"Свиток дракона" - читать интересную книгу автора (Паркер И. Дж.)

ГЛАВА 7 Жизнь трущоб

Тора решил удостовериться, что Хигэкуро и девушки в безопасности. День снова выдался пасмурный и промозглый, но снег больше не шел. Думая об Отоми, он шагал так быстро, что вовсе не чувствовал холода.

Проходя мимо храма в начале улицы, на которой жил Хигэкуро, он заметил вдалеке две шафраново-желтые фигуры и торопливо спрятался за угол, чтобы понаблюдать за ними.

Два монаха, как оказалось, побирались выпрашивая еду. Они постучались в одну из дверей, подождали, когда им откроют, что-то сказали и протянули свои миски. Хозяин дома дал им какой-то еды, и они двинулись дальше. Тора вдруг понял, что и сам голоден. Обед был не слишком сытным по его меркам. Он с завистью думал об этих двух полных мисках, когда, к его величайшему удивлению, монахи вывалили в жухлую траву их содержимое и снова постучали в чьи-то двери. Неужто эти занюханые монахи так избалованы, что предпочитают только особые лакомства?

Наконец они добрались до дома напротив школы Хигэкуро, и тут Тора догадался об их истинной цели. Вышедшая к ним старая служанка указала дом напротив. Монахи что-то спрашивали, и женщина кивала, жестами показывая на свои уши и губы. Когда она ушла к себе в дом, монахи еще немного постояли на улице, глядя на школу, потом повернулись и заспешили в ту сторону, откуда пришли.

Значит, эти ублюдки все-таки выследили Отоми?!

Когда Тора влетел в учебный зал, Хигэкуро сидел один. Он так был занят стрельбой, что даже не повернул головы. С низенькой табуреточки он посылал стрелы в мишени на стенах и ни разу не промахнулся. Только полностью опустошив колчан, он опустил тяжелый лук и обернулся через плечо.

Тора захлопал в ладоши.

— Я-то думал, что умею обращаться с луком, но куда мне до вас! — восхитился он. — А почему стрелы такие длинные и сколько вы берете за свои уроки?

Хигэкуро добродушно улыбнулся.

— Это спортивные стрелы. Ваши боевые армейские гораздо короче. А для друзей у меня уроки бесплатные.

— Теперь я при работе, поэтому могу и заплатить. Не начать ли нам прямо сейчас?

— Никогда не отказывайся взять то, что человек предлагает тебе из благодарности. Этим ты его унижаешь. Твои уроки будут бесплатными, но сегодня я жду учеников. Ты не против заглянуть в другой раз?

— Нет, но мне нужно повидаться с Отоми. Те монахи опять здесь что-то вынюхивали.

Хигэкуро удивленно вскинул брови.

— Вот как? Ну что ж, она скоро вернется.

— Тогда я подожду ее, — нахмурился Тора.

— Как хочешь. — Хигэкуро опять улыбнулся и вернулся к своему занятию.

Тора вышагивал взад-вперед, волнуясь все больше и больше и воображая самое худшее, пока наконец в дверях не появились Огоми и Аяко с полными покупок корзинами.

— Где вы, к чертям собачьим, ходите?! — напустился на них Тора. — Разве вы не знаете, как опасно двум женщинам выбираться из дома?

Его сердитое лицо напугало Отоми, а сестра ее тут же нахмурилась:

— А тебе-то какое дело?

Деликатно кашлянув, в перепалку вмешался Хигэкуро:

— Хочешь с нами пообедать, Тора, раз уж девчонки пришли?

— Спасибо, но у меня нет времени. — Тора сердито зыркнул на Аяко. — Эти проклятые монахи разнюхали, где вы живете. Я волновался за твою сестру.

— С чего это вдруг? — огрызнулась Аяко.

Ее отец, снова деликатно кашлянув, сказал:

— Спасибо тебе за заботу, мой друг, но Аяко вполне может справиться с парочкой монахов.

Чувствуя себя уязвленным, Тора обиженно выпалил:

— Да вам почем знать? Вы же не видели их в действии! Что вы будете делать, если они и впрямь нападут за вас? Всего-то две молоденькие девчушки да… — Он осекся на полуслове.

