"Русская кампания: тактика и вооружение" - читать интересную книгу автора (Миддельдорф Эйке)

2. НЕМЕЦКАЯ АРТИЛЛЕРИЯ ВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ

К началу Второй мировой войны немецкая артиллерия находилась на уровне, достигнутом за весьма короткий срок предвоенного строительства вооруженных сил. Основу тактики артиллерии составляло тесное взаимодействие с пехотой и танками, а по возможности также и с авиацией. Артиллерию необходимо было подготовить к действиям в условиях быстро меняющейся обстановки. Она должна была быть способной открывать огонь без длительной предварительной подготовки и быстро осуществлять переносы огня. Сокращение времени на подготовку огня и повышение гибкости управления огнем было достигнуто вследствие усовершенствования приборов и методов стрельбы.

Формирование многочисленных артиллерийских частей, проводившееся в короткие сроки перед войной и непосредственно во время войны, имело свои отрицательные стороны. Они являлись следствием того, что в условиях быстрого формирования многих частей нельзя было надлежащим образом организовать основательную боевую подготовку. Кроме того, снаряжение и оснащение артиллерии не были приспособлены для использования в условиях Восточного театра военных действий.

Основным орудием дивизионной артиллерии немецкой армии была 105-мм легкая полевая гаубица образца 18 на лафете с раздвижными станинами, имевшая наибольшую дальность стрельбы 13 000 м. Калибр, дальность стрельбы и горизонтальный угол обстрела вполне обеспечивали выполнение главной задачи, возлагавшейся на эти орудия, — поддерживать пехоту и танки.

150-мм тяжелая полевая гаубица образца 18 с дальностью стрельбы 13 325 м хорошо зарекомендовала себя как орудие, предназначенное для борьбы с артиллерией и уничтожения танков противника на исходных позициях. Это орудие использовалось на главных направлениях.

211-мм мортира с дальностью стрельбы 16000 м состояла на вооружении артиллерийских частей резерва главного командования. Она применялась во всех видах боя и как орудие большой мощности показала высокие боевые свойства. По характеру траектории и дальности стрельбы 211-мм мортира более походила на тяжелую гаубицу. Это орудие в наступлении и в обороне использовалось преимущественно как средство усиления войск, действующих на важнейших направлениях.

105-мм пушка образца 18/40 на механической тяге состояла на вооружении артиллерийских частей резерва главного командования. Иногда отдельные батареи этих орудий включались в состав танковых дивизий. Наибольшая дальность стрельбы 105-мм пушки составляла примерно 21 000 м. Поэтому она использовалась преимущественно для поражения глубоко расположенных целей, с которыми не могла бороться дивизионная артиллерия.

150-мм пушка образца 18, имевшая дальность стрельбы 24 700 м, состояла на вооружении артиллерийских частей резерва главного командования. Она в основном использовалась для поражения целей, расположенных в глубине обороны противника на удалении, приблизительно вдвое превышающем дальность стрельбы дивизионной артиллерии. Ее тактико-технические данные были значительно выше данных 105-мм пушки. При стрельбе из этого орудия по узким и неглубоким целям, а также по батареям, расположенным в глубине боевого порядка противника, достигался высокий процент попаданий.

Конная тяга обеспечивала передвижение дивизионной артиллерии на среднепересеченной местности. Однако на Восточном фронте с его тяжелыми дорожными и климатическими условиями такая тяга для переброски артиллерии на большие расстояния уже не годилась. В результате этого часто возникал ощутимый недостаток в более маневренных подразделениях дивизионной артиллерии. Тягачи в условиях того же фронта, наоборот, как средство тяги легких и тяжелых орудий показали свои явные преимущества. Однако разработанный во время войны гусеничный трактор типа «Ост» как артиллерийский тягач себя совершенно не оправдал.

Из орудий самоходной артиллерии в период войны были созданы два образца: 105-мм самоходная гаубица «Весне» («Оса») и 150-мм самоходная гаубица «Хуммель» («Шмель»). Эти самоходные орудия были способны в любой момент открыть огонь, имели высокую проходимость и хорошую маневренность, то есть обладали качествами, необходимыми для поддержки танков. Несмотря на отдельные технические недостатки, самоходная артиллерия, как артиллерия поддержки и сопровождения, в боях танковых соединений себя полностью оправдала. В будущем она, несомненно, займет подобающее ей место.

Реактивные установки, созданные для стрельбы химическими минами, в ходе войны в основном использовались для ведения залпового огня осколочно-фугасными минами. Способность молниеносно накрыть цель большим количеством тяжелых мин придала этому оружию резко выраженный артиллерийский характер. Наибольшая эффективность применения реактивных установок достигалась при ведении залпового огня в составе полка или бригады, и во всяком случае не менее чем в составе трехбатарейного дивизиона.

В наступлении огонь реактивных установок предусматривался планом огня артиллерии. Огонь открывался точно в намеченное время и обычно планировался на направлении главного удара. В динамике боевых действий огонь реактивных установок использовался на наиболее ответственных этапах или в критические моменты боя. В составе артиллерийских полков некоторых танковых дивизий имелось по одной батарее реактивных установок.

Основным артиллерийским снарядом являлась осколочно-фугасная граната со взрывателем ударного действия, применявшаяся для подавления и уничтожения живой силы противника. Осколочно-фугасная граната была достаточно эффективной также и при стрельбе по бронированным машинам при условии создания достаточной плотности огня.

Эффективность гранаты значительно повышалась при стрельбе на рикошетах. Получение рикошетов обеспечивалось при установке взрывателя на замедленное действие. Стрельба на рикошетах была наиболее надежным методом стрельбы для поражения укрытых в окопах целей. При стрельбе на средние дальности и среднем грунте в районе цели рикошеты могли быть получены при углах встречи не более 20°. В немецкой артиллерии стрельба на рикошетах являлась обычным видом стрельбы по живой силе и другим целям, расположенным открыто или в окопах без перекрытия. Высокая эффективность снаряда при разрыве на небольшой высоте полностью подтвердилась практикой войны.

Первоначально осколочно-фугасные и фугасные гранаты при установке взрывателя на замедленное действие применялись лишь для пробивания легких и средних перекрытий. Однако впоследствии они стали использоваться также и для разрушения более прочных целей. Однако стрельба на разрушение практиковалась только в тех случаях, когда большой расход снарядов, связанный с невысокой вероятностью попадания в цель малых размеров, и значительное время, необходимое для выполнения огневой задачи, были оправданы с тактической точки зрения.

Для стрельбы по танкам прямой наводкой применялся снаряд с ударным взрывателем. Кроме того, в годы войны был принят на вооружение противотанковый кумулятивный снаряд. Обеспечению артиллерии достаточным количеством этих снарядов придавалось большое значение.

Дымовые снаряды применялись для ослепления наблюдательных пунктов, задымления позиций противотанковых орудий и затруднения передвижения танков противника. Кроме того, они использовались для постановки дымовых завес на участках форсирования водных преград и ослепления наблюдательных пунктов противника, расположенных на противоположном берегу. Применение этих снарядов для задымления артиллерийских позиций противника иногда приводило к самым неожиданным результатам. Дымовые снаряды применялись также для определения района разрывов своих снарядов при пристрелке по наблюдению знаков разрывов, особенно на местности, где условия наблюдения были неблагоприятными.

