ГЛАВА 21. Приезд брата

Костя Игнатов выехал из Ржевска первым рейсовым автобусом в пять-двадцать утра. Пассажиров набралось немного. В основном это были рыбаки из

города. Костя разговорился с ними и неожиданно выяснил, что в связи с нехват-кой денежных средств, автобусный парк, акционированный месяц назад в ЗАО,

пересмотрел прежние маршруты и половину из них отменил! Оставшиеся же направления сократил до минимума, объясняя свои действия требованиями экономии.

Нововведение обернулось для Игнатова тем, что до крайности запылённый и громыхающий на малейших неровностях, словно пустая консервная банка "Пазик", высадил его на развилке, без заезда в Давыдово, как это было раньше. Игнатову предстояло тащиться по утренней прохладце с тяжёлой поклажей в руках все оставшиеся семь с лишним километров.

Он "подъехал" было к водителю, но тот отчего-то заартачился и ни в какую не согласился завернуть в деревню, хотя Костя и посулил ему немалое денежное вознаграждение.

— Не хочу потерять работу, паря! — объяснил пропахший соляром шофёр-предпенсионник и попылил дальше по "большаку"!

Игнатов дождался, когда автобус скроется за поворотом, после чего спря тал свой тяжеленный чемодан с аппаратурой в придорожных кустах, прикрыв для надёжности сорванными лопухами.

Справедливо рассудив, что вряд ли кому взбредёт в голову шарить по кустам в этом безлюдном месте в столь ранний час, он со спокойной душой налегке отправился в Давыдово. С собой он прихватил только походную сумку на ремешке, в которой вёз родственникам гостинцы. За чемоданом он рассчитывал вернуться часа через полтора вместе с зятем на его мотоцикле.

…Около семи утра Костя толкнул знакомую калитку и вошёл во двор

сестры. С последнего его гостевания, тут мало что изменилось. Переплёты рам,

наличники окон и дверей дома по-прежнему выкрашены в белый цвет. Над крылечком всё так же возвышается навес весёлого тамбура. Его резные перильца и занавесь — деревянная резная доска по фасаду — сверкают свежей салатовой краской, с детства полюбившейся Клавдии.

Только рядом с вязом появился не дорытый раскоп колодца, чьё круглое зево кое-как прикрывал фанерный щит. Не сегодня-завтра на его дне зять должен будет обнаружить загадочные Врата…

Да, ловко его охмурили и использовали серые колдуны! Думая, что трудится над колодцем, Страж своими собственными руками откопал для них артефакт. Интересно, как Степаныч отреагирует, когда узнает всю правду? Кому-то очень сильно не поздоровится тогда!

Игнатов покрутил головой и остановил взгляд на далёком взгорке за ре- кой, зеленеющем над крышами домов и островками садов. Там, на голубеющем фоне небосвода, темнели развалины колхозной свинофермы Её покатая приземистая крыша, некогда крытая дранкой, была любимым пристанищем для него самого и других деревенских ребятишек, любивших соскальзывать по ней вниз, словно с ледяной горы. В отсутствии сторожа деда Васи, конечно… Скорее всего, наблюдательный пункт серых расположен именно там и нигде больше. При случае можно проверить, но это не к спеху…

Игнатов направился к дому и сразу же увидел зятя.

Тот, обнажённый по пояс, занимался на крыльце гимнастикой. Костя подошёл поближе, любуясь рельефной мускулатурой Симакова, и негромко поздоровался:

— Привет, Степаныч!

Симаков заметно обрадовался гостю. Энергично кивнув в ответ на приветствие, он подал знак подождать.

— Погодь, шуряк, я скоро…

Косте и самому стало интересно понаблюдать за зятем: ведь упражнения которые тот сейчас выполнял, показались ему совершенно незнакомыми, а ведь он считал себя неплохим знатоком физкультурных систем народов мира. Однако то, что Симаков проделывал на крыльце, было абсолютно ни на что не похоже! Это был каскад чередующихся простых и незамысловатых движений, привязанных к то нарастающему, то ниспадающему неслышному внутреннему ритму занимающегося. Симаков напомнил Игнатову пловца, подхваченного горным потоком, который после успешной борьбы с необузданной стихией благополучно выплыл в спокойное русло катящихся по долине волнам.

Глядя на него, Игнатов стал вспоминать различные гимнастические системы…

Взять, к примеру, для сравнения, китайскую систему физкультурных упражнений под общим названием "Игра птиц и зверей"- так ничего общего! Китайская "Игра" включала мягкие, плавные движения с очень умеренным, постепенным нарастанием темпа и объёма упражнений. Игнатов не по наслышке знал, что она не только развивает выносливость, силу и ловкость, но так же имеет и прикладное значение — нечто вроде джиу-джитсу! "Игра…" доступна разным возрастным группам и одинаково полезна и мужчинам и женщинам. Она сочетается с общеизвестными упражнениями: подскоками, приседаниями, сгибанием рук в локтевых суставах, наклонами… Как правило, китайскую гимнастику дополняет комплекс дыхательных упражнений, а так же элементы самомассажа, который заключается в более или менее длительном растирании конечностей и в лёгком покалывании груди, живота…

И японская методика, берущая своё начало в военной подготовке самураев, тоже никаким боком не состыковывалась с зятьковской, хотя в отличии от китайской, наоборот, включала импульсивные, взрывные упражнения. Они по сей день используются при тренировках фехтовальщиков, каратистов, дзюдоистов, а так же резких игровых движениях баскетболистов и гондболистов…

Ближе всего по духу и внешним признакам гимнастике Симакова соответствовала физическая культура эллинов, которая возникла из самых насущных потребностей всего живого: охотиться, добывая пищу, спасаться от опасности бегством или сражаться.

И, значит, двигаться, двигаться, двигаться…Такая естественная физическая культура не только безотказно служила грекам, но и стала поэтому подлинной эстетической нормой для "видового" человека, как природного существа…

Но и она имела существенные отличия от системы Степаныча!

Между тем Симаков приступил к очередному упражнению. Игнатов, глядя на него, просто обомлел. Зять преобразился на глазах и стал напоминать Косте… медведя! Это было удивительно! Он, словно всамделешный косолапый, медленно раскачивался из стороны в сторону, перенося свой центр тяжести с одной ноги на другую, так же, как и мишка, характерно поводил головой, стараясь не останавливать своего взгляда ни на чём; руки, подражая звериным лапам, он слегка вытянул вперёд, полу согнув их в локтях…

Следующее упражнение так же заинтересовало Костю. Симаков встал на мысочки и медленно, на счёт "семь, " присел широко разведя колени, держа спину прямой и стараясь не касаться пятками пола. При этом он сводил руки вместе и как бы обхватывал ладонями невидимый столб энергии, бьющий с неба в землю между его колен; плавно скользя по нему вниз — приседая, и вверх — поднимаясь и разводя руки в стороны. Это упражнение зять повторил ровно семь раз! "Оно даёт возможность подпитываться энергией космоса," — подумал Игнатов.

