"Убойный сюжет" - читать интересную книгу автора (Тюрин Александр)

9

Подходила к концу очередная сверхплановая измена жене. Этой ночью гражданка Беленкова не заставляла меня выполнять «акробатические этюды» как в первый раз, поэтому я не страдал от утраты сил.

В семь тридцать утра город был необычайно молчалив. Ни говорка граждан, выходящих из дома, ни скрипа калиток, ни гудения автомобильных моторов. Ничего. Население осталось в прошлом. А через пару месяцев город начнет обживаться снова, приедут новые люди и начнет завариваться новая жизнь, как две капли похожая на старую. Только кто-то потеряет пару десятков миллиардов, а кто-то их загребет. Мне было бессмысленно отказываться от своего миллиарда, но все больше казалось, что слишком эти бабки насыщены чужой невзгодой. И, в принципе, я бы кинул миллиард на то, чтобы зафурычила машина времени и вернула все вспять. А сумму с хвостом из нулей, я уверен, и так как-нибудь заработал бы, особенно если учесть инфляцию.

Мы с Анкой валялись в постели в доме самого мэра. Могли бы и в любом другом, например на хазе моего папаши. Но старикан дал деру, не поверив моим увещеваниям, а без него мне было бы тоскливо там.

Натикало часов семь, когда меня насторожил какой-то шорох во дворе. Я осторожно вынул руку из-под женской мякоти и, надевая по дороге штаны и ботинки, двинулся в сад. Полдвора заросло довольно густой малиной, поэтому я то и дело замирал, ловя чутким ухом очередной шорох.

Я неожиданно отметил, что спелые ягоды на одной ветке примяты и даже раздавлены. Затем наклонился и ознакомился с отпечатком ноги. Чужой ноги, причем довольно глубоким и свежим. Гад буду, если здесь кто-то не прохаживался в недавнем времени.

Я отследил, насколько получилось, отпечатки чьих-то тапок, в конце концов потерял их из виду, снова наклонился. И… есть все-таки спинное зрение. Я начал ныряющее движение благодаря шестому чувству — наверное, друг-позвоночник какие-то электромагнитые влияния улавливает. А когда услышал треск веток, просто сиганул вперед.

Доска угостила меня по заднице, так что придала еще большее ускорение. Когда я оглянулся, бомж, чистый мародер с виду, налетал на меня, занося деревяшку для решающего удара по кумполу. Ну, голубец, не на того нарвался. Я улегся на бок и приложился каблуком к его коленной чашечке. Этот нахал сразу исправился и, используя доску не для убийства, а вместо посоха, заковылял прочь. Я мародера догнал, вывернул руку и, наскоро обыскав, нашел котомку с консервами и яблоками.

— Где взял, паршивец?

— В яме, хозяин.

После того, как воришка показал мне разрытый им погреб, я его отправил проветриться, перекинув через забор. Ну не отрывать же человеку яйца за вполне невинный грабеж, тем более, что он считал хозяев дома и сада отсутствующими. А яма как яма. Обычный земляной погреб. Только слишком тщательно замаскированный. Хотя, в общем, тут принято погреб присыпать землей, чтобы не всякий ворюга мог его вычислить и откупорить.

Я почти машинально глянул вниз, в прохладный сумрак. И тут заметил, что среди кучи рассыпанных яблок валяется чемоданчик. Какого рожна надо в погребе держать кейс? Не очень-то отдавая себе отчет в любопытстве, я спрыгнул вниз. Взял странный чемоданчик, раскрыл. Глянул на первую попавшуюся страницу и сразу признал раздолбанный почерк Степиной пишущей машинки. «Я не люблю терять времени даром и, кроме того, любой орган, который уважаешь, нуждается в постоянном упражнении…» А вот еще писульки. Какие-то астрологические таблицы. Перевод средневекового монгольского трактата. На полях комментарии. Даже сейчас в потемках ямы могу различить фразу: «Первое упоминание ханского мудреца о небесном госте». Так, значит, пропавшие бумаги Неелова, включая второй экземпляр романа, были припрятаны во дворе дома, где проживает Анна Беленкова.

И тут на меня легла тень. Я машинально мотнул головой вверх. Женщина, недавно примыкавшая ко мне в постели, сейчас стояла на краю ямы и пистолет с глушителем, похоже П-8, смотрел на меня сверху вниз. Как-то странно сочетались эти голые ножки, открытые аж до… и ствол пистолета. Но ствол не дрожал. Кажется, я начинаю врубаться.

— Ну так в чем тебе не терпится признаться, Аннушка? В том, что ты угрохала Степу и утянула его бумаги? Что ты была в сговоре с Еленой Тарховой, которая покончила со Степиной книгой, лежавшей в типографии? Что ты была заодно со всей этой кодлой?

