"Авиация и космонавтика 2000 01" - читать интересную книгу автора

ВОЗДУШНЫЙ ФЛОТ АЛЕКСАНДРА I… ПРОТИВ АРМИИ НАПОЛЕОНА

Анатолий ДЕМИН

У Льва Николаевича Толстого в третьем томе романа "Война и мир" есть такие строки:

"В этот день (за два дня до Бородинского сражения – А.Д.) Пьер, для того, чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Ростопчину об этом шаре следующее:

"Только что Легших будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его. Я сообщу ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего."

Мало кто из миллионов прочитавших роман понял, о чем здесь шла речь, и какую "погибель" для Наполеона готовили Александр и Кутузов к Бородинскому сражению. А ведь для разгрома французской армии строился ни много ни мало, а первый в России "военно-воздушный шар", точнее, управляемый аэростат-бомбардировщик. И в 1812 г. произошла любопытная история, связанная с воздухоплаванием и европейскими правителями.

Известно, что мудрость и дальновидность верховного правителя во многом определяется его отношением к техническому прогрессу. Но были в многовековой истории и весьма любопытные исключения. Широко известна легенда, что к Наполеону I пришел изобретатель Фултон и предложил построить паровой флот, с которым тот сможет победить англичан. Император не поверил в реальность этих замыслов и был побежден на море. Сохранились сведения, что после Абукирского сражения, когда Нельсон уничтожил французский флот, Наполеон серьезно думал о высадке войск в Англии при помощи воздушного флота. "Воздухоплавательный парк" он мобилизовал, еще отправляясь в Египет. Желая поразить воображение мусульман, Наполеон устроил в Каире подъем воздушного шара. Однако мусульмане оказались совершенно равнодушными к зрелищу.

"Мудрая старушка" (это был литературный псевдоним императрицы Екатерины II) к воздухоплаванию относилась резко отрицательно, она издала в 1784 г. указ, согласно которому с 1 марта по 1 декабря во избежание пожаров запрещалось запускать тепловые аэростаты "с жаровнями и вообще с горючими веществами…" Ее внук император Александр I, хоть в детстве и учился по учебникам, написанным специально для него своей царственной бабкой, но нелюбовь к воздухоплаванию от нее не воспринял. Именно в годы его правления в России состоялись первые полеты на воздушных шарах. В 1803 г. французы супруги Гарнерен получили разрешение совершить два полета в Петербурге и один в Москве. Мадам Гарнерен даже напечатала в московских газетах приглашение "Российским Дамам путешествовать по воздуху". 8 мая 1804 г. с ней полетела пензенская дворянка А.С.Турчанинова, ставшая первой русской пассажиркой-воздухопла- вательницей. Неделей спустя в Петербурге вместе с воздухоплавателем Ро- бертсоном совершил первый полет с научными целями академик Я.Д.Захаров.

В 1805 г. в Москве самостоятельно на собственные средства построил большой "гродетуровый" аэростат и парашют пионер русского воздухоплавания штаб- лекарь Кашинский, сделавший два удачных полета.

Все эти летательные аппараты были игрушкой в руках ветра и воздушных течений и в военном отношении годились разве что для воздушной разведки. Но вот в начале 1812 г. к Наполеону пришел немецкий изобретатель Франц Леппих и предложил построить управляемый (!) аэростат, "который мог бы поднимать такое количество разрывных снарядов, что посредством их можно было бы истреблять целые неприятельские армии." Наполеон просто выгнал его из Франции. Вероятно, основной причиной этого поступка явился символичный эпизод, произошедший 16 декабря 1804 г. во время коронационных празднеств в Париже. Гарнерену поручили пышно декорировать и запустить воздушный шар, для этого отпустили 23.500 франков из казны. Вечером после коронации громадный воздушный шар, весь разукрашенный флагами и с гондолой, имевшей вид коронационного орла, взвился в воздух и исчез в вечернем сумраке, сопровождаемый тысячами ракет. На следующее утро он медленно опустился в окрестностях Рима, жители которого смогли прочесть красовавшуюся на шаре надпись, извещавшую, что состоялось коронование императора Наполеона папой Пием VIII. При спуске шар задел короной, украшавшей орла-гондолу, за старинный памятник, при этом корона сломалась и повисла на памятнике. "Коронованным" памятником оказался… мавзолей на могиле императора Нерона.