Симаков же приступил к заключительной части своей гимнастики — комплексу дыхательных упражнений. Выпуская воздух из лёгких, он время от времени с выдохом отчётливо произносил звук: "Зу-у-у-х-х… у-у-х-х… х-х-х…", при этом стоял в трёх шагах от стены и отжимался на длину вытянутых рук на счёт "семь".

В заключении Симаков облился холодной водой из ведра, стоящего на завалинке вытерся насухо домотканым рушником и только после этого радушно обнялся с Игнатовым.

— Ну, здорово, Константин! Быстро же ты, однако, нынче собрался! А то, бывало, зовёт тебя Клавдия в гости, никак дозваться не может…

— Просто подвезло: работы в институте заметно поубавилось, вот и отпустили на недельку за свой счёт… Слушай, что за упражнения ты сейчас делал?

— Эту гимнастику мне отец — упокойник показал, когда я ещё под стол пешком ходил. Наказывал заниматься постоянно, да куды там! У пацанов в голове, сам знаешь, что гуляет… Позанимался я чуток и бросил… Только в армии и вспомнил

о ней… Дюже она выручила меня тогда… Как обженился — снова бросил и до сего дня и не вспоминал. А утром отец приснился, спросил, занимаюсь ли я гимнастикой и укоризненно так покачал головой. Всё, теперь снова вернусь к занятиям!

На звук голосов из избы выглянула Клавдия. Увидев брата ахнула, всплеснула руками и бросившись к нему, повисла на шее, целуя в обе щеки.

— Костик, братик приехал!

Когда прошли первые волнующие минуты встречи, с обоих сторон посыпались вопросы о житье-бытье и здоровье, о родственниках, друзьях и знакомых… Костя вручил сестре нехитрые гостинцы, а та, обозвав себя "дурой несусветной", умчалась в дом готовить угощение и накрывать стол.

Мужчины остались одни. По случаю выходного дня/сегодня была суббота/ Симаков на работу не пошёл. Он подвёл гостя к яме:

— Вот он, мой колодец! Что-то с ним неладно, шуряк. — и вкратце рассказал о нестандартном поведении домашней животины вблизи ямы.

— Может, тут из земли излучение какое бьёт?

Вспомнив про нашествие ворон, он посмотрел на дерево: так и есть — на нижних ветвях вяза опять притаилось птиц пять-шесть. Выглядели они какими-то квёлыми: то ли не выспались, то ли заболели…

— Вишь, ты, — указал на ворон Симаков, — Так и сидят день-деньской и не улетают. Всё в колодец норовят заглянуть. А сами — что твои наркоманы!

Игнатов с интересом взглянул на ворон. Без сомнения пернатые чувствовали энергетику Врат, а отсюда можно было сделать вывод, что те до сих пор находятся в рабочем состоянии! Он всё искал предлог, что бы начать разговор и открыть Симакову глаза на истинное положение вещей, но подходящий момент никак не наступал.

И тогда Костя решил, что пока с признанием повременит. Пусть зять сначала найдёт свои Врата! При наличии артефакта фантастические объяснения воспримутся им, как реальные факты, и не будут выглядеть голословно…

Внимательно посмотрев на задумавшегося шурина, Симаков поинтересовался:

— Сам-то ты, случаем, ничего такого не ощущаешь? Тошноты, например, или головокружения?

— Да нет, Степаныч, всё нормально.

— Вот и Клавдия давеча постояла по над ямой — и тоже всё ничего! А как пошла в хату, так сознание потеряла!

— Да ты что? — встревожился Игнатов.

— Точно говорю! Но ты не волнуйся, это было в первый раз. Сейчас ей колодец нипочём, привыкла…

— Я, Степаныч, как прочёл ваше письмо, так целый чемодан аппаратуры собрал и с собой привёз. Только я его у развилки спрятал, что бы зря не надрываться. Вот привезём его, я сделаю соответствующие замеры и точно скажу тебе, есть или нет в колодце излучение… — пообещал Игнатов, а про себя подумал:

"Есть! И ещё какое! Это видно и невооружённым глазом. Врата практически совсем рядом, возможно от поверхности их отделяет только тонкая прослойка земли…"

— Договорились, шуряк. Позавтракаем и сгоняем за твоим чемоданом. А потом я займусь с колодцем. Водичка должна вот-вот появиться. Поможешь мне, подстрахуешь? "

— О чём речь, Степаныч? Зачем бы тогда и приезжать?

Завтрак прошёл в весёлой и непринуждённой обстановке. Клавдия накрыла стол под навесом летней кухни, что бы не париться в четырёх стенах. Свежий воздух, душевный настрой и привезённый Константином коньяк способствовали здоровому аппетиту. Во время застолья чуткий по природе Игнатов неожиданно уловил, что сестру и её мужа связывает какая-то тайна из разряда семейных. Оба так и светились тихим счастьем…

Из недомолвок и брошенных друг на друга мимолётных многозначительных взглядов, он понял, что и чету Симаковых переполняет некое радостное чувство, природу которого он так и не смог угадать…

Отгадка же заключалась в том, что под утро оба супруга одновременно прочувствовали, что лечение друидов дало свой положительный результат!

Так иногда бывает…

После завтрака Симаков сдержал обещание и свозил Игнатова к развилке,

где тот забрал из тайника чемодан с аппаратурой.

* * *

За полтора суток до Костиного приезда, ближе к вечеру, в Давыдово, со

стороны Дубинина, вошёл молодой крепкий мужчина с небольшим рюкзачком за плечами. Это был капитан Сычёв, посланный генералом Нефёдовым контролировать деятельность майора Игнатова.

Он шагал не спеша, вразвалочку, изредка с интересом поглядывая по сторонам. Миновав два дома, он остановился возле третьего, который привлёк его внимание тем, что стоял несколько в стороне от дороги и на отшибе, ближе к берегу речушки… Сычёв приблизился к калитке. По двору, словно угорелые, с кудахтаньем носились куры. Они спешили склевать просо, которое рассыпал перед ними стоявший на покосившемся крыльце хозяин дома.

