"Чужая в чужом море" - читать интересную книгу автора (Александрович Розов Александр)30 - РЕТРОСПЕКТИВА. Дата/Время: 10 - 11 декабря 20 года Хартии. Место: Транс-Экваториальная Африка. Мпулу Макасо. Fare-duro, патруль и стройплощадка.********************************* CNN: Нью-Йорк, пресс-центр UN. United Nations Peacebuilding Commission «Кризис в Транс-Экваториальной Африке» ********************************* Картер Лонлофт, прасс-секретарь UNPC: Леди и джентльмены! Прежде чем отвечать на вопросы о ситуации вокруг т.н. «Республики Мпулу», я хотел бы уточнить некоторые существенные моменты. В вопросах, уже поступивших на наш сайт, наряду с реальными государствами (Конго, Самбая, Малави, Мозамбик, Танзания, Мадагаскар), - упомянуты такие государства, как Мпулу, Везиленд, Шонаока, Зулустан, и т.п., которых просто не существует. Они не признаны UN… (Выкрик из зала): Так «их не существует» или «они не признаны»? Лонлофт: Попрошу не перебивать. Мы не отрицаем, что существуют территории с этими условными названиями, но их международный статус не определен. Прошу это учесть. И еще: очень бы не хотелось слышать в этом зале бездоказательные и грубые обвинения в адрес уважаемых в мире религиозных конфессиий и благотворительных ассоциаций. Не следует использовать этот зал, как место для сведения счетов между конкурирующими фармацевтическими консорциумами… (Выкрик из зала): Которые, за счет налогоплательщиков, отправляют героин в Африку? Лонлофт: Я полагаю, что достаточно понятно выразился. Теперь я слушаю вопросы. Джон Кропп, CNN: Вы вполне уверены, м-р Лонлофт что Республика Мпулу не признана, как государство? Лонлофт: Вполне уверен. Кропп: В таком случае, как вы объясните существование договора между праительством США и правительством Мпулу о совместных действиях по пресечению нелегального наркотраффика и расследованию убийств, совершенных международной наркомафией? В рамках этого договора, офицеры US ADA и FBI официально посещали Мпулу и работали с полицией и службой национальной безопасности этой страны. Лонлофт: об этом договоре есть официальное разъяснение госдепа США. Мпулу там названо не «государством», а «автомной территорией». Кропп: Вы считаете, что это в корне меняет дело? (Смех в зале). Тогда как вы объясните заключение четырехстороннего договора о демаркации границ между Мпулу, Малави, Везилендом и Самбаей, при участии международных посредников? Лонлофт: Видите ли, есть определенная специфика центральноафриканской политики. Это, своего рода, нестабильность государственных образований. Тут требуется гибкий подход, чтобы реализовать миротворческие и гуманитарные программы. Шарль Дорэ, L'Humanite: Занимается ли ООН проблемой злоупотреблений спецслужб развитых стран на территориях с неопределенным статусом, вроде Мпулу и Везиленда? Лонлофт: Это слишком общий и емкий вопрос, а у нас время ограничено. Дорэ: Я спрашиваю о конкретных действиях управления внешней военной разведки и безопасности Франции, «Direction Generale de la Securite Exterieure» (DGSE) в Мпулу. Лонлофт: У нас нет данных о такой деятельности. Дорэ: У вас нет данных о конфликте вокруг спорных островов Глориоз? Лонлофт: Извините, но пресс-конференция касается центральной Африки, а острова Глориоз находятся в Мозамбикском проливе, в 400 милях к востоку от Африки. Дорэ: Нет, это вы извините, сэр! На протяжении последних месяцев, с островов Глориоз осуществлялась переброска в центральную Африку сначала – французских коммандос, а затем – меганезийских. И конфликт связан с тем, что французская авиация вела боевые действия в зоне Мпулу-Самбайского конфликта, маскируясь флагом Мадагаскара. Лонлофт: Во-первых, спору вокруг островов Глориоз больше полувека. Они всего в 100 милях к северо-востоку от Мадагаскара, и ясно, что Мадагаскар на них претендует, но исторически там сложилось владение Франции. Контингент французского иностранного легиона находился там законно. Силовые действия Мадагаскара, вынудившие французов покинуть острова, сейчас включены в план обсуждений на конфликтной комиссии ООН. Там будет обсуждаться аннексия Мадагаскаром островов Глориоз, и сдача их в аренду полувоенным структурам Китая, Индии и Меганезии. Я не имею права заниматься тут предсказанием решений конфликтной комиссии. Это вне моей компетенции. Дорэ: Извините за настойчивость, сэр, но вы не ответили на вопрос о боевых действиях в центральной Африке, которые вела французская штурмовая авиация с Гран-Глориоз. Лонлофт: Это - спорный вопрос. МИД Мадагаскара ссылается на спутниковые фото, на которых видно только, что французские самолеты взлетали с авиабазы Гран-Глориоз и пересекали Мозамбикский пролив, оказываясь над центрально-африканским регионом. Что они там делали – на фото не видно. МИД Франции утверждает, что эти самолеты выполняли рейсы по воздушному мосту Гран-Глориоз – Тулон, и не совершали никаких действий в Африке. Воздушный мост во Францию проходит, естественно, над Африкой, авиабаза Гран-Глориоз снабжалась по нему более 30 лет, и тут нет ничего нового. Касси Молден, Reuters: м-р Лонлофт, вам известна история Фелиси Тиммер, репортера нашего центрально-африканского отделения? Это – молодая женщина, 32 лет, активист международных движений «Репортеры без границ» и «Репортеры против войны». Она пропала в зоне пограничного конфликта между Мпулу и Везилендом. Лонлофт (перебивает): Мне жаль, но как это относится к теме пресс-конференции? Молден: Сейчас собъясню. Недавно, в Париже, я встречался с офицером французской разведки «DGSE». Он действовал анонимно, в тайне от своего руководства, по личным гуманитарным соображениям, и… Лонлофт (перебивает): Еще раз: как это относится к теме пресс-конференции? Молден: … Он передал мне ее репортерскую карточку и ее глаза. Они были вынуты и засыпаны солью в прозрачном пластиковом пакете. Это бесспорно ее глаза – сегодня утром я получил факс с ответом Центра биомолекулярной экспертизы FBI… (Шум в зале). Лонлофт: Конечно, это ужасно… Но, тем не менее… Молден (перебивает): Офицер сообщил, что миссис Тиммер была убита и препарирована солдатами французского иностранного легиона, конголезцами по национальности, из контингента, размещенного в зоне боевых действий. Позже, они погибли в перестрелке с правительственными войсками Мпулу, когда выполняли задание по транспортировке большой партии наркотиков французского производства через территорию… Лонлофт (перебивает): Здесь не место для репортажей о сенсациях. Молден: Это – не сенсация, а международная политика и международная преступность – клянусь богом, я уже не знаю, где кончается одно, и начинается другое. Сейчас это дело рассматривается в FBI, а я, от имени движения «Репортеры без границ», требую от вас ответа: почему ООН игнорирует то, что вторая по величине страна Европы содержит в своей армии преступное формирование, совершившее военные преступления в Алжире, Индокитае, Конго, и ряде других стран? Заявление по поводу действий иностранного легиона – уже не первое, - направлено в секретариат ООН. Скажите, м-р Лонлофт, какие действия будут предприняты по нашему заявлению? Опять никаких? (Шум в зале) Лонлофт: Я еще не знаком с вашими материалами… Молден (перебивает): А с чем вы знакомы? Такое впечатление, что вы совершенно не владеете ситуацией. Например, вы говорите о каком-то воздушном мосте, а в сети уже есть видеосъемка авианалета французской штурмовой авиации на автоколонну в зоне боевых действий на юге Мпулу. При чем тут снабжение авиабазы? Лонлофт: Я цитировал официальную позицию французской стороны. На ваш вопрос о заявлении могу ответить: оно рассматривается секретариатом в соответствие с уставом ООН. Прочтите на сайте или обратитесь в секретариат, а у меня есть еще вопросы. Ришар Риво, France Press: Почему вами игнорируется свидетельство старшей сестры католической миссии в Мпулу, которая своими глазами наблюдала выгрузку оружия из самолета с мадагаскарскими опознавательными знаками? Почему при политических конфликтах со странами третьего мира, будь то Мадагаскар, Конго, или Мпулу, Франция всегда объявляется виновной стороной? Это что – новая трактовка политкорректности? Лонлофт: Это свидетельство принято во внимание, но к нему не прилагаются фото или видео материалы. В таких условиях, это лишь частное мнение свидетеля. Риво: А что мешало послать туда наблюдателей ООН и проверить на месте? По словам очевидцев, во время военного переворота на территории Мпулу действовал контингент мадагаскарских военных инструкторов, которые фактически управляли вооруженными силами путчистов полковника Нгакве в ходе масштабных боевых действий. Лонлофт: Это – внутреннее дело Мпулу. ООН не может послать наблюдателей вопреки решению национального правительства этой страны. Суверенитет… Риво (перебивает): Вы сами говорили: суверенитет Мпулу не признан ООН. Лонлофт: Это – довольно сложный вопрос международного права. Риво: Почему-то ООН толкует международное право всегда в интересах третьих стран, а не цивилизованных. Правительство Мадагаскара за последние полгода отправило в зоны локальных войн в центральной Африке десятки тысяч единиц меганезийского оружия, а рассчиталось за