— Да калека. Это ты хотел сказать? — Раскатистый смех Хигэкуро сотряс воздух. — Знаешь, друг мой, я бы мог обидеться. Почему ты не веришь в мои силы и в силы Аяко? Мы обучаем других самообороне. И замки у нас в доме крепкие. Так что не беспокойся. И Отоми одну мы больше никуда не отпустим. Я не думаю, что эти парни вернутся. Охота им нарываться на тумаки ради какой-то смазливой девчонки? — И он снова рассмеялся.

Ачко тоже засмеялась, а через мгновение к ним присоединилась и Отоми.

Тора понял, что Аяко смеется над ним, и обиделся. Он сердито посмотрел на нее и с укором на Отоми:

— Я вас предостерег. Эти монахи — злобные гады. — Его слова вызвали лишь новый взрыв смеха. — Ну что ж, тогда забудьте об этом, — отрезал Тора и повернулся, чтобы уйти.

В дверях он столкнулся с двумя учениками Хигэкуро — бравыми офицерами из гарнизона, которые смерили презрительным взглядом его простенькую одежку и вразвалочку прошли мимо. Тора хотел было затеять драку, но сдержался.

На улице он заметил еще одного монаха. Тот не прикидывался попрошайкой, а уверенно шагал к большим, тяжелым воротам разбогатевшего соседа Хигэкуро. Ему открыли очень быстро, и он скрылся внутри.

Самолюбие Торы было слишком уязвлено, чтобы вернуться с новым предостережением и получить еще одну порцию насмешек. Вспомнив про пустое брюхо, он отправился на базар в надежде раздобыть чего-нибудь съестного, а заодно и каких-нибудь полезных сведений.

Понаблюдав за рыночной толпой, он за медяк купил у лоточника горстку жареных каштанов. Дымящиеся плоды обожгли кожу, и Тора взревел.

— Да чтоб тебе пусто было! — заорал он, подпрыгивая на месте и торопливо перекатывая каштаны из одной ладони в другую.

Торговец смотрел на него, невинно вытаращив глаза.

— Вы бы положили их в рукав, господин, иначе пальцы обожжете, — посоветовал он.

— Спасибо за заботу! — огрызнулся Гора и побрел прочь.

— Все-таки туповатый народ эти чиновники, — громко заметил торговец, обращаясь к другому покупателю.

Это было не очень хорошее начало, но каштаны оказались вкусными и приятно согревали Тору, пока он выискивал в толпе чье-нибудь дружелюбное лицо — кого-то, кто охотно поболтал бы с незнакомцем. Он обошел весь рынок, прежде чем окончательно понял, что торговый люд в Кацузе не отличается особой любезностью. По-прежнему испытывая голод, он купил себе миску гречневой лапши и, расплачиваясь за нее, спросил у торговца:

— А что, монахи не доставляют вам тут неприятностей?

Торговец насторожился и смерил Тору недобрым взглядом.

— Монахи? Да нет. Святые люди, и деньги свои тратят с легким сердцем. — Он пересчитал полученные монеты. — Не то что некоторые, кто норовит лишить трудягу его последних грошей, — прибавил он, подозрительно оглядывая Торину синюю одежку.

— Надеюсь, жена лупит тебя хорошенько, — заметил тот и зашагал прочь.

Но нелюбезное обхождение лоточника заставило его задуматься, и он остановился за прилавком поправить на себе одежду. Длинное кимоно он напустил на пояс, чтобы оно больше походило на рубаху, а штаны заправил в сапоги. Шапку вовсе убрал и немного ослабил узел волос. Теперь, перестав походить на чиновника, он вернулся к своему заданию.

Уловив издали разговор рыночной торговки с покупательницей, обсуждавших бывшего губернатора, он подошел поближе. Вот бы помочь хозяину раскрыть это загадочное преступление — тот был бы доволен!

— А что случилось-то, бабушка? — спросил он у торговки.

— Губернатор наш бывший умер этой ночью, — пояснила та, изучая высокого незнакомца блестящими черными глазками. — Большой был человек. Да только все мы там будем — и богатые и бедные, и губернатор и побирушка. Конец у всех один. Сам Будда сначала был принцем да подался в нищие, когда узнал о смерти.

Тут послышалось знакомое покашливание, и хриплый голос спросил:

— А наоборот-то бывает? Я бы вот с удовольствием поменялся местами с губернатором.

Толстуха насмешливо фыркнула.

