"Ты лишила меня сна" - читать интересную книгу автора (Хокинс Карен)

Глава 11

Дугал последовал за братом в библиотеку:

— Ты должен был сказать ей!

Хью бросил мрачный взгляд на Дугала, выбравшего самый удобный стул в библиотеке и завладевшего им.

— Я как раз и начал ей рассказывать, когда вбежали девочки. Я думал, ты задержишь их и привезешь после завтрака.

— Я так и сделал! Тебе еще повезло, что они дождались, пока я не собрался их отвезти. Как только они узнали, что ты дома, начали меня просить и умолять о скорейшей встрече с тобой, — возразил Дугал. — Я рад возвратить их тебе.

Хью вздохнул и потер шею, опускаясь на стул напротив брата.

— Черт возьми! Ну и история!

— Меня удивило, что ты еще не встал. Было уже больше девяти. И я решил, что у тебя более чем достаточно времени.

Глаза Дугала подозрительно сузились, а Хью покраснел под его взглядом.

— Ах да! Новобрачные! Как я мог забыть? Надеюсь, вы оба были в приличном виде, когда в спальню ворвались дети?

— Почти.

Дугал поморщился:

— Сожалею. Я не подумал.

— Если бы у меня нашлось в запасе еще десять минут, я бы все успел объяснить Катрионе.

По крайней мере, так он подумал. Сказать по правде, до того как прибыли девочки, их разговор пошел совсем иначе, чем он хотел.

Он начал беспокоиться, сознавая, что брак, даже такой, как у него, окажется много сложнее, чем он подозревал.

— И что сказала твоя молодая жена, познакомившись с твоими детьми?

— Не много. За завтраком она все время молчала. — Хотя и сверлила его взглядом.

— А девочки?

— Они тоже молчали, но дулись.

Хью потер лицо обеими руками:

— Что же делать? Теперь все несчастны! Мне следовало раньше сказать о детях Катрионе, но я был так чертовски занят и озабочен, пытаясь объяснить ей, чего жду от нашего брака, что как-то упустил возможность упомянуть о девочках. И даже не подумал о том, что мне следует сказать о них Катрионе, как и о том, что я должен и им сообщить о ней. Как они воспримут ее появление здесь, не зная о том, что я женился? — Хью откинул голову на спинку своего стула и закрыл глаза. — Как же быть? Я все запутал.

— Да уж! Натворил дел.

Хью вспылил:

— Я думал, что ты здесь для того, чтобы помочь.

— Я? Надеюсь только на то, что Софи не станет осуждать меня за эту неразбериху. Она привыкла считать меня ответственным за все, к чему я не имею отношения.

— Мы можем поговорить о сложностях твоего брага в другой раз. А сейчас у меня своих забот полон рот. — Хью поморщился: — Я не подумал, что они так болезненно воспримут это. Женщины — такие занозы! Дугал, если бы тебя вынудили вступить в брак и ты привез бы домой молодую жену, я бы не огорчился. Я бы приветствовал ее и вел себя должным образом. Что бы потом ни произошло между вами, меня бы это ничуть не затронуло, потому что мужчины поступают так, каким повелевает долг чести. Но женщины… — Он покачал головой. — О, они совсем другие. Мне плевать, если ты забудешь о моем дне рождения. Я и сам с трудом о нем вспоминаю. А если я забуду о ее дне рождения? Ты представляешь, что будет?

Дугал пожал плечами:

— Я предпочел бы, чтобы меня вываляли в смоле и перьях.

Хью кивнул с отсутствующим видом. Черт бы побрал все на свете! Нынешнее утро обещало так много! Ему хотелось бы снова оказаться в постели и обнимать Катриону. Сейчас, задним числом, его удивляло то, как охотно она отвечала на его ласки, какой восхитительно покорной была, какой свободной и раскованной чувствовала себя. Представить только, какой обольстительной она могла бы стать через несколько недель, когда брачное ложе стало бы для нее более привычным. От этих мыслей сердце его так сильно забилось, что его удары отозвались в ушах и…

— Ты не слушаешь!

Хью переключил внимание на брата:

— Прошу прощения. Ты что-то сказал?

Дугал мрачно покосился на брата:

— Я сказал, что, пожалуй, тебе стоило бы начать с извинения.

— За что? Я ведь собирался поставить в известность Триону. У меня просто не хватило на это времени.

Дугал поднял брови. Хью вздохнул:

— Ты прав. Я буду просить прощения.

— А что ты скажешь девочкам?

— Правду. Они разгневаны еще больше, чем Катриона, и…

Внезапно Дугал выпрямился, и теперь его взгляд был направлен куда-то за спину Хью.