это французской территорией острова Пти-Глориоз – Лийс, который оно аннексировало на основании голословного обвинения. По какому праву, а? Если я куплю автомобиль, и рассчитаюсь за него, сдав в аренду ваш дом – это будет законно? Лонлофт: Правительство Мадагаскара утверждает, что его армия не участвовала в этом конфликте, а меганезийское оружие стало приобретаться только после сдачи в аренду спорного острова Лийс (а не до, как вы сказали), и только для нужд собственной армии. Вопрос о принадлежности острова, как я уже сказал, рассматривается в конфликтной комиссии ООН. У ООН пока нет данных о том, как меганезийское оружие попало в Мозамбик и Мпулу. Правительство Меганезии утверждает, что это - поставки частных оружейных фирм, а их деятельность оно, по своей Хартии, не может контролировать. Нико Маркони, Green World Press: М-р Лонлофт, как вы прокомментируете заключение договора о техническом развитии территорий между Мпулу и Меганезией? Речь идет об уникальной зоне лесо-саванны в долине озер Ниика и Уква, между горными массивами Итумбо и Нгве. Программа развития территорий не представлена в ЮНЕП и ЮНЕСКО. Это нарушает международные экологические нормы. В Мпулу не допускаются никакие международные экологические организации. Вы знаете, к чему это может привести? Лонлофт: Это, конечно, досадно… Но, по, крайней мере, нам удалось договориться с правительством Мпулу о допуске на территорию одной авторитетной экологической организации: «Internatonal Deep Ecology Movement» (IDEM). Маркони: Это неправда. IDEM не допущена в Мпулу, а символику этого экологического движения в Мпулу используют меганезийские военные. Наша сотрудница, Жанна Ронеро, наблюдала солдат меганезийского контингента, самолет которых был раскрашен, как это принято у Движения «Глубокая Экология», и маркирован зарегистрированной эмблемой IDEM. Сегодня уже подан официальный протест «Internatonal Deep Ecology Movement» о нарушении международных правил об экологических опознавательных знаках. Лонлофт: Ну… Я полагаю, после рассмотрения протеста, этот казус разрешится. Маркони: Вы уже запросили у правительства Меганезии объяснения? Лонлофт: Видите ли, это – сложный дипломатический вопрос. Конфедерация Меганезия не признана ООН, как суверенный субъект международного права. Маркони: Вы хотите сказать, что для вас не существует ни Мпулу, ни Меганезии, и все, что они делают, как бы, не касается Объединенных Наций? Я правильно понял? Лонлофт: Этот вопрос выходит за рамки пресс-конференции, но вы можете получить всю информацию в комитете ООН по международному праву. Дидео Халеу, Midi Madagascar: М-р Лонлофт, а Соединенные Штаты Америки признаны, как субъект международного права? Для вас нет препятствий направить им запрос? Лонлофт (с улыбкой): Разумеется. Никаких препятствий. Халеу: В таком случае, сделайте это, пожалуйста. Две американские спецслужбы, FBI и ADA, действуют на территории Мпулу. Правительство Мпулу возило их всюду, где они хотели побывать, показывало им дороги, здания, места боевых действий. Спросите у них, видели ли они там хоть одного мадагаскарского солдата. Американцам почему-то везде можно размещать свои спецслужбы, и никто не подозревает их в том, что они к чему-то причастны. Допустим, Америка – это такая великая страна, которая вне подозрений. Но спросить-то у них можно, не так ли? Лонлофт: Вообще-то обычно… Гм… ООН доверяет своим наблюдателям. Халеу: Тогда так и делайте. Доверяйте только своим. А пока их там нет – пожалуйста, не надо здесь лить помои на нашу страну. Второй вопрос: сколько граждан Франции живет или жило на островах Глориоз? Лонлофт: Насколько я знаю, контингент иностранного легиона составлял… Халеу (перебивает): Я же спросил, не сколько туда прислали французских солдат – это и так было посчитано, когда наша армия их оттуда выгоняла. Я спросил, сколько там жило. Наши репортеры не нашли там ни одного жителя, ни одного француза. Почему Франция претендует на острова, которые находятся в тысячах миль от их страны, и в ста милях от нашей, если на этих островках никогда не жил и не живет ни один француз? Лонлофт: Извините, я не могу обсуждать то, что в компетенции конфликтной комиссии. Джой Прест, Lanton-Online: Два дня назад я была в Мпулу, с нашей группой технических экспертов, и меня поразило вот что: Через границы Мпулу идет всего восемь дорог: две -грунтовки плохого качества, а шесть – просто колеи. Для того, чтобы установить в Мпулу мир, было достаточно взять под контроль пограничные переходы. Что мешало «голубым каскам» сделать это, когда начался конфликт, в ходе которого Мпулу и еще три соседние территории стали автономными? Правительство Нгакве, придя к власти, сделало это за три недели, силами ополченцев. Зачем содержится корпус «голубых касок», если он не в состоянии сделать даже такую элементарную вещь? Лонлофт: Пограничный контроль – это функция национальных правительств, а «голубые каски» занимаются только организацией буфера между враждующими сторонами. Прест: Почему «голубые каски» этого не сделали? Лонлофт: Потому, что для этого им пришлось бы участвовать в боевых действиях против той или иной стороны, а контингент ООН не ведет боевых действий. Прест: В прошлом веке силы ООН действовали против армий – агрессоров с оружием в руках Оружие в руках «голубых касок» осталось – я сама видела. Но действий, как вы говорите, они больше не ведут. Тогда зачем у них оружие? Вооруженный контингент, который не может вести боевых действий – это же нонсенс. Лонлофт: Извините, я не могу обсуждать базовые принципы работы ООН. Ллаки Латтэ. Mpulu-Tira: Я родилась и выросла в деревне и я мало понимаю в политике, но я внимательно слушала и смотрела. Я вижу: тут люди из богатых стран. Они никогда не голодали. Они не знают такой опасности, что выйдешь из дома, а тебя съедят. В моей стране, в Мпулу, в каждой семье за эту войну кого-то убили. Убили, чтобы ограбить, а если нечего грабить - то чтобы съесть. Давным-давно мы кое-как жили сами. Мы ни у кого не просили никакой помощи. К нам пришли какие-то люди из богатых стран. Они привезли библию, коран и героин. Потом еще они привезли оружие. Так стала война и голод. А больше нам ничего не привезли. Ничего, чтобы жить. Только чтобы умирать. Лонлофт: Мисс, мне очень жаль, но тут пресс конференция… Латтэ: Да, я знаю. Тут надо задать вопрос. Я сейчас задам. Недавно нашлась одна страна, люди из которой помогли нам прекратить войну и голод. А остальные ищут, какая же это страна, но не чтобы их похвалить, а чтобы сказать им, как плохо они сделали. И та страна старается спрятаться, чтобы никто не узнал, что она нам помогла. (Шум в зале) Лонлофт: Мисс Латтэ… Латтэ: Я уже почти задала вопрос. Почему помочь нам – это преступление? Почему тот, кто нам помог, должен это скрывать? Кому-то выгодно, чтобы мы голодали и воевали, а тот, кто помог - испортил этот бизнес? Почему вы, богатые, не хотите, чтобы мы были хотя бы сытыми? Вы теряете деньги, когда у нас нет войны, голода и бандитов? (Усиливающийся шум в зале) Лонлофт: Вы ошибаетесь, мисс Латтэ. ООН ежегодно отправляет в голодающие страны, такие как ваша, продовольственную помощь на три миллиарда долларов. Это большие деньги, но меньше, чем необходимо, и мы работаем над тем, чтобы никто не голодал. Латтэ: Было так. Генерал Ватото, генерал Мваге, адмирал Букти и полковник Куруе получали от вас для своих солдат консервы и героин, чтобы они могли воевать и нас грабить. Потом пришли наши друзья, дали нам автоматы, и научили всяким вещам. И наши мужчины убили их солдат. И генерала Ватото убили. Остальных – не знаю, уже убили или потом убьют. Теперь больше никто не получает от вас консервы и героин. Теперь мы можем жить. Я только не понимаю, зачем вы все это посылали? Зачем вам тратить так много денег на то, чтобы нам было плохо? Вы бы лучше купили красивый автомобиль для себя, или платье для своей жены. Вы такие злые или такие глупые? (Шум и возгласы в зале, кто-то что-то у кого то спрашивает. Неразборчиво.). Лонлофт: Мы знаем, что имеют место отдельные злоупотребления при распределении гуманитарной помощи. К сожалению, мы не в сотоянии полностью контролировать это распределение в каждой из стран-получателей, но по нашей информации, значительная часть продовольствия доходит до адресатов. Латтэ: Ваша информация правильная. Она почти вся до них доходила, пока мы их не убили. Я спросила про другое. Зачем вы им это посылали? Какая вам от этого выгода? Лонлофт: Мисс Латтэ, это не конструктивный разговор. Дидео Халеу, Midi Madagascar: Извините, м-р Лонлофт, но это как раз конструктивный разговор. Моя страна запрашивала помощь на развитие легкой проимышленности и на освоение новых высоко-продуктивных сортов риса. Нам вы практически ничего не дали, потому что у нас, как вы написали, не вполне рыночная экономика. Вы полагаете, что в Мпулу при режиме генерала Ватото была достаточно рыночная экономика? Лонлофт: Это просто разные программы. Мадагаскар – не голодающая страна, и наш экспертный совет решал вопрос о рыночности экономики. В Мпулу, как в голодающую страну, поставлялась именно продовольственная помощь. Шарль Дорэ, L'Humanite: Продовольственную помощь кому, м-р Лонлофт? Как мы тут узнали, эту помощь получали не голодающие жители, а четыре военизированные банды, из-за которых, собственно, и возникла проблема голода. Кто в вашей организации отдал распоряжение снабжать продовольствием бандитов? Лонлофт: Напоминаю вам, что генерал Ватото представлял законную власть в Мпулу. Дорэ: Какую еще законную? По вашим словам, Мпулу даже не признана ООН! Лонлофт: Имеется в виду, что его правительство пришло к власти в результате более-менее демократических выборов, и с ним удалось наладить сотрудничество. Дорэ: Взаимовыгодное сотрудничество? (Смех в зале). Лонлофт: Попрошу вас воздержаться от таких двусмысленных намеков. Джой Прест, Lanton-Online: Вы не забыли про героин? Лонлофт: При чем тут героин? Прест: При том, что опиатные наркотики, в т.