"Можно ли сделать золото. Мошенники, обманщики и ученые в истории химических элементов" - читать интересную книгу автора ( Гофман Клаус)

Большим покровителем всех алхимиков считался император Леопольд
I[9], правивший с 1658 по 1705 год. При его дворе алхимики
проделывали сенсационные превращения, которым в свое время все поражались.
Ученые еще недавно ломали над ними головы. Самое волнующее алхимическое
приключение связано с именем августинского монаха Венцеля Зейлера. Вот его
история.
В 1675 году молва о веселой жизни алхимиков при венском дворе привлекла
этого монаха в резиденцию императора. Жизнь в монастыре, в Праге, наскучила
ему. Зейлер сам собирался служить алхимии. У одного собрата он похитил
красный порошок, полагая, что это и есть таинственный философский камень.
Император Леопольд I благожелательно выслушал все, что ему смог
поведать монах. Будучи покровителем всех странствующих умельцев, он приютил
также и Зейлера. Монах должен был показать свое искусство в секретной
лаборатории императора. Это был мрачный подвал с узкими окнами, которые лишь
скудно пропускали дневной свет. Дополнительным освещением служили факелы на
стенах. Их мерцающий свет, скользящий вдоль холодных стен, придавал
обстановке что-то зловещее. Зейлер должен был призвать все свое
самообладание, чтобы казаться внешне хладнокровным. Он сознавал, что от
предстоявшего эксперимента зависела не только его карьера при дворе, но и
сама жизнь. Суд над обманщиками был обычно краток. Немало из них заканчивали
свою жизнь на виселице, окрашенной сусальным золотом[10].
Зейлер сообщил, что он частично "окрасит", то есть превратит, медный
сосуд в золото. "Ну, что же, начинайте!" - приказал правитель резко, однако
вполне милостиво.
Монах начал церемонию, сопровождая ее театральными жестами и
таинственными, почти непонятными словами. Однако Леопольд I, хорошо знакомый
с такими кабалистическими фокусами, нетерпеливо прервал: "Действуйте,
наконец!"
Слуга держал наготове медную чашу, чтобы по знаку Зейлера поместить ее
на огонь. Когда она раскалилась докрасна, мастер высыпал на нее щепотку
чудодейственного красного порошка. Бормоча какие-то заклинания - от этого
он никак не мог отказаться, Зейлер повертел медный сосуд несколько раз в
воздухе и наконец погрузил его в приготовленный чан с холодной водой. Чудо
произошло! Повсюду, где философский камень соприкасался с медью чаши,
виднелся знакомый блеск золота.
Монах с облегчением повернулся к стоявшему поодаль тиглю с клокотавшей
ртутью. Зейлер приказал подручному усилить огонь, ибо, как он с
воодушевлением объявил, теперь он хотел окрасить меркурий[11] до
золота! Для этой цели он часть красного порошка облепил воском и бросил в
кипящую жидкость. Повалил густой, едкий дым, который вынудил всех
любопытных, подошедших слишком близко к огню, закашляться и отвернуться...
Почти мгновенно сильное бурление в тигле прекратилось. Расплав затвердел.
Зейлер заставил слугу, поддерживавшего огонь, работать еще усерднее. Шипение
воздуходувки было единственным звуком, который в течение нескольких минут
нарушал благоговейную тишину. Император Леопольд и избранные придворные
смотрели, как завороженные, в пламя углей, грозившее, казалось, поглотить
тигель. Однако монах заявил, что огонь еще недостаточно силен. Уверенным
движением он бросил несколько углей в расплав. Они сгорели сверкающим
пламенем. Когда Зейлер приказал слуге перелить жидкий расплав в плоскую