"Сказание о Манасе" - читать интересную книгу автора (Байджиев Мар)

Рождение батыра

Э-эй! Жакыпа брат родной Чыйыр Ушел внезапно в мир иной. Жена — красавица Шакан Осталась молодой вдовой. Вот и пошел тогда Жакып С поклоном к родичам Шакан. Благую жизнь ей обещал, Уговорил и в жены взял, Устроил небывалый той. (Молодка вдовая, видать, Так хороша была собой). И в память брата бай Жакып Жене дал имя Чыйырды. Однажды ночью Чыйырды Спросила мужа своего: — Скажи, о чем горюешь ты? Я вижу слезы на глазах. Скотины тысячи в стадах, Зерна навалом в закромах, Судьба родных в твоих руках. А может, новая беда На нашу голову пришла? Тогда сказал жене Жакып: — Да пусть хоть пропадом уйдут Отары вместе с табуном! Все, что нажил своим трудом, Кому в наследство я отдам, Когда умру, весь этот хлам? А что твои богатства, власть, Коль нет потомства за тобой, Чтоб жизнью насладиться всласть! К чему родился? Жил зачем, Не смог я если на земле, Оставить жить родную кровь? — А может быть, старик, в свой дом Жену — токол тебе возьмем? Пусть нарожает нам детей! Растить мы будем малышей И за тобой смотреть вдвоем! — Сказала мужу Чыйырды. — В Алтайском крае здесь живет Всего один кыргызский род. Меж нами не прошло ни с кем Хотя бы поколений семь. И если мы смешаем кровь, Дурак родится иль урод! Кругом калмыки и манжу, Китайцы, чукчи и ханты, А где найдешь ты мне жену? — Спросил Жакып у Чыйырды.

Чтобы жить в мире и согласии, как родные сестры, не проявлять бестакную ревность, младшую жену — токол в бытовых условиях, как правило, подбирала старшая жена — байбиче. И Чыйырды с родичами мужа отправилась на поиски невесты. Она объехала близлежащие селения и выбрала дочь калмыцкого богача красавицу Бакдолет. Кыргызы устроили пышный свадебный той, заплатили большой калым, породнились с калмыками.

И вот пошел четвертый год, Как бай Жакып ребенка ждет. Но не рожает Бакдолет! И горевать Жакып стал вновь, Что бог ему так и не дал Наследника — родную кровь. — У всех есть дочери, сыны, А я живу один как перст, Хотя женат уж много лет. Мой дом напоминает склеп, Не слышны детский шум и крик. Кому, зачем добро копить? — Все больше горевал старик. — Когда меня в последний путь Придут родные проводить, Никто, крича «Мой атаке!», В слезах за мной не побежит. Кто будет ловчих птиц моих Кормить, поить, дрессировать, А кто с копьем и айбалта Кочевья будет защищать? Ужель, встав на ноги, наш род По миру вновь пойдет вразброд?! Зачем имею две жены, Коли бесплодные они? Услышав горькие слова, Расплакалась и Чыйырды: — Твоя несчастная жена, Видать, для горя создана. И я давно смирилась с тем, Что бог в ребенке отказал. Ты видишь, я уже стара, Почти полвека прожила. Тогда скажи мне, почему Родить не может Бакдолет — Супруга младшая твоя? Заласкана и молода, Живет, задрав надменно нос, Как будто кучу сыновей В твой дом подол ее принес! — А я ведь, милая сестра, Попозже вас сюда пришла, — Возникла тут же Бакдолет. — Так что же в молодости вы Пустым носили свой подол? (Пустым он был и у вдовы!) И почему, скажите, плод Во чреве вашем не растет? Я жду, сестрица, свой черед! — Капризно дернув головой, Из юрты вышла Бакдолет. Услышав от токол слова, В которых истина была, С рыданьем горьким байбиче Без чувств упала на кошму. Ну, а потом, придя в себя, Воздела руки к небесам И чрез тюндюк над головой Взмолилась Богу своему: — Услышь меня, Коке-Тенгир, И дай здоровье старику! Верни мне молодость мою! Я жизнь отдам, рассудок свой, Лишь бы родился плод живой. Пошли зачатье Бакдолет, Красотке глупой, молодой. Коль грешны мы перед тобой, Прости нас всех, создатель мой! Я в жертву все тебе отдам, Но только дай ребенка нам! В слезах заснула