Каттнер Генри Что вам нужно

ГЕНРИ КАТТНЕР

ЧТО ВАМ НУЖНО

Пер. с англ. Н. Гузнинова

ОНЖУН МАВ ОТЧ

сообщала надпись на стекле. Тим Кармайкл, репортер журнала, специализирующегося на экономике, и подрабатывающий сенсационными и скандальными статейками для бульварных газет, не видел в этом перевернутом тексте никакого смысла. Он решил, что это просто дешевый рекламный трюк – редкий случай на Парк-авеню, где надписи в витринах подчеркивали великолепие магазинов.

Бормоча что-то под нос, он пошел дальше, но вдруг повернул и зашагал обратно. У него не хватало воли побороть врожденное любопытство. Остановившись перед витриной, он посмотрел вверх и произнес вполголоса:

– У нас есть то, что вам нужно. Вот так-то!

Текст был написан небольшими прописными буквами на черной полосе, пересекающей узкую стеклянную плоскость. Под ней находилось панорамное витринное окно из абсолютно прозрачного стекла, а сквозь него видны были несколько предметов, старательно разложенных на белом бархате: ржавый гвоздь, снегоступ и бриллиантовая диадема.

Впечатление было такое, словно Сальвадор Дали спроектировал декорацию для Картье или Тиффани.

– Бижутерия? – тихо спросил он сам себя. – Но почему "Что вам нужно"?

Кармайкл живо представил себе миллионеров, впавших в отчаяние без колье из тщательно подобранных друг к другу жемчужин, или наследниц крупных состояний, жалобно рыдающих от желания получить несколько новых изумрудов. Торговля предметами роскоши основывалась на утонченной игре спроса и предложения в самых верхах общества. Лишь немногие действительно нуждались в алмазах, остальные просто желали их и могли за них заплатить.

– Может, они продают бутылки с джиннами, – предположил Кармайкл. – Или волшебные палочки? Тот же номер, что с кроликом и шляпой. Напиши на стекле что-нибудь завлекательное, пусть зеваки платят свои десятицентовики и рвутся внутрь. За два цента…

В то утро у него была изжога, его мутило от всего мира. Перспектива раскрыть обман была довольно привлекательной, а его удостоверение журналиста давало некоторые возможности. Распахнув дверь, он вошел в магазин.

Все-таки это была Парк-авеню. Никаких тебе шкафов или прилавков; с тем же успехом это могла быть галерея искусств. На стенах висело несколько картин, и Кармайкл поразился комбинации ошеломляющей роскоши с холодом нежилого помещения.

Из-за портьеры в дальней части помещения вышел очень высокий мужчина со здоровым румяным лицом, голубыми глазами и старательно причесанными седыми волосами. Его дорогой, хоть и слегка запущенный твидовый костюм удивительно не подходил к обстановке.

– Добрый день, – сказал он, окидывая быстрым взглядом одежду гостя. Похоже, результат осмотра удивил его. – Могу я вам чем-то помочь?

– Возможно. – Кармайкл представился и показал удостоверение.

– О… Меня зовут Телли. Питер Телли.

– Я видел вашу вывеску.

– Да?

– Наш журнал постоянно ищет новых рекламодателей. Я никогда прежде не видел вашего магазина.

– Он стоит на этом месте много лет, – сообщил Телли.

– Это галерея?

– Э… пожалуй, нет.

Дверь открылась, вошел румяный толстяк и сердечно поздоровался с хозяином. Кармайкл узнал его, и магазин значительно поднялся в его глазах. Этот толстяк был большой шишкой.

– Извините, что так рано, мистер Телли, – сказал клиент, – но я не хотел опаздывать. У вас было время найти для меня… то, что мне нужно?

– Разумеется. Эта вещь у меня. Минуточку. – Телли торопливо вышел и вскоре вернулся с небольшим пакетом, который подал мужчине. Тот вручил ему чек и вышел. Кармайкл успел заметить сумму и нервно сглотнул слюну. Машина толстяка стояла перед магазином.