Узнавший эту подробность Наполеон проявил сильное беспокойство и раздражение и запретил упоминать при нем имя воздухоплавателя Гарнерена. Как известно, коронование было кульминационной точкой возвышения Наполеона, после чего наступило постепенное падение его.

Леппих вернулся в Германию и в городе Тюбингене начал строить свой воздушный шар. Услышав об этом, Наполеон велел схватить Леппиха и доставить во Францию. Узнав о приказе Наполеона, Леппих весной 1812 г. через русского посланника при Штутгартском дворе Д.М.Алопеуса предложил свои услуги России, одновременно ища у нее защиты от французского императора.

Ф.Леппих родился в 1775 г. в г.Мюдесгейме в Нижней Франконии в крестьянской семье. Обучение в школе в Мюннерштадте не закончил, оттуда его выгнали, поскольку он с ранней молодости постоянно занимался изобретательством. В британских войсках дослужился до капитанского чина. Сначала изобретал различного рода фортепьяно, потом построил особого рода музыкальный инструмент, названный им "панмелодикон", с ним разъезжал по всей Европе и попал в Париж.

Получивший секретное донесение от Алопеуса Александр I воспринял преследование изобретателя Наполеоном как факт, свидетельствующий об изобретении чрезвычайной важности, тем более, что во Франции постоянно экспериментировали с воздушными шарами. В письме из Штутгарта 22 марта 1812 г., которое Алопеус просил государственного канцлера графа Н.П.Румянцева вручить Императору в собственные руки, сообщалось: "Ныне сделано открытие столь великой важности, что оно необходимо должно иметь выгоднейшие последствия для тех, которые первые оным воспользуются". О технической сути изобретения Алопеус сообщил, что Леппих "в путешествиях своих видел опыты известного Дегена в Вене, который посредством искусственных крыльев думал подыматься на воздух; но он вскоре открыл, что человек сей следовал фальшивому началу, хотя употребить крылья на образец весел. Дабы узнать механизм птичьего полета, Леппих тщательно их наблюдал, разбирал перья и крылья и нашел, что птицы маханием крыльев своих делают в атмосфере пустоту, которая принуждает их стремительно расширяться в облегченном пространстве. Он приноровил начало сие к худому шару, который он достал в Париже, – и какое же было его восхищение, когда невступно в три часа сделал он в различных направлениях, как вперед, так и назад, по ветру и против онаго, подымаясь и опускаясь по произволу, 45 французских миль."

Сам Леппих обещал Алопеусу за 13 часов долететь из Тюбингена в Лондон, по его расчетам "наиудобнейшие к действованиям воздушные корабли могут вмещать в себе 40 человек и поднимать 12.000 фунтов (около 5 т). В числе артиллерийских предметов, коими он хочет снабдить себя, ожидает он особливо большого действия от ящиков, наполненных порохом, которые, брошены будучи сверху, могут разрывом своим, упав на твердые тела, опрокинуть целые эскадроны." Самое примечательное в этом длиннейшем донесении – хитроумная политическая интрига, связанная с изобретением Леппиха, в которую оказались втянутыми практически все основные западноевропейские королевские дворы.

Кроме Франции, Англии, Австрии и Германских княжеств в ней активно участвовал и некий неназванный министр двора, считавший это изобретение своей собственностью. Сразу после завершения постройки "летучей машины" в Европе ожидалась "жесткая конкурентная борьба" за право первым овладеть новым чудо-оружием. В письме Алопеус предложил Александру хитроумный план, как тайно вывезти Леппиха с его рабочими в Россию и засекретить постройку воздушного шара. Канцлер Румянцев передал Алопеусу личную особую благодарность Александра I за "ревность к его службе" и бланки паспортов на проезд Леппиху и его рабочим вместе с деньгами, необходимыми для путешествия.