Это был ещё довольно крепкий сухопарый старикан с плутоватыми глазами. Сычёв, мгновенно "прокачав" обстановку, решил, что нашёл то что искал: и хата неприметная и хозяин по всему — одинокий человек. То, что надо!

— День добрый! — крикнул он старику и сняв кепку, смахнул ею пот со лба.

Несмотря на возраст, хозяин обладал отменным слухом. Он поздоровался в ответ и подойдя к калитке завёл с капитаном неспешный разговор. Они поговорили о том — о сём, прежде чем Сычёв ненавязчиво поинтересовался, не сдаёт ли кто часом в деревне комнату под жильё на короткий срок? А то, мол, он — писатель из Ржевска, задумал написать книгу о жизни современного села. Ради этого приехал к ним в глубинку, что бы и самому пожить деревенской жизнью, и заодно набраться соответствующих впечатлений и сюжетов…

Во время беседы он демонстративно снял рюкзак и поставил его в траву возле ног. При этом, словно ненароком, звякнул стеклом и на треть обнажил горлышки нескольких бутылок водки "Столичная" московского разлива, которые прята-лись под неплотно затянутым верхом рюкзака.

Приём сработал безотказно!

Дед увидел бутылки и напрягся, его кадык сделал непроизвольное глотательное движение. Метаморфоза, произошедшая со стариком, не ускользнула от внимательного взгляда капитана, который тут же поздравил себя с удачей.

Хозяин между тем заметно оживился, хотя до этого слушал гостя в пол-уха. Сычёв решил его "пришпорить" и сделал вид, что собирается идти дальше. Тогда старик выскочил за калитку и чуть не грудью встал у него на пути:

— Не надо никуда итти! У меня в хате помимо кухни и терраски имеются ещё три отдельные комнаты. Я проживаю один, одна из комнат служит мне спальней, стало быть остаются две свободные. Можете выбирать любую! А хошь и обе… Вы меня ни коим образом не стесните, да и вдвоём жить не в пример веселее, нежели одному. Верно?

Сговорились, что "писатель из города" поселится в любой на его выбор комнате за сто рублей в неделю и может жить, сколь ему заблагорассудится.

Вдобавок, приезжий обещался приплачивать хозяину за овощи и фрукты с сада-огорода и иногда самолично готовить обеды на двоих. Такой расклад устраивал

деда, как выяснилось бывшего директора сельской школы, как нельзя лучше и они с капитаном тут же ударили по рукам.

"Писатель" предложил не мешкая обмыть это дело. Хозяин предложению обрадовался, суетливо подхватил рюкзак и под руку повёл щедрого постояльца в избу…

…Оставшееся до приезда Игнатова время Сычёв провёл в рекогносци-ровки местности и изучении быта семьи Симаковых. Наблюдая то за мужем, то

за женой в полевой бинокль последней модели, он и не заметил, что сам стал объектом пристального внимания серых Послушников…

ГЛАВА22. Неожиданная находка.

Симаков протянул от дома к колодцу удлинитель с тройником и с азартом взялся помогать "вчёному" человеку — Косте — подсоединять к сети многочисленные приборчики и диковинного вида датчики с мигающими индикаторами, дрожащими стрелками и светящимися циферблатами…

После этого Игнатов принялся "колдовать" с аппаратурой, настраивая и перенастраивая её по нескольку раз. Степанычу же он велел воткнуть в землю вокруг колодца с десяток блестящих хромированных штырей-щупов и стеклянных заострённых трубок, смахивающих на медицинские градусники, от которых к небольшому компактному прибору, похожему на видеоплеер, протянулись тонкие разноцветные провода.

Клавдия, стоя на крыльце, с интересом понаблюдала за работой мужчин и засобиралась на работу.

— Пока, академики! — весело крикнула она выходя со двора, — Смотрите, хату мне не спалите с вашими опытами!

И укатила не дойку — у коров выходных не существовало.

Симаков принёс стремянку и лопату. Обвязавшись верёвкой, свободный конец которой он закрепил на стволе вяза, полез в яму, наказав Косте присматривать за ним. Тот продолжал возиться с аппаратурой, похоже, что-то там у него не ладилось…

Если откровенно, то Симаков был несколько разочарован ходом работ. Вернее сказать — отсутствием результата. И то сказать, он углубился в землю без малого на три метра, а воды как не было так и нет. К тому же настораживал и тот факт, что и признаков её близкого присутствия не наблюдалось. А ведь незнакомец в дождевике, помнится, ясно сказал: "Не глубоко!", но вот беда, не уточнил насколько…

Так что, по идее, вода должна была показаться с минуты на минуту, но её почему-то всё не было! Поневоле задумаешься… Не то, что бы Симаков разуверился в истинности сделанного странным биолокаторщиком прогноза, нет! Но сомнения с некоторых пор стали сами собой закрадываться в голову и он ничего не мог с ними поделать, как ни гнал прочь.

Вдруг в памяти всплыли необычные рысьи глаза незнакомца. Симакова на секунду будто парализовало. Наваждение вскоре прошло и он раздосадовано сплюнул в сердцах. "Тьфу ты, нечистая сила! Мало того, что воды нет, так ещё и чертовщина какая-то с колодцем твориться. Животина домашняя его сторонится, словно он чумной, Клавка в обморок упала, вороны вон поналетели ни с того, ни с сего… Ну да ничего! Костик враз со всем этим разберётся — вон сколь аппаратуры всякой-разной понавёз! "

Симаков поплевал на ладони и взялся за лопату, подумывая, что надо бы улучить момент и рассказать шурину и про Звёздные Врата и про то, что он их потомственный Страж. И уж конечно обязательно поведать, какая жуткая судьба уготована их с Клавдией ребёнку, если он вольно или невольно выдаст секрет Врат.

Вот только отнесётся ли серьёзно к его рассказу Костик? Ведь он же большой учёный! А тут сказочки какие-то несусветные… Правду сказать, Симаков уже не знал что и думать. Если вчера ночью под впечатлением от увиденных на празднике друидов мистерий, он почти безоговорочно поверил Лыковой, то сегодня, при свете дня, уже начал и сомневаться: а так ли всё обстоит на самом деле?

