"Дети иного мира" - читать интересную книгу автора (Шолох Юлия)

Шолох Юлия Дети иного мира








Озеро никогда не засыпало, даже когда приходила зима, оно просто становилось немного ленивее и задумчивее. Когда Фьорда открывала глаза, очень близко на поверхности, по воде или льду прыгали солнечные пятна, а где-то над ушами возились мальки, или — если была зима — сонные подросшие рыбки.

Сегодня все было, как обычно — рисунок освещенной солнцем воды, с тихим шорохом трущейся о берег и только странное напряжение, словно попавшая на язык соль, немного раздражало. Фьорда прислушалась — она слышала примерно на два десятка метров вокруг своего озера и звуки явно говорили, что кто-то приближается. Тогда она вышла на берег, собралась в привычный Образ и приготовилась встречать гостью.

Ждать долго не пришлось. Прошелестели узкие листья плакучих ив, прижался к воде камыш и в воздухе пронеслась полупрозрачная Летящая, оставляя позади себя только голос, встревоженный и удивленный.

"Лайра пропала… Срочно. Встреча у Матушки".

В частичках оставленного за Летящей хвоста пыли можно было уловить явные следы хвойного леса. Значит… она летит от Нилии.

Сообщение странно Фьорду встревожило. Пропала — что имеется в виду? Никогда ни одна из них не пропадала. Разве это вообще возможно? Может, Лайра просто затаилась где-нибудь в одиночестве? Раздумывает в очередной раз над смыслом своего существования, с ней это временами случалось, и пытается с упрямством барана (что тоже ей весьма соответствует) как-то изменить свою жизнь? Такое со всеми с ними случалось, но к панике и поискам никогда не приводило. Обычно все знали, что сестра уединилась, вернулась к своей Сути и никого не хотела бы видеть. Что это в любом случае временно и скоро пройдет.

Но сегодняшнее сообщение явно говорило о другом. Пропала…

Фьорда вскочила, одновременно ища водяную нить — линию к месту встречи. Встряхнула рукой, машинально сгустив взятую из озера водяную пыль в одежду, принятую еще Матушкой — шорты и простую майку. И тут же заскользила по нити к дому Матушки.


— Это невозможно!

Лиссия всегда была самой несдержанной, но сейчас она не очень-то отличалась от остальных. Фьорда, к примеру, и сама бы с удовольствием сообщила вслух тоже самое.

Полынь, неофициально признаваемая остальными старшей, все еще молчала. Ее тусклые зеленые глаза мерцали, словно там, внутри, сквозили разные части головоломки, которую необходимо собрать в нечто целое.

— Не существует ничего, способного причинить нам вред! Ничего! — рассержено повторяла Лиссия то, что они итак отлично знали.

Домик, где собрались террии, был настолько дряхлый, что до сих пор не развалился только потому, что Нилии нравилось держать его целым. Нельзя же позволить разрушиться дому, где заново родился и провел самую важную часть жизни? Где жила матушка, которая по мере сил заботилась и, возможно, как знать, все-таки их немного любила? Да, точно любила! Просто любовь ее не походила на любовь человека — но ведь обычным человеком она могла и не быть.

Сидеть все же никто не решался. Увиденное со стороны, зрелище могло показаться очень впечатляющим: трухлявые доски пола, осыпающиеся стены и толстый слой вездесущей пыли, которая поднимается волнами, когда проникающий сквозь дыры в крыше ветер хватает ее и качает в полупрозрачных столбах света. Девушки стояли кругом, прямо на полу, но к этому месту не вело ни одного человеческого следа.

— Получается, Лайра ушла куда-то добровольно? — сухо уточнила Полынь.

Фьорда в который раз растеряно оглядела остальных. Такого быть не могло… Уйти? Из дома, где стал самим собой… уйти от своей сути? Нет, невозможно… Да и зачем?!

Слюда так же удивлено ответила на ее взгляд.

"Ты что-нибудь понимаешь?".

"Нет…".

— Она не могла уйти добровольно, — сама себе ответила Полынь. — Итак, повторим: Лайра пропала, не сказав никому ни единого слова. Никак не позвала на помощь. Никто из видевших ее перед исчезновением ничего странного в ее поведении не заметил. След ее обрывками ведет к железной дороге и там теряется, как будто Лайра… села на поезд!

Последовавшее молчание было плотным и тяжелым. Села на поезд… тоже невозможно. Слишком много сразу всего невозможного, непонятного и необъяснимого.

— Можем ли мы признать, что Лайра могла сделать подобное добровольно? — тихо спросила Полынь, оглядывая сестер.

— Сделала что? — спросила непонятливая Глюка. Она слишком часто ночевала в земле и ее давно уже предупреждали, что добром это не закончиться. Что-что, а гораздо глупее она уже стала.

— Ушла из дома… от нас, — пояснила вслух Полынь. Произнесла очередное… невозможное.

— Мы должны выбрать ушла она сама или ее все-таки… увели? Украли? — неохотно выдавила Фьорда.

— Умница! — очень горячо подхватила Полынь. — Точно все поняла, — ее глаза сверкнули ядовитой зеленью и тут же снова заволоклись блеклым туманом. — Чтобы что-то делать, нужно сначала решить, не ушла ли она добровольно.

— Нет, — уверенность Фьорды удивила ее саму. Но больше, похоже, никого.

— Нет, — тут же присоединилась Слюда.

— Нет, — Нилия.

— Нет, — прошелестела Летящая.

В конце концов, даже Глюка с этим согласилась.

Полынь еще разок всех оглядела.

— Тогда решение очевидно. Нам нужно ее искать! Нужно… понять, куда она отправилась, точнее, куда ее увезли.

— Проверим еще раз место, где теряется ее след, — влезла в последующую тишину Фьорда и Полынь с облегчением согласно кивнула.

— Всем идти нужды нет. Фьорда, жду тебя у насыпи.


Последние водяные нити закончились за пару десятков метров до железнодорожной насыпи и Фьорде пришлось идти пешком. Полынь уже ждала, сидела, скрестив ноги на земле в месте границы, где камни сменялись ее травяными владениями.

— Здесь след заканчивается, как отрезает… Проверь ты, может, упустили что, — сказала приближающейся Фьорде. Та кивнула, сразу приступая к проверке. Суть Лайры была не такой чистой, как ее, но все же состояла из большого количества воды и Фьорде легко удалось найти место, где следы сестры терялись. Все, как и говорила Полынь — пропадали резко и полностью.

— Она стояла тут. Или сидела, лежала… В общем, была очень близко к этому месту, — Фьорда дышала знакомой болотной моросью, сравнивая концентрацию на разных участках.

— Тут она провела немало времени, как будто… ждала.

Полынь кивнула, показывая, что понимает, к чему ведет Фьорда.

Та постепенно увеличила окружность поисков, раскинула водную сеть сразу во все стороны, но вокруг было пусто. Совершено пусто и это было, конечно же, не менее поразительно, чем сам факт пропажи одной из сестер. Но, похоже, лимит удивления Фьордой был на сегодня уже исчерпан, потому она просто посмотрела на Полынь и сказала:

— Больше следов нет.

В глазах сестры опять полыхнула обжигающая зелень.

— Теперь ты понимаешь, насколько все серьезно? Искать вокруг — это одно дело, но искать там, куда нам придется за ней ехать… Ты ведь поняла, где это место?

— Боюсь даже предположить, где, — Фьорда облизала враз пересохшие губы и быстро призвала водяную нить, вплетая в узор своего образа, смягчая пересушенную от волнения и редкой практики нахождения в Образе кожу.

— Я тоже боялась, но давай, предположи…

Немного взяв себя в руки и поборов желание просто сбежать и спрятаться в озере, Фьорда уселась напротив сестры и посмотрела прямо, глаза в глаза. С тех пор, как не стало Матушки, Полынь была той, что помогала, направляла и решала все мелкие проблемы. Крупных проблем никогда не бывало. И вот она — не просто крупная, а неприлично огромная, и Полынь так же напряжена и испугана, как и сама Фьорда. Как же не хочет произносить вслух страшное… Фьорда собралась, потому что кроме них двоих решать, похоже, было больше некому.

— Она села… на ПОЕЗД. Так? — озвучив самое невероятное, дальнейшее сказать было легче. — Или ее посадили. Не вижу причин ей самой… садиться на поезд, даже если она собиралась путешествовать куда-то… очень далеко. Дальше… Все мы знаем, куда именно ходят поезда по этой дороге. Все знаем, правда?

— Да. В большой Город… в Главный город, — с отвращением проговорила Полынь. — Искать придется именно там… вот что безумно пугает!


За окном поезда уже темнело. Где-то за тонкой стенкой скрипели полки и сквозь приоткрытую дверь купе лениво просачивался сонный ветерок. При очередной остановке обзор загородили цистерны с темными потеками на боках, смотреть на них было неприятно, наверное, поэтому Слюда, наконец, заговорила.

— Странное все-таки место этот поезд. Нам и правда так важно ехать именно таким способом?

— Да, я пытаюсь поймать ее след, чтобы убедится, что мы ищем правильно.

— И как, получается?

— Почти что… два раза ловила, оба очень коротких. Но одно точно — Лайра ехала этой дорогой.

Слюда опять замолчала. Поезд дернулся и цистерны поползли, постепенно исчезая из виду. Время шло, а террии все так же сидели, выглядывая в окно. Остановки становились все чаще и поселения, которыми они проезжали, все больше. Леса за окном превратились в чахлые остатки, пыльные и почти задушенные развалами окружающих их мусорных куч. Полынь тут выживала бы уже с трудом. А переночуй в здешней земле Глюка, отупела бы, пожалуй, безвозвратно.

На остановках Фьорда искала следы внимательнее, тратя больше сути, но больше обнаружить ничего не удалось. Ни единой болотной мороси, ни единой крошки торфа, ни единого душка стоячей воды.

Голова Слюды, покрытая коричневыми полупрозрачными волосами, ступеньками спускающимися до самых плеч, клонилась все ниже.

— Отдохни, — в конце концов, сказала Фьорда. Она и сама жутко устала, но дорогу нужно было проверить до конца, а Слюда все равно ничем помочь не могла. С собой Фьорда ее взяла только потому, что согласилась с решением, сделанным Полыней за всех: пойдут две террии и пойдут те, кому проще будет существовать в городе. Сама Полынь, естественно, отправиться туда не могла, как и Нилия — из живой зелени в городе были разве что цветочные кусты в горшках да может чахлые деревья в особо дорогих жилищах. Вроде еще существовали парки и скверы, но из новостей, изредка подсматриваемых терриями в домах деревенских жителей выходило, что вся городская растительность давно уже состоит лишь из стекла и пластика.

Легче всего пришлось бы Летящей, но она была самой рассеянной и нерешительной — посылать такую на поиски все равно, что принуждать котенка растерзать огромного буйвола — утомительно и совершенно бесполезно.

Собственно, выбора-то особого и не было — Фьорда единственная, кто полностью чувствовал Лайру, а Слюда могла существовать в городе так же просто, как в своем горном доме, так как ее Сути, пусть и измененной, там было предостаточно. Кроме того, они умели общаться мысленно и получалось очень неплохо, гораздо лучше, чем у остальных.

От отдыха Слюда отказалась, энергично помахав головой и продолжила следить за напряженной Фьордой, стараясь помочь хотя бы тем, что не оставлять одну.


В город они попали к вечеру следующего дня. Огромное изломанное существо появилось на горизонте задолго до того, как поезд добрался до вокзала и приближалось рывками, сохраняя напускную невозмутимость и отрешенность. Фьорда ощущала страх сестры, да и сама с трудом удерживалась от воспоминаний о словах-правилах Матушки.

"Никогда не приближайтесь к городу" — один из строжайших запретов, оставленный ей терриям. Сестры всегда беспрекословно следовали всем навязанным ею правилам, но дело в том… что матушка не оставила никаких инструкций, которые могли бы пригодиться в сложившейся ситуации — пропаже сестры.

Фьорда попыталась уверенно улыбнуться.

"Не бойся, это просто огромный мертвый конструктор… Не страшный".

Слюда нехотя оторвалась от пейзажа за окном.

"Так много бездушного…".

"Мы тут не задержимся".

На вокзале тоже не нашлось ровно никаких следов. Над этим следовало подумать, сестры отправились в гостиницу неподалеку, по адресу, рекомендованному одной из проводниц. Здание стояло весьма удачно: вокруг не было высоченных домов, набитых людьми так, что они разве что из окон не вываливались и главное, неподалеку обнаружился подземный водный резервуар. Он разместился прямо за стенкой тоннеля с бегающими по нему поездами, похожими на тот, что привез их в город и Фьорда подивилась человеческой беспечности — как можно настолько не бояться и не уважать стихию, чтобы подпирать ее тончайшей бетонной стенкой? Глупо… Хотя, какое ей дело?

Комната была маленькой, заполненной мебелью так плотно, что с трудом можно было протиснуться мимо. Белье на кроватях неаккуратно свисало вниз серыми печальными волнами, выцветшие шторы были насквозь пропитаны грязью, а потолок разукрасили желтые следы просочившейся с верхнего этажа воды. Всю дорогу террии готовились только к неприятностям и потому при виде комнаты даже толком не расстроились. Оказалось, не так все страшно, когда ждешь самого худшего.

"Спать, а утром решим, что делать дальше", — Фьорда растянулась на простыне, рассеивая в брызги одежду, и Слюда тут же упала на соседнюю кровать, раскрошив свое платье в мелкую пыль, осевшую прямо на полу.

