"Меч Владигора" - читать интересную книгу автора (Бутяков Леонид)

4. На пути в Мозынь

Уже третий день он ехал, никуда не сворачивая, вдоль извилистой кромки Борейского моря, мимо ветвистых деревьев и неглубоких ручьев, сбегавших вниз по голым камням. Его ближайшая цель — город-крепость Мозынь — должна была вскоре показаться из-за прибрежных скал.

Холодный ветер пронизывал до костей, с низких свинцовых небес накрапывал мелкий противный дождь. Но Владигор почти не обращал внимания на все эти дорожные неудобства. Сейчас его радовала сама возможность беззаботного путешествия, хотя бы и не слишком долгого (хлопот будет предостаточно, когда он приедет в Мозынь), зато — впервые за многие месяцы — позволяющего побыть наедине с собой.

Жалел он лишь о том, что под седлом у него не верный златогривый Лиходей, а норовистая каурая лошадка из дружинной конюшни. Однако ничего не поделаешь: Лиходея пришлось одолжить на время «князю» Филимону. В противном случае хитроумный план, задуманный чародеем, мог развалиться, едва начавшись.

А придумано было неплохо…

Признав в незнакомце самого себя, Владигор от удивления даже рот раскрыл, как мальчишка. Его двойник рассмеялся и сказал, обращаясь к Белуну:

— Да, хозяин, давненько не приходилось мне видеть онемевшего Владигора! Может, ты не только меня, но и его чуток заколдовал?

Мгновенная догадка озарила князя. Ну конечно же! На двойнике-то Филькина одежка, его меч на перевязи, сапоги из мягкой кожи! Вот, значит, из кого Учитель сотворил новоявленного «князя» — из Филимона. Для чего же понадобилось эдакое раздвоение?

Долго ждать объяснений ему не пришлось. Близился рассвет, и Белун должен был торопиться.

— В Поскреб вместо тебя поедет Филька. Очень важно, чтобы ни единая душа не узнала об этой подмене. По меньшей мере до тех пор, пока ты не подберешь себе в Мозыни надежных провожатых для дальней дороги на юг. Мозыньскому воеводе, надеюсь, можно довериться полностью?

— Конечно, Учитель, — ответил Владигор. — Там второй год Савва на воеводстве, человек надежный и не болтливый.

— Вот и хорошо, — кивнул чародей. — Лишнего выспрашивать не станет и сумеет в путь снарядить как должно. Чем дольше тебе удастся неузнанным оставаться, тем лучше для нашего дела. А дело, сынок, предстоит многотрудное и опасное… Нет сейчас времени пересказывать да разъяснять все, о чем говорилось на Малом чародейском синклите: еще до солнца Филька должен в твоем образе вернуться в лагерь, а ты — в Мозынь направиться. Поэтому постараюсь напрямую внести в твое сознание наши тревоги и замыслы. Приляг сюда, расслабься…

Владигор послушно вытянулся на медвежьей шкуре, закрыл глаза, почувствовал на своих висках холодные пальцы Учителя — и сразу перенесся в давно знакомый зал Белого Замка.

Он увидел здесь трех чародеев, из которых ему известна была только Зарема — почитательница женской богини Мокошь. А где же Белун? Неожиданно Владигор понял: он смотрит на окружающих глазами своего Учителя. Так вот что означает «напрямую внести в сознание». Теперь он, Владигор, будет знать все подробности чародейского синклита так, будто сам был его непосредственным участником!

Он едва успел обдумать эту ситуацию, как вновь очутился в пещере. С недоумением взглянув на Белуна, Владигор сказал:

— Я ничего не услышал… Видел трех чародеев, главный зал в твоем Замке — и ничего больше.

— Не тревожься, князь. Все получилось как надо, — заверил его старик. — Теперь твое сознание хранит самые важные сведения, которые обсуждались на Малом синклите. Ты все вспомнишь по дороге в Мозынь. Впрочем, кое-что из нашего разговора останется для тебя за стеной тумана, поскольку о некоторых чародейских заботах даже тебе, Стражу Времени, знать не положено. Не будь в обиде за это, сынок.

Владигор резко вскочил на ноги, поклонился Учителю.

— Разве могу обиду держать на своего покровителя? И разве ты не доказал мне, что иные знания могут быть опасными и преждевременными?

— Не пора ли, князь, одеждой нам поменяться? — подал голос Филимон. — Зорька зачинается, нельзя больше медлить.