ч. морфин-гидрат и ацетилморфин (т.е. героин), составляли очень высокую долю в стоимости гуманитарной помощи. Видимо, кто-то решил, что это – необходимый продукт питания. Уверяю вас, он ошибся. (Смех в зале). Лонлофт: Лекарственные препараты нужны не меньше, чем продовольствие. Прест: Да, но почему-то препаратов морфина поставлялось больше, чем антибиотиков. Кроме того, на складе гуманитарной помощи (расположенного, по какой-то причиее, в подвале резиденции покойного генерала Ватото), было найдено четыре 50-фунтовых мешка с морфином, маркированные как «сухая смесь для замены грудного молока». (Хохот в зале) Касси Молден, Reuters: м-р Лонлофт, где можно получить список должностных лиц, определявших состав и адресность продовольственной помощи, и где можно увидеть налоговые декларации этих лиц, а так же данные об их крупных покупках? Шарль Дорэ, L'Humanite: Хотелось бы также увидеть список корпоративных спонсоров продовольственных и медицинских программ, и сравнить его со списком поставщиков, у которых ООН приобретает продовольствие и лекарства для гуманитарной помощи. Джон Кропп, CNN: М-р Лонлофт, кто в вашей организации контролирует возможные коммерческие интересы чиновников организации в регионах-получателях помощи? Лонлофт: Эти вопросы вне моей компетенции. Извините, господа, мы и так несколько вышли за рамки отведенного времени. Мы не планировали… (Голос из зала): ну, еще бы! ********************************* … В какой-то момент Эстер показалось, что она дома в Аризоне, на маленькой семейной вечеринке с заглянувшими на огонек соседями. На столе – кофе, пирожки и бутылочка самогона – для более непринужденного настроения. Разговоры, разумеется, о политике, спорте, сексе и всяких домашних делах. TV настроен на CNN, так что можно обсудить последние новости, или последние крики моды, или анонсы новых фильмов. Как удачно, что Рон и Пума засиделись за полночь на террасе фаре-дюро, и просто замечательно, что они сегодня такие домашние. Рон в серых шортах и салатной майке с эмблемой Sail Club of Palau Community College, Пума в ярко-оранжевых спортивных трусиках и топике. Они даже оружие положили так, что, при желании, его можно не замечать. Наллэ в лимонно-желтом lava-lava c красно-бело-черным маорийским орнаментом, жестикулирует своей фирменной самокруткой в опасной близости от кофейника, излагая историю игры в мяч (изобретенную не ацтеками, как принято считать, и даже не майя, а ольмеками, которые жили гораздо раньше - во времена полумифических фараонов Древнего Царства). Эстер оделась в свои любимые старые джинсы и клетчатую рубашку, расстегнув три верхние пуговицы, так что получилось весьма смелое декольте, посреди которого, на загорелой смуглой коже выделялся амулет - зуб гиены на черном шнурке. Посмотрев на себя, как бы, глазами Наллэ Шуанга, она твердо решила, что сама себе (в смысле, ему) нравится. Наллэ, тем временем, перешел от истории игры в мяч к истории древней Мезоамерики, где эта игра была придумана, и к истории ее завоевания испанцами. Бегло пройдясь по научным и социальным достижениям доколумбовых мезоамериканцев, он сравнил их общество с обществом средневековой Европы. Европейцы в его интерпретации, были полнейшими дегенератами – грязными тупыми садистами, и Эстер, конечно же, за них вступилась. Произошла ядовито-ироничная пикировка, в которой, как обычно, никто не одержал решительной победы, но и участники, и зрители получили массу удовольствия. - Ребята, вам не хватает только перчаток и ринга, - весело заметил Рон. - Это уже по твоей части, - отшутился Наллэ, - кстати, ты в курсе, что перчатки в боксе стали использоваться только в конце XIX века? - А разве спортивный бокс появился не в XX веке? – удивился сержант. - Нет, в VII до н.э. Это было на 23-х античных Олимпийских играх. - Обалдеть… Понятно, почему у них стала развиваться хирургия. Это же такой рынок. - По-моему, меганезийский ацтекбол это еще страшнее бокса, - заметила Эстер. - А что такого? - удивилась Пума, - Ацтекбол это весело! - Да, - сказал Рон, - Когда у тебя три дня левое ухо было в полтора раза больше правого... - Но я тебе все равно нравилась, да? – спросила она, и тут же забралась к нему на колени. Сержант улыбнулся и почесал ей голый бок между топиком и трусиками. - Нравилась-нравилась. Но, все-таки, одинаковый размер ушей тебе больше идет. Пума изящно выгнула спину от удовольствия, как большая кошка (казалось, она вот-вот замурлыкает). Потом, ткнувшись носом Рону в щеку, она что-то тихонько ему шепнула. - Так это же здорово! – сказал он, и почесал ей другой бок. - Ага! – подтвердила она, спрыгнула с его колен и спросила, - Наллэ, а ты правда привез складывающиеся круглые дома в контейнере? - Откуда ты знаешь? – спросил он. - Кое-кто уже успел вытащить оттуда инструкцию, - сообщила Пума, - Так смешно: дом, который складывается. И круглый. А врали, что в Меганезии не умеют строить круглые. - Наллэ, это то самое, про что ты говорил? – поинтересовалась Эстер, наливая всем кофе. - Да. Завтра попробуем поставить один, и посмотрим, что скажет публика. - Только не начинайте ставить без нас! – попросила африканка, - Может быть, мы будем спать немного дольше, но это ведь может немного подождать, да? - Не будем, - пообещал Шеф-инженер и подмигнул ей, - учитывая специфику возникшей ситуации, можете спать хоть до обеда. Дом подождет. - Wow! – обрадовалась Пума, - Тогда мой мужчина и я столько всего успеем! Эстер сообразила, о какой специфике идет речь. Значит, львиная печень сработала. Или просто юный организм пришел в норму под влиянием активно-здорового образа жизни. Интересно, как Пума это определила? Хотя, примерно понятно как. Подумав на эту тему, Эстер почувствовала, что стремительно краснеет. Правда, была надежда, что под загаром ничего не заметно. В эту минуту она по-настоящему завидовала Пуме. До чего просто и уверенно у нее получаются эти два слова: «мой мужчина». Эстер подумала, что и сотой доли такой уверенности ей самой хватило бы… Хватило бы для чего, собственно? Разве она не уверена в своей привлекательности для Наллэ? Неуверенность совсем в другом: в том, хочет ли она… Правильно ли вот так … С другой стороны: а как иначе? Ей в голову лезли какие-то неправильные слова, совершенно не пригодные для того, чтобы думать на эту тему. Достаточно назвать ими то, что может произойти – и яркость желания тускнеет, а других слов просто нет в привычном для нее языке. Интересно, как называет это Пума? Скорее всего, никак. Плевать ей на названия. Она без всяких слов прекрасно знает, чего хочет… Почему эти чертовы слова вечно лезут туда, куда их не просят?.. Энергично покрутив головой, Эстер постаралась вытряхнуть оттуда лишние дурацкие слова, а заодно, вернуться в поток реальных событий, и стала слушать Наллэ, который, скрутив и прикурив очередную самокрутку, уже объяснял что-то по поводу домов. - … Австралийский дом-оригами не имеет новой конструктивной схемы. Его база - это старая схема строительства из дерева. Такая же схема у китайских каркасных бараков из бумаги и у наших военных городков. Гибкий материал требует нового конструктивного подхода, использующего формы с естественной жесткостью. Одна из форм - усеченный конус (т.е., грубо говоря, перевернутое ведро) используется в нашем проекте «Truncon». Единственный жесткий элемент - трехопорное кольцо, сделанное из одной гнутой трубы. - Почему конус, а не яйцо? – поинтересовался Рон, - Если нужна жесткость формы… - Дом-яйцо? – перебила Пума, - ты что, Рон? Как можно жить в яйце? - Можно. Приедем на Пелелиу - покажу. Новый кампус колледжа - весь из таких яиц. - Того, в котором я буду учиться? - Нет, это кампус «NW Agriculture College», а твой - «International College of Design». - Действительно, у яйцевидной оболочки жесткость выше, - сказал Наллэ, - но ее нельзя вырезать из плоского листа и нельзя свернуть в рулон, это поверхность второго порядка. Поверхность первого порядка, в т.