"С субботы на воскресенье" - читать интересную книгу автора (Черненок Михаил Яковлевич)

11. «Хоть на час тебе жених…»

Медленно наступали сумерки. В вагоне вспыхнули световые плафоны. Электропоезд сбавил скорость, стал тормозить, и динамик прохрипел название райцентра. Бэлла заторопилась к выходу. Бирюков взял увесистый баул и пошел за ней.

— Жалкая провинция, даже такси нет, — сказала Бэлла, сойдя на перрон.

— Откровенно не Рио-де-Жанейро, — с иронией проговорил Антон. — Придется двигать на своих двоих.

Он поправил в руке баул, оглянулся. Из соседнего вагона вместе с другими пассажирами вышла Светлана Березова, мельком взглянула на него и затерялась в толпе. От вокзала к ним шел Кайров. В белой, с засученными рукавами рубашке, черных брюках и сияющих даже при свете перронных фонарей туфлях бывший старший оперуполномоченный уголовного розыска был так же подтянут и изящен, как и в форменной одежде. Галантно поздоровавшись, он с наигранной серьезностью сказал:

— Если не ошибаюсь, вам требуется носильщик.

— Вообще-то мы можем и вдвоем управиться, — игриво ответила Бэлла и повернулась к Бирюкову. — Как считаешь?

— Я не здешний, — уклончиво пошутил Антон.

— Смотрите, какой осторожный, — Бэлла весело засмеялась, показала на Кайрова. — Вот отчаянный мужчина, галантен с женщинами до невозможности. Ты специально нас встретил, чтобы нести баул?

Кайров театрально вздохнул:

— К сожалению, не специально. Со дня на день жду из отпуска жену. Замаялся с дочуркой.

— Я тебе что говорила? Надо было дочь с ней отправить.

— Какая жестокость!

— Ой ли? Балуешь женушку. Вот бы мне такого мужа…

— Таких, как я, с гитарой поискать…

— Утти-путти, — бантиком сложив губы, произнесла Бэлла. — Какие мы сегодня гордые!

— Одним из факторов, дающих человеку гордость, является свобода, — с пафосом сказал Кайров. — Сегодня мы ею как раз и располагаем.

— В таком случае, гордец, возьмите баульчик. Кстати, в нем шесть банок растворимого кофе, который ты обожаешь.

Кайров подмигнул Антону:

— Растворим полбанки?..

В тоне, каким это было сказано, сквозила необычная для Кайрова искренность и простота. Уклоняться от компании не следовало хотя бы ради того, чтобы знать, что за дружба связывает Бэллу с Кайровым и знает ли что-либо Кайров об отношениях Бэллы с Николаем Петровичем Семенюком.

— Почему ты не познакомил меня с Бирюковым раньше? — спросила Кайрова Бэлла.

Тот улыбнулся:

— Зачем мне лишний конкурент…

— Как прикажешь тебя понимать?

— Боялся, женишь Антона на себе.

— Разве это плохо?

— Смотря для кого. Я, к примеру, не жгу за собой мостов.

— Циник ты, Кайров.

— Бэлка, не бей ниже пояса.

Бирюков молча шел рядом с Кайровым, приглядывался к нему и все больше не узнавал своего бывшего непосредственного начальника. Антон впервые оказался с ним в столь непринужденной обстановке и сейчас удивлялся перемене. Красивое, обычно строгое лицо Кайрова теперь было беззаботным и легкомысленным. В то же время чувствовалось, что в чем-то Кайров играет, испытывая неловкость от двусмысленности своего положения. Он как будто даже заискивал перед Антоном, словно хотел растопить когда-то возникший между ними лед.

Болтая, прошли по мосту через реку. Возле дома культуры разгуливали парочки, слышалась музыка. У районного узла связи Бэлла неожиданно остановилась. Достала из баула кошелек, подала Кайрову ключ от английского замка и категорично сказала:

— Квартиру знаешь. Вскипяти кофейник. Я забегу на телеграф. Если Тоська скоро сменяется, приглашу, чтобы зашла после смены. Повеселимся.

— Понял что-нибудь? — поглядел ей вслед Кайров и опять подмигнул Бирюкову, как тогда, на перроне. — Девица, без предрассудков. За коллектив — горой. Не хуже Славы Голубева.

— Давно с ней знаком?

— Порядком, — неопределенно сказал Кайров и сразу же спросил: — Ты магазином занимаешься?