Но Леппих, опасаясь ареста французами, не стал дожидаться бумаг от Румянцева и тайно покинул Германию. Этому в немалой степени способствовал и Вюртембергский король, опасавшийся подозрений "по политическим химерам", и под давлением французского министра создавший особую комиссию для обследования состояния дел у Леппиха. Механик объявил, "что строит машину для выиграния денег". Три Тюбингенских профессора в комиссии "объявили, что умоначертание ея столь пространно, что не прежде можно судить о предполагаемом действии, как после удостоверения в успехе, но что по сие время все доказывает точность теории и что по конструкции оконченного уже корабельного дна можно видеть, что искусный сей механик умеет решать и применять к открытию своему многосложнейшие математические задачи."

На следующий день министр полиции по приказу короля повелел Леппиху покинуть Германию в десятидневный срок. В Мюнхене князь Барятинский тайно вручил Леппиху российский паспорт на имя курляндского уроженца доктора медицины Генриха Шмита, с которым он со своим помощником Вильгельмом Мейером проехал через Баварские и Австрийские владения в Радзи- виллов и 1 мая в Луцке встретился с посланником Алопеуса Шредером, который вез ему бумаги канцлера в Штутгарт. Дальше начала действовать уже другая "легенда прикрытия".

Фельдъегерский прапорщик Иордан вместе с заданием сопровождать Леппиха получил документы на имя курляндца Фейхне- ра. 14 мая он привез Московскому гражданскому губернатору Н.В.Обрезкову собственноручное письмо Императора, где повелевалось, "чтобы губернатор Обрезков тайно в окрестностях столицы поместил Леппиха и снабдил средствами для производства его работ, не сообщая об этом главнокомандующему графу Гудовичу". "Шмита" и "Фейхнера" поместили в имении князя Н.Г.Репнина селе Воронцове в 6 верстах от Калужской заставы и выдали 8 тысяч рублей на заготовку материалов и поиск мастеровых, пока не приедут заграничные рабочие. Само воздухоплавательное предприятие назвали "фабрикой для приготовления новоизобретенных зарядов для пушек." О том, что "пребывание Леппиха и Иордана в Москве и перемещение в подмосковную не обращает ничьего внимания, ниже любопытства, как о людях, никому здесь незнаемых", Обрезков лично сообщил Александру 27 мая.

С самого начала лично руководивший делом Леппиха Александр 1 ни минуты не сомневался в успехе работ и на возражение шефа артиллерии графа Аракчеева о нелепости этого дела сказал ему: "Ты глуп!" Царь в мае отправил в отставку главнокомандующего в Москве графа И.В.Гудовича и назначил на его место графа Ф.В.Ростопчина. Истинная причина этому выяснилась из письма императора Обрезкову от 24 мая. Оказалось, что на Гудовича имел большое влияние некий доктор Сальватори, брат которого не скрывал, что получал жалованье от Наполеона. Обрезкову предписывалось ввести нового военного губернатора в курс дела. Фельдъегерь вместе с письмом привез и 7 человек рабочих, выписанных по желанию Леппиха.

Секретность постройки соблюдалась неукоснительно. Ростопчин добился, чтобы переписка по данному вопросу шла в обход Московского почт-директора Ф.П.Ключарева, ему Ростопчин не доверял и ненавидел как масона. Даже двух кузнецов и четырех слесарей побоялись нанимать в Москве и послали за ними Иордана в Петербург. Когда Леппиху срочно потребовалось 5 тысяч аршин особой тафты, то под ее изготовление владелец Кирьяков отдал всю свою фабрику. Чтобы не возбуждать излишнего любопытства, его взяли в "компаньоны" Леппиха "по торговле пластырями", так как именно это почему-то пришло в голову Кирьякову. Ростопчин добился открытия в отделении Московского банка фактически открытого счета для Леппиха, так как на материалы, серную кислоту и железные опилки для получения водорода требовалось более 100 тысяч рублей, сумма по тому времени просто фантастическая. С расходами не считались, Ростопчин полагал, что "изобретение сделает бесполезными войны, освободит человечество от адского разрушения…", к тому же Леппих при первом знакомстве рассеял все его сомнения "относительно крыльев его машины, действительно адской, и которая впоследствии могла бы причинить роду людскому еще больше зла, чем сам Наполеон, если бы сооружение воздушного шара не требовало таких затрат…"

К этому времени в мастерской насчитывалось уже 60 рабочих, постройка шла полным ходом, скрыть в тайне работы становилось все труднее, поэтому Обрезков заключил с Леппихом фиктивный договор на поставку "к Новому Году большого числа разных земледельческих машин". Потребовался дополнительный штат сотрудников и даже своя канцелярия, начальником которой и "директором физических и химических принадлежностей" стал товарищ Леппиха в молодости Шеффер, до этого служивший лекарем в Московской полиции.

