась сесть или поползти. Пока не получалось, но было очевидно, что это лишь вопрос времени.

– Непоседа, – шутливым жестом хваталась за голову Лиза, – А уж болтушка…

Конечно, осознанно разговаривать у ребенка пока не получалось, но ведь в мире есть столько всяких звуков! Почему бы не поведать их окружающим? Даша болтала со всеми – с мамой, с кроваткой, с погремушками. И ничуть не смущалась, если ей не отвечали.

Инну это умиляло. Ей нравилось, что Даша сразу же признала её своей: гугукала призывно и тянула ручки. Нравилось укачивать девочку, успокаивать, и даже вставать ночами, чтобы сменить подгузник.

Вот если бы еще Лиза не была такой грустной… Если бы не видеть в её глазах страх каждый раз, когда звонил телефон. Если бы можно было успокоить её, придать уверенности и капельку оптимизма.

– Хочешь чаю? – спросила Инна, снимая босоножки. – Как ты думаешь, мне стоит позвонить на работу и что-нибудь соврать?

– Позвони, – улыбаясь, согласилась Лиза, – У тебя остались еще причины в запасе?

– Конечно. Сбежавший из зоопарка медведь.

Лизин смех прозвучал благодатным дождиком в тихой квартире. В порыве эмоций она обняла Инну и, не задумываясь, поцеловала её в шею.

Пауза. Сердце колотит под сто восемьдесят. И невозможно отстраниться, сделать даже шага. И звучит в душе набатом: поцелуй её, поцелуй! Тебе ведь можно! Теперь можно всё! Нет больше никаких «нельзя», дорога открыта – целуй.

Но нет… Немеют губы, прерывается дыхание, руки вжимаются в нежную шелковистость рассыпанных по спине волос.

– Я люблю тебя, – Инна обожгла дыханием Лизино ухо, и это дыхание волной ухнуло вниз от горла, – Больше думать ни о чем не могу…

Лиза замерла на мгновение, и с еще большей силой вжалась в Иннины объятия. Её пальцы отказывались подчиняться силе разума: перебирали пряди волос, оглаживали плечи, спускались на талию и снова испуганно поднимались вверх.

К черту всё. Я всё могу. Я могу всё, что только захочу.

– Хочу тебя, – прошептала Лиза, задыхаясь и обжигая поцелуем шею Инны, – Только тебя. Ни о чем не думай. Не надо.

Инна ахнула и, наклонившись, прильнула к Лизиным губам. Страстная волна подхватила её и понесла.

Как жарко… Язык вжимается во влажную нежность рта, губы целуют, ласкают, не дают сделать вдох. Но он и не нужен, этот вдох – зачем дышать, когда от бедер к сердцу понимается яркое, восхитительное, волнующее чувство.

Девочка моя… Невозможно думать ни о чем, кроме тебя. Кроме твоей горячей кожи, твоих прикосновений, твоих рук, пытающихся справиться с пуговицами на блузке.

Задыхаясь, но не прерывая поцелуя, Лиза потянула Инну за собой. Черт возьми, где же кровать в этом доме? Или не кровать – диван. Или хоть что-нибудь.

Ноги не держат, руки отказываются отрываться от любимого тела – срывают блузку и касаются, наконец, раскаленной нежной кожи груди.

Наконец-то диван – Инна упала на него, и тут же ахнула, придавленная весом любимого тела. Она почувствовала, как губы впиваются в её шею страстным поцелуем, а твердая ладонь проникает между ног и гладит бедро.

Лизины поцелуи сместились ниже – к груди. Она нетерпеливо отодвинула кружево бюстгалтера и приникла к ареоле соска. И тут же почувствовала… Страх. Не свой, чужой.

– Инна… – ошеломленно прошептала Лиза, поднимая взгляд. – Что?…

И тут же всё поняла.

Идиотка. Идиотка! Просто полная идиотка! Что же ты делаешь? У неё ведь это впервые. Она ведь даже не знает… Идиотка! Видишь её глаза? Она же боится! Ей же неловко, чёрт побери всё на свете!

– Малыш, прости… – прошептала Инна смущенно. Она всё еще обнимала лежащую на ней Лизу, но уже неуверенно, со стеснением.

– Нет, – Лиза покачала головой, и её волосы рассыпались волнами по Инниной груди, – Не проси прощения. Я просто дура, я знаю.

Она слезла с дивана и прикусила нижнюю губу. Всё испортила. Всё, что только можно было испортить – испортила. Кретинка.

До вечера они больше не разговаривали. Лиза молча ушла на кухню и принялась готовить ужин, Инна же привела себя в порядок и присела в кресло с книгой. Им обеим было о чем подумать.

Лиза корила себя. Она автоматически натирала морковь, чистила картофель и глотала соленые слёзы. Ведь знала же, знала, что так нельзя! Такие долгие нежные отношения. И одним поступком всё разрушено. Всё должно было быть совсем не так. Но она потеряла голову. Это как будто ты целую жизнь мечтала о шоколаде, и вдруг получила его. Ты накидываешься на него, поедаешь плитками, и не задумываешься ни о чем. И только потом приходит раскаяние.