Он копнул землю раз-другой, продолжая размышлять:

"Вот если бы объявились мои Врата и Костик увидел их своими глазами, то тогда, наверное, и не подумал бы, что его разыгрывают! Обязательно помог бы

дельным советом. Ведь он — учёный а речь, как-никак, идёт о жизни и смерти его племянника…

Да, загад не бывает богат! Но, с другой стороны, Лыкова твёрдо уверила меня, что сегодня я встречусь с Вратами. Верить или нет? Ведь чепуха же! Я никуда не собираюсь уходить, буду весь день заниматься колодцем, разве что они сами ко мне придут…"

Вдруг лопата выпала из внезапно ослабевших рук Симакова и сам он встал столбом. Его словно озарило:

"Я всё голову ломаю, где прячутся мои Врата, а они — в колодце! У меня под ногами! Поэтому-то тут такие непонятки и происходят! Боже мой! Я сейчас найду свои Врата!"

Очнувшись, он покрепче ухватился за черенок и принялся копать. Азарт придал ему сил, вёдра наполнялись землёй с космической скоростью. Костик

не успевал вытаскивать их за бечёвку наверх и высыпать в овражек за огородом. Не прошло и пяти минут, как лопата внезапно обо что-то глухо звякнула!

Оба-на! Запевай кума, срослася! Вот он, артефакт! Хотя, это может быть и камень, но на такой глубине сомнительно. Симаков отступил в сторонку и сно- ва копнул. И опять штык упёрся в какое-то препятствие. Тогда Симаков развернулся и стал осторожно вгонять лопату в землю на противоположенном краю ямы. Однако и в третий раз металл скрежетнул обо что-то твёрдое, укрытое под небольшим слоем песка.

Штык никак не хотел идти дальше!

"Ну, вот и всё! Это мои Врата. Теперь держись. Сейчас понабегут со всех сторон

охотнички за артефактом, только поспевай отмахиваться. Ну уж, хрен им на постном маслеце! Давай, Миха, не мешкай, расчищай эту штуковину, вступай с ней в контакт, узнавай систему управления и зафигачивай Врата куда подальше отсель!"

Симаков разгорячился, но усилием воли взял себя в руки. Сохраняя внешнее спокойствие, он вылез из ямы и с безразличным видом сходил в дом за веником и совком. Костя оторвался от приборов, проводив зятя удивлённым взглядом.

— Ты чего, Степаныч, клад что ли нашёл? — он склонился над ямой, но кроме песка на дне ничего не увидел.

Симаков в ответ пробурчал что-то неразборчивое, отвёл глаза. Он не хотел пускаться в объяснения, не увидев артефакт воочию…

"Он наткнулся на Врата!" — догадался Игнатов и осторожно зыркнул по сторо-

нам.

Всё вокруг дышало соразмеренным спокойствием выходного дня. Деревня проснулась, жизнь в ней текла по привычному руслу. Зная, с кем имеет дело, Игнатов не стал обольщаться насчёт царившей вокруг идилии.

Подражая зятю, он не спеша отошёл к дому, поднялся на крыльцо и будто бы за какой надобностью заглянул в сени. Возвращаясь к колодцу с мотком тонкого кабеля, он словно ненароком захватил свою походную сумку. Она была с двойным дном, в котором хранился компактный диверсионный вариант ПСС и с десяток магазинов к нему.

С оружием Игнатов стал чувствовать себя более уверенно.

Ободранного кота под смородиной он не заметил, зато тот не спускал с людей

не по-кошачьи пристальных глаз…

Симаков тем временем снова спустился в яму и стал веником собирать песок в совок и ссыпать его в ведро. Игнатов склонился над краем и повторил вопрос

— Сам не пойму, что тут, шуряк! — шёпотом ответил Симаков и добавил загадочно — Думал про одно, а на деле — другое… Ладно, расчищу маненько и увидим, что там. Тащи ведро!

Они подняли их наверх чуть больше двух, прежде чем таинственная находка обнажилась целиком. Закончив работу, Симаков поднялся по стремянке наверх и вытащил её за собой, чтобы не мешала смотреть. Игнатов расстелил на краю ямы кусок брезента и оба легли на него, свесив головы вниз. Из такого положения изучать Врата было куда сподручнее, нежели стоя.

Глянув вниз разок-другой, Игнатов, хоть и имел учёную степень и офицерское звание майора-инженера ФСБ, всё же не удержался и присвистнул как мальчишка. Откуда ему было знать, что точно так же в сорок первом, присвистнул и молоденький комроты, по сути — вчерашний студент, ушедший на фронт добровольцем прямо со студенческой скамьи…

Минуту, а то и больше Симаков сосредоточенно рассматривал находку. При этом он держал голову набок, словно прислушивался к чему-то. Игнатов тоже в восхищении таращился на дно колодца, где в серой тени виднелась массивная плита грязно-жёлтого цвета. Она была изготовлена из неизвестного, ни с чем не сравнимого материала и в её центре бугрился идеально круглый люк приблизительно метрового диаметра. Гладкая, выпуклая поверхность крышки имела рисунок, отдалённо напоминающий черепаховый панцирь.

— Ишь, ты! Горит, как начищенная бронза! — удивился Симаков.

— Угу! — согласился Игнатов, — Только вряд ли это бронза…

Переглянувшись, оба уставились на глубокие и широкие борозды, исчертившие люк в хаотичных пересекающихся направлениях. Те контрастно выделялись на общем тускло-мерцающем фоне крышки более ярким, медно-красным оттенком и напоминали рисунок, оставленный на льду коньком фигуриста.

Бороздки делили крышку люка на многочисленные неравнозначные тре угольнички, квадратики, трапеции круги и овалы с неровными, волнистыми сто ронами. Все фигуры казались чётко подогнанными друг к другу. В каждой из них отчётливо просматривались незнакомые иероглифы. Игнатов вскользь подумал, что эти значки наиболее схожи с индийскими…

В центре люка, среди ломанной геометрической мешанины, золотом горели два овала с углублениями в виде пятипалых человеческих ладоней.

"И дурак догадается, что люк открывается простым вложением ладоней в углубления! — подумал Симаков и ухмыльнулся, — Только современному человеку это не дано! За исключением меня, потому как я — Страж Врат! "

Игнатов решил, что наступил подходящий момент для объяснения с зятем и ткнув пальцем в колодец, заявил:

— Знаешь, Степаныч, что это такое? Это Звёздные Врата, а ты их Страж! Понял?

Симаков вздрогнул от неожиданности! Он внимательно посмотрел Косте в глаза и с удивлением подумал: "А ведь он — один из охотников за артефактом, иначе откуда ему это известно? "

В слух же возразил:

— Ты ошибаешься, Константин! Это не Врата! Это последний из сохранившихся

Входов в Подземелье Атлантов!

Эта информация пришла к нему ещё на дне колодца, когда он очищал люк от песка. Она поступила прямо в мозг, словно бы из ниоткуда, но Симаков догадался, что это с ним "заговорили" его Врата, используя автоматику входного люка как телепат-ретранслятор.