Но несмотря на фантастическую работоспособность Леппиха, по 17 часов в сутки трудившегося вместе с рабочими, число которых постепенно превысило 100, завершение работ ожидалось не ранее конца августа. Попутно Леппих, проявляя недюжинную инженерную смекалку, сделал и несколько других изобретений, в частности, предложил казацкую пику с полым древком, "она шести аршин длины и гораздо легче и сподручнее для действия и прочнее наших казацких". Неожиданное открытие, что "железные листы хорошо заменяют опилки и требуют вчетверо меньше серной кислоты и только десятую часть времени для наполнения шара", привело всех и самого изобретателя в восторг – таким образом на две недели приближался срок окончания постройки. 4 июля Ростопчин писал государю: "Через 10 дней он будет производить опыты с крыльями, и так как к тому же времени будет готово помещение для сбора составных частей, то я пошлю туда двух офицеров и 50 солдат сторожить день и ночь, во избежание несчастья.

Я дам также Леппиху артиллерийского офицера, которому будет поручено наполнить два ящика с разрушительным веществом, которые он берет с собой. В конце месяца нужно ему дать экипаж из 50 человек, лучше всего взять солдат и хорошего офицера. Они могли бы, прежде отправления в армию, поупражняться и выучиться маневрировать крыльями." К этому времени про машину стали говорить, "что это корабль новой конструкции, который будет двигаться под водою…"

Тайна относительно "летучей машины" Леппиха принимала все новые формы – "снаряды для пушек нового типа", "земледельческие машины", "подводная лодка", со временем расширялся круг лиц, в нее посвященных. Окончательно "демаскировал" постройку сам Александр I, 15 июля посетивший дачу Репнина. Это увидел 18-летний студент И.Шнейдер, служивший у купца Данкварта и бывший репетитором впоследствии знаменитого Грибоедова и Панина. Он понял, что там строится что-то очень важное и уговорил имевшего туда доступ Данкварта взять его с собой на дачу под видом мастерового.

В воспоминаниях Шнейдера сохранилось, что "в доме, великолепные залы… были превращены в мастерские и по роскошным паркетам разбросаны были разные материалы и инструменты. Перед окнами на дворе висела раззолоченная гондола и какие-то большие крылья. Дача охранялась стражею, и пришлось проехать несколько караулов, прежде нежели попасть туда." Интерес Шнейдера заметил "живой, несколько рябоватый господин" (Шеффер) и с улыбкой сказал: "Вы слишком любопытны, молодой человек." Ответ Шнейдера, что он рабочий Данкварта, Шеффера просто развеселил: "Рабочий! А кто каждый день гуляет по Ордынке с Грибоедовым и Паниным? Вы из университета", – то есть служба безопасности была "начеку". Но "немец немца не выдаст", и он в деталях рассказал общий замысел и детали постройки.

Шнейдер, впоследствии профессор Московского университета, описал, как Леппих, взвесив построенную лодку, кроил оболочку под фактическую массу из расчета кубометр водорода на килограмм веса. Пропитанную лаком Шеффера оболочку для устрашения неприятеля и облегчения раскроя раскрасили под "осу". В развешенную над лодкой оболочку из стоящих вдоль стен бочек с серной кислотой и железными опилками протянули матерчатые рукава, по которым аэростат наполняли водородом. Проливной дождь с грозой чуть не погубил всю затею – оболочка намокла, в бочки попала вода, качество водорода ухудшилось.

Между тем началось вторжение Наполеона в Россию. Ростопчин, свято веривший в успех машины Леппиха, докладывая о состоянии дел, просил у императора "позволения служить в армии прапорщиком или помощником Леппиха". В ответ от Александра I 8 августа пришла инструкция, процитированная Л.Толстым в "Войне и мире". Он предупреждал также Ростопчина, чтобы Леппих при первой посадке в штабе Кутузова "принял предосторожность поднять шар, укрепив его за веревку; в противном случае, к нему могут собраться любопытные из войск, а между ними могут оказаться и неприятельские шпионы".

