"Безмятежное море" - читать интересную книгу автора (Армстронг Джульетта)

Глава 2

Через несколько дней, проведенных в счастливой атмосфере дома Александросов, Диана начала приходить в себя. Маленькие Анна и Лиза, похожие как две горошинки в стручке, не могли нарадоваться на свою новую тетю. Особенно их поразили золотистые волосы Дианы. Девчушки влезали к ней на колени и благоговейно прикасались пухлыми пальчиками к ее мягким локонам, требуя показать волшебный пузыречек с золотой жидкостью, которая делает английскую тетю такой не похожей на темноволосых киприоток.

Диана рисовала малышкам портреты домашних любимцев — французского бульдога Бэзила и недавно приобретенных волнистых попугайчиков Фрэнки и Джонни. Девочки приходили в восторг, рассматривая забавные картинки, и просили новых и новых.

Но не только человеческая доброта и любовь, окружающие Диану, несли исцеление страдающей душе. Красота весеннего Кипра, ласковое теплое солнце, ясные звездные ночи, благоухание цветов и резкий запах моря стали еще лучшими лекарствами. Как она была благодарна и людям и природе за свое возрождение к жизни!

Сначала Диана избегала людей, хотя Эмма заверила ее, что она ни словом не обмолвилась об обстоятельствах смерти Ральфа. Знакомые и родственники знали, что он погиб в автомобильной аварии, оставив двадцатичетырехлетнюю Диану бездетной вдовой, и были предупреждены о том, что с бедняжкой лучше не говорить на эти темы, учитывая ее тяжелое моральное состояние. Однако Диана все же продолжала прятаться, когда приходили гости, зная, что ее кузина прекрасно поймет и простит ее за это.

Постепенно черный период прошел, и Диана обнаружила, что вполне может общаться с близкими Александросов, когда те приезжали в гости, и отвечать благодарностью на их дружелюбие, тем более что некоторых из них она уже знала. Особенно ей нравился Георгиос, младший брат Тео, некрасивый, полноватый, но очень милый холостяк с прекрасным чувством юмора. Она познакомилась с Георгиосом еще в студенческие дни, когда проводила каникулы на Кипре, и всегда чувствовала себя с ним очень легко и свободно. Теперь они приветствовали друг друга как старые друзья.

После окончания колледжа Георгиос некоторое время работал в туристической фирме, а теперь они с партнером Михаилом Ставросом, энергичным и талантливым фотографом, открыли в Никосии небольшое турагентство. Переполненный энтузиазмом, Георгиос нашел в Диане не обремененного делами, отзывчивого и внимательного слушателя и часто прогуливался с ней в саду, делясь новыми грандиозными планами, когда заезжал на обед.

Он рассказывал Диане, что они с Михаилом решили сосредоточиться на не охваченных другими фирмами маршрутах, предоставляя туристам более детальную информацию об археологических находках и античных руинах.

— Ты не думаешь, что мы промахнулись с пейзажем? — тревожно спросил он Диану.

— На этом прекрасном острове такое едва ли возможно, — рассмеялась она.

Он благодарно улыбнулся, словно комплимент относился именно к нему, и это тронуло Диану. Георгиос прямо-таки фонтанировал всяческими проектами и охотно делился с ней своими идеями. Он поведал, что зимой они с партнером планируют устраивать лыжные путешествия в горы Троодоса — недорогие маршруты для молодежи и отдельно — для пожилых толстосумов.

— Старики не всегда имеют лишние деньги, — заметила Диана. — И потом, это слишком большая ответственность.

Она вдруг подумала: а понравилась бы Ральфу такая экскурсия? И тут же укорила себя за то, что с самого начала не настояла на проведении совместных отпусков на Кипре, а лишь пассивно выслушивала его степенные замечания о больших расходах. Продолжая размышлять об этом, она начала терзаться чувством вины. Что заставило ее согласиться с решением Ральфа экономить на отдыхе? Было ли это мечтой о собственном доме и детях, которых они не успели завести, пока Ральф не стал слишком стар, чтобы наслаждаться ими? Самое обидное — он мало чего достиг в своем стремлении разбогатеть, судя по тому, что сказал ей адвокат.

В свете молодой луны Георгиос не мог видеть выражения лица собеседницы, когда эти беспорядочные мысли вихрем проносились в ее голове, и преспокойно продолжал свой рассказ. Вскоре Эмма позвала их выпить шерри перед ужином, и они неторопливо побрели к дому. Ожидавшая их на террасе Эмма сообщила Диане, что недавно звонили из Кирении.