Хью медленно повернул голову. В комнате возле двери стояли его дочери.

Кристина пронзила его серьезным взглядом:

— Отец, мы хотели бы поговорить с тобой.

Дугал поднялся с места:

— Может быть, мне лучше вас покинуть?

— Сядь! — приказал Хью.

Дугал помедлил. Взгляд его перебегал с одной девочки на другую. В выражениях их лиц, по-видимому, было что-то такое, что побудило его снова занять свое место.

Хью с расстроенным видом смотрел на своих дочерей.

— Я рад, что вы пришли сюда. Я тоже хочу поговорить с вами.

Девочки переглянулись. Потом Кристина кивнула, подошла и села на край дивана, Девон примостилась на другом краю, Агги — посередине, и все трое с немым укором уставились на Хью.

— Ну? — спросила Девон, и ее темные глаза гневно засверкали.

— Ты не сообщил нам перед отъездом о том, что собираешься жениться! — сказала Кристина укоризненно.

— Я не собирался жениться. Для меня это стало таким же сюрпризом, как для вас и Катрионы.

Кристина и Девон обменялись недоверчивыми взглядами.

Хью вздохнул:

— Вот что произошло. Одна молодая леди попыталась заставить жениться на себе вашего дядю Александра. Вот я и отправился в Лондон, чтобы помешать этому. Мне было неизвестно, что Катриона отправилась в Лондон с такой же целью — предотвратить скандал.

Глаза Кристины недоверчиво сузились:

— Как она узнала об этом?

— Она и та молодая леди — сестры.

— Ага! — кивнула Девон, будто это все объясняло.

Хью бросил на нее хмурый взгляд.

— Никаких «ага»! Случайно оказалось, что Катриона и я попались в ловушку, расставленную ее сестрой, в которую она рассчитывала поймать Александра. И в результате нам пришлось пожениться.

— Как можно кого-нибудь заставить сделать что-то против его воли? — спросила Девон недоверчиво. — Ты не похож на дядю Александра. Ты выше.

Дугал подавился смехом.

— Из-за моих опрометчивых действий погибла репутация Катрионы. Мне пришлось жениться на ней, а в противном случае и ей, и ее семье пришлось бы дорого расплачиваться за это.

Девон нетерпеливо покачала головой:

— Уверена, что, если бы ты постарался, смог бы что-нибудь придумать.

— Как человек чести я не мог поступить иначе, — возразил он резко. — Вы ведь не могли ожидать, что я поступлю по-другому?

От его упрека щеки Девон вспыхнули румянцем, а губы сжались.

— Конечно, нет, — согласилась Кристина. — Если ты говоришь, что у тебя не было выбора, мы верим тебе.

— Но мы не хотим, чтобы она жила здесь! — взорвалась Девон.

Агги, почувствовав себя исключенной из разговора, энергично кивнула:

— Нам не нужна мать!

— Мы были вполне счастливы с тобой, — заявила Кристина.

Хью сделал нетерпеливый жест:

— Иногда жизнь принимает решения за нас. И это один из таких случаев. Надо только постараться извлечь из него максимум пользы.

Кристина замерла и сжалась:

— Я не стану обращаться с этой женщиной как с матерью.

— Никто тебя и не просит об этом, — заметил Хью, хмурясь. — Но ты будешь с ней вежлива в течение того короткого времени, что она останется с нами.

Девон впилась глазами в Хью:

— Так она к нам не насовсем?

— Только на пару месяцев, а потом вернется к себе домой. И все эти дни вы будете с ней любезны. Никаких фокусов! Никаких! Ясно ли я выразил свои мысли?

Девон и Кристина выглядели упрямыми и несговорчивыми.

Брови Хью сошлись над переносицей:

— Кристина?

Она вздохнула:

— Да, папа. Я буду вежлива.

— Благодарю тебя. — Он перевел взгляд на Девон и Агги: — А вы?

Девон пробормотала нехотя:

— Да, папа.

Агги строптиво выпятила нижнюю губу, но все-таки кивнула.

— Хорошо. Нравится вам это или нет, но Катриона — моя жена, и с ней следует обращаться с уважением. Она будет оставаться моей женой все то время, что пробудет здесь, занимаясь хозяйством.

Девон заморгала:

— Но… это обязанность Кристины и моя!

— А теперь она станет вам помогать. — Хью посмотрел на Дугала: — Может быть, теперь у девочек освободится время для занятий.

Дугал кивнул и улыбнулся:

— Уверен, что им это понравится. Я предлагаю, чтобы они изучали латынь, как и греческий.