— Что-о-о?! — поразился Игнатов, — Не Врата, а Вход в Подземелье? Так ты всё

знал? И про себя, и про Врата, и молчал?

— Про Вход в Подземелье я узнал телепатически пару минут назад от своих Врат.

А про сами Врата и их Стража мне стало известно сегодня ночью от Лыковой.

Хотел тебе рассказать, да не успел… Но вот, интересно, когда узнал об этом ты, шуряк, и от кого?

— Двое суток назад! Может меньше… В Конторе… Мне поручили обеспечить их

сохранность до прибытия в село спецкоманды и заодно выпытать у тебя, как ими управлять…

— Во как! Кто поручил-то?

— Некто генерал Нефёдов, самый доверенный человек Президента.

— Я думал, что ты работаешь на учёных, а выходит — на правительство! — огорчился Симаков, — Значит, мои Врата нужны Президенту, что бы тот смог обеспечить себе ещё один срок правления…

— А зачем же ещё? На большее у них ума не хватает…

Симаков помолчал, потом поинтересовался:

— Ну и что ты намерен предпринять, Константин? Меня с Клавдией — под арест, а

Колодец — под охрану?

— Обижаешь, начальник! Ты думаешь, я для чего согласился на задание? Что бы

не послали кого другого! Так что, буду тебе помогать! Что скажешь, то и сделаю!

— От, спасибо, шуряк, я всегда верил в тебя. А тебе за самовольство не попадёт?

— Если всё делать по уму, то выкручусь! Сам-то что думаешь делать? Ведь кроме

Президента за Вратами охотятся и Серые Колдуны! Это они каким-то образом за

ставили тебя откапать для них Врата. А тут такой облом! Врат и в помине нет, но зато есть Вход в Подземелье. Может взорвать его и дело с концом? Ни вашим-ни нашим!

— При иных обстоятельствах, я может быть так бы и поступил… Но не теперь…

— Что за обстоятельства, Степаныч?

— А вот послушай…

И Симаков подробно передал Игнатову свой ночной разговор с Лыковой.

Игнатов выслушал и потемнел лицом

— Ну, дела-а-а!

Узнав, какая печальная участь ожидает ещё не рождённого ребёнка Симаковых в случае попадания Врат в чужие руки, Костя скрипнул зубами и ненадолго задумался. Утверждение Лыковой, что телепортатор обладает защитой на энергетическом уровне, не показалось ему слишком уж фантастичным. Он, как учёный, отчётливо представлял какими неограниченными возможностями могли оперировать изобретатели-конструкторы древнейшей суперцивилизации атлантов, контактировавшей к тому же с представителями инопланетного разума.

— Вот и скажи мне теперь, шуряк, как учёный подтверди слова Лыковой: могут ли Врата причинить вред моему ребёнку али нет?

— Врать не стану — могут, Степаныч, вполне! Но ты не расстраивайся раньше времени! Врат тут нет, значит нет и проблемы.

— Эх, Костик, повторяю — Врата в Подземелье! Я их чувствую, они "зовут" меня!

Но на их "зов" могут придти и серые колдуны, и твой генерал Нефёдов!

Тогда беда! Что присоветуешь?

— Я бы сделал так, как подсказала Лыкова. Давай спустимся в Подземелье, отыщем артефакт и ты отправишь его куда вздумается!

— И я так хотел! Значит, собираешься пойти со мной, шуряк?!

Учти, задачка не из лёгких!

— Где наша не пропадала? И потом, у меня задание, Степаныч, забыл? — рассмеялся Игнатов, — Не захочешь, а пойдёшь! Но, если шутки в сторону, то я за вас с Клавдией хоть в огонь, хоть в воду!

— Тогда давай собираться, пока серые колдуны не нагрянули…

— Собраться недолго… А вот Клавдию надо дождаться по-любому, рассказать ей всё и услать со двора на время. А то, я чувствую, тут в наше отсутствие Третья Мировая может разразиться…

— Оно конечно, подождём. А что б время не терять, давай попробуем люк открыть?

— Эка невидаль, открыть! Видишь выемки для ладоней? Вкладываешь в них руки и готово — люк открыт! Верно, Страж? — Игнатов задорно ткнул Симакова в бок.

— Это теория! Боюсь, на практике ничего не выйдет.

— Так давай проверим? Я попробую, Степаныч? — попросил Игнатов, давая понять, что признав Симакова как Стража Врат, подчиняется ему и по старшинству.

— Пробуй, — ухмыльнулся Симаков, заранее зная результат.

Костя взял стремянку и спустился в колодец. Помедлив мгновение, он решительно вложил ладони в углубления. Секунда… другая… однако ничего не произошло! Игнатов выпрямился и в растерянности почесал затылок.

— Чой-то не фурычит, Степаныч!

— А ты попробуй ещё раз.

Но, как Костя ни старался, как ни комбинировал с руками — люк не открывался, хоть ты криком-кричи! Симаков сверху наблюдал за его манипуляциями и тихонечко посмеивался. Внезапно он почувствовал, как в груди к него, в районе чуть выше солнечного сплетения, что-то вспыхнуло, закипело, потом томительно медленно прилило к голове, сконцентрировалось в темечке и на мгновение затмило сознание. Симаков недоумённо потряс головой, ему показалось, что на неё плеснули кипяток.

Но уже в следующий момент острая боль отступила и растаяла без следа, оставив в глазах золотисто-радужный туман и неодолимое желание самому спуститься в колодец и наложить ладони на люк.

— Прекращай, Костик, — прохрипел Симаков, ощущая сухость в горле, — Дай-ка я попробую…

Игнатов вылез обескураженный. По просьбе зятя вытянул стремянку на верх. Тот тем временем разулся, похлопал Костю по плечу: "Учись, пока я жив,

шуряк! " и легко спрыгнул в яму. Косте бросилось в глаза, что пока он экспе-рементировал с люком, с зятем произошла странная, едва заметная перемена.

Он стал каким-то "воздушным" и вроде как помолодел на лицо.

Пока Симаков примерялся на дне ямы, подыскивая удобное местоположение для ног на ободе плиты, Игнатов быстро задействовал всю фиксирующую аппаратуру. Что бы увековечить торжественный момент открытия Входа в Подземелье Атлантов, плюс для отчёта Нефёдову, он решил заснять все манипуляции Симакова с люком на видеоплёнку.