Расход снарядов для выполнения той или иной задачи исчислялся в так называемых «боевых нормах» («Kampfsatz»). За «боевую норму» принималось количество выстрелов, которое может произвести данное орудие в течение минуты, исходя из его скорострельности. Например, «боевая норма» 105-мм гаубицы составляла 6–8 выстрелов, а 150-мм гаубицы — 4 выстрела. Пользуясь этим, при постановке той или иной задачи расход снарядов указывался в «боевых нормах» на орудие. Например, указывалось: «Расход снарядов — половина нормы» или «Расход снарядов — две нормы». Такой метод определения расхода снарядов оказался весьма удобным и полностью себя оправдал в годы войны.

Немецкая артиллерия располагала необходимым количеством средств телефонной связи и средств радиосвязи. Этого количества было достаточно для обеспечения управления огнем — артиллерии.

В батарее имеющимися средствами можно было обеспечить радиосвязь огневой позиции с основным наблюдательным пунктом и одним-двумя вспомогательными (передовыми или боковыми) наблюдательными пунктами. Кроме того, штатные средства позволяли проложить проводную связь от двух наблюдательных пунктов на огневую позицию батареи.

В дивизионе имелся взвод связи. Этот взвод при ведении огня обеспечивал связь между командиром дивизиона и тремя подчиненными командирами батарей. При маневренных боевых действиях взвод связи дивизиона использовался для поддержания связи между командным пунктом дивизиона и наблюдательными пунктами трех батарей.

В составе артиллерийского полка также имелся взвод связи. Этот взвод обеспечивал связь командира полка с четырьмя-шестью дивизионами.

Дивизионный артиллерийский полк обычно состоял из трех легких дивизионов, вооруженных 105-мм легкими полевыми гаубицами образца 18, и одного тяжелого дивизиона, вооруженного 150-мм тяжелыми полевыми гаубицами образца 18.

В подчинении штаба артиллерийского полка находились взвод связи, метеорологический взвод и картографическое отделение. В распоряжении штаба каждого дивизиона имелись взвод связи и топографическое отделение.

Артиллерийский полк обычно имел 12 четырехорудийных батарей.

В составе артиллерийского полка танкового соединения, кроме перечисленных подразделений, часто имелась батарея артиллерийской инструментальной разведки, а также батарея реактивных установок.

Командир артиллерийского полка должен был докладывать командиру дивизии свои соображения по вопросам боевого использования артиллерии, информировать его о боевой деятельности артиллерии, оценивать обстановку с артиллерийской точки зрения и помогать командиру дивизии в принятии правильного решения. Выводы командира полка по этим вопросам должны были обеспечить правильное планирование боевых действий артиллерии в соответствии с решением командира дивизии, общим планом боя, а также с учетом сил противника и характера местности.

Считалось необходимым, чтобы боевые задачи, которые ставились артиллерии, не содержали общих формулировок, а были конкретными и отвечали общему замыслу боя. Неприемлемыми были, например, такие формулировки: «Поддерживать наступление…» или «Прикрывать продвижение вперед…» Задачи ставились более конкретно. При постановке задач указывалось, например, так: «Подавить противника на опушке леса X…», «Подавить фланкирующие огневые точки на высоте К…» или «Не допустить занятия противником исходного положения южнее У…» Эти детали той части боевого приказа дивизии, в которой ставились задачи артиллерии с указанием времени открытия и продолжительности ведения огня, были важны также для пехотных и танковых частей.

Командиру полка часто приходилось отдавать приказ четырем-шести дивизионам, в том числе четырем дивизионам полка и одному-двум дивизионам, приданным из состава артиллерии резерва главного командования. В ходе войны стало правилом для обеспечения тесного взаимодействия артиллерии с другими родами войск каждый легкий артиллерийский дивизион придавать пехотному полку или танковому батальону. В непосредственном подчинении артиллерийского полка оставалось от двух до четырех дивизионов. В зависимости от обстановки огонь всего полка или его большей части, включая приданные дивизионы, сосредоточивался для обеспечения выполнения задачи дивизии в целом.

Принципы боевого использования артиллерийских полков танковых дивизий были аналогичны принципам боевого использования артиллерийских полков пехотных дивизий. Особенности управления и боевых действий полка обусловливались спецификой ведения боя подвижными соединениями. Эти особенности заключались в необходимости быстрого принятия решений, широкого использования маневра для того, чтобы иметь возможность своевременно сосредоточить огонь всего полка для поддержки действий танковой дивизии.

Артиллерийский полк в наступлении. При наступлении с ходу в боевом приказе особо подчеркивалась необходимость тактически правильного взаимодействия с пехотой и танками. Если требовала обстановка, командиры дивизионов должны были действовать самостоятельно. Решение о занятии и смене огневых позиций и об открытии огня артиллерийскими дивизионами, непосредственно поддерживавшими наступающие подразделения и части, принимали главным образом сами командиры дивизионов, исходя из конкретно сложившейся обстановки. Командир полка в этом случае следил за своевременным занятием огневых позиций дивизионами, оставшимися в его непосредственном подчинении. Однако управление огнем при этом оставалось централизованным, так как сильное сопротивление противника могло быть подавлено лишь мощным массированным огнем артиллерии. При прорыве подготовленной обороны противника проводилась планомерная подготовка до начала наступления и артиллерийская поддержка войск в ходе наступления. Объем подготовительных мероприятий был очень большим, а их характер чрезвычайно разнообразным. По времени подготовка наступления могла продолжаться от нескольких часов до нескольких суток при ведении маневренных боевых действий или даже до нескольких недель при наступлении на сильно укрепленные позиции противника. В этом виде наступательного боя полностью проявлялось искусство управления огнем. Разведка целей, организация надежно действующей связи и подготовка стрельбы должны были проводиться в короткие сроки. Это обеспечивало возможность гибкого управления огнем всех подразделений полка.

Смена огневых позиций в ходе наступательного боя производилась подивизионно. Дивизионы, выделенные для непосредственного взаимодействия с пехотой и танками, перемещались, как правило, самостоятельно, в зависимости от обстановки. В полк посылалось донесение о перемещении огневых позиций в новый район. Дивизионы, оставшиеся в непосредственном подчинении командира полка, меняли огневые позиции по его приказу. Смена огневых позиций дивизионов, находящихся в распоряжении командира полка, проводилась с целью сосредоточения артиллерийских средств на решающем направлении для обеспечения выполнения задачи дивизии. При перемещении артиллерии учитывались условия наблюдения, характер местности и состояние дорог. При перемещении в динамике наступления предусматривалось, чтобы на старых огневых позициях оставалось достаточное количество артиллерии для обеспечения непрерывной поддержки наступающих подразделений. С другой стороны, в ходе наступления необходимо было перемещать полк компактно, чтобы при организованном сопротивлении противника иметь возможность быстро сосредоточить огонь нескольких дивизионов.

Артиллерийский полк в обороне. Артиллерия в Русской кампании должна была быстро переходить от наступления к обороне. Ее действия были тем эффективнее, чем дольше она находилась на одних и тех же огневых позициях.

При переходе к обороне главная задача артиллерии состояла в том, чтобы остановить, а затем уничтожить наступающего противника. При этом особую роль играли маневр огнем, взаимная огневая связь по фронту и корректирование огня основной массы артиллерии. На направлениях вероятных атак противника заблаговременно подготавливался заградительный огонь. Выполнив задачу дня, артиллерия должна была до наступления темноты пристрелять на наиболее угрожаемых направлениях несколько участков заградительного огня.

При длительном нахождении в обороне командир полка на местности или по карте намечал дополнительные объекты или участки, по которым командиры подразделений должны были подготовить данные для стрельбы и провести пристрелку.