"Спокойного сна".


Вода в трубах гостиницы была настолько измученной, что Фьорда не стала с ней сливаться, просто послушала и отвернулась, как отворачиваются от чего-то малознакомого и не совсем приятного.

Слюда проснулась раньше, вместо шорт на ней было простое платье, сверкающее на солнце маленькими рыжими искрами и, неподвижно замерев сидящей на подоконнике, она удивительно напоминала выточенную из камня скульптуру.

Да, чем больше они будут походить на людей, тем лучше, проще будет продолжать поиски. Фьорда сгустила платье, вспомнив, что матушка считала его более подходящим для девушек, потом сделала платье плотнее, чтобы привычные водные переливы не привлекали лишнего внимания и только тогда террии приступили к обсуждению текущих дел.

— В городе ты ничего не нашла, — подвела Слюда итог всей этой изнурительной поездке на поезде, которая сама по себе была почти подвигом.

— Нет. Ни единого следа и даже ничего похожего.

— Что это может значить?

— Что она сошла по дороге… Это глупо, она могла добраться быстрее своими путями. Если Лайра села на поезд — значит, ехала до конца. Так вот, следов может не быть, если она… их специально не оставила.

— Как такое возможно?

— Не знаю… вдруг ее кто-то действительно увез силой? И неизвестно тогда, что это было за существо… Как утверждала Матушка, в мире нет никого, способного нас поймать или причинить любой другой вред. И если вдруг такое существо появилось, невозможно даже представить, на что оно способно. И зачем ему Лайра…

Слюда глубоко вздохнула.

— Раз мы здесь, нужно искать здесь. Нельзя пока уезжать, хотя я бы с удовольствием…

— Мы и не сможем… В общем, так. Первая причина, по которой не видно следов Лайры — она не хотела их оставить…

Живая каменная скульптура молча впивалась взглядом в изменчивую воду, пытаясь понять, как такое вообще возможно представить… Зачем?

— Втора причина — она не могла их оставить. Тогда у нас остается только одна зацепка — непроизвольные следы, осадок в воде, с которой она могла сливаться при отдыхе или питании. Значит, нужно осмотреть всю воду, которая тут имеется.

— И как мы узнаем как много тут водяных мест?

Фьорда надолго задумалась. После смерти Матушки им стало не с кем разговаривать об обычной человеческой жизни и с тех пор они все дичают и дичают, как Матушка и предполагала. Как она того и хотела.

"Вы должны забыть, что родились людьми и стать полноценными духами", — с трудом, но совершено спокойно говорила она перед тем, как ее тело навсегда стало мертвым. В тот момент всех террий волновал сам факт смерти матушки, а вот ее саму, похоже, совершено нет. Ее саму волновало только то, что произойдет дальше с ее творениями.

"Забудьте об этом человеческом мире, об этом жестком как подошва и истекающий ядом цивилизации мире, он вам не нужен. У вас будет то, к чему им никогда не приблизиться — общая с природой суть. И никогда, никогда… не приближайтесь к городу — это единственное место, способное засосать и уничтожить даже таких неуловимых созданий, как вы, мои девочки…".

Так как могла Лайра уехать, да еще и прятать свои следы?!

— Здесь столько чужого… Ты чуешь? Как среди такого нагромождения посторонней, незнакомой сути искать воду? Да мы… сами только пропадем и все!

Фьорда упрямо думала. Что-то было в памяти, еще в тех временах, когда ей было семь лет и не стало родителей… Плечи передернулись, но Фьорда не отступила. Что же тогда случилось? Ну, кроме того что ее отправили в детский дом, проживание в котором (спасибо матушке!) ограничилось всего парой месяцев. Их хватило, чтобы уйти за незнакомой доброй женщиной, даже ни разу не вспомнив, что с чужими никаких дел иметь нельзя. Однако хуже тех чужих, которые окружали ее в детском доме, быть никого не могло, решила Фьорда, которую тогда звали, кажется… Вера и легко согласилась погостить у старушки, угостившей тощую измученную тяжелой работой, сваливаемой на самых маленьких и слабых, девочку, гуляющую в тридцатиградусный мороз в тонкой мешковатой куртке.

Что-то сильно она отвлеклась… сказывается длительное нахождение в Образе, вся дорога в поезде, ночь… Давно она так много не существовала вне своей сути.

Так что же там было, в детстве? Фьорда снова вернулась в день, когда ей сообщили о родителях. Сейчас, кстати, эти воспоминания почти не делали больно, так как были смазанными и даже как будто чужими.

А, вот что там было… Толстый неуклюжий дядя-милиционер с неожиданно опухшими глазами, которые он, казалось, не мог от боли даже закрыть. И предмет, который он неловко мял в руках. Свернутый и смятый по краям кусок бумаги, и прямо посередине, на тонкой нитке извилистой дороги — нарисованный ручкой черный грязный круг…

— Конечно же! — радостно вскрикнула Фьорда. — Карта!

— Что?

— Карта города! Есть такие бумажные листы, на них схематически изображено, где в городе какие места — дома там, дороги всякие… Главные, водоемы тоже указаны, по крайней мере, наземные! А подземные от них тогда найдем, все равно это проще, чем самим…

Слюда зачаровано выслушала и кивнула.

— Правда… помню что-то подобное. Значит, нам нужна карта и еще… еды бы.


Прогулка по городу оказалась не из легких. Что касается людей, здесь было гораздо проще, чем в деревеньках вокруг их обиталища, где каждое незнакомое лицо привлекает массу ненужного внимания. Здесь же на них внимания никто не обращал, по крайней мере, настырного, так, мимолетные взгляды, ничего серьезного. А вот что касается непривычного окружения: какого-то несуразного количества машин, слишком высоких домов, узких пространств между ними и многочисленных дорог — ориентироваться было куда сложнее. Хорошо хоть лето и никто не удивляется, насколько легко они одеты — таскать на себе подобие зимнего комплекта одежда террии вряд ли бы согласились, они и летний-то таскали больше по привитой Матушкой традиции, чем по необходимости.

Карта нашлась почти сразу, на прилавке, обтянутом синей тканью, среди сваленных грудой ярких разноцветных журналов и блеклых на их фоне газет. Слюда краем глаза увидела в углу другие журналы, толстые, разложенные картами, перекрывая друг друга. На одной из обложек виднелась… голая женщина. Слюда не сразу поверила глазам своим, тому, что подобное и вправду может быть напечатано.

"Это же город… люди", — напомнила себе, отворачиваясь.

Тем временем Фьорда тяжело смотрела в лицо пухлой краснощекой женщины-продавщицы пока та, наконец, моргнула, подтверждая, что они в расчете — так террии платили за то, что брали. Денег у них не бывало, хотя при желании они могли бы найти их в любом количестве, только зачем? Женщина, хоть и не запомнила, что к ней подходили необычные девушки, которые что-то взяли бесплатно, но все же получила немного свежей жизненной силы Фьорды и некоторое время не будет чувствовать жары и усталости. В деревне — сроком до недели, тут в городе, скорее всего меньше, Фьорда точно не могла сказать.

Фрукты найти оказалось делом более сложным. Отходить далеко от гостиницы почему-то не хотелось, побродив вокруг, за каким-то очередным обшарпанным зданием, пьяно воняющим остатками человеческой жизнедеятельности, террии нашли скопление неухоженных палаток и прилавков, заваленных непонятными наборами вещей и среди них то, что их интересовало — фрукты. Сейчас был сезон и в ящиках на прилавках обнаружилась черешня, правда какая-то странно огромная… словно Нилия развлекалась и создала что-то красивое, чтобы поразвлечь гостей. Черешня, яблоки, клубника… Фьорда уставилась в лицо продавца — загорелого коренастого мужчины, но Слюда быстро ее перебила.

— Апельсины еще возьми.

В Образах питаться силой Сути они не могли, так что приходилось рассчитывать только на фрукты и орехи. Продавец, наконец, моргнул, неосознанно соглашаясь с ценой обмена и они отправились к другому прилавку за орехами.

Вскоре террии были уже дома, в номере, за который, кстати, платила Слюда и платила очень хорошо — физической неуязвимостью.

У себя террии иногда питались тем, что давал окружающий лес, сады и огороды людей в ближайших к их местам поселениях. Апельсины были памятью прошлой, первой, короткой и не очень приятной жизни, Слюда рассматривала кожистый бок и проводила по нему пальцем. Пахло очень необычно.

— Пробуй, раз решила. И давай начнем делить участки. Точно одна не заблудишься?

Острый ноготь вонзился в кожуру и Слюда фыркнула. Пусть тут и город, но уж оставлять нить своего следа она еще не разучилась. Не заблудиться. И сути вокруг предостаточно, пусть и не столько, сколько дома, и не такой сконцентрированной.

Апельсин оказался лучше яблока, содержал больше жизненной силы и был вкуснее. Необыкновенная черешня вкусом на черешню не походила, ее они есть не стали и просто выбросили в ведро для мусора.

Потом наметили места поиска. Фьорда, как вода, взяла себе реки, которые проверять гораздо сложнее, так как заодно придется по всей длине прослеживать отходящие подводные течения. Слюде досталось озеро и огромный остров, окруженный водой, самое простое место на карте. Не задерживаясь, террии вышли на улицу и распрощались.

Удачи, кивнула сестре Фьорда и отправилась в путь пешком. В городе воды ничуть не меньше, чем там, где она жила, но тут скользить по нитям силы было невозможно — зеркалить столько чужих взглядов одновременно Фьорда не умела. Окружающая вода, кстати, была очень необычной — канализация, к примеру, водопровод. Фьорда даже порадовалась, что они решили в городе без крайней необходимости не сливаться со своей Сутью и постоянно придерживаться Образа, никакого желания соединяться с местной водой у террии не было.


Слюда доехала до острова на такси и расплатилась с водителем тонким слоем алмазной пыли, призывающей удачу. Она рассыплется только к вечеру.

Террия прошла вдоль всего берега, обходя заросли кустов и кучи строительного мусора, топая по насыпанному песку пляжей, выглядевших в таком месте странными чуждыми этой земле пятнами, случайно занесенными сюда какой-то непонятной силой.

Никаких следов.

"Она должна отдыхать. Есть. Спать. Следы должны найтись!" — твердила Слюда, выбрасывая все новые и новые сети. А потом неожиданно залюбовалась россыпью сваленных кучей камешков у какого-то недостроенного брошенного здания. Само здание ее не заинтересовало, хотя имело фундамент из огромных гладких валунов. А вот камушки… Слюда схватила целую горсть и стала с интересом разглядывать.

Издалека привезли, ничего не скажешь. У этого, со скошенными краями, такой необычный соленый привкус, он жил рядом с морем, с соленой водой, совершено точно.

Слюда улыбнулась, несмотря на то, что никаких причин веселиться не было. Следов нет, кругом все странное и чужое, с чего веселиться?

Только этот морской камешек… как бы ей хотелось побывать у моря! Раньше серьезно о подобном размышлять было просто немыслимо, но сейчас эта идея почему-то казалась вполне выполнимой. Ведь попали же они в город? Может и к морю когда-нибудь попадут?

Слюда улыбнулась и осторожно высыпала камешки назад, к своим собратьям.


День прошел впустую.

Рваные куски апельсиновой кожуры лежали прямо на столе. Фьорда смотрела на руки Слюды, терзающие оранжевую мякоть и боролась с надвигающимся страхом.

— И ничего…

— Может, ее все-таки здесь нет? — глухо спросила Слюда.

— А где тогда?

Та только плечами пожала. Вся эта история была такой небывалой, что никак не желала укладываться в голове и было проще вообще о ней не думать. Сейчас Слюда немного завидовала сестрам, оставшимся дома — им можно забыть о пропавшей и не волноваться, а просто ждать результатов поиска, которыми занимается кто-то другой.

— Все равно проверим все водные места, как собирались, — упрямо настаивала Фьорда, хотя с ней никто не спорил. — За пару дней успеем, как думаешь?

— Нет. Дня за четыре и то если особо не отвлекаться на подземные течения. Только я так подозреваю… не найдем ничего.

Фьорда не призналась, но думала так же. Нельзя так думать!

— Мы ее найдем, — веры в словах было мало, но сказанные вслух они оказались немного правдивей, чем повторяемые про себя.


Следующий день тоже прошел безрезультатно.

К вечеру Фьорда впала в какое-то нервное отчаянное состояние и не думая, соединилась с одним из закованных в бетон каналов. Она проплыла вдоль всего города, судорожно заглядывая в отходящие рукава и даже не заметила момента, когда городская вода начала ее растворять.

Вечером Слюда с трудом удалось привести ее в чувство. И еще труднее оказалось сдержать все злые слова, которые вертелись на самом кончике языка в ожидании, когда же она сорвется и все выскажет. Но эти слова были вызваны одним только страхом, потому Слюда молчала, вернее, ограничивалась только редкими и общими фразами.

— Почему ты сделала такую глупость?.. Если бы ты растворилась, я и не знаю… Сколько бы тебе понадобилось времени, чтобы прийти в себя? Матушка не зря говорила…

— …город не возвращает из Сути. Я помню.

— Тогда что? — с болью спросила Слюда.

Водовороты в глазах Фьорды светлели, но не оттого, что она успокаивалась, наоборот, они наполнялись пеной, от взбиваемой в ярости воды.