Чыйырды, И видится ей вещий сон: Седой старик явился к ней И добрым голосом сказал: — Тенгир всевышний повелел, Чтоб слез никто не проливал. Потом тебе он передал Вот это яблоко. Ты съешь! — Сказал старик и вмиг исчез. Едва вкусила сладкий плод, Как вздулся у нее живот. И под седлом ее не конь, А дышащий огнем дракон! Проснулась в страхе байбиче, Но не смогла узнать сама Разгадку виденного сна. Тут и Жакып проснулся вдруг И радостно сказал жене: — Старушка, больше не горюй! Сам бог избавит нас от мук. Сейчас я видел вещий сон. Давай родных всех соберем, Быть может, кто-нибудь из них Найдет разгадку снов моих. И тут с поклоном вдруг вошла Жакыпа младшая жена: — Прости, старик! Прости, сестра, Что, не дождавши свой черед, Я в юрту старшую вошла. Но мне приснился чудный сон! Ты на охоте, наш старик, А на руке твоей сидит Прекрасный сокол Ак-шумкар. Расправив мощные крыла, В полет он рвется в небеса. А рядом на земле сидят У юрты двое соколят, На взмахи брата своего С ревнивой завистью глядят. И тут сказала Чыйырды: — Уж сколько лет в твой дом, Жакып, Детей создатель не давал. А может, сам Коке-Тенгир Тебя за жадность наказал? Сегодня в ночь мы все втроем Увидели хороший сон. Зови всех в гости, не скупись, Родных, соседей и друзей, Манжу, калмыков не забудь, Зарежь побольше лошадей! Пусть все на наш туле придут И вдоволь мяса поедят, На счастье нас благословят. И просим мы тебя с сестрой: Зови скорее всех на той! С родного края на Алтай Пришли кыргызов сорок юрт, Теперь их семьдесят, считай: Переженилась молодежь, Успели нарожать детей. Жакып зарезал для гостей Отборных девять лошадей, Баранов сотню, семь коров И двух верблюдов в жертву дал — Такую щедрость от него, Видать, никто не ожидал. (Жакып с рожденья был скупой). — Зарезал столько! Ой-ой-ой! — Шептались гости меж собой. Когда поели бешбармак (На четверых один тавак), Хозяин всех гостей собрал И сон подробно рассказал: — Вдруг ястреб сел на мой тюндюк И клекот боевой издал. Он крылья в перьях золотых С размахом мощным расправлял. А зоркий ястребиный глаз Огнем пылающим сверкал. И клюв его блестел, как сталь, А когти остры, как кинжал. Я путы длинные ему Из нитей шелковых связал. И тут откуда-то с небес К тюндюку сокол прилетел, Сложил крыла и рядом сел. Кто разгадает этот сон, Тот будет щедро награжден. А может, тут же сообщит, Когда мой ястреб прилетит. Да и бедняге байбиче Загадочный приснился сон: Она вкусила сладкий плод, Как тут же затрещал живот. Потом, дракона оседлав, Помчалась в край родной стремглав. Что это может означать? Второй жене моей — токол Приснился той же ночью сон: Как будто прямо в юрту к ней Влетели двое соколят. И Бакдолет к своей груди Прижала тепленьких цыплят. Что это может означать? Никто не мог все эти сны Понять и толком разгадать. И, наконец, как и всегда, Поднялся мудрый Акбалта: — Жакып, ты видел вещий сон, Видать, свершится в жизни он. И если ястреба ты взял, То сына бог тебе послал — О нем ты столько лет мечтал. Родится воин, славный сын, Могучий будет властелин. И если к юрте привязал Его ты крепкой бечевой, То значит, знай, потомок твой Опорой будет родовой. А коли байбиче твоя Дракона оседлала вдруг, То значит, сын могучий твой Кыргызов всех с земли чужой Сведет в единый дружный круг, И вместе будут с братом брат. И будет сын твой от врагов Народ и землю защищать. Узнав о смысле вещих снов, Жакып заплакал, как дитя. Тут вспомнил мудрый Акбалта Про двух похожих соколят, Которых видела токол: — То значит, что создатель ей Пошлет двух крепких сыновей! И все, кого позвал Жакып, Подняли руки к небесам, Молили, чтоб создатель сам Жакыпа жен благословил И все, что видели во сне, Он наяву осуществил. В