Подготовка огня слагалась примерно из следующих мероприятий. Командиры батарей, поддерживая тесный контакт с командирами пехотных подразделений, самостоятельно проводили пристрелку целей, а также участков и рубежей заградительного огня. О пристрелянных целях, участках и рубежах заградительного огня, а также о начертании переднего края своих войск докладывалось командиру дивизиона, который в свою очередь сообщал эти данные в полк. Командир полка и командиры дивизионов, исходя из общей обстановки и необходимости прикрытия стыков и флангов своих войск, назначали для батарей дополнительные участки и рубежи заградительного огня. Этим достигалась возможность сосредоточения мощного огня на вероятных направлениях атак противника как на участке обороны поддерживаемой части или подразделения, так и за его пределами.

После согласования вопросов взаимодействия в низших звеньях в соответствии с приказом старшего начальника составлялся план огня. В плане огня указывались секторы наблюдения и секторы огня артиллерийских батарей и подразделений тяжелого оружия пехоты, отдельные цели, а также рубежи и участки заградительного огня. Из плана огня было ясно видно, какой вид оружия и какие подразделения должны вести огонь по тем или иным целям или участкам. Этот план одновременно помогал осуществлять эффективное управление огнем артиллерии и позволял контролировать выполнение огневых задач.

Для обеспечения наблюдения всех участков местности наблюдательные пункты распределялись по всей полосе обороны дивизии. На важнейших направлениях оборудовалось большое количество наблюдательных пунктов. Секторы наблюдения постоянно уточнялись, а при необходимости и изменялись или дополнялись приказами командира полка. При длительном нахождении артиллерийского полка на одном участке обороны его огневые возможности увеличивались в результате более тщательной подготовки стрельбы и планомерно проводимой разведки.

На Восточном фронте дивизия обороняла участок фронта протяженностью 20–30 км, а иногда и более. Большая ширина полосы обороны и слабость пехоты возлагали на артиллерию большую ответственность за устойчивость обороны. Нередко главная полоса обороны состояла из отдельных опорных пунктов. Однако артиллерия должна была готовить неподвижный заградительный огонь перед всем фронтом обороны дивизии. Для этого необходимо было привлекать все артиллерийские системы, угол горизонтального обстрела которых позволял проводить маневр огнем по фронту, кроме 150-мм пушек и 211-мм мортир. Отдельные участки заградительного огня обозначались номерами или условными названиями. Благодаря этому по тому или иному участку можно было быстро открыть огонь нескольких батарей.

При обороне на более широком фронте в ходе войны пришлось перейти к ведению неподвижного заградительного огня подразделением или частью не по одному участку, а по нескольким участкам с последовательным переносом огня по фронту. При такой организации огня можно было вести заградительный огонь не на отдельных участках, а на любом участке перед фронтом обороны дивизии или полка. Так как в условиях пересеченной или лесистой местности русские имели обыкновение выдвигать исходные позиции для ведения наступления далеко вперед, то часто представлялось возможным накрыть заградительным огнем изготовившиеся войска еще на исходных позициях.

Русские, как правило, наступали не сплошным фронтом, а на нескольких узких участках, между которыми имелись большие промежутки. Это позволяло после определения направления удара пехоты и танков быстро сосредоточивать по ним огонь нескольких батарей. В таких случаях огнем управлял командир полка. При этом для сосредоточения огня использовались данные, подготовленные по участкам заградительного огня, и результаты пристрелки батарей, полученные в ходе оборонительного боя.

Артиллерийский дивизион состоял из штаба, взвода связи, топографического отделения, трех огневых батарей и тыловых подразделений.

Основная обязанность командира дивизиона заключалась в том, чтобы в соответствии с боевой задачей своевременно сосредоточить огонь трех батарей для подавления важных целей и обеспечить пехоте и танкам непрерывную артиллерийскую поддержку даже в условиях быстрого развития боевых действий. Троичная организация дивизионов себя вполне оправдала.

Топографическое отделение дивизиона использовалось для ускоренной привязки огневых позиций. При наличии хороших карт в его задачу входило определение точек стояния основных орудий батарей и провешивание основного направления с использованием карты. При отсутствии карт или недостаточно точных и достоверных картах привязка боевого порядка дивизиона проводилась в условных координатах по планшету масштаба 1:25 000.

В дальнейшем топографическая основа дивизионов в условных координатах объединялась топографической батареей полка в единую топографическую основу артиллерии дивизии на базе созданной этой батареей сети опорных точек. Созданная таким образом единая топографическая основа в полосе дивизии использовалась для управления огнем артиллерийского полка. Топографическое отделение дивизиона производило также привязку запасных огневых позиций батарей, позиций кочующих орудий и топографическую разведку позиционного района до занятия его дивизионом. После окончания топографических работ отделение использовалось для выполнения вычислительных работ на пункте управления огнем дивизиона.

В случае, когда командир дивизиона не мог лично находиться вместе с командиром поддерживаемой пехотной (или танковой) части, от штаба дивизиона высылался офицер с отделением связи. В обязанности этого офицера входила информация командира поддерживаемой части о задачах и боевых возможностях дивизиона. Командиру дивизиона он должен был докладывать об обстановке, боевых задачах и решениях командира поддерживаемой части. В его распоряжении обычно имелась радиостанция. Во время длительного боя на одном участке офицер — представитель артиллерийского дивизиона обеспечивался также и телефонной связью. Он находился непосредственно при командире поддерживаемой части. Если дивизион действовал с танковой дивизией, то офицер — представитель артиллерийского дивизиона обеспечивался разведывательной бронемашиной, с которой он обычно находился вблизи танкового командира. Однако в зависимости от обстановки и задачи он мог перемещаться отдельно от командира поддерживаемой танковой части, не теряя с ним связи.

Батареи дивизионной артиллерии немецкой армии как на конной, так и на механической тяге имели единую организацию. В состав батареи входили: группа управления, отделение связи, вычислительное отделение, огневые взводы, два отделения боепитания и, кроме того, в батареях на механической тяге — ремонтное отделение. При такой организации и обеспеченности материальными средствами и личным составом батарея являлась подразделением, способным выполнять самостоятельные огневые задачи.

Батарея могла создать один основной и один-два вспомогательных (передовых или боковых) наблюдательных пункта. Благодаря этому она была способна применять любой вид стрельбы при наблюдении с наземных наблюдательных пунктов. С помощью вычислительного отделения батарея могла также готовить огонь и вести пристрелку с использованием планшета или карты. Имея достаточное количество средств связи, батарея могла принимать участие в сосредоточении огня дивизиона или полка.

Обычно батарея действовала в составе дивизиона. Использование отдельных батарей для поддержки подразделений пехоты или танков или в составе передовых отрядов ограничивалось исключительными случаями, которые обычно имели место при ведении маневренных боевых действий. Командир батареи отвечал за готовность батареи к быстрому открытию действительного огня. Это целиком зависело от его находчивости и артиллерийско-стрелкового мастерства.

В ходе боя командир батареи должен был действовать инициативно. Если связь батареи с командным пунктом дивизиона нарушалась, он был обязан самостоятельно принимать решения. Основная задача командира батареи состояла главным образом в обеспечении ведения эффективного огня. Боевые возможности батареи использовались полностью лишь тогда, когда ее командир действовал в соответствии с общей задачей дивизиона, поддерживающего подразделение пехоты или танков. При этом для достижения успеха решающее значение имел личный контакт командира батареи с командиром поддерживаемого подразделения.

