"Меч Владигора" - читать интересную книгу автора (Бутяков Леонид)

10. На берегу Аракоса

Военный совет, собравшийся в доме Касима, затянулся до позднего вечера, а как выдюжить против наступающей орды — придумать по-прежнему не удавалось. В совете принимали участие пятеро: сам воевода, два дружинных сотника — Прозор и Панфил, личный посланник Ильмерского князя Ермий и князь Владигор. Все они не были новичками в ратном деле, поэтому хорошо понимали, что отстоять Дарсан теми силами, которые сейчас находятся в крепости, почти невозможно.

В распоряжении воеводы Касима было всего-навсего две с половиной сотни дружинников да еще сотни полторы мирных жителей — простых мужиков, сроду не воевавших, но готовых встать на крепостные стены. Климога же, как сообщили лазутчики, ведет за собою почти три тысячи воинов!

Правда, его орда, рассыпанная по степи и в устье Аракоса, не собралась покуда в единое войско. Иные племена, впервые пришедшие к границе Ильмерского княжества, увлеклись грабежом мелких деревушек и не спешат под власть Кровавого. Однако утешение это слабое — Триглав, без сомнения, очень скоро заставит их подчиниться Климоге.

Владигор тем не менее предлагал воспользоваться именно этой ситуацией и первыми нанести удар по вражескому лагерю.

— Если мы не можем биться, как медведь с волчьей сворой — нанося тяжелые удары лапами, — говорил он, — то должны жалить, как оса: быстро, неожиданно, в самые болезненные места!

— Много ли проку от осиных уколов? — возражал воевода. — Только силы зря потратим.

— Нет, не зря! Так мы хотя бы на несколько дней отвлечем варваров, помешаем им соединиться у стен Дарсана. А нам очень важно выиграть время… Савроматы-кочевники очень задиристы. Любой вождь, если кто-то посмеет напасть на его племя, скорее вышлет погоню за обидчиком, нежели поведет своих воинов к месту сбора орды.

— Слова князя весьма разумны, — поддержал Владигора сотник Панфил, тот самый, что признал в оборванце у крепостных ворот Светозорова сына. — Мне уже приходилось биться с кочевниками, повадки их знаю. Коль заденешь их — не отвяжутся, будут за тобой по степи гоняться, пока лошадей не уморят.

— Ладно, уговорили, — кивнул Касим. — Наберу для такого дела полсотни всадников, больше никак не получится… Ты, Панфил, и возьмешь их под свое начало. Однако не думаю, что это задержит Климогу. Вся надежда у меня лишь на синегорскую дружину, да вот ждать ее, как понимаю, долго придется — путь не близкий.

— Эх, почему князь Дометий не пожелал сюда подмогу прислать, когда мы просили?! — воскликнул в сердцах сотник Прозор. — Еще весной грамоту ему посылали, предупреждали, что не зря варварские набеги участились — беда вдоль границы шастает!

— По вашей грамоте он и прислал меня в Дарсан, — ответил Ермий. — Князь хотел, чтобы я все на месте проверил. Не верилось ему, что дела столь плохи…

— Конечно, в богатых палатах сидючи, поверишь ли, что где-то люди гибнут?! — не унимался Прозор. — Он когда в последний раз по своему княжеству ездил, интересовался, чем люди живут? Годов пять, а то и все десять из Берестья носа не показывает!

— Не нам судить о делах княжеских, — без особой уверенности в голосе возразил Ермий.

В третий или четвертый раз начиналась эта перепалка. Видно было, сколь велика обида защитников южной границы на своего князя. Посланник Ермий тоже понимал справедливость их упреков, но, будучи преданным слугой Дометия, вынужден был отыскивать для него оправдания.

Владигор не обращал внимания на эти споры. Прикрыв глаза, он воссоздавал в памяти карту Братских Княжеств, стараясь как можно точнее высчитать, через сколько дней к Дарсану подойдет помощь. Подсчеты получались не слишком обнадеживающими.

Ладанейская дружина спешит изо всех сил, и дорога у нее самая прямая — через степь. Если в пути сумеет избежать стычек с воинственными племенами степняков, то дней через пять-шесть ударит по орде с запада.

Верный друг Ждан ведет войско через ильмерские леса и болота, и одним богам ведомо, как скоро он сюда доберется. Самая большая надежда на синегорские ладьи, которые спускаются сейчас вниз по Аракосу. Но много ли дружинников в тех ладьях? Не больше пяти сотен, пожалуй…

Размышления Владигора были прерваны появлением в горнице взволнованного дружинного десятника. Поклонившись всем присутствующим, он извинился за вторжение и что-то быстро зашептал на ухо воеводе.