И еще до того, как солнечный диск в блистательной красе показался над вершинами Синих гор, князь был уже далеко от тайного капища Перуна, от своих верных и ничего не подозревающих дружинников.

Старый Учитель, как всегда, оказался прав: уже к полудню в памяти Владигора сами собой стали возникать картины чародейского синклита. Сперва они были весьма отрывисты, хаотичны. Всплывали отдельные фразы, имена, выражения лиц… Однако даже из этого хаоса постепенно проявилась ключевая тема, которую обсуждал Белун с наиболее близкими ему собратьями-чародеями.

Учитель рассказывал о главной опасности, грозящей Братским Княжествам: о полудиком воинстве, которое по воле и наущению Триглава собирает в Таврийских предгорьях кровожадный Климога.

Именно для того, чтобы отвлечь внимание Синегорского князя от происходящего в дальних краях, Триглав натравил жрецов Рогатой Волчицы на поморские деревушки. Пока, мол, Владигор занят стычками с борейскими разбойниками, Климога успеет не одну сотню варваров под себя залучить — и богатыми посулами, и черным колдовством.

Эта орда, взломав южные рубежи Братских Княжеств, положит лишь начало великой беде. Вслед за войском Климоги Злыдень пошлет в Княжества огромные полчища кочевых племен, обитающих в Этверской пустыне и на Восточных Землях. И уже такую лавину ничем не остановишь. Ощутив вкус первых побед, она все сметет на своем кровавом пути, отбросит Поднебесный мир на много веков назад.

Владигор будто вновь услышал резкий протестующий голос (память сразу «подсказала» ему, что этот высокий, широкоплечий муж с окладистой черной бородой и густыми бровями — чародей Гвидор, почитающий Дажьбога превыше иных небожителей):

— Разве Дометий Ильмерский не в состоянии разбить дикие банды Климоги, покуда они еще силу не обрели? А если мала у него дружина, почему не обратится за помощью к Ладанейскому князю Калину?

Ему ответил Добран, ворчливый почитатель Сварога и покровитель Ильмерского князя:

— Не хочет Дометий прежде времени войну начинать с племенами савроматскими, надеется на давний уговор с их вождями. По тому уговору ильмерские купцы беспрепятственно могут спускаться к Таврийскому морю и вести выгодный торг с тамошними народами.

— Но купцы-то боятся теперь без надежной охраны к морю идти, — возразила Добрану Зарема. — Грабит их Климога нещадно, да и не только их. Его разбойники держат в страхе все южные земли Ильмера, разве только на крепость Дарсан пока напасть не решаются!

— Постарел князь Дометий, — вынужден был признать Добран. — Об одном лишь заботится нынче — повкуснее поесть да помягче поспать. А наследника, сами знаете, Сварог не дал ему. Не молодая же княжна поведет дружину против Климоги. И к ладанейцам Дометий за подмогой обращаться не станет: после того как не удалось сватовство сына Калина к дочке Дометия, меж ними будто ров глубокий выкопали. Даже я ничего поделать тут не могу…

— Ну так пусть дозволит князю Владигору с дружиной пройти через ильмерские земли и вдарить как следует по зарвавшимся дикарям! — вспылил Гвидор. — Или ему синегорцы теперь тоже не любы?!

Здесь в памяти Владигора возник тот самый туман, о котором его предупреждал Учитель. Вероятно, дальнейшее обсуждение постаревшего Дометия было не для ушей Синегорского князя. Это казалось Владигору весьма странным, поскольку он всегда относился к Ильмерскому князю с почтением. Ведь это Дометий укрыл в своей вотчине мятежного воеводу Фотия, что позволило тому собрать крепкое войско и в нужный день выступить на подмогу Владигору. Правда, с той поры как синегорцы возвели Владигора на княжеский престол, Дометий мог изменить свое отношение к северному народу. Однако должна же быть для этого веская причина? Если и была, то пока Владигор о ней ничего не знал.

В следующий раз воспоминания о чародейском синклите посетили князя под вечер. Дабы не упустить в них что-либо важное, он решил остановиться на ночлег раньше намеченного. Наскоро перекусив и стреножив каурую, он соорудил себе ложе из еловых лап, устроился поудобнее и прикрыл глаза.