Репортер подошел к двери, откуда мог все видеть. Румяный мужчина был нетерпелив. Его шофер с каменным лицом ждал, пока хозяин дрожащими пальцами вскроет пакет.

– Не уверен, что нуждаюсь в рекламе, мистер Кармайкл, сказал за спиной Телли. – У меня тщательно подобранная клиентура.

– Может, вас заинтересуют наши еженедельные экономические бюллетени?

Телли с трудом удержался от смеха.

– Нет, не думаю. Поверьте, я далек от всего этого.

Тем временем румяный мужчина развернул пакет и вынул из него яйцо. Насколько Кармайкл мог заметить со своего места у двери, это было совершенно обычное яйцо. Однако владелец отнесся к нему необычайно уважительно. Пожалуй, его восхищение не могло быть больше, если бы последняя на Земле курица сдохла десять лет назад. Лицо его выражало огромное облегчение. Он что-то сказал шоферу, и машина мягко тронулась с места.

– Ваш бизнес – продукты? – неожиданно спросил Кармайкл.

– Нет.

– А можете вы сказать, что именно?

– Боюсь, что нет, – ответил Телли.

Репортерский нюх Кармайкла учуял что-то интересное.

– Разумеется, я мог бы выяснить и сам через Бюро Содействия Бизнесу…

– Сомневаюсь.

– В самом деле? Их наверняка заинтересовало бы, что для одного из ваших клиентов яйцо обошлось в пять тысяч долларов.

– Моя клиентура настолько немногочисленна, что высокие цены просто неизбежны, – объяснил Телли. – Возможно, вы слышали о некоем мандарине, который платил сказочные деньги за яйца с доказанной древностью.

– Этот тип не мандарин, – заметил Кармайкл.

– Действительно. Одним словом, как я уже говорил, мне не нужна реклама…

– Я в этом не уверен. Одно время я работал в рекламе и скажу, что ваша вывеска наоборот – классическая приманка.

– Видно, что вы не психолог, – ответил Телли. – Я просто осуществил свою мечту. Пять лет я ежедневно смотрел на стекло и читал эту надпись задом-наперед – изнутри магазина. Это приводило меня в бешенство. Знаете, слово становится странным, если разглядывать его долгое время. Любое слово. Оно перестает принадлежать к людскому языку. Из-за этой надписи у меня даже начался невроз. Если читать надпись наизнанку, она не имеет никакого смысла, но я все время пытался его найти. Когда я начал говорить: "Онжун мав отч, от ьтсе сан у" и искать в этом философский смысл, то вызвал художника. Люди все равно приходят, если их это заинтересует.

– Но не очень много, – сказал Кармайкл. – Здесь Парк-авеню, и вы разместились на слишком дорогом месте. Никто с низкими или средними доходами сюда не придет. Значит, вы работаете для богатых.

– Ну-у… – протянул Телли. – Вы, пожалуй, правы.

– И вы не скажете, в чем тут дело?

– Пожалуй, нет.

– Но вы же понимаете, что я могу докопаться. Это могут быть наркотики, порнография, скупка краденого в особо крупных размерах…

– Очень правдоподобно, – вежливо согласился Телли. – Я скупаю краденую бижутерию, запихиваю ее в яйца и продаю. А может быть, яйцо набито микроскопическими французскими открытками. До свидания, мистер Кармайкл.

– До свидания, – ответил тот и вышел. Ему уже давно следовало быть в редакции, но эта загадка слишком сильно дразнила его. Какое-то время он изображал детектива и наблюдал за магазином, добившись неплохих результатов – в каком-то смысле. Он узнал почти все, за одним исключением – к чему все это?

Вечером он вновь вошел в магазин.

– Минуточку, – сказал Кармайкл, заметив недовольство на лице хозяина магазина. – Что бы вы ни думали, но ведь я тоже могу быть клиентом.

Телли рассмеялся.

– А почему бы и нет? – Кармайкл поджал губы. – Вы же не знаете, сколько у меня на счету. Или вы обслуживаете только избранных клиентов?