— Мама хочет, чтобы ты пару недель провела с ними. Можешь поехать туда в любую минуту, — лукаво заметила она. — Я сказала, что мы не хотим тебя отпускать, разве что ненадолго. Но они с папой мечтают тебя увидеть.

Диана колебалась всего секунду, чувствуя себя мышкой, которую выманивают на яркий дневной свет из темной уютной норки. Взяв у кузины бокал шерри, она, собравшись с духом, улыбнулась и ответила:

— Охотно повидаюсь с ними. Я всегда обожала тетю Бесси и дядю Тома. Но до Кирении слишком далеко!

— Я отвезу тебя, — вклинился в разговор Георгиос. — В воскресенье я возвращаюсь в Никосию, а оттуда до Кирении рукой подать. Как ты на это смотришь?

Диана не успела ответить — вмешался Тео:

— А у меня тоже есть предложение. Через неделю день рождения твоей мамы, Эмма, так ведь? Пусть Диана едет с Георгиосом, а мы заберем ее обратно. Мы можем взять детей и провести у твоих родителей выходные.

— Прекрасно! — Эмма просияла от радости. — Как тебе такой план, Диана?

— А я смог бы показать тебе офис, — вставил Георгиос. — Познакомлю тебя с Михаилом. Вы понравитесь друг другу, я знаю!

Некоторое время Диана боролась с внезапно возникшим нелепым чувством тревоги. Ее страшила мысль, что придется еще раз рассказывать горькую историю, которую она с таким трудом запрятала на задворки памяти. Она просто не сможет притворяться перед мудрыми тетей Бесси и дядей Томом! Но Диана взяла себя в руки и сумела радостно улыбнуться.

— Думаю, это будет великолепно! — воскликнула она. — Спасибо вам всем.

И даже если кто-то заметил, что в этот вечер аппетит гостьи был хуже, чем обычно, она не услышала замечаний на этот счет.

Диана не показала и виду, что нервничает, отправляясь с Георгиосом в поездку, но вскоре действительно забыла о своих волнениях. Счастливые воспоминания о беззаботных студенческих деньках вычеркнули их напрочь. Она очень хорошо помнила этот путь, которым не раз ездила на пасхальных каникулах в Троодос и Кирению. Теперь Диана вновь любовалась дорогой с растянувшейся по краю цепью гор, расцвеченной желтыми коронами маргариток, алыми маками, розовыми венчиками ползучей мальвы, тянущимися к солнцу багровыми головками чертополоха по обочине. Цветными были здесь и поля: одни — золотистые от спелой пшеницы, другие — всех оттенков зеленого. Даже почва повсюду казалась разноцветной. На Диану вдруг нахлынуло страстное желание писать маслом, которого она давно уже не испытывала.

Они выехали поздно, и поэтому не останавливались в пути, чтобы отдохнуть и набрать цветов. Темнота в этих краях наступала быстро, меняя тона яркого пейзажа на серебристый и черный, и приходилось спешить, чтобы добраться до места засветло.

— Если бы не воскресенье, — заметил Георгиос, — мы могли бы выехать из Вароши спозаранку, посетить офис и поболтать с Михаилом и Йоландой — итальянкой, нашей секретаршей. Она приехала на Кипр погостить у родственников и так и осталась здесь. Секретарские курсы девушка закончила еще в Неаполе. Здесь живет ее тетя, и, поскольку Йоланда — сирота, никаких трудностей с переменой места жительства у нее не возникло. И мы очень рады, что взяли ее к себе. Особа темпераментная, но работает не покладая рук, не возражает против сверхурочных, которых всегда предостаточно. — Он засмеялся. — Когда она найдет дружка, это будет, конечно, совсем другая история! — Затем он с энтузиазмом добавил: — Надеюсь, ты позволишь нам развлечь тебя в Кирении и показать окрестности? Думаю, твои тетя и дядя не станут возражать!

Дни, проведенные у тети Бесси и дяди Тома в их просторной светлой квартире, выходящей окнами на гавань, оказались очень счастливыми. Они не видели Диану со дня ее замужества, а отвечать на письма не любили, поэтому она даже немного беспокоилась, не утратили ли они за это время родственной привязанности. Однако эти опасения оказались беспочвенными — она сразу же почувствовала, что они до сих пор ее очень любят. Когда бесчисленные приветственные поцелуи и объятия подошли к концу, тетя Бесси, показывая Диане ее комнату, заметила, что племяннице нет необходимости рассказывать что-либо о своих, как она выразилась, «печальных делах». У Дианы отлегло от сердца, и она решила, будто Эмма объяснила матери, по телефону или в письме, что на самом деле произошло. Девушка была глубоко благодарна родственникам за их тактичность и деликатность.