Касим, выслушав его, крепко сжал челюсти и с досадой стукнул себя кулаком по колену.

— Что стряслось? — нетерпеливо спросил посланник Ермий.

— Плохи дела, — ответил воевода. — Только что явился савроматский перебежчик, который утверждает, что завтра к вечеру Климога двинет орду на Дарсан.

— Перебежчик? — удивился Панфил. — С чего вдруг он решил к нам переметнуться в такое неподходящее время? Будто не знает, на чьей стороне сила. Может, Климога его нарочно нам подослал?

— Он говорит, что Климога хочет его на кол посадить за то, что в Таврах упустил богатыря-синегорца, — пояснил десятник. — Кому такой смерти захочется? Вот и сбежал…

— Как его имя? — заинтересовался князь.

— Абдархор из племени Саддама.

— Верно, встречались, — встрепенулся Владигор. — Веди-ка его сюда, расспросим подробнее.

Абдархора, с крепко связанными за спиной руками, ввели в горницу. Едва увидев синегорца, он выпучил глаза и бухнулся на колени.

— Великий воин, ты ли это?! — выдохнул он.

— Я, как видишь, — подтвердил Владигор. — А тебя сюда каким ветром вдруг занесло? Или забыл, что тебе велено было сделать?

— Я сделал все, что ты приказал! — затараторил Абдархор. — И всем, кого встретил, говорил о силе твоей невиданной, о повелении твоем возвращаться в Этверские земли, но мне мало кто верил.

Боясь, что его в любой момент могут прервать, Абдархор торопливо рассказал о подслушанных им планах Кровавого, о сотне всадников под его началом, отправленных в предгорья на поиски синегорца, о своем решении явиться в Дарсан, дабы просить у ильмерцев защиты — не для себя, но для племени своего.

— Постой, варвар, — вмешался в его поспешную речь воевода Касим. — О какой защите толкуешь?

— Воины Саддама, узнав о синегорце и его волшебном мече, не хотят больше за Климогу сражаться. Мы думали, что нет силы, которая против Кровавого устоит, ведь сам Злыдень-Триглав на его стороне… Но мои соплеменники поверили тому, что поведали им воины, уцелевшие в схватке на горном плато. А когда я сказал, что не поведу их ловить синегорца, ибо против него наши стрелы и копья бессильны, они тоже решили уйти из-под власти Климоги Кровавого. Но куда нам податься? Наш любимый и мудрый вождь остался в лагере с двумя дюжинами бойцов. Узнает Климога, что мы его воле воспротивились, всех оставшихся в землю зароет — живыми. Вот и надумали в крепость идти. Может, простят нас милосердные ильмерцы и подскажут, как Саддама спасти…

Сотник Прозор даже присвистнул от удивления, а Панфил, с прежним недоверием к словам варвара, угрюмо покачал головой. Только Владигор ни на миг не усомнился в том, что савроматский воин говорит правду.

— Значит, сейчас твои люди скрываются где-то поблизости? — вдруг понял Касим. — Сотня хорошо вооруженных всадников?!

— Да, за холмами в трех верстах к западу, — подтвердил Абдархор. — Ждут сигнала, по которому готовы сложить оружие и сдаться на милость дарсанского воеводы.

— И наши дозорные их прозевали! — рассердился Касим. — Как такое могло случиться? Не удивлюсь теперь, если орда уже к самым стенам подошла!

— Людей мало, и они очень устали, — попытался оправдать дозорных Панфил. — Иные по три дня с коней не слезали…

— Это все Климоге объяснять будешь, когда он сюда явится, — съязвил воевода.

Тем не менее он быстро взял себя в руки и не стал продолжать разбирательство — ни к чему перебежчику знать о проблемах защитников крепости.

Владигор, в голове которого после рассказа Абдархора родилась неожиданная и смелая идея, уточнил у савромата:

— Говоришь, воины соберутся в домике на излучине? И много ли будет там воинов?

— Девять главных вождей и дюжина младших, — с готовностью начал перечислять Абдархор. — Климога велел, чтобы с каждым было по два охранника. А сколько воинов он сам приведет, того не знаю. Обычно с ним не меньше двух дюжин головорезов из разбойной сотни Засохи Лысого разъезжают. Коли он собрался, как я сам слышал, с недовольными покончить, то может еще дюжину всадников взять. Да и те лишними окажутся, поскольку вожди, я думаю, не посмеют ему перечить.

— А где ватага самого Климоги стоит?

— Между излучиной и савроматскими шатрами. Потому и назначил он встречу в рыбачьем домике, чтобы разбойники при необходимости отрезали путь к нему нашим воинам, — объяснил Абдархор и вновь повторил: — Только необходимости в том не возникнет. Вожди целиком в его власти…

Князь кивнул, показывая, что у него больше нет вопросов к перебежчику. Затем обратился к воеводе Касиму:

— Этому человеку можно верить.

