"Великолепная Ориноко" - читать интересную книгу автора (Верн Жюль Габриэль)

Глава VII СТОЯНКА У ПИКА МОНУАР

Возвышающийся на полторы тысячи метров над уровнем моря пик Монуар кажется несокрушимым контрфорсом, подпирающим уходящую далеко на юго-восток огромную горную цепь. А в восьмидесяти километрах от него виднеется еще одна вершина, обозначенная на картах господина Шафанжона как пик Фердинанда Лессепса[126].

Здесь начинается гористая часть Венесуэлы, здесь находятся ее самые высокие горные цепи. То возвышаясь огромными куполами, то перекрещиваясь узкими соединительными гребнями, они производят величественное и грандиозное впечатление. Там, в Серра-Париме рождается Ориноко. Там поднимается окутанная облаками «Красная гора», щедрая мать ручьев, как говорят индейские предания, Рорайма, возвышающаяся словно гигантский пограничный столб между тремя государствами.

Если бы уровень воды в реке сохранялся на прежнем уровне, то наши путешественники смогли бы добраться на пирогах до самой Серра-Паримы. Но, к сожалению, пришлось отказаться от этого способа передвижения. Конечно, можно было бы воспользоваться куриарами. Однако в этих маленьких лодках помещаются только два человека. А как обойтись без помощи матросов и куда девать багаж?

В это утро Жак Эллок, Жермен Патерн, Жан, к которому буквально на глазах возвращались силы, сержант Марсьяль, Вальдес и Парчаль собрались на совет, «палабра»[127], как говорят североамериканские индейцы. От решений, принятых на этом совете, будет зависеть продолжительность, а возможно, и успех всего путешествия.

Шесть человек расположились на опушке леса, напротив вздымавшегося на противоположном берегу пика Монуар. Внизу, на каменисто-песчаном дне устья Рио-Торрида безжизненно замерли пироги. Погода стояла прекрасная, дул свежий ветер, яркие солнечные лучи заливали вершину пика Монуар и широкой полосой скользили по его лесистому склону.

Матросы готовили себе еду на носу пирог, и легкий дым султаном поднимался вверх, а затем вытягивался к югу.

Ни на берегу, ни выше по течению не было ни индейцев, ни их хижин, хотя обычно в это время года здесь всегда появляются люди. Рассеянные по обширным территориям племена ведут кочевой образ жизни. Торговцы из Сан-Фернандо, конечно, никогда не заходят так далеко вверх по течению. Да и с кем бы они могли здесь торговать? За давно покинутой Эсмеральдой жилища встречаются крайне редко. А потому и пироги нечасто появляются выше устья Касикьяре.

Первым заговорил Жак Эллок.

— Вы когда-нибудь поднимались к истокам Ориноко, Вальдес? — спросил он.

— Никогда, — ответил, капитан «Гальинеты».

— А вы, Парчаль?

— Тоже нет, — ответил капитан «Мориче».

— И никто из ваших матросов не знает течения реки выше пика Монуар?

— Никто, — ответили Вальдес и Парчаль.

— Никто... кроме, может быть, Хорреса, — заметил Жермен Патерн, — но этот испанец сбежал, и я сильно подозреваю, что ему уже доводилось бывать в этих краях, хотя он это и отрицал...

— Куда мог он отправиться? — спросил сержант Марсьяль.

— Вероятно, туда, где его ждут, — ответил Жак Эллок.

— Ждут?

— Да, сержант, и должен вам сказать, что с некоторых пор его поведение стало мне казаться подозрительным.

— Мне тоже, — согласился Вальдес. — После того как он исчез на всю ночь на Рио-Мавака. На вопрос, где он был, Хоррес дал мне весьма невразумительный ответ.

— Но ведь в Сан-Фернандо он говорил нам, что хочет добраться до миссии Санта-Хуана, — заметил Жан.

— И, вне всякого сомнения, он знает отца Эсперанте, — добавил Жермен Патерн.

— Все это так, — согласился сержант Марсьяль, — не ясно одно, почему он исчез именно в тот момент, когда до миссии осталось всего несколько дней пути.

В последние дни поведение Хорреса стало казаться Жаку Эллоку все более подозрительным. Правда, не желая тревожить своих спутников, он ничего им не говорил. Исчезновение испанца не удивило его, однако вызвало очень серьезные опасения.

