III

Когда Майкл О'Хара вошел в кабинет Ронштфельда, тот даже не потрудился взглянуть на него. Зам главкома выглядел подавленным и мрачным, что сразу убедило Майкла в серьезности предстоящего разговора. Они были друзьями, насколько позволяла пропасть между их званиями и жизненными позициями. Никто бы не посмел отказать Ронштфельду в отваге, но он патологически ненавидел риск и тщательно взвешивал любое решение, кроме тех, которые ему диктовала ярость. Майкл, бывший космический пилот, привык жить риском и разумной авантюрностью. Зная Ронштфельда много лет, он — как честный воин КС — и в мыслях не держал пользоваться своими "связями", употребляя их лишь на то, чтобы быть с заместителем главкома на "ты".

— Рад тебя видеть, Майкл, — произнес Ронштфельд без единого намека на радость. — Как работается в прошлом?

— Без особых проблем.

— Еще бы, — сказал зам главкома, пытаясь улыбнуться. — Простые люди седьмому не конкуренция.

— Что правда, то правда. Меня возненавидели, как только я получил генерал-лейтенанта в тридцать пять лет.

— Вот она, зависть, — усмехнулся Ронштфельд, но его улыбка была не более, чем ширмой для плохо скрываемого волнения. Создавалось впечатление, что будущее задание, ради которого Майкла вызвали в Центр, было таким серьезным, что зам главкома попросту не решался перейти к нему. Наконец, он то ли сдался, то ли взял себя в руки, и произнес:

— Перейдем к твоей новой миссии.

— А со старой что? — некстати спросил Майкл.

— О чем ты, Майк? Речь идет о судьбе Земли!

С губ Майкла едва не сорвался тяжелый вздох. Обычно с этих слов начинались на редкость тоскливые задания по отлову психов, перемещавшихся в прошлое и грозивших уничтожить планету. Зачастую они были опасны не больше, чем выстрел хлопушки, но поймать такого сумасшедшего стоило больших трудов.

— Все гораздо хуже, — заметил Ронштфельд, словив его последнюю мысль.

— Вот как?

— Сейчас не время для шуток. Вчера мы засекли мощный межвременной тоннель. Какие-то люди… воины… переместились в эпоху "Quo" из будущего, сквозь Предел времени. Эти события слово в слово описаны в древнем документе, который нашим ученым удалось частично расшифровать. Если верить этому посланию, воины из будущего прибыли, чтобы уничтожить Землю.

— То есть, — продолжил Майкл, которому вдруг стало не по себе, — воины из будущего… из нашего будущего… переместились в эпоху "Quo" и хотят гибели Земли?

— Рад, что ты так хорошо умеешь обобщать, — съязвил Ронштфельд.

— Но я…

— Приказ главкома, Майк. Ликвидировать незваных гостей поручено именно тебе.

— Но… подожди… — лихорадочно выпалил Майкл, вдруг поняв весь ужас своего положения. — Не вы ли рассказывали нам, что Предел нельзя преодолеть, даже людям из будущего?

— Мне бы очень хотелось в это верить, но наши радары вернее любых домыслов.

— И все же вы не уверены?

— Не говори глупостей! Ты знаешь, что теория времени столетиями трещит по швам! Все, что мы знаем о перемещениях, не позволяет сделать даже элементарные выводы. Агентов из будущего среди нас нет: это подтвердил один эксперимент — секретный. По крайней мере, их не было до вчерашнего дня.

— А новоприбывших вы проверяли? Это точно люди из-за Предела?

— Майкл! — выдохнул Ронштфельд, чье терпение начало сдавать позиции. — О чем ты говоришь? Для подобных экспериментов нужны четверо высших, которых я не имею права вызывать по каждому непроверенному подозрению! Монк подтвердил, что тоннель берет начало в будущем, и мне достаточно его слов. Если выяснишь, кто такие наши непрошеные гости, буду только благодарен. Что тут скрывать: твоя миссия не из легких… и, прежде всего, ты должен разобраться с их командиром — назовем его Запредельный. Его следует уничтожить. Без лишних раздумий и слов.

— Можно тебе возразить?

— Возражай, я послушаю.

— Это абсурд.

— Что именно?