– Нет. Но…

– Я понаблюдал, – быстро сказал репортер, – и видел этих людей. Честно говоря, я даже следил за ними, и знаю, что они у вас покупают.

– Правда? – Телли изменился в лице.

– Правда. Все они очень спешат развернуть свои покупки, и это облегчило мне задачу. Несколько покупок я проглядел, но видел достаточно, чтобы можно было применить логику. Прежде всего: ваши клиенты не знают, что покупают. Это как лотерея. Несколько раз они бывали здорово удивлены. Какой-то парень вскрыл пакет и нашел пачку вырезок из старых газет. А что вы скажете о темных очках? Или револьвере, наверняка нелегальном и уж точно без разрешения? Или алмазе… явно искусственном, потому что он был слишком большой.

– Гмм… – загадочно буркнул Телли.

– Я не полный кретин и чувствую, когда что-то не так. Большинство этих людей – большие шишки в том или ином смысле. Почему ни один из них не заплатил вам наличными, как сделал тот первый, что приходил утром, когда я был здесь?

– Вообще-то я продаю в кредит, – объяснил Телли. – У меня свои принципы. Я должен поступать так, чтобы иметь спокойную совесть, ведь на мне лежит большая ответственность. Видите ли, я продаю эти вещи с некоторого рода… гарантией. Мне платят, когда предмет докажет свою необходимость.

– Ага. Яйцо. Темные очки. Асбестовые рукавицы – кажется, это были они? Вырезки из газет. Револьвер. И алмаз. Как вы это придумываете?

Телли молчал.

– У вас есть посыльный. Вы отправляете его, и он возвращается с покупками. Возможно, он идет в продовольственный на Медисон-авеню и покупает яйцо, а может, в ломбард на Шестую за револьвером. Или… ну что ж, я говорил вам, что рано или поздно сам узнаю, чем вы торгуете.

– И вам удалось? – вежливо спросил Кармайкл.

– "У нас есть то, что вам нужно", – ответил Кармайкл. Но откуда вы знаете?

– Я вижу, вы близки к окончательным выводам.

– Я не верю в магию. Мне известно много странных магазинчиков, продающих необычные предметы. Я знаю о них, потому что писал о таком. Идет человек по улице и вдруг видит странный ларек, но хозяин не обслужит его, потому что торгует только с гномами… Или только ему продаст чудесный амулет с особыми свойствами. Так или иначе – все это чепуха!

– Гмм… – сказал Телли.

– Можете хмыкать сколько угодно, но от логики вам не уйти. Или все это какое-то надувательство, или это один из этих смешных магических магазинчиков. А в них я не верю, потому что это нелогично.

– Почему?

– По экономическим причинам, – объяснил Кармайкл.

– Предположим на секунду, что вы владеете какими-то таинственными силами – скажем, можете создавать устройства для телепатии. Пусть так, но зачем, черт возьми, вам открывать магазин? Чтобы продавать эти устройства и зарабатывать деньги? Чтобы жить этим? Да вы бы просто включили эту штуку, прочли мысли какого-нибудь маклера и купили нужные акции. В этом и заключается внутреннее противоречие таких предприятий – если ты чем-то владеешь и можешь открыть подобный магазин, то он оказывается вовсе не нужен. Зачем играть в Робин Гуда?

Телли не ответил. Кармайкл криво усмехнулся.

– "Я всегда думаю, что покупают торговцы вином, и что хотя бы наполовину так ценно, как то, чем они торгуют", – процитировал он. – В этом весь вопрос – что вы покупаете? Что вы продаете, я знаю – яйца и темные очки.

– Вы бестактный человек, мистер Кармайкл, – тихо сказал Телли. – Вам не приходило в голову, что это попросту не ваше дело?

– Я тоже могу быть клиентом, – повторил Кармайкл.

– Что вы на это скажете?

Холодные голубые глаза Телли задумчиво смотрели на него. Потом в них появился какой-то блеск.

– Об этом я не подумал, – признал он. – Можете… При определенных обстоятельствах. Извините, я на минуту.