В начале войны батарея была основной огневой единицей артиллерии. Дивизион тогда еще являлся в значительной степени тактическим звеном управления огнем. В ходе Второй мировой войны основной огневой единицей стал дивизион. Однако это не сняло с командира батареи ответственности за принятие самостоятельных решений при отсутствии связи с командиром дивизиона.

Огневые позиции батареи оборудовались с учетом возможности ведения круговой обороны. Орудийные окопы или площадки подготавливались для ведения кругового обстрела. При длительном пребывании на одной огневой позиции она превращалась в опорный пункт. При хорошем оборудовании орудийных позиций и укрытий для расчетов огневая позиция батареи бывала мало уязвимой даже во время сильного обстрела артиллерии противника.

Кроме основной огневой позиции каждая батарея должна была подготовить хотя бы одну запасную позицию. При постановке минных и проволочных заграждений учитывалось, чтобы они не мешали производить быструю смену огневых позиций. Во всех случаях предусматривалась тщательная маскировка.

Кроме постоянных наблюдательных пунктов в батарее часто выделялись и выдвигались вперед подвижные наблюдатели. В ряде случаев в качестве передового подвижного наблюдателя действовал сам командир батареи. В наступлении передовые наблюдатели находились в боевых порядках поддерживаемого подразделения, осуществляя тесную связь с ее командиром. Передовые наблюдатели обеспечивались средствами радиосвязи. После согласования вопросов взаимодействия с командиром поддерживаемого подразделения передовые наблюдатели самостоятельно управляли огнем батареи. Кроме того, они периодически информировали своего начальника о ходе боя и изменениях обстановки. Исключительно большое значение имело быстрое установление радиосвязи между передовыми наблюдателями и огневой позицией батареи. Иногда удавалось поддерживать связь также и на ходу. Однако при этом возникали значительные трудности, связанные с громоздкостью и большим весом радиостанций.

Наблюдатель на бронированной машине обычно находился в поддерживаемом танковом подразделении, имея радиосвязь с огневой позицией батареи. Он должен был знать боевую задачу, направление наступления поддерживаемого подразделения и местонахождение танкового командира. Считалось необходимым, чтобы передовой наблюдатель находился в непосредственной близости от командира поддерживаемого танкового подразделения.

Организационной единицей артиллерии резерва главного командования являлся отдельный дивизион трехбатарейного состава. Кроме того, существовали также и отдельные батареи РГК. Части и подразделения артиллерии РГК были вооружены орудиями почти всех типов и калибров, имевшихся в немецкой армии. Однако в этих частях имелись преимущественно тяжелые дальнобойные или специальные орудия, которых не было в дивизиях. Дивизионы РГК объединялись в группы. Управление группой артиллерии РГК осуществлялось специальным штабом, эквивалентным штабу артиллерийского полка.

Артиллерия резерва главного командования как в обороне, так и в наступлении обладала способностью создавать мощный сосредоточенный огонь на решающих направлениях. Этим определялась ее роль в бою.

Обычно артиллерийские части РГК придавались дивизиям. В отдельных случаях артиллерийские группы РГК подчинялись командующему артиллерией корпуса. Что же касается отдельных батарей особого назначения, вооруженных дальнобойными орудиями, то они обычно находились в распоряжении командующего артиллерией армии.

Общевойсковое командование могло оказывать решающее влияние на ход боя, перебрасывая артиллерию РГК с одного участка фронта на другой. Такое использование артиллерии резерва главного командования нашло широкое применение в последние годы войны.

Командиры частей и подразделений артиллерии резерва главного командования не только были обязаны хорошо знать свою специальность и отлично владеть техникой стрельбы, но также должны были уметь быстро ориентироваться в новой для них тактической обстановке.

«Артиллерийские корпуса народного ополчения», которые начали создаваться в 1944 г., состояли из отдельных частей, использовавшихся в качестве средства усиления войск на важнейших направлениях. Создание артиллерийских корпусов народного ополчения явилось следствием господствовавшего мнения о том, что управление артиллерийскими частями резерва главного командования должно быть централизованным. Такой корпус был полностью моторизован и состоял из пяти артиллерийских дивизионов. Дивизионы были различными как по вооружению, так и по организации. Первый дивизион состоял из трех шестиорудийных батарей и был вооружен 75-мм противотанковыми пушками. Второй дивизион имел на вооружении 105-мм легкие полевые гаубицы. Он также состоял из трех шестиорудийных батарей. В составе третьего дивизиона имелись две четырехорудийные батареи 105-мм пушек. Четвёртый и пятый дивизионы имели трофейную материальную часть. Один из этих дивизионов имел на вооружении русские 122-мм полевые гаубицы, а другой — русские 155-мм гаубицы[10].

Эти дивизионы имели идентичную организацию. Каждый из них состоял из двух четырехорудийных батарей.

Органом управления такого корпуса являлся штаб, по составу примерно соответствующий штабу бригады. В распоряжении штаба имелись штабная батарея и взвод связи, располагавший достаточным количеством средств связи. Штатами корпуса была также предусмотрена батарея управления, которую предполагалось оснастить вновь разработанным прибором управления огнем. Однако такого прибора она во время войны не получила. Кроме того, в составе корпуса имелась батарея артиллерийской инструментальной разведки, состоявшая из взвода оптической разведки, звукометрического взвода и топографического взвода.

Обычно артиллерийский корпус народного ополчения придавался армейскому корпусу и подчинялся командующему артиллерией. Он предназначался для усиления артиллерии на направлении главного удара поддерживаемого армейского корпуса. Позиционный район корпуса народного ополчения занимал по фронту 8-15 км. Управление огнем и маневром осуществлялось командиром артиллерийского корпуса в соответствии с боевой задачей и конкретно складывающейся обстановкой. Размещение наблюдателей в полосах дивизий обеспечивало получение необходимых для управления огнем корпуса сведений о противнике.

Преимущества артиллерийского корпуса состояли в централизованном управлении артиллерией и единой системе снабжения всех частей. При централизованном управлении корпусом создалась возможность наносить мощные огневые удары по противнику и подавлять его артиллерию. Недостатком корпусной организации артиллерии являлось отсутствие четкого порядка подчиненности и дублирование задач артиллерийского корпуса и артиллерии дивизий. Нередко части дивизионной артиллерии и части артиллерийского корпуса, действуя на одном участке, выполняли одни и те же или почти одинаковые боевые задачи. Донесения с наблюдательных пунктов артиллерийского корпуса и с наблюдательных пунктов дивизионной артиллерии, расположенных в одном и том же районе, по разным каналам попадали на два различных командных пункта, где обстановка часто оценивалась неодинаково. Это затрудняло сосредоточение огня артиллерии дивизии и артиллерийского корпуса. Упорядочение системы подчиненности так до конца войны и не было закончено.

Артиллерийская инструментальная разведка развивалась одновременно со всей артиллерией и стала неотъемлемой составной частью этого рода войск. В дивизионе артиллерийской инструментальной разведки были сосредоточены все имевшиеся технические средства разведки. Дивизион АИР состоял из штаба, звукометрической батареи, батареи оптической разведки, топографической батареи и метеорологического взвода. В составе некоторых дивизионов АИР имелась также батарея аэростатов наблюдения. Оснащение радиосредствами, полная моторизация подразделений и механизация вычислительных работ дали немецкой артиллерии оснащенную по последнему слову техники, быстро работающую службу артиллерийской инструментальной разведки, которая в начале войны была, пожалуй, самой лучшей в мире. При наличии высокого уровня специальной подготовки и практического опыта личного состава результаты разведки почти всегда бывали точными. То, что дивизионы АИР в начале войны формировались как резервные подразделения, было ошибкой немецкого командования.

