"Тайны русской веры. От язычества к империи." - читать интересную книгу автора (Перевезенцев Сергей Вячеславович)

«СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»

«Слово о полку Игореве» — удивительный по своей уникальности и загадочности памятник древнерусской литературно-философской мысли. Широкой читающей публике «Слово» стало известно только в 1800 году, после его публикации, которую осуществили известный собиратель русских древностей граф А. И. Мусин-Пушкин, архивист А. Ф. Малиновский и историк Н. Н. Бантыш-Каменский. Публикация основывалась на древней рукописи, которую, по уверению А. И. Мусина-Пушкина, он приобрел в конце XVIII века в Спасо-Ярославском монастыре (г. Ярославль). Однако во время московского пожара 1812 года эта рукопись и большая часть тиража изданной книги сгорели вместе с домом графа. Таким образом, в распоряжении исследователей долгое время оставались только сохранившиеся книги издания 1800 года (на сегодняшний день известно и описано более 60 экземпляров этого издания). Позднее в архиве императрицы Екатерины II была обнаружена еще одна рукопись «Слова о полку Игореве» — это была копия с текста «Слова», переписанная рукой писца XVIII века. Как выяснилось, эта рукопись была подарена императрице Мусиным-Пушкиным. Издания «Слова» 1800 года и рукопись конца XVIII века — вот и все, чем располагают сегодня исследователи.

Уже почти двести лет продолжается тщательное изучение «Слова о полку Игореве». Так, было установлено, что текст «Слова» мог быть написан в промежутке между 1185 и 1202 г. Были найдены параллели событий, описанных в «Слове», с летописными сюжетами, установлены исторические корни отдельных сюжетных линий «Слова» и т. д. Известно, что цитата из этого произведения воспроизведена в одной из книг 1307 года, а знаменитая «Задонщина», написанная в 1380 году, полностью базируется на образах «Слова», целых отрывках, фразах и словах.

И тем не менее «Слово» продолжает одаривать современных исследователей многими загадками. Например до сих пор ведутся споры о том, кто мог быть автором этого произведения. Более или менее общепризнано, что автор «Слова» мог происходить из высшей дружинной или боярской среды. А вот из какого боярства — киевского, черниговского, галицко-волынского, из дружины самого Игоря Святославича — на этот счет существует много гипотез (так, академик Б. А. Рыбаков называет даже имя возможного автора — киевский боярин Петр Бориславич). Кроме того, в качестве автора называют и самого князя Игоря.

Многие места «Слова о полку Игореве» не поддаются однозначному переводу, а некоторые просто непонятны, ибо мы не знаем значения отдельных слов. Так, только в этом древнерусском произведении использованы слова «харалужные», «зегзица», «бусым», «хотию», «хоти», «стрикусы» и др. Уникальна и образно-мифологическая структура «Слова», не поддающаяся однозначному толкованию.

Сюжет «Слова о полку Игореве» связан с реальными историческими событиями — походом новгород-северского князя Игоря Святославича на половцев в 1185 году (об этом походе сообщает и летопись). Однако под пером неизвестного, но удивительно талантливого автора простой рассказ о воинском походе, занимающем в летописи всего несколько строк, превращается в мифопоэтическое и историко-политическое полотно, яркость и образность которого продолжают поражать и сегодня.

Главный образ, насквозь пронизывающий «Слово» и в то же время объединяющий собой все повествование, — образ Русской Земли. По точному определению академика А. С. Орлова: «Героем «Слова» является «Русская Земля», добытая и устроенная трудом великим всего Русского народа».

Интересы Земли как древнего славянского мифопоэтического символа и как реальной основы бытия русского народа вообще ставятся в «Слове» на первый план. Так, рассказывая о междоусобицах XI столетия, когда начались распри между потомками Ярослава Мудрого, инициатором которых в «Слове» называется внук Ярослава, черниговский князь Олег Святославич, вошедший в историю под именем Олега Гориславича, автор с горечью пишет о заброшенной земле: «Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть, но часто врани граяхуть, трупиа себе деляче, а галици свою речь говоряхуть, хотять полетети на уедие». Сами битвы противопоставляются созидательному земледельческому труду: «Той бо Олег мечем крамолу коваше и стрелы по земли сеяше». Или: «Тогда при Олзе Гориславличи сеяшется и растяшеть усобицами, погибашеть жизнь Даждь-Божа внука».

В основе образа Русской Земли лежит принцип единства. Автор «Слова» выступает как бы от имени единой Русской Земли, причем само это единство понимается во всей возможной многозначности.

Во-первых, автор «Слова» показывает себя страстным защитником политического единства Древней Руси, раздираемой в конце XII века многочисленными княжескими усобицами. Поэтому в тексте самого произведения постоянно встречаются призывы к князьям забыть давние и новые споры и ссоры и объединить свои усилия в борьбе за процветание единого Русского государства и с многочисленными внешними врагами. Например, достаточно ясно осуждается галицкий князь Ярослав Осмомысл, который, вместо того чтобы озаботиться идеей единства Руси, вроде бы собирается отправить свою дружину вместе с западноевропейским рыцарством в очередной крестовый поход. И подобного рода осуждений немало разбросано по тексту «Слова».