Диана неоднократно бывала в Кирении, каждый раз заново влюбляясь в этот город-порт. Зубчатые серые стены крепости, жизненно необходимые для защиты острова в давние времена, прекрасно гармонировали с ослепительно белыми зданиями, свидетельствующими о последующем периоде мира и процветания. А голубая вода бухты напоминала шелк, переливающийся оттенками сапфира и бирюзы. Диана радовалась возможности провести всю неделю, бездельничая и любуясь этой красотой, с балкона или пристани, наблюдая за маленькими рыбацкими лодками с яркими веселыми парусами и спокойно качающимися на волнах роскошными яхтами. Общество дяди и тети ее вполне устраивало.

Но в среду утром приехал Георгиос, предварительно предупредивший по телефону, что заберет ее в Никосию, не принимая никаких возражений. Он заявил, что отпуск на Кипре пролетает очень быстро, поэтому чем скорее он покажет гостье свой офис, тем лучше. Этот день станет для него просто отдыхом, а экскурсия доставит ему сказочное удовольствие, уверял он. И если Диане захочется осмотреть достопримечательности или просто пройтись по магазинам, они с Михаилом будут рады сопровождать ее.

Никосия значительно расширила свои границы с того времени, как Диана в последний раз видела город. Повсеместно шло строительство. Но даже несмотря на это, столица Кипра сохранила свою красоту. Остались даже растущие вдоль самых оживленных улиц и сплетенные кронами деревья, охваченные пламенем золотого цветения. Агентство «Афродита» приютилось в одном из новых зданий на огромной площади в центре города. Офис состоял из двух чистых комнат с белыми стенами, обставленных очень просто и современно, что придавало им вид монашеских келий. Но аскетизм на этом заканчивался. Девушка в приемной, любезно отвечающая на вопросы посетителей, была хоть и не особенно красива, но, бесспорно, довольно привлекательна. Ее очень украшали черные вьющиеся волосы и большие темно-карие глаза.

Увидев, что секретарша занята, Георгиос не останавливаясь провел Диану во внутреннее помещение, где поразительно красивый мужчина, судя по всему его ровесник, корпел над какими-то бумагами.

— Диана Мортон — Михаил Ставрос, — представил их друг другу Георгиос. — Два человека, которых я очень люблю.

Михаил Ставрос мгновенно вскочил, пожал Диане руку и усадил ее в удобное кресло, явно предмет гордости офиса.

— Полагаю, Георгиос уже успел прожужжать вам все уши описаниями наших успехов? — с мягким юмором заметил он на практически безупречном английском.

— Совершенно верно, — с улыбкой согласилась Диана. — Надеюсь, вы сами увлечены этим не меньше?

— Да уж, — весело опередил приятеля Георгиос. — И поговорить об этом любит. Краснобай, каких свет не видывал.

— Но я время от времени напоминаю себе и Георгиосу, что мы пока еще очень маленькая фирма, мисс Мортон.

— Миссис Мортон, — поправил его Георгиос. — Кстати, моя кузина — более или менее. К тому же англичанка…

— Тоже «более или менее», мистер Ставрос, — со смехом добавила Диана. — И если вам проще называть меня Дианой, охотно разрешаю перейти на «ты».

— Ну а я для тебя просто Михаил.

— Вот и договорились! — обрадовался Георгиос. — Больше нам здесь нечего тебе показать, если не считать нескольких брошюр и, что более важно, последних фотографий, сделанных Михаилом. Может, сходим на ленч в какой-нибудь уютный ресторанчик поблизости, где Михаил расскажет тебе о нашем смелом предприятии то, о чем я, возможно, забыл упомянуть.

Он вывел Диану в приемную, где уже не было посетителей, и познакомил с итальянкой. Гостья нашла, что девушка очень мила и так же страстно увлечена работой в агентстве, как и сами владельцы.

— Оставляем контору под твою ответственность, Йоланда, — сказал секретарше Михаил, как показалось Диане, чуть ли не извиняясь, — мы идем на ленч. Но если он затянется, один из нас вернется и сменит тебя.

— Отлично, мистер Ставрос. Есть два вопроса, по которым я хотела бы с вами поговорить, это срочно.

Георгиос ничего не сказал на это, только дружески кивнул Йоланде. Но когда они вышли на залитую солнцем улицу, он с ехидцей заметил:

— Эта девушка думает, будто Михаил более компетентен, чем я. Не будь я таким добрым парнем, не расстраивающимся по пустякам, мое чувство собственного достоинства было бы разбито вдребезги!