Звукометрическая батарея при средних метеорологических условиях давала достоверные данные о расположениях крупных группировок артиллерии противника и обеспечивала проведение пристрелки нашей артиллерии. Звуковая разведка позволяла при большом количестве засеченных батарей противника определить калибр и количество орудий в каждой батарее. Кроме того, удавалось определить, является ли засеченная позиция основной или запасной или же это позиция кочующего или пристрелочного орудия. Точность засечки орудий противника по звуку выстрела и пристрелки со звукометрической батареей была значительно выше точности определения координат целей и пристрелки с помощью самолета-корректировщика или при наблюдении с аэростата. Пристрелка со звукометрической батареей бывала успешной при стрельбе достаточно мощными снарядами. Поэтому для стрельбы с помощью звуковой разведки выделялись обычно орудия калибра не менее 150 мм. Возможности звукометрической батареи снижались при неблагоприятных метеорологических условиях, а также в случаях внезапного открытия огня большого количества не засеченных ранее батарей противника, т. е. именно тогда, когда немедленное подавление его артиллерии было особенно необходимым, например в период подготовки противника к атаке. В последнем случае звукометрическая батарея могла лишь приближенно определить район огневых позиций новых батарей или подтвердить деятельность ранее засеченных батарей противника. Определить координаты стреляющих минометов противника при имевшейся тогда звукометрической аппаратуре батарея не могла. Звукометрической батарее придавалось особенно большое значение тогда, когда необходимо было иметь основные отправные данные для подготовки наступления. В условиях длительного пребывания в обороне звукометрическая батарея могла определить координаты большого числа батарей противника, облегчая тем самым борьбу с его артиллерией.

Батарея оптической разведки могла действовать на равнинной местности и в условиях темноты. Ведению оптической разведки благоприятствовала равнинная местность России. При ведении борьбы с артиллерией противника успешно применялась пристрелка на высоких разрывах. Дистанционную пристрелку можно было проводить снарядами небольшого калибра, эффект взрыва которых был недостаточен для пристрелки с помощью звукометрической батареи. В дневное время основная задача батареи оптической разведки заключалась в наблюдении за полем боя. Кроме того, она обеспечивала пристрелку на высоких разрывах целей, расположенных на большом удалении. Пристрелка на высоких разрывах давала значительно большую точность, чем любой способ пристрелки по планшету. Во время войны себя оправдало создание наблюдательных пунктов, обслуживаемых силами взвода оптической разведки.

Пристрелка и стрельба на поражение батарей противника проводились с теми же средствами разведки, которые использовались для определения координат цели. Это правило было записано в уставе, и оно себя оправдало. По опыту Второй мировой войны расход боеприпасов для уничтожения батареи противника составлял: для 150-мм орудий — 180 снарядов и для 105-мм орудий — 240 снарядов. Особо ценным преимуществом стрельбы со средствами звуковой разведки являлось то, что в ходе ведения огня на поражение можно было определить координаты разрывов своих снарядов и в случае необходимости внести требуемые корректуры. Однако опыт показывает, что эти корректуры обычно бывали незначительными.

Основное назначение топографической батареи состояло в подготовке единой артиллерийской топографической сети для огневых подразделений и подразделений артиллерийской инструментальной разведки. Топографическая батарея наиболее успешно действовала в условиях, когда положение войск в течение определенного периода времени было стабильным. Привязка боевых порядков артиллерии и артиллерийской инструментальной разведки обычно производилась последовательно: первоначально — приближенно, а затем — в единой системе координат. При занятии боевого порядка точки стояния основных орудий, координаты наблюдательных пунктов, звукометрических постов и постов оптической разведки определялись непосредственно в подразделениях, независимо друг от друга. В дальнейшем топографической батареей создавалась единая топографическая основа в масштабе артиллерии дивизии или даже в более обширном районе. В результате этого создавалась единая система опорных точек, имеющая общую нумерацию. Опорные точки наносились на карту или планшет масштаба 1:25 000 или 1:50 000. Это обеспечивало управление огнем артиллерии по карте или планшету, а также передачу данных для стрельбы из штабов одновременно нескольким батареям.

Батарея привязных аэростатов дополняла другие органы разведки, выполняя задачи по ведению наблюдения на большую глубину. Кроме того, при наблюдении с аэростатов осуществлялись пристрелка и стрельба на поражение по целям, расположенным на большом удалении от переднего края, в том числе по батареям противника, железнодорожным станциям и портам (например, в 1942 г. по Ленинграду). С привязных аэростатов делались перспективные аэрофотоснимки поля боя, ценность которых подтверждена опытом войны. Перспективные снимки обеспечивали значительно большие, чем карта, возможности для выяснения действительного характера местности в данный момент и позволяли более правильно оценить обстановку как в наступлении, так и в обороне. Основными недостатками привязных аэростатов являлись большая уязвимость от авиации противника и зависимость наблюдения от метеорологических условий. Истребительная авиация, как правило, редко обеспечивала надежную защиту подразделений аэростатов наблюдения. Противник в период подготовки к наступлению для борьбы с аэростатами обычно использовал истребительную авиацию. Это было еще одним подтверждением наших предположений о готовящемся наступлении противника. Однако требованиям современной войны привязной аэростат, наполненный легковоспламеняющимся газом, не отвечает.

Метеорологический взвод дивизиона АИР предназначался для определения метеорологических условий и расчета влияния их на акустику и полет снаряда. Влияние атмосферных условий на скорость распространения звуковых волн необходимо было особенно точно учитывать в тех случаях, когда требовалось получить точные координаты цели и обеспечить огневые батареи достоверными данными для стрельбы с помощью планшета или карты. Кроме того, метеорологический взвод был обязан информировать подразделения звуковой разведки относительно того, насколько метеорологические условия благоприятствуют ведению звуковой разведки. В этом направлении в течение войны был получен очень большой опыт.

Для расчета поправок стрельбы на метеорологические условия огневые батареи использовали данные бюллетеня артиллерийского метеорологического поста, которые в определенные часы передавались по радио. Передача метеорологических бюллетеней по радио себя полностью оправдала. Наряду с получением метеорологических данных, содержавшихся в бюллетене, огневые батареи производили метеорологические измерения своими средствами.

Задача наблюдения за полем боя возлагалась в первую очередь на батарею оптической разведки. Посты оптической разведки были специально подготовлены для выполнения многочисленных задач наблюдения. В динамике боя подразделения оптической разведки выполнили свои задачи, непрерывно перемещаясь вместе с войсками. Оптическая разведка являлась также одним из важнейших источников получения сведений, необходимых общевойсковому командованию для принятия решений и управления войсками.

Данные артиллерийской разведки существенно дополняли общую картину о противнике. По группировке и огневой деятельности артиллерии противника иногда удавалось настолько точно определять место и время готовящегося наступления, что командование использовало эти данные за основу при принятии решений. Поступающие разведывательные сведения обычно сосредоточивались на пункте обработки данных артиллерийской разведки дивизиона АИР. Обобщенные разведывательные данные составляли основу для оценки обстановки командующим артиллерией дивизии и вышестоящими артиллерийскими начальниками. Они также учитывались при оценке обстановки общевойсковыми командирами. Опыт показывает, что для обработки данных артиллерийской инструментальной разведки желательно использовать тактически грамотного и опытного артиллерийского офицера.