– Пожалуйста, – согласился Кармайкл, и Телли исчез за портьерой.

Снаружи машины лениво двигались вдоль Парк-авеню. Солнце уже спряталось где-то за Гудзоном, и улица погрузилась в голубую тень, незаметно поглотившую громады небоскребов. Кармайкл взглянул на вывеску – У НАС ЕСТЬ ТО, ЧТО ВАМ НУЖНО – и усмехнулся.

В комнате за портьерой Телли прильнул глазом к окуляру и покрутил верньер. Потом еще несколько раз. Затем, кусая губу, вызвал посыльного, сказал ему пару слов и вернулся к Кармайклу.

– Вы мой клиент, – сказал он. – Но есть одно условие.

– Вас интересует состояние моего счета?

– Нет. Я сделаю вам скидку. Однако прошу понять одно. У меня действительно есть то, что вам нужно. Вы не знаете, что это, но я знаю, и, поскольку это так, я продам его вам за… скажем, пять долларов…

Кармайкл полез за бумажником, но Телли остановил его.

– Заплатите, когда будете удовлетворены. Впрочем, деньги – лишь номинальная часть стоимости. Есть и еще кое-что. Если вы будете удовлетворены, я бы хотел, чтобы вы обещали никогда больше не появляться возле моего магазина и никому не говорить о нем.

– Понимаю, – медленно произнес Кармайкл. Его теории слегка изменились.

– Ждать придется недолго… о, уже готово. – Звонок возвестил возвращение посыльного. – Минуточку, – бросил Телли и исчез за портьерой. Через минуту он вернулся со старательно упакованным свертком, и сунул его в руку репортеру.

– Всегда носите это при себе, – сказал он. – А теперь прощайте.

Кармайкл кивнул, спрятал сверток в карман и вышел. Он чувствовал себя богатым, поэтому остановил такси и поехал в знакомый бар. Там, в слабо освещенной телефонной будке он вытащил сверток.

Взятка, решил он. Телли платил ему за молчание о его махинациях, в чем бы они ни заключались. Это было понятно живи и давай жить другим. Интересно, сколько там…

Десять тысяч? Пятьдесят? Насколько прибылен его рэкет? Он открыл прямоугольную картонную коробочку. В ней лежали ножницы; картонные ножны защищали лезвия.

Кармайкл тихо пробормотал что-то. Выпив свой коктейль, не чувствуя вкуса, он заказал еще один. Взглянув на часы, он решил, что магазин на Парк-авеню уже закрыт и мистер Питер Телли ушел.

– "…хотя бы наполовину так ценно, как то, чем они торгуют", – сказал он. – А может, это ножницы парки? Ну-ка…

Он снял картонку и несколько раз щелкнул ножницами в воздухе. Ничего не произошло.

Щеки его слегка порозовели, когда он прятал ножницы в карман. Вот это номер! Завтра же нужно будет позвонить Питеру Телли.

А до тех пор? Кармайкл вспомнил, что договорился поужинать с одной девушкой из редакции, поэтому торопливо расплатился и вышел. Стемнело, и холодный северный ветер дул со стороны Парк-авеню. Кармайкл поплотнее закутал шарфом шею и помахал рукой, подзывая такси. Он был изрядно раздосадован.

Полчаса спустя худой мужчина с печальными глазами – Джерри Уорт, переписывающий тексты перед тем, как отправить их в типографию – подошел к нему у стойки бара, где Кармайкл коротал время.

– Ждешь Бетси? – спросил он, кивнув бармену. – Она прислала меня, сказать, что не сможет прийти. Масса работы, нужно сдавать номер. В общем, извини и тому подобное. А где ты был весь день? У меня было к тебе несколько дел. Давай сперва выпьем.

Они заказали пшеничной. Кармайкл был уже слегка на взводе, щеки его разрумянились.

– "Что вам нужно", – бормотал он. – Маленький, незаметный…

– Ты о чем? – спросил Уорт.

– Ничего. Выпьем. Я решил подложить одному парню свинью. Если сумею, конечно.