Михаил рассмеялся:

— Не обращай на него внимания, Диана. Ты, наверное, заметила, что он у нас комик. Что касается Йоланды, она настоящее сокровище.

Георгиос уже решил, в какой ресторан они направятся, и Михаил полностью одобрил его выбор. Хотя это и не самое роскошное заведение, объяснили они Диане, кухня там просто восхитительная и столики стоят достаточно далеко друг от друга, а не впритык, как обычно. Кроме того, в этом месте всегда можно встретить интереснейших людей.

Ресторанчик располагался в нескольких минутах ходьбы от офиса, и прогулка доставила Диане огромное удовольствие. Магазины, заполненные соблазнительными для туристов товарами, очаровали девушку, и она решила обязательно заглянуть в них перед отъездом и накупить подарков для всех своих родственников. И тут же Диана вновь почувствовала мучительную боль, вспомнив, что из каждого своего путешествия она привозила небольшие сувениры для английских друзей. Теперь же, после ужасного несчастья, она избегала знакомых, даже хотела навсегда от них скрыться. Происшедшая с Дианой беда окончательно отбила охоту к тому, что когда-то ей так нравилось: письмам, телефонным звонкам, визитам — всем традиционным проявлениям дружбы. Диана смертельно боялась, что волна сочувствия сломит ее. Несмотря на кажущиеся сдержанность и самообладание, она вовсе не была тем мужественным энергичным человеком, каким ее считали окружающие. Сейчас она чувствовала себя испуганным и сбитым с толку ребенком, хотя в ее возрасте это было нелепо и глупо. Тем более, что она уже преодолела первое препятствие, рассказав правду Эмме. Но возвратиться в Лондон и оказаться перед множеством новых барьеров?!

Если бы только она смогла остаться здесь, в этой счастливой солнечной стране, не на неделю, а на месяцы, пока полностью не придет в себя после ужасного потрясения! Но увы…

Диана успешно скрыла мучительные размышления от спутников, а когда они вошли в ресторан, и вовсе решительно прогнала эти тягостные мысли. Развлекаемая двумя дружелюбными и привлекательными молодыми мужчинами, она вдруг поняла, сколь многого была лишена в последние годы своей жизни. Не только потому, что Ральф был значительно старше ее и предпочитал серьезные беседы — беда в том, что среди его друзей, с которыми они общались, преобладали пожилые и скучные люди. Сейчас ей было хорошо и легко. Уютно устроившись за столиком, они беззаботно болтали о всякой чепухе, поглощали вкуснейшие фаршированные виноградные листья, запивая их великолепным белым вином.

Вскоре Георгиос оседлал любимого конька и принялся восторженно рассказывать Диане об их умных и добрых друзьях, которые сопровождают организованные «Афродитой» экскурсии за чисто символическое вознаграждение, а порой и вовсе бесплатно.

— Они верят в нас, — объяснял он. — Думаю, что мы на правильном "пути, ведь наш маленький остров просто дышит античной историей.

Немного понизив голос, он признался, что им пришлось столкнуться с небольшими трудностями, но они надеются на получение финансовой поддержки, необходимой для реализации задуманного.

— Теперь ты понимаешь, как важно было выбрать ресторан, где столики не стоят впритык друг к другу? — иронично заметил Михаил. — Твой сумасшедший кузен выболтал все наши секреты за несколько минут.

— А они у вас есть? — лукаво спросила Диана.

— Немного, — ответил он и, будто решив сменить тему, поинтересовался: — Прости мое любопытство, но что ты имела в виду, когда говорила, что «англичанка — более или менее»? Судя по внешности, ты вряд ли можешь предъявить права на каких-нибудь предков с Кипра.

— Нет. Моя мать — датчанка.

— И ты говоришь на двух языках?

— Естественно!

К ее удивлению, Михаил так и подскочил, обращаясь к Георгиосу.

— Ты — мечтательный осел! — воскликнул он. — Если бы вместо мурлыканья о прошлых достижениях ты больше думал о наших перспективах, Георгиос, мы действительно сумели бы кой-чего добиться. К нам бы толпами повалили скандинавские туристы!

— Ослы не мурлыкают, — мягко возразил Георгиос. — Ты намекаешь, что моя очаровательная «более или менее» кузина, которая в Англии работает простой учительницей за весьма скромное жалованье, может стать нашей благодетельницей, оказывая финансовую поддержку и при этом вкалывая как рабыня?