ч. коническую - можно, а это огромное преимущество по цене и по транспортировке. Яйцевидную оболочку удобно выдувать из пластичного материала, например, из бетапласта, но это уже другая технология. - Пума, ты будешь учиться в колледже? – спросила Эстер. Африканка утвердительно кивнула. - Ну, да. Этот колледж как раз мне подходит, и он рядом с нашим fare. Очень удобно. - Его, в свое время, открыли для ребят из Папуа, - добавил Рон, - Учебная программа с учетом неполного базового образования. Как раз наш случай. - С базовым образованием у меня немного херово, - честно призналась Пума. - Очень неплохой колледж, - одобрил Наллэ, - Я веду семинар «основы инжиниринга» в его филиале на Клиппертоне. Через интернет, разумеется. Там студенты, в основном, из Эквадора и Гватемалы. Они толковые, но базовое образование... (он изобразил «zero» из большого и указательного пальца, как иллюстрацию к уровню тамошней школы). - Нет ли похожего семинара для перспективных отставных сержантов? – спросил Рон. - Расстаешься с армией? - предположил шеф-инженер. - Иду экспертом в оружейный бизнес, - уточнил тот, - Партнерство «Taveri-Futuna». На Ореор-Палау у них филиал - лаборатория стрелкового оружия. Всего тридцать миль от нашего fare. Четверть часа на флайке. Прикинь, я прилетаю с работы, а моя vahine уже приготовила крабовый суп, тунца-гриль, салат с морской капустой… - Эй, эй! – возмутилась Пума, - мужчина не должен указывать женщине, как делать еду. - ОК. При условии, что твое творчество будет пригодно для человеческого организма… - Я подумаю на счет семинара, - пообещал Наллэ, - Но не обещаю, что прямо сейчас. - Давай переманим Наллэ на Пелелиу, когда он выйдет с каторги? – предложила Пума. Шуанг грустно улыбнулся и покачал головой - Нет, ребята. Я, наверное, вернусь на родину. Если бы вы увидели Нукуфетау, если бы услышали, как плещется по ночам рыба в проливе между Фале и Сававе, и как играют клавесинную мелодию часы на ратуше Сававе-Сити. Если бы вы проехали на байке от аэродрома с его лиловыми башенками, по восточной косе на север, а потом проплыли вдоль рифов северного Лафанга, соединенных арками пешеходных мостиков, то вы бы меня поняли, уверяю вас. Часто, во сне, я вхожу на своем proa в лагуну по фарватеру, южнее Сакалуа, и вижу слева roa-marae на Фунаота, а справа - свой fare на Мотумуа. Сейчас там живет моя младшая сестра со своим haikane, четверо ее детей и внук. Его и младшего племянника я видел только по i-net. Мне обязательно надо побывать дома. Я еще не знаю, что дальше. Я не думал об этом. Это я решу только дома, и больше нигде. Он замолчал и стал сворачивать новую самокрутку. Пума легонько коснулась его плеча. - Извини, Наллэ. Я не хотела тебя обидеть. Сейчас тебе стало грустно, и мне жаль. - Ничего, все нормально, - ответил он, - Просто накатило. Так бывает. - Давайте я сварю еще кофе, - предложила Эстер. Ей вдруг стало чуть-чуть неуютно, как если бы она нечаянно подсмотрела что-то не предназначенное для чужих глаз. - Если не трудно, добавь к кофе немного корицы перед тем, как залить водой, - попросил Наллэ, - Так всегда делает моя мама. - ОК, я так и сделаю, - сказала она и выскочила на кухню. До сих пор ей не приходило в голову, что у Наллэ Шуанга где-то, на чудовищном расстоянии отсюда, есть дом, по которому он безумно скучает. Она попыталась вспомнить его слова, чтобы представить себе, как выглядит этот дом, и островки, и море вокруг, но у нее получалась какая-то яркая сюрреалистическая мозаиака, как будто сложившаяся в калейдоскопе. Ей очень захотелось сварить кофе именно так, как (по словам Наллэ) варит его мама… Когда она вернулась с джезвой, Рон вертел в руках нечто непонятное из пластиковой расчески и куска упаковочной пленки. - Это солдатская губная гармошка, - сообщила ей Пума. - Меня научил один янки из береговой охраны, - добавил Рон, - Пару лет назад у нас с ними была совместная операция в районе Марианских островов. Ничего необычного. Семья японцев арендовала недорогой парусник и попала под захват исламистов. Все по схеме: заложники, требования, угрозы. Ну, и мы с янки - тоже по схеме. Они отвлекали этих уродов, а мы были чисто-случайными рыбаками. Мы нормально сработали, в один залп из HRL, но в мальчишку, ребенка тех японцев, попало этим… Как сказать… - Пулей? – предположила Эстер, разливая кофе в чашечки. - Нет, что ты! Пули легли куда надо, в грудь и в голову, а мальчишку этот тип держал рядом, и на него попало некоторое количество… В основном, то, что из головы. - О, боже! И как он… - Фигово, - признался Рон, - Так вот, этот янки, военврач из береговой охраны, снимал у мальчишки шок: сделал укол какой-то химии, а потом играл мелодии из мультиков на такой вот расческе и кусочке пленки. Меня он научил за час - это не очень сложно. Сержант прижал к губам расческу, обтянутую пленкой и произвел на пробу несколько гудящих и вибрирующих звуков, а потом… Эстер давно так не смеялась. Мелодии были узнаваемы, но так причудливо искажены специфическими свойствами инструмента, что представали милой пародией, а уж как выглядел при этом сам исполнитель… На этой веселой ноте, вечеринка и закончилась. Пума и Рон, обнявшись, направились к «pueblo-militar» (военному городку) и Наллэ крикнул им вдогонку некое напутствие на утафоа (очень смешное, судя по реакции Рона), а потом его рука, как игривый удавчик, обвилась вокруг тела Эстер чуть ниже талии. - Спасибо, этот кофе был в точности такой, как варит мама. - Я рада, - ответила она и хотела мягко отстраниться, как вдруг клык гиены задрожал и нагрелся, как будто предостерегая свою хозяйку от неправильных, глупых, возможно, даже непоправимых действий. И Эстер не стала отстраняться. Через несколько секунд, она решила, что эта иллюзия вызвана сильным сердцебиением. - А у меня есть для тебя маленький подарок, - сообщил Наллэ, - Называется «Sea-koala». - Вы что даже австралийских коал приучили жить в море? – пошутила Эстер. - Нет, до такого варварства мы еще не докатились. Это такой комбинезон. Сейчас… Он жестом фокусника извлек из какого-то угла белый пакет с сине-зеленым контуром лодки-катамарана со смайликом вместо паруса и надписью «Kwajalein Hyper-festival». - Как интересно… Сейчас примерю. Только не оборачивайся, пока я не скажу, ладно? - ОК. Я буду курить и смотреть на небо. Небо здесь родное. Та же широта, что и дома. - Правда? – спросила она, перемещаясь вглубь террасы, где был удобный диванчик. - Да. Только 10 часов разницы во времени. Дома полдень. Сиеста. Люди собираются под навесами на террасах, на лодках-сампанах или в маленьких кафе на ножках, в лагуне. У нас все, что не очень большое, стороят на легких платформах, прямо над мелководьем… Эстер слушала его, одновременно разбираясь с подарком. «Koala» оказалась настолько непривычной штукой, что пришлось листать инструкцию (которая предусмотрительно прилагалась к этому шедевру раскройки стереометрических фигур). Впрочем, все стало предельно просто, как только Эстер увидела картинки. Всего несколько движений и вот комбинезон уже застегнут наподобие открытой рубашки с шортами. «Может быть, даже очень открытой, - подумала она, - Эти неприкрытые бока выглядят слишком смело, но, поскольку пояс тут шириной в ладонь, вряд ли это надо считать неприличным». Сделав такой вывод, она невзначай прикоснулась кончиками пальцев к клыку гиены – он был успокаивающе-прохладным и, видимо, соглашался с ее мнением. - Можешь поворачиваться! – негромко крикнула она. - Iri! – одобрительно сказал Наллэ через секунду, - В смысле, «Wow!» и «Cool!», если в северо-американсих терминах. Главное – тебе самой нравится? - Ну… Вообще-то да, но я еще не прочувствовала. Несколько необычно... - Хочешь, пройдемся немного, - предложил он, - Как утверждает моя сестричка Тулли, новую тряпку надо сразу распробовать. - Та самая, у которой родился внук? – уточнила Эстер. - Да. То, есть, строго говоря, родился он у Хиинэ, это ее старшая… - Понятно, - Эстер кивнула, - Что ж, прислушаемся к мнению бабушки. Идем гулять? Дремавшая под столом собака встрепенулась и, виляя хвостом, пристроилась справа от хозяина (а слева пристроилась хозяйка). Хозяйка хорошая, но рядом с ней не спокойно. Во-первых, она очень возбуждена, того и гляди укусит. Во-вторых, у нее на шее амулет с сильным aku. Хозяйка не знает, а было так: большой мужчина и маленькая женщина пошли гулять и подстрелили дикую свинью. Голодная гиена была на своей охотничьей территории и думала, что может отнять их добычу. Глупая-глупая гиена. В нее даже не стали стрелять. Большой мужчина примкнул штык-нож к штурмовой винтовке и просто заколол ее. А маленькая женщина вырезала у нее клык, потому что она-то хорошо знала, какой сильный aku будет в клыке гиены, убитой холодным железом. Какая бы глупая не была гиена, она - существо необычное, ее mana сразу в двух мирах: среднем и нижнем. Вот почему этот амулет защитит от любого igbekela, даже такого, которое делал очень злой колдун из своей ядовитой ненависти. Хозяйка не слышит хохота мертвой гиены в нижнем мире, над разбитым igbekela, но чувствует, как пульсирует клык, и хозяйкино сердце бьется ему в такт. Хороший подарок сделала хозяйке маленькая черная женщина. В этот момент собаку отвлек характерный набор звуков, свидетельствующий о том, что вокруг оврага Мтомбаджа идет очередная загонная охота на диких свиней. Глянув на хозяина, и поняв, что он не намерен участвовать в этом развлечении, собака вильнула хвостом и помчалась на звук. Риджбек – это порода, гуляющая сама по себе. Так-то! Разумеется, за