В период подготовки крупных наступательных операций подразделения АИР засекали большое количество батарей противника. Однако подавление этих батарей обычно проводилось не в порядке очередности засечки, а в строгом соответствии с планом огня. Часто как в наступлении, так и в обороне дивизионы АИР придавались артиллерийским полкам дивизий, действовавших на главном направлении. Опыт войны в России заставил отказаться от выработанных в мирное время принципов использования подразделений АИР. Чтобы иметь возможность вести разведку в широкой полосе, батареи дивизиона АИР располагались в линию. Данные артиллерийской инструментальной разведки бывали точными и полными лишь при правильном размещении постов наблюдения и засечки. Звукометрические посты должны были размещаться непосредственно за районом основных артиллерийских позиций, примерно в 5-6км от переднего края, а посты предупреждения звукометрических батарей или взводов — в 1-2км от переднего края своих войск.

Посты оптической разведки и другие пункты визуального наблюдения за противником располагались в районе основных наблюдательных пунктов огневых батарей. При таком расположении общий фронт боевого порядка батареи артиллерийской инструментальной разведки составлял 5–7 км, а глубина разведки средствами батареи — 7-10 км.

Характер использования дивизионов АИР зависел от конкретно складывающейся боевой обстановки. В крупных наступательных операциях, проводимых силами нескольких корпусов, армии придавалось несколько дивизионов АИР, которые использовались в основном для обеспечения контрбатарейной борьбы. Дивизионы АИР в этом случае подчинялись командующему артиллерией армии.

В ходе войны в состав многих артиллерийских полков танковых дивизий были введены звукометрические батареи и взводы оптической разведки. В ходе боя звукометрические батареи артиллерийских полков танковых дивизий перемещались повзводно от рубежа к рубежу, тесно взаимодействуя с огневыми подразделениями своего полка.

В заключение необходимо отметить, что ограниченное количество дивизионов артиллерийской инструментальной разведки заставляло часто перебрасывать их с одного участка на другой. Это создавало многочисленные трудности и ставило дивизионы АИР перед необходимостью быстро приспосабливаться к новым условиям. Несмотря на это, дивизионы АИР при правильном использовании и обеспечении их всем необходимым часто способствовали решению наиболее трудных задач. Однако организационная структура этих дивизионов нуждалась в некотором изменении и улучшении.

В начале Русской кампании артиллерийская разведка противника была слабой и особой необходимости в принятии мер по борьбе с ней не было. Но после того, как в ходе войны она значительно улучшилась и стала довольно эффективной, потребовалось проведение необходимых специальных мероприятий по противодействию. Против воздушной разведки противника достаточно надежным средством считалась маскировка. Засечка стреляющих батарей по вспышкам выстрелов в темное время затруднялась применением в зарядах химических пламегасителей, которые в момент выстрела ликвидировали дульное пламя. Для воспрещения ведения противником звуковой разведки и прежде всего для маскировки огневых позиций своей артиллерии необходимо было изыскивать новые средства и способы. Один из таких способов заключался в том, что огонь открывали одновременно несколько орудий. В этом случае звуковые волны от выстрелов нескольких орудий достигали района постов звукометрической разведки противника примерно в одно и то же время. Такой способ применялся в немецкой артиллерии. Наряду с огневой маскировкой при применении этого способа также учитывалось, что при одновременном ведении огня дивизионом или полком достигалось наиболее эффективное поражение живой силы.

При активных действиях артиллерийской разведки противника, особенно при благоприятной для ведения звуковой разведки погоде, ведение огня отдельными орудиями с основных огневых позиций полностью исключалось. Поэтому для пристрелки, стрельбы на поражение, ведения беспокоящего огня и т. д. специально выделялись отдельные орудия, которые вели огонь с запасных огневых позиций.

Существует несколько методов ведения артиллерийского огня дивизионом или полком.

В период Русской кампании немецкая артиллерия в основном применяла сосредоточенный огневой налет нескольких батарей, огонь на поражение отдельных целей, расположенных на определенном удалении друг от друга, и стрельбу на поражение артиллерии противника.

Сосредоточенный огневой налет являлся наиболее характерным способом воздействия артиллерии на противника. В нем наиболее полно проявлялись особенности артиллерии как рода войск, обладающего наибольшей огневой мощью В настоящее время артиллерия после атомного оружия является самой мощной ударной силой сухопутных войск.

Огонь на поражение отдельных целей применялся в случае, когда эти цели были удалены на значительное расстояние одна от другой и не могли быть объединены в общий участок, по которому можно было бы вести сосредоточенный огонь. Кроме того, огонь по отдельным целям применялся для поражения бронированных машин. В этом случае орудия всех калибров вели огонь прямой наводкой на малые дальности. Однако опыт показывает, что следует стремиться к ведению сосредоточенного или массированного огня, избегая рассредоточения огня по отдельным целям.

Стрельба на поражение артиллерии противника велась с целью подавления или же с целью уничтожения батарей. Обычно стрельбе на подавление или уничтожение батарей предшествовала пристрелка с помощью средств артиллерийской инструментальной разведки. Однако в случае необходимости поражение батарей осуществлялось без пристрелки при подготовке установок по карте или планшету.

Общим основным требованием было то, чтобы каждая батарея как легкой, так и тяжелой артиллерии была способна выполнять любые огневые задачи. Обучение артиллеристов стрельбе и управлению огнем было единым для всех видов артиллерии. Батареи всех калибров должны были быть подготовлены самостоятельно вести точную корректируемую стрельбу и в то же время находиться в постоянной готовности к быстрому сосредоточению огня в масштабе дивизиона или полка.

В зависимости от конкретных условий установки для стрельбы на поражение определялись одним из следующих трех способов:

— непосредственной пристрелкой цели или переносом огня от пристрелянного репера;

— подготовкой данных по карте или планшету;

— путем использования данных пристрелочных орудий или батарей.

Пристрелка. В зависимости от вида наблюдения различали пристрелку с наземным наблюдением и пристрелку с воздушным наблюдением.

Пристрелка с наземным наблюдением могла проводиться при непосредственном наблюдении с пунктов стреляющего подразделения или с помощью средств артиллерийской инструментальной разведки. При пристрелке с односторонним наблюдением стреляющий находился на неподвижном наблюдательном пункте или же на специальной бронированной машине, используемой в качестве подвижного наблюдательного пункта. Кроме этого, практиковалась пристрелка при засечке цели и разрывов с нескольких наблюдательных пунктов (сопряженное наблюдение). Такое наблюдение применялось во всех случаях, когда велась пристрелка на высоких разрывах. При сопряженном наблюдении часто осуществлялась централизованная подготовка исходных данных в масштабе полка или дивизиона.

Из средств артиллерийской инструментальной разведки для обеспечения пристрелки с наземным наблюдением привлекались звукометрические подразделения и подразделения оптической разведки[11].

Пристрелка с воздушным наблюдением проводилась при помощи самолета-корректировщика или аэростата наблюдения. Самолет-корректировщик, обслуживавший пристрелку, имел радиосвязь со стреляющим подразделением (батареей или дивизионом). Для пристрелки с аэростатом использовались аэростаты наблюдения из состава дивизиона артиллерийской инструментальной разведки.

