"Иноземлянин(Альсино)" - читать интересную книгу автора (Казанцев Александр Петрович)

Глава 2. Встречи

От крайнего домика нам навстречу горделивой походкой, вскинув хорошенькую головку, шла молодая женщина, внимательно всматриваясь в меня.

— Лена! Это Лена, моя старшая сестра! Бежит к электричке, спешит на службу. Она у нас юрист! — не без гордости воскликнула Оля и убежала вперед.

Обе сестрицы, отойдя чуть в сторону, стали шептаться, а я замедлил шаг. Впрочем, мне вовсе не требовалось слышать их голоса, я прекрасно улавливал мысли, которыми они обменивались.

Оля увлеченно рассказывала о своей необыкновенной встрече со мной, уверяя сестру, что я очень добрый. Старшая сестра не разделяла ее восторгов. Она отчитывала Олю за легкомыслие, напомнила, как они вместе читали о рассекреченных материалах Пентагона. Еще при президенте Эйзенхауэре, как следовало из документов, где-то, кажется в Колорадо-Спрингс (если я правильно воспроизвожу название), потерпела аварию «летающая тарелка». Рядом с нею были обнаружены трупы четырех пилотов, анатомическое обследование которых показало, что они лишены детородных органов и их организм прошел иную эволюцию, чем человеческий. Он напоминал строение насекомых. И она брезгливо сказала Оле:

— Что ж ты, с насекомым спутаться решила?

Я вспомнил муравьев и еще больше замедлил шаг, чтобы не оказаться рядом с шепчущимися сестрами.

Лена гордо прошла мимо меня, на этот раз не удостоив взглядом.

Оля вернулась смущенная.

— Вы потом познакомитесь с ней. У нас дома все разные. Лена мечтает выйти замуж за иностранца. А вот бабушка — та героиня, участница Великой Отечественной войны, летчица. Представляете, летала в самолете У-2 по прозвищу «кукурузник». Низко-низко над землей! И вражеские истребители, хоть и летали быстрее, сладить с ними не могли. Вы ее увидите. Она строгая, но только с виду. Член партии. Пережила очень много. Ее папа, мой прадедушка, был старым большевиком, участником революции октября 1917 года. Тогда была свергнута власть буржуазного правительства. Я вам потом все расскажу об этом. Но перед самой войной, в «темное время», прадедушку арестовали, объявили врагом народа, а бабушку под угрозой отчисления из летной части заставили отречься от своего папы. Мы с Леной раскопали в старых бумагах фотографию прадедушки, сделали со снимка портрет и повесили в столовой. Вы бы видели, как плакала бабушка! А потом сказала: «Так мне только потому и позволили сражаться с врагом». Мы с Леной спрятали портрет. Вот вам бабушка.

— Как ее зовут?

— Евлалия Николаевна. Ей еще пришлось пережить гибель под Берлином своего мужа, моего дедушки, генерала армии. После войны, когда ей пришлось демобилизоваться, она отличилась на партийной работе. Папу моего, Сергея Егорыча Грачева, одна воспитывала. И уже взрослого строго опекала. Вам с ним в первую очередь надо проговорить. Он с молодых лет на руководящей работе: сначала в комсомоле, потом в райкоме партии и теперь в промышленности. Он должен, должен вас понять! У нас сейчас перестройка. Обнажение былых ошибок. А ведь вы как раз и хотите призвать нас к отказу от ошибок.

Я кивнул.

Мы подошли к ограде сада. За купой деревьев виднелась двухэтажная дача. К ней вела дорожка, вьющаяся между цветочными клумбами. Кто-то старательно ухаживал за ними.

От дома к калитке шла высокая сухая женщина.

— Вот мы и пришли, — вздохнула Оля. — У вас там, конечно, все не так. А как у нас, я вам расскажу. Правда-правда! Все время буду с вами. Хотите?

Я кивнул, не сдержав улыбки.

Пожилая женщина встретила нас за калиткой, глядя на меня пронизывающим взглядом. Видимо, мой облегающий комбинезон, так не похожий на местные одеяния, навел ее на близкие ей мысли.

— Гостя привела? Ну-ну! А парашют он свой хорошо спрятал? У нас ведь люди ушлые, отыщут.

—  Здравствуйте, Евлалия Николаевна! — сказал я.

