С ИМЕНЕМ СТАЛИНА!

 Весь советский народ с неослабным вниманием следил за дрейфом ледокольного парохода «Георгий Седов», на борту которого почти 27 месяцев несли почетную сталинскую вахту пятнадцать отважных моряков.

Несмотря на огромные трудности, сжатия льдов, ураганные ветры и жестокие морозы, седовцы планомерно и регулярно вели обширные научные исследования. И летом, и зимой, и в полярную ночь, и в туманные дни арктической весны они работали одинаково напряженно и плодотворно. В этом сказалась замечательная особенность советских людей: всегда доводить до конца начатое дело. Седовцы еще раз показали, что советских людей, выполняющих задание родины, задание Сталина, не страшат никакие трудности.

Мужество, самоотверженность, смелость в борьбе с любыми опасностями — все эти высокие моральные качества, которые воспитывает партия в советском народе, прекрасно проявились в будничных делах коллектива «Седова». Никакие преграды не могли сломить их большевистский дух! Крепкий, спаянный сталинской дружбой коллектив полярных моряков все время жил одной жизнью с великой родиной. Седовцы знали, что родина, партия, великий Сталин не оставят их в беде и, когда это потребуется, протянут могучую руку помощи своим сынам.

Героическая эпопея «Седова» — высокий научный подвиг, который займет достойное место в истории нашей страны.

Научные наблюдения седовцев в Центральном полярном бассейне дают науке ценнейшие сведения, которые освещают одну из интереснейших областей нашей планеты. Эти наблюдения имеют не только огромный теоретический интерес. Они помогут северным мореплавателям проводить корабли по трассе Северного морского пути, помогут вести борьбу с арктическими льдами — этим постоянным врагом полярных моряков.

За дрейфом ледокольного парохода «Седов» наблюдал товарищ Сталин. Иосиф Виссарионович всегда интересовался — как протекает жизнь на дрейфующем корабле, расспрашивал о научных работах седовцев, подбадривал их, вдохновлял на самоотверженный труд.

Весной 1938 г. на борту трех ледокольных судов, одновременно дрейфовавших во льдах моря Лаптевых, находилось 217 человек. По предложению товарища Сталина к дрейфовавшему каравану были направлены из Москвы три 4-моторных воздушных корабля. Ими командовали тт. Алексеев, Головин и Орлов. Самолеты вывезли с дрейфующих судов 184 человека и снабдили оставшихся 33 моряков всем необходимым.

Летом 1938 г., также по прямому указанию товарища Сталина, была предпринята попытка вывести дрейфующие корабли из ледового плена. Из-за повреждения руля «Седов» тогда не мог следовать на буксире за «Ермаком» и остался дрейфовать в Северном Ледовитом океане. «Седов» был превращен в подвижную научно-исследовательскую станцию.

Несколько позже, снова по указанию Иосифа Виссарионовича, к «Седову» был направлен флагманский ледокол арктического флота «И. Сталин». Иосиф Виссарионович предупредил, чтобы экипаж ледокола не рисковал безрассудно и в случае опасности зимовки немедленно повернул обратно. Это мудрое сталинское предупреждение помогло Главсевморпути правильно организовать трудную морскую операцию. Экипаж флагманского корабля сделал все, что было в его силах; ледокол был уже в 50 милях от «Седова», но встретил сплошные, непроходимые льды и вернулся в порт.

Седовцы стойко продолжали работать в Северном Ледовитом океане. Они накопили хороший опыт «противоледовой обороны» и выходили с честью из всех опасных положений. Когда экипаж дрейфующего корабля уже провел во льдах больше года, возникло предложение послать к «Седову» воздушную экспедицию, чтобы сменить хотя бы часть команды. Узнав об этом, седовцы горячо поблагодарили товарищей Сталина и Молотова за заботу и обратились к правительству с просьбой оставить весь экипаж на корабле до конца дрейфа.

Правительство удовлетворило просьбу героических моряков. Товарищ Сталин посоветовал все же держать наготове тяжелый самолет. С весны 1939 г. на острове Рудольфа находится 4-моторный моноплан летчика Орлова, который до конца дрейфа нес почетную вахту, готовый в любое время вылететь к полярным морякам «Седова».