Стрельба на поражение без пристрелки с подготовкой установок по карте или планшету применялась в случае невозможности проведения пристрелки, например при плохих условиях наблюдения, или в случае отказа от пристрелки с целью достижения внезапности поражения. Результаты стрельбы без пристрелки зависели от точности определения установок. Требуемая точность установок для стрельбы на поражение достигалась при наличии точных координат огневой позиции и цели, а также при полном учете поправок на баллистические и метеорологические условия стрельбы. При этом обеспечивалось внезапное и быстрое поражение цели при сравнительно малом расходе боеприпасов. Если установки для стрельбы на поражение определялись с нарушением этих условий, то они были недостаточно точными. В этом случае приходилось вести огонь по площадям с искусственным рассеиванием (на нескольких установках прицельных приспособлений), что было сопряжено с увеличением расхода снарядов.

С целью повышения точности определения установок для стрельбы на поражение при отсутствии точных координат огневой позиции и цели или при невозможности полного учета поправок на отклонение условий стрельбы от табличных практиковалось уточнение данных, определенных по карте или планшету, пристрелкой наземного или воздушного репера. Этот метод подготовки установок для стрельбы на поражение при наличии хороших карт по точности не уступал расчету установок на полной топографической основе с учетом баллистических и метеорологических условий стрельбы.

Подготовка установок для стрельбы на поражение с использованием данных пристрелочных орудий или батарей применялась в тех случаях, когда необходимо было произвести внезапный сосредоточенный огневой удар нескольких батарей одновременно. Суть этого метода заключается в том, что выделенная пристрелочная батарея (пристрелочное орудие) пристреливает обычным порядком репер или цель. Остальные батареи готовят установки по карте или планшету, уточняя их по результатам пристрелки пристрелочной батареи (пристрелочного орудия).

Пристрелка могла вестись как по наземному или воздушному реперу, так и непосредственно по цели.

При определении установок для стрельбы на поражение с использованием данных пристрелки все батареи, участвовавшие в огневом ударе, вели огонь внакладку, на одной установке прицела. При этом требуемая площадь поражения накрывалась за счет рассеивания снарядов и индивидуальных ошибок подготовки установок каждой батареи.

Для достижения максимальной эффективности огня артиллерии необходимо было владеть всеми методами пристрелки и стрельбы на поражение и применять их в соответствии с конкретными условиями. Стрелковое мастерство артиллериста считалось достаточно высоким тогда, когда он умело действовал в любой, и прежде всего в незнакомой, обстановке, а также когда он при любых обстоятельствах умел использовать свое оружие с наибольшей эффективностью.

Особого мастерства требовала стрельба, корректируемая с наземных наблюдательных пунктов. Для успешного проведения такой стрельбы артиллерист должен был иметь большие навыки в ведении наблюдения и хорошо знать правила стрельбы. Во время войны иногда применялись так называемые «свободные способы» стрельбы — такие, как провешивание с помощью воздушных разрывов траектории, использовавшееся на незнакомой местности при отсутствии карт, а также в лесистой местности, или последовательное приближение разрывов к переднему краю своих войск путем уменьшения установки прицела. Эти методы также были отражены в правилах стрельбы артиллерии.

Стрельба с подготовкой исходных данных по карте или планшету, как показывает опыт, была достаточно точной и эффективной для обеспечения успеха боя.

Задача артиллерийского наблюдения состояла в том, чтобы обнаружить цель, на основе знания тактики противника правильно оценить ее, а также определить положение разрывов своих снарядов по отношению к цели и обеспечить быстрое проведение пристрелки.

Часто первые впечатления наблюдателя об изменениях боевой обстановки создавались на основании одних лишь акустических восприятий. Первоначальное представление о «силе удара противника», особенно при действиях в лесистой местности, складывалось в основном в результате ощущения шума, создаваемого легким и тяжелым оружием противника, разрывами артиллерийских снарядов, а также работающими двигателями и лязгом гусениц танков. Это объяснялось тем, что в начале боя наблюдатель часто не видел ни пехоты, ни танков противника.

Определив на слух, откуда и с какой интенсивностью противник ведет огонь, наблюдатель мог судить, где противник сосредоточивает свои основные усилия. Задача артиллерийского наблюдателя в этом случае состояла в том, чтобы связать свои акустические восприятия с хорошо наблюдаемыми участками местности, которые уже пристреляны или которые необходимо пристрелять.

Русские даже на сравнительно открытой местности умело маскировали свои оборонительные сооружения.

Для того чтобы установить «подозрительные места» в обороне противника и определить передвижение его войск, необходимо было перед возобновлением захлебнувшейся атаки тщательно изучить местность при помощи бинокля или стереотрубы. Через некоторое время на основе кажущихся на первый взгляд незначительных деталей с учетом направления, откуда доносятся звуки выстрелов огневых средств противника, можно было сделать необходимые выводы о расположении его оборонительных сооружений. Но, чтобы получить единую и полную картину о противнике, необходимо было использовать возможно большее количество наблюдателей, равномерно распределенных по фронту и обеспечивающих непрерывное наблюдение в течение всего наступательного боя. Суммируя данные, сообщавшиеся наблюдателями, командование получало необходимые для управления огнем сведения о противнике.

Для наблюдателей, находившихся в специально оборудованной для разведки бронированной машине, восприятие звуков и шумов было затруднено. Однако танки действовали, как правило, на хорошо просматриваемой местности, удобной для визуального наблюдения. Поэтому для управления огнем оказывалось достаточным ведения одного лишь визуального наблюдения из бронированной машины. Это себя вполне оправдало. Своеобразие работы наблюдателя в данном случае состояло в том, что он должен был, находясь в движении, быстро определять точку своего стояния и корректировать огонь. На непросматриваемой местности наблюдатель часто был вынужден покидать машину и вести наблюдение, находясь вне ее.

Гибкое и тактически правильное управление огнем дивизиона, полка и артиллерийской группы являлось «высшей школой артиллерии». Большое значение управления огнем артиллерии сохранится и в будущем. При этом основное внимание должно быть обращено на умение сосредоточивать огонь максимально возможного числа батарей по одному району целей.

Средством получения информации о ходе боя и передачи артиллерийских команд является связь, которая должна работать бесперебойно. Управление огнем обеспечивается проведением подготовительных мероприятий, включающих распределение между артиллерийскими подразделениями целей и реперов в соответствии с предполагаемым развитием боя и назначение условной линии для целеуказания по карте, а также предварительное определение установок для стрельбы на поражение путем проведения пристрелки или расчетным способом.

Управление огнем складывается из целеуказания, подготовки установок для стрельбы на поражение, выбора порядка ведения огня и определения расхода снарядов. Целеуказание может осуществляться непосредственным показом цели на местности или разрывами пристрелявшейся батареи. В последнем случае дающий целеуказание обязан предупредить принимающего устно, по телефону или по радио об ориентировочном районе разрывов. Кроме этого, целеуказание можно давать по карте или по аэрофотоснимку в прямоугольных координатах или от условной линии.

Артиллерийские цели наносились на прилагаемую к плану огня схему целей, которая выполнялась на бумаге или кальке. Одновременно в плане огня указывались виды и способы ведения огня на поражение каждой цели.

Подготовка установок для стрельбы на поражение производилась в батареях или на вычислительном пункте дивизиона или полка. Наиболее точно установки для стрельбы группы батарей определялись одним из следующих способов:

— путем непосредственной пристрелки цели всеми батареями или путем расчета установок для стрельбы на поражение по данным пристрелки пристрелочного орудия;

— путем подготовки данных по карте или планшету с учетом поправок на баллистические и метеорологические условия стрельбы;

— путем переноса огня батарей или дивизионов от ранее пристрелянных целей (реперов).

