"Меч Владигора" - читать интересную книгу автора (Бутяков Леонид)8. Богатырский мечВ ту пору ему едва исполнилось семь лет, и звали его не Владигором, а просто Владием, и жизнь была полна удивительных открытий — прекрасных и обязательно добрых… В один из тихих летних вечеров он, войдя в отцовскую горницу, застал князя за не совсем княжеским, как показалось мальчику, делом: Светозор собственноручно надраивал до блеска свои видавшие виды воинские доспехи. Зачем князю утруждаться, если именно для этого существуют оружейники и Вирька-оруженосец? А затем, ответил Светозор, что настоящий воин должен знать о своем снаряжении каждую мелочь, все его преимущества и недостатки, явные и скрытые. Если передоверишь уход за оружием другому человеку, пусть даже мастеру-оружейнику, рано или поздно боевой клинок подведет тебя в самый неподходящий момент, а доспехи вдруг проломятся под несильным ударом вражеской палицы. Свое оружие надо любить и холить, и оно всегда будет тебе надежной защитой. Вот тогда и рассказал малолетнему сыну князь Светозор историю своего любимого меча… Отец Светозора, дед Владия, однажды привел юного княжича в тайную кузню у подножия Белой горы — той самой, на вершине которой издревле стоит чародейский Белый Замок. Сам чародей дозволил им в этой кузне работать и сам же, произнеся волшебные слова, разжег жаркое пламя в кузнечном горне. А уж все дальнейшее зависело от мастерства князя и княжича. Старый князь (деду Владия в том году ровно семьдесят исполнилось), пока Светозор раскалял на огне оружейное железо, тихонько бормотал особые заговорные слова и внимательно следил за действиями княжича. Светозор старался до тонкости соблюсти все правила, которым его отец обучал. Прокалив железный клинок в жарком пламени, погружал его в льняное масло, затем опять в огонь, а из огня — в ледяную проточную воду. В два молота отец и сын ковали клинок, как заправские кузнецы. При этом отец неустанно твердил заговорные слова, смысл которых сыну не был понятен, и ко всякому ходу железа свой заговор был. Один — на огонь обжигающий, другой — на масло льняное, третий — на проточную воду. Слова звучали то быстро, то медленно, а княжич Светозор под их ритм подстраивался, едва успевая поворачиваться от наковальни к кузнечному горну или дубовой кадушке с маслом. День, ночь и утро следующего дня понадобились, чтобы выковать меч Светозора. Когда работа была закончена, оба, полумертвые от усталости, тут же в кузне на земляной пол свалились — и еще день и ночь проспали, ничего вокруг себя не замечая. Поэтому для обоих тайной осталось, кто на рукоять узор нанес, вставил изумруды и начертал на клинке родовой завет: «На смерть врагу, на помощь другу!»… Дивный меч получился. Крепчайшую вражескую броню раскалывал, как лесные орехи, чужие мечи разрубал, как речной камыш, а на нем самом ни единой зазубринки не оставалось. Князь Светозор с этим мечом лишь победы одерживал. И много их еще было бы на его веку, когда б не подлое предательство родного брата — Климоги… Через несколько лет после событий Кровавой ночи — той самой ночи, когда жаждущий власти Климога обманом провел в княжеский дворец волкодлаков-оборотней и свирепых берендов, чтобы под покровом тьмы расправиться со своим старшим братом и его детьми — вернулся с повинной на родную землю один из тогдашних союзников Климоги — воевода Гурий. Вернулся он умирать, ибо чувствовал, что дни его сочтены, и не хотел покидать Поднебесье без покаяния. От него Владигор впервые узнал подробности страшной битвы в дворцовых покоях и услышал о том, как геройски погиб отец. А еще рассказал Гурий удивительную историю, случившуюся тогда с мечом Светозора. Братоубийца потребовал принести знаменитый княжеский меч и был очень недоволен тем, что приказ его долго не выполняется. Когда же меч ему был-таки доставлен, Климога едва не лишился ума от ужаса: слуги не смогли вырвать меч из мертвой руки Светозора, поэтому вынуждены были отрубить могучую десницу князя, да так и принесли своему хозяину, — даже отсеченная по локоть, рука Светозора по-прежнему крепко сжимала непобедимый меч! О том, как поступил Климога с дивным мечом убитого брата, Гурий ничего доподлинно не знал. Самозванный князь, опасаясь своего же союзника, вскоре услал его с малой дружиной охранять от айгурских набегов восточные границы княжества. Но и туда однажды докатился удивительный