Сцена 19

Ванная комната. Голая Анастасия Кирилловна стоит в тазу. Соколова разводит горячую воду холодной. Рядом закрытая дверь, которая в начале сцены быстро открывается, чтобы пропустить спешащего Дениса. Он забегает в клозет с книгой и затихает там на некоторое время.

СОКОЛОВА (подает воду в ковше). Потрогай, такая пойдет?

НЕНАШИНСКАЯ. Хорошая.

СОКОЛОВА (поливает спину матери). Вооот тааак….

НЕНАШИНСКАЯ. Ай-ай-ай! кипяток!

СОКОЛОВА (останавливается). Какой, мама, кипяток?! Это из того же ковша!

НЕНАШИНСКАЯ. Я с непривычки…

Соколова поливает дальше. Берет мокрую губку, трет ею мать. Из-за перегородки стены доносятся недвусмысленные звуки.

СОКОЛОВА. Эх, как он дрищет! (Продолжает мытье.) Подними руки, мама.

Анастасия Кирилловна подчиняется.

НЕНАШИНСКАЯ (всхлипывая). А мне Денис сказал, что я претворяюсь…

Звуки.

СОКОЛОВА. Он ненормальный. Слышишь, как его проносит?

НЕНАШИНСКАЯ (роняет слезы). Я в войну… на пароходе… детдомовская… из всех детей… только несколько человек… осталось…

СОКОЛОВА (убирает губку). Ты чего, ма…?.. (Обнимает и целует мать.) Не надо… хвать… хвать…

Звуки сливного бачка.

СОКОЛОВА (стучит в стену). Ты там чего?! Ты там не взлети от напора!

ДЕНИС (голос звучит глухо). У меня чего-то животик расстроился…

СОКОЛОВА. Выпей фуразолидон! Две таблетки! Колом встанет — палкой отшибать будешь! такое говно твердое!

КСЮША (голос из ниоткуда). Он опять с книжкой!

СОКОЛОВА (сыну). Ты что опять серишь с литературой?

ДЕНИС. Нам в школе задали…

КСЮША. Он с Мопассаном!

СОКОЛОВА. Это который «Милый друг»?

ДЕНИС. Все равно скучно. Я только начал…

СОКОЛОВА. Ж-о-р-ж Д-ю-р-у-а… черного кабеля не отмоешь добела. Меня твой дед, когда с этой книжкой… (Всхлипывает.) только ругал… но не бил… (Плача, приседает на пол.)

Пауза.

ДЕНИС. Мама…

СОКОЛОВА(резко встает, сухим голосом). У тебя какого цвета?

ДЕНИС. Оно жидкое… такое…

СОКОЛОВА. Там белых червячков нет — глистов?

ДЕНИС. Нет… вроде…

СОКОЛОВА. Если что, я тебе лекарство дам и глисты клубками прямо из попы вывалятся.

Появляется Ксюша, стучит в дверь клозета.

КСЮША (громко). Выходи — ты не один же.

ДЕНИС (еще громче). Ты тоже — срать?!

КСЮША (возмущенно). Какое хамло!

СОКОЛОВА. Хватит переговариваться!

НЕНАШИНСКАЯ. Я мерзну… (Соколова быстро принимается растирать ее.)

КСЮША (брату). Я не такая засранка, как ты!

ДЕНИС (сестре). Пописай тогда в раковину, если мандой дотянешься!

Ксюша в гневе пинает дверь и уходит.

СОКОЛОВА (матери). Согрелась?

НЕНАШИНСКАЯ (улыбаясь). Как будто тяпнула рюмашку.

СОКОЛОВА (продолжает мыть). Организм, мама, запускать нельзя. Иначе будут пролежни на теле…

НЕНАШИНСКАЯ. Я уже старая… мне пора… в гроб…

СОКОЛОВА (резко). Нет, мама, ты нас туда сначала загонишь…

НЕНАШИНСКАЯ. Я создана для пенсии и могилы…

СОКОЛОВА. А я, значит, создана, чтобы тебе подмывать? (Дает ей губку.) На! там сама!

НЕНАШИНСКАЯ. А как же я, доча, дотянусь?

СОКОЛОВА. Уж до пизды, прости Господи, как-нибудь дотянешься!

Анастасия Кирилловна тычет мочалкой себе в лобок.

СОКОЛОВА. Что ж ты ее как сваю вбиваешь?! (Отнимает губку, моет.)

Пауза.

СОКОЛОВА (раздраженно). Ты зачем тонометр сегодня обмазала? Его Андрюша и так уже открывал, потому что груша слиплась. Он в нее тальк засыпал, чтобы впитывал влагу. Тальк, которым я еще детям жопы посыпала. (Громко.) А теперь они выросли и срут на мать.

Звуки диареи.

СОКОЛОВА (раздраженно). Тьфу! пердун!

НЕНАШИНСКАЯ. У меня еще в зубах застряло…

СОКОЛОВА (останавливается). Что застряло?

НЕНАШИНСКАЯ. От кукурузы.

СОКОЛОВА. Откуда у нас кукуруза?

НЕНАШИНСКАЯ. С прошлой недели застряло. (Оскаливается.) От ждеш…

СОКОЛОВА (всматривается в рот матери). Мда… я тебе щетку дам — сама почистишь. Или ты даже в своем роте не хозяйка? (Намазывает щетку пастой.) Я и коту уже куриные шейки даю, потому что там мягкие хрящи, чтобы не подавился… (Протягивает щетку.) Два старых на мою голову…

Ненашинская чистит зубы.

СОКОЛОВА. Ты челюсть-то не сверни! (Вытирает ее грудь от жидкой пасты.)

НЕАШИНСКАЯ. Сё я… (Откладывает щетку на борт ванны.)