— Ну уж нет, ты если и переродишься, то в какую-нибудь паршивую собаку.

— А-а… Ну тогда я обязательно задеру на тебя заднюю ножку, старая черепаха, — крикнул Крыса и зашелся в хриплом смехе.

Бабка только охнула да схватилась за огромную редьку.

Крыса поспешил увернуться, утягивая за собой Тору.

— Так-так… Это не наш ли галантный ухажер из судейской гостиницы? Ну и чем там у тебя кончилось с той юбкой?

— Тсс! — Тора огляделся по сторонам, чтобы убедиться: их не подслушивают. — Пошли уж, старый проныра. Расскажешь мне чего-нибудь, а я за это угощу тебя винцом.

Крыса оживился, глазки его радостно заблестели.

— От такого угощеньица не откажусь. Я знаю тут одно подходящее местечко поблизости.

Даже с костылем Крыса передвигался так проворно, что Тора едва поспевал за ним. Мысленно чертыхаясь на старого жулика, он все же прибавил шагу, надеясь раздобыть какие-нибудь ценные сведения.

Крыса изображал одноногого, пока они не добрались до крохотного погребка, втиснутого между двумя другими заведениями. Здесь обычно сидели четыре-пять посетителей, но сейчас было пусто. На деревянном помосте стояло несколько огромных глиняных кувшинов с вином, там же сидела круглолицая молодуха со спящим малышом, привязанным к спине. Крыса опустил свою тощую задницу на край помоста и сказал:

— Эй, сестричка, налей-ка нам винца что получше! Вот, мой друг платит. — Потом отвязал свой фальшивый обрубок, положил его рядом с костылем и, вытянув ногу, облегченно вздохнул.

— Продолжаешь дурить людей, как я посмотрю? — усмехнулся Тора.

Женщина выставила кувшинчик вина и две чашки, потом, оглядев Тору с головы до ног, спросила:

— Интересно, что общего у такого красивого молодого парня с этим опустившимся прощелыгой? — При этом она любовно хлопнула Крысу по спине.

Тора разлил вино по чашкам и смиренно ответствовал:

— Я забочусь о спасении своей души, любовь моя! Раз в месяц обязательно заставляю себя тратить тяжким трудом заработанные деньги на какого-нибудь бесстыжего лодыря. Так я напоминаю себе, что со мной будет, если я перестану гнуть спину ради честного заработка.

Она рассмеялась и вернулась на свое место. Крыса поднял чашку.

— Ну, давай выпьем за твои труды! — хрипло предложил он.

Тора посмотрел, как вино исчезает в этом длиннющем бездонном хрипатом горле, и сделал осторожный глоток. Напиток оказался превосходным. Крыса со стуком хлопнул о помост пустой чашкой и смачно облизнулся. Тора снова наполнил ее.

— А теперь давай за спасение твоей души! — предложил Крыса, заглатывая новую порцию.

— Позаботившись о тебе, я теперь могу долго не искать себе нового бездельника.

— Всегда к твоим услугам, — прохрипел Крыса и зашелся в таком изнурительном приступе кашля, что Торе пришлось постучать его по спине. Вновь обретя голос, тот спросил: — Ну? Так что ты хочешь знать?

— Я волнуюсь за ту девушку.

— Ты подумай, какой сострадательный! — вскричал Крыса. — А о чем-нибудь, кроме женщин, ты думать умеешь?

— Да ладно тебе!.. Я недавно опять заходил к Хигэкуро и видел, как еще две лысые башки ошивались с расспросами по соседям, и одна старая грымза указала им на школу.

Крыса подставил свою чашку, и Тора ее наполнил. Тот осушил ее и снова выставил.

— Да брось ты волноваться, — сказал он. — С ними все будет в порядке.

Тора возмутился — похоже его здесь дурачат.

Послушай-ка, что я тебе скажу!.. — рявкнул он и схватил Крысу за грудки. Ветхая одежонка затрещала и расползлась. Увидев на тощем теле нищего чудовищные синяки. Тора отпустил его, поняв, что кто-то сильно избил старика.

— Посмотри, что ты наделал! — запричитал Крыса. — Совсем без одежды меня оставил, и это в такую-то погоду! Да с моей-то слабой грудью! — И он закашлялся.

