Оформление художника Л. П. СЫЧЕВА.

Окна в дальние моря

В Танскую эпоху на берегах китайских морей создается та сеть торговых портов, которая существовала во все последующие эпохи истории Китая. Рос и богател Гуанчжоу, где в то время было множество даши (они называли этот порт Ханьфу).

В Тайваньском проливе, в бухте, глубоко врезанной в гористый фуцзяньский берег, возник богатый торговый город Цюаньчжоу, который у даши носил название Зайтон. Севернее Цюаньчжоу лежал значительный порт Фучжоу, а в глубине залива Ханчжоувань находился крупный город Ханчжоу, где, как и в Гуанчжоу, даши имели свои колонии.

Это были многолюдные города, равных которым не было в Западной Европе того времени. Вдоль деревянных пристаней выстроены были приземистые здания складов, в которых местные и чужеземные купцы хранили свои товары. За гаванью начинались кварталы, где постоянно жили заморские гости — даши, цейлонцы, тамилы и бенгальцы, выходцы из Чэнлы, Тьямпы и Шривиджаи. Рядом с многоэтажными буддийскими ступами высились белые и голубые минареты мечетей, муэдзины гортанными возгласами призывали правоверных к молитве, а в узких темных переулках в полночный час собирались в тайных капищах поклонники зловещей богини Кали. Города были прорезаны густой сетью каналов, а через каналы были переброшены мосты каменные и деревянные, с крытыми галереями, где шла оживленная торговля. Тысячи лодок, больших и малых, сновали по темным водам каналов. Драконы, тигры, змеи, слоны, львы, резанные на дереве, вылепленные из глины, отлитые из бронзы, украшали многие из этих лодок.

На рынках, шумных и пестрых, торговались надву-надесяти языках. Здесь продавали хорсанские ковры; клинки из Дамаска; амбру с берегов Занзибара; мускатные орехи, имбирь, перец, гвоздику с Суматры, Малабара, Явы, Молуккских островов; дешевые хлопчатые ткани и тяжелую, затканную золотом парчу, носорожий рог и сан-lt; даловое дерево, гашиш, сахар, слоновую кость, тигровые шкуры, жемчуг, кораллы, индиго. Краснобородые персидские гости, призывая в свидетели аллаха и его пророка Мухаммеда, до хрипоты торговались с китайскими купцами, скупая легкие, как пух, шелковые ткани, фарфор, нефритовые изделия, бумагу, лак, чай, тунговое масло, лекарственные травы и элексиры. Дородные таможенные досмотрщики — императорская казна неукоснительно взимала пошлину со всех чужеземных товаров — проплывали в высоких паланкинах над толпой.

Порой толпа плотным кольцом обступала заклинателя змей или фокусника. Впрочем, для всевозможных развлечений отведены были особые места. Здесь устраивались петушиные бои и конские скачки, причем коней для этих состязаний привозили из Ирана и Аравии, и болельщики VIII и IX веков по накалу страстей и азарту ничем не отличались от болельщиков нашего времени. Вечером разноцветные фонарики загорались на тесных, переполненных народом улицах, и синие, желтые, зеленые, красные отблески отражались в черной воде каналов. Настежь распахивались двери увеселительных заведений, разноязычные песни неслись из портовых кабачков. Их было много, и над ними, как над боевыми кораблями, реяли яркие вымпелы.

Ночью в бледном свете луны сказочно прекрасны были эти города с лесом мачт на рейдах, многоярусными пагодами, пустынными площадями, тихими каналами с горбатыми силуэтами мостов. Время от времени отбивали часы гонги ночной стражи. Медный звон, постепенно замирая, плыл над тихими улицами, над ласковым теплым морем, и снова наступала гулкая тишина.

Однако далеко не всегда царил мир в этих шумных торговых городах, которые были для Китая окнами в дальние страны южных и западных морей.

Беспокойное, жадное к наживе население чужеземных кварталов не раз доставляло танским императорам серьезные неприятности. В 758 году в Гуанчжоу взбунтовались даши, они дотла разграбили город и, захватив несметную добычу, ушли на родину.

Неоднократно вспыхивали волнения и в Цюаньчжоу, но когда стихали страсти, жизнь входила в старую колену и снова открывались рынки, и караваны торговых кораблей прибывали из гаваней Персидского залива в южнокитайские порты.

Кораблестроение в Танскую эпоху далеко шагнуло вперед.

Морские суда строили в это время по крайней мере в тридцати пунктах на побережьях Желтого, Восточно- и Южно-Китайского морей; район устья Янцзы с его многочисленными реками, озерами и каналами стал гигантской кораблестроительной верфью.

В это время на воду спускались суда длиной до двадцати чжанов (шестьдесят два метра), на борту которых могло помещаться свыше шестисот человек.

В Суйскую эпоху, то есть в конце VI и в начале VII века, созданы были невые типы пятипалубных боевых кораблей-гигантов. Они назывались «у'я» («пять клыков») и их команда насчитывала восемьсот человек.

Флот суйских императоров состоял из десятков тысяч боевых кораблей типа хуанлун («желтые драконы») и лун-чжоу («суда-драконы»), каждый из которых нес на борту до сотни человек.

В искусстве кораблестроения китайцы успешно соперничали с арабами, иранцами и индийцами, хотя предприимчивые даши имели на Южноазиатском пути больше судов и чаще посещали Танскую империю, чем китайцы гавани халифата.

В истории Китая, так же как и в истории многих других стран, были периоды подъема и спада. Феодальная Танская империя на последнем этапе своего существования, в IX веке, вступила в полосу кризиса. Магнаты-землевладельцы достигли небывалого могущества, ослабла центральная власть и одновременно катастрофически ухудшилось положение многомиллионного крестьянства и городской бедноты. Весь IX век — эпоха непрерывных крестьянских волнений, которые в 80-х и 90-х годах вылились в грозное восстание Вань Сянь-чжи и Хуан Чао; это восстание с трудом было подавлено феодалами с помощью чужеземных наемников (в Китае их называли «черными воронами»).

Во второй половине IX века пострадали приморские торговые города. Не раз они подвергались опустошению, и в конце концов разоренные чужеземные купцы начали покидать Китай. Большинство их на время обосновалось в Шривиджае и в гаванях Малаккского полуострова, заморская торговля в китайских водах оказалась парализованной. Разумеется, это тяжелое время не принесло никаких успехов мореплаванию.