– Себе ты ее уже почти подложил. Этот анализ рудных разработок…

– Яйца! Очки!

– Я вытащил тебя из этого…

– Заткнись, – сказал Кармайкл и заказал очередную порцию. Его трясло от ярости каждый раз, как он вспоминал о ножницах.

– Я не прочь делать людям добро, но люблю об этом рассказывать, – с нажимом произнес Уорт после пятой рюмки. – А ты мне не даешь. Мне нужно только чуточку благодарности…

– Давай, рассказывай, – согласился Кармайкл. – Выбрось это из себя. Кто тебе мешает?

– Эти руды, – довольно начал Уорт. – Вот в чем дело. Тебя не было в редакции, но я все сделал сам. Я проверил по нашей картотеке, и все о "Транс-Стил" оказалось шиворот-навыворот. Если бы я не поправил, это было бы уже в типографии.

– Что?

– "Транс-Стил". Они…

– Идиот! – рявкнул Кармайкл. – Я прекрасно знаю, что это не совпадало с нашими данными, и даже хотел оставить записку, чтобы их исправили. У меня информация из самой фирмы. Какого черта ты суешь нос в чужие дела?

Уорт нервно заморгал.

– Я хотел помочь…

– Я работал, как зверь, чтобы все раскопать, и мог получить за это прибавку к жалованью. Слушай, материал уже пошел?

– Не знаю. Может, и нет. Когда я уходил, Крофт еще проверял гранки.

– О'кей, – бросил Кармайкл. Он схватил шарф, спрыгнул со стула и направился к двери, а оправдывающийся Уорт пошел за ним следом, наступая на пятки. Через десять минут они были в редакции и слушали вежливые объяснения Крофта, что рукопись уже отправлена в типографию.

– Это так важно? Что там, собственно, было? И кстати, где ты был весь день?

– Танцевал на радуге, – буркнул Кармайкл и вышел.

В баре он мешал виски и пшеничную, поэтому холодный ночной воздух не отрезвил его. Слегка покачиваясь, он стоял на тротуаре, разглядывая шатающиеся здания.

– Извини, Тим, – сказал Уорт. – Теперь уже слишком поздно. Да и ничего не случится, ты же имел право опираться на редакционные данные.

– И не пытайся меня удерживать, – ответил Кармайкл. Чертов дурень!

Он был зол и пьян. Взмахнув рукой, он остановил очередное такси и поехал в типографию. Сконфуженный Джерри Уорт увязался за ним.

Ритмичный грохот наполнял здание. От быстрой езды в такси Кармайкла слегка поташнивало, голова болела, растворенный в крови алкоголь кружил по жилам. Душный горячий воздух не приносил облегчения. Вокруг стояли огромные линотипы, двигались люди, похожие на призраков. Зрелище напоминало ночной кошмар. Кармайкл топтался на одном месте, когда вдруг что-то дернуло его сзади и потащило.

Уорт крикнул, на лице его отразился ужас, он лихорадочно замахал руками. Это тоже было частью кошмара. Кармайкл понял, что случилось. Какие-то движущиеся части машины подцепили концы его шарфа и теперь неумолимо тащили его к огромным шестерням. Грохот и вой оглушали. Кармайкл дернул шарф.

– …нож! Обрежьте его! – верещал Уорт.

Кармайкла спасло особое состояние души, вызванное алкоголем. Трезвый он не смог бы даже шевельнуться от ужаса. Ему было довольно трудно собраться с мыслями, но зато когда он это сделал, выход нашелся почти сразу. Вспомнив о ножницах, он сунул руку в карман и быстрым, хотя и не совсем уверенным движением, перерезал шарф.

Белый шелк исчез в машине. Кармайкл коснулся неровно обрезанной ткани и неуверенно улыбнулся.

Питер Телли надеялся, что Кармайкл больше не появится. Линии вероятности показывали два возможных варианта: в одном все шло хорошо, зато в другом…

Кармайкл вошел в магазин на следующее утро и протянул пятидолларовый банкнот. Телли принял его.