собаку думал Наллэ. Сам он не особенно верил в африканскую магию, но был с ней знаком: прочел несколько книжек, поговорил с местными ребятами. О том, для чего ему эта специфическая информация - разговор особый, и в другой раз. А сейчас ему было очень интересно, знает ли Эстер хоть что-нибудь о смысле предмета, который так эротично смотрится в изящном углублении чуть выше небольших грудей, навевающих мысли о тантрических храмовых скульптурах в Каджурахо? Вот викарий Джордан точно знает. Утром, когда они с Эстер собирались лететь к подножию горы Нгве, католический поп подошел перекинуться с Наллэ парой слов, и Наллэ видел, как его передернуло при взгляде на эту штуку. Шарахнулся, как Ладан от Черта… Или наоборот? Наллэ часто путал порядок слов в христианских идиомах, поскольку не видел логики в их структуре. Однажды, он до слез рассмешил Эстер, сказав об интернет-провайдерах в центрально-африканском регионе, что они: «передрались, как четыре всадника в Апокалипсисе»… От этих несколько сумбурных мыслей, его оторвал вопрос Эстер: - А сколько лет твоей младшей сестре? Той, которая стала бабушкой. - Тулли? Ей 35. Она - бабушка только социально, а так - красивая девчонка. Хиинэ вся в нее, включая манеру приезжать с каникул в положении. Тулли так делала 3 раза подряд, сначала в колледже, потом - в университете. Хиинэ пока один раз, но мама считает, что будет то же самое. Она еще до того ворчала, что мол, кокос от пальмы далеко не падает. - А как к этому относится ее муж? – спросила Эстер. - Он сказал: пускай рожает хоть десять, не проблема. Ематуа всего 60, он любит детей, у него есть свободное время и он состоятельный дядька: второй по старшинству партнер в фирме «Hikomo». Это не последний брэнд в австронезийском регионе. - Он на 25 лет старше жены? - Нет, он всего на 5 лет старше мамы. Я думал, ты про ее faakane. А если ты про Тепото, теперешнего haikane Тулли, то он мой ровесник. Я их и познакомил 4 года назад. Мы с ним работали в Кинанту, в Папуа, когда я там сидел на каторге. Однажды мы пили пиво, болтали о женщинах, и я сказал: есть классная девчонка, красивая, у нее трое детей… - Что, так и сказал? - удивилась Эстер. - Ну, да. Тогда их было трое. Четвертый – это уже ее с Тепото совместное творчество. Я подумал: раз мне сидеть еще 6 с лишним лет, то пусть поживут в моем fare, пока мамин faakane строит большой fare. Он это задумал, когда они с мамой только познакомились - за год до того, как я сел. Правда, теперь решили, что Тулли и Тепото с детьми переедут в старый мамин fare (который сейчас ремонтируют). В новом fare (который достроили) и так много людей: мама, Ематуа, их дочка (моя самая младшая сестра), мой младший брат Омити, его vahine и трое их детей. Их средний сын и моя самая младшая сестра пошли в один класс (они одногодки), и это, согласись, удобно в организационном плане. Кроме того, мама пишет, что вторая дочка Тулли (ей 15), тоже нашла себе haikane, а эти юные акселератки рожают быстрее, чем соображают, вот пусть Тулли сама и няньчится … Эстер стало казаться, что она находится на безумном чаепитии у Мартовского Зайца. - Стоп! Ты хочешь сказать, что твоя самая младшая сестра только что пошла в школу? - Естественно. У нас школьное обучение начинается сразу после полных шести лет. - … А другая твоя младшая сестра в 35 лет стала бабушкой? Как-то странно это все. - Да, смешно получилось, - согласился он, - Видишь ли, мама совершенно неожиданно сошлась с Ематуа, и… В общем, она сказала Тулли и Омити: если я все время вожусь с вашими мелкими, то почему бы мне не повозиться и со своим - так, для разнообразия? - А сколько ей было лет в тот момент? - Всего 49. Это нормально. Мама считает, что это самая классная идея в ее жизни. - Ничего себе… Наллэ, а что, если я задам нескромный вопрос? - Эстер подождала его утвердительного кивка и спросила, - Как получилось, что у всех твоих родичей семьи, куча детей, а у тебя… Как получилось, что ты один? - Вот так и получилось, - спокойно сказал он, - Сначала я был на войне, потом три года носился по окрестностям, организовывал модерновый авиатерминал у нас на Мотулало. Потом собрался было обзавестись семьей, даже построил fare, но тут меня пригласили в супер-азартную тему. Ты не видела наши поселки на рифах? Дома я тебе покажу ролик. Потом я снова почти собрался, но возникла тема в Папуа. А потом я сел. Ну, ты знаешь. - Знаю, - подтвердила она, - Но у меня в голове не укладывается, что ты это сделал. - А то, что я делал на войне, у тебя в голове укладывается? - На войне… Эти твои мины…. Да, это ужасно, но там ты защищал свою страну, я могу это понять. А в Папуа ты устроил войну против людей, которые хотели защитить жизнь. Подожди, дай мне договорить. Я не ханжа, и понимаю, что в некоторых случаях аборт – это вынужденная мера. Но ты же не будешь спорить с тем, что аборт – это плохо. Наллэ отрицательно покачал головой. - Моя религия, Humanifesto, учит так. Плохо, если у человека отнимают имущество. Еще хуже – если у него отнимают здоровье или жизнь. Но хуже всего – если у него отнимают свободу стремиться к счастью, потому что только в этом стремлении приобретает смысл имущество, здоровье, и жизнь. Моя религия учит так. Можно отнять имущество для того, чтобы защитить жизнь. Можно отнять жизнь, если это необходимо для защиты свободы людей стремиться к счастью. Можешь считать меня экстремистом, но я так и сделал. - Как у тебя все просто, Наллэ! Значит, если какая-нибудь эгоистка считает, что ребенок будет мешать ее счастью, то она, с полной моральной правотой, может убить его? - Я – не женщина, - сказал Наллэ, - И я убил не ребенка, а 79 вполне взрослых людей. Я хотел не убить их, а просто напугать, но это уже детали. Я сделал то, что сделал. Эстер, с жаром взмахнула руками. - Ты не понимаешь или не хочешь понять? Ты защищал право эгоисток избавляться от детей, как от неодушевленной обузы, а «Life Protection» боролся за право этих детей на жизнь. Чтобы человек стал счастливым, ему надо сначала родиться на свет! - Практически каждая женщина, - медленно сказал Шуанг, - способна в течении жизни родить от 30 до 90 детей, это завист от частоты рождения близнецов. Каждый их этих детей потенциально существует, и может вырасти счастливым. Надо ли, на твой взгляд, бороться за то, чтобы все женщины отрабатывали этот свой фертильный потенциал? - Ты пытаешься довести дело до абсурда, - заметила она, - Все хорошо в меру. - В меру? А чему примерно равна мера, если речь идет о количестве детей? - Ну… - Эстер задумалась, - Я где-то читала, что трое - это оптимально. - Значит, - продолжал он, - женщина, которая рожает только троих детей - не эгоистка? - Наверное, да. Трое – это уже неплохо, ведь так? - ОК. Трое – это неплохо. В Папуа в среднем 4. Условно поделим женщин на две группы: малодетных и многодетных. У первых - 2 ребенка, у вторых – 6. Но больше двоих трудно прокормить, поэтому и население там почти не растет. Центр «Планирование семейного счастья» говорит: не рожайте детей в могилу. Лучше родите двоих с интервалом 10 лет. Этих двоих вы сможете вырастить здоровыми. Как ты считаешь, это – правильно? - По сути, наверное, да, но лучше бы обходиться неабортивными средствами. - Это дорого, - отрезал он, - а «pre-stopper», который мы распространяем, дешев, надежно прерывает беременность на ранних сроках, и имеет минимум побочных эффектов. - Все равно, - сказала она, - я уверена, что есть другой путь. Лучший. Наллэ улыбнулся и крепко обнял ее за плечи. - Я тоже уверен. Центр «Планирование семейного счастья» был организован сразу после революции в Западном сегменте Меганезии. Там живут такие же папуаски, как в Папуа. Жуткие эгоистки. Им хочется много здоровых детей. Пятерых, Шестерых... - И вы их отговаривали? – перебила Эстер. - Зачем? – удивился он, - Там достаточно место для жилья, а прокормить шестерых детей в Меганезии – не проблема. Как видишь, в Мпулу быстро решили этот вопрос. Но дальше с детьми надо заниматься, чтобы они развивались - физически, эмоционально, и в смысле мозгов. Центр организовал такую кооперацию семей, при которой дети все это получали. В Мпулу, я надеюсь, мы тоже этим займемся. Надо заняться, потому что здешние дамы, как мне кажется, реализуют свой замечательный фертильный эгоизм на всю катушку. - Эгоизм, - задумчиво повторила она, - Мне это не приходило в голову, но мне нравится такой подход. А почему ты не объяснил это людям из «Life Protection»? - Хочешь, проведем эксперимент? – спросил он. - Сначала скажи, какой. - Элементарный. Попробуй объяснить это мисс Рэнселлер или викарию Джордану. Эстер сконфуженно опустила глаза и провела ладонью по лбу. - Это будет сложно. Это вопрос религии, как и у тебя. Католицизм учит, что в момент зачатия Создатель дает будущему ребенку душу, так что аборт, даже самый ранний… - В момент слияния ядер сперматозоида и яйцеклетки? – перебил он. - Ну… - она задумалась, - Так прямо это нигде не сказано, но видимо да. - Тогда каждую третью душу он получает назад в первые трое суток (не имплантируется яйцеклетка) и еще каждую пятую – в первые три недели (не развивается плацента). Т.