— Латынь? — пискнула Девон.

Кристина скрестила руки на плоской груди:

— Я не хочу изучать латынь!

— Я тоже не хочу! — присоединилась к ней Девон.

Хью не обратил внимания на их возражения:

— Наша жизнь ни на йоту не изменится оттого, что я женился. Через несколько месяцев мы даже и не вспомним, что она была здесь.

— Обещаешь? — спросила Девон.

— Даю слово! — торжественно ответил Хью. — Разве я когда-нибудь нарушал обещания, данные вам?

Наконец Девон кивнула:

— Ладно, раз уж так.

Кристина сказала:

— Мы беспокоились, что будет так, как при матери… — Лицо ее стало напряженным, и она уставилась в пол.

— Хоть я и не так давно знаю Катриону, уверяю вас, что она честная, добрая и хорошая. Можете мне поверить.

Агги уточнила:

— А как нам ее называть?

— Мы не станем называть ее мамой! — предупредила Девон.

— Вы будете говорить ей «миледи», как и положено, — сказал Хью. — А теперь смотрите повеселее, а не так, будто вас всех приговорили к смертной казни! День прекрасный, и мы могли бы покататься верхом, а не сидеть здесь в унынии и наводить друг на друга тоску. — Он посмотрел на Агги: — Готова поехать со мной?

Та опустила глаза на свое утреннее платье, потом, удивленная, посмотрела на него:

— На мне ведь ни амазонки, ни сапог — ничего!

Он рассмеялся:

— Я совершенно упустил это из виду. Надеюсь, твой пони не разучился трусить рысцой, пока меня не было.

Агги улыбнулась, показав щербинки между зубами:

— Япоскачу быстро!

— Только если одна из твоих сестер поедет впереди.

— И еще, — добавил Дугал, бросив на нее суровый взгляд. — Не вздумай перескакивать через изгородь!

Хью нахмурился, глядя на свою младшую дочь:

— Кто позволил тебе сделать это?

Агги ответила смущенной улыбкой:

— Только раз в твое отсутствие.

— Если ты еще раз попытаешься сделать что-нибудь подобное без соответствующей подготовки, я на месяц лишу тебя возможности кататься верхом. Ты могла сломать себе шею во время этих глупых лихачеств.

Улыбка Агги потускнела:

— Я больше не буду.

— Вот и хорошо. Славная девочка! А теперь я отправляюсь в конюшни. Переоденьтесь, и встретимся там. Мне надо поехать посмотреть табуны, и вы можете мне помочь.

Они подошли обнять его. Хью прижал дочерей к себе и вдохнул сладкий запах свежевымытых детских волос.

Что-то внутри, похожее на сжатую пружину, теперь расслабилось, и сердцу стало почти больно от внезапно нахлынувшей нежности. Ему показалось, что любить их сильнее — невозможно.

Дугал отвел глаза, заблестевшие от непролитых слез.

Наконец Хью откашлялся и поцеловал в лоб каждую из дочерей.

— Поторопитесь!

— Да, папа.

Кристина взяла Агги за руку и вышла из комнаты. За ними уже спешила Девон.

Как только дверь за ними закрылась, Дугал сказал:

— Они очень любят тебя.

Он тоже их любил. Его жизнь была разделена на две части: до того, как девочки поселились у него, и после этого. Впрочем, время «до» он едва помнил. Но теперь, проснувшись утром, знал, что его ожидают улыбки трех девчонок, ожидавших его за столом, накрытым для завтрака.

И эти улыбки придавали смысл новому дню, жизни в целом.

Конечно, сначала все это было трудно для них всех. Потребовалось время для того, чтобы привыкнуть друг к другу и обрести в конце концов любовь, которая усиливалась и крепла постепенно. Сначала девочки отказывались ему доверять, а он и не предполагал, насколько они своеобразные. Но за последний год их маленькая семья сложилась, и он ценил это превыше всего. Он посмотрел на Дугала и сказал просто:

— Они моя жизнь.

— Это хорошо… до поры до времени.

— Что ты хочешь сказать?

— Хью, ты не можешь постоянно держать их в стороне от происходящих событий. Неизвестно, что готовит нам судьба.

— Но могу хотя бы попытаться.

— И проиграешь.

Дугал подался вперед. Лицо его стало серьезным.

— Не спеши раздавать им обещания. Они ведь верят тебе. Как можно утверждать, что ничего не изменится, когда здесь поселилась Катриона? Раз вы женаты, многое должно измениться. И это вполне естественно.

Хью покачал головой.

— Я никому не позволю поставить здесь все с ног на голову. Детям нужна стабильность. У них в жизни было так мало хорошего.

