5.

Опять ночевал в гараже у Сереги. Одно хоть приятно, что рядом со своим автомобилем. Так что если его упрут, то вместе со мной. Вчера вечером с помощью справочной выяснил адрес Крутихина, решил наведаться с утра пораньше к нему домой. И вчера же снова кирял с Серегой — чувствую, долго меня на такую жизнь не хватит.

Люди, кстати, делятся на две категории. Те, которые с перепоя спят до обеду и те, кто по той же причине встают с петухами. Мы с Серегой относились ко второй категории. По крайней мере, он. В шесть утра этот гусь явился в гараж и начал рыться в шкафчике с инструментами. У меня последние остатки сна вылетели от неугомонного металлического звона. Серега предложил мне поискать пива, но я неожиданно вспомнил, что Крутихин — любитель рыбалки. Наверное, и в сегодняшнюю субботу он отправится засветло на озеро Долгое за своими лещами, тем более, что денек погожим обещал быть.

Может, сейчас и попробовать его подловить?

— Хорошо, Сережа, я сгоняю за пивом. Только принесу его вечером.

Я полез в машину, а братан меня напоследок увещевает.

— Насколько я въезжаю, ты с какой-то кодлой здесь воюешь. А знаешь, что я по этому поводу думаю? Ничего хорошего не думаю. Если из-за бабок бьешься, то еще понятно, если за идею, то мне невдомек. В лучшем случае, ты эту кодлу сковырнешь и на ее место заявится другая, в худшем — она тебя шпокнет.

— Ты прав, Сережа, как граф. Но благодаря этой войне во мне, может, что-то человеческое просыпаться начало.

— Тогда на.— Сережа вытащил из шкафчика и вручил мне нож, десантный стропорез с выкидывающимся лезвием.

У меня дома, в Свердовске, такой же лежит. У нас с Серегой эти штуки-дрюки с одного вылета остались, когда наши вертолеты перевозили спецназовцев после какой-то драчки. Десяток живых и трех мертвых. Так вот живые нам презенты сделали.

— Спасибо,— я отправил нож на сидение в кабину.

Крутихин проживал на улице Фотонной. Я остановился в соседнем перепендикулярном переулочке, дошел до угла и стал наблюдать. Благо его дом располагался на противоположной стороне улицы. Активность в окнах я сразу заметил. А минут через пятнадцать из ворот выехал красный "жигуленок". Ну, будем считать, что там, за рулем, Крутихин. Я бегом к своей машине и вдогонку, но приблизился к этому товарищу только на Синхрофазатронной улице. Та на окраине города переходила в грунтовку, которая уводила на озеро Долгое. В поле зрения у водителя красного "жигуленка" имелось помимо моей три или четыре другие машины, так что я не должен был особенно маячить в глазах. Правда у озера Долгого "жигуленок", в отличие от прочих машин, свернул на тропу и стал петлять среди прибрежных елей. Впрочем, мы друг друга не видели, я ехал, ориентируясь на гул его движка. А когда тот перестал тарахтеть, я, прокатившись еще метров тридцать, тоже остановился.

Теперь, главное, не потерять Крутихина и сделать нашу встречу максимально непринужденной. Уже взявшись за поиски, сообразил, что непринужденность зависит от того, буду ли я похож, хотя бы издали, на рыболова. Быстренько вернулся к машине, прихватил стропорез, затем срубил и обстругал какое-то невезучее деревцо, кажется, плакучую иву. То, что получилось, действительно напоминало удочку, и я двинулся вперед с грустной песенкой про рыбака Фому и рыбака Ерему. Стропорез нес вначале в руке, но когда сообразил, что выгляжу странно, то сунул его за ремень. А потом вдруг захотелось умолкнуть. И в самом деле, шагов сорок спустя прибрежные деревца и кусты раздвинулись, пахнуло водяной свежестью. Выглянув из-за мшистого валуна, я заметил, как человек пожилых лет, наверное Крутихин, садится в надувную лодку с полным набором рыболовных снастей. А вместе с ним спускается на воду еще один любитель охоты на рыб. По комплекции — "шкаф", на голове рэкетирский ежик. Прикинут гражданин был в ныне модную камуфляжку. Когда он уселся в лодку, та чуть не черпнула воды из-за его мускулистых килограммов. Да, кажется я опоздал, и у Крутихина уже объявился компаньон. Сегодня можно отваливать. Впрочем, некоторое любопытство меня тормозило. Что за дружба может связывать два столь несхожих персонажа?