«Быть может, — думал Жак, — Хоррес был в числе каторжников, бежавших из Кайенны вместе с Альфанисом, возглавившим банду кива. Если это так, то что делал Хоррес в Сан-Фернандо, когда они его там встретили? Что привело его туда? Неизвестно. Но он там находился и, узнав о пирогах, направляющихся в Санта-Хуану, предложил свои услуги капитану «Гальинеты».

Сопоставляя все эти факты, Жак рассуждал следующим образом:

«Если Хоррес не принадлежал к банде Альфаниса, если у него не было дурных намерений и бывший послушник действительно направлялся в миссию, то почему же он покинул своих спутников в самом конце путешествия? Хоррес ушел, когда для этого, казалось бы, не было никаких оснований. Кто знает, быть может, его тайно известили о том, что кива и их главарь находятся поблизости, и он бежал к ним под покровом ночи? Если это так, то теперь, когда пироги не могут плыть дальше и наш маленький отряд должен пробираться к Санта-Хуане сквозь густые леса, нам грозит опасность нападения. А нас слишком мало, чтобы его отбить!»

Вот какие тревожные мысли обуревали Жака Эллока.

Но он ни словом не обмолвился о своих опасениях, намекнув о них только Вальдесу, который разделял его подозрения относительно испанца. А потому, не ответив на вопрос сержанта Марсьяля по поводу необъяснимого исчезновения Хорреса, он направил разговор в иное, более конкретное русло.

— Оставим в покое Хорреса, — сказал он. — Может быть, он вернется, а может — нет. Нам же следует подумать о том, как добраться до цели. Продолжать путешествие по Ориноко невозможно. Тут уж ничего не поделаешь...

— Но ведь это все равно произошло бы через несколько дней, — заметил Жан. — Даже если бы нам удалось доплыть до самых истоков, нам все равно пришлось бы идти пешком через саванну, поскольку нет ни одного судоходного притока, связывающего Ориноко с миссией Санта-Хуана.

— Вы совершенно правы, мой дорогой Жан, — ответил Жак Эллок, — рано или поздно, не сегодня, так завтра, нам пришлось бы расстаться с пирогами. В дождливый сезон мы смогли бы продвинуться по реке еще километров на сорок на восток. Это существенно сократило бы наш маршрут, который, я боюсь, будет труден для вас...

— Силы уже вернулись ко мне, месье Жак, — возразил Жан. — Я готов отправиться в путь сегодня же и уверяю вас, отставать я не буду.

— Прекрасно сказано, Жан, — воскликнул Жермен Патерн. — Ваши слова вселяют в нас бодрость и уверенность. А теперь, Жак, скажи нам, какое расстояние отделяет нас и от истоков, и от миссии.

— По карте получается, что мы находимся в пятидесяти километрах от Паримы. Но я не думаю, что нам следует идти к истокам.

— А почему? — спросил сержант Марсьяль.

— Потому что миссия, как мы узнали в Сан-Фернандо и как нам это подтвердил господин Мануэль, расположена на Рио-Торрида, к северо-востоку от нашего лагеря. И значит, есть смысл направиться прямо туда, минуя Серра-Париму, чтобы сократить маршрут.

— Действительно, зачем нам делать такой крюк? — сказал Жан. — Лучше идти прямо к миссии Санта-Хуана.

— Каким образом? — спросил сержант.

— Так же, как мы бы это делали, добравшись до Серра-Паримы.

— Пешком?

— Пешком, — ответил Жак Эллок. — В этих пустынных местах нет ни деревень, ни ранчо, где можно было бы раздобыть лошадей.

— А багаж? — спросил Жермен Патерн. — Значит, придется оставить его в пирогах...

— Придется, — ответил Жак. — Не тащить же эту тяжесть на себе.

— Гм! — невразумительно пробормотал Жермен Патерн, думавший в тот момент о собранных им коллекциях, а отнюдь не о своих носках и рубашках.

— Впрочем, — добавил Жак, — может случиться, что дальнейшие поиски уведут нас за пределы Санта-Хуаны.