Для этого спустил в колодец тонкий оптико-волокнистый кабель с мини-объективом на конце и включил видеокамеру в режим "Запись". Сама по себе плёнка мало что давала генералу, зато подтверждала стремление Игнатова выполнить задание любой ценой. Доверие к себе, как к агенту, со стороны начальства сейчас было необходимо Игнатову как никогда. Отснятый сюжет его обеспечивал на все сто…

Между тем Симаков присел на корточки.

Пробормотав: "Господи, помоги украсть корову!", он чуть нагнулся вперёд и вложил ладони в пятипалые углубления люка. Кожу пронзила приятная теплота и слабое покалывание. Больше ничего не произошло и Симаков, словно по наитию, мысленно попросил: "Ну, давай же, давай! Открывайся!"

Игнатов на краю раскопа затаил дыхание, одним взглядом контролируя показания приборов, а другим следя за зятем. Целую секунду всё было без изменений, но уже в следующее мгновение он увидел, как из углублений люка полилось золотистое, ощутимо густое свечение! Сначала оно пронзило золотом кисти Симакова и те, послушно окрасившись в жёлто-оранжевые тона, стали прозрачными на вид, словно их отлили из цветного стекла.

Затем золотистая волна поползла выше — по рукам и одежде зятя и уже спустя четверть минуты распространилась на плечи, голову, грудь, туловище и ноги Симакова. Тот оставался невозмутимо-неподвижным и казалось не замечал происходящих с ним перемен. Игнатов же наоборот, места себе не находил от волнения, но подать голос и нарушить тишину всё же опасался. Ему ничего не оставалось делать, как стоять и молча наблюдать.

Прошла ещё пара секунд и зять стал походить на светящуюся изнутри скульптуру, целиком вырубленную из глыбы розового хрусталя. Костя вовсе пе-

рестал дышать… Если бы он отвлёкся от фантастического зрелища и внимательно осмотрелся по сторонам, то его непременно заинтересовали бы две вороны на дереве и отощавший кот под кустом, которые, как и он сам, глаз не сводили с человека в колодце.

Прошла минута, а Симаков будто окаменел. Он не подавал ни малейших признаков жизни, превратившись в "золотого истукана". Волнение Игнатова переросло в настоящее беспокойство. Он решил, что подождёт ещё с минуту, потом спустится вниз и поднимет онемевше-окаменевшего зятя на поверхность.

Но тут, к счастью, солнечные лучи пробились сквозь утренние облака, просеялись через листву вяза и упали на дно колодца. Симаков вспыхнул как сверхновая. Игнатов чуть не ослеп, но вовремя зажмурился и отвернулся в сторону. А когда рискнул посмотреть снова, то увидел, что Симаков опять стал самим собой и зашевелился!

— Степаныч, ты как? — тихо позвал Игнатов, сдерживая ликование, — Живой? А то Клавка меня убьёт за тебя!

— Нормально, шуряк. Чего мне сделается? — отозвался Симаков разгибаясь.

Он прижался спиной к стенке колодца и посмотрев на верх, улыбнулся:

— Ты лучше за люком следи, сейчас откроется.

— Я и сам смотрю и на видео снимаю! Всю аппаратуру задействовал…

— Вот и правильно — будет что начальству предоставить…

Вдруг под крышкой вроде как заработал пылесос. Она дрогнула и поползла в медленном, но с каждым мгновением ускоряющемся вращении против часовой стрелки! Рисунок на "черепаховом панцире" слился в сплошное яркое пятно. Стрелки на измерительных приборах запрыгали как сумасшедшие, индикаторы замигали, а на дисплеях замельтешили ряды многозначных цифр.

— Во, дурдом-то! — простонал Костя, оглядываясь на аппаратуру, с которой тво-

рилось что-то невообразимое.

Вдруг раздался мелодичный хрустальный перезвон и поверхность люка треснула на множество разбегающихся от центра изогнутых ятаганами сегментов с зазубренными краями. Не прекращая общего вращения, они с механическим всхлипом убрались внутрь грязно-жёлтой плиты-основания и открыли вход в Подземелье! Всё мгновенно остановилось и над колодцем повисла гнетущая тишина.

Симаков поморщился, из темной глубины пахнуло спёртым сухим возду- хом, в котором витали довольно неприятные ароматы.

Утро набирало силу, солнечные лучи в изобилии полились на дно колод-ца и проникнув в Подземелье, высветили вырубленную в камне винтовую лест-

ницу. Её ступени терялись в зыбкой тёмной глубине. Что больше всего поразило Симакова с Игнатовым, так это площадка под люком.

Выложенная ромбовидной плиткой из такого же, как и грязно-жёлтая плита с люком, материала, она начиналась в каких-то полутора метрах от него!

И это было странно, так как при такой высоте, что бы добраться от лестницы к люку, человеку нормального сложения придётся идти, согнувшись в три погибели. Согласитесь, не очень-то это и удобно. Если только подземелье не расчитано на карликов или…гномов!

Симаков подмигнул Игнатову и внезапно "солдатиком" спрыгнул в люк

на площадку. Костя ожидал, что он скроется в нём по пояс или по грудь, но зять

исчез с головой! У Игнатова сердце оборвалось. Он протёр глаза и нагнулся ниже, что бы лучше видеть. Симаков как ни в чём ни бывало стоял на площадке и улыбаясь махал ему рукой:

— Ау! Я тут!

Площадка теперь отстояла от люка метра на три-четыре ниже, чем это было только что.

— Ты что, Сткпаныч, очумел? — начал выговаривать зятю Костя, — Заикой меня

хочешь сделать? Разве можно без подстраховки? Не расшибся хоть?

— Что мне, десантуре, сделается? И не с таких высот сигали! — раззадорился Симаков, — Да и прыжка никакого не было. Только я коснулся пола, как он словно лифт опустил меня сюда…

— Как же ты теперь выберешься? Стены то голые, уцепиться не за что… Погодь, я

тебя вызволю.

Он бросил вниз конец верёвки. Симаков обвязался им вокруг пояса.

— Ты, Костя, не тащи, не надо. Я сам вылезу, ты только затяни свой конец вокруг вяза…

Игнатов так и сделал.

Симаков подёргал за верёвку, проверяя на прочность, и подошёл к стене под люком. Выложенная из гранитных блоков, она смотрелась как новенькая. Только он поднял ногу и упёр её в стык между глыбами, что бы начать подъём, как вдруг неведомая сила подхватила его и словно пушинку вынесла на край входа!

Не ожидавший ничего подобного Симаков потерял равновесие и зашатался, готовый вот-вот рухнуть спиной обратно в подземелье. Однако Игнатов был на стороже, быстро натянул верёвку и удержал зятя от падения.