— Я.

— Мутно?

— В свое время прояснится.

— Продавщица сегодня утром отравилась, знаешь?

— Знаю.

— Ну и что?..

— Из-за этого и приехал из Новосибирска.

— Туда концы ведут? Нащупал что-нибудь?

Бирюков улыбнулся:

— Ты вроде в уголовном розыске не работал.

— Извини. Профессиональное любопытство, еще не могу отвыкнуть, — смутился Кайров. — По райцентру сплетни поползли. Мол, целая шайка-лейка преступников работает. Будто Лиду Чурсину в субботу с главарем видели, будто этот главарь, чтобы концы скрыть, приказал ей отравиться. Короче говоря, мелят такое, что волосы дыбом.

— Откуда эти слухи?

— Черт их знает. Экспедиторы в конторе трепались — магазин ведь наш. Прицыкнул на них, замолкли.

— А твое мнение?

Кайров перебросил баул в другую руку:

— Заходил я в магазин, мельком оглядел место происшествия. Впечатление — передрались преступнички в торговом зале. Вешалки с одеждой повалили, штабель упаковочных ящиков рассыпали. Загадочен и характер проникновения в магазин. Вроде бы кто-то побывал в нем, совершил преступление, а затем еще одна группа нагрянула. Короче, черт-те что и сбоку бантик…

Свернули к подъезду одного из многоквартирных благоустроенных домов. Поднялись на второй этаж. Кайров, как свою собственную, быстро открыл ключом дверь и пропустил Бирюкова вперед.

Квартира у Бэллы была просторной. На полу валялись журналы мод; на диване — гитара, кофточки, платья; на столе — немытая посуда. Казалось, хозяйка оставила квартиру, страшно куда-то торопясь. Но даже и этот беспорядок не мог скрыть того хорошего вкуса, с каким были обставлены комнаты.

Бирюков ступил на ворсистый, чуть не во всю комнату ковер и с улыбкой спросил:

— Мы в квартире дочери авиаконструктора?

— Полковника в отставке всего лишь, — ответил Кайров. — Старики, наверное, всю свою мебель из Новосибирска сюда перевезли.

— Девочка недурно живет. «Жигулей» или другой подобной тачки, случайно, не имеет?

— Можешь сделать блистательную партию. В качестве приданого тачка системы «Волга» гарантируется.

Антон усмехнулся:

— К сожалению, золотой запас жениха составляет с процентами всего сто один рубль ноль четыре копейки.

— Не имеет значения. Хозяйке этих апартаментов до звона в ушах хочется замуж. В таких случаях, смею заверить, основную роль играет общественное положение жениха, а не его запас, — Кайров ушел на кухню, брякнул крышкой кофейника. Обращаясь к Бирюкову, спросил: — Тебе который годик от роду?

— Двадцать шестой миновал.

— И уже старший оперативный уполномоченный уголовного розыска!

— Временно исполняющий обязанности.

— Не заметишь, как постоянное исполнение начнется. Парень ты неглупый, настырный. Дело у тебя хорошо пойдет.

— Скажи откровенно, почему ты уволился из милиции? — спросил Бирюков.

Кайров вернулся в комнату, сел на диван, взял гитару и положил ее к себе на колени.

— Мне уже за тридцать, — с оттенком грусти ответил он. — Социологи утверждают, что в этом возрасте нормально развитые люди начинают искать свое место в жизни.

— Не жалеешь, что ушел?

— В чем-то жалею, в чем-то нет. Конкретнее? Ты вот сейчас маешься и не видишь просвета с магазином. А мне все до лампочки. Моя работа теперь такая: шесть часов вечера пропикало — у меня и головушка не болит. Как говорят, спасибо за компанию, подайте шляпу…

В коридоре коротко звякнул звонок. Бирюков подошел к двери, отвел защелку. В квартиру, запыхавшись, влетела Бэлла:

— Должна огорчить, мальчики. Тоська дежурит до утра. Присутствовать не сможет. А жаль: веселая девчонка, с ней не заскучаешь.

Она быстро пронеслась по квартире, и сразу кофточки с платьями оказались в шкафу, журналы — в тумбочке, а посуда со стола — на кухне. И уже из кухни раздавались ее команды:

— Бирюков, доставай из серванта кофейный сервиз, ложечки, сахар и все такое. Кайров, не сиди истуканом, вместо Тоськи весели нас!..