— А ты разве не вступил в сговор, когда перед тобой махнули этим сраным миллиардом? Так что не пытайся стоять на облаке и махать крылышками, — огрызнулась дамочка.

— Как я не догадался раньше, что из желания помочь папаше, дочки не придумывают такие активные мероприятия. Ты хотела просто заработать и начать блестящую жизнь где-нибудь в Париже?

Она помотала головой. Этакая шаловливая капризуля, которая вместо хлопушки держит в руке устройство для проделывания дырочек в организме. Мне же остается сделать другой вывод.

— Допустим, ты не просто хотела заработать. Тогда может быть виновата любовь, которая всему царица. Неужто Тархов тебе приглянулся? Все-таки ты часто околачивалась у них в доме. Да уж, волевой, агрессивный мужчина. Позднесоветский принц.

По выражению ее лица я понял, что попал в точку.

— Кстати, Анечка, кто все-таки первым стал думать-гадать о небесном теле, которое должно шлепнуться на Свердловск-66 или, вернее, Шайтанкопытовку. Судя по интересу Степы к монгольским трактатам, похоже, что он.

— Ну, он, он. Когда его отовсюду выгнали, он давай собирать со скуки всякие старинные свидетельства, касающиеся нашего края. Ну и откопал где-то прорицание, относящееся ко временам Золотой Орды. Насчет кометы. Я сама посоветовала написать ему худлит на эту тему. А потом как-то раз поделилась с Филиппом, рассказала о занятиях Неелова.

— Поделилась, валяясь с Филиппом в постельке?

Лицо молодой особы не залилось румянцем.

— Ты замечательно догадлив, Леня. Мне нравилось с ним валяться и кувыркаться… Короче, надо было заставить Неелова чуть отложить издание, тем более и Джейсон Хок уже вступил в дело. Но Степан ни в какую. Пришлось через Лену затормозить дело в типографии. Тогда Степан стал орать, что у него есть богатый дружок — наверное, имел в виду тебя — что переправит второй экземпляр текста в другую типографию. Пришлось предпринять кое-какие меры.

— Меры радикального характера, надо полагать.

— Мы с Нееловым договорились, так сказать, полюбовно, и я легла с ним в постель. Но он не сдержал своего обещания. И тогда я, разозлившись, решила забрать на время все его бумаги, тем более, что мне удалось свистнуть ключ от его входной двери. Вечерком я как ни в чем не бывало наведалась к Неелову, сыпанула кое-каких таблеток ему в чаек и ушла. Повторный визит нанесла уже в час ночи. Вытащила все бумаги из стола, да вдруг появился Степан с охотничьим ружьем. Похоже, что его стошнило с этих таблеточек, поэтому был он бодрый и злой. Хотел стукнуть меня прикладом, но тут раздался звук, похожий на тот, что при откупоривании шампанского, и Неелов шлепнулся с дырочкой во лбу. Меня, оказывается подстраховывали. Появился человек в маске, предложил мне срочно сгрести бумаги, отдал этот вот бесшумный пистолет и велел все спрятать.

— Ну, а когда у тебя случилась размолвка с прекрасным принцем Тарховым? Почему он все-таки взял тебя под арест?

— Я поняла, что Филипп со своей командой будет убивать и кромсать, что он кинет моего отца на растерзание толпе. Я собралась ехать в Свердловск и обо всем рассказать кому следует.

Дама, удовлетворившись своей откровенностью, убрала завиток рыжих волос со щеки.

— А я думаю, Аннушка, что ты собственноручно пришила Степу, когда он с жутким видом замахнулся на тебя. Не было никакого замаскированного человека с пистолетом, ведь ты не такая дура, чтобы со словами «спасибо» забрать у кого-то орудие преступления. Роль Елены Тарховой тебе понадобилась лишь для того, чтобы я занялся вплотную Цокотухиным и был затем обвинен в мокрухе. Сама же Тархова не годилась для такой операции, потому что я никогда не прельстился бы ею, противной выдрой. Похищение твоего драгоценного тела было проделано, чтобы, конечно, держать в кулаке папашу-мэра и заодно утопить меня, оставив без алиби. Но, естественно, этот киднэппинг был простой инсценировкой…

Я пока про это толковал, потихоньку перемещался по яме, подбирая себе точку опоры для прыжка. Наконец нащупал ногой бугорок, плюс усмотрел на стенке ямы уступ. Значит в два толчка я могу достать Анну Беленкову и сбить ее с ног…

Первый прыжок, второй. Моя голова бьется в ее голые коленки, правая рука дергает щиколотки, левая хватает пистолет.