— Прости. — Тора вынул из пояса связку оставшихся монет — свой заработок за будущий месяц — и отсчитал половину денег. — Вот возьми. Купи себе что-нибудь теплое, а то в этих лохмотьях совсем околеешь.

Крыса сгреб деньги я снова закашлялся, да так сильно, что лицо его посинело, а из глаз побежали слезы. Тора в ужасе вскочил и крикнул женщине:

— Воды! Скорее воды! Он задыхается!

— Вина! — прохрипел Крыса. Он отхаркивался, кряхтел и сквозь кашель приговаривал: — Горячее вино всегда мне помогает… — Дождавшись, когда женщина нальет ему саке, он выдохнул. — Да благословит вас Бог! Обоих.

— Вон его благодари, — сказала женщина, на которую случившееся не произвело никакого впечатления. Она отвязала со спины ребенка и принялась его укачивать.

Крыса выпил, и Тора наполнил его чашку, подождал, потом наполнил снова. Постепенно кашель стих: Поглядывая на Тору, Крыса прохрипел:

— Хороший ты парень. Не волнуйся, у девчонок все будет в порядке. Аяко кому хочешь башку разнесет. Так что за них не тревожься, сиди себе здесь да пей спокойно. — Он икнул и затянул ужасным фальцетом песню; потом, дико мотнув головой, пробормотал: — Черт бы побрал всех этих солдат!..

— Солдат?! — насторожился Тора. — Каких солдат?

Женщина оторвала взгляд от спящего малыша.

— По-моему, его солдаты избили.

Крыса пробурчал что-то невнятное, прилег на помост и захрапел. Тора бросил женщине несколько монет за вино и вышел.

На улице уже стемнело, и он мрачно подумал о том, что потратил все свое время и почти все деньги на двух неблагодарных женщин и бестолкового прощелыгу, так и не продвинувшись в своем расследовании.

А между тем жизнь на базаре продолжала кипеть, только при фонарях и масляных лампах. Особенно бойко шла к вечеру торговля у продавцов еды. Вокруг витали запахи жареной рыбы, душистой похлебки, выпечки всех сортов, каштанов, и, вдыхая весь этот букет ароматов, Тора снова почувствовал голод. И зачем только он бражничал с Крысой? Лучше бы потратил деньги на добрую порцию чего-нибудь сытного. А то много ли дел расследуешь на пустое-то брюхо?

Когда он учуял запах своих любимых рисовых лепешек, у него даже слюнки потекли. Нащупав на связке оставшиеся монеты, он отправился на поиски.

Лепешками торговал бедно одетый парень, разложивший свой товар на двух подносах, подвязанных словно весы к шесту на плече.

Тора выхватил его из толпы, преградив дорогу.

— Вот я и поймал тебя!

Тощий парень испуганно вытаращился на него и попятился. Тора поспешно схватил его за рукав.

— Погоди, друг! — сказал он, заглядывая в подносы с толстенькими хрустящими лепешками. — Ой, да как много! Дела у тебя, видать, идут хорошо.

— Да какой там хорошо! Еще ничего не продал. Пожалуйста, отпусти меня.

Тора, еще сильнее вожделея румяных лепешек, только крепче схватил парня.

— Это с какой стати? — сурово возразил он. — Мы с тобой еще не закончили. Что у тебя за манеры? Совсем не умеешь обращаться с покупателями.

Продавец съежился от страха и жалобно пробормотал:

— Простите, господин. Я не сразу признал вас. Вчера вечером было так темно! Но вы уж поверьте, я обязательно заплачу свой долг! Вы же хорошо объяснили мне, что я и сам в этом заинтересован. Я собирался на пути домой заглянуть в «Небесную обитель». — Он сунул руку за пазуху. — Вот, пожалуйста, возьмите! Только передайте там, что Матахиро расплатился!

Тору так поразили эти речи, что он разжал пальцы и выпустил парня. В руку ему легло что-то тяжелое, а между тем испуганный торговец в мгновение ока растворился в толпе.

По весу он сразу понял, что это металлические монеты. Продавец его с кем-то перепутал. Тора развернул бумагу — десять серебряных монет. Очень большие деньги для бедного торговца лепешками. Может, задолжал за игру?

Тора потратил впустую немало времени, намереваясь вернуть серебро, но торговец исчез. И он вынужден был убрать сверток к себе в пояс. Вот еще одна невеселая встреча, заключил про себя Тора. Нос щекотал аромат румяных лепешек, и желудок казался пустым, как никогда.