—  И имя мое уже разведал? Видать, прыткий. Ну и ну, внученька! Осторожности в тебе не больше, чем ума девичьего.

—  Бабуля, милая! Он вовсе не с парашютом прыгнул. Летающая тарелка спустилась… Понимаешь? Правда- правда!

—  Насмотрелась по телевизору всякой чепухи и бредишь наяву. Ну да ладно, коли привела, не обратно же в лес отводить. Проводи гостя на веранду. Как звать-то его?

Оля меня об этом не спрашивала, и я произнес:

—  Альсино.

—  Какое прекрасное имя! — воскликнула Оля.

—  Скорее чудное какое-то! Но у нас он будет Альсинов. Откуда прибыл-то?

—  Из другого мира, бабуля, параллельного.

—  Какие еще такие параллели?

—  Ну, помните, в геометрии Лобачевского — параллели сходятся.

—  Ну, параллели не параллели, а мы, выходит, сошлись. Веди в дом нового приятеля, — сказала она Оле, доставая из бумажной пачки цилиндрическую трубочку, наполненную сушеной травой. Потом добыла огонь из «фронтовой зажигалки» и подожгла трубочку. — А по- нашему тебя говорить научили? И то! Какой же разведчик без языка?

—  Бабуля, он не разведчик, а посланец.

—  А если посланец, то надо в Министерство иностранных дел позвонить, по крайности — в райком партии. Телефоны у отца в кабинете.

—  Лучше подождать папу, — робко заметила Оля.

—  Так вот, Альсинов, или как тебя там… Договоримся. Я человек стреляный, мне сам черт не брат. Каждого насквозь вижу. У меня чтобы было как следует. И не задумай чего! Ни-ни! За парашют свой спрятанный сам ответ держать будешь. А у нас ничем, тебе потребным, не поживиться. Чего молчишь? Или не со мной тебе разговоры вести положено?

—  Нет, почему же. Я бы охотно побеседовал с вами.

—  Сперва с сыном моим, Сергеем Егорычем, потолкуй. Если он тебя примет, тогда и до других очередь дойдет.

—  Я благодарен вам.

— Рано благодарить. Вон Ксения Петровна вышла. Она сейчас раскудахтается. Ее и поблагодаришь. Демократку.

На веранду вышла полная привлекательная белокурая дама в халате. При виде незнакомого человека она засуетилась и заговорила быстро-быстро:

— Ах, Боже мой! У нас гость, а я совсем не одета. Ради Бога простите. Все на кухне да на кухне. Когда работала, на все хватало времени, а теперь… Забываю, что я женщина! Я рада вам. Хоть свежего человека увидишь. А то одни разговоры о дефиците, об экономике, о нехватке всего. Так что же поделаешь! Я все равно за всеобщее равенство, за демократию и гласность. Простите, вы не иностранец?

— Иномирец, — заявила бабушка, затягиваясь дымом.

— Из иного мира? Какая разница! Он — человек, и из какого бы мира ни был родом — из капиталистического, социалистического или параллельного — равен со всеми в своих правах. У нас Лена, старшая моя дочь, юрист. Потому и пошла по этому пути, что с матерью одних взглядов. И отца, Сергея Егоровича, заменила, когда тому по занимаемому положению неудобно было настаивать на пересмотре давнего дела дедушки нашего, Николая Ивановича, старого партийца. Так ведь добилась! Пересмотрели и всякое обвинение сняли. Посмертно, конечно.

— Ты гостю нашему, Ксения, зубы не заговаривай, пошли лучше Олю за моим ветеранским заказом. Я уже здесь прикрепилась. А то ведь у «приезжего» ни визитной карточки, ни паспорта нет.

— Я сейчас, сейчас! Завтрак соберу. Лену успела накормить, Оля ни свет ни заря умчалась. Сергей Егорыч обещал скоро подъехать. Только как же без паспорта? Милиция наша — такие формалисты.

— Мама, нашего гостя зовут Альсино. Я уже сократила — «Ал. С. Ино». По-нашему можно называть Алексей Сергеевич Иномирцев. Вот мы и выправим ему такие документы. Бабушка и папа помогут. Не голодать же ему!