– Спасибо, но вы могли прислать и чек.

– Мог бы. Правда тогда я ничего не узнал бы.

– Вы правы, – вздохнул Телли. – Вы уже решили, не так ли?

– Вас это удивляет? – спросил Кармайкл. – Прошлой ночью… вы знаете, что произошло?

– Да.

– Откуда?

– Пожалуй, я могу вам это сказать. Вы и сами все узнаете. Мне это ясно наверняка.

Кармайкл сел, закурил и кивнул.

– Простая логика. Вы никоим образом не могли подстроить это небольшое происшествие. Бетси Хоуг решила не ходить на свидание еще вчера утром, до того, как мы познакомились, и это явилось началом цепи событий. Следовательно, вы должны были наперед знать, что произойдет.

– Я и знал.

– Ясновидение?

– Если хотите. Я увидел, что вы будете раздавлены машиной…

– Это предполагает изменение будущего.

– Наверняка, – сказал Телли, пожимая плечами. – Будущее возможно в бесконечном количестве вариантов. Различные линии вероятности. Все зависит от критических точек. Так уж сложилось, что я разбираюсь в электронике и несколько лет назад, совершенно случайно, открыл принцип видения будущего.

– Как вы это делаете?

– Главное здесь – индивидуальная фокусировка на клиенте. С момента, как вы сюда вошли, – он махнул рукой, – вы находились в пределах действия моего сканера. Сама машина размещена сзади. Вращая градуированную ручку, я проверяю возможные варианты будущего. Порой их много, иногда лишь несколько, словно некоторые станции не работают. Я смотрю на экран, вижу, что вам нужно… и доставляю это.

Кармайкл выпустил дым через нос и, прищурив глаза, разглядывал вьющиеся голубые полосы.

– Вы просматриваете всю жизнь человека – трижды, четырежды или сколько там нужно раз?

– Нет, – возразил Телли. – Моя машина настроена так, что изучает лишь критические кривые. Когда они появляются, я их прослеживаю и проверяю, что нужно для. безопасности или счастливого спасения.

– Темные очки, яйцо, рукавицы…

– Мистер… скажем, Смит – один из постоянных моих клиентов. Каждый раз, когда он с моей помощью счастливо переживает кризис, он является за новыми указаниями. Тогда я определяю время и сущность очередного кризиса и снабжаю Смита тем, что ему нужно, чтобы уцелеть. Сейчас я дал ему асбестовые рукавицы. Примерно через месяц он окажется в ситуации, когда будет вынужден – в определенных обстоятельствах – коснуться раскаленного докрасна металлического прута. Он художник, поэтому его руки…

– Понимаю. Значит, не всегда речь идет о спасении жизни.

– Разумеется, нет. Жизнь не единственный важный фактор. Относительно небольшой кризис может привести, например, к разводу, неврозу, неверному решению и гибели сотен людей. Я обеспечиваю здоровую и счастливую жизнь.

– Я вижу, вы альтруист. Но почему вы ограничиваете свою клиентуру?

– У меня нет ни времени, ни достаточного оборудования.

– Можно построить больше машин.

– Ну что ж… – сказал Телли. – Большинство моих клиентов – люди богатые. Мне есть с чего жить.

– Если бы вас интересовали деньги, вы могли бы, например, прочесть будущие биржевые сводки, – заметил Кармайкл. – Мы возвращаемся к прежнему вопросу: если некто обладает чудесной мощью, почему он удовлетворяется содержанием какого-то магазинчика?

– По экономическим причинам. Я… не люблю играть на бирже.

– Это была бы не игра, – уточнил Кармайкл. – "Я всегда думаю, что покупают торговцы вином…" Вот именно: что вы с этого имеете?

– Удовлетворение, – ответил Телли. – Можно определить это так.

Но Кармайкла это не удовлетворило. Он уже обдумывал новые возможности.

– А что будет со мной? В моей жизни вновь произойдет кризис?

– Наверняка. Хотя не обязательно связанный с угрозой для жизни.