СОКОЛОВА (льет ей воду в рот). Ополосни.

Ненашинская хочет сплюнуть в ванну, но не удерживается и падает в нее.

СОКОЛОВА. Мама!!!

НЕНАШИНСКАЯ. А-а-а-а-а-а-а!!

Алена Сергеевны пытается вынуть мать из ванной. Шумная возня двух женщин.

КСЮША (истерически). Мама!! мама!! что такое?!!

ДЕНИС (грохочет крышкой). Что?! что?!

СОКОЛОВА (из-за двери). Бабка ёбнулась!!!

Гаснет свет. Слышно, как Денис в клозете поспешно рвет бумагу и подтирается.

СОКОЛОВА. А-а-а-а-а-а-а!! Что случилось?!!

НЕНАШИНСКАЯ. Э-э-э…

КСЮША. Это я случайно! (Включает свет.)

СОКОЛОВ. Алена! Алена! Вы там чего?!

КСЮША (стучит в дверь к брату). Выходи быстро! Бабуля шибанулась! Брось Мопассана!

СОКОЛОВ (стучит в дверь). Алена, я помогу!

СОКОЛОВА (безуспешно пытается вытянуть мать). Я сейчас ее чем-нить прикрою…

Одновременно распахивается дверь клозета (выбегает Денис) и дверь ванной комнаты… Из самой ванны торчит голый зад Анастасии Кирилловны, облепленный намокшей одеждой, остальная часть ее тела — невидима.

СОКОЛОВА. Скажи, мама, спасибо, что ванна пластиковая, а не бетонная, как у тебя! Иначе бы голову — в месиво!

Соколов с уханьем и треканием пытается вытянуть тещу, как репку. Вбегают и суетятся дети.

СОКОЛОВА. Андрей! не надо так! у тебя позвоночник! Пусть Денис, молодой хрен, поможет!

ДЕНИС. Я сейчас! я помогу!

Он хватается за край ткани и стягивает ее, оставляя бабушку раздетой.

НЕНАШИНСКАЯ. Ай-ай-ай! голая! голая!

СОКОЛОВА. Да что ты, гад, делаешь! (Набрасывает ночнушку обратно..)

Еще некоторое время все пытаются вынуть Ненашинскую… Наконец это удается. Ее усаживают на перевернутое ведро.

НЕНАШИНСКАЯ. Ойх!.. (На голове у нее огромная шишка.)

СОКОЛОВА. Ах, мама! Ну и шишмак у тебя!

КСЮША. Й-й-й!

ДЕНИС. Бабуля, как Сократ. Лоб — во!

Соколов вытирает руки об полотенце и молча выходит.

СОКОЛОВА. Денис, выйди!

КСЮША. Ты когда выбегал, бумажки не смыл!

ДЕНИС. Тебя надо смыть! (Выходит.)

КСЮША. Дристун!

Пауза. Анастасия Кирилловна тяжело дышит.

СОКОЛОВА (прикрывает мать). Закройся хоть… а то жопа нараспашку…

НЕНАШИНСКАЯ. Думала, насмерть…

СОКОЛОВА. Разве можно так ёбаться, мама?

НЕНАШИНСКАЯ. Я не специально…

СОКОЛОВА. Все равно нужно быть осторожнее! Иначе мы никуда из комнаты тебя выпускать не будем. Ты и так со своим «пииисыть! пииисыть!» всех задолбала. Завтра поеду на Ипподром и куплю тебе взрослые памперсы. У Наташи отец лежачий — она ему купила и горя не знает.

НЕНАШИНСКАЯ (капризно). Я не хочу под себя…

СОКОЛОВА. А я хочу тебя таскать с кровати — на унитаз, с унитаза — на кровать?

КСЮША (деликатно). Это для женского организма опасно…

СОКОЛОВА. У меня будет опущение матки. Я-то — ладно, но Ксюша…

КСЮША. Я ведь…

СОКОЛОВА. Ей еще детей носить. Я-то свое относила.

КСЮША (аккуратно). А Денис?..

СОКОЛОВА. У него… у него матки нет…будет… поднятие…

Пауза. Женщины хихикают.

СОКОЛОВА. Яйца на лоб полезут!.. Поерепенится и никуда не денется… (Матери.) Давай одеваться.

Анастасия Кирилловны вытягивает руки. Ее одевают.

СОКОЛОВА (матери резко). А ты мама, не это мне. Будешь падать, Андрей принесет из гаража и сделает тебе стульчак. Будешь ходить на ведро прямо в комнате!

НЕНАШИНСКАЯ (надув губки). Я не хочу…

СОКОЛОВА. Конечно, ты хочешь, чтобы в жопу с лупой заглядывали. Но у нас нет такой возможности.

КСЮША (поучительно). У Гули свекор еле ходит, но ходит. И тихий такой, за все Аллаха благодарит. Почти не ест, а только в молитве.

НЕНАШИНСКАЯ (удивленно). А что Бог есть?

СОКОЛОВА. Это ты не к нам. Это Денис все дрищет и книги читает.

НЕНАШИНСКАЯ. У меня соседка Зина-кореянка. Она в какую-то церковь меня все завет. Они там песни поют и добрые дела. Она вся слепая и некудышняя, но про Бога любит рассказывать.

Женщины замирают.

НЕНАШИНСКАЯ. Я говорю ей: «Зина, на хрена тебе Бог, если тебя дети бросили? Они в России, ты — здесь». Я когда в войну на теплоходе… там сироты-дети худющие. И хоть бы кто выжил, который молился. А я просто в углу, подальше от туберкулезных. Все думала, что людоедство будет.

Пауза.

НЕНАШИНСКАЯ. А когда доплыли, то умерли многие. И которые молились — все умерли. Я говорю ей, Зина, а какие у вас взносы?

Медленное затемнение.