— Надеюсь, твоя жена с этим согласится.

— Если начнет возражать, придется ее поучить. — Он самодовольно улыбнулся. — Точно так же, как я учу своих призовых лошадей. Я спокойно изложу свои пожелания и, если она их не примет, твердо поставлю ее на место. И она скоро поймет, кто в доме хозяин.

Дугал смущенно заерзал на стуле. Прошлой ночью, одурманенный неожиданным известием и портвейном, он решил, что его дельный совет поможет разрешить все проблемы. Теперь, при ярком свете дня, он уже не был так в этом уверен. Не ошибся ли он?

— Хью, я не помню в точности, что сказал вчера вечером, но ты не можешь обращаться со своей женой как с лошадью.

— Почему же?

— Потому что так поступать неправильно…

— Ты уверен?

Дугал всем сердцем желал, чтобы здесь была София. Уж она бы сумела ответить на все вопросы Хью.

— Не знаю уж, как объяснить тебе.

— Дугал, я не болван. Я не стану объяснять ей свои поступки.

— Катрионе не понравится, если ты начнешь на каждом шагу указывать ей, что делать.

— Мы с женой едва знаем друг друга. Найдется много всего, чем мы оба окажемся недовольны. Но она ведь скоро уедет.

— Ничего у тебя не получится.

— Посмотрим.

Найдет ли он с ней общий язык? Хью вспомнил, как нежна она была утром, а несколькими днями раньше рисковала ради спасения сестры. Катриона ничуть не походила на мать его девочек. Кларисса была холодной и эгоистичной.

Дугал потер лоб:

— Жалею, что упомянул о лошадях. Черт бы побрал твой портвейн! У меня до сих пор болит голова, а я ведь выпил всего два стакана. Старею, наверное…

Дугал нахмурился, подыскивая верные слова, и это удивило Хью. Его младший брат был известен своим красноречием больше, чем другими талантами.

— Хью, а что, если в Катрионе есть нечто такое, о чем ты не подозреваешь? Что, если она предназначена для того, чтобы сыграть важную роль в твоей жизни и в жизни девочек?

— Чепуха! Мы прекрасно справлялись и без нее. Кристину теперь редко мучают ночные кошмары, и Агги перестала мочиться в постель. И Девон теперь уже не такая худышка. Они все постепенно выздоравливают.

— Это не значит, что нельзя сделать их жизнь еще лучше. Катриона может оказать на всех вас благотворное влияние.

Внезапно Хью овладело смутное беспокойство, и он зашагал по комнате, потом подошел к окну. Зимнее солнце согрело траву, на которой паслись лошади у глубокого ручья, извивающегося среди гряды покатых холмов.

Это зрелище успокоило его, как бывало всегда. Все шло, как и должно было идти, и он не станет что-либо менять.

Никогда. Как только он вспоминал о пережитых в прошлом году ужасах…

Хью прикрыл глаза. Дугал не понимает, потому что не знает всей правды. Может быть, пора рассказать ему?

Набрав полную грудь воздуха, он повернулся к брату:

— Девочки никогда не рассказывали тебе о своей жизни до того, как приехали сюда? — Дугал покачал головой. — Кларисса водила их по местам, которые дети видеть не должны, и на долгие дни оставляла в крошечных съемных лачугах, где часто совсем было нечего есть. В холодное время они замерзали, а засушливым летом погибали от жажды. Она таскала их из одних грязных меблированных комнат в другие, в развалюхи, в сырые и покрытые плесенью разрушающиеся сельские поместья. Дети были вынуждены находиться среди людей, которые не должны были их окружать. В зависимости от того, кому в этот момент Кларисса продавала себя, их скрывали или демонстрировали, как лошадей на рынке. — По мере рассказа лицо Дугала мрачнело. — Они постоянно подвергались опасности, им редко удавалось вдоволь поесть. Они были лишены мало-мальски нормальной жизни. — Хью стиснул зубы со скрежетом. — Я обращаюсь лучше со своими лошадьми, чем Кларисса со своими детьми. — Дугал молча кивнул. — Когда они приехали сюда впервые, Девон прятала еду и копила запасы под кроватью. Она все еще делает это, хотя с каждым месяцем все меньше. Кристина не умела ни читать, ни писать и вздрагивала от малейшего шума или движения, будто каждую минуту ждала, что ее ударят. Не думаю, что Агги хоть раз в жизни принимала ванну, потому что она кричала благим матом, когда миссис Уоллис и горничная купали ее. Девочки были тощими, покрытыми с головы до ног струпьями и синяками. Вокруг рта Хью обозначились горькие складки. — Когда девочки приехали сюда, я обещал им, что кошмарные дни для них закончились. Мы привыкли к очень простому образу жизни, и теперь они оправились и расцвели.