труде промчались дни, года, Сменили свой ковер луга, Два раза отцвели сады — И вот узнали все вокруг, Что ждет ребенка Чыйырды. И хочется покушать ей Не дичь, не сладкий эжигей, А сердце тигра! Хоть убей! И день и ночь нудит она, Жакыпу нет покоя, сна. Пастух Бадал вдруг сообщил, Что где-то некий мергенчи Большого тигра пристрелил. — Вот слиток золота, возьми, Скорей охотника найди И сердце тигра принеси! — Затрепетала Чыйырды. Нашел охотника Бадал — И тут же слиток золотой На сердце тигра поменял. И сердце тигра байбиче В воде сварила ключевой, Наелась досыта и всласть, Поспать спокойно улеглась. А девять месяцев спустя У старшей схватки начались. Кобылу серую пригнав, На роды в жертву принесли. Из центра юрты на тюндюк Бакан прибили золотой. И, за него держась рукой, Стонала в схватках Чыйырды: — Спаси меня! Кокуй алат! Ужели смерть пришла забрать? И лекарша — киндик эне Помочь ей не могла ничем. — Видать, жестокий этот плод Рожденьем мать свою убьет. И будет жить скупой Жакып Один с молодкой Бакдолет! — В слезах кричала байбиче. И ровно семь ночей и дней Страдала, не сомкнув очей. И вот настал тот самый час, Когда бедняга Чыйырды Должна была уже рожать. Жена соседа Бердике Взялась ребенка принимать. А тут старуха Акбалты Успела баю сообщить, Что байбиче вот-вот родит. Как эту весть Жакып узнал, Заплакал, а потом сказал: — Я сорок крепких скакунов Отдать за сюйюнчи готов. А если вдруг узнаю я, Что сын родился у меня, Боюсь, что сердце старика Такая радость разорвет. Я не хочу, чтобы народ Позорную увидел смерть. Уйду-ка лучше в горы я И буду ждать благую весть. Но если вдруг родится дочь, Никто ко мне пусть не идет. А если сын — ко мне скачи И забирай свой сюйюнчи! На склонах гор он увидал Свои стада, овец и коз. Табун свой зорко охранял Самец по кличке Жоргобоз. Саврасая тут улеглась, Ожеребиться собралась. «Коли жеребчика родит, Ему дам имя Айманбоз. Дай только Бог, чтобы жена Наследника мне родила! Потом я этого коня Родному сыну подарю». И не успел подумать он, Как вдруг затих кобылий стон. Видать, бедняга родила! И спешно бай сошел с седла. В горах оставим старика, Пусть будет с табуном пока, Посмотрим, что там с байбиче. Никто не слышал никогда, О том, чтоб чья-нибудь жена За восемь дней и семь ночей Родить ребенка не могла. Двенадцать знахарок, кряхтя, Давили на живот, пока Из чрева не сошла вода, — И тут же следом вышел плод! На всю округу заорал, В своих зажатых кулачках По горсти крови он держал! — Ну кто там? Мальчик или дочь? Скажите, бабы, поскорей! — В истерике кричала мать. Когда увидела чочок — Хоть детский, но мужской стручок, Не стала Чыйырды дышать, Не стала грудь ее стучать. Все стали в панике рыдать. Но тут она пришла в себя: — Своим глазам не верю я! Хочу проверить еще раз, Кого я, сына или дочь, Рожала, не смыкая глаз! А ты, супруга дамбылды, Скорее пуповину режь! — Кричала в счастье Чыйырды. И Канымжан хотела взять Ребенка, чтоб запеленать, Но тот нежданно резко вдруг Рванул плечом, господь прости, Как богатырь лет тридцати! — Ты, что, дурная, не смогла Ребеночка запеленать! — Сказала Бакдолет со зла. Но байская токол сама Поднять ребенка не смогла. — Видать, создатель нам послал Могучего богатыря! — И масла положила в рот Младенцу два-три кутыря. Ребенка байбиче взяла, Сыночку грудь свою дала — Струей полилось молоко. Как грудь дала ребенку вновь, С сосков ее полилась кровь. От страха, боли, вся в крови, Чуть не скончалась Чыйырды. Ее оставим с сыном здесь — О старике узнаем весть. Помчались в горы стар и млад Жакыпа старого искать, Чтобы за сына байбичи Сорвать богатый сюйюнчи. Домой вернулась Сулайка, Чтобы проведать старика, А в юрте Акбалта один Сидит