— Мать честная! — изумился Симаков, утвердившись на краю люка, — Вот так

фокус-покус! Видал, шуряк, примочки?

Не успел Игнатов ответить, как он отвязал верёвку и снова шагнул вниз. И снова очутился на площадке пятью метрами ниже! Развернувшись, подошёл к стене и правым мыском коснулся её в том же месте, где и в первый раз. И опять мгновенно вознёсся на край люка.

Но на этот раз он был готов к перемещению, поэтому сразу же поставил ноги пошире. Игнатов смотрел на его проделки во все глаза. Он молчал, потому что и слов подходящих не находилось, и от волнения горло пересохло. Симаков повторил спуск-подъём несколько раз, потом, наигравшись, позвал Игнатова.

— Сигай-ка мне, шуряк! Попробуй как я. Р-р-аз — и ты внизу! Потом, р-р-аз — и ты на верху! Чудеса!

Игнатов не заставил себя упрашивать и спрыгнул в колодец. Минут пять, позабыв обо всём на свете, они развлекались как малые дети, то по очереди, то на пару спрыгивая в подземелье и поднимаясь на невидимом лифте. Наконец угомонились и выбрались из колодца.

— Не жалеешь, Степаныч, что вместо воды откопал такое? — поинтересовался Костя.

— Не знаю, что и сказать… Уж больно много хлопот обещает эта находка! Навер-

ное, было бы лучше ничего о Подземелье Атлантов не знать…

Симаков знал, о чём говорил! Отныне он мог видеть ближайшее будущее… Не открытая пока современной наукой энергия золотого свечения окончательно вырвала из темницы генной памяти Программу Стража Врат и инициировала последнюю до последнего пункта. Программа, на правах истинного хозяина человеческого организма, непосредственно проникла во все уголки "древнего", а затем и в некоторые, выборочные участки "нового" мозга Симакова и прочно закрепилась там.

В результате этой ментально-энергетической экспансии, Михаил Степанович окончательно перестал быть обыкновенным человеком. Он превратился в Посвещённого экстра-мага, став носителем неординарных, паранормальных способностей!

Вместе со способностями он получил целый пакет различной информа-ции, касающейся в основном достижений науки и техники древней суперцивилизации атлантов…

…Клавдия, вернувшись с дойки, сразу же ушла полоть свеклу: из расчёта

мешок сахарного песка за две сотки. Она спешила и Симаков не решился пристать к жене с серьёзным разговором.

"Вот воротится — всё и обсудим!" — решил он и стал собираться в поход.

Игнатов с хмурым лицом переходил от одного датчика к другому.

— Ничего не понимаю! — ворчал он раздражённо, — Такого просто не может быть! Все приборы до единого показывали абсолютную муру, хотя и казались на вид исправными. Костя не понимал, в чём дело и это бесило его. Хорошо хоть

видео и аудио записи прошли нормально. Он сделал копию и спрятал касету

под крыльцо, приложив к ней пояснительную записку для генерала Нефёдова.

Этот "почтовый ящик" они обговорили с ним ещё на конспиративной квартире. В записке Костя сообщал, что вопреки ожиданиям, его зять откопал не Звёздные Врата, а Вход в Подземелье Атлантов. Поскольку никто в мире не может точно сказать, существуют ли Врата на самом деле или нет, то на всякий случай они с зятем на пару отправляются на их поиски. Если артефакт всё же отыщется, то он возьмёт его под свой непосредственный контроль до прихода спецотряда Нефёдова.

Симаков согласен сотрудничать с ними. Он покажет, как работают Вра

та в любом интересующем генерала режиме… Попасть в Подземелье просто, стоит только кому-либо из бойцов приложить ладони к люку. Сделаная им видеозапись является тому подтверждением и одновременно учебным пособием, показывающим, как открывается подземный люк… На своём пути он будет оставлять радиоактивные метки. Найти их по этим следам не составит труда… С почтением, до встречи под землёй!

Игнатов показал записку Симакову и тот одобрил текст.

— Вот и ладушки! Теперь с тебя взятки — гладки, ты сделал всё, что мог. А у нас, по сравнению с ними, будет большая фора во времени!

Даже если они умудрятся открыть люк и отыщут нас в Подземелье, мы всё равно успеем перепрятать артефакт, да так, что его ни одна собака днём с огнём не найдёт!

— А генералу скажем, что Врата пока не нашли! Поди, докажи обратное! Вот только как быть с серыми колдунами? Они себя никак не проявляют, и это мне не нравится!

— Мне тоже! Придумаем и для колдунов загвоздку, дай срок! Как ты будешь сообщать генералу о нашей находке? По рации или спец телефону?

— А никак! Генерал, инструктируя меня, упустил сей момент и это была его ошибка. Он не стал обсуждать со мной врианты связи, из чего я делаю заключение, что ко мне приставлен "хвост". Некто неизвестный будет следить за всеми моими действиями и докладывать генералу о каждом моём шаге.

— Значит, тебе не доверяют?

— В таких делах, Степаныч, ни о каком доверии не может быть и речи. Двойной,

тройной, а то и пятикратный контроль — обычное дело. Не удивлюсь, если узнаю, что моему опекуну отдан приказ избавиться от меня по окончании операции! И от вас с Клавдией тоже…

— Даже так? Круто у вас в Конторе…

— Как и везде! Жизнь такая пошла: не ты, так тебя! — ответил Игнатов и принял

ся собирать аппаратуру, сматывать провода.

…Собирались в дорогу основательно. Помимо продуктов/Симаков сго-

нял на мотоцикле в магазин и закупил всевозможных консервов по списку, со-ставленному Игнатовым/, в первую очередь взяли кой-какие инструменты и измерительные приборы. И уж затем стали набивать два необъятных рюкзака остальными необходимыми в походе вещами, среди которых были два спальных мешка военного образца /их когда-то привёз Костя, что бы ходить с зятем на рыбалку с ночёвкой/, два прибора ночного видения, санитарную сумку и средства личной гигиены. Всё — новейшие образцы оборонной промышленности России.

Подумал Симаков и об оружии. Он подвесил на пояс немецкий штык-нож, острый как бритва, которым отец — упокойник бывало колол свиней. Ружья у Степаныча сроду не было, он не признавал охоту, считая её узаконенным убийством!

Игнатов, увидев чем вооружился зять, хмыкнул и демонстративно сунул в наплечную кобуру свой ПСС, после чего подвесил на пояс охотничий нож.