– В таком случае я ваш постоянный клиент.

– Но я не…

– Послушайте, я не собираюсь использовать вас. Я буду платить, причем много. Я не богач, но прекрасно знаю цену таким вот услугам. Никаких проблем не будет…

– Это невозможно.

– Да бросьте вы! Я не угрожаю вам рекламой, если вы ее боитесь. Я обычный человек, а не какой-то там демон зла из мелодрамы. Неужели я выгляжу так страшно? Чего вы боитесь?

– Вы обычный человек, – согласился Телли. – Вот только…

– Я не буду вас беспокоить, – не сдавался Кармайкл.

– С вашей помощью я счастливо пережил один кризис. Через какое-то время наступит очередной – так дайте же мне то, в чем я буду нуждаться. Я заплачу, сколько вы скажете, как-нибудь раздобуду деньги. Займу, если не будет другого выхода. Я не причиню вам никаких неприятностей. Я хочу только, миновав очередной кризис, прийти сюда и получить средство против следующего. Что в этом плохого?

– Ничего, – спокойно ответил Телли.

– Вот именно. Я обычный человек, у меня есть девушка Бетси Хоуг. Я хочу жениться, поселиться где-нибудь в деревне, воспитывать детей и чувствовать себя в безопасности. В этом нет ничего плохого.

– Было слишком поздно, уже когда вы вошли сюда сегодня, сказал Телли.

Кармайкл поднял голову.

– Почему? – резко спросил он.

Где-то внутри прозвенел звонок. Телли исчез за портьерой, но почти сразу же вернулся и вручил Кармайклу сверток. Тот улыбнулся.

– Спасибо. Большое спасибо. Когда это произойдет?

– В течение недели.

– С вашего позволения….

Кармайкл развернул пакет и вынул из него пару туфель на гладких пластиковых подошвах. Он удивленно посмотрел на Телли.

– Мне понадобятся туфли?

– Да.

– Полагаю… – Он заколебался. – Думаю, вы не скажете, почему.

– Нет. Однако носите их, куда бы ни пошли.

– Можете быть спокойны. Я пришлю вам чек. Мне может понадобиться несколько дней, чтобы добыть деньги, но я заплачу наверняка. Сколько?

– Пятьсот долларов.

– Я пришлю чек еще сегодня.

– Я предпочитаю не принимать плату, пока клиент не будет удовлетворен, – напомнил Телли. Теперь он был сдержан, голубые глаза смотрели холодно.

– Хорошо, – согласился Кармайкл. – Пойду отпраздную. А вы… пьете?

– Я не могу оставить магазин.

– Ну что ж, в таком случае, до свидания. И еще раз спасибо. Со мной не будет никаких неприятностей, обещаю. – Он повернулся и вышел.

Телли смотрел ему вслед, печально улыбаясь. Он не попрощался с Кармайклом. Пока нет.

Когда дверь закрылась, Телли повернулся и вошел в комнату, где стоял сканер.

Многое может измениться за десять лет. Человек, имеющий под рукой необыкновенную мощь, может воспользоваться ею, забыв все моральные нормы.

Кармайкл изменялся постепенно. Почти десять лет продолжался пересмотр его моральных ценностей. В день, когда он вошел в магазин Телли, в его душе почти не было зла, однако с каждой неделей, с каждым визитом жажда его становилась все сильнее. По причинам, известным только ему, Телли предпочитал сидеть, ожидая клиентов, под прикрытием тривиальных заданий, скрывая невообразимые возможности машины. Но Кармайкла это не удовлетворяло.

Он шел к этому десять лет, но в конце концов час настал.

Телли сидел в старом кресле-качалке спиной к двери. Машина за эти десять лет изменилась мало. Она по-прежнему закрывала две стены, а окуляр сканера поблескивал в темно-желтом свете флуоресцентных ламп.

Кармайкл жадно смотрел в его сторону. Это было окно – и дверь – к силе, превосходящей самые смелые человеческие мечты. Там, в этом небольшом отверстии, скрывалась невообразимая мощь, власть над жизнью и смертью всех живых существ. И между ним и этим чудесным будущим не было ничего… кроме человека, который сидел в кресле-качалке.