— Всегда хотела спросить, — неожиданно резко произнесла Фьорда, смотря своими омутами в каменно четкие черты Слюды, — …ты помнишь, что сделала с тобой матушка там… в бане?

Камень не дрогнул… Слоистые пряди волос Слюды с тихим шелестом плавно заскользили вслед за движением ее опускающейся головы.

— Она меня убила, — еле шевеля губами, глухо ответила террия.

На пол с насквозь мокрых простыней стекали тончайшие струйки воды.

Фьорда довольно усмехнулась.


И следующий день был пустым.

Выйдя из гостиницы, Слюда буквально наткнулась на таксиста, услугами которого пользовалась последние два дня. Тот поприветствовал ее словами, которые она не поняла, но приглашающий жест был достаточно красноречив и, конечно же, Слюда снова села к нему в машину.

Всю дорогу таксист, ободренный вежливой улыбкой Слюды, что-то радостно рассказывал. Она не прислушивалась, но неожиданно для самой себя обратила внимание, что таксист — мужчина. А мужчины — они не такие, как женщины. Подобные вопросы терриям в голову обычно не приходят, но для людей эти различия очень важны. Слюда разглядывала в зеркале машины темные глаза и сверкающие в улыбке зубы. Окрыленный таким вниманием таксист становился все веселее.

Когда они прибыли в указанное Слюдой место, таксист обернулся с явным намерением что-то сказать.

— Может, в…

Слюда поймала его взгляд, отдавая плату за проезд. Сегодня она была очень щедра — мужчина получил душевный покой и уехал с широко раскрытыми глазами, смотря вперед слегка изумленно и по-детски счастливо.

Что именно он собирался сказать, Слюду совершенно не интересовало.

Исследовав широченный канал, пересеченный огромным количеством мостов, Слюда принялась за небольшую речку, выходящую за основной центр города, туда, где жилых домов мало, а вот дорог, пустырей и огороженных заборами заводских комплексов — много.

Речка оказалось длинной и извилистой, Слюда потратила огромное количество времени, следуя ее изменчивому течению и, закончив проверку, еще пару часов сидела в ломкой полусухой траве, приходя в себя.

По плану поиска оставалось осмотреть еще одно, совершено крошечное озерцо, Слюда добралась туда на остановленной у дороги машине, быстро проверила воду, ничего не нашла и увидала неподалеку огромную транспортную развязку — скопление множества дорог, свернутых кольцами, скрученных узлами, почти связанных. Посреди всего этой малопонятной по своему предназначению мешанины она вдруг нашла то, что ее заинтересовало — старый мост на огромных каменных опорах. Пару минут раздумывала, поддаться ли искушению залезть наверх, чтобы посмотреть на мост поближе и решила, что ничего страшного в этом желании нет. Более того — прикинув, сколько придется пройти, чтобы попасть наверх, Слюда согласилась с голосом разума, твердившего, что глупо обходить несколько километров вокруг, если можно добраться до цели легко и быстро, прямо по своей Сути.

Разок можно и от правил отойти, здраво рассудила Слюда и, быстро проложив дорожную нить-линию к вершине средней каменной колонны, медленно осела в землю, теряя Образ, смешиваясь с каменной крошкой и перетекая по ней к намеченному месту на мосту.

Вскоре она была наверху, там, где двумя потоками текли машины, быстро собралась в Образ, отзеркаливая лишнее внимание проезжающих и, прижавшись животом к толстым чугунным перилам, уже оглядывалась по сторонам.

А вокруг только серые гладкие полосы дорог, забитых цветными железками, над которыми — сизое, тяжелое небо.

Город… такой незнакомый. Такой… странный. Был ли он отвратителен, как часто повторяла Матушка? Был ли ужасен?

Слюда не знала.


Фьорда выбралась на берег в каком-то парке, проверив все водные места в округе. Сегодня она была гораздо внимательнее и не дала городской воде менять ее привычную суть. Оглядевшись по сторонам, увидела, что темнеет, и только тогда голову пришло, что можно было бы и поближе к гостинице выйти, а то теперь придется топать пешком или такси ловить. Вот кстати, спасибо за идею про такси Слюде, сама она бы не додумалась. Повезло все-таки, что ей дали в напарницы каменную — ее характер настолько гибкий, (хоть это не очень-то вяжется в ее сутью), что она достаточно легко и свободно пользуется новым, легко к этому новому привыкает и даже, кажется, не боится…

Некоторое время пришлось тратить на сбор образа, который не хотел удерживаться в нужной стабильности. Когда получилось, Фьорда еще вспомнила об одежде, быстро сгустила ее до самого плотного состояния и только тогда выбралась из кустов и вышла на дорожку.

Было совсем темно. Лавочки пусты, только одна, прямо под фонарем, полна какими-то людьми, нестройно, но весело поющими под гитару. Лавочка наудачу стояла немного в стороне от дорожки, по которой ей предстояло пройти.

— Эй, девушка! — крикнул молодой сочный голос, — не хотите к нам?

Фьорда молча рыбкой нырнула с дорожки в темные кусты, избегая дальнейших разговоров. Через несколько метров вышла на другую тропинку, не застеленную асфальтом. Фонарь здесь был только один, вдалеке, она пошла на него и когда дошла и остановилась, чтобы решить, куда идти дальше и где тут вообще выход, ее обступили люди.

Они были пьяны. И взбудоражены, как звери, выходящие на охоту. Семейство Лисицы, живущее рядом с озером Фьорды, распространяло такой же запах, когда выходило на зайцев. Хотя нет, не такой, все-таки немного получше.

Один из людей что-то пробормотал.

— …закурить, — невнятно добавил второй.

— Телефончик бы на минутку…

— …мелочи на метро.

— …всего разок…

Фьорда молчала, не в силах поверить, что они посчитали ее… дичью.

Потом бормотание затихло, один из окружающих людей горестно вздохнул.

И протянул к ней руку.


Слюда не знала, сколько времени провела на мосту. Потоки струились так плавно, что завораживали, машины текли, мелькали, каждая в отдельности и все вместе и, казалось, тут ничего никогда не меняется.

Внезапно под ней, на широкой, в несколько полос трассе произошло какое-то выбивающиеся из череды обычных, резкое движение. Раздался режущий уши визг, писклявый скрежет тормозов, несколько глухих ударов и посреди двух полос красиво замерли уткнувшиеся друг в друга машины.

Посмотрев несколько минут, Слюда снова переключилась на город, хорошо виднеющийся справа. Еще только начинало темнеть, но в городе уже загорались огни и это было самым будоражащим из всего, что случалось вокруг — в своем доме искусственного огня террии не видели (костер не в счет), разве что круглые крошечные пятнышки фонариков, но тут даже сравнивать глупо — все равно как каплю дождя и долгий ливень.

От созерцания россыпи цветных огней отвлекла сирена. Слюда повернулась — вокруг живописной скульптуры скомканных машин суетились люди, стоявший поблизости белый угловатый фургон как-то жалобно и беспомощно мигал синим огнем, а на его крыше в турецкой позе сидел какой-то человек.

Люди окружили плотным кольцом одну из машин и кто-то кромсал железный бок грозно жужжащим даже на таком расстоянии диском, потом они дружно отгибали края разреза и, в конце концов, достали оттуда человека. Или тело, Слюда не знала.

"Вот значит, как тут могут гибнуть люди", — с изумлением подумала.

Больше ничего интересного не происходило. Человеку на крыше белой машины, видимо, тоже надоело за всем этим наблюдать.

Когда он одним плавным движением перепрыгнул на крышу едущего мимо низкого автомобиля, где тут же разлегся на спине, сложив руки под голову, Слюда непроизвольно насторожилась. Глаза не отрывались от подозрительной фигурки, машина приближалась и вскоре должна была исчезнуть под мостом, на котором стояла Слюда.

Она пристально и напряжено рассматривала развалившегося на крыше человека, пытаясь понять, что не так. Что за странные подозрения мешают ей отвернуться?

В момент, когда машина исчезала под мостом, Слюда с взорвавшимся внутри бесконечным удивлением поняла, в чем причина ее напряжения — люди никогда так, на крыше движущегося транспорта, не перемещаются.

И в эту же секунду, когда машина исчезала под мостом, человек резко открыл глаза и посмотрел наверх, прямо на Слюду.

Она резко отпрянула от перил, хотя машина уже умчалась. Восстановила сбившееся дыхание. Что это было?

Домой нужно… В гостиницу, к Фьорде.

Слюда быстро развернулась, желая побыстрее найти такси и добраться до дома, чтобы рассказать все сестре. Произошедшее ей крайне не понравилось… Все это было слишком подозрительно, очень настораживало и требовало серьезных размышлений. Что-то тут не так, подвела итог Слюда, поднимая глаза к потоку.

На другой стороне дороги, за двумя прерывистыми линиями двигающихся машин стоял человек, которого она несколько секунд назад видела на крыше автомобиля. Он был молод, одет как множество людей его возраста — шорты цвета хаки и простая темная футболка. Светлые глаза незнакомца смотрели, не отрываясь, хмуро, и Слюде показалось, что угрожающе.

Через секунду он сделал шаг вперед, а потом быстро перепрыгнул первый ряд машин.

Слюда, не думая, поймала оставленную нить дороги, по которой забиралась на мост. Рука крепко сжала силу сути и она тут же стала с ней сливаться.

— Стой! — хриплый голос напугал еще больше.

— Не беги! — незнакомец кинулся через оставшийся ряд и в этот момент Слюда слилась со своей сутью, заскользив подальше от моста со всей скоростью, на которую только была способна.

Вероятно, это и была та самая паника, при которой перестаешь думать. Слюда дорогу помнила плохо, очнулась только у гостиницы, с трудом просочившись сквозь липкий асфальт, быстро собралась в какой-то подворотне и чуть не забыла об одежде. Все это сопровождалось массой дерганых ненужных движений и жестов. Остановилась и затихла Слюда только в номере. Фьорды не было.

Прямо на пороге уселась, скрестив ноги и начала строить вокруг здания защитный барьер. Против кого? Кто это был? Слюда отмахнулась от мысли — потом, сначала дело, хоть какое-то занятие. Чем поможет барьер, она не знала, но думать не собиралась, любое занятие лучше, чем бездействие.


Фьорда вполне могла просто отзеркалить их взгляды так, чтобы они соскальзывали и упирались куда угодно, кроме ее тела. Но она, вероятно находясь не в себе от понимания, что они охотятся на себе подобных! выбрала другой путь — поймала взгляд одного из окруживших ее существ. Горькая вода, которой в его теле был явный переизбыток, шевельнулась, потянувшись за ее зовом. Человек покачнулся и почти сразу быстро согнулся, схватившись за живот — его начало рвать, очень неожиданно и так безудержно, что почти выворачивало наизнанку.

Фьорда развернулась ко второму и поняла, что момент растерянности прошел и теперь нужно действовать быстрее. Она раскинула сеть на воду сразу во все стороны, чтобы потянуть ее из остальных одновременно.

В руке упруго дрогнули нити, Фьорда крепко сжала их… а потом резко отпустила и, отступив на шаг, развернулась и побежала. Она бежала изо всех сил, как обычный человек от смертельной опасности. Бежала, не разбирая дороги и не смотря по сторонам.

Люди, повернувшись ей вслед, угрюмо переглянулись. Они были уверены, что именно их девушка испугалась, пусть и не сразу, но прямо за спинами вдруг материлиазовалась еще одна мужская фигура.

Раздался приглушенный треск, безудержно пахнуло озоном и через секунду на ногах остался стоять один только незнакомец.

Не обращая внимания на лежащие и стонущие тела под ногами, новоприбывший оглянулся и уставился в сторону, куда убежала Фьорда.

Единственный фонарь мигнул и быстро побледнел. Потом мигнул еще раз. После просто погас.


Когда в комнату ворвалась растрепанная Фьорда, они обменялись одинаково безумными взглядами. Стена была готова, но Фьорда тут же упала рядом со Слюдой и занялась плетением второго слоя, водного. Значить бы еще, от кого эта защита должна срабатывать! Пришлось плести сложную, по мелочи ловящую все, что только могла поймать Фьорда.

Где-то глубоко внутри больно дергалась уверенность, что местная рыба в ее привычную сеть вряд ли попадется.


Апельсин был последний.

Слюда, не глядя, вскрыла ногтем кожуру и сложила ее на остальную, уже подсохшую, горкой сваленную на столе еще утром.

Террии обменялись новостями и теперь боялись сказать вслух то, о чем обе думали. Смотрели друг на друга вопросительно, и одновременно отводили глаза.

Вскоре от апельсина остался один запах. Тогда Фьорда тяжело вздохнула.

— Говори, — подтолкнула Слюда.

— Говори… Ладно. Судя по всему, тут, в городе, — Фьорда с тоской замялась, — тут в городе, — пробормотала. — Получается… А матушка убеждала — мы одни.

Слюда все еще играла с апельсиновыми корками, нанизывая их на каменный стержень, вынутый из волос. Безо всяких усилий она воткнула его одним концом в столешницу и подняла глаза на сестру.

— Тут в городе, существуют похожие на нас сущности… Не знаю, насколько похожие, суть города совсем другая. Неизвестно, есть ли сестры… Мы видели мужчин, так?

— Я не видела, только почувствовала силуэт, — все это казалось таким нереальным, что Фьорда почти физически испугалась сказанных Слюдой слов.

— Мужской силуэт?

— Да.