— Предлагаешь впустить сотню варваров в крепость? — вскинул брови посланник Ермий. — Они и без оружия будут для нас опасны.

— Нет, разоружать их ни к чему, — ответил Владигор с хитрой улыбкой. — В Дарсане им тоже делать нечего. Они к вольным просторам привычны, пусть на воле себя и покажут.

— Ты имеешь в виду «осиный» отряд? — догадался воевода.

— Вот-вот, он самый, — подтвердил Владигор.

— Неплохая мысль. — Касим задумчиво почесал бороду, потом приказал десятнику: — Отведи перебежчика в дружинный дом, накорми хорошенько и проследи, чтобы отнеслись к нему по-человечески. Руки-то развяжите!.. Он к нам не со злом пришел, не годится его как пленника держать.

Когда десятник и савромат вышли из горницы, Владигор коротко изложил ильмерцам свою идею. Узнав, что он задумал, посланник Ермий воскликнул:

— Да ты о чем, князь?! Соваться к дикому зверю в логово и надеяться уцелеть — такое лишь безумцу в голову прийти может!..

Однако бывалые вояки оценили план Владигора иначе: невероятно дерзкий, опасный во всех отношениях, но способный, коль повезет, повлиять на весь ход будущего сражения за Дарсан.

— Сколько дружинников тебе понадобится? — спросил воевода.

— Полтора-два десятка, не больше. Иначе трудно будет подойти незамеченными.

— Шутишь! Сам ведь слышал, что Климога три дюжины приведет, да охранников у вождей человек сорок, не меньше. Как твои два десятка с ними управятся?

— Здесь не силой надо брать, а быстротой и удалью, — ответил Владигор. — К тому же, если все пойдет как задумано, Климога большую часть своих людей отправит в заслон против нашей «осы». Он всегда был труслив, уж я-то знаю! Поэтому и на сей раз поспешит свою шкуру обезопасить.

…Лишь к полуночи военный совет завершил обсуждение этой опасной вылазки. Времени до ее начала оставалось в обрез. Затем вызвали савроматского командира, которому — вместе с его сотней — в плане Владигора была отведена весьма существенная роль, и, на всякий случай опуская кое-какие подробности, объяснили, где и как ему предстоит действовать.

Абдархор на лету уловил суть идеи и с благодарностью поклонился:

— Воины моего племени делом докажут, что не по своей воле пришли с мечом на вашу землю. И мы готовы искупить зло, которое совершили. Верьте нам!..

Его слова звучали столь искренне, а глаза светились таким ярым желанием расквитаться с Климогой за все былые обиды, что даже недоверчивый Панфил отбросил прочь свои последние сомнения.

— Итак, пора приступать, — сказал Владигор, поднимаясь из-за стола. — И да помогут нам боги!

Небо на востоке уже начинало бледнеть, когда ильмерские шнеки подплыли к излучине Аракоса, за которой, по словам разведчиков, уже находились передовые вражеские посты. Владигор приказал причалить к берегу. Все пять шнеков и три десятка воинов, возглавляемых Панфилом, останутся здесь — их черед действовать наступит позднее.

Отвязав от кормы последнего шнека сваленное заранее большое и ветвистое дерево, князь и двадцать дружинников бесшумно погрузились в воду. Течение медленно вынесло их на середину реки и повлекло дальше, за излучину…

Со стороны все должно было выглядеть так, будто по реке просто плывет поваленный сильным ветром старый развесистый клен, плывет себе и плывет, не предвещая никакой опасности. Лишь бы никто не заметил скрывающиеся среди его густых ветвей головы ильмерских воинов да не задумался о том, почему это дерево, вопреки течению, подплывает все ближе и ближе к берегу, на котором стоит рыбачья избушка.

К счастью, избушка находилась совсем недалеко от воды, а вдоль берега тянулась узкая полоса камышовых зарослей. Прибившись к ней и по-прежнему укрываясь за ветвями, дружинники ждали условного сигнала и пристально всматривались в предрассветную мглу.

Из окон избушки падал неяркий свет, то и дело перекрываемый человеческими силуэтами. Значит, все верно — савроматские вожди собрались и оживленно обсуждают предстоящую осаду крепости. Меж дворовых построек тоже видны серые тени, изредка слышится тихое бряцание оружия и всхрапы коней.