Антон подошел к серванту. Открыл один ящик — в нем лежали чистые салфетки. Во втором увидел столовые ножи, серебряные ложки и вилки. Поверх них лежала распечатанная пачка сигарет и развернутая телеграмма. «Срочно приезжай. Игорь», — мельком прочитал Антон, отыскивая чайные ложечки, затем выставил на стол три кофейных чашки. После этого достал сахарницу. Кайров аккордами попробовал на гитаре струны, подстроил их. Глядя на кухонную дверь, за которой орудовала Бэлла, грустно запел:

На кухне глухо хлопнула дверца холодильника. Бэлла вошла в комнату, держа в одной руке тарелку с бутербродами, в другой — вскипевший кофейник.

— У нас испортилось настроение? — удивленно обратилась она к Кайрову.

Кайров прижал ладонью струны:

— С чего ты взяла?

— По репертуару чувствую, — Бэлла принялась сервировать стол. — Ну-ка, рвани что-нибудь поэнергичней! Не спать собрались…

Кайров подмигнул ей, бодро ударил по струнам:

Бирюков почти с нескрываемым интересом смотрел на Кайрова и не узнавал его. Как будто другим человеком стал Кайров, как уволился из милиции. Он, словно не привыкший к армейской дисциплине солдат-первогодок, оказавшись в увольнении, захлебывался краткосрочной свободой. Глядя на него, и Антон окунулся в такое состояние, будто все реальное превратилось в яркий сон: издалека-издалека доносился поющий голос Кайрова, над чем-то смеялась голубоглазая Бэлла, рассматривая ярко расписанную кофейную чашку. «Она, похоже, совершенно равнодушна к Кайрову, — вдруг подумалось Антону. — Если так, то ради чего организована вечеринка? Неужели ради меня? А почему бы и нет?.. Что я, урод какой-нибудь?..» От этой мысли стало неловко, вроде бы, даже в краску бросило. А Бэлла, словно обрадовавшись его смущению, подсела совсем рядышком, чуть ли не обняла и зашептала на ухо:

— До чертиков совестно, что не прибрано в квартире. В воскресенье забыла будильник завести и малость не проспала на электричку. Совсем обленилась за отпуск, такая соня стала — подумать страшно…

— Куда отпускники торопятся? — улыбнулся Антон. — Можно было позднее уехать.

— Что вы! Не хотелось последние отпускные денечки терять. Да и компания там славная подобралась: юмору — полный вагон! День рождения справляли…

— Твой?

— Одного знакомого.

«Так вот, значит, куда Бэлла торопилась, не успев прибрать в квартире. В серванте, где лежит телеграмма, — пачка сигарет. Какие это сигареты? Вдруг ростовская «Наша марка»? Рассеянность, дорогой, рассеянность», — упрекнул себя Бирюков и неуверенно проговорил:

— Закурить бы, что ли… У тебя ничего нет?

— Ой, ты знаешь, я некурящая. Хотя… Погоди! Тоська иногда балуется табаком. Кажется, что-то она у меня оставляла, — Бэлла вскочила из-за стола и достала из серванта початую пачку сигарет «Столичные».

«Промах, не те сигареты», — вроде бы с сожалением подумал Антон, разглядывая красивую упаковку. Выхода не было, коль напросился — хочешь не хочешь, закуривай. На третьей или четвертой затяжке захлебнулся дымом и закашлялся, как Борис Медников, «стрельнувший» у подполковника «Казбек».

— Плохие сигареты? — испуганно спросила Бэлла.

— Хорошие, я курильщик плохой. Дымлю иногда, для забавы.

Кайров, вроде бы не слушая их разговора, играл на гитаре что-то грустное. Вообще его сегодня тянуло на грустное. Бэлла приготовила для всех еще по чашке кофе.

— Кайров, говори безалкогольный тост! — потребовала она.

— На двух вэтках сыдэли двэ птычки, — с акцентом начал Кайров. — Подул ветер — ветки закачались. Птички поцеловались и разлетелись. Так выпьем этот кофе за ветреную любовь.