«Благодетельницей»! — усмехнулась про себя Диана, однако безумная и пока еще смутная надежда затеплилась в ее сердце. Если бы она только смогла остаться на Кипре! Вдруг осуществление этой мечты связано с крошечным туристическим агентством Михаила и Георгиоса?

— А сколько вы могли бы мне платить? — робко спросила она. — У меня почти нет личных сбережений, но я не жадная!

Двое мужчин удивленно уставились на собеседницу.

— Ты хочешь сказать, что если мы сможем платить тебе скромное жалованье… — начал Георгиос.

— Чтобы я смогла содержать себя, — перебила она. — Даже если тетя и дядя позволят мне пожить у них в Кирении, то понадобится машина, чтобы добираться до Никосии, а их автомобиль я одалживать не могу.

— Как быстро лопаются мыльные пузыри! — вздохнул Михаил.

— «Афродита», — со вздохом пояснил Георгиос, — почти не приносит дохода. Хватает только на то, чтобы прожить самим и платить приемлемое жалованье Йоланде. Взять еще одного человека у нас просто нет возможности — мы даже не обеспечим тебе прожиточного минимума. Получается, что ты ускользаешь у нас сквозь пальцы.

— А как насчет той финансовой помощи, которую вы надеетесь получить? — с деланным равнодушием спросила Диана.

— Мы рассчитываем на крупную сумму, которая сразу же будет потрачена на техническое оснащение. Это не долгосрочное вливание, — развел руками Михаил.

Они еще долго обсуждали вопрос со всех точек зрения, решая, есть ли для Дианы хоть маленький шанс задержаться на Кипре. Может, ей найти подходящую работу в школе близ Никосии или секретарскую должность на неполный рабочий день, чтобы в свободное время она помогала им в «Афродите»? Но получить такую работу иностранке почти невозможно… А вот подыскать столь ценного сотрудника для туристического агентства здесь было проблематично. Георгиос даже предложил ей устроиться на работу в Дании, чтобы оттуда сопровождать на Кипр туристические группы. Диана аж подпрыгнула на стуле от удивления.

— Я думала, вы говорите об офисной работе — деловые встречи, корреспонденция… Конечно, я всегда интересовалась классической древностью. Какая преподавательница истории к этому равнодушна? Но интерес — это одно, знание — совершенно другое. К своему стыду, я не сведуща в вопросах прошлого Кипра. Такая работа превратится в фарс на любом языке.

— Это легко исправить. По-моему, ты очень способная, — заявил Михаил. — Мы можем найти человека, который подготовит тебя по всем вопросам. Кого-нибудь первоклассного.

— Конечно. Но все это займет немало времени. Кстати, о времени. — Георгиос взглянул на часы. — Полагаю, мне нужно вернуться в офис и отпустить на ленч Йоланду. Она, естественно, предпочла бы увидеть тебя, Михаил. Но мне кажется, что, если вас оставить на полчасика, вы сможете что-нибудь придумать и найти решение этой проблемы.

— Он поступил глупо, — заметил Михаил, наблюдая, как невысокая коренастая фигура Георгиоса исчезает за дверями ресторана. — Оставить меня наедине с такой очаровательной и образованной девушкой! Но это очень любезно с его стороны.

Диана улыбнулась. Лесть, даже немного грубоватая, оказала тонизирующее действие, возвращая ей чувство собственного достоинства, легкость и беззаботность молодости. Прежде она относилась к тому типу девушек, которые преклоняются перед героями. Она быстро увлеклась Ральфом, утонченным, представительным и эрудированным человеком, вышла за него замуж, пытаясь быть достойной его учености и интеллекта. А ему, оказывается, требовалась совсем другая женщина, чьи интересы сосредоточивались не на его научных открытиях, а на создании модных ювелирных безделушек.

Михаил не заметил перехода от веселости к унынию в настроении Дианы — его взгляд был прикован к посетителю, сидевшему за одним из столиков на другом конце зала.

— Старина Зенон! — воскликнул он. — Вот это удача! Он один и еще не успел сделать заказ. Я перекинусь с ним словечком, если ты не возражаешь?

Диана обернулась и окинула взглядом помещение, но нигде не заметила ни одного старого мужчины. Затем девушка увидела, как Михаил заговорил с мужчиной, в котором она с испугом узнала Пола Диметриоса. Когда они оба направились в ее сторону, бедняжка чуть не упала в обморок.