Я успокоил женщин, объяснив, что мне вовсе не требуется ни паспорта, ни питания. Энергию я получу из окружающей среды путем специальных дыхательных упражнений.

— Ой как интересно! — обрадовалась Оля. — Одна девочка не могла находиться в закрытом помещении, а на солнце оживала. Правда! Вы научите меня так дышать, милый Альсино?

Я пообещал, и Оля, помахивая пустой сумкой, умчалась за съедобными продуктами, которые давали наиболее заслуженным людям, в то время как остальные якобы могли без них обойтись. Но мне еще со многим придется столкнуться здесь, непонятным…

От калитки Оля обернулась и крикнула:

— «Волга» подъезжает! Это папа! Смотрите, не давайте в обиду Альсино!

У калитки остановилась черная машина. И на дорожке появился плотный, уверенный в себе человек, походкой напоминавший старшую дочь. У него было сытое лицо с намечающимся двойным подбородком, чуть сощуренные глаза под широкими бровями.

— А у нас гость, Сергей Егорыч, — встретила его Ксения Петровна. — Знакомьтесь, Альсино. Так, кажется?

Сергей Егорович тяжеловато поднялся на веранду и, протягивая руку, смерил меня оценивающим взглядом.

— Знакомься, знакомься, — сказала Евлалия Николаевна. — Товарищ прямо из НЛО и будто бы из другого мира.

— Что такое? Терпеть не могу мистификаций! — возмутился Ерачев.

— Дочка твоя младшая привела. Прямо из леса, — продолжала старуха.

— Сейчас слишком много об этом говорят. — Он осматривал меня уже подозрительно. — Но все больше о карликовых гуманоидах. Словом, не похоже.

— Если позволите, я постараюсь вам все объяснить, — пообещал я.

— Разумеется, объяснения понадобятся. И не только мне.

— Дочь твоя Ольга, кажется, наобещала пришельцу твое чуть ли не посредничество, — сказала Евлалия Николаевна.

— Посредничество? Какое посредничество? — насторожился Сергей Егорыч. — Я не уполномочен посредничать.

— Ладно! — оборвала Евлалия Николаевна. — Пока мы тут с завтраком займемся, ты потолкуй с товарищем, потолкуй.

— С товарищем? — снова насторожился Сергей Егорыч.

— Не господином же его величать? Да и чей он господин? У них, наверное, господ нет!

— Я не против, побеседуем, конечно. Прошу подняться ко мне в кабинет.

Мы поднялись с Сергеем Егорычем на второй этаж и оказались в комнате со скошенным потолком. Тяжелый, непомерно большой письменный стол стоял так, чтобы перед ним расположились два глубоких кожаных кресла и почему-то еще столик между ними. В книжных шкафах виднелись корешки многочисленных книг в красном переплете.

Заметив мой внимательный взгляд, Сергей Егорыч пояснил:

— Ленин. Последнее издание. Может стать редкостью.

В мыслях его я прочел желание показаться книголюбом, который держит это издание только из-за его библиографической ценности.

— Садитесь, — предложил Сергей Егорыч, с привычной важностью усаживаясь за стол. — Итак, НЛО? Это миф или реальность?

— Не меньшая, чем реальность моего присутствия у вас, —- ответил я.

— Так-с… Сказки становятся былью… Однако перейдем к делу. Чем могу служить?

Я кратко объяснил хозяину цель своего прибытия в этот мир, подтверждая внушением, что развитие событий здесь становится опасностью для всех параллельных миров.

— Понимается с трудом, — тяжело дыша, как при одышке, произнес Сергей Егорыч.

Потом, словно рассердившись на самого себя, он заговорил громко и возмущенно:

— Вы что же, уважаемый товарищ, с Луны что ли свалились? Впрочем, говорят, как раз на Луне база этих самых НЛО и расположена. А вы что, не знаете о наших всенародных движениях за мир, о комитетах и фондах мира или об экологических комитетах, борющихся за сохранение Природы? Наконец, о государственных усилиях по ликвидации последствий Чернобыльской аварии на атомной электростанции? Мы выделяем на это немалые средства. В заключение я хотел бы подчеркнуть, что своими делами мы на сегодняшний день занимаемся сами без постороннего вмешательства со стороны иных стран, тем более иных измерений.

— Я не говорю о том, чего у вас нет, — спокойно отозвался я. — Я встревожен тем, что у вас есть.