Во-вторых, перед нами произведение, насыщенное идеей исторического единства Русской Земли. Автор наполняет свое сочинение многочисленными историческими примерами, аналогиями и параллелями, которые должны показать его современникам, что Русская Земля имеет великую историю, на достижениях и ошибках которой необходимо учиться. В своих исторических реминисценциях автор опускается до IV века нашей эры («время Бусово» — Бус или Боз, князь племени антов, побежденный в 375 г. готским королем Винитарием), а то, по мнению некоторых исследователей, и до II века нашей эры («века Трояни» — Траян, римский император в 98–117 гг.).

Сам автор прекрасно разбирается в довольно-таки запутанных к концу XII столетия династических спорах, стремится найти корни современных ему политических нестроений и личных неприязненных отношений между князьями. Но как символы исторического единства и примеры для подражания звучат имена Владимира Святославича, Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха и современного киевского князя Святослава. В результате же Русская Земля предстает перед читателем как великое государство, имеющее столь же великую историю, уходящую корнями в седую древность.

В-третьих, в «Слове» всячески подчеркивается единство пространства Русской Земли. Русская Земля, несмотря на княжеские усобицы, едина своим местоположением в земном пространстве — эту мысль постоянно проводит автор. Так, «Золотое слово», произносимое Святославом Киевским, обходит всю Русскую Землю по окружности и велит послушать и Волге, и Дону, и Дунаю, и Двине, и Суле, и Полоцку, и Новгороду, Тмуторокани. А топот коня князя Игоря слышен Волге, побережью Азовского и Черного морей («Поморию»), Посулию, Сурожу с Корсунью (города в Крыму) и снова «Тьмутороканьскому блъвану» (нынешний полуостров Тамань). Галицко-Волынские земли на юго-западе, полоцкие на западе, новгородские на северо-западе, владимирские на северо-востоке — все эти, земли тоже составляют пространственное единство Русской Земли, и их не забывает автор «Слова о полку Игореве».

В-четвертых, Русская Земля представляет собой и природное единство. Само «Слово» насыщено многообразными природными символами, метафорами, сравнениями. Так, солнечное затмение, случившееся в начале Игорева похода, — знак предупреждения об опасности, а черные тучи — символы враждебных сил, надвигающихся на Русь. Предвестниками несчастья оказываются и «ветры, Стрибожи внуци», которые «веют с моря стрелами на храбрыя плъкы Игоревы». А при этом «земля тутнеть, реки мутно текуть, пороси поля прикрывають…» Иначе говоря, сама природа стремится предотвратить надвигающуюся беду — поражение русского войска и пленение Игоря. Таким образом, автор «Слова» как бы подчеркивает, что и природа едина с русскими людьми и стремится участвовать в созидании реальной истории Руси, предупреждая всю Русскую Землю об опасности.

В-пятых, в «Слове» мы находим удивительный пример религиозно-мифологического единства Русской Земли. Дело в том, что «Слово о полку Игореве», написанное в конце XII века, через двести лет после принятия Крещения, полностью проникнуто языческой символикой и языческим мироощущением. Но и христианская символика в «Слове» тоже присутствует — так, именно Бог указывает князю Игорю путь из Половецкой в Русскую Землю по время побега, а оказавшись в Киеве, Игорь прежде всего едет к храму Богородицы Пирогощей. Таким образом, «Слово» свидетельствует о мирном сосуществовании язычества и христианской веры в сердцах русских людей конца XII века.

И тем не менее языческие сюжеты заслуживают особого внимания. Как уже говорилось, сама природа предстает в «Слове» живым, одушевленным, единым существом, участвующим в реальной исторической жизни русских людей. Князья сравниваются с животными («буй-тур Всеволод» или «яр-тур Всеволод», «Всеслав князь… волком рыскаше») или же с другими природными объектами, например с небесными светилами: «Два солнца померкоста… и с нима два молодая месяца, Олег и Святослав», — говорится о князьях Игоре и Всеволоде и их сыновьях. «Слово» вообще наполнено образами животных, с помощью которых автор поэтизирует все повествование. Так, отправившийся в побег из половецкого плена князь Игорь «поскочи горностаемъ ко тростию», «белымъ гоголемъ на воду», соскочил с коня «бусымъ влъкомъ» и «полете соколомъ подъ мьглами». А во время побега князь разговаривает с рекой Донец, которая одобряет дерзость князя: «Княже Игорю! Не мало ти величия, а Кончаку нелюбия, а Рускои земли веселиа!» С природными объектами разговаривает и Ярославна, именно к ним трижды обращаясь в своем плаче со стен Путивля: «О ветре ветрило!.. О Днепре Словутицю!.. Светлое и тресветлое слънце!»