Слюда надавила пальцем и стержень вошел в дерево до половины, плотно сдавив корки. Сказала:

— Женщин тут нет.

— Почему?

— Тот, кого я видела… очень удивился. Я теперь поняла. Он словно… он смотрел так же, как я — на него. Если бы тут были сестры, он бы смотрел просто как на незнакомую. А так… как на чужую суть. Как на что-то неизвестное.

Фьорда занервничала, так сильно, что даже платье размылось, растянулось и свесилось до самого пола. Слюда покосилась на подол, голубыми разводами спускающийся с коленей сестры.

— Фьорда… мне страшно.

Только тогда та собралась и с огромным трудом заставила взять себя в руки. А потом, впрочем, пришла новая мысль и платье все-таки расплылось, хлопнувшись на пол и брызгами разлетевшись в стороны, оставляя после себя только мокрое пятно.

Слоистые янтарные глаза замеревшей статуи понятливо загорелись.

— Ты думаешь?

— Лайра… это они…

— Почему они? — быстро спросила Слюда.

— Слишком все… странно. Как иначе объяснить? Лайра пропадает и единственный след ведет именно сюда, в город! А тут — чужие сущности другого пола. Не зря… матушка предупреждала в город не лезть.

— Думаешь, знала?

— Неважно теперь. Что же делать?

— Подожди пока… Почему ты уверена, что они Лайру увезли?

Фьорда внимательно посмотрела на сестру.

— Я точно не уверена, но… А ты думаешь, не они?

— Может и нет. Ну, живут они тут в городе… и что? Может они и не выходят никогда за его пределы и знать не знают, что где-то живем мы. А если это они ее увезли, то почему следы теперь прячут? От кого, от нас? Да мы ничего против них тут не сделаем, потому что это их дом! Так что зачем им Лайру прятать… теперь?

— Не знаю… я не знаю!

Слюда еще подумала.

— Тот, кого я видела… знаешь, как удивился? Если бы Лайра… чего тогда удивляться, я мало от нее отличаюсь.

— Хорошо… может, права ты. Только сейчас другой вопрос главнее — что делать будем?

Фьорда невидяще взглянула на мокрый пол — все, что осталось от платья. Машинально потянула из трубы воду, машинально соткала привычные шорты и майку.

— Ну, судя по всему убежать от них можно, раз нам удалось.

Слюда фыркнула.

— Может, повезло просто? Эффект неожиданности сработал.

Фьорда думала.

— Осталось всего одно озеро, самое сложно место, я сегодня там была неподалеку и, кажется, что-то отдаленно похожее на Лайру в ветре с той стороны поймала… Нужно проверить и сразу домой бежать.

— Озеро в какой стороне?

— Север, — неохотно призналась Фьорда, их дом был на юге.

— Может, там, на севере выйдем из города и обойдем?

— Нет, не пойдет, оттуда дороги мы не знаем и не знаем, как далеко эти… городские заходят за город, — решила Фьорда.

И они опять замолчали. Было очень неприятно знать, что ты в чужом доме, у которого свои хозяева. А в чужом доме всегда чувствуешь себя неуютно, особенно если явился без приглашения. Пропажа Лайры причина, конечно, важная, но только для террий. Кто знает, как относятся к гостям чужаки? Насколько они агрессивны? На что способны? Ответить определенно было невозможно, но террии твердо решили, что городские опасны.

— Не могу так просто убегать, — глухо сообщила Фьорда Слюде, которая думала о том же. Безопаснее было вернуться домой и коллективно решить, что делать дальше. Но убегать сейчас, когда с Лайрой неизвестно что и ее возможные следы почти найдены… Может, ей как раз сейчас и нужна помощь?

— Завтра проверим озеро, вернемся сюда и на поезде уедем. Главное — в поезд попасть. И еще… нам придется быть очень… аккуратными.

Ночью обе почти не спали. Фьорда вспоминала очерченный сеткой силуэт незнакомой фигуры, после силуэтов сестер непривычно массивной и широкоплечей. Слюда ворочалась, раз за разом проводя в памяти траекторию прыжка незнакомца — так скользить могла только ветряная Летящая.

Обе совершено точно испытывали страх.


До вокзала было недалеко и они отправились пешком. Шли рядом, очень близко друг к другу, Слюда выставила вокруг мелкоячеистую сеть, способную предупредить о появлении городских, а Фьорда наблюдала за прохожими.

В здании вокзала, у окошка кассы, мало похожем на то, где они брали билеты в город, их ждал неприятный сюрприз. Оказалось, чтобы получить билеты домой, нужно знать номер поезда, который идет в нужную сторону. Когда они брали билеты в город, все было гораздо проще — террии просто сообщили, что хотят попасть в самый большой город, билетерша все мгновенно поняла и беспрекословно выписала им целое купе.

Сейчас слово "домой" на женщину за прозрачным стеклом никакого впечатления не произвело. Она хлопала глазами и, судя по застывшему лицу, решить самостоятельно, чего от нее хотели, никак не могла. Террии поняли, что будет непросто. Пока Слюда зеркалила взгляды окружающих людей, непонятно чего требующих у билетерши, Фьорда долго выпытывала у застывшей женщины, как можно узнать номер поезда. Наконец у той в голове что-то щелкнуло, глаза загорелись и она догадалась узнать номер нужного поезда по времени прибытия — вечером с юга поезда приходили только с одного направления. Не желая больше ничего выяснять, Фьорда заказала купе до конечного пункта, по дороге они сами выйдут, где нужно.

Билеты оставили тут же, слишком хлипкие бумажки легко могут повредиться в процессе поисков, проще было забрать их перед выездом.

На улице они снова не смогли расслабиться.

На стоянке такси Слюда заметила старого знакомого — мужчину, который возил ее почти постоянно. Он ужасно обрадовался, издалека завидев террию и чуть ли не бросился навстречу, впрочем, присутствие Фьорды его немного остудило, а то казалось он просто броситься обниматься, чего Слюде явно не хотелось.

Поглядывая в зеркало, таксист почти молча довез их до последнего района поисков — озера, в которое клином врезался широкий низкий берег. На берегу имелись развалины старого завода, состоящие из труб, нескольких полуразрушенных зданий с пустыми провалами окон и свалки ржавых металлических конструкций неизвестного происхождения, брошенных у остатков разваленного забора.

Был уже вечер. Народу вокруг совершено не наблюдалось, потому террии очень насторожились, Слюда машинально уменьшила объем ячеек сетки, умом понимая, что действие это совершено бесполезное.

Они прошли по всей территории брошенного завода. С одной стороны за забором виднелись макушки деревьев — чахлый лесок, чудом уцелевший между тисками завод-река, с трудом выживающий из последних своих сил.

Где-то в районе металлической свалки Фьорда остановилась, прислушиваясь, а потом резко ахнула.

— Что? — нервно спросила Слюда.

— Чую ее… где-то тут, вокруг.

Они действовали все так же вместе, не отдаляясь друг от друга даже на метр, Слюда чувствовала локтем руку Фьорды, что придавало немного уверенности. Та долго ловила след у забора и времени до темноты оставалось все меньше. Слюда насторожено поглядывала на солнце — оно поблекло, свернуло лучи и примерялось усаживаться на ночлег.

Фьорда, наконец, поймала нитку и они быстро направились к лесу. На пути встал забор, который пришлось обходить через завалы мусора, а после еще протискиваться через заросли густо переплетенных кустов, покрытых неприятной серой пылью.

Когда вокруг оказались деревья, Фьорда опустилась на колени, прижимая ладони к земле.

— Помоги… где-то тут, но плохо слышно.

Слюда рассеяла сеть, села напротив и положила свои ладони поверх Фьордовых.

Они проверяли каждый метр поверхности, уходя довольно глубоко, глубже, чем могла быть Лайра, а после увеличили радиус круга. Слюда ждала решения, потому что совершено не чувствовала ничего, даже отдаленно напоминающего Лайру.

Когда Фьорда резко вскочила, Слюда не сразу поняла, что ничего не получилось.

— Пусто, — глухо пояснила сестра, опустив голову — место отдалено похожее на то, где жила Лайра, но ее следов нет.

Стало тоскливо… Они ее не нашли, теперь это совершенно очевидно. Остается только успеть на поезд и уже дома решать, что еще можно сделать. Слюда боролась с отчаянной мыслью, что они больше ничего сделать попросту не смогут. Не смогут придумать, как еще искать Лайру, если до сих пор найти ее не удалось? Что еще можно сделать?

Как только она поднялась на ноги, из-за деревьев, уже расплывавшихся в темноте, стали выходить незнакомцы.

Через мгновение Слюда стояла спина к спине с Фьордой, и им казалось, чужаков столько, что они окружают плотным кольцом. На самом деле тех было не более двух десятков.

"Бежим", — судорожно предложила Слюда, переходя на мысли.

"Как и куда? Они везде и что они умеют, неизвестно".

"Что делать? Что теперь делать?", — в голосе проскальзывали панические нотки. Фьорда решительно мотнула головой, отгоняя их.

"Ищи главаря", — быстро сказала.

Незнакомцы близко подходить не стали, остановились на расстоянии и молча смотрели. Те, что стояли перед Слюдой, казались одинаковыми, будто один размножился в несколько. Ничего угрожающего чужаки не делали, но Слюда крепко держала найденную нитку сути и была готова слиться с ней в секунду. А вот Фьорде здесь было некуда деться и только поэтому Слюда все еще стояла на месте — она не могла бросить сейчас сестру. Правда, всегда был последний выход — распылиться, но вероятность того, что после этого сможешь собраться в целое настолько мизерна, что распыление Матушкой было приравнено к самоубийству. Из них никто и никогда не пытался проверить, как на деле работает эта способность. "У вас есть такая возможность, — поучала Матушка, — но не смейте никогда ею пользоваться!".

Главаря Фьорда узнала сразу. Внешне он ничем от остальных не отличался, но она поняла, кто главный, когда незнакомцы медленно расступились в стороны, давая ему пройти. Тот остановился рядом со своими и ближе подходить не стал.

— Кто вы? — очень медленно и спокойно спросил главарь.

"Они хотят говорить", — удивленно сообщила Фьорда, но Слюда ничего не слышала — лица напротив пугали ее и лишали способности вообще о чем-либо связно думать. Она сжимала в скользкой ладони нитку силы и могла уйти в любой момент. Но… сестра. Так уж получилось, что она ничем не смогла помочь Лайре, даже просто узнать, как та пропала, но Фьорду бросить она не могла.

Главарь сделал шаг вперед. Фьорда пригнулась, призывая воду, с которой можно попытаться слиться. Глубоко… слишком глубоко и далеко. Слишком долго. Не успеет.

Главарь резко выставил перед собой раскрытые ладони.

— Все, все… я стою. Не шевелюсь даже, успокойтесь.

Террии не успокоились. Фьорда упрямо пыталась подтянуть к себе воду.

"Что делать?", — безостановочно твердила Слюда.

Главарь заговорил, монотонно, очень-очень плавно.

— Мы не хотим делать ничего, что вас напугает или вам не понравится, слышите? Успокойтесь… никто не причинит вам вреда, но… Мы не можем дать вам уйти, понимаете? Если не останется другого выхода, мы будем ловить вас силой.

На последней фразе Слюда резко ушла в землю по щиколотки, правда тут же остановилась. Фьорда…

Главарь успокаивающее зашипел. Странный какой способ, подумала водная, шипение всегда знак агрессии, а этот им успокаивает.

— Мы никогда не видели таких как вы, — спокойно добавил главарь, убедившись, что террии замерли и попыток убежать больше не делают. — Вы умеете… говорить?

Столько напряжения вокруг, что хоть топор вешай. Слюда в который раз монотонно оглядывала фигуры напротив, чувствуя напряженной спиной, как Фьорда выравнивает дыхание, успокаивается, и вдруг… один из незнакомцев шевельнулся, одновременно полыхнув ярким зеленым пламенем, всего на мгновение, но Слюда ушла в землю почти по колени. Огонь, так похожий на цвет Полыни, когда она… злиться.

Теперь шипение раздалось с другой стороны, кто-то схватил пылающего незнакомца со спины и оттащил подальше от ее глаз, за деревья. Вернулся, застыл в прежней позе — тогда Слюда его узнала.

— Вы умеете говорить? — повторил главарь.

Слюда теперь не отводила глаз всего от одного лица и почувствовала, как спина Фьорды выпрямляется.

— Да, — глухо ответила сестра. — Умеем. Мы на вашей территории оказались совершено случайно и скоро ее покинем.

Главарь вздохнул, казалось, с облегчением.

— Не бойтесь нас, — медленно повторил. Видимо, такой тон был выбран специально, чтобы успокоить, примерно таким же голосом сама Фьорда обращалась к рыбам, когда удивлялась их неожиданной панике, вызванной совершенно безопасными звуками.

— И не нужно спешить покидать… нашу территорию. Побудьте лучше… нашими гостями, — уже быстрее продолжил Главарь — меня, кстати, зовут Джайзер. А?..

— Фьорда.

Главарь перевел вопрошающий взгляд на Слюду, которая находилась к нему боком и взгляда этого не заметила. Фьорда мстительно молчала, не собираясь отвечать за сестру.

— Ладно… — Джайзер кивнул какой-то своей мысли. — Так что насчет… гостей? Обещаю, — быстро добавил, — вам боятся нечего.

"Они хотят договориться", — сообщила Фьорда, Слюда длинно вздохнула.