Лодка двинулась вдоль зарослей камыша, раскинувшихся уже за кромкой воды. Я отбросил свою псевдо-удочку и тоже вступил в озеро, стараясь не шлепать и не слишком колыхать стебли своим телом. Я прокрался за лодкой двадцать-тридцать метров — и ничего особенного. Наверное, зря я эту слежку устроил, испачкал ноги и промочил по пояс организм, ведь тут два гражданина мирно себе отдыхают.

Впрочем, одно обостоятельство меня настораживало. По мере того, как Крутихин все более расслаблялся и все менее обращал внимания на спутника, тот вел себя все напряженнее. Я даже различал, как он шныряет глазками. Лодка и я вместе с ней находились в изрядно заросшей бухточке. Квадратный детина прекратил греблю, отчего плавсредство замерло, вода прекратила журчать и шлепать о его борта. Я тоже остановился, чтобы не выдавать себя шумом и, присев, опустился под поверхность по самое горло, чтобы стать незаметнее. Крутихин закинул две удочки и стал медитировать на поплавках.

Детина в камуфляжке тоже установил удочку, затем деловито глянул на часы и… нанес пожилому гражданину удар в правую половину затылка. Очень профессионально. Ветеран партии обмяк на бортике. Профессионал оглянулся и стал сталкивать тело в воду. Тут уже деваться было некуда. Хотя Крутихину сейчас было решительно все равно, я приподнялся и, нацелив ножик, сдвинул предохранитель и нажал кнопку спуска. Мощная пружина выкинула лезвие и отбросила мою руку назад по закону сохранения импульса. Я метился-то не в верзилу, а только в лодку, и вовсе не из-за своего вегетарианства. Просто догадывался, что с двадцати метров даже в такую широкую фигуру не попасть. Я услышал, как шпокнул и пустил газ надувной бортик. И тут же что-то шпокнуло в руке верзилы, а рядом со мной брызнул фонтанчик.

Я из-за какого подсознательного испуга нырнул и, уже двигаясь под водой, начал соображать о том, что произошло. Похоже, что верзила-профессионал резво стрельнул в меня из бесшумного пистолета. Может, слишком резво, потому что не успел как следует прицелиться. Ну и влип же я! И все из-за благотворительности! Спонсора, понимаешь, начал из себя корчить. Как будто мало мне было своих собственных рэкетиров.

Пора уже выныривать и глотать воздух. Затылок сразу зачесался, предчувствуя пулю, а там и лоб, и виски. И все-таки я высунул голову, посылая пронзительные молитвы в небесные выси, обещая всегда подавать милостыню и изменять жене в два раза меньше. Выстрела не последовало. Просто детина мощным брассом плыл в мою сторону, сжимая пистолет в зубах. Я, заметив это, сразу ушел под воду и стал там метаться. Потом опять вынырнул. Злодей-профи уже вставал на дно и через какое-то мгновение должен был прицельно выстрелить. По-крайней мере он меня уже заметил. Мне на глаза попалось несколько сухих стеблей какого-то погибшего водного растения. Я рванул их, еще не понимая толком, что и зачем совершаю. Сунул конец стебля в рот, продул его резко и снова присел. Вначале закашлялся из-за влаги, попавшей в дыхалку, чуть не выскочил на поверхность навстречу пуле, а потом осознал, что в натуре дышу. То есть принимаю кислород, сидя под водой и стараясь держать другой конец импровизированной трубочки над поверхностью. Как воин князя Святослава. Что интересно, из-за перемены среды обитания первоначальный ужас, сотрясавший организм выбросами адреналина, рассосался. Здесь, в подводном мире я кое-что видел и слышал. По крайней мере, как злодюга рыщет в поисках моей жизни. От его ног шли отчетливые пузырения и журчания. Я пошарил руками и наткнулся на камушек, такой, что можно взять в руку. Потом хватанул другой, подходящий для второй руки.

Я уловил тот факт, что профи потерял мой след и сейчас свирепо рыщет, пытаясь определить мое присутствие. Но мне тоже надлежит высматривать душегуба. Причем, лучше бы заметить его раньше, чем он меня. Сидя на корточках, я покрутился вокруг своей продольной оси и вскоре засек его. Он двигался по курсу, который пролегал метрах в двух от меня. Пока что. Я стал подгребать и подбрасывать ил рукой, пытаясь максимально замутить воду.