Мне, наверное, не хватило миллисекунды. Она успела выстрелить и попасть, но я сумел выдернуть пистолет даже после такого непрекрасного мгновения. Однако пуля столкнула меня обратно в яму. Вообще, я был одарен еще тем букетом ощущений. Казалось, будто горящий кол пробил мое плечо, застрял в нем и ворочается.

Я шлепнулся о яблоки, устилающие дно ямы. Свет стал меркнуть даже быстрее чем надо. Я понял, что Аннушка вернула деревянный люк на его место, замкнув пространство вокруг меня. А потом еще сверху посыпалась труха. Похоже, сметливая девушка присыпает яму землей, образовывая идеальную могилу в стиле древнеславянских захоронений. Что, наверное, делает мне честь.

Тем не менее «мертвец» еще подавал признаки жизни. По-крайней мере, легкое не казалось пробитым, не слышался свист, характерный для пневмоторакса. Однако крови в человеке всего пять литров, и я тут не исключение. Причем течет она, при наличии дырки, всегда наружу. Я разорвал свою футболку со Шварцнэггером и кое-как перетянул пробоину образовавшейся тряпкой.

Тяжелая боль давила и разрывала, голова кружилась, туманилась, я еще ловчился вылезти наверх. Но после первой попытки пришел к единому мнению, что больше напрягаться не стоит. Чтобы вскарабкаться по склону ямы, да еще подвинуть этот крепкий деревянный щит, прикрытый слоем земли, надо иметь две работоспособные руки.

Попался я. И неизвестно, где и когда появится объявление о пропаже моего тела. Или вместо объявления сразу будет напечатан некролог? Да нет же, неинтересен я для некрологического жанра. Разве что на моей могилке будет начертано: «Умер по собственной глупости.» Конечно же, зароились тут мысли о загробном царстве. Интересно, чтобы там хорошо жить, тоже надо вертеться?

Однако творческая активность еще не оставила меня. Я принялся ползать и шарить рукой. Яблоки, яблоки, банки, консервы, чемоданчик. А это еще что такое? Кажется огарок свечи. Видимо оставили его тут для вылазок за продуктами в темное время суток. А у меня ведь в кармане зажигалка.

Огарков имелся целый набор. Так что можно было довольно комфортабельно устроится. И жратвы хватало. Вплоть до своей кончины я мог быть совершенно сытым. Для поднятия киснущих сил я тут же сунул в рот яблочко. Однако ничего подходящего для выхода из могила я не встретил. Ни лопатки, ни ломика.

Что ж, придется воспользоваться несвободой для чтения. Я раскрыл кейс с Нееловскими материалами. Рукописи романов, рукописи рассказов — это все пока неинтересно. А вот средневековый монгольский трактат «Алтан Тобчи» может что-то прояснит? Следующие полчаса я его изучал. Даже не столько его, сколько комментарии к нему, набросанные Степиной рукой. Даже после перевода монгольских слов сам японский черт головку сломит. А в итоге вот что я усвоил.

Хан Батый, оказывается, в 1242 году, возвращаясь в Карокорум из похода на Русь и Восточную Европу, проезжал тем местом, где позже появилась Шайтанкопытовка, а еще погодя Свердловск-66. Здесь ханский конь спотыкнулся и сбросил знатного всадника. (Отчего ж не сравнить с рассказом давешнего старичка Макарыча). Хан действительно рассвирепел, позвал к себе своего свитского мудреца, китайца родом, и велел прокомментировать событие под страхом снесения башки. Ну и китайский ученый поведал, что ночью узрел пролетающую мимо хвостатую звезду, комету. А это означает, что небо не хочет продолжения походов монгольских ханов дальше на запад. Более того, китаез соединил в себе «свет духа» и «свет жизненности», вошел «тонким телом» в космический разум Дао и предрек — мол, комета эта вернется ровно через 750 лет, чтобы столкнутся с землей именно в том месте, где конь уронил важного монгола. Причем окажется она незаметно черной, но погубит огнем всех, кто здесь обитать будет.

Ну и Неелов сделал вывод, что китайцу-даосу можно вполне доверять и комета натурально столкнется со Свердловском-66. Однако астрономические обсерватории могут ее не заметить, если от всей кометы остался обломок ядра, не имеющий светящегося хвоста. Этот фрагмент не будет различим ни в оптическом, ни в радиодиапазоне. И случится «большой шлепок», с учетом всех поправок, рассчитанных Степой на компьютере, именно двадцатого августа.

Да, Степа, погубила тебя, в общем-то сущая безделица. Краеведческий интерес плюс бредовая черная комета.