"Попробуем убежать?".

"Нет… попробуем договориться".

"Зачем?".

"Они правы, мы ведь тоже никогда не видели, таких как они… Мне интересно".

Слюда промолчала, насторожено следя за незнакомцем с моста. При разговоре с Фьордой она отвлеклась всего на секунду, но он оказался гораздо ближе, чем раньше. Теперь отвести глаза она попросту боялась.

"Боюсь…".

Фьорда успокаивать не стала, а вернулась к главарю.

— Давайте попробуем договориться.

Главарь тут же согласно кивнул.

— Условия?

— Мы пойдем с вами… к вам в гости. Ответим на все вопросы. А через сутки вы нас отпускаете, не преследуете и не следите.

Главарь задумался всего на миг.

— Неделя.

— Два дня.

— Пять.

— Три… и это последнее слово.

— Или что? — с любопытством поинтересовался Джайзер.

— Или мы сейчас попробуем уйти… и будь что будет.

Через несколько секунд Джайзер быстро кивнул.

— Хорошо… три дня — и вы уходите куда хотите и мы не преследуем. Как… зовут твою подругу?

— Сестру. Слюда.

Слюда вздрогнула, услышав свое имя и оглянулась, а когда повернулась обратно, незнакомец стоял прямо перед ней.

"Спокойно, они нас не тронут", — быстро проговорила Фьорда и вслух потребовала.

— Обещайте все!

Почти одновременно чужаки сверкнули хмурыми глазами и склонили головы, согласно кивая.

— Тарас, — Слюда увидала протянутую ладонь и не сразу поняла, что он предлагает не обменяться рукопожатиями, а помощь, вылезти из земли, где она была уже по колено.

Через минуту судорожных раздумий Слюда приняла его руку.


Луна светила удивительно ярко. Большинство незнакомцев пропали и сейчас их окружало всего пятеро городских. Фьорда шла за Джайзером, показывающим дорогу и переговаривалась со Слюдой. Та все время отвлекалась, потому что Тарас, тот самый чужак, которого, по ее рассказам, она видела на мосту, шел слишком близко и все время задевал ее руку.

"Успокойся и отойди".

Слюда фыркала и не отвечала.

Они обогнули забор и увидели стоящие на укатанной площадке машины. Только когда Джайзер подошел к одной из них и распахнул дверцу, Фьорда поняла, что городские… ездят на машинах.

Главарь правильно расшифровал ее изумленный взгляд.

— Очень удобный в городе способ передвижения. К тому же мы не знали, как путешествуете вы. Садись.

Фьорда почти уже залезла внутрь, но заметила, что Слюду Тарас приглашает сесть в другую машину. Требовательно обернулась к Джайзеру, тот многозначительно поднял брови.

— Успокойся! Мы обещали. Мы же… не люди, — привел главарь совершено непонятный довод и, как ни странно, таким же непонятным образом Фьорду этот довод успокоил.

— Нам недалеко, — добавил Джайзер перед тем как завести машину и до самого приезда больше ни сказал ни слова.


Вторую машину вел незнакомый Слюде городской. Хотя… тут все были незнакомы, кроме Тараса, с которым можно считать они уже виделись. Он, не спрашивая согласия, уселся рядом на заднее сидение и стал внимательно ее рассматривать.

Слюда не понимала причин такого любопытства, но с другой стороны, оно ее ничем не насторожило. Похоже, Тараса это немного удивило, тот, наконец, отвел глаза.

— Тебе нравиться в городе? — спросил.

— Не знаю… Нет.

— Хочешь домой?

Слюда молча кивнула. И завертела головой, пытаясь понять, где именно они находятся. Места были совершенно незнакомые, да еще машина ехала слишком быстро, чтобы можно было найти и удержать нить своей сути, это немного нервировало. Она не сразу поняла, что вопросы продолжаются.

— Ты, наверное, живешь на горной вершине? — снова уставился Тарас. Казалось, он пытался временами отвернуться, но почему-то не получалось.

— Где? — удивилась странному предположению Слюда.

— Вершина какой-нибудь скалы, покрытая белоснежным снегом… Где дикий ветер и облака под ногами…

— Нет, — она смутилась, — моя гора не такая высокая и покрыта лесом… снега там нет.

Тарас легко улыбнулся.

— От тебя пахнет горной свежестью. Снегом и ветром.

Слюда только плечами пожала, снова уставившись в окно. Тарас, однако, прекращать беседу не собирался.

— А от меня чем пахнет? — неожиданно настойчиво спросил.

Слюда посмотрела ему в глаза, ища подвох, не нашла и быстро наклонившись, понюхала его кожу у шеи, там, где кровь так близко к поверхности, что запах самый настоящий. Тарас резко вздохнул и замер и она медленно отклонилась.

— Ты что? — насторожилась, увидав блестящие неспокойные глаза. — Сам же просил…

Тарас сглотнул.

— Ничего, — медленно ответил, — и… как?

— Горячим железом, горячим маслом, еще чем-то соленым, живым, — послушно перечислила Слюда и снова стала разглядывать в окне пейзаж.

Остаток дороги Тарас молчал, сидел неподвижно и рассматривая террию горящими глазами.

Когда машина затормозила, он неуловимо быстро нагнулся к ней.

— Приходи ко мне завтра… туда, на мост.

Через секунду Тарас уже выходил, не дожидаясь ответа.


Местом сбора городских был целый этаж в одном из высоченных зданий, на самом верху. Главарь отвел гостьям одну из комнат с двуспальной кроватью, вежливо поинтересовался, чем они питаются, лично принес из кухни тарелку фруктов, закрыл дверь перед носом особо любопытных собратьев, желающих взглянуть на гостей поближе, и оставил отдыхать до утра.

Как ни странно, несмотря на окружающую напряженную обстановку, обе заснули мгновенно и спали совершенно безмятежно.

Утром их никто не будил, террии проснулись сами. Фьорда аккуратно подошла к двери и попробовала ее открыть — дверь легко поддалась, за ней виднелся длинный коридор, освещенный приглушенным светом крошечных лампочек под потолком.

"Мы не заперты".

Слюда кивнула, она и не думала, что их станут запирать, это было бы глупо.

— Так, — Фьорда быстро вернулась и уселась на кровать рядом с сестрой. — Теперь решаем, что говорить. Точнее, чего не говорить.

— Нельзя говорить, откуда мы приехали, — тут же присоединилась к разговору Слюда и в ответ получила согласный кивок. Открывать точное местонахождение действительно не стоило.

— Что еще? Можно ли рассказывать, что мы делаем в городе?

Тут Слюда толком ничего ответить не смогла.

— А вдруг они не причем? — поинтересовалась. — В общем, думаю, можно сказать. Если они замешаны в пропаже Лайры, то и сами все знают, если нет — может, подскажут что. Это же их дом. Хуже все равно не будет…

Фьорда подумала и опять согласно кивнула. А после задала главный вопрос:

— Ты им веришь?

И Слюда без промедления ответила:

— Нет.

Обе медленно переглянулись

— Тогда… если случится что-нибудь… плохое, главное, чтобы хотя бы одна из нас добралась до дому и предупредила сестер. Так что давай договоримся. Это не очень правильно… наверное, но… даже если… одна из нас окажется в опасности, пусть вторая не тратит времени на помощь… Главное — предупредить остальных.

— Согласна, — спокойно сказала Слюда и отвернулась.

Почти сразу же в дверь постучали.


Кроме Джайзера в комнате, куда привели террий, оказался всего один незнакомец. Он был коротко подстрижен и одет неожиданно строго — в светлые брюки и классическую рубашку.

— Пилон, — представился, быстро кивая и его губы непроизвольно расползлись в довольной улыбке.

Это был первый из городских, в обществе которого Фьорда чувствовала себя совершенно спокойно.

— Я могу спросить, если конечно для вас это приличный вопрос — мало ли? — какая у вас суть? — с огромным интересом вопрошал Пилон, отодвигая для Фьорды стул.

— Вода, — автоматически ответила она.

— Вода… — в глазах главаря блеснула острая изломанная молния, такая, как рисуют на трансформаторных будках. — Чистая?

— Да.

Джайзер шумно вздохнул, странно покачивая головой.

— А у вашей молчаливой сестры? — вежливо поинтересовался Пилон.

— Камень, — не глядя, ответила Слюда. В комнате ее заинтересовало лишь огромное, от потолка до пола, окно, в которое она тут же и уставилось. Далеко внизу лежал город, отсюда похожий на странную игрушку, сложенную из кусочков, которые в любой момент могут рассыпаться.

— А ваша суть? — Фьорда отнеслась к разговору серьезнее и решила пользоваться моментом, чтобы узнать о городских как можно больше. Ведь если подумать, никогда еще они не встречали никого, хоть отдалено напоминающего их самих. Террии, правда, никогда и не задумывались над подобным, но факт от этого не менее удивительный. Да еще и стоило решить, в конце концов, можно ли им хотя бы немного доверять.

— Энергия, — быстро ответил главарь, а после задумался и пояснил, — электричество.

— Можно сказать, что камень… — Пилон обернулся к Слюде, но она словно и не слышала. — Только… искусственный. Бетон в основном, немного асфальт.

Слюда смотрела в окно. Даже небо в этом городе выглядит совершенно чужим, настораживающим. Не то, что дома, на… горе.

Кстати там, на мосту, небо тоже было ничего. Она нахмурилась этой своей мысли и вернулась к беседе.

Джайзер и Фьорда в очередной раз обменялись заявлениями, что никогда ранее даже не подозревали, что где-то живут подобные им сущности и теперь сидели растерянные и не знали, как начать дальнейший разговор.

— Вас много? — Слюда остановила глаза на лице главаря.

— Почти три десятка. А вас? — тут же ответил тот.

Террии переглянулись — их было ровно одиннадцать. То есть теперь десять… Похоже, мысль пришла к ним одновременно, потому что Фьорда опять насторожилась.

"Они или не они"?

"И как узнать?".

— Почему вы молчите? — заинтересовался главарь. — Боитесь отвечать?

— Нас одиннадцать, — твердо ответила Фьорда. На секунду ей показалось, что в глазах главаря промелькнуло разочарование. Вроде того, что названая цифра его чем-то не устроила.

Городские переглянулись.

— Ладно… А вы знаете, откуда вообще появились? Вы ведь, как и мы, родились людьми, верно?

— А вы родились людьми?

Главарь неловко пожал плечами.

— А как иначе?

Фьорда опять напряглась. Несколько секунд городские молча за ней следили и Пилон становился все мрачнее и серьезнее.

— Мы вроде договорились, — мягко начал главарь, — ваши страхи утомляют…

— Мы обещали, — тихо добавил Пилон. — Уже утро и с вами до сих пор ничего страшного не случилось, может пора успокоиться?

— Давайте я сначала расскажу про нас? — предложил Джайзер, разгоняя возникшее напряжение и, не дожидаясь ответа, заговорил.

— Нас создали братья Малахины. Слышали?

— Нет.

— Был полвека назад такой НИИ по изучению аномальных и потусторонних явлений, который почти сразу же после создания прикрыли из-за скандала — научный руководитель института, младший Малахин — старший был директором — со своей научной группой убили "в ходе эксперимента" двух школьников. Троих сотрудников посадили, пятеро остальных, в том числе директор, которому большой срок не грозил, пропали… Если в моей истории будет что-то вам знакомое, скажите, пожалуйста.

Фьорда кивнула. Ничего знакомого и более того, ничего интересного она пока не услышала.

— Не знаю про остальных, но наши Отцы вдвоем несколько лет скрывались где-то за рубежом. После инкогнито вернулись сюда, в город и создали нас. Каждый из нас был человеческим ребенком, они находили нас по одному, приводили в свой дом, а после превращали в тех, кем мы являемся сейчас.

— Приводили по одному, — повторила Фьорда.

— Знакомо?

Она кивнула. Матушка тоже искала их по одной, приводила новеньких и эти новенькие обычно были настолько забиты и запуганы, что долго не могли привыкнуть к остальным сестрам, так же как не могли привыкнуть к сытной еде и собственным игрушкам.

Главарь кивнул и продолжил.

— Почти все мы были сиротами и беспризорниками, отцы ловили нас на улице… некоторых за руку при попытке залезть в карман. В общем, дела до нас никому никакого не было.

— И где ваши отцы?

— Они давно уже умерли… Я был знаком с ними восемь лет, но ни разу, сколько мы их помним, отцы не упоминали, что где-то еще могут быть похожие на нас сущности.

Фьорда понятливо склонила голову. Почти один в один их история, только матушка была одна и вместо города жила в глубокой провинции.

— Что они с вами делали, когда меняли? — Фьорда облизала пересохшие губы чисто человеческим движением, забыв, что может прибегнуть к помощи своей сути.

Лицо главаря неожиданно побледнело и разгладилось, стало ровным, как плоская тарелка.

— Об этом не принято говорить вслух. Каждый проходил… процедуру один на один с Отцами… никто не рассказывает.

— А лично с тобой что произошло? — не отставала Фьорда.

— А с тобой? — вдруг нашелся главарь, — что происходило именно с тобой, расскажешь?

Что происходило? Фьорда задумалась, туман памяти расходился, приоткрывая глубоко спрятанное: ароматные деревянные стены, жаркий пар и много соленой жидкости, которую упавший из окна луч зажигает рубиновым огнем. Ее передернуло.