Бэлла весело засмеялась, погрозила Кайрову пальцем и осторожно поднесла к губам чашку. Бирюков отпил несколько глотков. Кайров — тоже. Потрогал струны гитары, словно хотел убедиться, не расстроилась ли она, переглянулся улыбчиво с Бэллой и опять грустно запел:

Бирюков вслушивался в слова песни и не мог понять: то ли намекает Кайров на что-то, то ли выясняет какие-то отношения с Бэллой. Двусмысленность вызывала неприятное чувство. От сигареты горчило во рту. Антон без всякого предупреждения поднялся из-за стола и сказал:

— Спасибо, братцы, за компанию. Сидят, сидят да уходят.

Кайров загородил дорогу:

— Обиделся? За что?

— Какая может быть обида? Надо с Голубевым переговорить.

— Голубев на рыбалке. Я его встретил с удочками, когда на вокзал шел.

— Устал чертовски за день, — попытался найти другую причину Бирюков. — Душно…

— Сейчас балкон открою, — забеспокоилась Бэлла. — В самом деле: чего ты заторопился? Время детское, еще двенадцати нет. В конце концов, приляг на диван, отдохни…

Антон улыбнулся:

— Не хочу с Кайровым конкурировать.

Кайров положил гитару, сухо сказал:

— Шуток не понимаешь. Тогда и я ухожу.

— Вот сумасшедшие, — обиделась Бэлла. — От тоски умрешь с вами.

Кайров мрачно усмехнулся и послал Бэлле воздушный поцелуй.

Теплая, совсем не сибирская ночь, сияла звездами, густо рассыпанными по темному небу. Несколько минут шли молча. Кайров первым нарушил молчание.

— Чего ты взбеленился? — вроде бы с ухмылкой спросил он. — Если бы мне предложила отдохнуть такая шикарная блондинка…

— Терпеть не могу женихов и невест на час.

— Женишься — пожалеешь, что, в холостяках дураком ходил.

— Каждый по-своему с ума сходит.

— Устами юноши глаголет истина, — Кайров засмеялся, но сразу посерьезнел и спросил: — Как ты с Бэллой познакомился?

— Случайно сели в один вагон.

— Ее провожал кто-нибудь в Новосибирске?

— Нет вроде.

— Осторожный ответ и неоткровенный.

Бирюков чуть подумал и решил рассказать все начистоту. Кайров внимательно ловил каждое слово. В темноте нельзя было разглядеть его лицо, но чувствовалось, что слушает он сосредоточено и серьезно. Дослушав до конца, тихо заговорил:

— Никаких сумасшедших с розовой собачкой среди ее знакомых не знаю. Возможно, на самом деле пожалела человека. Бэлка — баба откровенная и к чужой беде чувствительная.

— Когда ты с ней познакомился? — спросил Антон.

— Около года назад. Она работает в Госбанке с моей женой.

Бирюков насторожился: работая в Госбанке, Бэлла могла знать о поступающих в магазин золотых часах. Кайров, то ли не заметил настороженности, то ли не считая нужным что-либо скрывать, продолжал прежним тоном:

— Фамилия ее Бураевская. Была замужем. После окончания института бросила мужа и взяла направление в райцентр. Как молодой специалист быстро получила здесь квартиру, а родители постарались благоустроить.

— Кто ее муж? Почему бросила его?

— Таких вопросов никогда не задаю женщинам, поскольку в девяносто девяти случаях из ста в ответ начинают врать даже самые бескорыстные. — Кайров помолчал. — Кажется, закружил ты Бэлке голову.

— Ревнуешь?

— С какой стати. У меня с ней ничего не было. Просто Бэлка странно сегодня вела себя. Возбуждение какое-то так и рвалось из нее наружу.

— Вы, пожалуй, оба были в своей стихии.

— Я компанию поддерживал, а она искренне за тобой приударила. Раньше не замечал с ее стороны такой внимательности к парням. — Кайров повернулся к Бирюкову и вдруг спросил: — А с чего это ты курить начал?

— Для солидности. Надо же как-то мужать, — шуткой ответил Антон.

— Не темни. Я твой фокус с сигаретами сразу приметил. На Бэлку след выводит?.. — Не получив ответа, извинился: — Прости. Опять излишне любопытствую…

Медленно дошли до реки. На мосту, не сговариваясь, облокотились на перила. От воды тянуло прохладой, в лоснящейся черноте высвечивали отражения мостовых фонарей. Сонную тишину изредка разрывали короткие сигналы маневренного тепловоза, доносящиеся со стороны станции, да где-то далеко отстукивали чечетку колеса идущего поезда. На берегу трепыхался слабенький огонек рыбацкого костра.