Название, упомянутое торговцем — «Небесная обитель», — должно быть, принадлежало какому-то питейному заведению. Значит, надо сходить туда — оставить деньги да заодно чего-нибудь поесть. После того как Крыса опустошил его связку, он надеялся найти заведение подешевле и спросил у какой-то женщины дорогу. Та посмотрела на него с любопытством, но указала в сторону темного проулка, где мерцал одинокий фонарь.

Чертовой дырой, а не небесной обителью показалось Торе это место, когда, нырнув за дверную занавеску, он спускался по ступенькам. Кто-то похабно заржал. Комната, куда попал Тора, походила на мрачную пещеру, провонявшую тухлым жиром и немытыми телами. К общей вони прибавлялась удушливая копоть масляных ламп, почти не дававших света.

Глаза заслезились, но когда привыкли, Тора увидел, что в комнате имеется подобие стойки, возле которой на грязнющем полу сидели несколько оборванцев — кто-то из них ел, а кто-то просто тупо напивался. Появление Торы почему-то всех позабавило.

Должно быть, здесь недорого и сносно кормят, решил Тора, иначе бы заведение пустовало. К тому же раздобыть полезные сведения можно скорее в такой вот противной дыре, нежели в приличном месте.

Хозяин харчевни, лысый толстяк, облокотившись о стойку, внимательно разглядывал Тору из-под кустистых бровей.

— Соленых овощей да кувшинчик твоего лучшего вина, вот чего бы я хотел, дорогой мой друг, — крикнул ему Тора и сел рядышком с одним из посетителей. Сосед его поставил миску и отер рукавом усы. — А что это ты ел сейчас, братец? Вкусно? — спросил у него Тора. — А то я, кажется, с голоду помираю.

Тот усмехнулся.

— Лучшая бобовая похлебка в городе. Если, конечно, можешь терпеть эту вонь. А если нет, иди на улицу, там посвежей будет. А то здесь старый Дэнзо весь воздух испортил.

Остальные присутствующие дружно расхохотались, а старый Дэнзо встал, чтобы продемонстрировать свою мощь.

Тора похлопал в ладоши и увидел нависший над ним круглый живот хозяина.

— Может, господин предпочел бы откушать в «Золотом драконе»? — прогремел толстяк. — Это большая харчевня на углу возле базара.

— Зачем? — отозвался Тора, глядя на него в упор. — Если б я хотел поесть там, так и пошел бы туда. А у тебя, видать, все в брюхо ушло, а не в мозги, если ты предлагаешь посетителю поесть в другом месте. Принеси-ка мне бобовой похлебки да еще вина для моих приятелей.

Вмиг Тора сделался всеобщим другом. Толстяк хозяин что-то буркнул и отправился восвояси. Тора надеялся, что винцо развяжет людям язык.

— А скажите-ка, братцы… — начал он, но тут дверная занавеска отдернулась и в помещение вошли трое незнакомцев. Они подождали, когда остальные подвинутся, и сели рядом с Торой. В комнате стало тихо.

Тора оглядел их — страшила головорез с уродливым шрамом, толстяк великан и длинноносый коротышка — и напусти на себя свирепый вид.

— Какого черта вы сюда плюхнулись? — процедил он. — Сядьте где-нибудь еще. Не видите, я разговариваю с друзьями?

— А мы хотим здесь, — возразил страшила со шрамом. Из-под рубашки у него виднелись и другие отметины. Следы от поножовщины, решил Тора и пожалел, что не имеет при себе оружия. Глубоко запавшими черными глазами исполосованный страшила оглядел Тору, оскалившись при этом обломками зубов. Два его спутника смотрели молча. У великана на удивление маленькая бритая голова торчала из непомерно огромных плеч. Взгляд его казался бессмысленным как у младенца. «Слаб на голову, — подумал Тора, — и тем опаснее». У последнего из троицы были острые черты лица и хищные глазки хорька. Все трое жадно пожирали Тору глазами.

Смелость смелостью, но Торе хватало здравого смысла не горячиться в этом месте. Любой из посетителей мог оказаться с ними заодно и пырнуть его ножом в спину. Поэтому он решил припугнуть незнакомцев и усмехнулся:

— Что, голодранцы, нечем заняться? Тогда пошли выйдем на двор и вы у меня, все трое, пожалеете, что оторвались от мамкиной сиськи.

