"Поэма о топоре" - читать интересную книгу автора (Погодин Николай Федорович)ЭПИЗОД ВТОРОЙЕвдоким Анка. Завел… алкоголик! Евдоким. Анюта, не спорю, две профессии имею. Первая профессия — кузнец, вторая профессия — пьяница. И по обеим профессиям я ударник. Я… вот видишь, я… ну посмотри же ты на меня умильными глазами! Я из себя телосложенный мужчина? Анка. Собак пугать. Евдоким. Не скажи. Я, брат, был приговорен к ордену Красного Знамени, но не выдержал… Анка. Запил? Евдоким. Воспитание такое. Эх, Анюта, да ежели бы Евдоким не пил, то женился бы он на тебе, родила бы ты двенадцать пролетариев, работали бы они на заводе, приносили бы нам полторы тысячи в месяц, я бы сидел и пельмени варил, а ты бы в очереди за водкой стояла. Не жизнь, Анюта, а социализм на полный ход! Анка. Дурак! При социализме водки не будет. Евдоким. Ну, это еще посмотрим! Анка. Евдоким! Евдоким. Ну? Анка. Ты, наверно, ничего еще не слыхал… оттого и дурачишься. Евдоким. А ты что слыхала? Анка. Я, друг, и слыхала и видала. Ступай-ка в цех сейчас. Евдоким. У меня к Степану дело есть. Анка. В цех иди. Тебя Баргузин спрашивал… Иди, медведь! Евдоким. Выдвигают?.. Куда?.. Анка. А, чорт! Нешуточные дела начинаются… Нешуточные, понял? Ты человек или баран? Евдоким. Человек… Ну, какая ты сердитая!.. Пойду. Пошел. Анка. Как же это так?.. Вот — он… Что ему? Бросит и уйдет с завода. Бросит и уйдет пчел разводить? Да? Медом торговать? Да? Степка! Степашка! Степан Анка. Ты что же никогда не ходишь в кино? Ну? Степан. Ну? Анка. А я вчера была, картину смотрела из монгольской жизни, «Потомок Чингис-хана». Хороша! Степан, ну?.. Я… вчера у вас дома была. Ты что, спал? Степан. Ничего. Анка. Да я спрашиваю — ты спал? Степан. А тебе какое дело? Анка. Ты посмотри на себя: ты чистый мертвец. Степан. Мертвец? Не может быть! Анка. Значит, ты и ту и эту ночи не спал? И опять ты молчишь, как утюг. Именно, ты утюг, а не человек. Ты думаешь, если ты здесь умрешь, то я отравлюсь? Степан. Зачем? Анка. О чем ты думаешь сейчас? Куда ты смотришь? Степан Анка. Я шла тебе сказать… Степан. Ну? Анка. Цех наш становится. Степан. Зачем? Анка. Паника. Ты понимаешь? Слух какой-то… Точильщики берут расчет. Степан. Не верь слухам. Иди. Анка. Дурак ты, Степан, вот что! Степан. Ага. Иди… До свиданья!.. Кваша Степан. Не знаю. Кваша. Как? Степан. Не знаю. Кваша. Сукин ты сын! Разве тебя надо убивать?! Тебя надо жарить на примусе! Вот, вот — таланты, гении… Азия! Левша какой нашелся! Степан. Да варил я ее, дьявола… в тигле сам варил. А как варил — не помню. Кваша. Где эти клещи? Степан. Какой-то охломон спер. Кваша. Сам ты охломон! Знаменский. Привет! Глеб Орестович. Здравствуйте, сталевар! Как плавка? Кваша. Он сам не знает, что варит… Ты расскажи, как было дело. Степан. Ну, чего ты ругаешься, товарищ Кваша? Вроде я виноват или вредитель… Ну, хорошо, ну, при чем я?.. Приходит ко мне Дрызгун: «Так и так… Свари, — говорит, — мне, Степка, сталь какую-нибудь такую, чтоб ее кислоты не могли взять, а то, — говорит, — в ваннах клещи рвутся. Что ни день — подавай новые». Я говорю: «Пару пива поставишь?» — «Поставлю. Идет?» — «Заметано!» Ну, я, между прочим, помарковал. Дело вроде на интерес. Ну, значит, как говорится, составил шихту… Кваша. Видите? Степан. Ну, второй раз мне уже не подвезло. Ни черта не получилось, и Дрызгун тоже на меня осерчал. Знаменский. И пару пива не поставил? Степан. Нет. Не поставил. Кваша. Пару пива ему поставил Дрызгун!.. За пару пива мировое открытие сделал! Сек бы я тебя розгами. Степан. Чего вы на меня наступаете?.. Ну, ладно… ну, сварим… Мой отец только по-церковно-славянски царя Давида нараспев умел читать, а булатные стали варил какие! Сварим ее, в Америку занимать не пойдем. Знаменский. Америка не владеет этим секретом. Степан. Америка?.. Не может быть. Глеб Орестович Степан. Это даже здорово. Глеб Орестович. Мы не можем так это дело оставить. Никон Владимирович, вы химик, ваше знание языков… Знаменский. Кое-что даст, конечно, английская литература, но… после выплавки соберемся в