Она была захвачена врасплох, впрочем, как и сам Пол. Но Михаил, радующийся неожиданной встрече, ничего странного не заметил. Уверенный, что они будут рады познакомиться, он дружески, но официально представил их друг другу, и через минуту они сидели за столиком уже втроем. Пол и Диана обменялись вежливыми приветствиями, словно никогда раньше не встречались.

— Вы простите меня, миссис Мортон, если я перекушу за вашим столиком? — спокойно осведомился Пол. — Михаил сказал, что хочет поговорить со мной и…

— С удовольствием, — невозмутимо ответила она. — Но вы, вероятно, не хотите, чтобы посторонний человек слушал вашу беседу? Как только справлюсь с кофе, я вас покину.

— Я неловко чувствую себя, — нахмурился Пол, повернувшись к Михаилу. — Вряд ли твоей… твоей подруге будет приятно наблюдать, как я поглощаю свой ленч, ведь она уже закончила трапезу. Лучше я вернусь за свой столик, а разговор отложим на другое время. Я буду в Никосии еще несколько дней.

Однако Михаил с этим не согласился.

— Мы закажем фрукты и составим тебе компанию, — мгновенно возразил он. — Диану волнует одна проблема, и, возможно, ты сможешь ей помочь.

— В самом деле? — В голосе Пола прозвучала нотка удивления. — Что же вы хотели от меня узнать, миссис Мортон?

— Ну, сначала объясните мне, пожалуйста, если это не секрет, почему у вас такое прозвище — Зенон? Вы последователь великого стоика? — холодно-пренебрежительно бросила она.

Мягкий взгляд, который ей подарил Пол, как бы просил ее не говорить с ним в таком тоне, и Диана почувствовала себя самодовольным ребенком, кичащимся своими познаниями. Пол не мог знать, что, живя с Ральфом, она вращалась в довольно интеллектуальных кругах. Правда, Диана редко участвовала в разговорах, зато все внимательно слушала, если, конечно, темы не были слишком сухими и заумными. Но, какими бы ни были его мысли, Пол остался вежливым и тактичным.

— Я восхищен вашей эрудицией, — рассмеялся он. — Большинство туристов, прибывающих на наш остров, никогда даже не слышали о Зеноне.

Диане показалось, будто Михаил собирается возразить, мол, она вовсе не туристка, но в это время Пол, пожав широкими плечами, невозмутимо продолжил:

— Эту чепуху придумали мои друзья. Дело в том, что я страстно увлекался учением Зенона и много о нем говорил. Вот они и приклеили мне его имя. Бедный старик, должно быть, негодует в царстве Аида!

Пол взял меню у ожидавшего рядом официанта и погрузился в его изучение.

— Пол говорит ерунду, — заявил Михаил. — Просто он славится той же олимпийской гордостью, что и наш знаменитый философ. На самом деле все мы считаем этого парня настоящим мудрецом, хотя ему еще нет и тридцати.

— Ерунда! — запротестовал Пол, явно ошарашенный этим заявлением. Однако, когда официант принес заказанный им бокал Шерри, он посмотрел на Диану с лукавой улыбкой и сказал: — Счастливого отпуска на Кипре, миссис Мортон.

Диана подняла бокал в ответ на любезный тост, но тут вмешался Михаил.

— Мы с Георгиосом надеемся, что для Дианы это будет не просто отпуск, — заметил он. — Вот мы и пытаемся придумать способ, чтобы она осталась на острове как можно дольше.

— Об этом ты и хотел со мной поговорить? — озадаченно спросил Пол.

— Ну да… и об этом тоже. Понимаешь, Диана наполовину датчанка и знает два языка. А когда на Кипр прибудут туристы из Скандинавии…

— Наполовину датчанка! — перебил его Пол, в голосе которого послышались веселые нотки. — Как же я сразу не догадался?!

В его взгляде, брошенном на Диану, промелькнули озорные искорки, но Михаил, который в это время тоже смотрел на нее, не заметил этого. Увидев, что Диана растерялась, он бросился ей на выручку:

— А почему, собственно, ты должен был догадаться, Зенон? У многих англичанок золотистые волосы и голубые глаза.

Диана покраснела: эта тема слишком затрагивала ее лично. Она хорошо поняла намек Пола — он просто втихаря поддразнивал ее. Должно быть, сейчас он вспоминает разъяренную блондинку, набросившуюся на него у дверей каюты как живое воплощение духа свирепых викингов. Диана решила перевести разговор в другое русло.

— Думаю, вопрос о моем пребывании на Кипре вряд ли представляет интерес для мистера Диметриоса, — полуутвердительно предположила она, взяв свою сумочку.

— Я этого не говорил, — добродушно заметил Пол.