Порядок ведения огня дивизионом, полком или артиллерийской группой определялся в каждом конкретном случае в зависимости от обстановки и характера цели. В ходе войны применялись самостоятельное ведение огня каждой батареей по мере готовности, залповый или беглый огонь всех батарей, участвующих в огневом налете, и ведение огня по времени, определенному в прилагаемой к плану огня таблице.

При самостоятельном ведении огня каждая батарея, участвовавшая в огневом ударе, открывала огонь немедленно по мере готовности и вела его независимо от других батарей.

При залповом или беглом огне артиллерийский командир стремился к тому, чтобы цель была одновременно накрыта разрывами всех батарей, участвующих в огневом нападении.

В этом случае батареи открывали огонь по команде, передаваемой с пункта управления огнем, или по времени, указанному при постановке задачи. При определении времени открытия огня артиллерийский командир, управляющий огнем, обычно учитывал полетное время снаряда для каждой батареи, добиваясь тем самым одновременности залпа дивизиона, полка или артиллерийской группы.

Одновременный огневой удар нескольких батарей или дивизионов обеспечивал наибольшую эффективность огня. Кроме того, при таком порядке ведения огня звукометрическая разведка противника не могла производить засечку стреляющих батарей. Поэтому этот порядок ведения огня во время войны применялся наиболее часто. В некоторых случаях, несмотря на необходимость немедленного открытия огня, бывало целесообразным пойти на некоторую потерю времени с тем, чтобы все батареи могли подготовить огонь и открыть его одновременно.

Определение расхода снарядов являлось тактическим мероприятием, так как снаряд является тем элементом артиллерийской системы, который непосредственно наносит поражение противнику. Расход снарядов зависел от требуемой плотности огня и наличия боеприпасов. Оба этих фактора необходимо было учитывать в любом случае.

Выбор того или иного метода управления огнем определялся характером боевой обстановки, наличием времени и уровнем артиллерийско-стрелковой подготовки личного состава. Лучшим считался тот метод, который обеспечивал своевременное открытие точного огня.

Независимо от метода управления огнем для нанесения мощных огневых ударов как в наступлении, так и в обороне необходимо было стремиться привлечь максимальное количество имеющейся артиллерии, широко используя маневр огнем. Доворот орудий на угол до 60°, а при сложном начертании линии фронта иногда и более 60°, должен был производиться в считанные минуты. Для выполнения этого требования была необходима соответствующая подготовка орудийных окопов.

Мощный сосредоточенный огонь артиллерии исключительно эффективен при стрельбе по подвижным неукрытым целям — по пехоте или танкам на исходных позициях и в ходе наступления. Он оказывал парализующее действие также и на артиллерию противника. Однако такой метод ведения огня не всегда был целесообразным. Иногда, даже при повторении мощных огневых налетов, не удавалось нанести противнику сколько-нибудь значительные потери. Русские обладали замечательной способностью в короткие сроки создавать малоуязвимые позиции. Зачастую даже мощные огневые налеты по району цели не гарантировали попадания в малоразмерную цель. В этом случае необходимо было каждой батарее вести точную наблюдаемую пристрелку.

Огонь по отдельным целям применялся в следующих случаях:

а) Когда противник оказывал упорное сопротивление, опираясь на долговременные оборонительные сооружения. В этом случае наступлению обычно предшествовала разведка оборонительных сооружений и корректируемая стрельба по выделенным для каждой батареи целям и участкам поражения. Затем с учетом результатов этой стрельбы открывался сосредоточенный огонь дивизионов.

б) Когда противник оборонялся в населенных пунктах, используя прочные постройки. При бое за русские деревни иногда задача могла быть выполнена путем последовательного разрушения отдельных домов одиночными выстрелами.

в) Когда командир, ответственный за управление огнем, не мог точно определить, где находится свой передний край и где передний край противника.

г) Когда цели находились в непосредственной близости от своих войск. Артиллерия вела огонь по ближним целям даже в тех случаях, когда они находились в радиусе действия тяжелого пехотного оружия, особенно если пехота понесла большие потери, а условия наблюдения и неясное начертание переднего края своих войск не позволяли вести сосредоточенный огонь по площади.

В критические моменты боя на хорошо просматриваемой местности основным видом огня артиллерии являлся огневой налет. Для огневого налета привлекался полк и лишь иногда дивизион. В таких случаях наблюдаемая стрельба отдельных батарей уступала место массированному огню. Однако в начале оборонительного боя заградительный огонь батареи открывали самостоятельно. В ходе боя каждая батарея также имела право самостоятельно вести корректируемый огонь по атакующему противнику.

Управление огнем в артиллерийском полку обеспечивалось хорошо организованным наблюдением и бесперебойно действующей связью. Задача наблюдателей состояла в том, чтобы непрерывно докладывать о ходе боя и в необходимых случаях (для обеспечения действий поддерживаемых войск) по своему усмотрению вызывать огонь одной или даже нескольких батарей. Иногда передовой наблюдатель не покидал своего места даже тогда, когда противник, опрокинув нашу пехоту, обходил его. Поддерживая связь по радио, он вел огонь по целям, расположенным за его наблюдательным пунктом, и действовал до тех пор, пока его не освобождали в результате контратаки или пока он не погибал или попадал в плен.

Управление огнем должно было обеспечить последовательное выполнение тактических задач. Командир, управляющий огнем, нес ответственность за огневую деятельность подчиненной ему артиллерии.

Управление артиллерией было централизованным, когда артиллерийские части (подразделения) взаимодействовали с другими родами войск (поддерживали их), оставаясь в подчинении артиллерийского командира, и децентрализованным, когда артиллерийские части (подразделения) передавались в подчинение командиров других родов войск. В зависимости от обстановки и замысла боя использовался тот или иной вид управления артиллерией. Опыт показывает, что конечные результаты взаимодействия при сохранении подчинения артиллерийских частей и подразделений артиллерийскому командиру были лучше, чем при подчинении их командиру другого рода войск. Для взаимодействия с частями (подразделениями) других родов войск считалось целесообразным выделять те артиллерийские подразделения, которые взаимодействовали с ними в предыдущих боях.

Централизованное управление оправдывало себя в большей степени, так как использование артиллерии в этом случае не ограничивалось рамками выполнения частных задач. В случае необходимости артиллерийские подразделения могли быть привлечены для сосредоточения огня в интересах достижения общего успеха дивизии. Командир дивизиона, взаимодействующего с пехотой или танками, мог на основе поставленных задач и заявок на огневую поддержку осуществлять управление огнем по собственному усмотрению. Путем постоянного поддержания связи между артиллерийскими командирами и командирами поддерживаемых подразделений и частей достигалось устойчивое взаимодействие, которое отвечало условиям быстро меняющейся обстановки.

Придание артиллерийских подразделений пехотным или танковым частям (подразделениям) было целесообразным только при ведении боевых действий в особых условиях и на широком фронте, когда смешанные боевые группы действовали на разобщенных направлениях. Как только в ходе боя интервалы между боевыми группами начинали сокращаться, командир артиллерийского полка должен был предложить изъять из подчинения командиров других родов войск артиллерийские подразделения и организовать взаимодействие по принципу поддержки, что обеспечивало централизованное управление дивизионами и давало возможность использовать их для нанесения мощных огневых ударов. В этом случае задачи артиллерии ставились уже не в форме приказов, определяющих перемещение, занятие огневых позиций и методы ведения огня, а в виде заявок на открытие огня.

Правильная организация взаимодействия достигалась взаимным пониманием и доверием между пехотными и артиллерийскими командирами.