— Такая постановка вопроса — абсурд. Если он из будущего, то это открывает перед нами поразительные перспективы. Разве тебе не хочется узнать, что нас ждет? Или хотя бы решить все эти проблемы с теорией времени? Подумай, как далеко мы бы могли продвинуться, узнай мы хоть долю того, что известно ему!

— Думаешь? — спросил Ронштфельд с ноткой сарказма. — По-твоему, я не рассматривал такую возможность? А теперь скажи: есть ли смысл сохранять жизнь тому, кто может быть выше всех нас по способностям и силе, только ради ответов, которые он все равно не даст? В нашей Вселенной, Майк, за любые тайны нужно платить кровью. Мы не готовы к этому, и рисковать Землей из праздного любопытства было бы верхом глупости.

— Пусть так, — нехотя согласился Майкл, — но как мне удастся уничтожить Запредельного, если он действительно выше нас с тобой?

— Не думаю, что это получится у тебя с первой попытки. Наблюдай, собирай данные, находи слабые стороны. Он сам отыщет тебя, в этом я не сомневаюсь. Ты для него — препятствие, тот, кто может нарушить его планы. Больше мне нечего добавить. Удачи, Майк.

Проделывая обратный путь по бесконечным коридорам, Майкл размышлял о своей новой миссии. И чем дольше он это делал, тем сильнее ему казалось, что сообщили ему только часть правды, причем не самую полезную. Когда стены зала прибытия померкли в сиянии тоннеля, Майкл как раз вспоминал самый неприятный пункт рассказа — о том, что Запредельный найдет его раньше, чем это сделает он.

Стук в дверь его кабинета в Министерстве обороны застал Майкла врасплох: посетитель явился к нему, едва он успел переместиться в прошлое, и это настораживало. Швырнув оружие в ящик стола, Майкл задвинул его коленом и поспешно сбросил каэсовскую шинель.

— Входите, — сказал он, наспех поправив галстук.

Дверь приоткрылась, и генерал Лесли появился на пороге. Притворная улыбочка отнюдь не украшала его лицо, будучи еще и бесполезной: все, что он пытался скрыть за ней, сквозило во взгляде, исполненном затаенной злобы. Прежде, чем Лесли успел открыть рот, Майкл вежливо заметил:

— Нет, я не забыл, что совещание начинается в двенадцать. Большое спасибо, что напомнили.

Лесли замер, слишком изумленный, чтобы говорить. После нескольких секунд молчания он бросил попытки понять, каким образом ненавистный О'Хара "прочел" его мысли, и удалился. Майкл проводил генерала снисходительной улыбочкой: он знал, что Лесли его, мягко говоря, недолюбливает.

Причина тому была банальной и старой, как мир. Главным в жизни карьериста Лесли было продвижение по службе; все, к чему стремился генерал, — украсить свои погоны еще одной звездочкой. И он обязательно добился бы своего, если бы на пути не возник генерал О'Хара, за считанные дни отобравший у бедняги всякую надежду на повышение. Конечно же, упрямец Лесли не сдался. Конечно же, его упорство не помогло. Отчаянная борьба за власть была первым, с чем столкнулся Майкл по прибытии в эпоху "Quo". Человек из очень далекого будущего, где простому седьмому и думать не пристало о какой-либо высокой должности, он смутно представлял, каких невообразимых пределов могут достигнуть хитрость и желание быть лучше остальных. В этом и заключалось одно из главных отличий мира прошлого от мира будущего: в эпохе "Quo" все ненавидели друг друга, тогда как во времена Майкла все давно привыкли ненавидеть алленов и орионцев.

Слабая вспышка блеснула перед его глазами. Рука Майкла метнулась за пистолетом, но ящик не открывался, хотя секунду назад был приоткрыт. Вспышка повторилась, на этот раз сильнее и ярче; искривление пространства превратило ее в пламя тысячи свечей, терзаемое ураганным ветром. Легкая тень скользнула по стене, и бешеное, искаженное пламя потухло, когда палец Арка соскользнул с зажигалки. Воздух наполнился горьким ароматом орионских сигар.