Выражение лица Дугала смягчилось:

— Они любят этот дом и тебя. И все же я считаю, что Катриона могла бы внести в вашу жизнь свой вклад.

— Я даю девочкам все, что им требуется.

— Кроме матери. В их жизни должна быть женщина, — сказал Дугал мягко. — Это надо всем девочкам. Черт возьми, да и мужчинам тоже!

Хью стиснул зубы:

— У них уже была мать, и она не принесла им ничего, кроме страданий. Для меня на первом месте мои дети, и так будет всегда.

К парадной двери подъехала коляска.

— Это вернулась Катриона. После завтрака она поехала с миссис Уоллис в город за покупками.

Дугал испустил тяжкий вздох. Он понимал, что девочки попали сюда из ужасной жизни, но подробностей их существования не знал. Но уж таков был Хью: всегда застегнут на все пуговицы до горла. В обществе он мог быть приятным и веселым, но никогда никого не подпускал к себе по-настоящему. До тех пор пока здесь не появились девочки. После этого многое изменилось.

Черт возьми! В аргументах Хью чего-то не хватало, но он никак не мог сообразить, чего именно. Наконец Дугал пожал плечами:

— Поступай, как считаешь правильным.

— Да. Я так и сделаю.

Хью старался подавить раздражение. Дугал хотел ему помочь, но его попытки не приносили плодов. Бывают времена, когда затруднительно жить бок о бок с таким неуступчивым братом.

Послышался легкий стук в дверь, и в комнату вошла Катриона. Щеки ее порозовели от свежего воздуха, а темно-золотые волосы нимбом стояли вокруг лица, когда она стянула шляпку.

Дугал поднялся со стула, и глаза Катрионы округлились под очками:

— Прошу прощения. Я не хотела вам мешать.

— Ты и не помешала, — сказал Хью и поспешил представить их друг другу.

Дугал отвесил поклон с обычным для него изяществом:

— Рад познакомиться с вами. Добро пожаловать в семью.

Она низко присела в реверансе:

— Благодарю вас.

Ее взгляд упал на золотистые волосы Дугала, потом она перевела его на Хью, ухмыльнувшегося ей в ответ.

— Знаю, что он ничуть не похож на меня.

— На самом деле он точно такой же, как ты, если не считать цвета волос.

Дугал хмыкнул:

— Возможно, мы и похожи, но я одеваюсь намного лучше. Изящнее. Если вам удастся усовершенствовать гардероб моего увальня братца, то вся наша семья будет навеки у вас в неоплатном долгу.

В глазах Катрионы заплясали смешинки:

— Подумаю, что можно сделать.

— Не пора ли тебе отправляться? — спросил Хью брата.

— Выставляешь меня? Ну что ж.

Дугал разгладил рукава сюртука, исподволь наблюдая за своей новой родственницей. Высокая, полноватая, она ничуть не походила на женщин, обычно нравившихся Хью. Но волосы ее блестели, как темное золото, кожа была молочно-белой, губы — полными и яркими, а глаза за стеклами очков казались светло-ореховыми.

Но главное — выражение ее лица свидетельствовало о спокойном и сильном характере. Она была явно не из тех женщин, с кем можно позволить вольности и кого не стоило бы принимать всерьез.

Дугал улыбнулся. У него возникло ощущение, что следующие несколько месяцев обещают стать интересными. Он взял руку своей невестки и поцеловал ее пальчики.

— Мне пора отправляться, но я скоро вернусь и посвящу вас во все семейные тайны.

Она рассмеялась и снова присела в реверансе, будто ей было приятно общество этого учтивого и обходительного члена клана Маклейнов.

— Я приготовлю перо и чернила, чтобы записывать за вами. Мне жаль, что вы уезжаете. Вы живете неподалеку?

— Менее чем в миле, если ехать прямо по дороге. Моя жена София в Эдинбурге, и пробудет там со своим отцом всю неделю, но после ее возвращения мы будем счастливы принять вас.

— Так вы один дома? Вы должны приехать на обед! Хью, скажи, что мы будем ждать.

Хью фыркнул:

— Вот еще! Он и так слишком часто здесь бывает.

Дугал ухмыльнулся:

— Я непременно вернусь к обеду. Благодарю вас, миледи.

Он поклонился и вышел.

Лицо Хью стало непроницаемым.

— Катриона, — с грустью начал он, — мне следовало бы раньше рассказать тебе о девочках. Все получилось неловко, я сожалею. — Он поморщился: — Ты осуждаешь меня?