— Нас собирала матушка, — быстро начала про другое, — по одной. Привозила к себе, там мы и росли.

Городские сидели напряжено и, казалось, боялись даже шевельнутся, чтобы не спугнуть рассказчицу.

— Когда… одна из нас становилась достаточно взрослой, матушка запиралась с ней на несколько дней в бане и оттуда выходила уже сестра, принявшая суть.

Городские переглянулись.

— Надо искать в записях, — сказал главарю Пилон, — судя по всему, нас с ними делали одинаковым способом, а значит…

Главарь быстро кивнул.

— Фьорда, Слюда… мы сразу подозревали, что наши отцы и ваша матушка были лично знакомы. Скорее всего, даже вместе работали над тем самым… проектом, результатом которого мы все являемся. Похоже, это действительно так… У нас осталось множество документов, мы с Пилоном попробуем найти подтверждение. Вы пойдете с нами или хотите заняться чем-то другим — отдохнуть, погулять по городу? Могу найти для вас сопровождение.

— С вами, — очень быстро ответила Фьорда. Идея о прогулках по городу в "сопровождении" ей совершенно не понравилась.


За распахнутой в комнату дверью было совершено темно и сухо. Хотя подобного Фьорда раньше не встречала, но сразу поняла, что влажность внутри как-то контролируется и поддерживается на определенном, осень низком уровне.

— Входите быстрее, — нетерпеливый голос Джайзера за спиной и мимо быстро протискивается Пилон. Почти сразу загорается свет.

Кроме высоких стеллажей, забитых коробками, нескольких столов, пары компьютеров и стульев в комнате больше ничего не было.

Ни одного окна. Слюда смирилась и приготовилась копаться в бумагах вместе со всеми остальными.

— Читать-то умеете? — с какой-то жалостью спросил главарь, смотря сверху вниз. Террии изумлено переглянулись.

— Конечно, — ответила Фьорда. — Матушка нас учила.

— Учила читать… а еще чему-нибудь? Многому учила?

Пилон уже сидел за одним из мониторов, быстро щелкая по клавиатуре. На экране растянулся длиннющий список и городской задумался, прокручивая его вниз, а после — обратно вверх.

— Матушка учила всякому… откуда я знаю, многому или нет?

Джайзер подумал.

— Ладно… А она ничего не говорила… не пыталась кого-то из вас научить делать таких, как вы?

Фьорда непонимающе моргнула.

Пилон с интересом обернулся.

Не получив ответа, Джайзер не расстроился и тут же задал новый вопрос:

— А у вас остались какие-нибудь записи от матушки? Бумаги, флешки, диски… Не знаю, чем она у вас там пользовалась.

— Ничего, — тут же покачала головой Фьорда. — Ничего не осталось, кроме дома. Там у нее стоял один шкаф, железный, в нем она хранила бумаги, похожие на эти. Но незадолго до смерти Матушка все уничтожила.

Лицо главаря стало таким странным, что Фьорда тут же отодвинулась. Зрачки как будто расползлись и уставились в разные стороны.

— Слышал? — тусклым голосом спросил, не оглядываясь.

— Никто и не рассчитывал… — успокаивающе ответил Пилон. Потом встал и, подойдя к одному из стеллажей, стал просматривать этикетки.

Через минуту Фьорда уже разбирала какие-то тетради, среди который ей нужно было найти дневники того времени, когда существовала лаборатория.

Джайзер со временем вышел из охватившего его странного оцепенения и присоединился к поискам. А потом и Слюда, устав смотреть на методически повторяющиеся движения сестры, начала помогать.

За несколько часов, проведенных за обыском коробок, главарь оживился только однажды. Фьорда достала с полки очередной ящик, принесла на стол, открыла и осторожно вынула первую папку. Удивилась, увидав, что к обложке приклеена бумажка с названием — почти все остальные документы никаких пометок на начальной странице не имели, потому и поиски оказались такими долгими и утомительными.

"Энергетические способы ограничения волновых перемещений фантомных сущностей" — гласило название.

Открыть папку Фьорда не успела.

— Вот где она! — раздался преувеличено бодрый возглас и главарь тут же оказался рядом, а после, серьезно смотря на террию, очень аккуратно вынул папку из ее рук. — Давно ищу, — уже тише добавил. — Спасибо.

Фьорда пожала плечами, отдавая папку и взялась за другие. Потом еще внимание привлек монитор — теперь Пилон просматривал какие-то схемы, нагромождение кубиков и стрелок, которые даже целиком на экране не помещались.

— Что это такое? — любопытство, в конце концов, победило настороженность и Фьорда рискнула спросить.

— Много разного. Именно эта — результаты опыта скоростей волнового распространения духа.

— И ты понимаешь, что они значат? — Фьорда рассматривала рисунок, не имеющий для нее ровно никакого смысла.

Вместо Пилона ответил Джайзер, оглянувшись на экран.

— Мы понимаем не настолько хорошо, насколько хотелось бы… Так получилось, что за пару лет до смерти отцы вспомнили что, в отличие от нас, смертны и попытались кого-нибудь научить… чтобы мы смогли сами делать себе подобных…

Фьорда смотрела со страхом, даже рот открылся сам собой.

Главарь криво усмехнулся.

— Но нас в то время волновали совсем другие вещи. Так легко было заводить друзей, столько силы… Парни сразу же признавали твое безусловное превосходство… девушки голову теряли от твоей неординарности и непробиваемой самоуверенности. А нам ничего больше и не надо было…

Слюда тихо шуршала, листая очередную толстую тетрадь с непонятными ей надписями.

— А потом… поздно уже было, — Джайзер длинно переглянулся с Пилоном. — Может и к лучшему… все равно мы смогли бы сделать только мужчин…


Питались городские обычной человеческой едой.

Фьорда чувствовала себя трехглавым драконом, на которого все пялятся, когда следом за Джайзером вошла в столовую и попала под прицел множества изучающих взглядов. Да еще и Слюда бросила ее одну, сбежала "гулять", прихватив на кухне яблоко и пакетик орешков.

Городских в столовой было около десятка. Фьорда перестала вздрагивать, только усевшись между главарем и Пилоном, что немного спрятало ее от остальных.

— Что ж ты такая нервная, у меня терпения уже никакого не осталось… да им просто любопытно, — тяжело вздыхал главарь, быстро нанизывая на вилку тонкие куски мяса.

— Есть причина, — тихо буркнула Фьорда.

— И какая? Ну, говори.

Террия уставилась на свою тарелку, полную черешни, на этот раз обычной и даже вполне съедобной.

— Вы ни разу не спросили, что мы делаем в городе?

— Так это что ли причина? Хотя… и правда, не спросили. Ну ладно тогда, слушай, вот я спрашиваю — зачем вы приехали в наш город? — весьма пафосно поинтересовался главарь.

Пилон повернулся, тоже желая услышать ответ.

— Одна из наших сестер пропала. Судя по следам, села в поезд и пропала в вашем городе, — четко, но тихо, чтобы остальные не услышали, сообщила Фьорда и стала внимательно наблюдать за реакцией Джайзера. Он удивлено переводил взгляд с нее на Пилона и обратно.

— Пропала? — недоверчиво уточнил главарь.

Фьорда кивнула, непроизвольно прищурившись, ей показалось, его лицо слишком спокойное и было в этом что-то подозрительное. Тот вдруг внимательно посмотрел в ответ.

— Ах, вот почему вы такие… нервные. Вы думаете, что мы замешаны в ее пропаже? — прямо таки по-детски обидевшись, спросил Джайзер.

— А кто еще? — вызывающе ответила Фьорда и быстро отодвинулась от главаря, в глазах которого засверкали небольшие четкие молнии.

— Не знаю, кто, — зло процедил тот, — но мы тут ни при чем!

Пилон тут же схватил Фьорду за плечо, молча вытащил из-за стола, прихватил тарелку с ягодами и проводил в комнату.

— Пусть Джайзер пока успокоится, — сказал, когда они очутились внутри. — Ты… не думай, мы тут совершенно ни замешаны. Завтра… мы попробуем найти вашу сестру и если она в городе — обязательно найдем. Утром и начнем, хорошо?

От двери он еще раз оглянулся.

— Да, кстати, вон там телефон стоит, видишь? Мой номер 3, нажмешь кнопку и я возьму трубку. Ну, если понадоблюсь. Спокойной ночи.

Когда дверь за ним закрылась Фьорда задумчиво пожала плечами и принялась за черешню. Тоже мне главарь… Полынь, когда нервничала, у нее глаза тоже, конечно, сверкали, но не более. А этот чуть фейерверк не устроил.


На мосту ровным счетом ничего не изменилось — машины все так же текли, небо все так же нависало и старый мост все так же все это безобразие терпел.

Слюда облокотилась на перила и стала осматриваться.

Слева, достаточно далеко на дороге опять стояли столкнувшиеся машины, окруженные массой людей. Слишком далеко, чтобы идти, прикинула на взгляд Слюда и перетекла в суть, заскользив к месту аварии. Собралась на обочине в Образ, тщательно сгустила платье и только тогда шагнула вперед.

Тарас стоял спиной, протянув вперед руки. Перед ним двое в коротких одинаковых халатах склонились над человеческим телом небольших размеров.

Наверное, ребенок, подумала Слюда, подходя к Тарасу сзади.

— Привет.

Он резко обернулся и Слюда увидела в его глазницах малиновое пламя, а руки его по локоть были в красной блестящей жидкость. Она молча рассматривала незнакомое существо, чужака в чужаке, пытаясь понять, какая у него суть.

Он вдруг улыбнулся, опуская руки. Один из склоненных над телом людей вдруг громко вздохнул и осел на землю рядом. Второй тыльной стороной руки облегченно вытер пот со лба, кто-то из зрителей тихо заплакал.

Тарас тряхнул пальцами и на землю полетели красные брызги.

— Он будет жить… Это мой тебе подарок.

— Подарок? — Слюда удивлено отклонилась, заглядывая ему за спину. Похоже, ей подарили жизнь человека? Наверное, это ценная вещь, только зачем она ей нужна? Слюда смотрела на лежавшее тело и не могла понять.

— Девушки любят подарки, — мягко поведал Тарас и на его руках медленно таяла блестящая жидкость.

— Хорошо, — согласилась Слюда, быстро на него глянув. Малиновое пламя гасло, тонуло в обычном светлом цвете глаз. Нет, все-таки эти городские очень интересные… Террии, к примеру, с человеческими жизнями не связывались, хотя при желании могли, конечно, на них воздействовать. Может, даже уничтожить. А эти городские… такие странные. И как с ними общаться? Можно, конечно, попробовать играть по их правилам… Слюда быстро улыбнулась своим мыслям и поймала ближайшую каменную крошку — обычный серый булыжник, сгустила его в небольшую статуэтку и протянула на ладони Тарасу. Тот удивлено посмотрел.

— Тебе. Тоже подарок, — пояснила Слюда. Тогда он аккуратно взял фигурку и стал вертеть в разные стороны, рассматривая.

— Что это?

— Это я, — Слюда следила за его руками, поглядывая, неужели совсем не похожа? — Сестры говорят, я делаю очень похожие фигурки.

— Ты подарила мне… себя? — с тихим изумлением спросил Тарас.

— Ну да. Сестрам такие подарки нравятся.

— Ты подарила мне… себя? — со странным значением повторил Тарас, делая ударение на последнем слове.

Слюда удивилась такой непонятливости и просто кивнула. Он вдруг обнял ее одной рукой за плечи и потянул ближе. Слюда сделала шаг вперед, недоумевая, зачем он за нее так цепляется. Тарас приблизил к ней лицо и вдруг замер — рука на плечах ослабила давление и потом совсем пропала.

— Ты ничего не понимаешь, так? — задумчиво спросил Тарас.

— В смысле? — опять удивилась Слюда. Какой странный… странная сущность все-таки, подумала. Так удивляет…

— В вашем окружении есть мужчины?

— Э-э-э, мужчины? — Слюда наморщила лоб, — бывают местные жители, туристы, охотники…

— Вы с ними общаетесь?

Слюда опять уставилась с недоумением. С чего бы им заниматься такими глупостями и общаться с обычными людьми, неважно какого пола и возраста?

— Ясно… — Тарас был удивительно серьезен. — А ты вообще знаешь, какие отношения бывают между мужчинами и женщинами?

И опять пришлось думать над вопросом. Тут было все неоднозначно, а Слюда привыкла подходить к ответам основательно.

— Мне нужно подумать.

— О чем?

— Чтобы ответить на твой вопрос, мне нужно сначала подумать, — твердо повторила Слюда.

— Сколько?

— Ну… день.

Он замолчал и только пристально смотрел. Уже совсем стемнело и фонарь, у которого они стояли, светился ярким искусственным светом, под которым Тарас походил на точно такую же статую, как она сама. Но самое странное, несмотря на уверенность что такого быть не может, Слюде казалось, что где-то в районе груди что-то начинает плавиться и спускаться вниз медленными потоками раскаленной магмы. Невозможно, конечно, ее суть не может плавиться, никогда. Но под его взглядом все было именно так.

— Хорошо. Ответишь завтра.

Остаток вечера Тарас показывал ей свои владения — бесконечную дорогу, полную железными двигающимися игрушками, пускающими в темноту сдвоенные стержни света. И все это время даже самые сложные дорожные ситуации, в обычное время неизбежно приводящие к авариям, чудесным образом разрешались сами собой.


— Он тут, сейчас подойдет, — Джайзер сегодня был само спокойствие и вежливость.