Появление орионца было верхом неожиданности. Никто не знал, как они выглядят на самом деле, но для землян Арк подбирал вполне человечный облик. Волосы янтарно-рыжего оттенка, знаменитая улыбка, в которой слились насмешливость и загадочность, — и, конечно же, впечатляющие глаза, абсолютно черные, немного больше, чем у людей. В их мрачных глубинах изредка проскальзывали тонкие нити света, как и в тот раз, когда Майкл видел Арка впервые. Вторая встреча привела его в похожее смятение чувств. Арк говорил с людьми, как человек, и Майкл чувствовал его, как человека. Но временами, на один короткий миг, он видел другого Арка, совершенно чужое существо, сила которого заставляла сердце сжиматься от необъяснимой тревоги. Одного короткого знакомства с орионцем было достаточно для того, чтобы понять: на его ладони поместится вся Вселенная.

— Удивлен? — спросил Арк. Легкость его тона была пропитана насмешкой — не злой и не особо доброй.

— Вы знаете об угрозе Земле?

Арк наградил Майкла милой улыбочкой и ответил:

— Мы знаем, но не собираемся вмешиваться, ибо землянам давно пора самим решать свои проблемы.

Майкл не мог не заметить, что орионец насмешливо подчеркнул первое слово. Он был не первым, кто посмеивался над странной манерой людей обращаться к собеседнику на "вы". Пока Майкл был занят своими мыслями, Арк отошел к окну, за которым царило солнечное летнее утро. Казалось, он совсем забыл, что с кем-то разговаривает.

— И что означает твой ответ? — спросил Майкл, мрачно смотря ему в спину.

— Это значит, что я больше ничего не скажу. За последние пару сотен лет вы стали достаточно сильными, чтобы самим себя защищать… и не надеяться на чужие советы.

— Неужели судьба Земли тебе совсем безразлична?

— Нет, почему же, — заметил Арк нарочито скучающим тоном.

— Хорошо. Тогда зачем ты здесь?

— Не догадываешься?

— Я не могу бороться с ним вслепую. Пусть мы сами должны решать свои проблемы — да, это справедливо, — но могу я хотя бы узнать, кто такой этот Запредельный и как именно он собирается уничтожить планету?

— Запредельный? — насмешливо переспросил Арк.

— Новый враг Земли, — уточнил Майкл.

— Это не просто враг, — заметил орионец, — а часть того, что за Пределом, отражение вечного противостояния ума землян и их неисправимой глупости.

— И в чем же вы, великие орионцы, видите нашу глупость? — спросил Майкл, злясь все больше и больше.

— А в том, что вы слишком много думаете перед тем, как что-либо сказать. Лично я думать не умею, поэтому говорю именно то, что хочу сказать, а совсем не то, что ты от меня слышишь. Вот почему мы совершенно не понимаем друг друга.

— Это правда? — удивился Майкл. — Ты действительно не умеешь думать?

— А зачем мне думать? — усмехнулся орионец. — Вы, земляне, говорите "я думаю", когда в чем-то не уверены. А я не думаю. Я просто знаю, вот и все.

Почувствовав внутри слабый холодок, Майкл решил не затягивать беседу.

— Удастся ли мне победить Запредельного? — наобум спросил он.

Арк не ответил. Майкл вгляделся в его лицо… и, скорее, не увидел, а ощутил, куда направлен его взгляд. Одна из стен кабинета была увешана фотографиями истребителей и пилотажных команд, в составе которых посчастливилось летать Майклу. Орионец пристально смотрел на один из снимков. Его лицо вдруг стало серьезным, и насмешливая улыбка исчезла с поджатых губ. Арк наклонился вперед, ближе к фотографии; спутанные волосы и матово-черные глаза придавали его облику нечто демоническое. Наконец, он медленно развернулся и задал один-единственный вопрос:

— Кто это?

Майкл взглянул на снимок, которого едва касался палец орионца.

— Это майор Джонсон, — ответил он, догадываясь, что имя пилота Арку уже известно.

Губы орионца тронула привычная улыбка.

— Можешь довериться Джонсону, — сказал он.

— Как… в чем… зачем?

— Во всем и по очень веской причине.