е. больше половины душ теряется раньше, чем дама что-то заметила. С другой стороны, у родившихся будет дефицит душ, т.к. 6 малышей из тысячи – это однояйцевые близнецы, возникшие при дробления яйцеклетки уже после зачатия. Тебе это не кажется странным? - Наллэ, это же религия! Ее нельзя понимать буквально, как кодекс законов. - Нет, Эстер. Если по религии судят о допустимости или недопустимости каких-то актов, то это – кодекс законов, и толкование обязано быть буквальным. Dura lex, sed lex. - Если я скажу это Мэрлин или Джо, они меня точно не поймут, - заметила она. - На самом деле, - сообщил шеф-инженер, - Я пробовал объясниться с эмиссарами «Life Protection» в Порт-Морсби. Я говорил: если вы так хотите бороться с абортами, то зачем вы приехали сюда? В ваших собственных регионах, в США, Англии и Европе, несмотря на доступность контрацептивов, каждая пятая беременность прерывается абортом. Это при том, что в США в среднем два ребенка на женщину, а в Европе и Англии – вообще полтора. Ваши женщины в 20 раз богаче папуасок, им не грозит остаться без еды, крова и медицины. Убеждайте их. Что вы набросились на папуасок, желающих прервать шестую беременность, потому что им нечем кормить пятерых уже имеющихся детей? И знаешь, что мне ответил тип, упакованный в тряпки из гламурного бутика? Что их цель - не дать потребительскому эгоизму и нравственному нигилизму проникнуть в Папуа. Мне стало ясно, что плевать ему на детей, рожденных и нерожденных. Что дети - это повод, а цель - навязать обществу неофеодальные законы, пресечь стремление людей к счастью, сделать людей стадом послушного, привычно-задолбанного скота, а себя – их пастухом. - Не знаю, - сказала Эстер, - Это не очевидно. Но, даже если правление «Life Protection» преследовало неблаговидные политические цели, разве это оправдывает войну против рядовых волонтеров, которые по гуманным мотивам боролись за жизнь нерожденных? - Война - страшно несправедливая штука, - печально сказал Наллэ, - Войну развязывают жадные лживые дегенераты, а погибают на ней хорошие честные парни. А другие парни получают 10 лет каторги. Если бы я знал, что с этим… Его прервал окрик на Africaans, сопровождаемый лязгом передернутого затвора. - Halt! Hoe je!? В лицо брызнул ослепительно-яркий свет фонаря. Эстер прикрыла глаза и импульсивно прижалась к Шуангу. Он спокойно обнял ее за плечи и весело крикнул: - Aloha, foa! Hitler caput! Ih bin capituliren! - Het chief Nalle mit vrau! - удивленно заметил кто-то. Луч фонаря мгновенно опустился вниз, образовав пятно света на дороге у их ног. - Ага, - подтвердил он, - А это milicer Игда с патрулем, точно? - Ну, да. Что ты ходишь по ночам без оружия, Наллэ? Тем более, со своей vrau. - У меня пистолет в кармане, - ответил Шуанг, - могу показать. - Пистолет, - фыркнул Игда, подходя ближе (Еще пятеро патрульных распределились по кругу, в радиусе нескольких метров), - Дикие собаки не испугаются твоей мелкашки. А ты, Эстер, могла бы сказать своему мужчине: возьми автомат. Эх! Мы тебя не напугали? - Не особенно, - сказала она, немного дрожащим голосом. - Классно смотришься в этом костюме, Эстер. Это американский? - Нет, меганезийский. Наллэ подарил, - она погладила ладошкой плечо шеф-инженера. - Классно, - повторил Игда, - шеф Наллэ, а что ты там сказал про Гитлера? - Что ему finita. Una culo. - А… Ну, это уже давно было. Еще до независимости. А правду говорят, что ты привез круглый дом в ящике? - Да, - ответил Шуанг, - после завтрака мы его поставим. Надо только выбрать, где. - А я слышал, что нези не делают круглых домов. Только квадратные, как у янки. - В основном, так, но на наших островах Самоа строят круглые дома, хотя и иначе, чем здесь. А этот дом совсем нового вида. Возможно, в нем надо будет что-то подправить. - У! Это интересно! Мы придем помогать. Шеф-инженер кивнул. - Отлично. Мы его поставим, вместе подумаем, что там подправить и выпьем пива. Идея была встречена дружным одобрительным урчанием и цоканьем языками. - Куда вам надо идти? – спросил Игда и добавил, - я дам вам двух бойцов. Охрану. - Мы, наверное, уже пойдем домой, - сказала Эстер, - да, Наллэ? - Пожалуй, - согласился он, бросив взгляд на огни fare-duro и pueblo-militar, от которых они уже успели удалиться примерно на километр. - Тогда бойцы проводят вас домой. - Слушай, Игда, я не маленький, тут идти всего ничего. - Нет, шеф Наллэ. Если с вами что-нибудь случится, шериф Гишо оторвет мне голову. Ладно. Не хочешь провожатых – сделаем так. Milicer вытащил woki-toki и сказал в микрофон три фразы на нсенго-банту. С вышки над pueblo-militar полыхнул луч прожектора. На дороге стало светло, почти как днем. - Так-то лучше, - сказал Игда, - Goeienaand chief Nalle. Goeienaand vrau. - Good luck, - ответила Эстер, а шеф-инженер добавил то же на africaans, - Voorspoed. … Они двинулись обратно. Эстер крепко сжимала руку Шуанга, слегка вздрагивая каждый раз, когда поворачивающийся вправо - влево чудовищно-яркий луч 5-киловаттной лампы упирался прямо в них. Дело было не в луче, а в шестиствольном пулемете, закрепленном на общей консоли с прожектором. - Они просто еще не верят, что война кончилась, - спокойно сказал шеф-инженер, - мне это знакомо. Когда-то мне тоже не верилось. - Меня пугает это обилие оружие, - тихо ответила она, - Я все время боюсь, что оно снова начнет стрелять. Мне чудится, что это железо живет своей самостоятельной жизнью. Что людям только кажется, будто они управляют всем этим. Наверное, я просто трусиха. - Нет, ты смелая, но ты не привыкла, что люди сами решают вопросы мира и войны. Для тебя вооруженная сила – это что-то инфернальное, управляемое злыми сверхчеловеками. А для нас оружие – это самозащита. Чем оно эффективнее, тем безопаснее жизнь. Наллэ приветливо помахал ладонью молодому парню на вышке рядом с пулеметом. Тот широко улыбнулся, помахал в ответ и крикнул: - Aloha, master Shuang! Aloha, vrau Shuang! - Ia orana oe te po! – крикнула ему Эстер и, повернувшись к Наллэ, добавила, - Пока тебя не было, я полистала словарик. Как будет «доброй ночи» на утафоа - уже знаю. - А что значит «E hina-aro au ia oa-oa oe»? - спросил он. - Не знаю. Но звучит, как детская песенка. А что? - Это такое очень личное пожелание счастья. Действительно, немного детское. Прожектор за их спиной погас, как только они подошли к нижней террасе фаре-дюро. - Наллэ, а обещание показать мне ролик с поселками на рифах еще в силе? - Разумеется, - ответил он, - заходи. - ОК, я только сбегаю в душ и приду. … Поселки - «Shuangero» оказались совсем не такими, как ожидала Эстер. Вместо унылой череды стальных платформ, на манер декораций из идиотского фильма «Waterworld» (с Кевином Костнером), она увидела причудливые замки с балкончиками и башенками, улочками и лесенками, и маленькими бассейнами, будто сошедшие с гравюр Корнелиса Эшера. Они были собраны из легких бамбуковых блоков на алюминиевом каркасе весом несколько тысяч тонн, причем устанавливались на место практически мгновенно: каркас опускался с грузового дирижабля и намертво вцеплялся в грунт полусотней ног. «Первое в истории абсолютно гуманное использование колючей проволоки», - в шутку пояснил Наллэ. Эффект зацепления давал веер колючей проволоки вокруг подошвы каждой ноги. Shuangero не были стандартными – каждый поселок на ножках мог похвастаться яркой индивидуальноcтью. На одних росли миниатюрные висячие сады из цветущих лиан. На других жилые модули имели не 4-, а 8-угольную или пирамидальную форму, на третьих имелись многоярусные огороды (где росли фантастического размера тыквы)… После кино, Шуанг потрепал ее по плечу и сказал: «Укладывайся, добрая фея, а я пока проверю e-mail. Вдруг мне прислали что-нибудь интересное». Он уселся за компьютер, спиной к ней, а через несколько минут погасил свет и улегся рядом. Как в прошлый раз. - Помнишь, ты проводил эксперимент? – шепнула она, - так вот, теперь моя очередь. Эстер нащупала его руку, решительно потянула к себе и повернула так, что его ладонь легла ей на внутреннюю сторону бедра. - Добрая фея не возражает против поцелуя на ночь? – негромко спросил Наллэ. - Добрая фея пытается казаться смелой, - ответила Эстер. - Примерно, как на аттракционе «американские горки»? - уточнил он. - Ну… Что-то в этом роде. - ОК. Тогда давай решим: на наших американских горках есть волшебные тормоза. Ты говоришь «стоп!», и все замирает. Ты говоришь «старт!», и все приходит в движение. - Ммм… Знаешь, Наллэ, я представляла себе это как-то иначе. В смысле, мне казалось, что это все происходит само собой и… В общем, само собой. - Ты права, добрая фея, - ласково сказал он, - Как-то раз, мы говорили про девушку и парня из Гавайики, которые немного похожи на нас с тобой. Если они хотят заняться любовью, то все получается само собой. Для них это естественно, и нет никаких… - Парень из Гавайики у нас есть, - перебила она, - проблема в девушке, так? - Эстер, милая, не грузи все на себя. Это – наша общая проблема, и мы ее решаем… - Я тебе скажу, как мы ее решаем, - снова перебила она, - Тебе надо увидеть во мне ту девушку из Гавайики, и все сразу станет просто. Представь: ты встретил меня где-то на Таити, а я