Окна комнаты, в которой они расположились, выходили на совершено незнакомый терриям вокзал. Прямо перед глазами от изогнутых перронов веером расходились тонкие нити железнодорожных путей, исчезающих далеко за горизонтом.

"Значит, в городе два вокзала", — сообщила сестре Фьорда и они уселись рядом, на диван и приготовились ждать того самого городского, который наверняка поможет найти Лайру.

В комнате воцарилось тяжелое молчание.

Стоящий у окна рядом с главарем Пилон о чем-то некоторое время раздумывал, а после невежливо пихнул соседа локтем в бок.

— Расскажи, что мы ночью нашли, — негромко сказал.

Террии, как водиться, мгновенно насторожились, чем заслужили откровенно кислый взгляд главаря.

— Мы ночью вернулись к просмотру бумаг, — громко начал Джайзер, — тех самых. Вы сами видели — бумаги старые, дряхлые… вам их боятся не стоит.

Пилон встретил вопросительный взгляд Фьорды и быстро отвернулся, пряча улыбку.

— Нашли мы, в общем, упоминание о вашей… матушке. Записи в дневниках времен, когда отцы работали с группой. Стерва была еще та… — задумчиво сообщил главарь. — Но очень умна, половину экспериментов на себе тянула, потому отцы терпели ее отвратительный характер. Синий чулок, повернутый на уверенности, что женщины должны править миром да и вообще прекрасно могут обойтись без мужчин. Старая мегера и дряхлая перечница… Не надо на меня так смотреть, это цитаты из дневника, — отрезал Джайзер и отвернулся к окну.

Террии переглянулись и замерли. Главарь был уверен, что они как-то общаются между собой, но как именно, понять не мог.

— И детишек вырастила… всех в маму, — заговорщицки зашептал, наклонившись к Пилону. — У меня от их постных физиономий уже зубы сводит.

Тот, однако, упаднических настроений не поддержал.

— Сделай скидку на то, что у них выбора не было, — тихо ответил в ответ. — И насчет зубов можешь не заливать.

Джайзер досадливо сморщил нос и промолчал.

Следующие несколько минут в комнате опять стояла полная тишина, нарушаемая только сердитым сопением главаря, потому резко распахнувшаяся дверь хлопнула оглушительно громко.

Вошедший городской был высоким, крепким, и улыбался почти так же хорошо, как Пилон. Через секунду рядом с ним уже стоял сияющий Джайзер.

— Разрешите представить — Тоннель. Самый поездатый хозяин всех поездов города, — с большим удовольствием пояснил Главарь.

Тоннель сверкнул чернющими глазами почти без белка. Фьорда насторожилась.

— Наши новые… сестры не привыкли к грубому юмору, — с трудом удерживая невозмутимое выражение лица, разряжал обстановку болтливый Джайзер. — Кроме того, они не умеют веселиться. И расслабляться… потому такие нервные.

— Сестры? — глаза Тоннеля стали почти бездонными, — надо же, никогда не имел сестры…

Главарь непроизвольно фыркнул, но тут же сморщился, резко, как от боли.

— Никакого уличного хамства в обществе наших гостий, ясно?

Тоннель молча кивнул, но глаза все так же напоминали черные дыры. Однако когда хозяин поездов узнал, зачем к нему пришли, неожиданно стал предельно серьезным.

— Как пропала?

— Вот так вот! Утверждают, села на поезд, приехала в город и тут ни единого следа.

Тоннель медленно оглядел террий.

— Каким поездом вы приехали? С какой стороны?

Фьорда крепко сжала губы. Говорить, откуда они прибыли, она не собиралась.

— Мне будет проще искать, если я узнаю, где искать, — видимо, поняв, в чем затруднение, великодушно пояснил хозяин поездов.

Фьорда упрямо молчала.

— Мы приехали с юга, — вдруг раздался голос Слюды.

"Что ты делаешь?! Зачем говоришь?" — почти крикнула водная.

"Он все равно найдет, но времени больше потратит. Юг большой, успокойся".

Если кто и заметил сору террий, виду не подал. Городские уже о чем-то быстро переговаривались и вскоре все ожидающие взгляды перекрестились на Тоннеле.

— Мне нужен образец ее сути и немного времени. Если она действительно ехала на моем поезде, я найду след.

Фьорда недовольно посмотрела на Слюду, но та молчала и выдавать суть Лайры не собиралась. Впрочем, а что еще можно сделать? Вряд ли сестры, оставшиеся дома смогут придумать более удачный способ найти Лайру. Да и вообще… какой-нибудь еще способ.

Вызов на лице Фьорды постепенно таял, никто ее не торопил и через несколько минут она сдалась, смешивая в руке воду, морось гнилой зелени из канализации и осадок пыли с оконной рамы. Смесь получилась не очень похожая, но Тоннель, приняв ее в ладонь, понятливо кивнул.

— А теперь может в кино смотаемся? Или оперу? Вы видели когда-нибудь оперу? — бодро спросил Джайзер.

Фьорда тут же отрицательно помотала головой. Слюда еще утром заявила, что вечером опять уйдет, а ходить по городу с городскими для водной было чем-то совершенно немыслимым.

— Домой лучше.


Тарас сидел на перилах, смотря куда-то вниз и Слюда остановилась вдалеке, с удовольствием его рассматривая. Когда она подошла, сразу протянула статуэтку — сидящего в задумчивой позе человека.

— Подарок, — сказала.

Тарас аккуратно принял фигурку, улыбнулся и тут же спросил.

— Ты готова ответить на вчерашний вопрос?

— Э-э-э.

— Отвечай.

— Да, я знаю ответ. Мужчины и женщины создают семьи, заводят детей, а потом их растят.

— Правильно. А что именно приводит к появлению детей?

Слюда обречено вздохнула. Жаль, не отвертеться.

— Ты говоришь о сексе, правда?

Брови Тараса изумлено поползли вверх. Похоже, он просто не ожидал, что Слюда вообще знает такое слово, не говоря уже о том, чтобы сказать его вслух.

— Меня это не интересует, — поспешно заверила Слюда.

Тогда он задумчиво прикусил губу и не сказал ни единого слова. Слюда занервничала. Все, что террии знали об этой стороне жизни пошло в основном от рассказов Нелии, которая проживала в обществе пьющей матери, не брезгующей зарабатывать собственным телом. Семилетней девчонкой она часто была свидетельницей всех тех непонятных телодвижений, когда голые люди сливаются в мерзкое единое существо, издавая при этом резкие животные звуки. Все рассказы и объяснения Нелии вызывали отвращение, даже описание обычного поцелуя, который по ее рассказам начинался с того, что мать высовывала язык и кокетливо проводила им по губам. Нелию передергивало каждый раз, когда она об этом вспоминала. А однажды к маме пришло два клиента сразу, одного она, недолго думая, тут же увела ублажать в комнату, а второй поймал спрятавшуюся на кухне однокомнатной квартиры девочку.

— Не бойся, ничего тебе не сделаю, — однако схватил крепко и посадил на колени. Мерзкая ухмылка и горячий перегар прямо в лицо… Нелии показалось, она попала в лапы кровожадному троллю из страшной сказки. Потом чужие руки поползли по ее мелко дрожащему телу и тогда Нелия стала просить. Полку со всякими безделушками, под которыми они сидели. "Упади, — просила Нелия и сердце выпрыгивало, как будто жило само по себе. — Пожалуйста. Прямо ему на башку! Упади… я боюсь".

Полка не упала, зато подломилась ножка деревянного стула. Мало того, при падении неудачно сломалась спинка, острым концом вонзаясь мужику под ребра.

Его увезла скорая, а через два дня Нелия открыла после звонка входную дверь и увидала на пороге Матушку. Родная мать спала пьяная и девочка, собирая вещи, иногда поглядывала на нее, без слов прощаясь.

Слюда вспомнила все истории сестры и еще поговорила вчера с Фьордой, а та добавила последнюю немаловажную деталь — мужчины как раз только такими отношениями и интересуются (это утверждение было неоспоримо, так как было высказано не Нелией, а самой Матушкой). Слюде было немного жаль, что Тараса интересуют такие глупые вещи, но это его проблемы. Она попыталась объяснить свои знания в запрашиваемом им предмете, сбилась и решила больше к этому вопросу не возвращаться.

Тарас все еще молчал и стоял так близко, что неожиданно вспомнилась дорога, машина и как он дрогнул, когда Слюда дотронулась до его шеи. Горячее железо… раскаленное масло… Так?

— Слушай, — неуверенно начала Слюда, — а можно… я еще раз понюхаю, чем ты пахнешь?

Он несколько секунд молчал, а после быстро кивнул. Слюда тут же прижалась носом к его коже и глаза закрылись сами собой. Его запах настолько дурманил, что она не смогла оторваться и прижималась все сильнее и сильнее, теперь целиком.

Потом за ее спиной сомкнулись чужие руки и почти сразу же ее губы поймали что-то теплое и мягкое.

Прошло немало времени, прежде чем до Слюды все-таки дошло, что ее целуют и что это совершенно не похоже на то, что описывала Нелия. Слюда замерла в изумлении. То, что делал Тарас, было прекрасно. Неужели речь и правда об одном и том же?

Он неожиданно остановился, осторожно убрал руки и отвернулся к дороге. Облокотился на перила, смотря куда-то вперед. Ветер тут же принялся мягко трепать его волосы.

— Оставайся со мной, — совершено невозмутимо заговорил Тарас. — Похоже, город сможет многим тебя… удивить.

Слюда, не отрываясь, смотрела на его профиль, удивительно четкий на расплывающемся вечернем небе и не видела, каким необычным светом светились ее глаза.


Впервые за все время нахождения в городе Фьорда по-настоящему испугалась, когда проснулась следующим утром и поняла, что Слюды нет. Проверила все оставленные ею следы — свежих не было, она не появлялась со вчерашнего утра, когда они вместе вышли, чтобы ехать к Тоннелю.

Первым пришло убеждение, что городские ее украли, правда, потом вмешался разум и задал вопрос, а почему собственно тогда к Фьорде никто не вломился, не связал и не спрятал где-то в подземелье или где они там могли прятать пленниц?

Представив эту картину и убедившись, что зрелище получается по-настоящему глупым, так как удержать террию таким способом невозможно, Фьорда согласилась с доводами разума, намекающими, что городские могут быть к этому непричастны.

После, уже не думая, она подняла телефонную трубку, нажала кнопку с номером три и стала ждать.

— Слушаю, — почти сразу ответил Пилон. Совершено спокойным голосом, будто не в чем и не виноват.

— Где моя сестра? — крикнула Фьорда.

Через пару секунд молчания из трубки раздалось изумленное:

— …что-о-о?!

— Где Слюда? — еще громче крикнула террия и в припадке злости размахнулась и швырнула трубку через всю комнату, а после стала метаться из угла в угол, судорожно придумывая, что теперь делать.

Через минуту в дверь тихо постучали и тут же появился Пилон. Рубашка была застегнута всего на две пуговицы, а причесаться он и вовсе не успел.

— Что случилось? — быстро оглядывая комнату, спросил городской.

Фьорда, постоянно сбиваясь с мысли, невнятно что-то объясняла, а Пилон тем временем искал телефон, а после тут же стал куда-то звонить.

— Как же ты меня напугала… — сказал, выключая трубку через минуту тихого разговора. А после глубоко вздохнул, добрел до стула и тяжело на него опустился. — Я думал, и правда пропала, совсем, как первая… Никуда твоя Слюда не делась, она у Тараса. Сейчас позвонит.

Фьорда ничего не ответила, переваривая новость. Что это, новая ловушка городских? Не врет ли он? А зачем?

Тем временем раздался звонок и Пилон быстро передал трубку Фьорде.

— Я в порядке, — раздался голос Слюды, — в гостях, слышишь?

— Да, — отрывисто ответила водная.

— Со мной все хорошо, я вернусь… скоро. Не волнуйся, меня никто не обижает… и не держит. Слышишь?.. Скажи что-нибудь.

— Ты меня напугала, — тихо сказала Фьорда, опускаясь на кровать. И услышала странный переливчатый смех.

— Я не подумала, прости… Правда, прости… Ну, пока.

Фьорда отдала трубку назад.

Пилон отнес ее на место и почему-то стал тереть лоб ладонью.

— Успокоилась? Пойдем, кофе тебе сделаю.

Потом с досадой поморщился, о чем-то вспомнив.

— А, ну да… кофе ты не пьешь. Ну, открой окно, подыши свежим воздухом…

Взгляд Пилона остановился на зеркале, висящем на одной их стен. Он тут же схватился рукой за растрепанные волосы, задумчиво запустил в них пальцы. И молча вышел.


Весь день Фьорда просидела в комнате. Скучно ей совершено не было, самое лучшее развлечение было всего в паре метров от кровати — достаточно просто лечь и прислушаться к голосу воды в трубах, большую часть своей жизни Фьорда так и проводила — слушая воду. И сейчас жалела только о том, что ее привычное озеро слишком далеко.

Два раза приходил Джайзер, три — Пилон и предлагали различные увеселения: и прогулки по городу, и катание по озеру на лодке и карусель, и еще неизвестное "кино", "зоопарк" и "ночной клуб".

Фьорда поспешно отказывалась. Она ждала новостей от Тоннеля.

…За окном давно уже было темно. Водная была уверена, что к ней заявиться целая делегация, но в дверь после очередного стука вошел один только Пилон. В руке у него была прозрачная вазочка, полная какой-то розовой массой.