Смешно дураку, но сегодняшний день как раз двадцатое августа. С неба пусть не комета, но хоть что-нибудь бы свалилось. И то было бы веселее пропадать. Все равно в городе ни одного порядочного человека не осталось. Так нет же, конец света всегда случается для одного конкретно взятого персонажа.

И тут… Несмотря на всяческую фиговость своего состояния, я почувствовал нарастающее скачками напряжение. Внутри тела все зазудело, завибрировало, защипало, словно с разных сторон меня обложили инфразвуковые динамики по пять тысяч децибел. А потом шандарахнуло. Наверное, был грохот, но я быстро прекратил его воспринимать, потому что он превратился в удар. Меня опять уложило на яблоки, сверху накрыло рухнувшим деревянным щитом и землей. После такого расплющивания в мой организм стал проникать зной и вдобавок непонятное зловоние. Я, помню, впился зубами в яблоко и его кисленькая мякоть чуток бодрила меня. А еще голову дружески орошал какой-то вишневый компот.

Мне это показалось добрым знаком и я стал прорываться сквозь завал, используя все доступные конечности. Долго ли, коротко ли копался, но когда вылез наружу, то не сразу сообразил, где это я. Вся местность была затянута сплошной пеленой из дыма и пыли. Там и сям сквозь эту завесу проглядывали летящие и ползущие огни. Я почувствовал, как у меня поднимаются дыбом волосы не только на голове, но даже пониже. Однако это происходило не из-за ужаса, обуявшего меня — я ведь прочно находился в полупрострации и очумении. Просто атмосфера была наэлектризованной. Коронные разряды синими язычками усеяли всю поверхность тела, а пальцы как бы пылали. Правда, из всего набора ощущений огни доставляли только легкое покалывание.

Я понаблюдал за природным балаганом и заметил чуть вдалеке, где-то в районе горадминистрации, огромный бурый столб, облепленный сеточкой из разрядов — ему я сразу присвоил имя «смерч». Он куда-то двигался, впрочем, не слишком торопливо. Но гораздо шустрее неслись от него во все стороны блестящие пятнышки. И вот уже над моей головой повисли и повели хоровод яркие оранжевые и голубые мячи. Шаровые молнии? Я подумал, не укрыться ли мне от этих пиротехнических чудес природы в ближайшем строении — собственно, это был мэрский дом. Страшные мячики издевательски плясали надо мной, снижаясь и поднимаясь снова, а я мчался через кусты крапивы и малины, пытаясь не дрейфить перед ними. Мне почему-то казалось, что если они учуют мой страх, то сделают больно.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что от мэрского дома осталась одна стена, а все остальное легло набок. Кроме того я услышал обреченный женский крик, который дотянулся до меня из-под повалившейся постройки. Никак Анна? Так тебе и надо, лахудра.

Нет, все-таки не могу терпеть эти жалобные писки несчастных, угодивших в ловушку животных. Особенно млекопитающих. Я быстро определил, где залегает злодейская девица. Поначалу с одной правой рукой мало что получалось. Но потом исхитрился я подсунуть брус под упавшие балки перекрытия, налег на него, закрепил рычаг каким-то шкафом и вытащил пострадавшую. Похоже у нее было сломано ребро, отчего слышался беспрерывный кашель. Она мало что петрила, однако на ногах в полусогнутом виде держалась. Я потащил ее к гаражу. Ура — «Тоета» жива и даже мотор заводится. Я бросил бабу-убийцу на заднее сидение и въехал в катастрофный сумрак.

Хорошо, что Свердловск-66 не отличался высокими зданиями, так что, отчаянно маневрируя, можно было объезжать завалы. Правда пару раз над моей головой зависали шаровые молнии, и я просил-умолял их лететь своей дорогой. Я даже говорил им, что премного рад разрушению недвижимого имущества, а особенно тому, что мне не достанется неправедный миллиард. При мне один упитанный шар превратил какой-то почти целый домик в брызги шампанского. Но миновало нас, миновало. Где-то уже на лесной тропе, когда дымящийся-искрящийся город остался позади, Анна открыла глаза и, скривившись, проскрипела:

— Знаешь, как больно?

— А ты знаешь, как было больно Степе, когда ты его продырявила?

На ее лице, несмотря на физические невзгоды, отразилось что-то осмысленное.

— Теперь знаю.

— Так-то.

После приступа кашля, сопровождаемого охами и стонами, она спросила:

— Зачем ты вытащил меня? Чтобы спать со мной?

— Как бы не так. Больше никогда не стану отдыхать с тобой. Не дождешься. Я просто хочу, чтобы твой папаша примерно выпорол тебя.