Полная дура. Привыкла, научилась выражать свои чувства физически, и совсем забыла, что всё может быть совсем иначе. Что страсть – это не любовь. Вернее, любовь – не только страсть.

Пока Лиза терзалась на кухне, Инна невидящим взглядом перебирала строчки в книге и не понимала ничего из прочитанного. В её груди всё еще клекотала недавняя вспышка страсти, но привычка думать и анализировать постепенно брала верх.

Нельзя сказать, что Инна не предполагала такого развития событий. Конечно, она понимала, что рано или поздно это случится. Готовилась. Задумывалась. Даже однажды купила эротическую кассету и просмотрела её в своем рабочем кабинете. Посмотрела, и поняла, что всё, что вытворяли две симпатичные девушки на экране телевизора – это отнюдь не руководство к действию. Более того, это было как-то мерзко и совсем не приятно.

Сегодня, когда Лиза прошептала «хочу тебя», в Инне что-то как будто взорвалось. Взрыв прошел от низа живота вверх, и это было так прекрасно, как до этого никогда не было. Но потом… Слишком быстро. Слишком резко. Слишком… пугающе. Она не знала, что делать, как реагировать в ответ на Лизины ласки. Не успевала подумать, и от того впала в панику – и всё испортила.

Бедная девочка… Сидит сейчас на кухне и, наверняка, думает, что же она сделала не так. Но как объяснить? Как рассказать о своем страхе? Как попросить? Как?

Спать укладывались также молча. Лиза, было, заглянула в гостиную, но её хватило только на тихое «спокойной ночи», после чего она быстро ускользнула в спальню, и упала на кровать.

Часы пробили двенадцать. Лиза вздохнула и, положив книжку на тумбочку, выключила свет. А еще через двадцать минут дверь в спальню тихо скрипнула и открылась.

Инна нервным движением расправила на бедрах короткую футболку и сделала еще шаг. Лиза не оборачивалась – лежала на самом краю кровати, уткнувшись носом в подушку, и тяжело дышала. Она понимала, кто пришел, чувствовала, и ненавидела себя за охватившее вмиг желание.

Инна осторожно присела на край кровати и, протянув руку, погладила Лизу по спине. Плечи, лопатки, талия, ягодицы – каждая из Лизиных мышц сжималась под этими нежными прикосновениями. Пальцы коснулись бедер, приподняли край ночнушки, и Лиза застонала чуть слышно от волны, прокатившейся по телу.

– Что ты делаешь? – хрипло прошептала она, не оборачиваясь.

– Люблю тебя, – выдохнула в ответ Инна и, наклонившись, коснулась губами затылка подруги, – Очень.

Руки скользнули вперед и обхватили талию. Ладони мягко легли на грудь и нежно сжали её. Лиза снова застонала – теперь уже громче, и, развернувшись, нашла губами Иннины губы. Жадный поцелуй… Глубокий. Язык проникает между приглашающее раздвинутых губ и впивается в жаркую влажность рта. Руки мягко ласкают спину, спускаясь на ягодицы и осторожно сжимая их.

– Я не буду, если ты не хочешь, – прошептала Лиза, на секунду отрываясь от губ Инны, – Мы можем подождать. Мы…

Слова перешли в очередной стон – Инна, не слушая, ласкала любимую, оглаживая через ткань ночной рубашки грудь и целуя шею. Её жадные губы спускались всё ниже и ниже, пока не дошли до выреза.

– Можно? – спросила она еле слышно, и тут же подол ночнушки поднялся вверх, ведомый настойчивыми ладонями, которые гладили, ласкали, вжимались в нежную кожу бедер, живота, и – наконец-то – груди.

Лиза села на кровати, увлекая за собой Инну. Одно движение – и футболка улетела на пол. Следом за ней – ночная рубашка. Женщины застыли, разглядывая друг друга сквозь полумрак и задыхаясь от желания и нежности.

– Я люблю тебя, – прошептала Лиза, опуская ладони на Иннину грудь – небольшую, крепкую, и такую красивую.

– Я тоже, – обжег взгляд, сорвалось дыхание, – Я не уверена, что знаю, как и что делать… Но я очень хочу тебя. Очень.

Вот и всё. Нет больше запретов, нет больше стены. Одно только восхищение, одна только радость, страсть, любовь. Опуститься на кровать, прижаться, в полубезумном порыве впиться поцелуем в податливые губы.

Ладони гуляют как заведенные – ласкают, впиваются, сжимают. Как сексуально ты обхватываешь ногами мои бедра. Как восхитительно чувствовать губами, ладонями, щекой твои соски. Как они напрягаются под прикосновениями, как выгибаешься ты мне навстречу.