Седовцы были спокойны за свою судьбу. Им были чужды страх и опасения, которые всегда сопутствовали полярным исследователям из капиталистического мира…

Вспомню! хотя бы последние дни жизни отважного полярного исследователя, английского капитана Скотта. Возвращаясь в 1912 г. с Южного полюса, он погиб со своими спутниками от голода и истощения. Этого мужественного человека, выдержавшего чудовищные испытания во время экспедиции к Южному полюсу, не раз глядевшего в глаза смерти, до последней минуты не покидало чувство одиночества, боязнь за судьбу своих близких.

Трагизмом отчаяния наполнены его последние записки. Скотт писал:

«…Мы подыхаем в очень безотрадном месте. Пишу вам прощальное письмо в надежде, что это письмо может быть будет найдено и отослано вам.

Собственно говоря, мне хочется, чтобы вы помогли моей вдове и сыну — вашему крестнику…

…Я оставляю свою бедную девочку и вашего крестника. Уилсон оставляет вдову, а Эдгард Эванс тоже вдову в очень бедственном положении. Сделайте все возможное для признания их нрав. Прощайте.

Умирая, прошу вас, дорогой мой друг, быть добрым к моей жене и ребенку. Окажите мальчику помощь в жизни, если государство не захочет этого сделать…»

И вот — последняя запись в дневнике, сделанная рукой умиравшего капитана Скотта: «Ради бога, не оставьте наших близких…»

Капитан Скотт был предоставлен самому себе. Государство, во славу которого он совершал свои подвиги, мало интересовалось своим отважным соотечественником. И так понятна боязнь Скотта, что после его смерти близкие ему люди будут брошены на произвол судьбы…

Это чувство одиночества, чувство отрешенности от общества, от своего государства сопутствовало всем полярным исследователям прошлого.

Советским людям, ученым, исследователям такие чувства не знакомы!

Отважная экспедиция седовцев прекрасно знала, что за каждым их шагом следит весь народ, правительство и товарищ Сталин. Поэтому и спорился их труд! Они были спокойны за свою судьбу, за судьбу своих близких и родных. В этом — великое счастье советских людей.

Когда дрейф «Седова» ускорился, товарищ Сталин предложил вовремя организовать экспедицию для вывода корабля из льдов. Навстречу дрейфующему ледокольному пароходу направился самый мощный советский ледокол «И. Сталин». Он вышел из Мурманска 15 декабря, взяв курс на север — к Гренландскому морю, где за восьмидесятой параллелью встретился с «Седовым».

С именем Сталина героический экипаж «Седова» вел борьбу с суровой природой Арктики, с именем Сталина он победоносно завершил свой исторический дрейф.

В одной из радиограмм, когда «Седов» находился во льдах Центрального полярного бассейна, бесстрашные полярные моряки писали товарищу Сталину:

— Ваше имя, товарищ Сталин, является для нас той путеводной звездой, которая приведет нас на родину победителями.

Свое слово седовцы держали крепко. Они с честью выполнили сталинское задание.

Более восьмисот дней продолжалась самоотверженная героическая работа пятнадцати полярных моряков во льдах Центральной Арктики. Многое из того, что пережито и испытано седовцами за двадцать семь месяцев дрейфа, известно по скупым радиограммам с борта корабля; многое мы узнаем по возвращении героев на родину.

Седовцы привезут свои дневники, журналы научных наблюдений, весь собранный ими обширный материал.

Немало времени потребуется, чтобы обработать ценнейшие итоги научных исследований. Ученые с исключительным интересом ожидают опубликования наблюдений седовцев. Но уже сейчас, правда в общих чертах, можно подвести основные итоги их научной работы.

Многие передовые страны в течение ряда десятилетий пытались проникнуть в центральную часть Северного Ледовитого океана, пытались узнать: что я представляет собой эта неизведанная и трудно доступная область земного шара? Американцу Роберту Пири удалось побывать на Северном полюсе несколько… часов. Над полюсом пролетали Бэрд, Нобиле, Амундсен. Все эти экспедиции не смогли провести сколько-нибудь полноценных работ по изучению центральной части Ледовитого океана.