— Но… — только и смог сказать Майкл. Если бы он услышал подобный бред от человека, то подумал бы, что тот сошел с ума. К сожалению, Майкл не знал, сходят ли с ума орионцы. Спросить об этом Арка он так и не успел.

Нежданный гость привел Майкла в окончательное замешательство. Слова орионца остались для него бессмыслицей: если с "частью того, что за Пределом" все было относительно ясно, то допущение, что обычный человек может помочь ему, седьмому, и вовсе казалось абсурдным. Странная тревога в который раз сдавила его сердце. Кто-то никак не хотел оставить его в покое, приближаясь к нему по ту сторону двери. Ящик открылся с первой попытки; достав пистолет, Майкл осторожно взялся за дверную ручку.

Коридор был пуст — зловещий знак, если вспомнить, сколько людей вмещало огромное здание Министерства. Майкл оглянулся. Вокруг царило странное затишье, в любой момент готовое обернуться бурей. И она не заставила себя ждать.

— Майкл О'Хара, я полагаю? — послышался голос за его спиной.

Майкл развернулся — и его палец дрогнул на спусковой пластине. Воображение сыграло с ним злую шутку: он представлял Запредельного этаким "коммандо" в камуфляже, вооруженным до зубов. Тот, кто стоял перед ним, был полнейшей противоположностью. Худощавый, чуть ниже Майкла, воин из будущего имел на себе длинную белую рубашку и потертые джинсы. Волосы, неровной линией огибавшие его лицо, казались почти белыми в ярком свете ламп. Выглядел он лет на двадцать пять, но его очень старили проницательные карие глаза, чей расслабленный взгляд подолгу задерживался на одной точке. Сбитый с толку, Майкл так и не решился выстрелить. Он не мог поверить в то, что этот человек, которого он мог бы свалить одним ударом, и есть тот самый воин, угрожающий Земле.

— Кто ты такой? — спросил Майкл. Его палец чуть дрогнул на спусковой пластине.

— Зови меня Запредельным. В этом есть доля истины.

На тонких губах воина расплылась улыбка, в которой читалось сдержанное самолюбование. Это совсем не понравилось Майклу, и он снова взял врага под прицел. Его осторожность позабавила воина. Продолжая улыбаться в теплой, почти отеческой манере, он сказал:

— Значит, Майкл… Воин Космических Сил, "солдат времени", защитник человечества… Позволь тебе кое-что предложить. Я, конечно, понимаю, что ты исполняешь свой долг перед Землей, но… такова традиция: перед тем, как окончательно стать твоим врагом, я могу подсказать тебе разумный выход из положения.

— "Разумный выход" — это стать твоим союзником?

— Да, как бы странно это ни звучало. Видишь ли, в человеке испокон веков живет тяга к знанию — в особенности, о собственном будущем. Ты можешь узнать то, что захочешь, если согласишься на мое предложение и скажешь, что я тебе не враг.

Майкл насмешливо улыбнулся.

— Мне известно о моем будущем гораздо больше, чем ты думаешь, — сказал он. — А вот о будущем Земли стоит побеспокоиться, так что я, пожалуй, откажусь.

Воин пожал плечами.

— Ты сделал свой выбор. Знаешь, я не сторонник насилия и всей этой бессмысленной беготни… но иногда цель оправдывает средства.

Майкл выстрелил в такт его последним словам, еще не осознав, что он стреляет в воздух. Коридор был невыносимо пуст. Майкл замер, прислушиваясь к тишине… и вдруг его плечо обожгло двойное прикосновение чьего-то пальца. Он развернулся, так быстро, как только смог, но все, что он успел увидеть, — снисходительную улыбку воина, посланную ему с другого конца тоннеля.

Если не считать появления Запредельного, день выдался на редкость спокойным. Совещание не затянулось, срочные дела были отложены на потом, и Майклу стало казаться, что спасение Земли вот-вот отменят. Спустившись во внутренний дворик, он подумывал о том, чтобы скользнуть в тоннель и оказаться где-нибудь за городом, подальше от министерской суеты. Благодаря команде поддержки из будущего, он мог отсутствовать на работе или вообще не появляться там столько, сколько требовало задание — или здоровая лень. На этот раз планам Майкла не судилось осуществиться: его случайный взгляд застыл на майоре Джонсоне.