Великан дурень схватил его за рукав, вытащил громадный нож и, облизнувшись, пропищал тоненьким голоском:

— Эй, главарь, можно я его немножко постругаю?

От этих слов волосы зашевелились у Торы на голове.

Человек со шрамом отвесил дурню оплеуху, не спуская глаз с Торы. Верзила захныкал и убрал нож.

— Мы видели, как ты забрал деньги у продавца лепешек, — невозмутимо начал человек-шрам. — Мы не позволяем чужакам на нашей территории брать то, что принадлежит нам по праву.

Так вот оно в чем дело! Денежки за покровительство. Эти громилы занимаются поборами, запугивая мелких торговцев. Продавец лепешек перепугал. Тору с кем-то из их шайки, да вот только деньги ему всучил в неудачном месте. Даже если сейчас отдать им деньги, они вряд ли выпустят его отсюда целым. Спасение только в одном в быстрых, и решительных действиях.

Знакомый с приемами борьбы, принятыми в уличных шайках, Гора резким взмахом правой руки съездил по роже мелкому Хорьку. Одновременно с этим он вскочил и ударил Шрама ногой в живот. Дурачок попытался встать, но потерял равновесие, споткнувшись о товарища. Пока он сообразил, в чем дело, и снова достал свой нож, Тора заехал ему ногой по башке. Дурачок скуксился словно обиженный ребенок.

Хорек лежат, не подавая признаков жизни, зато Шрам был уже на ногах и подступал, держа по ножу в каждой, руке.

Такой соперник был наиболее опасен. Тора, пятясь, присмотрел себе деревянный табурет и схватил его, чтобы прикрыться от ножевых ударов, пока найдет, чем вооружиться. Но ничего подходящего под рукой не оказалось — даже метлы.

Шрам сделал выпад, и Тора увернулся от обоих ножей. В это нечестной схватке у него было мало шансов на победу. Он уже решил удрать, но кто-то протянул ему бамбуковую палку.

Тора ухватил ее свободной рукой и немедленно перешел в наступление. Шрам грязно выругался, когда один из ножей полетел на пол. Его правая рука больше не представляла угрозы, но он продолжал подступать; лицо его искажала боль, в глазах сверкала злоба, длиннющий, во все лицо, шрам побагровел от напряжения и ярости. Настоящий взбесившийся зверь.

Тора отбросил табуретку и всерьез взялся за палку. Схватка даже доставляла ему удовольствие. Он успел огреть Шрама по башке и несколько раз попасть ему в живот, прежде чем выбил у него из руки нож, после чего придавил палкой под горло к стене.

Присутствующие шумно рукоплескали. Тяжело дыша и крепко держа противника, Тора оглянулся и увидел такое, отчего едва не выронил из рук свое оружие.

Великан распростерся на полу, а на его спине восседал дюжий бородач с проседью в густых волосах и очень загорелым лицом. Весело глядя на Тору, он улыбался во весь рот.

— Хито?! — воскликнул Тора. — Какого черта ты здесь делаешь?

Тот расхохотался.

— Рад, что нашел тебя вовремя, братец. Я проходил мимо, да показалось, что слышу твой голос.

Шрам начал задыхаться, лицо его побагровело. Тора чуточку ослабил хватку.

— А ну-ка принеси веревку, — велел он хозяину, который, остолбенев, взирал на эту сцену.

— И что будешь с ними делать? — полюбопытствовал Хидэсато.

Тора задумался.

— Может, сдадим в полицию?

Среди завсегдатаев харчевни пробежал тревожный ропот. Кое-кто попятился к двери. Вернувшийся с веревкой хозяин крикнул:

— Не надо полиции! Мы сами о них позаботимся.

Так и не решив, куда определить пленников, их надежно связали, после чего Тора с Хидэсато уселись рядком выпить за свою неожиданную встречу.

— Как твои дела? — спросил Тора, поглядывая на проседь в волосах и бороде Хидэсато.

Тот поморщился.

— Удрал из армии через месяц после тебя. С тех пор слоняюсь там и сям, нанимаюсь к тем, кто деньги имеет, а драться не может.

Между тем хозяин харчевни вдруг засуетился — принес огромный кувшин вина, две миски похлебки, блюдо с рисом и овощами.