Городской сел за стол, жестом приглашая ее садиться напротив.

— Он ничего не нашел, — сказал еще до того, как Фьорда опустилась на стул. — Ваши следы есть… вы приехали с юго-запада, около 800 километров от города. Но вашей подруги… сестры — ничего, пусто.

Потом Пилон сглотнул и тихо добавил:

— Извини.

Водная молчала, удивленная, как сильно она, оказывается, надеялась, что городские смогут помочь. Насколько легче было переложить всю тяжесть поисков на кого-то другого. Но вот ничего не получилось и на плечи опять навалилась потеря…

— Мы, конечно же, будем искать дальше… Прилетит наш Кукурузник, который по самолетам… проверит аэропорты. И вообще нужно время подумать, как еще искать. Может, задержитесь у нас еще ненадолго?

Фьорда покачала головой, перед глазами вместо городского уже стояли сестры и с ожиданием ждали ответа на вопрос — где Лайра? Что с ней?..

— Это, — кивнул Пилон на розетку, — мороженое. Щербет. Наш повар специально сделал, в нем ничего нет, кроме замороженного хитрым способом ягодного сока. Надоело, наверное, одними фруктами питаться?

— Я такого не ем, — машинально ответила Фьорда, равнодушно смотря на странную массу.

— Попробуй хотя бы — вдруг понравиться?

— Нет.

Пилон вдруг вскинул глаза.

— Даже попробовать не хочешь?! — с нажимом спросил, Фьорде даже показалось, что он говорит не совсем о мороженом.

— Я такое не ем, — четко ответила террия.

Через пару секунд дверь со стуком захлопнулась и больше ее никто не тревожил.


Фьорда собиралась спать, когда вернулась Слюда. Водная глазам своим не поверила — на сестре было человеческое платье из обычной светлой материи в мелкий цветочек. Она молча села за стол, на место, где недавно сидел Пилон и водная машинально уселась напротив. Стаканчик уже растаявшего мороженого разделял пустой стол ровно напополам.

— Странная ты какая-то, — угрюмо сообщила Фьорда, — это из-за городских ты так изменилась, из-за Тараса этого…

Слюда подняла спокойные глаза.

— Я стала хуже?

— Нет, конечно, нет, — поспешила заверить Фьорда. — И я люблю тебя по-прежнему, ты же моя сестра… Но ты меняешься и меня это немного пугает.

— Немного? — Слюда усмехнулась. — А я думаю, ты из состояния паники и не выходишь…

Фьорда онемела. Как странно каменная с ней говорит.

— Нам повезло, что они нас нашли…

— Что?! И что же в этом хорошего?

Слюда поморщилась, как будто что-то кислое в рот попало.

— Знаешь… Я много думала, они же… Они совсем другие, они живут, как люди. Едят человеческую еду. Я пробовала, кстати, на вкус не понравилось, но ничего, не пропала, как видишь. Живут в домах, как люди. В одежде обычной ходят. Почти все время находятся в образе, почти никогда с сутью не сливаются. Они… ездят на машинах и пользуются телефонами. Кстати, это очень удобно, как ты сама убедилась. Некоторые из них даже… работают вместе с людьми. И… и вот получается, Фьорда, — она глубоко вздохнула. — Что мы-то, оказывается, давно уже перестали походить на людей.

— И что? — с вызовом поинтересовалась рассерженная ненормальными словами сестры террия.

— Я помню… Матушка хотела, чтобы мы навсегда забыли цивилизацию, но знаешь… А чего хотела бы ты? — Слюда настойчиво вглядывалась в лицо сестры.

— Матушка знала, как нам лучше, — твердо ответила водная.

Слюда расстроено покачала головой.

— Вот так… У нас даже желаний никаких нет, одна память о словах матушки. Мы так и существуем, растворившись в сути, день за днем, разве что раз в неделю кто в гости заглянет. И так годами… Матушка хотела, чтобы мы совсем… одичали. И если такое случиться, пропадут не просто одиннадцать девушек… Не станет именно НАС, Фьорда — тебя и меня. Не станет девчонки, которая рыдает над выпавшим из гнезда птенцом, помнишь Фьорда, ты еще пыталась его оживить? Не станет той, что заблудилась в зарослях колючего шиповника, вся исцарапалась, ругалась всеми запрещенными Матушкой словами и все равно шла вперед, потому что ее… ждали сестры. Помнишь?.. это была я. Ничего не станет, получиться только немножко больше живой природы, которая и без нас… живая.

Что именно в Слюде сейчас было самым страшным — взгляд или голос, понять было невозможно.

— Мы забыли, Фьорда, что родились людьми. Понимаешь?

Водная молчала, пытаясь разглядеть в лице сидящей напротив знакомые черты. Кто ты, незнакомка, чуть не спросила. Но лицо вдруг осунулось, опустилось и стало ясно, что это все-таки Слюда.

— Я, пожалуй, пойду спать, — отвернувшись, тихо сказала она. Потом, судя по звукам, дошла до кровати и просто на нее свалилась, даже не раздеваясь.

Фьорда раздумывала над словами сестры и боялась их, как когда-то боялась любого упоминания о городе. Хотелось оттолкнуть все сказанное, отбросить, как что-то вонючее и ядовитое, но рука не поднималась. Зато неожиданно рука поднялась совсем на другое — Фьорда осторожно взяла ложечку и попробовала мороженое.


Билеты принес Тоннель. Фьорда порадовалась, что не придется лишний раз ходить на вокзал, тем более Слюда вскочила посреди ночи, куда-то позвонила и ушла, ничего не сказав, хотя прекрасно видела, что водная не спит.

Главарь сидел в кресле, награждая террию бесконечным потоком дерганых взглядов.

— Не хотите… еще у нас погостить?

— Нет, — быстро качала головой Фьорда. — Нужно домой, решить, что дальше делать… Лайру нужно искать.

— Хорошо, — он послушно кивнул и задумался.

— Вы, знаете что? Приезжайте еще, все приезжайте… Мы вам обеспечим суть, какую угодно. Познакомимся получше, ведь в мире кроме нас, больше никого нет… Приедете?

— Не знаю, — искренне ответила Фьорда, — как сестры решат.

Джайзер снова кивнул.

— А мы тут пока тоже подумаем, куда она могла деться и как ее найти… Так что вам все-таки придется приехать… за ответом.

Террия сковано улыбнулась. Вокруг больше никого не было, Тоннель, принеся билеты, уверил, что поездка домой будет спокойной, он лично проследит и сразу же ушел. Пилона не было видно со вчерашнего дня и Фьорда стеснялась спросить, где он.

— Жаль, что ты так и не увидела города, — задумчиво заговорил главарь. — Тут ведь очень много интересного, а ты… Вот смотрю, вроде вы с сестрой такие одинаковые… И притом такие разные, ведь Слюда дома и не бывает, правда?

Похоже, ему нужно было выговориться, потому Фьорда молча слушала и не перебивала.

— А ты… — он вдруг тяжело усмехнулся. — Считаешь, что у нас тут… так все хреново? Даже внимания твоего драгоценного не стоит?

Губы опять пересохли и Фьорда опять их облизала. Как человек, снова забыв про суть.

— Да? — сварливо поинтересовался Джайзер.

Неожиданно пришло в голову, что он ведь тоже… как сестры. Что не просто человек, где-то живущий обычной человеческой жизнью, а умеет… сливаться со своей сутью и, кстати, с такой сутью, которую Фьорда даже приблизительно не ощущает. А когда ей было семь… она мечтала о старшем брате, который придет и накажет всех обидчиков, вместе взятых.

В висках билось что-то нервное, странное. Водная глубоко вздохнула.

— Я бы… посмотрела город, с удовольствием. Жалею сейчас, что потеряла столько времени, правда…

Через минуту перед ней прыгал удивительно восторженный главарь и вокруг ощутимо запахло озоном.

— Три часа еще… успеем или в кино или по городу прокатится. Жалко не стемнело еще, мы бы тебе фейерверк показали! А так во-о-от, придумал! Поехали… зорбинг, да!

— Что? — но Фьорду уже схватили за руку и поднимали со стула.

— Зорбинг… катание в шарах таких надутых, по воде попрыгаем, жутко страшно, но совершено безопасно! Хотя… тебе же все безопасно.

Вдруг оказалось, что главарь как-то непривычно близко и необычайно молчалив. Фьорда замерла и разглядывала его, словно видела впервые. Через минуту Джайзер отодвинулся.

— Пойду… Пилона позову, он отлично умеет составлять компанию.

Оставшись одна, водная выдохнула с неожиданным облегчением.


Поезд длиной гусеницей растянулся под боком перрона. Нужный вагон был примерно посередине и вокруг мельтешили люди, к которым, оказалось, она уже почти привыкла.

Пилон ушел сразу же, как они дошли до вагона. Подтвердил, что Слюда уже едет, вежливо пожелал спокойного пути, кивнул и пропал.

Фьорда осталась на перроне совсем одна — Джайзер на вокзал не поехал, ссылаясь на какие-то неотложные важные дела. Разглядывая толпу, водная видела на лицах такие разные выражения — лица смеялись, хмурились и спешили, боясь опоздать. Они… были живыми.

Добраться до надутых шаров городские так и не успели из-за пробок, другие способы перемещения искать было поздно, так что Фьорду просто немножко прокатили по центру города, а после отвезли на вокзал. Было что-то неправильное в том, что ее толком и провожать никто не пришел, Фьорда привыкла к чему-то… к какому-то другому отношению.

Террия стояла у вагона и внимательно рассматривала людей, к которым давно уже себя не причисляла.


Тарас довез Слюду до вокзала на машине. Громко хлопнул дверцей, закрывая и, не оглядываясь, пошел вперед.

— Тарас…

Прямая спина никак на зов не отреагировала, все так же мелькая между людьми. Слюда прибавила шаг.

— Тарас… пожалуйста…

Никакой реакции. Несколько минут она почти бежала следом, чтобы не отстать.

— Тарас! В конце концов… ну пойми меня…

Он вдруг резко замер.

— Тарас…

Слюда была уверена — если бы он сейчас оглянулся, она увидела бы полные малинового пламени глазницы. Но он не оглянулся.

— Я уже слышал все, что ты хочешь мне сказать. У тебя осталось совсем немного времени, чтобы сообщить что-то другое.

И снова двинулся вперед.

Встревоженную Фьорду Слюда заметила далеко не сразу. Тарас остановился, приветственно кивнул водной.

— Счастливого пути, — бросил, не смотря на Слюду, развернулся и направился к выходу.

— Тарас… — неверяще прошептала Слюда, не отводя глаз от удаляющегося городского.

— Не уходи… так, — но он уходил и ни на секунду не замедлился.

Фьорда удивлено смотрела на непривычно рассеянную сестру, а после опомнилась, ведь поезд вот-вот отправиться и, взяв за руку, повела в вагон.

И растеряно наблюдала, как Слюда забилась в угол, скорчилась и, закрыв глаза руками, заплакала.

Фьорде очень хотелось ее утешить, но она не смогла придумать, как.



В панораме вокзала отходящий поезд был как на ладони…

Тоннель подошел к главарю, неподвижно стоящему у окна и с любопытством посмотрел сквозь стекло.

— Уехали?

— Да, — коротко ответил Джайзер.

Слева от забора, огораживающего пути, из-за высоких зданий выплывали густые клубы сизого дыма и доносились лихорадочные сирены. Тоннель наклонился, но подробностей не рассмотрел — здания отлично загораживали обзор.

— Тарас, — так же спокойно пояснил главарь. — Пар выпускает.

— Слабовато как-то…

Джайзер кивнул. От состава остался только виднеющийся вдалеке хвост. Еще несколько минут — и террии превратились в воспоминания.

К сиренам добавился оглушительный хлопок и дыму стало больше, так что даже главарь отвлекся от рассматривания путей. Потом обратился к Тоннелю:

— Скажи ему, пусть знает.

Тот быстро глянул на Джайзера, но тут же согласно кивнул.

— А остальным?

— Нет, не нужно еще… Попозже.

Еще один кивок. Теперь хозяин поездов пристально смотрел на опустевшую железнодорожную колею.

— А что с девчонками? Они ведь все равно поймут…

— Да. Скоро уже догадаются. Я бы поставил на каменную… Кстати, ты как там… болотную не обижаешь?

— Ты что? — почти возмутился Тоннель, — да я давно уже ни над чем… ни над кем так не трясся.

Главарь со всепоглощающим интересом увлеченного исследователя пронаблюдал это заявление и даже сдержал желание скептически хмыкнуть.

— Правда… И она меня теперь почти не обижает, знаешь… в последнее время даже из канализации перестала окатывать, — стыдливо признался Тоннель, но тут же снова стал серьезным и невозмутимым, — я многое, конечно, могу понять. Только… зачем ты их отпустил?

И главарь развернулся, торжественный, окруженный колючими искрами энергии, которой всегда слишком много.

— Все равно они вернутся. Не к нам… так за ней.

Тоннель молча смотрел на неожиданно лукавую улыбку. Джайзер не зря был выбран главарем и добился беспрекословного подчинения в любых (тут стоит подчеркнуть), совершено любых вопросах. Он давно доказал способность стоить безупречные многоходовые комбинации.

Тоннель снова повернулся к окну.

Безумно пахло озоном… Видимо, гроза приближалась.








(C) август 2010