Как писал в 1910 г. А.Родных, "это предусмотрительное распоряжение Александра I явилось первою естественною попыткою зарождения военного воздухоплавания". Немало удивившись наличием у него "военно-воздушных сил", Кутузов накануне Бородинского сражения запрашивал Ростопчина "об еростате, который тайно готовится близ Москвы. Можно ли им будет воспользоваться прошу мне сказать, и как его употребить удобнее."

Тем временем враг наступал, 10 августа оставили Смоленск, и в Москве стали готовиться к эвакуации. 13 августа Ростопчин писал царю: "Леппих собирает теперь в одно целое ея части; тафта уже сшита и два маленьких шара, которые будут следовать за большим, готовы." По словам изобретателя, "чтобы уложить все его снасти… достаточно для этого трех дней". К этому времени уже было истрачено 130 тысяч рублей, но по мнению Ростопчина, "если бы удалось его предприятие, то можно бы не пожалеть и миллиона. Если придется вывозить его отсюда, то я отправлю его в Нижний, до Коломны на подводах, а потом водою".

Время текло неумолимо, но к обещанному сроку большой шар закончить не удалось, Леппих взялся за опыты с маленькими. К этому времени в народ проникли разные слухи о воздушном шаре, и граф Ростопчин счел за лучшее в своих "афишках", расклеенных по городу 22 августа, "официально" объявить москвичам: "Здесь мне поручено от Государя было сделать большой шар, на котором 50 человек полетят, куда захотят, и по ветру, и против ветра; а что от него будет, узнаете и порадуетесь. Если погода будет хороша: то завтра или после завтра ко мне будет маленкой шар для пробы. Я вам заявляю, чтобы вы, увидя его, не подумали, что его от злодея, а он сделан к его вреду и погибели". Одновременно Ростопчин сообщил царю, что "Леппих окончил маленький шар, который поднимает пять человек. Завтра будет опыт, о чем я известил город и, чтобы не пугались, заявил, что это делается против неприятеля. Князю Кутузову я писал об этом."

Место в экипаже нового летательного аппарата предложили Первому ратнику Московского ополчения С.Н.Глинке, отметившему в своих записках в 1812 г.: "К заглушению мысли о предстоявшей опасности занимали умы народа сооружением какого-то огромного шара, который, по словам разгульной молвы, поднявшись над войсками Наполеона, польет огненный дождь, особенно на артиллерию. Шутя или не шутя предлагали мне место на этом огненном шаре…" Отказавшийся ратник говорил, что "не привык ни к чиновничьему возвышению, ни к летанию на воздухе. У меня на высоте закружится голова".

После "афишек" Ростопчина прошло больше недели, состоялась Бородинская битва, но москвичи так и не увидели в небе возбудивший столько толков и надежд воздушный шар. 29 августа Ростопчин "с прискорбием" известил царя о неудаче Леппиха. Вместо обещанных пяти человек маленький шар не поднимал и двоих, а на заполнение его водородом понадобилось не 10 часов, а больше трех дней. "Потребовалось какое-то особенное железо, крылья оказались слабыми". После радужных надежд наступило жестокое разочарование: "Большая машина не готова и, кажется, надо отказаться от надежды на успех, которого ожидали от этого предприятия. Менее всего, конечно, можно пожалеть об истраченных на него деньгах. Леппих – сумасшедший шарлатан, а Алопеус слишком был увлечен своим финским воображением"

Перед вступлением Наполеона в Москву Ростопчин отправил Леппиха и Иордана в Петербург, а рабочих вместе с шарами и принадлежностями – в Нижний Новгород. В спешке многое увезти не успели, пришлось оставшиеся детали, в том числе и лодку, сжечь.