Могло показаться, что Телли не слышал звука шагов и тихого скрипа двери. Он не шевельнулся, когда Кармайкл медленно поднял пистолет. Можно было подумать, он не догадывался, что ждет его, даже когда Кармайкл прострелил ему голову.

Телли вздохнул и вздрогнул. Не первый уже раз, просматривая отрезки линий вероятности, он видел свое собственное мертвое тело. И каждый раз, видя эту знакомую фигуру, безжизненно падающую на пол, он словно чувствовал порыв неописуемого холода, которым тянуло из будущего.

Выпрямившись, он сел поудобнее, задумчиво глядя на пару туфель на рубчатых подошвах, лежащую на столе. Мысленно он провожал Кармайкла по улице, до вечера, до утра и дальше, навстречу кризису. Результаты его будут зависеть от того, достаточно ли крепко он будет стоять на перроне метро, когда поезд с грохотом подъедет к месту, где он окажется на будущей неделе.

Телли отправил посыльного за двумя парами туфель и битый час колебался, выбирая между парами на рубчатых и гладких подошвах. Он был добрым человеком, и такое было ему не по душе. Но в конце концов он упаковал для Кармайкла туфли с гладкими подошвами.

– Прощайте, мистер Кармайкл, – буркнул Телли. Это было прощание, которое он произнес, когда тот выходил из магазина. Сейчас в голосе его слышалось явное сожаление. Ему было жаль сегодняшнего Кармайкла, не заслужившего такого конца. Сегодня он еще не был демоном зла из мелодрамы, на смерть которого можно смотреть без содрогания. Но сегодняшний Тим Кармайкл должен был заплатить за того Кармайкла, каким он станет через десять лет. Непременно станет.

Нет ничего хорошего во власти над жизнью и смертью своих ближних. Питер Телли понимал это, но власть почти насильно вложили ему в руки. Он не хотел ее, ему казалось, что машина сама, совершенно случайно набрала невероятную мощь.

Поначалу даже он робел перед ней. Как пользоваться таким устройством? Какие опасности, какие страшные возможности таились в этом оке, смотрящем сквозь завесу времени? Ответственность тяжким крестом легла на него и, прежде чем найти ответ, он с трудом переносил эту тяжесть. А когда узнал… что ж, тогда ноша стала еще тяжелее. Дело в том, что Питер Телли был человеком мягким. Он никому не мог выдать истинной причины, по которой открыл магазин. Удовлетворение, сказал он Кармайклу. Действительно, временами он испытывал глубокое удовлетворение, но в других случаях – как, например, сегодня – были только страх и унижение. Именно унижение.

У нас есть то, что вам нужно. Только Телли знал, что информация эта предназначалась не для тех, кто посещал магазин. Это было сообщение для мира – того мира, будущее которого осторожно, деликатно формировалось Питером Телли.

Нелегко было изменить главную линию будущего. Будущее это пирамида, уложенная кирпич за кирпичом, и изменять его приходилось так же – кирпич за кирпичом. Существовали люди, которые были необходимы, которые могли строить и которых нужно было спасти.

Телли давал им то, в чем они нуждались.

Но встречались и такие, предназначением которых было зло. Им Телли тоже давал то, что требовалось миру – смерть.

Питер Телли не хотел этого страшного могущества, но ключ к нему оказался в его руках, и он не осмелился бы передать такую власть никому из живущих. Порой он совершал ошибки, и почувствовал себя увереннее, лишь когда обнаружил сходство своей машины с ключом. Ключом к будущему. Ключом, который ему доверили.

Он думал об этом, когда, откинувшись на спинку кресла, взял старую потертую книгу и легко нашел хорошо знакомую строку. Губы его чуть шевелились, когда он прочел ее снова в несчетный раз:

– "И Я говорю тебе: ты – Петр… И дадены тебе ключи Царства Небесного…"