притворилась, что я – местная. Такое ведь запросто могло быть? - Вообще-то, могло, - задумчиво сказал Наллэ, - Но это быстро раскрывается. - Только не в моем случае! Я играла в любительском театре, в колледже и, все говорят, что блестяще играла. Сыграть полинезийку не сложнее, чем Анну Болейн. - Это сильный довод, - согласился он, - Но я не уверен, что тебе понравится, если… Он замялся, и Эстер договорила за него. - Если ты поведешь себя так же, как с теми женщинами, которым было хорошо с тобой? - Ну… Если сильно упростить ситуацию, то… - Вот я и хочу упростить, а то все усложнилось дальше некуда, - решительно заявила она вскакивая на ноги, - Этот дубль ни к черту не годится, делаем перерыв 5 минут и играем все с начала. Ты познакомился с девушкой на Таити, пригласил ее в гости, она пошла в душ, ты пошел курить на балкон, потом вернулся, она лежит в постели, и с этого места играем. Пожалуйста, никакой отсебятины. Все должно быть по сценарию. - Ладно, ты капитан, - спокойно ответил Наллэ и отправился курить. - Учти, я не выучила роль, и надо сделать, чтобы зрители этого не заметили! – крикнула Эстер ему в спину, лихорадочно вспоминая свою скромную театральную практику… В следующем дубле она переигрывала. Сказывалось полное отсутствие опыта, а также штампы из бездарных бульварных романов и нереалистичных фильмов. Потом, когда Наллэ увлекательно мыл ее под душем, она поняла, что роль полинезийки надо играть несколько иначе, не злоупотребляя ложной экспрессией. Полежав часик рядом с Наллэ, поболтав о разной чепухе, и освоившись с антуражем, Эстер решила, что неплохо бы сыграть еще один дубль, чтобы все проверить. Партнер, с готовностью, поддержал эту идею, и… Она такого даже не ожидала. Сцена получилась, как по-настоящему (точнее, просто по-настоящему). Это подтвердили и зрители (точнее – слушатели). Небо на востоке заметно посветлело, когда Эстер и Наллэ, сонные и обалдевшие друг от друга, снова забрались в душ, и услышали через звукопроницаемые пластиковые панели разговор на первом этаже – там, ни свет ни заря, завтракала перед вылетом на гору Нгве очередная маркшейдерская группа. - Hei, foa, признавайтесь, кто устроил посреди ночи кошачий концерт? - Это шеф-инженер со своей vahine. Он вчера утром прилетел с vai-roa (большой воды). - Они что, целые сутки вот так? - По ходу, да. Утром они бесились в горах, вечером - куролесили сначала с Батчерами, а потом с милицейским патрулем. Видел, как они баловались с прожектором? Ах, ты спал? Ну, ты много потерял… А уже потом – здесь. Концерты, и все такое. - Вот это монстры! - с восхищением и некоторой завистью произнес кто-то. - А что ты думал? - насмешливо ответил предыдущий голос, - Он с Нукуфетау, а она - с американского Дикого Запада. По ходу, и там и там сплошные ковбои-отморозки. - Говорят, она во время войны влипла тут в историю, - сказал кто-то третий. - Влипла, - подтвердил четвертый, - bandidos взяли деревню в кольцо, местные всю ночь отстреливались, а она пошла на разведку и попалась. Не повезло. А утром подошел Хена Тотакиа с ребятами. Они с семьей Шуанг почти соседи - от Номуавау до Нукуфетау 500 миль, а Наллэ с Татокиа-папой служили на одной калоше. Прикинь, что дальше было? - На этом война с bandidos и кончилась, - пояснил второй, - Хена всех урыл нахрен. - А сам Наллэ где был в это время? – поинтересовался третий. - На базе Муспелл, у самого Южного полюса. Он же, как бы, на каторге… Эстер изумленно повернулась к Наллэ. - Я не поняла, это что, про нас? - Фольклор, - ответил он, выключив воду и сняв с крючка пушистое полотенце. - Но ведь все было совершенно не так! - Угу, - меланхолично согласился шеф-инженер и начал растирать ей спинку. - Я ходила не на разведку! И команданте Хена устроил побоище не из-за меня! Что за сказку про вендетту они сочинили? Я тогда еще не была знакома ни с тобой, ни с ним. - Что ты переживаешь, добрая фея? Мало ли, что люди болтают. Повернись животиком. - И с чего они взяли, что вы соседи?! - продолжала она, поворачиваясь, - Чушь какая-то! - Да, - согласился он, - 500 миль это не 50, какое тут, на фиг, соседство. - Подожди, значит Хена, все-таки, меганезиец, а не мадагаскарец? - Ну, да. Разве ты не знала? Он - сын Фуо Татокиа, короля Номуавау. - О, черт! Я-то думала - почему вы с ним говорите такие похожие вещи! Стоп! Ты сказал «сын короля»? Какой король в Меганезии? Там же либертарианский анархо-коммунизм! - Впервые слышу про такой, - ответил Наллэ, - Сейчас я отнесу добрую фею в кроватку и если она не заснет по дороге, то я расскажу ей о королях и капусте… Он переместил Эстер из душа на лежбище, декламируя балладу о Морже и Плотнике: … И молвил Морж: «Пришла пора подумать о делах: О башмаках и сургуче, капусте, королях, И почему, как суп в котле, кипит вода в морях». Взмолились устрицы: «Постой! Дай нам передохнуть! Мы все толстушки, и для нас был очень труден путь». - Присядьте, - Плотник отвечал, - Поспеем как-нибудь… Эстер устроилась поудобнее, положив голову ему на грудь, зевнула и строго сказала. - Не отвлекайся! Что за король, и что за «калоша», на которой вы вместе служили? - Номовау - это атолл в составе Конфедерации Меганезия, там около 500 жителей. Пост мэра или короля передается по наследству в роду Татокиа. Пост вице-мэра - выборный. - Так мэра или короля? – уточнила Эстер. - Ariki, - сказал Наллэ, - Можно перевести и так, и этак, как больше нравится. - Понятно… Хотя и не очень. А «калоша» это, надо полагать, военный корабль? - Да. Карманный авианосец «Икаману». Фуо был капитаном, а я – мастер-сержантом. - Карманный? – удивилась она, - это как? - Он размером с площадку для минифутбола. Для авианосца это карманные габариты. - Действительно… А какая авиация может взлетать с минифутбольного поля. - Разная, - сказал Наллэ, - Например, виропланы, вроде того, на котором мы летали. Или роботы-мотопланеры, которыми я занимался. «Икаману» - очень красивый кораблик. Он теперь учебный, приписан к «Trans-Oceania Logistic College» на атолле Аилинглаплап. - Боже, - сонно сказала Эстер, - Какое длинное название… Лап… Лап… А давай ты мне про это расскажешь утром?... На, тебе, оказывается, так удобно засыпать… … - … На тебе так сложно просыпаться, - сообщила она часов в 11 утра, - Знаешь, Наллэ, у меня в детстве был такой огромный, пушистый игрушечный медвежонок. Я так хорошо засыпала с ним в обнимку, что утром мне не хотелось его отпускать. - И как ты решала эту проблему? – спросил он. - Никак. Приходила мама и отбирала моего медвежонка. Представляешь? - Не представляю. Это слишком ужасно. А есть другие варианты? - Дай подумать… Знаешь, Наллэ, мне кажется, что если ты отнесешь меня в ванную, то есть шанс, что я проснусь. Конечно, я ничего не гарантирую, но можно попробовать. Метод сработал. Окончательно проснувшаяся Эстер минут 10 плескалась под душем, а когда вышла, то обнаружила Наллэ задумчиво курящим на карнизе-балкончике каюты. - Знаешь, добрая фея, мы с тобой мелкие обманщики. Мы обещали всем начать ставить сборный домик после завтрака, а сейчас уже почти полдень. - Никакие не обманщики, - весело возразила она, - Мы же еще не завтракали, верно? - Формально – да. Но местные ребята и наши вояки понимают «после завтрака», как 8 утра, а сейчас почти полдень. И меня ничуть не удивляет, что я не вижу контейнера. - Ты хочешь сказать, что они начали без нас? Это большая проблема? - Ну… - он почесал в затылке, - я надеюсь, что нет, хотя лучше бы мне присутствовать на этом мероприятии. Не думаю, что они поставят дом вверх ногами, и все-таки… - А что нам мешает пойти и найти их? – полюбопытствовала Эстер, быстро застегивая на себе «коалу», - Я даже готова подождать, пока ты наденешь штаны, хотя, если тебе очень лень, то можешь и не надевать. Мне ты и так нравишься, а местным это все равно. - Я надену штаны, - решил он, - Там есть карманы для woki-toki, кошелька и табакерки. Далеко идти и долго искать не пришлось. Стройплощадка, окруженная изрядной толпой местных зевак, была обнаружена в каких-то ста метрах от правого крыла фаре-дюро. Ее можно было найти даже с закрытыми глазами: по доносившимся оттуда крайне грубым ругательствам на africaans, basic-english, lingva-franco, nsengo-bantu и utafoa. Громче всех орал Нонг Вэнфан – не из-за вокальных талантов, а просто из-за наличия мегафона. - За что я люблю нашу армию, - сказал Наллэ, - так это за то, что каждый офицер может выполнять функции полевого менеджера небольшой стройки. Эстер прислушалась и, тоном английской королевы, попавшей в свинарник, сообщила: - Я что-то не поняла, как из реплики по поводу анального полового акта между конем и водителем-оператором мини-крана следует инструкция по установке Т-образной опоры, которую лейтенант обозначает специальным термином «гребаная хреновина». - Видишь ли, добрая фея, строительство, это особый, в некотором роде архетипический вид креативной деятельности... - начал объяснять шеф-инжененер, но тут его взгляд упал на военфельдшера, сидевшего за рулем квадроцикла-комбайна и орудовавшего навесным экскаваторным ковшом в опасной близости от длинного рулона будущей стены, который пытались развернуть Уфти, Игда и