— А почему это должно вас интересовать? — спокойно спросила Диана, равнодушно пожав плечами. — Простите меня, но я не вижу, чем вы вообще можете помочь. — Чтобы смягчить эффект резких слов, она подарила Михаилу ослепительную улыбку, не коснувшуюся Пола. — Я оставлю вас наедине, — продолжила она, вставая, — пойду в агентство. Может быть, помогу чем-нибудь Георгиосу, пока он не освободится, чтобы отвезти меня обратно в Кирению. Надеюсь, вы найдете более интересную тему для разговора.

— Чепуха! Сейчас для меня нет темы, более волнующей, чем эта, — возразил Михаил, вскакивая на ноги.

Он что-то шепнул Полу по-гречески, и тот тоже встал. Они официально распрощались, и Михаил проводил Диану до выхода из ресторана.

Когда она вернулась в офис, Йоланда уже ушла на ленч, а Георгиос разговаривал в своем кабинете с клиентами. Услышав, как кто-то вошел в офис, он выглянул в приемную и облегченно вздохнул, увидев Диану.

— Ты говоришь по-норвежски? — нетерпеливо спросил он.

— Немного. Скандинавские языки во многом схожи, к тому же у моей мамы было несколько друзей из Норвегии. В Лондоне я познакомилась с их детьми и кое-чему научилась. Но я не владею беглой речью.

— Ничего страшного. Только что пришло письмо из Осло от профессора Ингверсона, археолога, с которым мы уже давно поддерживаем связь. Он пишет, что будет звонить нам сегодня по телефону, чтобы обсудить важный вопрос. Его письменный английский мы с грехом пополам разобрали, а вот по телефону я вряд ли пойму хоть слово. Он позвонит с минуты на минуту. Справишься?

Диана посмотрела на него с нескрываемым испугом:

— Нет, если предметом разговора будет археология. Я не смогу говорить об этом ни на одном языке!

— Он, вероятно, станет выяснять вопрос о сроках. Поскольку профессор — очень занятая личность, надо просто сказать, что мы сможем устроить его посещение Саламиса в любое удобное для него время и с радостью включим в маршрут экскурсии Фамагусту и Ларнаку.

Немного поколебавшись, Диана кивнула:

— Кажется, не слишком трудно. Во всяком случае, я постараюсь сделать все как можно лучше. Только бы линия была без помех!

— Миллион благодарностей! Ты просто замечательная девушка! — И Георгиос вернулся к ожидавшим его клиентам, плотно закрыв за собой дверь.

«Я попаду в дурацкое положение, если кто-нибудь позвонит и заговорит по-гречески, — размышляла Диана, занимая место Йоланды рядом с телефоном. — Тогда придется соединить его с Георгиосом».

К счастью, сначала позвонили из Англии, и она легко справилась с задачей. Первый клиент запрашивал рекламные буклеты, а второй подтверждал договоренность на следующую неделю. Следующим был долгожданный профессор Ингверсон из Норвегии. Сперва он заговорил на каком-то непонятном английском, странно коверкая слова; Уже готовая к его звонку, Диана вежливо спросила, не предпочитает ли он говорить на норвежском. Профессор явно вздохнул с облегчением. Его устроил день, который предложило агентство «Афродита», но он захотел продлить экскурсию, включив в маршрут другие западные острова на тех же условиях, так как часть группы страстно желает увидеть Пафос, который богиня любви Афродита сделала своим домом. Его голос казался оглушительным даже по телефону, и он сам немного смущался от этого.

Диана, следуя наказу Георгиоса, подтвердила, что агентство сделает все, что просит профессор, пообещав подкрепить согласие письмом. Положив трубку, она решила, что все прошло гладко, во всяком случае, никаких трудностей в общении с норвежцем она не испытала.

В это время из кабинета вышел Георгиос, провожающий посетителей. Все выглядели довольными и веселыми. Он распрощался с ними на улице и вернулся к Диане.

— Отлично, — обрадовался он, выслушав ее отчет о разговоре. — Если бы ты еще и напечатала все это на датском или норвежском, чтобы показать Михаилу! Отправить послание можно будет по дороге в Кирению.

Вскоре вернулся Михаил. Он горячо поблагодарил Диану, но, полностью одобряя переговоры с профессором Ингверсоном, и слышать не хотел о том, чтобы заставлять ее печатать письмо.

— Парень отлично понимает письменный английский, — возразил он. — Я сам продиктую письмо Йоланде, когда она придет. Мы и так слишком злоупотребляем добротой Дианы. К тому же пишущая машинка принадлежит Йоланде, а она очень не любит, когда кто-то ею пользуется.