Несмотря на беспрецедентную секретность, французы, судя по мемуарам адъютантов Наполеона, имели "много сведений о зажигательном воздушном шаре или адской машине". В Воронцово был послан верховный судья армии генерал Лауер. В его докладной отмечалось, что "…здесь была обнаружена лодка, которая подвешивалась к воздушному шару, но была сожжена до вступления наших войск в Москву. Эта лодка находилась в 100 шагах от дворца, имела 60 футов длины и 30 ширины, в ней находилось много остатков винтов, гаек, гвоздей, крючьев, пружин и множество прочих железных снарядов всякого рода. В помещениях упомянутого строения найдено 180 бутылей купороса, сверх этого вокруг дома 70 бочек и 6 особых чанов. В самом доме найдены столярные и слесарные мастерские и множество всевозможных инструментов и приспособлений. Примечательно также, что в маленьком белом доме, стоящем неподалеку, найдено много разбросанного и растоптанного пороху…"

Организовав в окрестностях Воронцова облаву, французы поймали 26 человек, главным образом, мастеровых, среди них также были офицер и 10 ополченцев, охранявшие имение. По приговору военно-полевого суда 16 из них объявили "поджигателями" и расстреляли. Как сообщалось в бюллетенях Великой Армии, у 300 поджигателей "…были ракеты, каждая в шесть дюймов и укрепленная между двумя кусками дерева. У них были также снаряды, которые они бросали на кровли домов…." Такими пороховыми ракетами, помимо бомб, собирались вооружить дирижабль Леппиха. Наполеон был уверен, что Москву подожгли по приказу губернатора, и "…этот презренный Ростопчин велел приготовить эти зажигательные средства, распустив слух, что строится воздушный шар, с которого польется огненный дождь на французские войска и истребит их…"

Но эпопея "военного воздухоплавания" на этом не кончилась. В следующем году Леппиху позволили достроить свой воздушный "бомбардировщик" сначала в Нижнем Новгороде, затем в Ораниенбауме под Петербургом. Все попытки наполнить слежавшуюся за зиму и потрескавшуюся от морозов оболочку водородом, получаемым от реакции серной кислоты с железными листами, оканчивались неудачей. Местами порвавшаяся оболочка из тафты не держала газ. Леппих ее отремонтировал, построил новую гондолу, попутно облегчив конструкцию и заменив деревянные стойки пеньковыми канатами, усовершенствовал "рессоры". Он писал, что "машина хорошо двигалась вперед, сделав несколько движений крыльями, но наконец рессоры лопнули, и я был вынужден прекратить опыты". Еще раньше Ростопчин утверждал, что "рессоры ломались при первых ударах весел". Но, несмотря на неудачи, изобретатель продолжал упорно работать, в сентябре 1813 г. генерал Вандомский сообщил "глупому" Аракчееву, что Леппих "делал несколько раз опыты и поднимался в шару на привязях не свыше 5-ти или 6-ти сажен от земли, но направления лететь в шару против ветра произвести не мог".

Терпение Александра 1 иссякло, он дал распоряжение Артиллерийскому комитету составить заключение об этих опытах, но Леппих уклонился от обсуждения своих опытов в Военно-ученом комитете и уехал за границу. Сейчас очевидно, что такой аэростат не мог быть управляемым с ломощью гребных весел. Для его движения требовался двигатель мощностью больше 100 л.с. и достаточно эффективный воздушный винт, до создания которых оставалось подождать чуть меньше столетия. Но изобретатель, истративший свыше 180 тысяч рублей, вовсе не был шарлатаном, как его иногда называли в литературе. Первые попытки сделать механически управляемый аэростат относятся еще к 1780-м гг., когда сначала Люнарди безуспешно пытался применить плоскости-весла, а затем его идею развил архитектор Масс, на его чертеже добавлены плоскости- рули и изменена форма баллона. Физик Карр спроектировал особые гребные колеса, а генерал Меснье применил воздушные винты, по своей форме и применению воздушных винтов его проект очень напоминал дирижабли начала XX века.

До сих пор остается открытым вопрос, какого объема был аэростат Леппиха. Учитывая, что из с.Воронцово увезли груз на 130 подводах, из них 100 – с железом, его массу исчисляли в 500 – 1000 пудов, а объем – в 7000 – 13000 м 3 . П.Д.Дузь, исходя из количества закупленной тафты (5000 аршин), учитывая небольшое удлинение ( = 3, считал, что его наибольший диаметр равнялся 16 м, а длина – 57 м. Для цилиндра такого размера объем был равен 11500 м 3 , а с учетом коэффициента заполнения -0,7 объем шара оценивался в 8000 м 3 .