Рупта, - …De puta madre! Kerk, dont do it!.. Oh, shit!.. Ufti, te aha na orua? E loa aka te lakau nei… Joder! Turn it lefter! Tipu-u lefter e parau ia oe! Последняя фраза Наллэ относилась, судя по направлению его взгляда, к группе местных парней, под руководством Рона, разматывавшим толстый гибкий пластиковый шланг. - ОК, не буду отвлекать тебя от работы, - не без иронии, сказала Эстер, похлопав его по плечу, - Потом объяснишь про архетипы, а я пока разберусь, как тут с ланчем. Разбираться тут, впрочем, было нечего - по деревенскому обычаю, если толпа мужчин занимается какой-то специфически-мужской работой, то кто-то из женщин обязательно соберется, чтобы позаботиться об их питании. В сотне метров от стройки уже оказалось развернуто нечто вроде полевой кухни. Рядом с кучей порубленных сухих триффидных стволов горел открытый очаг, сложенный из кирпичей. Сверху стоял огромный котел, в котором что-то кипело – не иначе, как будущий суп по авторскому рецепту тети Онго –табачно-самогонной фермерши и дамы сердца электрика Виллема. Тетя Онго задумчиво созерцала ингредиенты, которые, вероятно, еще следовало добавить к рождающемуся произведению кулинарного искусства. Виллем раскладывал на широком листе брезента пластиковые коробки, провода, розетки и крепеж, готовясь заняться электрификацией возводимого сооружения. Вокруг него, как обычно, болталась дюжина детей, которые делали вид, что помогают загадочной деятельности «мистера учителя». - Привет, Эстер! – сказал он, - Не хочу ничего плохого сказать про меганезийцев, но тут такой бардак в комплектации. То ли дело у скандинавов. А эти – как китайцы. Кошмар! - Зато, дешево, наверное, - предположила Онго, перемешивая варево в котле поварежкой циклопических размеров, - вы за сколько денег взяли этот дом? - Вообще-то это Наллэ привез, - ответила Эстер, - я даже не знаю, сколько он стоит. - А… Ну, ты его спроси, ладно? Если дешево, мы тоже такой купим. Вшестером нам в старом уже будет тесно, а этот, вроде бы большой. - Спрошу… Подожди, тетя Онго, а почему вшестером? - Потому, - ответила та, погладив себя ладонью по упитанному пузу, и повернулась к другой даме, помоложе, - Буази, ты лук и чеснок порезала? А чего ты ждешь, а? - Как будто, ты мне сказала, что их надо порезать! - Пфф! А ты думала, что они сами порежутся и прыгнут в суп, да? Началась обычная перебранка, без которой не обходится ни одна коллективная стряпня. Эстер тронула Виллема за плечо. - И когда у вас намечается пополнение в семействе? - Через полгода с хвостиком, - ответил электрик, - Мы с Онго решили: почему бы и нет? Жизнь налаживается, у меня постоянная работа в муниципалитете, и платят неплохо. У нее ферма, хоть и маленькая, но с постоянной клиентурой. Ты видела, какой я смастерил новый перегонный куб? Еще купим дешевую машинку, которая скручивает сигареты. Ну, и еще мне начали платить, как учителю. Смешно, правда? Я на это даже не расчитывал. - Мне интересно, - сказала она, - А когда вы сделали вывод, что жизнь налаживается. - Когда появились трифи, разумеется, - ответила за него Онго, - Виллем сразу сказал: все, толстушка, теперь нищете конец. Так он и сказал, хотя я совсем не толстая. Я еще с ним спорила: Пфф, какие-то бананы. Я не очень читаю этот интернет, у меня, знаешь ли, есть более важные дела на поле, то-се. А он читает, да (она ласково погладила электрика по плечу), он сразу притащил рассаду, которую привез команданте Хена, и устроил болото прямо в углу моего поля с ямсом. Ух, как я ругалась! А потом они выросли, да… - Вот только с мощностью у нас скоро будет проблема, - задумчиво сказал Виллем, - Эти маленькие спиртовые генераторы на топливных элементах - хорошая штука, но они всего по 10 КВт, и в любом случае, нам не хватит спирта на серьезную мощность. Может быть, подумать на счет био-дизеля на триффидных отходах? Или что-нибудь на торфе? - Наллэ заказал какую-то маленькую АЭС на 50 мегаватт, - сообщила Эстер. Виллем присвистнул от изумления. - Так это можно вообще поставить какой-нибудь завод и… Черт! Я совершенно не знаю атомных станций. Надо почитать что-нибудь. Эстер, ты не могла бы попросить у Наллэ техническое описание этой АЭС? Раз он ее выбирал, то у него точно есть. - Конечно, я попрошу, никаких проблем. Послышалось нарастающее жужжание движка и через минуту рядом с полевой кухней затормозил трицикл, груженый вязанками сухих триффидных стволов. За рулем сидела предельно довольная собой и окружающей реальностью Пума. Из одежды на ней были только шорты, зато очень большие – явно из армейского гардероба Рона. Она деловито спрыгнула на землю, сбросила из кузова несколько вязанок и подняла тяжелый мачете. Обычно местные женщины держат это рубяшее оружие (или орудие) двумя руками, но Пума действовала им на манер кавалерийского палаша. Фьють – вжик. Фьють – вжик. Знаменитый генерал-кавалерист Фил Шеридан, (прозванный американским Мюратом), аплодировал бы, если бы мог это видеть. Увы, он умер в далеком 1888. Фьють – вжик. Тетя Онго, глядя на этот захватывающий процесс, не удержалась от комментария: - Надо же, какая здоровенная лошадь стала. - Сама ты лошадь, - немедленно откликнулась Пума. - Пфф, - произнесла Онго, выразительно показывая, что считает ниже своего достоинства собачиться с девчонкой вдвое младше себя. Пума тоже не стремилась собачиться - у нее сегодня было слишком радужное для этого настроение. Фьють – вжик… В действительности, до лошади Пуме было далеко. Она оставалась худенькой девушкой. Наверное, даже теперь она весила немногим больше ста фунтов, да и мышцы на ней не особенно просматривались (а вот ребра – наоборот, были отлично видны). Тем не менее, когда местные милиционеры затеяли arm-wrestling, здоровенный верзила Гишо возился почти минуту прежде чем лапка Пумы оказалась прижата к столу, а потом спрашивал Рона, что за секретные упражнения приводят к такому результату. А секрет был прост: меганезийский сержант все время поощрял девушку к физическому экстриму. Самым жутким (по мнению Эстер) были матчи по ацтекболу трое на трое (Рон, Пума и Уфти против Наллэ, Керка и Нонга). Каучуковый мяч весом полтора килограмма, следовало забить в кольцо любой частью тела. Вокруг мяча разрешалось толкаться плечами или бедрами, и ставить подножки. Остальные вели себя с Пумой и Наллэ, по возможности, относительно мягко, но… ключевые слова тут: «по возможности» и «относительно»… Пума последний раз взмахнула мачете, вогнав лезвие дюйма на полтора в деревянную подставку, с довольным видом, уселась рядом с Эстер и глянула в сторону стройки. - У! Такой fare быстро строится. Знаешь почему? - Да, действительно, - согласилась американка, наблюдая, как стрела мини-крана ставит коническую крышу на уже готовую кольцевую стену, - И почему? - Потому, что его придумывали так, чтобы успеть, пока отлив, - сообщила Пума, - У нас на Пелелиу строят почти такие же, но только квадратные. А сделать вот такой круглый, придумал твой мужчина. Стена оборачивается по кругу как кулек. Совсем быстро, да! А ты придумала, куда что там ставить? Если нет, то можно подумать вместе, хочешь? - В каком смысле? – удивилась Эстер. - Ну, вам еще долго здесь жить, пока у Наллэ не кончится каторга, - пояснила та, - Надо, чтобы дома вам было хорошо. А мы бы с Роном немного пожили у вас. Потому, что нам тут fare не нужен, мы через полтора месяца едем домой, на Пелелиу. Но в pueblo-militar мы ночью шумим, когда make-love, и мешаем спать личному составу, а это не гуманно. Эстер немедленно вспомнила сегодняшнюю ночь и почувствовала, что краснеет. Пума широко улыбнулась, кивнула и продолжала развивать свою мысль. - Мы с тобой вместе подумаем, что там надо, и купим впополам. Наша половина будет в счет flat-rent. А когда Рон и я уедем, то у вас останется гостевая комната. Вы будете туда иногда приглашать пожить тех, кто вам нравится. - Я даже не знаю… - ошарашенно произнесла Эстер, - В любом случае, мне, разумеется, надо спросить Наллэ, что он думает про этот дом, и что он думает относительно… На этой несколько сумбурной фразе ее прервала Онго. - Мужчины в таких делах ничего не решают, - авторитетно заявила она, - Ты, Эстер, хотя и умная, но еще молодая и не понимаешь. А мужчинам надо сказать, что вы так решили, потому что им про это лень думать. Ты, Пума, сними этот котел с супом, он уже готов, и поставь воду для чая. Ты, Буази, принеси лепешки. А я пойду, скажу им про это дело. Отдав эти распоряжения, фермерша встала, отряхнула пыль с пестрого платья и зашагала в сторону стройки. Пума пожала плечами, тоже встала, без видимого усилия переставила 20-литровый котел на землю, а на его место водрузила такого же размера бак с водой. На какой-то момент у Эстер возникло ощущение гротескной ирреальности происходящего. - Но послушайте… - нерешительно начала она и замолкла, не зная, что сказать дальше. - Эстер, что ты нервничаешь? – спросил Виллем, - По-моему, это очень неплохая идея. - Ты… Правда так думаешь? - Безусловно, - подтвердил электрик, - По размеру и планировке, этот дом рассчитан на большую семью, и вчетвером вам будет совсем не тесно, а заниматься его обстановкой вчетвером гораздо проще, чем вдвоем. |
|
|