Только выдающемуся арктическому исследователю Фритьофу Нансену во время его знаменитого дрейфа на корабле „Фрам“ (1893–1896 гг.) удалось собрать чрезвычайно ценный научный материал, положивший начало изучению Северного Ледовитого океана. Долгие годы данные Нансена служили единственным источником наших познаний о центральной части Ледовитого океана. На этих данных основывалась молодая наука о полярных и приполярных областях. Но очень многое оставалось неясным.

Надежды на то, что последующие годы прольют новый свет, раскроют завесу над „тайнами“ Арктики, не оправдались: после „Фрама“ все экспедиции по сути дела ничего нового и сколько-нибудь существенного в познание Полярного бассейна не внесли.

Только советская наука, опирающаяся на великую мощь нашей страны, смогла решить задачу изучения центральной части Северного Ледовитого океана. Идея о высадке научно-исследовательской партии на Северном полюсе была осуществлена советскими людьми в 1937 г.

В результате девятимесячного дрейфа станции „Северный полюс“ был собран большой материал по гидрологии, геофизике и биологии центральной части Ледовитого океана в районе между полюсом и южными широтами Гренландского моря.

Дрейф „Седова“ захватил другую огромную область Северного Ледовитого океана — от моря Лаптевых до Гренландского моря. Научные исследования, проведенные героическим экипажем „Седова“, являются чрезвычайно ценным вкладом в изучение Арктики.

По существу, только советские экспедиции и экипаж „Седова“ за последние годы впервые провели полные исследования центральной части Ледовитого океана.

Исследовательские работы в центральной части Северного Ледовитого океана для нас, советских полярников, и для всей Советской страны имеют особый интерес. Советская наука проникла широким фронтом в самое сердце до сих пор недоступных областей Ледовитого океана. Эти исследования являются одним из важнейших звеньев большой созидательной работы, которая проводится Советской страной на Крайнем Севере.

Инициатор и вдохновитель научного исследования и практического использования великой северной водной магистрали — Иосиф Виссарионович Сталин. Еще в 1932 г. по инициативе товарища Сталина из Архангельска была отправлена экспедиция на ледокольном пароходе „Александр Сибиряков“, целью которой было открыть Северный морской путь, т. е. пройти в Тихий океан в течение одной навигации, без зимовки. Экспедиция завершилась полным успехом.

Годом позже тот же рейс повторил ледокольный пароход „Челюскин“; он достиг тихоокеанских вод, но был отброшен ледовым дрейфом из Берингова пролива обратно в Чукотское море, где затонул, раздавленный льдами. Тем не менее поход „Челюскина“ вторично доказал практическую возможность пройти в Тихий океан Северным морским путем за одну навигацию. Через несколько месяцев после гибели „Челюскина“ из Владивостока вышел в Арктику ледорез „Литке“. Он совершил сквозное плавание по Северному морскому пути за одну навигацию, как „Сибиряков“ и „Челюскин“, но в обратном направлении — с востока на запад.

Наступление на Арктику развертывалось все шире и шире. Исторические решения XVIII съезда большевистской партии четко определили задачи, стоящие перед советскими полярниками:

„Превратить к концу третьей пятилетки Северный Морской Путь в нормально действующую водную магистраль, обеспечивающую планомерную связь с Дальним Востоком“.

Над этой почетной задачей с воодушевлением работают советские полярники. В успешной реализации решения XVIII съезда ВКП(б) большая и благодарная роль принадлежит науке. Она открывает полярным морякам новые пути, дает новые познания Для уверенной борьбы с арктической стихией.

В 1939 г. мы впервые приступили к нормальной коммерческой эксплоатации Северного морского пути. По великой арктической водной магистрали в этом году плавало 104 судна, перевезено в разных направлениях больше 100 тысяч тонн грузов. Одиннадцать кораблей прошли всю трассу Северного морского пути.