Аэростат относился к так называемой "полужесткой системе", оболочка рыбообразной формы изготовлялась из пропитанной особым лаком тафты, передняя часть – широкая, а задняя – узкая. Верхняя половина покрывалась сетью, прикрепленной к опоясывающему оболочку обручу. Конструктивным новшеством был жесткий киль в виде единого целого с гондолой, соединенный подкосами с обручем. По форме киль повторял нижнюю часть оболочки. В кормовой части оболочки к обручу был подвешен горизонтальный руль. К жесткому каркасу оболочки по обеим ее сторонам шарнирно крепились два маховых подвижных крыла, взмахами которых и должен был, по замыслу Леппиха, двигаться в нужном направлении его аэростат.

Крылья состояли из нескольких пружинящих стержней, называемых "рессорами", длиной -10,5 м, на каждом из них находилось несколько шарнирно закрепленных лопастей шириной до 2 м. Общая площадь лопасти была в пределах 13-15 м 2 . Эти лопасти работали как клапана, на "прямом ходе" опираясь на "рессору", а на обратном – открываясь и пропуская через себя воздух. Пружинящие "рессоры", по замыслу Леппиха, должны были компенсировать порывы ветра. Такие детали его проекта вместе с использованием жесткого киля и руля высоты свидетельствовали о незаурядном техническом таланте и целом ряде приоритетов немецкого изобретателя. В 1910-х годах для обеспечения автоматической устойчивости первых аэропланов некоторые конструкторы, такие как Бреге, Кургиньянц и др. предложили схемы летательных аппаратов с шарнирно закрепленными пружинящими крыльями или с пружинящими нервюрами.

По расчетам историка Л.М.Вяткина, две команды по 16 гребцов на каждое весло развивали мощность -12 – 14 кВт, что было явно недостаточно, хотя в штиль скорость аэростата могла достигать до 30 км/час. Однако достаточно большой момент сил при рывке недостаточно гибкие "рессоры" выдержать не могли. В начале 1990-х годов в авиационном лицее в Рыльске предприняли попытку воссоздать малоразмерную натурную модель дирижабля Леппиха, прекратив исследования из-за отсутствия финансирования. По утверждению Л.М.Вяткина, даже первые предварительные результаты были весьма обнадеживающими.

Кроме бомб, сбрасываемых через люк в днище лодки, аэростат собирались вооружить пороховыми ракетами образца 1807 г. калибра 12 – 20 см и весом 32 – 48 фунтов. Дальность стрельбы со станков с переменным углом возвышения, установленных на нижней палубе, достигала 2,7 км.

Таким образом, еще в начале XIX века в Москве была предпринята попытка построить управляемый аэростат невиданных для того времени размеров и достаточно совершенной конструкции.

Леппиху так и не удалось построить "военно-воздушный флот" ни для Наполеона, ни для Александра I. Но он не ошибся в своих прогнозах, в XX веке машины с крыльями стали действительно адскими, и впоследствии причинили "роду людскому еще больше зла, чем сам Наполеон…"

В 1912 г. в России торжественно отпраздновали 100-летие Бородинского сражения. Праздновали на Бородинском поле, в Москве на Красной площади и на Ходынском поле, уже тогда именовавшемся "Аэродромом Московского общества воздухоплавания" (МОВ). Для лучшей подготовки к торжествам переизбрали даже Председателя МОВ. Им вместо престарелого генерала от кавалерии П.А.Плеве стал московский генерал-губернатор В.Ф.Джунковский. В грандиозном параде на "Аэродроме МОВ" воздушная часть отсутствовала. Военных летчиков и авиачастей в Москве тогда еще просто не было, а вот почему не состоялся воздушный праздник с полетами "пилотов-профессионалов" (летчиков-спортсменов) на воздушных шарах и самолетах, до конца неясно. Может быть именно потому, что так и не взлетел аэростат Леппиха.

Автор считает своим приятным долгом выразить свою искреннюю признательность Л.М.Вяткину за любезно предоставленные сведения и иллюстративный материал.

Михаил НИКОЛЬСКИЙ