и на огонь глядит. — Ты что, старик, оглох совсем? Не слышал разве от людей: Скупой Жакып готов отдать За сына сорок лошадей? Возьми у брата своего Коня хотя бы одного! Ужель на это ты не гож! — Жену от злости била дрожь. Во гневе глянул Акбалта На бабу старую свою: — Побойся Бога, Сулайка! Здесь люди разные живут, Рабов здесь сколько и жулья, На склонах скот чужой пасут Голодные и без жилья. Куда я с ними побегу? И что достанется от них? Чтоб в горы мчаться на коне, Старуха, сил не хватит мне! Неделю целую без сна Ты помогала ей рожать, И что за это ты сама В награду там сумела взять? — А вот подарочки мои! — Сказала мужу байбиче, Небрежно бросив перед ним Два чапана и элечек. Пришлось бедняге Акбалте Конягу Кекчолок седлать, С трудом едва держась в седле, К Жакыпу на жайлоо скакать. А в это время бай Жакып У горной речки на траве Сам жеребенка отмывал, Послед и слизь с него снимал. Прочистил ноздри, уши, рот, Поставил на ноги — и вот Жеребчик к вымени припал. И Акбалта тут заорал: — Ой! Сюйюнчи, брат, сюйюнчи! Тебе в дом старая жена В подоле львенка принесла! Жакып, услышав эту весть, Сознанье чуть не потерял. — За весть хорошую тебе Я слиток золота даю, В придачу сорок лошадей! Бери, Балта, и поскорей Нам надо ехать к Чыйырды. И сыну названным отцом Мой брат, немедля будешь ты! И, как жигит, вскочив в седло, Помчался бай Жакып домой, Где ждал его сынок родной. Держа младенца на руках, Навстречу вышла байбиче. Когда отец увидел сам Родного сына и жену, В слезах упал к ее ногам, Как пред Богиней Мариям. — Пускай сейчас я здесь умру, Мой Бог, тебя благодарю! — Рыдал счастливый бай Жакып И сына к сердцу прижимал. И в честь рожденья малыша Роскошный той устроил он. Созвал гостей со всех сторон: С уральских гор до Иртыша, С востока, где лежит Китай, С Тибета родичей созвал. Повесив стяг свой родовой, Семьсот он вырыл очагов, И семьдесят кыргызских юрт Варили мясо в казанах. И сели за один тавак Манжу, китаец и калмак, Монгол степной, родной казах. Промчатся дни, пройдут года, Кто у Жакыпа был тогда, Тот не забудет никогда! Когда закончились байга, Турниры, игры и борьба, Жакып гостей к себе позвал — Дать имя сыну приказал. Стал каждый думать и гадать, Каким бы именем назвать. Да вот никто из мудрецов Дать имя мальчику не смог. И вдруг пришел на этот той Бродяга с нищенской клюкой: — Пусть первым звуком будет «Ма» — Начало слова «Магомед». Посланник бога и пророк, Он человечество зовет Душой и телом чистым быть! Вторым пусть звуком будет «Эн» — Начальный звук от слова «Ной». Он добрый в Библии святой. Когда потоп дошел до нас, Он всех живых от смерти спас! Конец пойдет от слова «Син» — Могучий лев, непобедим. «Твой Бог — ты сам! — сказал Будда. — Весы на двух твоих плечах, Чтоб чистым быть в своих делах, Деянья взвешивай всегда!» А вместе сложится «Манас». Манасом сына назовем! И это имя, как гранит, Надолго Бог нам сохранит! И трижды прокричав «алас», Дав имя малышу «Манас», Пришелец вмиг исчез из глаз. Когда все гости разошлись И братья вместе собрались, Сказал им мудрый Акбалта: — Недавно весть ко мне пришла: Наш враг — пройдоха Эсенхан От прорицателей узнал О том, что в племени у нас Родится богатырь Манас. Кыргызов он объединит, В боях врагов всех победит, Пойдет походом на Китай, Бейжин восточный разгромит. Велел коварный Эсенхан Детей по имени Манас Искать и тут же убивать. А потому прошу я вас Пойти на хитрость и обман: Манасом малыша не звать. Пока не подрастет пацан, Пусть будет он «Большой болван». А вот когда он подрастет И в руки щит и меч возьмет, Родное имя мы вернем И вновь Манасом назовем! И родичам наказ был дан, Что этот мальчик не Манас — Зовут его Большой болван!