— Вполне возможно, — ответил Жак, — а если мы не найдем всего необходимого в миссии, то вернемся за нашим багажом. Пироги будут дожидаться здесь нашего возвращения. Вальдес и Парчаль или кто-нибудь один вместе с матросами постерегут наш багаж. От миссии на лошади сюда можно добраться за сутки. Это наверняка несложно.

— Значит, вы считаете, месье Эллок, — продолжил Жан, — что нужно взять только самое необходимое для путешествия, которое продлится не больше трех-четырех дней.

— Да, мой дорогой Жан, и, если бы нам не нужно было устраивать лагерь у Рио-Торрида, я бы вам предложил немедленно отправиться в дорогу. Но ведь пироги нам понадобятся, чтобы вернуться в Сан-Фернандо.

— Вместе с моим полковником! — воскликнул сержант Марсьяль.

— С моим отцом, — прошептал Жан.

Лицо Жака Эллока на мгновение омрачилось. Он предчувствовал, что их еще подстерегает множество трудностей и препятствий. И кто знает, позволят ли полученные в Санта-Хуане сведения успешно завершить поиски полковника де Кермора? Однако он не стал огорчать своих спутников. Он решился довести начатое предприятие до конца, и теперь никакие опасности не заставят его отступить. Ведь он — руководитель экспедиции. Пусть успех ее все еще был весьма сомнителен, он сделает все, чтобы выполнить свой долг.

Решив отправиться в дорогу на следующий день, путешественники начали отбирать вещи, необходимые для трех или четырех тяжелых переходов через леса.

Вальдес и двое матросов вызвались сопровождать отряд до миссии. Парчаль и шестнадцать матросов должны были остаться в лагере. Быть может, пройдет несколько месяцев, прежде чем Жак Эллок и его спутники смогут сюда вернуться. А к тому времени сухой сезон кончится, и Ориноко снова станет судоходной.

К огорчению путешественников, края эти были совершенно пустынны. Будь здесь местные жители — другое дело. Они могли бы указать участникам экспедиции точное местоположение миссии Сантаа-Хуаны и рассказать, как туда пройти. А кроме того, путешественники постарались бы узнать, не появлялись ли здесь кива Альфаниса. Ведь если Хоррес смог присоединиться к ним, значит, они бродят где-то поблизости. А может быть, удалось бы нанять какого-нибудь краснокожего, чтобы тот провел их сквозь густые леса, где нет других дорог, кроме едва заметных тропинок, проложенных дикими зверями и индейцами.

Выслушав рассуждения Жака Эллока, Вальдес заметил, что, возможно, на расстоянии одного или двух выстрелов от лагеря находятся хижины гуахибо.

— Почему вы так думаете?

— Идя вдоль опушки в двухстах метрах от берега, я обнаружил костер...

— Погасший?

— Да, но зола была еще теплой.

— Я бы очень хотел, чтобы вы оказались правы, Вальдес. Но если гуахибо находятся поблизости, почему они не поспешили навстречу пирогам?

— Навстречу? Можете мне поверить, господин Эллок, они скорее бы удрали.

— Почему? Ведь для них появление иностранцев — большая удача... они могут обменяться с ними товарами и извлечь выгоду.

— Они слишком трусливы, эти бедные индейцы. При появлении посторонних гуахибо всегда убегают и возвращаются, лишь когда убедятся, что нет никакой опасности.

— Ну, если индейцы убежали, то хижины-то их, я надеюсь, остались на месте, и их можно найти.

— Это несложно сделать, — ответил Вальдес, — нужно пройтись по лесу на расстоянии двухсот-трехсот метров от опушки. Индейцы никогда не уходят далеко от реки. Если тут есть какие-нибудь хижины, то не позже чем через полчаса мы найдем их.

— Хорошо, Вальдес, пойдем на разведку... Но, поскольку прогулка наша может затянуться, лучше сначала пообедать.

Под руководством обоих капитанов быстро разбили лагерь. Солонины, консервов и маниоковой муки было вполне достаточно, но на всякий случай было решено сохранить эти запасы для путешествия. Вальдес и матросы понесут мешки. А если поблизости будут обнаружены индейцы, то за несколько пиастров они наверняка согласятся быть и носильщиками и проводниками. Ну а охота в избытке обеспечит пропитанием и путешественников, и оставшихся в лагере матросов. Край этот изобиловал дичью. Среди деревьев летали утки, гокко, индейки, обезьяны перепрыгивали с ветки на ветку, в густых зарослях пробегали пекари и морские свинки, а воды Рио-Торрида кишели рыбой.