Вот-вот должно было взойти солнце, над рекой и прибрежной луговиной закурился легкий туман. Однако долго находиться по горло в воде, которая лишь сперва казалась теплой, как парное молоко, а теперь пронизывала ледяным холодом до самых костей, дружинники не могли. Владигор уже слышал, как ближайший к нему воин выбивает зубами дробь…

И в этот момент прозвучал долгожданный сигнал — громкий троекратный свист. Почти сразу из-за дальнего холма в гулком рассветном воздухе послышались резкие крики и звон оружия. Абдархор сдержал слово: его всадники напали на разбойную ватагу!

Владигору хорошо было видно, как заволновались охранники в рыбачьем дворе. Хлопнула дверь избушки, на крыльцо выскочили двое или трое встревоженных вождей, о чем-то быстро переговорили — и несколько охранников, вскочив на коней, умчались в сторону лагеря… Пора!

Князь дважды махнул рукой и первым скользнул на берег. Дружинники бесшумными тенями устремились за ним. Охрана, обеспокоенная шумом битвы, развернувшейся за холмом, не обращала ни малейшего внимания на то, что происходит у нее за спиной, на речном берегу. Когда варвары поняли свою ошибку, было уже поздно. Ильмерцы налетели на них подобно водяным бестиям, обитающим в речных омутах: мокрые с головы до ног, в тине и водорослях, безмолвные и безжалостные. В первых лучах восходящего солнца их клинки сверкали, как острые зубы подводных чудищ, и разили оторопевших врагов без промаха.

В это время Владигор уже ворвался в избушку, без труда разметав охранников, скопившихся возле крыльца. За крошечными сенями, как он и ожидал, находилась просторная горница. На широких лавках, поставленных вдоль стен, сидели савроматские вожди. Еще несколько человек стояли посреди горницы, склонившись над небольшим столом с разложенной на нем пергаментной картой Дарсана.

Все это Владигор успел разглядеть за долю мгновения, а в следующий миг, попутно пронзив мечом неразумно бросившегося к нему охранника, вскинул вверх левую руку с ослепительно блеснувшим на ней Браслетом Власти:

— Мементо вивере!

Савроматские вожди замерли, словно пораженные громом небесным. Если до этого момента Владигор не был уверен, что силы Браслета хватит для воздействия на два десятка человек, то теперь всякие сомнения исчезли.

Он увидел, как остекленели глаза и безвольно поникли головы савроматов, как дрогнули их колени и плетями повисли руки, только что готовые выхватить из ножен мечи и кинжалы. Браслет не подвел своего хозяина — вожди варваров, до сего времени почти беспрекословно выполнявшие приказы Климоги Кровавого, ставленника Злыдня-Триглава, подчинились магической силе Браслета Власти.

Однако Владигор понимал, что сделана лишь половина дела, хотя, может быть, самая трудная. Теперь нужно вывести пленников к реке, усадить их в шнеки и доставить в Дарсан.

Он выскочил на крыльцо. Бой возле рыбачьей избушки еще продолжался, но его исход был ясен: варвары, огорошенные неожиданным нападением, защищались бестолково и с обреченностью неопытных юнцов.

Князь свистнул, призывая ильмерцев выставить охранный коридор к реке, и тут же вернулся в горницу.

— Сейчас вы пойдете к реке, ибо такова моя воля! — громко произнес он, стараясь, чтобы голос звучал твердо и угрожающе. — Отныне вы все мои пленники. Оружие — на пол!

Без малейшей задержки на почерневший от времени дощатый пол избушки со звоном посыпались мечи, ножи и кинжалы.

— Выходите!..

Даже под влиянием Браслета Власти савроматские вожди свято соблюдали законы предков: первыми к выходу шагнули девять главнейших, за которыми гуськом потянулись все прочие.

Сотник Панфил не подвел Владигора. Все пять шнеков уже причалили к берегу, из чего следовало, что его воины, воспользовавшись общей суматохой, перебили караульные посты на излучине, тем самым открыв путь отряду Владигора назад, в крепость Дарсан.

Пока савроматы, едва передвигая дрожащие ноги, послушно грузились в шнеки, Владигор вихрем ворвался в составленное варварами оборонное кольцо. Его меч вновь засверкал неотразимой молнией, пробивая латы и кольчуги, и через несколько мгновений все было кончено.

Ильмерцы, забрав раненых и тела четырех погибших товарищей, уселись в два последних шнека. После этого, глянув на князя, Панфил поднес к губам охотничий рог и трижды протрубил — знак бойцам Абдархора, что дело сделано и они могут уходить в степь.

Ильмерские шнеки, преодолевая встречное течение Аракоса, под мощными ударами гребцов рванулись к Дарсану. Лица дружинников были озарены ярким утренним солнцем и радостью победы.

И только Владигор бросал хмурые взгляды на голубеющую водную гладь, размышляя над тем, почему в назначенный час не явился в рыбачью избушку Климога Кровавый.