Триона помолчала, собираясь с мыслями.

— Могу себе представить, насколько тяжело заводить разговор на эту тему, особенно когда мы вообще так мало общались.

— Я как раз собирался поставить тебя в известность, но они приехали раньше, чем я ожидал. — Поколебавшись, он добавил: — Я все оттягивал объяснение, пока мы не прибудем сюда, где могли бы поговорить без помех наедине и ты не была бы так измучена путешествием.

Это было непросто принять.

Она обратила к нему спокойный взгляд:

— Если бы ты сказал, что у тебя есть дочери, я бы просто попросила тебя познакомить нас.

Взгляд его темных глаз все еще был прикован к ней. Потом с неловким поклоном он добавил:

— Прости меня, Катриона. Больше между нами не будет никаких тайн.

— Благодарю. Я понимаю, требуется время, чтобы стать ближе. Мы еще не слишком доверяем друг другу, и это прискорбно.

— Я готов сделать все, чтобы в дальнейшем избежать сложностей. — Он сделал шаг вперед. Его теплые пальцы сжали ее руку. Он подвел ее к мягкому дивану, потом взял стул для себя и сел на него лицом к ней. Их колени почти соприкасались. — Нам надо закончить разговор, так грубо и внезапно прерванный нынче утром.

— Я бы хотела поговорить о девочках. Я ничего о них не знаю.

— Они мои дочери. Что еще ты хочешь узнать?

Триона положила руки на колени и подалась вперед:

— Маклейн, если ты именно так представляешь себе беседу, то нас ожидает разочарование. Односложные ответы ничего не прояснят.

Он собирался возразить, но, помедлив с минуту, вздохнул:

— Что ты хочешь узнать?

— Все, что ты можешь рассказать мне о них. Они прелестные девочки. Я считаю, что за завтраком они вели себя очень хорошо, даже показались мне слишком тихими.

— Они были удивлены.

— Как и я. Уверена, что они привыкнут к моему присутствию здесь и мы подружимся. Думаю, мы найдем общий язык.

— Нет.

Она нахмурилась:

— Что это значит?

— Хочешь стать их мачехой? Не уверен, что они разделяют твое желание.

— Откуда ты знаешь?

— Начнем с того, что наш брак необычен.

— И что? Какое отношение это имеет к детям?

— К моим детям, следует уточнить.

Сердце ее упало. У нее возникло ощущение, что она стоит перед запертой дверью, а ключа у нее нет. Как проникнуть внутрь?

На самом деле все обстояло еще хуже. Тревожная мысль зародилась у нее в голове. У Маклейна за несколько лет появились трое детей от одной женщины. Должно быть, он оставался неравнодушен к этой женщине. Был только один способ узнать это:

— Ты любил ее?

Его брови сошлись над переносицей.

— Да, одно время думал, что люблю, но это было давно.

Его ответ прозвучал так поспешно и показался таким естественным, что Триона успокоилась.

— Понимаю. Она еще… жива?

— К сожалению. — Этот ответ он будто выплюнул. — Когда я был зеленым юнцом, она меня околдовала. Но она скверная женщина. Долгие годы девочки жили с Клариссой. Когда ее жизнь оказалась разрушенной, это сказалось и на них. Пока они не поселились со мной год назад, они не понимали, что значит «дом». У них его никогда не было.

Как, должно быть, это было тяжело для них! Триона попыталась представить, какой была бы ее жизнь без знакомой и привычной обстановки в доме викария, и не смогла.

— Я помогу…

— Нет.

Ее ошеломила жесткость его тона.

— Катриона, ты останешься здесь всего на несколько месяцев.

— Да, но…

— Никаких «но». Для девочек будет лучше, а для всех нас спокойнее, если ты станешь выдерживать дистанцию и держаться на расстоянии от них. Я не хочу, чтобы они страдали, когда ты уедешь.

Каждое произносимое им слово отдаляло ее от него все больше и больше. Нынче утром она решила, что их любовь и близость что-то значили, что начинается их совместная жизнь как мужа и жены, пусть ненадолго, пусть на несколько месяцев. Теперь она осознала: то, что произошло в спальне, вовсе не гарантировало всего остального.

Но она не могла винить его за то, что он старался защитить собственных детей, хотя внезапно ощутила свое одиночество.

— Конечно, дети — самое главное, и в первую очередь следует думать о них, — сказала после минутного молчания Триона.