Во время обеда Жак Эллок сказал своим спутникам, что они с Вальдесом хотят осмотреть лес в радиусе одного километра, чтобы выяснить, нет ли поблизости гуахибо, которые появляются время от времени в льяносах верховьев Ориноко.

— Я бы хотел пойти с вами, — сказал Жан.

— Если я тебе это позволю, племянничек! — заявил сержант Марсьяль. — Но я думаю, что тебе лучше поберечь ноги для путешествия. Отдохни еще один день, как велит тебе врач.

Жак Эллок, конечно, был бы счастлив совершить эту прогулку вместе с девушкой, но он должен был признать, что сержант Марсьяль прав. Впереди была тяжелая дорога, и Жанне следовало воспользоваться возможностью отдохнуть еще один день.

— Мой дорогой Жан, — сказал он, — ваш дядя совершенно прав. День отдыха прибавит вам сил. Мы с Вальдесом справимся одни.

— А натуралист вам, стало быть, тоже не нужен? — поинтересовался Жермен Патерн.

— Натуралист вряд ли поможет в поисках аборигенов, — ответил Жак. — Так что оставайся здесь и собирай травки на опушке или у берега.

— А я буду помогать вам, месье Патерн, — добавил Жан. — Может быть, вдвоем мы отыщем какие-нибудь редкие растения.

Уходя, Жак Эллок попросил Парчаля ускорить приготовления к путешествию. Они с Вальдесом рассчитывали вернуться часа через два, так как не собирались слишком углубляться в лес.

Попрощавшись с товарищами, Жак с карабином за спиной, а Вальдес с топориком за поясом двинулись на северо-восток и вскоре скрылись из виду.

Было девять часов утра. Солнце заливало лес огненными лучами, от которых, к счастью, предохраняла густая и сочная листва деревьев. На первый взгляд, лес казался пустынным, но некоторые признаки — помятая кое-где трава, сломанные ветки, еще свежие отпечатки следов — позволяли Вальдесу утверждать, что на правом берегу есть индейцы.

Вдоль берегов росли деревья самых разнообразных пород, многие из которых еще не встречались нашим путешественникам: банановые деревья, дубы, кобига, тыквенные деревья, марима, из коры которых местные жители делают мешки. Тут и там встречались разные виды молочайных, обычно растущие поблизости от морского побережья, а также муричи (деревья жизни), которых так много в дельте Ориноко. Из листьев этих замечательных деревьев индейцы делают крыши своих хижин, из волокон — нитки и веревки, сердцевина идет в пищу, а из перебродившего сока получается целебный напиток.

По мере того как Жак Эллок углублялся в лес, в нем просыпался инстинкт охотника. Морские свинки, ленивцы, пекари, белые обезьяны, тапиры попадались буквально на каждом шагу. Но они с Вальдесом не смогли бы донести столько дичи, а главное, лучше было не выдавать выстрелами свое присутствие. Вполне возможно, что в чаще скрывались кива, а напуганные их появлением гуахибо, услышав выстрелы, так бы и остались в своих укрытиях.

Жак Эллок и Вальдес молча шли по извилистой, едва различимой в траве тропинке. Трудно было сказать, куда она ведет. Ясно было одно: путь к миссии будет долгим и утомительным. Если бы пирогам удалось дойти до истоков Ориноко, то, возможно, оттуда дорога до миссии Санта-Хуана была бы не такой трудной.

Таким мыслям предавался Жак Эллок, в то время как его спутник, не позволяя себе отвлекаться, зорко вглядывался в лесные заросли в надежде отыскать хижину индейца, чья помощь была так необходима нашим путешественникам.

Они шли уже больше часа, когда Вальдес вдруг воскликнул: «Хижина!»

Действительно, в сотне шагов от них стояла жалкого вида хижина, напоминавшая по форме большой гриб. Крыша из пальмовых листьев почти касалась земли. Вход в хижину представлял собой узкое отверстие неправильной формы без двери.

Жак Эллок и Вальдес вошли внутрь хижины. Она была пуста.

В этот момент где-то совсем близко прогремел выстрел.