— Твой Голубев сидит, — показывая на костер, сказал Кайров. — Налимов таскает.

— Нет желания сходить к нему? — спросил Антон.

— Поздно, пора по домам расходиться.

— Меня никто дома не ждет.

— А у меня теща с дочуркой осталась, контроль… — Кайров протянул руку. — Желаю удачи.

— Спасибо.

Бирюков опять облокотился на перила. Под мостом лениво плескалась об устои река. Огонек костра затрепетал ярче, видимо, ухватился за новую порцию подброшенного хвороста. Антону вспомнилось, как несколько лет назад на том месте, где сейчас горит костер, веселой компанией устраивали пикник, справляли день рождения одной из своих сотрудниц. Точно на таком же костре жарили шашлыки, играли на гитаре, много шутили и смеялись. А наиболее отчаянные пробовали даже купаться, хотя вода в реке в ту пору была до чертиков холодной. Сколько времени прошло с той поры: три или четыре года?.. Захотелось побывать на том месте. Вдобавок, надо было узнать у Голубева подробности отравления молоденькой продавщицы.

Бирюков спустился с моста к реке и направился по тропинке вдоль берега. Задумавшись, неторопливо подошел к костру. Чуть поодаль от огня, зажав ладони под мышки, сидел нахохлившийся Слава Голубев.

— Бог в помощь! — громко сказал Антон.

Голубев удивленно обернулся и вскочил на ноги. Узнал Бирюкова, смущенно проговорил:

— Игнатьич… так и перепугать можно. Что, как тать ночной, бродишь?

Присаживаясь к огню, Бирюков улыбнулся:

— Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.

— Только что намеревался смотать закидушки и заглянуть к тебе домой, — сказал Слава. — Думал, ты с самой последней новосибирской электричкой приедешь.

Он тоже сел у костра, рядом с Бирюковым. Подбросил несколько сухих веток. Огонь оживился, затрепетал.

— Что с Чурсиной? — спросил Антон.

— Ничего хорошего, — Голубев нахмурился, пошевелил веткой в костре. — Жила Лида, оказывается, в одном доме с Марией Ивановной, заведующей обворованного магазина. Занимала комнату и кухоньку с отдельным входом. Поэтому все сведения — со слов завмага. Очень скупые сведения. Около шести утра услышали через стену «душераздирающий крик». Словно убивают кого или режут. Переполошились, выскочили с мужем во двор. Попытались войти к Чурсиной — дверь на крючке. Крик вроде смолк, потом опять повторился. Взломали дверь — Чурсина уже полуживая, в одной ночной сорочке, валяется на полу, будто судороги ее крутят. Сразу вроде узнала заведующую и в слезы: «Марь-Иванна, миленькая, простите». За что простить? Неизвестно. Пока муж бегал вызывать «скорую помощь», завмаг ни на шаг не отлучалась. Чурсина вроде бы потеряла сознание, стала заговариваться. Бред был какой-то необычный. Будто у нее катастрофически растет голова, удлиняются руки и ноги, будто ей приказывают их отрубить, а она не соглашается. Затем закричала: «Я все сделала, как ты говорил! Почему так жутко?!», — Голубев помолчал. — Машина «скорой помощи» приехала быстро. Врачи констатировали отравление. Увезли в терапевтическое отделение, подняли на ноги всех специалистов, чтобы спасти жизнь.

— Так она еще может выжить? — обрадовался Бирюков.

— Вероятность, как сказал Борис Медников, очень малая, но врачи не теряют надежды на спасение.

— Что подполковник?

— Внешне спокоен, однако чувствуется, что встревожен — для райцентра небывалое явление. Приказал немедленно вызвать тебя, связаться с прокуратурой, с врачами и, не теряя времени, вести расследование, как говорится, по горячим следам.