Мне тут хорошо, мелькнула шальная мысль. Может, я стану кистеперым и останусь жить под водой. Таким образом, никаких проблем между мной и "шкафом" не возникнет. Однако ноги-столбы совсем уже рядом. Пора. Ну пора же. Я выплеском воли откуда-то из позвоночника, распрямил тело и заставил себя взвиться. "Иду на ты!", как говорил мой любимый исторический персонаж, Святослав Игоревич. И, по счастью, оказался у неприятеля за спиной. Это было для него довольно неожиданно. Но профи есть профи. Он успел полуобернулся, направляя в мою сторону пистолет. Момент был, конечно, аховый, но я швырнул один камушек и удачно попал кому надо в бровь. Тут неприятель заколдобился, потерял зрительную ориентацию и предназначенная мне пуля ушла в "белый свет". Я оказался еще ближе и влупил второй каменюкой по вражескому широкому запястью. Пистолет тут и нырнул. Профи провел какую-то каратэшную комбинацию, но удар ногой из-под воды оказался неудачен. Поэтому я смог достать сжатой в руке каменюкой его туловище где-то в районе ключицы. Крепко достал, кажется, даже хруст услышал, хотя в ушах было полно воды. Наверное, можно было посражаться и добить профессионала, но как только непосредственная угроза исчезла, голова сразу переключилась на другое.

Надо как-то Крутихина вытягивать. Я поплыл кролем в ту сторону, где недавно тонула лодка. На удивление оказалось, что ее сдутые на девяносто процентов остатки еще держатся на поверхности, а сам ветеран партии, хоть физиономией в воде и пускает пузыри, однако на дно не отправился. Я перевернул Крутихина на спину и стал буксировать к берегу. Пока дотянул до суши, вымотался физически по-страшному, а на сухом месте пришлось еще рыболова откачивать — перекидывать через колено, сливать воду. Крутихин утонул лишь немножко, сердце не останавливалось, поэтому, когда я лишнюю жидкость из него выпустил, он мало-мальски очухался. Даже заикал, запукал и открыл свои ясные пенсионные очи.

— Вы кто?

— Конь в пальто. Который вас вытащил и опорожнил, так что дальнейшие вопросы буду задавать я. Ваш товарищ по рыбалке вам здорово подсиропил, хотел капитально простирнуть. Вы, наверное, лещей не поделили? Или он любитель маленько пошутить?

И тут до меня дошло. Вчерашний мой звонок в справочную насчет крутихинского адреса даром не прошел. Раз — и на эту произнесенную мной фамилию сработал какой-то подслух, после чего почти в автоматическом режиме кодла выписала очередной смертный приговор.

— Этот товарищ — Саша Львов, отличный парнишка, отслужил в армейском спецназе,— стал объяснять мне покашливающий и похрюкивающий Крутихин.— Сейчас работает в охранной службе фонда "Спасем Урал". Он по просьбе Гунякова меня опекал.— тут Крутихин переключился от воспоминаний о заботливой молодежи на элементарный страх и ужас.— А где он, где!?

— Надеюсь, уже на отдыхе. Что ж, трогательно он вас опекал… Вы как, в состоянии тащиться домой?

Крутихин приподнялся и тут же закачался как былинка.

— Вы мне палку не найдете?

— Хорошо, теперь я буду о вас трогательно заботится.

Я отошел в сторонку, рассчитывая где-нибудь отломить приличный посох.

Шагах в сорока нашел собственную удочку, обломал ее, превратив в крепкую палку, и стал уже возвращаться, когда встретил "заботливого" Сашу Львова. Тот лежал на влажной мшине, несколько приподнявшись на локте. Лицо его было замызгано кровью, натекшей из рассеченной брови. На ноге тоже имелась рана, видимо, чиркнуло еще лезвие моего стропореза. Пистолет валялся в полуметре от руки. Все-таки нашарил боец свой "инструмент".

— Не вздумай хватать оружие, гад,— я набежал, занося свою палку,— а то переделаю тебя из квадратного в круглого.

— Все отсырело, иначе бы я тебя уже прошил,— довольно лениво отозвался профи.— Что, добивать будешь?

— Ты где служил-то, Рэмбо?— вежливо уточнил я.

— Джелалабад, понял?

— Я-то понял. Больше того, я тебя с воздуха огнем прикрывал и твоих корешей, живых и мертвых, перевозил. Сержанта Широких знаешь? Он мне "перышко" подарил, которым я тебя сегодня царапнул…

— Так ты меня Васькиным ножом? Вот падла,— впрочем сказано это было без злобы, а скорее с ностальгической ноткой.

— Пойми, Сашок, сейчас ты не за державу дерешься, а за хорошую жизнь поганых людишек.

Оставив душегуба в раздумии, я доставил опорную палку ветерану партии.