Но природные образы — это не просто средства поэтизации и украшения текста. Их постоянное и умелое использование в тексте произведения свидетельствует, что автор «Слова» живет в структуре языческой образности — он мыслит этими образами, с их помощью ощущает окружающую его реальность. И не случайно в тексте «Слова о полку Игореве» постоянно возникают образы древних языческих богов: ветры — это внуки Стрибога, певец Боян — внук Велеса, а сами русские люди — внуки Дажьбога; «волком рыскающий» полоцкий князь Всеслав пересекает путь «великому Хорсу». И, наконец, бог Троян, который четырежды упоминается в тексте: «тропа Трояна», «века Трояна», «земля Трояна» и «на седьмом веке Трояна».

Вообще, картина языческого пантеона, воссозданная в «Слове о полку Игореве», — уникальное явление в древнерусской письменности. Автор «Слова» не знает Перуна, хотя тот считался именно воинским, княжеским богом. Не знает он и Сварога — одного из главных славянских языческих богов, как не знает и древнеславянскую богиню Мокошь. В целом же из языческого «пантеона Владимира», воздвигнутого киевским князем накануне Крещения, в «Слове» упомянуты лишь три бога — Хорс, Стрибог и Дажьбог.

Зато главным богом выступает Троян — именно этот бог соотносится с понятиями времени («века Трояна») и пространства («земля Трояна»). При этом «века Трояна» имеют и конкретное значение — именно от Трояна автор «Слова» отсчитывает историческое время (полоцкий князь Всеслав, живший в XI столетии, живет «на седьмом веку Трояна»). Конкретизируется и понятие «земля Трояна» — именно как «Русская Земля». Интересно, что в древнерусских письменных памятниках, кроме «Слова», имя Трояна упоминается лишь в апокрифе «Хождение Богородицы по мукам», наряду с Хорсом, Перуном и Велесом.

Родоначальником же русского народа выступает Дажьбог, внуками которого названы русские люди. Это тоже уникальное свидетельство, не имеющее параллели в других источниках.

Уникальность языческого пантеона «Слова» непосредственно связана с оригинальной историко-мифологической картиной. Так, при многих исторических параллелях автор «Слова» явно не знает сюжетов, связанных с призванием варягов, как не знает и имени варяжского князя Рюрика. Зато он помнит древнего князя Буса, жившего в IV веке и воевавшего тогда в Причерноморье с готами. Автор «Слова» вообще практически не знает северных и северо-западных историко-мифологических сюжетов, зафиксированных «Повестью временных лет». Зато в «Слове» широко представлены исторические сюжеты и аналогии, связанные с Крымом, Причерноморьем и Подунавьем. Так, именно отвоевывать Тмуторокань у половцев отправляется князь Игорь, готские девы в Крыму вспоминают «время Бусово», плач Ярославны долетает до Дуная и именно там находит ответ, а когда Игорь возвращается из плена домой, некие «девицы» радостно поют на Дунае и их пение долетает до Киева. Кстати и слова Святослава Киевского слышат на западе и на юге Европы — немцы, венецианцы, греки и моравы.

Больше того, по мнению некоторых исследователей, под образом Трояна следует понимать не языческого бога, а римского императора Траяна (98–117), совершавшего походы в Подунавье и оставившего по себе память у подунайских славян и русов-ругов. Если это так, то в «Слове о полку Игореве» можно видеть отголоски сохраняющейся в южных пределах Древней Руси историко-мифологических преданий о дунайской прародине славян и руси, о контактах с римлянами, о Причерноморской Руси, о войнах руси с готами в IV веке. Иначе говоря, можно предположить, что «Слово» представляет нам совершенно оригинальную версию происхождения русского народа. Можно также предположить, что «Слово» было не единственным памятником, представляющим эту версию, — за словом, вполне возможно, стояла целая традиция, письменная или устная. И если мы сегодня не имеем подлинника «Слова», то вполне вероятно погибла и письменная традиция указанной версии происхождения Руси.

И еще один важный момент. Выше уже говорилось, что «Слово» — это редкий случай религиозно-мифологического единства Руси. Однако можно заметить, что все несчастья с Игорем и войском проходят под знаком языческой мифологии. А вот спасение Игоря освящено уже христианским Богом: Бог указывает Игорю путь из земли Половецкой, радость наступает в странах и городах, когда Игорь проезжает к храму Богородицы Пирогощей. И далее автор «Слова» восклицает: «Певше песнь старым княземъ, а потом молодымъ пети!.. Здрави, князи и дружина, побарая за христьяны на поганыя плъки! Княземъ слава а дружине!»

Вполне возможно, что само «Слово» исполнено и более глубинным смыслом, а именно — спасение Игоря означает победу христианства над язычеством, единого Бога над многими языческими богами. И автор слова призывает молодое поколение князей сражаться не только за свою честь и славу, но и за христиан, и не просто против половцев, но и против язычников. Стоит напомнить, что слово «поганый» в древнерусском языке имело и значение «язычник», «идолопоклонник». «Слово» же призывает молодых князей бороться именно с «поганыя плъки». В таком случае в «Слове» следует видеть еще одно свидетельство распространенности в русском народе христианского миросозерцания.