— Благодарю тебя за понимание. — Он подался вперед, сидя на стуле, и лицо его немного утратило прежнюю угрюмость. — Все не так уж сложно. Ты будешь видеть девочек за столом. Остальное же время они станут проводить со своей гувернанткой и наставником, и на это уйдет большая часть утра, а день они проводят со мной.

Она опустила глаза на свои руки и сжала их на коленях.

— А где теперь мать девочек?

Его взгляд будто затуманился, стал замкнутым, и вокруг рта обозначились жесткие складки.

— Ты решила узнать все? Не думаю, что это облегчит дело, но могу сказать, что ее имя Кларисса Бофорт. Она дочь мелкого ирландского дворянина. И на удивление красива. Думаю, Девон пошла в нее. Кларисса была единственной дочерью, и отец внушал ей, что она лучше всех, хотя на самом деле все было далеко не так. Она использует свою красоту, чтобы наслаждаться жизнью. — Его губы изогнулись в презрительной гримасе. Было очевидно, что ему тяжело продолжать, но он с этим справился. — Не имело значения ее поведение, не важно было, что ее поступки безнравственны. Мужчины вились вокруг нее толпами и продолжают виться, и она это приветствует. Где уж тут думать о семье.

— Понимаю, — сказала Триона тихо.

— Несколько лет назад Кларисса вступила в лондонское общество триумфаторшей, едва ли не под звуки фанфар. За ней ухаживали герцоги, графы, даже принцы. Почти каждый завидный жених в Лондоне оказывался у ее ног. Тогда я и встретил ее. Я думал, что мы… — Он покачал головой: — Стоит ли говорить, что я ошибался?

— Ты ее любил, а она тебя нет.

— Я любил ее так, как может любить неопытный юнец восемнадцати лет свою первую женщину. Тем временем ее отец был в восторге от успехов дочери и надеялся, что ее брак станет вложением в семейное состояние. Он не понимал, что Кларисса не собиралась выходить замуж вообще. Для нее внимание мужчин было как наркотик. Как только она добивалась любви мужчины, тут же бросала его и переходила к следующему. Я был частью ее свиты, глупый мальчишка, которого она, без сомнения, презирала и над которым смеялась, хотя тогда я был слишком молод, чтобы понимать это. К счастью, прежде чем я успел выставить себя дураком в полной мере, понял, откуда дует ветер, и уехал из Лондона. Неделей позже ее застали в ее же карете с лакеем, и оба они были без одежды.

— О!

— Но, что еще хуже, ее застал там герцог Ричмондский, приехавший сделать ей предложение. Он не стал замалчивать скандал, и весь свет отшатнулся от Клариссы. Отец ее был раздавлен и выкинул ее на улицу. Не думаю, что после этого он хоть раз заговорил с ней.

— И что с ней случилось?

— О, не волнуйся. Она всегда приземляется на все четыре лапки. Связалась с богатым человеком много старше себя. Выпотрошив его кошелек, нашла другого. Потом еще одного.

— По крайней мере, она последовательна, — сухо заметила Триона.

Маклейн вяло улыбнулся:

— Да, в этом ей не откажешь. Но она выбрала ужасный, порочный образ жизни и всюду таскала за собой девочек. Они столько пережили…

Голос его пресекся. Он отвернулся, и глаза его подозрительно заблестели.

— Думаю, на их долю выпало более чем достаточно.

Триона попыталась скрыть свое огорчение. Ситуация, судя по всему, была сложнее, чем она могла предположить.

— Ты любишь своих дочерей, и они, как я теперь понимаю, любят тебя. Это все, что мне надо было знать.

— В таком случае ты будешь вести себя так, как я прошу, и оставишь их в покое.

Триона подумала о нежности своих родителей, о любовном поддразнивании братьев и сестер, и горло ее сжала спазма.

— Я сделаю все, что смогу.

Услышанное усугубило ощущение ее одиночества, которое она попыталась побороть все утро. Внезапно Гилмертон-Мэнор показался ей огромным и пустым.

Должно быть, отчасти ее чувства отразились на ее лице, потому что Хью подался вперед и взял ее руку в свою большую ладонь.

— У тебя будет чем себя занять. Миссис Уоллис все тебе расскажет и покажет. Не сомневаюсь, ты многое сделаешь, чтобы жизнь дома была благополучной.

Похоже, ей объяснили обязанности жены. Но настоящая жена принимает участие во всех сферах жизни дома, а не только следит за состоянием постельного белья. И все же это было началом, выступом на первом участке склона очень высокой горы, куда можно было поставить ногу.