Любимая моя… Я хочу гладить тебя, ласкать – всю тебя, не пропуская даже самых укромных мест твоей кожи. Хочу, чтобы твои пальцы впивались в мои плечи, а губы изгибались в сладостном стоне. Просто расслабься. Не надо сейчас ничего знать, или уметь. Просто почувствуй, как сильно я хочу тебя, как хочу показать тебе, что такое самое высшее наслаждение в мире.

Инна закричала, когда Лизино бедро вжалось между её раздвинутых ног, а зубы легонько царапнули кожу на шее.

– Не бойся, – прошептала Лиза. Её язык коснулся Инниного уха, а губы поцеловали нежную кожу под волосами, – Я люблю тебя. Очень люблю.

– Я тоже, – Инна повернула голову и впилась поцелуем в такие желанные губы. Она больше ни о чем не думала – чувства переполняли тело и мысли, заставляя забыть обо всем на свете.

Не прерывая поцелуя, Лиза начала двигать бедрами. Она сходила с ума от желания, но старалась не торопиться.

Нежно… Осторожно. Вверх-вниз. Вперед-назад. Соски настолько твердые, что еще чуть-чуть – и разорвутся от напряжения. Огонь внизу живота разгорается со страшной силой. Тела покрылись потом, скользят и нежатся в объятиях друг друга.

Лиза опустилась чуть ниже, поглаживая Иннины бедра. Её губы ласкали грудь, живот, язык впился в пупок, и тут же прошелся по мягким мышцам вокруг. Инна согнула ноги в коленях и сжала их как можно крепче.

– Тише, – Лизина ладонь нежно погладила бедра, ягодицы, и скользнула между ног, – Расслабься. Пожалуйста. Я так сильно хочу тебя, что мне даже больно.

Инна застонала и, не открывая глаз, раздвинула ноги. А через секунду она забыла обо всем на свете, отдавшись самому сильному в мире желанию, страсти и… любви.

– Как думаешь, мне стоит сказать, что я никогда не испытывала ничего подобного? – сонно спросила Инна. Она лежала на боку, поджав ноги, и нежилась в Лизиных объятиях.

– Не стоит, – Лиза улыбнулась и ткнулась губами в открытый кусочек кожи на шее, – Это будет очень похоже на любовный роман. Просто скажи, что ты меня любишь.

– А это разве не будет похоже на любовный роман?

– Будет, конечно. Но на наш собственный.

Сквозь тюль на окнах, в комнату потихоньку вливался рассвет. Но спать не хотелось – было страшно спугнуть восхитительное ощущение нежности. Лиза обнимала Инну сзади за талию, горячим дыханием обжигала шею и изредка пыталась потереться ногой о бедро.

– Я чувствую себя такой беззащитной сейчас, – снова прошептала Инна, – И одновременно защищенной. Слабой и сильной. Это так странно.

– Почему странно?

– Потому что я никогда не испытывала ничего подобного.

Смех тоже был ленивым – уж очень не хотелось шевелиться. Но благодаря смешку окончательно ушел сон. Лиза подняла руку повыше и опустила её на грудь Инны.

– Что ты творишь?

– Глажу тебя. Можно?

– Ни в коем случае, – не двигаясь, ответила Инна, – Я вся мокрая, и хочу в душ.

– Я могу погладить тебя и в душе, – Лизина рука ни на секунду не прекратила легкую ласку.

– Нет. Там мокро и скользко. Ванная не предназначена для секса.

Развитие этой волнующей и интересной темы прервал настойчивый Дашин крик, донесшийся через открытую дверь в гостиную. Лиза застонала чуть слышно, а Инна подобралась, высвободилась из объятий и с видимым трудом села на кровати.

– Мы должны быть ей благодарны, – улыбнулась она, оглядываясь в поисках футболки, – Даша подарила нам целую ночь.

– Конечно, – Лиза зевнула и свернулась в клубочек, – В таком случае – передай ей мою благодарность.

К тому времени, как Инна закончила с купанием, кормлением и сменой подгузника, Лиза давно уже спала. Она так доверчиво обнимала подушку и так славно улыбалась во сне, что хотелось немедленно забыть о работе, о делах, прилечь рядом, обнять и погрузиться в волшебный сон.

Но нет – сегодня нужно было обязательно ехать в офис. Поэтому Инна наклонилась, легонько поцеловала Лизу в бедро и прикрыла её одеялом.

Перед выходом из дома она – уже одетая и накрашенная – снова зашла в спальню.

– Пока, малыш, – прошептала она, улыбаясь, и положила на тумбочку записку, в которой были написаны всего три слова: «До скорой встречи».

Впоследствии эта фраза отчасти заменила для Инны и Лизы слова «я люблю тебя». В трех обычных словах обе вдруг обнаружили неизведанное ранее волшебство. На листках бумаги, в смсках, в электронной почте, маркером на холодильнике – «До скорой встречи».

Для них это означало вечность. Вечность, которую им предстояло провести вместе.