Сборы закончились, оба готовы были выступить в любую минуту…

Клавдия вернулась часа через два, аккурат к обеду. Увидев, что мужчины оделись по-походному и уже успели собрать рюкзаки, насторожилась, но промолчала. Только после обеда со смешком поинтересовалась, куда это они так вырядились.

Симаков, не зная с чего начать разговор, просто заявил, что они с Костей

отлучатся из дому на пару дней по делам, и что Клавдии в их отсутствие придётся погостить у матери, которая проживала в Дубинино.

Но жена и слушать не желала ни о каком отъезде.

— Ишь, чего удумали! — кипятилась она, — А огород? А скотина? А птица? На кого

я брошу всё хозяйство? Да и с какой стати мне уезжать? Не пойму, что вы ещё затеяли?

Она упёрлась как бык и стояла на своём непоколебимо. Симаков пришёл в отчаяние от её упрямства. Он не знал, что ей ещё сказать, как образумить. На помощь ему пришёл Игнатов.

— Покажи ей люк, Степаныч, — подучил он, — И расскажи о своём разговоре с Лыковой!

Услышав про целительницу, которая с некоторых пор стала для неё непререкаемым авторитетом, Клавдия присмирела. Симаков подвёл жену к колодцу. Показав фантастическую находку, тут же продемонстрировал действие невидимого гравитационного лифта. Клавдия немедленно потребовала, что бы муж и её таким же макаром "покатал", а то она ему не поверит.

Пришлось ему, а затем и Игнатову, выполнить просьбу недоверчивой женщины. Клавдия, взлетая наверх в их сопровождении, всякий раз тихонечко взвизгивала и мелко крестилась. Однако, быстро освоившись, стала самостоятельно совершать спуски и подъёмы. Она снова и снова прыгала в люк и задорно хохотала, появляясь на краю люка. Симакову это надоело и он чуть не силком заставил жену вылезти из колодца.

— Подымайся, ты ещё самого главного не знаешь!

Когда он сообщил ей о предостережении Лыковой, Клавдия заметно побледнела. А когда услышала, каким образом можно исправить положение, долго думала, прежде чем решилась отпустить мужа и брата в поход по подземелью. Давая своё согласие, она так и не смогла унять волнения…

Про неведомое ЗЛО, которое может поджидать путешественников под

землёй, Симаков благоразумно умолчал.

— Сделаем так, — решила Клавдия, — днём я буду по хозяйству управляться, а ночевать стану у матери. Сейчас я загоню птицу в курятник, задам свиньям, напою и перевяжу бычков и на мотоцикле уеду к матери. По дороге упрошу Маняшку взять нашу корову к себе на постой. Пару дней так то можно. Только вы там не

затягивайте…

Так и сделали, причём и муж и брат помогали ей во всём, что бы сберечь время. Симаков выгнал из сарая мотоцикл, загрузил в коляску гостинцев для тёщи, в том числе и привезённые Константином, и выкатил технику за калитку на дорогу.

Клавдия собралась, на прощание по очереди крепко расцеловала обоих, перекрестила, наказав беречь себя, и усевшись в седло, выжала сцепление до отказа и плавно, как учил муж, подала газ…

Когда "Урал" тарахтя и подпрыгивая на ухабах скрылся за поворотом, Симаков облегчённо перевёл дух: пол дела сделано!

Время перевалило за полдень.

— Пора, шуряк, и нам в путь-дорогу отправляться.

— Пора, Степаныч.

Они вынесли из хаты рюкзаки, заперли дверь и подошли к колодцу. Симаков осмотрел двор, словно проверяя не забыл ли чего, и спрыгнул прямо в люк, который всё это время оставался открытым. Игнатов по одному скинул ему рюкзаки.

Когда зять поймал их и отошёл в сторону, он спустил в колодец ноги, лёг на край животом и подтянув щит, накрылся им с головой. Потом оттолкнулся и спрыгнул вниз, напоследок окинув взглядом пустую улицу.

Встав плечом к плечу, путешественники задрали головы и посмотрели на серенький, едва отсвечивающий круг вверху. Это всё, что осталось им от земного мира!

Там, в вышине, как раз над щитом продолжала шелестеть листва на ветках и в просветы сверкала небесная синь… Когда они ещё сподобятся увидеть всё это? И увидят ли вообще?

— Ну и как мы закроем крышку люка? — поинтересовался Игнатов

— Простым мысленным приказом! — пояснил Симаков и на секунду замер.

Механизм его послушался!

Из плиты-основания выросли вращающиеся кривые сегменты, которые схлопнулись со знакомым хрустальным перезвоном. Путешественники оказались в кромешной темноте. Игнатов потянулся к электрическому фонарю, который предусмотрительно подвесил на пояс, но над головой внезапно звякнуло и люк снова открылся.

— Зачем ты это сделал, Степаныч? Аль случилось чего? — озаботился Игнатов.

Симаков потрепал его за плечо и попросил:

— Теперь попробуй закрыть и открыть ты, шуряк…

— Я? — удивился Костя, — Но разве он меня послушает?

— Послушает! Пока ты бросал рюкзаки я настроил телепат-автоматику запорно- го механизма и на твои психо-физические данные.

— Зачем?

— Как зачем? А случись что со мной в подземелье, как ты наружу выберешься?

Костя обескуражено почесал затылок.

— И то верно! Извини, не подумал! Ну, Сезам, давай закрывайся! — крикнул он негромко. В ту же секунду люк вторично схлопнулся над головой. Игнатов вклю- чил фонарик и посветил кругом. Он увидел, как Симаков подошёл к стене и со словами:

— Да будет свет! — приложил ладонь к выступающей серебристой полусфере.

И тут же свет полился со всех сторон. Он хоть и был тусклым, но зато ров-

ным и спокойным, словно от ночника. Одновременно из-за стен подземелья раздалось негромкое глубинное гудение и ступени лестницы… пришли в движе-

ние! Со скоростью эскалатора в метро, они поползли вниз, маня и дразня путешественников. Стены и пол площадки едва ощутимо завибрировали. Симаков и Игнатов переглянулись и непроизвольно взялись за руки. Первый шаг всегда труден…

Что ждёт их в неведомом подземелье?

* * *

Как только Игнатов прикрывшись щитом спрыгнул на дно колодца, облезлый кот покинул своё убежище и, не скрываясь, ускакал со двора. Все до одной вороны тоже сорвались со своих насиженных мест и улетели. Кот услышал как они захлопали крыльями и обернувшись проводил птиц презрительным взглядом. Морда его при этом странным образом перекосилась, а усы встали торчком.