Осваивая Северный морской путь, мы ни на минуту не должны забывать исключительного значения науки. Для того чтобы уверенно проводить корабли в любом количестве и в любом направлении по Северному морскому пути, необходимо иметь не только хорошие карты, надежную радиосвязь, оборудованные порты, но требуется прежде всего научиться борьбе с опасным врагом наших кораблей — с полярными льдами. Для того чтобы ледоколы могли уверенно проводить караваны транспортных судов по полярным морям, необходимо хорошо знать законы, управляющие распределением льдов в Арктике. Ледовый покров морей — Карского, Лаптевых, Восточно-Сибирского и Чукотского — чрезвычайно изменчив из года в год. Количество льда, распределение его в этих морях находится в самой тесной связи с морскими течениями и ветрами, господствующими в том или ином районе моря.

Из года в год мы проводим экспедиционные исследования морей Советской Арктики, изучаем гидро-метеорологическпй режим — морские течения, ветры, дрейф льдов. Эти моря, являющиеся заливами Северного Ледовитого океана, находятся в самой тесной зависимости от гидро-метеорологического режима центральной части океана. Чтобы понять все изменения ледяного покрова, суметь во-время дать надежные ледовые прогнозы (предсказать возможную ледовую обстановку в морях), надо знать, — что делается в центральной части Ледовитого океана.

Вот почему для освоения трассы Северного морского пути так необходимы исследования не только окраинных морей, по которым она непосредственно пролегает, но и всего Северного Ледовитого океана в целом. Вот почему экспедиция на ледокольном' пароходе „Седов“ и исследования, проведенные ею, приобретают такое громадное значение для освоения Северного морского пути.

Славный экипаж „Седова“, состоящий всего из 15 человек, провел грандиозную научно-исследовательскую работу. Значение ее для окончательного практического освоения Северного морского пути и превращения его в нормально действующую водную магистраль очень велико.

Несколько десятков глубоководных промеров выполнили седовцы по пути своего дрейфа. Измерениями „Седова“ точно установлена граница материковой отмели в море Лаптевых, т. е. граница между этим сравнительно мелководным морем и глубоким Полярным бассейном.

Промеры „Седова“ обнаружили в Ледовитом океане глубины, значительно большие известных до сих пор. На северной широте 86 градусов 37 минут и восточной долготе 45 градусов 5 минут седовцы обнаружили глубину в 4952 метра. Несколько дальше к западу, на широте 86 градусов 27 минут и долготе 39 градусов

25 минут, глубина океана оказалась более 5180 метров, а на широте 86 градусов 23,5 минуты и долготе 38 градусов 25 минут измерение глубины дало цифру — 4980 метров. Это значительно больше, чем максимальная глубина, измеренная станцией „Северный полюс“ (4395 метров).

Что касается единственного измерения, превышающего глубину, обнаруженную „Седовым“, а именно — промер с помощью эхолота (5 440 метров), произведенный американским арктическим исследователем Губертом Вилкинсом на 77 градусе 46 минуте северной широты и 175 градусе западной долготы, — то правильность этого промера вызывает большие сомнения, и сам Вилкинс не считает свои данные надежными.

Седовцы произвели наблюдения над элементами земного магнетизма в 78 пунктах своего дрейфа. Они сделали также 10 серий суточных наблюдений над изменениями магнитного склонения. Эти данные послужат чрезвычайно ценным материалом для составления точных магнитных карт центральной части Ледовитого океана, столь необходимых штурманам морских и воздушных кораблей.

По пути всего дрейфа седовцы производили наблюдения над ускорением силы тяжести. Эти исследования, проводившиеся с помощью новейших приборов, значительно превышают по точности аналогичные наблюдения, проведенные Нансеном на „Фраме“. Вместе с данными, собранными станцией „Северный полюс“, исследования седовцев дают чрезвычайно ценный материал для решения задачи высшей геодезии — определения точной формы земного шара. Кроме того, они дают очень ценный материал для суждения о строении земной коры.

Ценность научных исследований седовцев увеличивается тем, что дрейф „Седова“, а следовательно, и данные всех произведенных наблюдений с большой точностью нанесены на карту благодаря большому количеству астрономических определений, сделанных молодым ученым — гидрографом В. X. Буйницким.