— Это что же вы имеете в виду?

— Непрекращающиеся войны, отравление рек и воздуха, работа опасных атомных электростанций. Ведь до упомянутой вами Чернобыльской аварии у вас уже случилось сто семьдесят три аварии и после этой страшной беды они не прекратились.

— Однако вам с Луны кое-что видится.

— Наши аппараты постоянно замечаются вами, но они летают с исследовательскими целями. Несчастья ваши оборачиваются бедой и для нас, поскольку планета у нас общая.

— Вот это мне труднее всего представить. Значит, ваши НЛО, как мы их зовем, летают с исследовательскими целями и в наши дела до сих пор не вмешиваются? Вы что же, выходит, «первопроходчик»?

— Нет, почему же. Просто сейчас обстановка заставила меня продолжить былые Миссии моих предшественников, стремившихся повлиять на вашу цивилизацию.

— Это каких же таких предшественников?

— Я имею в виду наши религиозные сказания о «проникающем» Буде, учившем людей Добру, самосовершенствованию, уходу от Зла и пробуждающем Бога в себе. Спустя несколько столетий другой великий миссионер Иссе принес себя в жертву во имя спасения людей, то есть привития им принципа Любви и Добра в отношениях между собой, а не только внутри себя.

— Постойте, постойте! Это вы кого же имеете в виду? Не Будду ли и Иисуса Христа? И не хотите ли одним махом объявить основные религии Земли буддизм и христианство чужеродными учениями? Да ведь они не просто основатели религий, а носители божественности! Не удастся вам, дорогой товарищ, так просто сбросить с креста Иисуса Христа, которого народ почитает Господом Богом.

— У вас верования могут существовать, как и у нас. Можно допустить создание Творцом вашего мира, но наравне с ним и нашего. Дело не в божественном начале, а в сути учений Добра.

— Вот-вот. Здесь я хотел бы подчеркнуть, что вы, почтеннейший, замахиваетесь на религии как таковые. А мы на сегодняшний день считаем необходимым повернуться к религиям лицом, ибо они способствуют поднятию нравственности народа. Ваше же вульгарное приравнивание божественных учителей к «проходимцам», или «проникающим», что все едино, я считаю деструктивным и вредным. Потому прошу извинить меня, но я должен на короткое время покинуть вас в надежде, что вы не испаритесь, как ваши НЛО.

— Я намерен дождаться вас, Сергей Егорыч.

— Благодарю. Я сейчас.

И, явно взволнованный, Сергей Егорыч поднялся из-за стола и вышел в другую комнату.

Телефонный аппарат звякнул и замолк. Я лишь позже узнал, что Сергей Егорыч с другого аппарата на той же линии соединялся с кем-то, чтобы согласовать свои действия в связи с необычным происшествием, как он, конечно, представил мое появление.

Вскоре он вернулся:

— Я должен извиниться перед вами, но дела срочно вызывают меня в город. Прошу вас за время моего отсутствия не покидать моей дачи, дабы не подвести моих женщин, которые так радушно вас встретили.

Я пообещал выполнить его желание, надеясь, что получу возможность широко оповестить людей о причине своего появления.

Мы с Сергеем Егорычем спустились на веранду, где Евлалия Николаевна и Ксения Петровна сидели за накрытым столом.

— Просим к нашему столу, — предложила мне Ксения Петровна. — Если вам не подходит наша пища, то хоть посидите с нами за компанию.

Я сел на предложенное мне место, наблюдая, как Сергей Егорыч удаляется к калитке, где его ждала черная «Волга».

— А у него все дела, дела, неотложные дела! — вздохнула Ксения Петровна. — Вы представить себе не можете, как он занят! Горит на работе! Себя не жалеет! Но что он один может сделать? Кругом Бог знает что творится! Все буксует, и поезд ни с места. Даже пятится назад.

— Ну, запричитала! — ворчливо прервала ее Евлалия Николаевна. — Вон и внучка возвращается. Что-то сумка у нее тощая. Должно быть, опять ничего толком не дали.

Оля издали размахивала полупустой сумкой и кричала:

— Альсино! Я израсходовала, толкаясь в очереди, всю энергию. Вся надежда теперь на вашу прану! Правда-правда!