К счастью для всех, кого это могло коснуться, Триона умела выполнить хорошо, даже очень хорошо, любую задачу, в том числе восхождение на гору. Пока что она была рада заниматься хозяйством и следить за тем, чтобы жизнь в доме шла обычным порядком, чтобы все винтики вертелись в нужном направлении и темпе. Но у нее была и другая цель. Она хотела, чтобы ее пребывание здесь приобрело какую-то ценность. К тому времени, когда, как ей объяснили, наступит пора уезжать, Триона хотела стать для Хью настолько близким человеком, чтобы он хотя бы скучал по ней.

Она бросила на него взгляд из-под ресниц. Могла ли она в достаточной мере вызвать его интерес? Неужели она нужна ему только в постели? Пока что только там она ощутила близость с ним.

Триона не могла позволить ему оттеснить ее от всех важных дел, происходящих в доме, и в то же время сознавала, что не может ничего требовать. Было очевидно, что он очень любит своих дочерей, и едва ли она могла винить его за столь похвальные чувства. Она должна была заслужить его доверие и добиться этого ценой собственных усилий. Отец всегда говорил, что реальное дело важнее тысячи слов.

Она разгладила юбки на коленях:

— Я поступлю, как ты скажешь, и буду держаться в стороне от девочек, насколько это возможно, но взамен попрошу тебя кое-что обещать мне.

Он помрачнел:

— И что это?

— Я хочу, чтобы мы продолжали… — щеки ее вспыхнули, и она закончила дрожащим голосом: — делать то, что делали нынче утром.

В глазах его появился блеск, а губы изогнулись в медлительной улыбке:

— Мне следовало бы сказать «конечно»!

Он встал и приподнял пальцем ее лицо за подбородок, заставив его приблизиться к собственному, потом склонился к ней, и дыхание его нежно коснулось ее губ. Триона закрыла глаза, ожидая его поцелуя, полная желания вновь изведать сладкие чувства. Но он прошептал ей на ухо:

— Ты никогда не будешь испытывать недостатка в том, что произошло нынче утром. — Он потерся щекой о ее щеку: — Обещаю.

По телу Трионы разлился жар, и она инстинктивно подалась ближе к нему, но он уже выпрямился. Хью подмигнул ей:

— Я вернусь к обеду, и тогда мы возобновим разговор. Согласна? — На лице его мелькнула лукавая дразнящая улыбка: — Надо повторить «нынешнее утро» нынешним вечером.

— Ты сможешь?

Его смех окутал ее, и на мгновение она забыла, что находится в новом чужом доме, полном людей, от которых должна была держаться на расстоянии, и слуг, которых едва знала. Это длилось одно краткое мгновение, полное тепла, нежности и восторга, и оба они улыбнулись. Вспомнили утро, интимность минут, когда они покоились в объятиях друг друга, когда их обнаженные ноги были переплетены, а сердца медленно успокаивались и обретали нормальный ритм.

О, как ей хотелось вновь прочувствовать, просмаковать эти минуты! Она затрепетала от возбуждения и улыбнулась ему:

— Буду ждать.

В его глазах снова вспыхнули искры, и на миг ей показалось, что сейчас он привлечет ее к себе и их губы сольются в страстном поцелуе, но он повернулся к двери.

— Мне надо присмотреть за лошадьми. Если тебе что-нибудь понадобится, попроси экономку. Я оставил ей на этот счет инструкции, чтобы она исполняла все твои поручения.

— Благодарю… но когда ты вернешься?

Он ответил ей нежным взглядом:

— Как только смогу.

— Трудно готовить обед, когда не знаешь, как распределить время: к какому часу блюда должны быть готовы, а стол сервирован.

Он рассмеялся и открыл дверь:

— Очень хорошо, жена. Я вернусь к шести.

Он вышел, притворив за собой дверь. Она слышала, как Хью что-то говорит лакею. Потом последовал звук открываемой наружной двери. По мраморным ступеням простучали его сапоги.

Триона подбежала к окну, раздвинула занавески, стараясь не привлечь его внимания. Она смотрела, как ее супруг направляется к конюшне, пока тот не скрылся из виду, потом упала на стул, дрожа, потрясенная собственной отчаянной храбростью.

Улыбнувшись своим мыслям, она сказала вслух:

— Погоди, Хью Маклейн!

Пусть говорит что хочет, пусть надеется, что она исчезнет из его жизни, — мы еще посмотрим. Не слишком ли он самонадеян? Она выиграет, она завоюет положение жены и в спальне, и во всем остальном. Она была одной из Херстов, а, слава тебе Господи, они никогда не сдавались.

И все же Триона сознавала, что нуждается в помощи. И точно знала, где ее найти. Она вскочила и выбежала в холл, чтобы попросить перо и бумагу.