К спору об Ильмерском князе чародеи больше не возвращались. Вновь говорил Белун:

— …Климогу очень страшит, что Владигор сумеет добраться к Богатырскому мечу. Ведь колдовские сети, которыми Триглав опутывает савроматские племена, заставляя их подчиняться Климоге, не выдержат даже блеска этого легендарного оружия. Сейчас Климога вынужден ждать, пока Триглав сгоняет для него орду, пригодную для большого похода на Братские Княжества. И с трусливым трепетом следит за любыми вестями из Синегорья. Если его тайные соглядатаи сообщат о том, что Владигор с большой дружиной двинулся к югу, Климоге придется выступить навстречу, не дожидаясь полной готовности своего дикого воинства. Он бы этого очень не хотел, ибо полководец из него никудышный. Как сложится битва? Кто выйдет из нее победителем? Ответов никто не знает.

— Так почему бы Владигору и в самом деле не поспешить с дружиной за Богатырским мечом? — спросила Зарема. — Разве только через Ильмерское княжество дороги ведут к Таврийским предгорьям? И разве откажут ему в помощи Венедия и Ладанея?!

— А ты посчитай, сколько на это времени уйдет, — ответил ей Добран. — Чтобы Изот Венедский и Калин Ладанейский согласились пропустить через свои земли чужую дружину, Владигор сперва к ним должен снарядить посольства, а еще лучше — сам прибыть с уговорами и разъяснениями. Да и уговорит ли еще? Ведь не один Дометий нынче такой мнительный…

— Верно говоришь, собрат, — поддержал Добрана Белун. — За годы княженья Климоги Братские Княжества разучились своим соседям на слово верить. Но даже если сговорится Владигор с Изотом и Калином, незаметно большую дружину никакой дорогой не проведешь. Триглав обязательно обо всем дознается и медлить больше не станет — погонит злые полчища на мирные земли, зальет кровью посевы и пастбища… Это сейчас он хочет наверняка действовать, без промашки. А почует, что его замысел нам известен, начнет великую бойню без всяких задержек.

— Князь Владигор хоть и молод, а воевода прекрасный. Ему в ратном искусстве не сыщешь равного.

— Благодарю за похвалу, Гвидор. Слово доброе ученику всегда приятно учителю слышать… Однако же повторюсь: кто победителем выйдет в этой войне, предсказать невозможно. А вот какова будет цена побоища, думаю, каждому должно быть ясно уже сейчас. Разорение, голод, болезни, безвластие! Ведь не думаете же вы, собратья, что савроматских кочевников, попавших в черные сета Злыдня, можно будет разбить одним удачным сражением? Нет, они вновь и вновь станут вгрызаться в Братские Княжества, превращая цветущий край в бесплодную пустошь!

— Тебя послушать, так и вовсе выхода нет, — сердито сказала Зарема. — Но по глазам вижу, что ты кое-что придумал. Так не тяни, рассказывай — как мыслишь с бедою справиться?

Проснувшись с первыми лучами солнца, Владигор уже знал все о замысле Белуна и, в отличие от других участников синклита, не считал его безумным и невозможным. Молодой князь был уверен: знай он раньше о намерениях Триглава, о зверствах Климоги, о Богатырском мече под Ключ-Камнем, сам бы предложил чародеям такой же план действий — быстрый, отчаянный, ловкий.

Впрочем, теперь-то чего гадать? Другой возможности перехитрить Злую Силу и отыскать Богатырский меч никто из чародеев не придумал. Поэтому согласились с Белуном, а заодно решили никого более из своих собратьев в сей замысел не посвящать. Чем была вызвана такая осторожность, Владигор не узнал — вновь плотная стена тумана отгородила князя от чародейского разговора.

Учитель продумал многое, хотя и не все. Да и возможно ли предвидеть все, что ожидает Владигора на трудном пути к савроматским землям? Главное в замысле чародея — дерзость и скрытность — осуществлялось уже сейчас, когда Владигор под видом обычного странника направлялся в Мозынь. Там он должен встретиться с воеводой Саввой, взять себе в провожатые дюжину верных дружинников и, не привлекая лишнего внимания, отправиться на юг.

В это время Филимон будет старательно изображать из себя Синегорского князя, дабы держать в заблуждении Триглава и его подручных.

Остальное зависит от мужества и ловкости Владигора. Сумеет незаметно пройти через Ильмерское княжество, проскользнуть мимо сторожевых заслонов Климоги на берегах Аракоса, отыскать Ключ-Камень и Богатырский меч — хвала и честь ему. А сгинет в дальней дороге или будет схвачен савроматскими слугами Злыдня в Таврийских предгорьях — что ж, дикой орде упростится задача по разору всего Поднебесного мира…