"Дюбал Вахазар и другие неэвклидовы драмы" - читать интересную книгу автора (Виткевич Станислав Игнаций)
Эпилог
Неподвижный пейзаж. Ночь, лунный свет. По небу плывут белые облака. От разбитого локомотива осталась только куча искореженного железа. Толпа пассажиров. Стоны и крики. Путевой обходчик Г у г о н ь, держа красный фонарь, разговаривает с начальником поезда. Из-под обломков извлекают раненых и трупы.
П у т е в о й о б х о д ч и к. В чем дело, господин начальник? Столько народу на паровозе? Стреляли? Это что — налёт?
Н а ч а л ь н и к п о е з д а (схватившись за голову, без кивера; шинель разорвана). Пе-пе-пе-пе-пе-пе-пе... Ах, ах... Боже, Боже...
П у т е в о й о б х о д ч и к. Да говорите вы по-человечески! Я как заметил, что делается, тут же подал сигнал «стоп» — вам и номеру пятидесятому. Вы тогда, должно быть, уже прошли станцию, если только у меня часы не врут. Моя жена сошла с ума — у нее сегодня был припадок буйного помешательства. Да еще этот телефон с пяти вечера не работает! Я не хочу нести ответственность.
Н а ч а л ь н и к п о е з д а (разводит руками и что-то невнятно бормочет, потом говорит). Эт-т-то т-т-т-т-а-а-а-йна!!! Какое чудо, что я уцелел! У меня каша вместо мозга, в голове дыра. Того и гляди, все из нее вывалится.
Откапывают Юлию, та с криком выбегает на авансцену.
Ю л и я (безумно). Ничегошеньки прекрасного в этой жизни просто быть не может! Все — сплошное свинство! Все, в чем была красота, раз и навсегда кончилось! Довольно! Убейте меня! Я ничего не хочу — ни видеть, ни знать! Уже не знаю, даже действительно ли я — это я. Не знаю, что будет через минуту. Бессмысленные слова заливают оголенный мозг, все чужое, мерзкое, все уже не то, а что-то совсем другое. Мне страшно! Я не знаю, живы эти люди на самом деле или нет. (Указывает на присутствующих.) Вязкая, безликая, черная бездна разверзлась предо мной! (Садится на кучу обломков.)
П у т е в о й о б х о д ч и к. Тронулась на почве нервного шока. Плетет невесть что, совсем как моя благоверная.
Из-под обломков откапывают Т р е ф а л ь д и, трупы т р о и х Н е г о д я е в и 2 - г о Ж а н д а р м а.
1 - й ж а н д а р м. Так-так — трое негодяев и мой коллега превратились просто в кучу фарша. (Указывает на Трефальди.) Вот главный виновник. Хватайте его!
Т р е ф а л ь д и. Ты что, любезный, не видишь: у меня и так все кишки навыпуск... Я же вот-вот концы отдам. Регулятор вонзился в брюхо самое меньшее сантиметров на тридцать.
Извлекают Т р а в а й я к а и М и н н у, целых и невредимых.
А кроме того, у меня нервный шок от удара лопатой, который мне нанесла эта дама. (Указывает на Минну).
М и н н а. Итак, мы целы и невредимы. Иди сюда, Войташек, и забудь о той, что довела тебя до этого кошмара. Со мной ты совершенно успокоишься.
Т р а в а й я к. Разумеется — но ответственность? У нас же есть свидетели. Все пошло наперекосяк. Право, после всего этого хочется только одного — покоя.
М и н н а. Ерунда. Побудешь полгодика в психбольнице, отдохнешь. Потом я тебя освобожу. Мой дядя — прокурор апелляционного суда. Ты должен жить и быть свободным. Ты в моем вкусе. Другого такого мне не найти, хоть я и графская дочь. (Жандарму.) Господина кочегара я забираю под свою ответственность.
Жандарм берет под козырек.
Т р а в а й я к. Раз так, ничего не поделаешь. До свиданья, шеф. Увы, для меня все начинается сначала. Спасибо Юлии с ее магнетизмом за все поразительные вещи, что мы пережили. Теперь уж с меня на всю жизнь хватит истеричек! (Выходит с Минной налево.)
Д м и д р ы г е р (выбираясь из-под обломков). Капустинские расшиблись в лепешку, нашинкованы, как капуста. Я весь забрызган потрохами мадемуазель Миры. У меня такое чувство, будто все это мне приснилось.
Входит Я н и н а Г у г о н ь. Волосы растрепаны, вся в белом, украшена цветами, словно Офелия. Спокойно наблюдает за происходящим.
Н а ч а л ь н и к п о е з д а. Пойдемте-ка пропустим по кружечке пива, господин путевой обходчик Гугонь. Пока все выяснится, откупорим новую бочку! Остальным займется спасательный поезд. Только бы это не стало началом эпидемии среди машинистов всего мира!
Я н и н а Г у г о н ь (подойдя к Юлии, обнимает ее). Я тоже знаю всё, как и она. Только мы — я и она — знаем все, остальные — болваны. Я всегда этого ждала. Ждала всякий раз, когда мимо проносился поезд. Вы не знаете, что за мука — ждать и смотреть на поезда, которые пролетают мимо, мчатся куда-то и везут, везут людей, столько людей. И вот результат — я ждала не напрасно. Сегодня в пять я перерезала телефонный провод. Дух сказал мне ночью: так надо. У него была темная бородка и блестящие глаза. С ним-то я и изменила мужу во сне. Ха-ха-ха!!!
П у т е в о й о б х о д ч и к. Янина, успокойся и возвращайся домой. Слушать стыдно, что ты болтаешь!
Т р е ф а л ь д и (приподнявшись). Янина! Почему я не знал тебя прежде? Вне всякого сомнения, я бы тебя соблазнил!
Я н и н а. Это он! Он снился мне сегодня ночью!
Падает наземь с диким воплем. Юлия целует ее. Слева вбегают доктор М а р ц е л и й В а с ь н и ц к и й и д в о е Ж а н д а р м о в.
Д о к т о р В а с ь н и ц к и й (указывая на Трефальди). Прежде всего спасать вон того! Это величайший преступник на свете, знаменитый герцог Трефальди, король убийц. По крайней мере, хоть он один должен жить, чтоб понести примерное наказание за свои злодейства. (На коленях возле Трефальди.) Полиция получила телеграмму. Мы прибыли на дрезине из Дамбелл-Джанкшн. Там его как раз должны были арестовать. Публика ни о чем не подозревала. (Осматривает Трефальди.) Черт возьми. Ничего не поделаешь! Кишки наружу!
Т р е ф а л ь д и. Поздно, доктор. Даже ради удовольствия судей я уже не мог бы отсрочить час смерти. Предчувствие у меня было, но клянусь: я ни о чем не знал. Умираю без сожаления, так что можете радоваться. До встречи.
Умирает. Все обнажают головы.
П у т е в о й о б х о д ч и к. Господин доктор, оставьте вы убийц и займитесь-ка лучше женщинами! (Указывает на свою жену и на Юлию.) Обе совсем спятили!
Д о к т о р В а с ь н и ц к и й. Сейчас, сейчас, любезный. Прежде всего правосудие, потом раненые, а уж психические подождут — все равно мы им ничем не поможем.