— Кайров сообщил мне о каких-то разговорах насчет связи Чурсиной с преступниками. Как будто какой-то «главарь» приказал ей отравиться…

— Разговоров много. Сам понимаешь, подряд два трупа и отравление — для районного городка чэпэ невиданное. Плетут что попало, вяжут все в один клубок. Но есть факты, заслуживающие внимания. Буквально на следующий день после кражи к Чурсиной приезжал ненормальный «профессор», как его окрестили здесь, с розовой игрушечной собачкой. Бывал он у Чурсиной несколько раз и до этого. Ходит, как от мира отрешенный, а между тем мозги светлые имеет. Как-то у конторы Сельхозтехники проводили электросварочные работы. Случилась серьезная поломка в сварочном агрегате. Несколько часов над ее устранением бились. Даже Гоганкин ничего не мог поделать, а Гога-Самолет, по признанию специалистов, соображал в электрике. Так вот. Этот чокнутый профессор шел со своей собачкой мимо. Поглядел-поглядел на мающихся сварщиков, скинул пиджак и за несколько минут устранил неисправность. Теперь и плетут, что он возглавляет банду, которая обворовывает магазины. Сам якобы непосредственного участия в воровстве не принимает, а только отключает охранную сигнализацию. Причем отключает одному ему известным способом, который до сих пор не может разгадать самая квалифицированная экспертиза, — Голубев прутиком пододвинул к костру отлетевший уголек. — Все это, конечно, обывательская фантазия, но отравление не случайно. Есть достоверные сведения, что в субботу, накануне совершения кражи, Чурсина прогуливалась в лесочке за Сельхозтехникой с каким-то приезжим парнем. Была очень грустной, задумчивой. Это подтверждает и завмаг Мария Ивановна, видевшая их во время обеденного перерыва. И вообще, заведующая магазином говорит, что уже больше месяца Чурсина словно заболела, стала нелюдимой. Даже когда узнала о часах, о которых давно мечтала, сразу отказалась их покупать, сославшись на отсутствие денег, а потом пришла в магазин с тем парнем, с каким прогуливалась, и купила часы без видимой радости, вроде как под его нажимом. Вот, пожалуй, и все, что мне удалось выяснить.

Голубев замолчал и уставился на огонь. Костер потрескивал сушняком, стреляя яркими отлетающими искорками. Все окружающее тонуло в кромешном ночном мраке.

— Ненормального «профессора» с розовой собачкой отыскать пара пустяков, — нарушил молчание Бирюков. — О нем я кое-что знаю. Когда-то заведовал кафедрой электросварки в одном из институтов, как сказал мне Степан Степанович Стуков. Не удивительно, что он сумел запросто отремонтировать примитивный сварочный агрегат. А вот если Чурсина не придет в сознание и не назовет парня, с которым прогуливалась, дело будет сложнее. Записки она никакой не оставила? Обычно такие, кто намеренно травится, оставляют…

— На столе нашли тетрадку с вырванным листом, а записки нету.

— Как Дунечка себя ведет?

— Знаешь, согласилась на лечение, — Голубев повеселел. — Эксперт наша, Лена Тимохина, и следователь Маслюков с ней душеспасительные беседы проводили, какой-то ключик подыскали.

— Сам ты не разговаривал с ней?

— Разговаривал. О магазине ни слова не мог вытащить. Как в рот воды набрала. Буркнула только, что чепуху в уголовном розыске намолола. Хотела тройку на похмелье заполучить.

— В этой ее «чепухе» кое-что есть. Помнишь, заключение экспертизы, что на металлическом пруте, которым взломана дверь магазина, имеется след крови Дунечкиной группы и прилипший волосок?..

— Группа крови — шаткий аргумент. К тому же, вполне могли в другом месте стукнуть, затем подбросить прут к магазину, — перебил Голубев, пошевеливая прутиком угольки в костре.

— Ты слушай, — продолжал Бирюков. — Мохов показал, что Дунечку ударил Костырев, когда выбегал из магазина с крадеными вещами. Известно Мохову и о том, что Гоганкин был в магазине, но он не знал, что Гога-Самолет там умер. Конечно, принимать показания Мохова полностью за чистую монету нельзя, однако зерно правды в них есть.

— А что Костырев показывает?

— Пока ничего, но я уверен, что он разговорится, — Антон помолчал. — Кстати, Слава, ты Бэллу Бураевскую знаешь?

— Блондинка с голубыми глазами? В Госбанке работает? Знаю, уже больше года в райцентре живет.

— Сегодня, уезжая из Новосибирска, я видел ее на главном вокзале разговаривающей с ненормальным «профессором». Надо выяснить, не приезжал ли этот «профессор» к Бураевской сюда накануне кражи.

— Выясню, — решительно сказал Голубев.

Ночь, мигая звездами, остужала нагретую за день землю. Река чуть слышно хлюпала у берегов, наполняла воздух прохладной свежестью.