Наиболее ценными являются метеорологические и гидрологические работы экспедиции. Седовцы в течение всего дрейфа производили регулярные метеорологические наблюдения, взяли более 40 глубоководных гидрологических станций. Эти наблюдения особенно интересны потому, что „Седов“ шел параллельно „Фраму“ и севернее его, а в ряде пунктов пересекал линии дрейфа „Фрама“. Это дает возможность сравнивать результаты наблюдений, произведенных „Фрамом“ и „Седовым“.

Такое сравнение исследований полностью подтверждает наличие значительного потепления Арктики. Так, например, зимние температуры воздуха в районе дрейфа „Седова“ выше зимних температур, наблюдавшихся экспедицией на „Фраме“.

Нансен во время своего дрейфа обнаружил проникновение в Северный Ледовитый океан теплых вод Атлантического океана; он проследил их по пути своего дрейфа на глубинах от 200 до 800 метров. Данные „Седова“ показывают, что температуры атлантической воды в 1937–1939 гг. выше температур того же потока атлантических вод в 1893–1896 гг. В настоящее время, очевидно, наблюдается более интенсивный приток атлантических вод в Ледовитый океан и более интенсивный вынос льдов из океана в Гренландское море через широкий пролив между Гренландией и Шпицбергеном. Это подтверждается также сравнением скоростей дрейфа „Седова“ и „Фрама“: средние скорости дрейфа „Седова“ значительно выше скоростей „Фрама“.

В свое время Нансен установил прямую зависимость скорости дрейфа льда от скорости ветра. Дрейф „Седова“ подтвердил это положение. Ветровой коэффициент остается примерно тем же — он равен 50. Это значит, что скорость дрейфа льда примерно в 50 раз меньше скорости ветра, вызвавшего данный дрейф. Экспедицией „Седова“ подтверждено также установленное Нансеном отклонение дрейфа льда вправо от направления ветра примерно на 30–40 градусов.

Изучая на основании предварительных данных дрейф „Седова“, наши ученые уже сейчас дополнили законы, установленные Нансеном, новыми, весьма серьезными для науки обобщениями.

В частности, профессором Н. Н. Зубовым выведена важная закономерность. Оказывается, направление дрейфа льда совпадает с направлением изобар (линии, соединяющие точки равного атмосферного давления). Объясняется это тем, что ветер, вызывающий дрейф, отклоняется благодаря вращению земли влево от соответствующей изобары примерно градусов на 30–40. Дрейф же льдов, согласно правилам, установленным еще Нансеном, в свою очередь отклоняется от ветра тоже приблизительно на 30–40 градусов, но вправо. В результате дрейф льдов направляется параллельно изобарам.

Таким образом, дрейф льдов в Северном Ледовитом океане главным образом определяется распределением областей высокого и пониженного давления атмосферы. Анализ дрейфа „Седова“ полностью подтверждает это замечательное правило.

Теперь наука получила новую возможность изучения движения льдов Центрального полярного бассейна.

Мы располагаем достаточно густой сетью метеорологических станций, которая позволяет внимательно следить за распределением атмосферного давления. А это в свою очередь дает возможность судить о дрейфе полярных льдов.

Ледовый покров представляется в виде огромного блина, покрывающего центральную часть океана. Если благодаря действию соответствующих ветров он сдвинется в сторону от наших берегов, мы в праве ожидать благоприятных ледовых условий плавания на трассе Северного морского пути. Наоборот, при движении полярных льдов к побережью ледовые условия на трассе резко ухудшаются. Это правило, установленное на основе дрейфа „Седова“, является чрезвычайно ценным вкладом в дело прогнозирования (предсказания) возможных изменений ледового покрова на трассе Северного морского пути, что очень важно для судовождения.

Наблюдения экспедиции „Седова“, установившие значительное увеличение тепла, поступающего в Северный Ледовитый океан с атлантическими водами, заметное уменьшение толщины ледового покрова, ускорение выноса льдов из Полярного бассейна и целый ряд других данных — все это является крупным вкладом в еще молодую науку о ледовых прогнозах.

Вот почему с таким нетерпением советские полярники ждут обработки всех материалов, собранных экспедицией „Седова“.

Подвиг седовцев близок каждому советскому человеку потому, что их пример показывает еще раз — чем сильна Советская страна.