слух, будто меч Светозора через несколько дней после Кровавой ночи бесследно исчез, как по божьей воле, — прямо из надежно запертого на семь замков железного сундука, хранимого Климогой в только ему известном тайнике. Через два дня воевода-изменник умер. Больше Владигор никогда и ни от кого не слышал о мече Светозора… Владигор тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения. Что ж, такова была воля Перуна: укрыть меч от чужих глаз и передать в руки тому, кто предъявит на него законные права. И назван сей меч Богатырским вполне справедливо, ибо настоящему синегорскому богатырю служил он долгие годы — Князь обнажил гордый клинок и прикоснулся к нему губами. Затем сделал несколько резких взмахов, проверяя, удобно ли отцовскому мечу в руке сына. Клинок, сверкая на солнце, со свистом рассек горный воздух, — рукоять ощущалась в деснице живой и покорной. И Владигор почувствовал, как возвращается к нему Расправив широкие плечи, он повернулся лицом к варварам и — к ужасу врагов — заливисто, по-мальчишески рассмеялся. Савроматы, ставшие свидетелями преображения беглеца, который почти уже был у них в руках, обессиленный и безоружный, но вдруг получил от каменного утеса сверкающий меч и новые силы, готовы были обратиться в бегство. Их удерживали на месте только грозные приказы командира и обещанная богатая награда за голову синегорца. Сдвоенное кольцо врагов стало осторожно сжиматься вокруг Владигора. Десяток стрел пронзил воздух, однако одни он отбил быстрым и легким движением клинка и, чуть отклонив мускулистое тело, без труда увернулся от других. Савроматские воины, издавна кочующие по просторам Этверской пустыни и частенько совершающие разбойные набеги на любые понравившиеся им земли, в своих походах видали всякое. Встречались и с колдунами, с оборотнями и призраками, с прочей нежитью, шастающей по миру. Их трудно было удивить чем-либо. Однако этот синегорец внушал им если не страх, то непривычную для савроматов растерянность. Похоже, он был заговорен от стрел и дротиков. Но это еще полбеды. Совсем недавно в считанные мгновения он разделался с пятью опытнейшими воинами, да так, что никто толком и не понял происшедшего на глазах у всего отряда. Какими приемами боя владеет этот юнец? Почему его русую голову Климога Кровавый обещал оплатить золотыми слитками? И сколько савроматских голов свалится в траву прежде, чем слетит с плеч его «золотая»? Командир, издав гортанный клич, послал в атаку первую дюжину. Всадники, подбадривая себя криками и свистом, выставили пики и бросили коней на усмехающегося синегорца. Тот стоял совершенно спокойно, даже как будто расслабившись, до последнего момента. И уже казалось, что сразу не менее трех-четырех острейших пик вонзится в его обнаженную грудь! Но вместо слабой человеческой плоти они с треском ударились о гранитный утес. Кони вскинулись на дыбы, и один из всадников, не удержавшись, свалился на землю. В общей суматохе савроматы не сразу заметили, что крепкий железный нагрудник их упавшего товарища попросту прорублен и горячая кровь хлещет из его груди на зеленую траву. Только увидев синегорца верхом на кауром савроматском жеребце, они поняли, что чужак вновь обманул их. Владигор не стал дожидаться, когда варвары очухаются, и сам перешел в нападение. Меч в его руке замелькал быстрее зарницы, разя направо и налево, круша панцири и шлемы, снося вражеские головы с такой яростной силой, будто не грозные воины противостояли ему, а гнилые пенечки. Первая савроматская дюжина полегла в несколько мгновений. Вторая, посланная командиром в бой еще до того, как он разобрался, что происходит, в едином порыве вдруг развернула коней и обратилась в бегство. Третья, не дожидаясь приказа и не слушая отчаянных командирских воплей, тоже бросилась врассыпную. Савроматский командир неожиданно понял, что остался один. Все его храброе воинство в дикой панике, не жалея коней, улепетывает по узкой тропе, ведущей с зеленого плато на горный распадок. И в двух шагах от него, спокойно убрав свой дивный меч в ножны, гарцует на всхрапывающем жеребце богатырь-синегорец!.. Командир не сделал ни малейшей попытки спасти свою жизнь. Он лишь мысленно взмолил великого савроматского бога Хургооза, дабы тот послал ему скорую и немучительную смерть. — Как тебя зовут, воин? — вдруг обратился к нему синегорец. — Зовут?.. — растерялся савромат, но все же, покорно