Майклу сразу же вспомнился разговор с орионцем, натолкнувший его на мысль, что именно Арк подстроил эту встречу. В свое время Джонсон летал с ним, но Майкл почти его не помнил. Скудные воспоминания складывались в портрет совершенно обычного человека. Единственным, что выделяло майора из серой массы, была болезненно обостренная гордость, которая могла быть простым недостатком, если бы Майкл не чувствовал, что на то имеются веские, но непонятные ему причины.

— Здравствуйте, сэр, — произнес Джонсон, и едва заметная улыбочка коснулась его губ. — Вот уж, признаться, не думал, что вы взлетите так высоко… поздравляю, поздравляю, сэр…

— Да брось ты это, — отмахнулся Майкл. — Я не настолько проникся здешним духом, чтобы важничать со старым приятелем. Думаешь, я забыл, как ты держал пари, что лейтенант О'Хара закончит карьеру майором?

— Похоже, я серьезно проигрываю…

— Не расстраивайся. Что занесло тебя в наши края?

— Я здесь, по одному делу… очень секретному.

— И кто же тебя в него посвятил?

— Генерал Эксман. Он вызвал меня сегодня утром.

Майкл с трудом подавил тяжелый вздох. Слова "Эксман", "дело" и "секретное" звучали приговором для любого, кто был лично знаком с начальником штаба ВВС.

— Генерал Эксман, — продолжил Джонсон, — сделал мне очень необычное предложение. В определенной степени оно касается и тебя.

— Насколько заманчивое?

— Из ряда вон выходящее. Он загнал меня в тупик и мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться.

— Что конкретно он хотел?

— Если ты согласишься выслушать его, — уклончиво ответил Джонсон, — нам обоим придется немного рискнуть своими жизнями.

— Осторожней с Эксманом, — усмехнулся Майкл. — Его коварные затеи выгодны только ему самому. И если план провалится, никто не приставит нас к посмертной награде и не вернется за нашими трупами.

Глаза Джонсона блеснули хитрыми искорками.

— А я бы сыграл с огнем, — сказал он, взглянув куда-то вверх. — Мирное небо — это прекрасно, не спорю, но летать в нем — сущая скука…

— Вот скажи: ты боишься смерти?

— Меня она не заботит, — бросил Джонсон, так, словно говорил о мелочах. — Уж лучше умереть в бою, неважно, за правду или ложь, чем стать слишком старым для того, чтобы подняться в небо. Полеты — моя жизнь. Отбери у меня крылья, и жить дальше я не смогу.

— Я думаю иначе, — сказал Майкл, и печаль коснулась его слабой улыбки. — Смерти не боится только тот, кто не представляет, что значит умереть.

— Разве кто-либо из живых может это представить? Смерть — дело будущего, никто не знает, где его конечная остановка.

— Что удивительно в людях, так это способность обобщать, — усмехнулся Майкл, чувствуя что заступает за грань дозволенного.

— О чем ты?

— Человеку сложно представить, что другие люди могут в чем-то отличаться от него. Ему с трудом верится, что есть на Земле люди умнее его, правильней и лучше. Если бы кто-нибудь сказал тебе, что точно знает, когда и как он умрет, что бы ты сделал? Конечно, не поверил бы, потому что твой опыт подсказывает тебе, что это абсурд. К несчастью для нашей самоуверенности, не все в жизни измеряется личным опытом.

— А ты странный человек… — произнес майор, и Майкл словил на себе его внимательный взгляд.

— Я так не думаю. Люди не умеют быть странными: они могут скрывать мотивы своих поступков в своей голове, но мысли не так уж сложно… угадать.

— Ты хотел сказать, прочесть?

Майкл пожал плечами.

— Кто как умеет, — сказал он, подумав, что люди эпохи "Quo" становятся на удивление догадливыми. Джонсон улыбнулся в обычной своей манере, и Майклу вдруг показалось, что ему до странности знакома эта улыбка.

— Как насчет Эксмана? — спросил майор.

— Я… поговорю с ним, — ответил Майкл, не понимая, зачем он глотает эту наживку.

— Буду рад, если ты согласишься. Вдвоем погибать не страшно, — шутя, заметил Джонсон.