Когда сравниваешь биографии седовцев, в основном еще совсем молодых людей, с биографиями старых полярных исследователей, хотя бы того же Нансена, нельзя не заметить существенной разницы. Нансен был не только талантливым ученым, но и великолепным спортсменом. Он в течение долгих лет тренировался специально для трудных полярных экспедиций. Он многие годы готовился к дрейфу на „Фраме“. Нансен, как и другие полярные исследователи, являлся одиночкой, и находились люди, которые его рассматривали как редкий экземпляр человеческой породы, способный на совершение невероятных для обычного человека подвигов.

Совсем другое дело седовцы. Сам дрейф „Седова“ является вынужденным. Как известно, „Седов“ остался дрейфовать один только потому, что из-за повреждения руля не мог следовать за „Ермаком“, который в сентябре 1938 г. пробился через тяжелые льды к дрейфующему каравану трех кораблей.

Экипаж „Седова“ — 15 советских моряков — не предполагал совершить столь тяжелое путешествие и к нему не готовился. Седовцы — обыкновенные советские люди, какими богата наша страна, и эти люди совершили поистине героическое дело.

Сравнивая плавания „Седова“ и „Фрама“, нельзя забывать того, что „Фрам“ строился Нансеном специально для дрейфа в Северном Ледовитом океане. „Фрам“ — небольшое судно, длиной всего лишь в 31 метр — был построен так, чтобы корабль не был раздавлен даже в случае самого сильного сжатия; благодаря яйцевидной форме корпуса „Фрам“ при сжатии выдавливался льдом на поверхность. Нансен с полным правом писал: „Приятно сознавать, что судно крепко, — другие суда были бы давно раздавлены. Чорт возьми, было бы совсем не комфортабельно готовиться к оставлению корабля всякий раз, когда начнется маленькое давление, или покидать его с мешком на спине, как экипаж „Тегеттгофа“!

Иное дело „Седов“. Это ледокольный пароход с достаточно крепкими бортами для плавания в разреженных льдах. Но в результате сильного сжатия его могло раздавить. А сжатия в районе дрейфа „Седова“ были постоянным явлением.

Мы все как-то привыкли здесь, „а твердой земле, к коротким сообщениям о "Седове": "у левого борта корабля наблюдалось торошение", "у кормы образовался свежий вал наторошенного льда"… Но каждый раз, при чтении этих скупых и спокойных строк, мне вспоминались ощущения, связанные с зимовкой хотя бы "Челюскина", когда под такими лаконичными фразами вставал тревожно назойливый скрип и визг льда у самого борта судна, скрежет льда о железо бортов… "Челюскин" дрейфовал несколько месяцев, а "Седов" провел под угрозой сжатия более двух лет. Однако в телеграммах седовцев ни разу не было и тени беспокойства за свою жизнь.

Седовцы могли спокойно жить и работать потому, что они являются советскими людьми, потому что они каждый день, каждую минуту помнили: как бы далеко от родины ни занес их дрейф льдов, родина не оставит их в беде.

24 октября 1938 г. останется для седовцев навсегда ярким, памятным днем. В этот день товарищ Сталин и товарищ Молотов написали в своем приветствии седовцам: "Уверены, что с большевистской твердостью советских людей вы преодолеете все трудности на вашем пути и вернетесь на родину победителями".

Эти слова товарища Сталина и товарища Молотова согревали седовцев в течение всего долгого дрейфа. Эти слова седовцы чувствовали в каждом приветствии, в каждой телеграмме от всех советских людей изо всех уголков нашей необъятной родины.

Спустя год товарищ Сталин и товарищ Молотов снова пожелали седовцам здоровья, победоносного преодоления всех невзгод, возвращения на родину закаленными борьбой с трудностями Арктики.

Сила седовцев — это сила всех советских людей, горячо преданных своей родине, жизни своей не жалеющих для того, чтобы оправдать доверие народа, партии, великого Сталина.

Подвиг седовцев — это подвиг советского народа, образец советского патриотизма.

Вот почему с таким нетерпением вся наша страна ждет возвращения своих отважных сынов на родину и встречает их с распростертыми объятиями.

На Большой Земле пятнадцать советских патриотов еще сильнее ощутят народную любовь, которая дороже всех сокровищ мира.