склонив голову, ответил: — Абдархор мое имя. Ты хочешь продать его злым духам? — Когда ты им понадобишься, они сами тебя отыщут, — отрезал синегорец. — Я не собираюсь торговать с Преисподней… Кто послал твой отряд в предгорья и зачем? — По приказу князя Климоги мы разыскиваем русоволосого синегорца, чтобы взять его живым или мертвым. Не только мой отряд — еще не меньше пяти сотен всадников ищут твои следы, господин. — Откуда этому самозванному князю известно, что я должен здесь появиться? — Не знаю, господин. Слышал только, что пуще всего Климога боится, что ты сумеешь найти какой-то особый камень в горах. Не зря, видно, боялся… — Не зря, — кивнул Владигор. — Где сейчас его лагерь? — Три дня назад был в устье Аракоса. Но сейчас, думаю, они уже снялись с места. Всему войску велено было идти к стенам Дарсан-крепости. Владигор, чуть поразмыслив, пристально взглянул на Абдархора. От этого взгляда у савроматского командира мурашки побежали по спине: ему показалось, что синегорец за одно мгновение разглядел всю его прошлую и, увы, слишком короткую будущую судьбу. — Я отпускаю тебя, Абдархор, — сказал синегорец. — С одним условием… — Да, господин, — едва слышно ответил савромат. — Ты сейчас же помчишься к своим соплеменникам и расскажешь всем, кого встретишь, о том, что видел. И будешь всех убеждать как можно скорее убраться с берегов Аракоса. И объяснишь им, что здесь их ждет лишь смерть и позор. Так говорю я, князь Владигор! Оставшись в одиночестве на зеленом горном плато, Владигор долго сидел над обрывом и размышлял о непредсказуемости человеческих судеб. Или, напротив, — о предрешенности каждого шага в Поднебесном мире? Закономерными или случайными были испытания, выпавшие ему и его друзьям? Кому потребовалось привести его в далекие Тавры и вручить здесь отцовский меч? Почему священные записи, сделанные в «Серебряной книге», как утверждает Белун, самим княжеским богом Перуном за тысячи лет до создания Синегорского княжества, рассказывали о Ключ-Камне и сокрытом в нем Богатырском мече, хотя в те времена никто не мог знать о том, что брат пойдет против брата, что множество случайностей позволит спастись мальчишке по имени Владий, что мальчишка, став Владигором, найдет отцовский меч за тридевять земель от родного дома?.. Может быть, прав Учитель — никому не дано познать главного смысла Времени и Пространства? Но ведь он неустанно повторял и другое: не боги, а сам ты судьбу творишь! Однако, если смысл не известен, под какие же мерки жизнь строить? Неожиданно в его сознании всплыла «картинка», не имеющая отношения к тому, о чем он сосредоточенно размышлял. Он «увидел» главный зал Белого Замка — и не глазами Учителя, как это уже было однажды, когда Белун предоставил ему возможность присутствовать на чародейском синклите, а совсем иначе — откуда-то сверху. Под ним на большом дубовом столе была распахнута объемная карта Братских Княжеств, рядом стояли чародеи, всего трое: Белун, Зарема и Добран. Их глаза были закрыты, губы плотно сжаты, однако разум Владигора уловил обращенные к нему мысли Учителя: Магическая связь прервалась, Владигор, словно пробуждаясь от глубокого сна, открыл глаза и потер лицо ладонями. Раньше ему с большим трудом удавалось мысленное общение с чародеями, а сегодня все получилось иначе: легко, без напряжения, сразу на нескольких уровнях подсознания, да еще на таком большом расстоянии! Похоже, его новые внутренние силы крепнут день ото дня. В памяти четко отпечаталось все, что передали ему чародеи… Да, нужно поторапливаться. Теперь он не просто чувствовал, а твердо знал — главная битва с Климогой Кровавым и его полудикой ордой развернется у стен Дарсана. И произойдет она в самое ближайшее время. К счастью, Учитель сумел раскрыть еще одну тайну Ключ-Камня (может быть, сам Перун подсказал чародею разгадку?) и Владигору не придется тратить трех дней на дорогу в Дарсан. Жаль только, что Ключ-Камень, исполнив это магическое повеление, почти наверняка разрушится. Так, во всяком случае, считает Белун, ибо заклинание, которое придется использовать, — из черномагической каббалы. Плохая награда гранитному великану, свято хранившему меч Светозора… Владигор тяжко вздохнул и поднялся с травы. Еще совсем юным, пробираясь вслед за Учителем по волшебному лабиринту в Пещеру Посвященных, он своими глазами увидел живые корни каменных исполинов. Именно тогда