— За счет заведения! — объявил он с подобострастной улыбочкой.

— Весьма обязан, — сказал Тора и, подняв чашку, предложил Хидэсато: — Ну, за встречу, брат! Не представляешь, как я рад тебя видеть! Ты вот еще погоди, я расскажу, что со мной приключилось.

Хидэсато отведал похлебки и кивнул на одежду Торы.

Вид у тебя солидный.

— Еще какой солидный! Я же личный помощнику самого… — Он наклонился поближе и зашептал Хидэсато в ухо.

Тот удивленно вытаращил глаза, поднял свою чашку и сухо сказал:

— Поздравляю. — Потом повернулся к хозяину. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но нам показалось, ты тех вон ребяток больше нашего не любишь.

— Вон тех ублюдков-то? — Хозяин картинно сплюнул в сторону пленников. — Сколько лет плачу дань Хорьку да его дурачку, а уж как этот страшный черт к ним примазался, так и вовсе худо стало. Всех посетителей мне распугали. По мне, так с них бы кожу живьем содрать, а вот полиции нам тут не надо.

— Они вымогали деньги у рыночных торговцев, — пояснил Тора.

Хидэсато удивленно приподнял брови.

— Ишь ты! Целая шайка?

— Сборщики налогов, — пошутил кто-то из посетителей. — Отнимают у бедных — ну в точности как те проклятые собаки, что рыщут здесь по заданию губернатора.

Все взоры устремились на Тору, и в комнате повисла неловкая тишина.

Хидэсато усмехнулся.

Тора мысленно проклинал свою синюю одежку.

— Я зашел сюда просто поесть, — сказал он хозяину. — И работаю, как и ты, только ради заработка. Но если мы сейчас отпустим этих троих ублюдков, они вернутся и снова примутся тебя потрошить.

Хозяин побледнел.

— Ты прав. Надо их прикончить.

— Тогда уж точно сюда заявится полиция, — заметил Тора.

Хозяин прошаркал к своей стойке и принес оттуда тяжелый глиняный кувшин. Позвякивая содержимым, он выудил из него десять серебряных монет и отсчитал по пять Торе и Хидэсато.

— Вот, возьмите! Это вам за то, чтобы вы избавились от них.

— Ну уж нет, — отодвинул серебро Тора.

— Да ладно!.. Полоснул ножичком по горлу — и все дела. А мы потом поможем вам оттащить тела на старый пустырь. Там вечно находят мертвецов. Какая разница? Будет еще три. А если и поднимется шум, вы к тому времени уже ноги унесете.

— Нет, мы не наемные убийцы, — отрезал Тора.

Хидэсато внимательно посмотрел на него, потом встал, чтобы поближе разглядеть головорезов.

— Имена их знаешь? — спросил он у хозяина.

Тог опять сплюнул.

— Да что там имена! Это ж сброд! Амбала толстого звать Юси. Один мой знакомый своими глазами видел, как он потрошил щенка. А работает он на этого тощего хлюпика Юбэя. Юбэй солдатам девок поставлял, пока те не обнаружили, что он девок тех учил обирать клиентов. Отдубасили они его хорошенько и велели не соваться больше в такие дела. Вот тогда-то он и начал потрошить рыночных торговцев. А потом, пару недель назад, откуда-то взялся вон тот урод. Мы так и зовем его — Шрам. А настоящего имени никто не знает.

— Их место в тюрьме, — продолжал настаивать Тора.

Хидэсато его поддержал:

— Допустим, мой прилично одетый друг скажет в полиции, что они на него напали. И это, кстати, будет чистая правда. Вы все заявите, что толком ничего не видели. Полицейские заберут их и продержат под замком до суда. Если никто не предъявит им других обвинений, суд их отпустит. Но сюда они больше не сунутся — побоятся, что вы станете свидетельствовать против них. Может, даже подадутся в другую провинцию.

Эти слова по некотором раздумье были встречены с одобрением. Прибыла полиция, выслушала историю Торы и увезла троицу головорезов в тюрьму.

Тора вздохнул с облегчением. Он намеревался пригласить Хидэсато к себе в гостиницу, чтобы вечерком поболтать о былых временах, но, оглянувшись по сторонам, обнаружил, что друг его исчез. Исчез, даже не попрощавшись.