— Тебе виднее, — философски ответил Георгиос, пожав плечами. — Если Диана готова ехать, я отвезу ее обратно в Кирению, пока светло. Не знаю, доставит ли Диане удовольствие моя компания, но что Йоланде нравится твое общество, это точно.

На красивом лице Михаила мелькнуло раздражение.

— Не давай волю фантазии, Георгиос. Или так проявляется твое чувство юмора?

На обратном пути Диана спросила Георгиоса, есть ли у него основания поддразнивать партнера и действительно ли Йоланда влюбилась в Михаила?

— Боюсь, бедняжка на пути к этому, — пожал он плечами. — Ее состояние меня очень беспокоит. Йоланда слишком нервная и впечатлительная, хотя внешне очень милая и приятная.

— А Михаил разделяет твою точку зрения?

— Нет. Он думает, что у меня разыгралось воображение. В его глазах она просто милый простодушный ребенок, совершенно неопытный для своих лет. Что же до ее влюбленности… ну, он так привык к женскому обожанию, что уже не замечает нежных взглядов.

— Он на самом деле очень красив, — заметила Диана. — И так обаятелен.

— Только не вздумай влюбиться в него! — предостерег ее Георгиос, встревоженно взглянув на спутницу. Затем задумчиво продолжил: — Старина Зенон подошел бы тебе гораздо больше! — Но, заметив ее возмущение, он поспешно добавил: — Я имел в виду, когда… если ты когда-нибудь подумаешь… подумаешь о замужестве. — Тут он совсем смешался.

— Мой дорогой Георгиос, — успокоила его немного расслабившаяся Диана. — Если это когда-нибудь и случится, что маловероятно, я никогда не выйду замуж за кого-то, хоть отдаленно напоминающего Пола Диметриоса, уверяю тебя.

— Пол нуждается в понимании. Но к этому, я думаю, мы все стремимся. Не найдя своей половинки, он может жениться на одной из своих многочисленных кузин. Ты же знаешь, как это часто бывает в греческих семьях даже в наше просвещенное время. Матримониальные планы строятся родителями, дедушками и бабушками, когда отпрыски еще совсем маленькие.

После этой тирады он переключил внимание на дорогу. Некоторое время они ехали молча, и это полностью соответствовало настрою Дианы — замужество было последней темой, которую она хотела бы обсуждать. Как всегда, прелесть горной дороги очаровала ее.

Она упивалась красотой этих мест, пытаясь запечатлеть ее в памяти. Но невеселые думы вновь овладели девушкой. Никто не знает, в какую часть света забросит ее жизнь. Однако у нее есть шанс время от времени возвращаться сюда — к Эмме, к дяде и тете, — куда бы она ни уехала. Если она найдет работу в Америке, чего очень хочет ее мать, или отправится учительствовать в Африку, до ее следующего визита на солнечный остров пройдет слишком много времени.

Диана вздохнула. Она любила Англию, свою родину. Как она покинет ее? Но мысль о том, чтобы вернуться и поискать там работу, почему-то лишала ее присутствия духа. Сейчас ей необходимо держаться как можно дальше от знакомых мест, если она хочет освободиться от горьких, мешающих свободно дышать мыслей. Но если она найдет какой-нибудь уединенный уголок, какой одинокой она станет… Диана решила, что терзаться бесполезно — время все расставит по своим местам. Как жаль, что она не может остаться здесь, пока к ней не вернутся безмятежность и спокойствие!

Услышал ли Георгиос ее вздох, она не знала, но он неожиданно произнес:

— Тебе понравилось бы работать с нами, я уверен. Я это чувствую!

Она кивнула, качнув золотистыми локонами:

— Да, я тоже так думаю! И очень этого хочу!

— И мы бы очень хотели, чтобы ты осталась. Если бы не финансы, ты стала бы неоценимым помощником. Должен же быть какой-то выход!

— Я его не вижу. Я ничего не достигла в жизни. А после того, как бумаги Ральфа были приведены в порядок, оказалось, что и его дела шли совсем плохо. Но это между нами, — поспешно добавила она.

— Неприятная ситуация. Теперь моя очередь быть откровенным. Наши семьи, моя и Михаила, решили вложить свои капиталы в наше предприятие, и они были очень щедры. Мы не можем просить их о большем. — Георгиос внезапно заразительно улыбнулся, что удивительно преобразило его некрасивое лицо. — И все-таки я верю в старый девиз моего отца: «Препятствия в делах всегда преодолимы!»