он впервые осознал, что в мире нет ничего абсолютно мертвого, что не только люди и звери, деревья и травы, но даже камни могут по-своему чувствовать. Его душа наполнилась состраданием к живым корням родного Синегорья, и горы с благодарностью приняли его сострадание и вознаградили частицей своей великой силы. Поэтому Перун, посвящая Владия в Хранители Времени, нарек его новым именем: владеющий силой гор — Владигор. Князь подошел к Ключ-Камню и, мысленно прося у него прощения, прикоснулся ладонью к шершавой щеке великана. Камень все понял — и простил человека. Теплая волна скользнула от его корней к сердцу Владигора… Что ж, пора. Князь вынул из ножен Богатырский меч и немного отступил назад. Его взгляд случайно упал на розовый куст. Владигор нахмурился. Только сейчас он заметил, что во время схватки с варварами кусту изрядно досталось: несколько веточек были сломаны и почти половина прекрасных бутонов осыпалась, устлав зеленую траву алыми лепестками. Нехорошая примета, подумал князь, очень нехорошая. Да теперь уж ничего не поделаешь… Он тряхнул головой, прогоняя грустные мысли, и расправил широкие плечи. Пора! Вскинув над собой Богатырский меч, он громко произнес слова заклинания: — В этот же миг в безоблачном небе сверкнула черная молния. Она ударила в клинок — и он вспыхнул ослепительно-лиловым пламенем, которое сразу охватило Ключ-Камень и Владигора. Гранит и человек на несколько мгновений слились воедино, закружились в бешеном вихре. Затем их бросило в разные стороны (Владигор с неожиданной болью ощутил этот разрыв) и… и все кончилось. Когда глаза Владигора вновь обрели способность видеть, он понял, что находится совсем в другом месте, а именно у главных ворот Дарсана. — Эй, парень! — окликнул его стражник, осторожно выглядывая из-за приоткрытой маленькой двери, сделанной в массивных крепостных воротах, сейчас благоразумно запертых. — Ты чего, с неба свалился? — Можно и так сказать, — ответил Владигор. — Железкой-то не маши зазря! Только тут Владигор сообразил, что по-прежнему держит над головой меч, и без возражений убрал его в ножны. После этого стражник явно осмелел и, переступив через дверной порожек, решил учинить незнакомцу полный допрос: — Кто такой? Чьих кровей будешь и чего здесь ищешь? Не колдун ли?.. Один пришел али дружки где припрятались? Терпеливо выслушав всю тираду, Владигор шагнул к двери и властным голосом произнес: — Я Владигор, князь великого Синегорья. Болтать с тобой, служивый, времени нет — беда близко. Поэтому веди меня к воеводе Касиму. Думаю, он уже ждет. Стражник иронически присвистнул и на всякий случай поудобнее ухватил свою булаву. — Ха! То-то смотрю — одежка на тебе княжеская и свита вокруг толпится!.. Тебе, знать, головенку солнышком напекло. Али сроду такой? Иди себе мимо, придурошный, нечего тебе в крепости делать! В этот момент, отодвинув стражника в сторону, навстречу Владигору шагнул другой воин. Судя по крепким латам, солидному возрасту и уверенным движениям, это был дружинный сотник. Он с прищуром глянул на незнакомца, выдающего себя за князя, потом сказал: — Ножны у тебя богатые, пришелец, и меч в них славный… Сдается мне, однажды я уже видел такой. Не скажешь ли, что на его клинке начертано? — На смерть врагу, на помощь другу! Этот меч, сотник, ты мог видеть только в деснице моего отца, князя Светозора. — Верно, — подтвердил бывалый воин и учтиво поклонился Владигору: — Добро пожаловать, князь! Извини, что не сразу впустили. Уж больно вид у тебя нынче… незнатный. — Мог бы прямо сказать, — усмехнулся Владигор. — На бродягу или разбойника я сейчас похож, никак не на князя. Дорога, знаешь ли, долгой была, поизносился. — Понимаю, — коротко ответил сотник. Затем, сердито зыркнув на оторопевшего стражника, приказал: — Чего стоишь рот разинув? Али забыл, как в Дарсане знатных гостей и добрых соседей встречают?! Распахивай ворота и труби сигнал: сам князь Владигор к нам пожаловал! Однако Владигор тут же остановил стражника: — Нет, нет! Ни к чему лишний шум. — Удивленному сотнику он пояснил: — Будет лучше, если обо мне пока будет мало кто знать. Поэтому, дружище, проведи меня к воеводе Касиму как можно незаметнее. — Ну, тебе виднее, — сказал сотник. Забрав у ничего не понимающего стражника кожаную куртку и островерхий шлем, он обрядил князя под обычного ильмерского воина и без всяких почестей повел в крепость. |
||
|