лаборатории. Начнем систематическую работу. Вы… Степан, верите в успех этой выплавки? Степан. Вроде верю, вроде не верю. Знаменский. Будем смотреть… Во всяком случае, я готов работать. Кваша Глеб Орестович. Абсурд! Вот… Облом Степан Облом. Факт. Степан Облом. Пом-маешь? Степан. Раскрыл свой паяльник… Пом-маешь?.. Облом Директор. Ну, хозяева, сели… На, товарищ технорук, пощупай… Сели. Кваша. Глеб Орестович, что же это значит? Глеб Орестович. Такой же вопрос я вам могу задать. Кваша Директор. Вам в кабинет сложили. Кваша. Надо посмотреть. Директор. Идите, посмотрите. Глеб Орестович. Необходимо тщательное изучение. Директор. Изучайте. Кваша. Невероятно! Глеб Орестович. Но факт. Кваша. Факт. Рудаков. А в заключение моей беседы для вашей заводской газеты я бы сказал так, просто и ясно, чтобы рабочий-читатель понял мою мысль. Ну, что ж! Постигла нас неудача с топором. Мы теперь вынуждены для рубки наших лесов выписывать продукцию концерна ДВМ. Тяжело. Дорого. Невыгодно. Знаем. Но своей продукции нет. Возникает вопрос: что же делать? На этот вопрос я отвечаю… И вот тут, товарищ, надо осторожно написать, чтобы сразу не пугать людей. Примерно так: здесь будут необходимы сложные и крупные мероприятия, может быть, капитальные строительства… не знаю. Во всяком случае, мы во имя общих наших задач должны будем жертвовать частными интересами этого завода. Вот и все. Хрусталев. Ну? Директор. Как здорово нам заграница-то по морде дала! А? Помню, на Алтае вот так же нас Колчак двинул. Я вам скажу, и бил же, по морде, по морде… Молодец! Давид. Кто? Директор. Колчак. Выучил! А то мы тоже хорохорились. На знамя буквы нашили: «Шестая часть земли». А какая там, к чорту, шестая, ежели вся завоеванная территория была только под ногами! Хрусталев. Что же будет, директор? Директор. Урильники делать надо, урильники. Ходовой товар. Стальные урильники для ответственных работников, вроде нас с тобой. Первая женщина. Им что! И весь завод спалят. Вторая женщина. Спалят. Первая женщина. Сукины дети! Вторая женщина. Не сукины дети, а вредители. Первая женщина. Факт. Голоса. Говорю гадам: «Смотрите, гады!», но не слушают, гадовые души! — Остановят цех! — А ты думал… — Пожгут электропечи, а потом за мартен возьмутся. Имагужа. Бульно никураша… Бульно никураша. Зачим мастир Аблум себе брал планка давать? Зачим, говорю, Аблум выдвигалка даешь? Давай мине выдвигался. Аблум — дурак-башка. Ему выдвигалка дает, рабочий разговор ни делает. Бульно никураша. Директор звать давай, на участок сажать, тюрьму сажать, сукин сын, подлюка! Директор Баргузин. Не сдаемся! Партколлектив в таком духе и резолюцию вынес. Не сдаемся! Директор. Спланировать останов завода… Рудаков. При чем здесь партколлектив? При чем здесь «спланировать»? Моя задача весьма проста — найти выход из создавшегося положения. Что же, мы предлагали вам производить такую продукцию, которая не удовлетворяет потребителя? Поэтому я рекомендую не бросаться словами относительно планирования. Сами говорите — сели. А я не уеду отсюда до тех пор, пока не проведу намеченных мероприятий, ибо не имею права уехать. Поэтому не рано опубликовывать мою беседу. Я не привык работать за спиной у общественности, тайком от рабочих. Директор. Так. Дуете, значит, под гору? Дуйте. Хрусталев. А мы, значит, на гору. Директор. Ну вот, треугольник, видели?.. Дела! С одной стороны, я Рудакову ничего не могу возразить. Человек с головой, дело понимает., Баргузин. Вот тебе прямая директива, директор, — молчи. Пускай он шурует, составляет планы, приказывает, а ты молчи. Отношение с ним не обостряй, но втихомолку мы будем делать свое. Директор. Саботаж? Баргузин. Плевать!.. Директор Баргузин Хрусталев. Набери, пошли корректурку… поволынь. Баргузин. Без моего разрешения не печатай. Давид. Редакция… А чорт, не слышно!.. Хрусталев. Плавка?.. Сейчас должны были закончить третью плавку… Так и есть, двенадцать с четвертью. Наверно, получили нержавеющую. Ах, чорт те возьми! Директор Баргузин. Тебя ищут. Экстренно. Что-то есть… Имагужа. Зачим Аблум выдвигалка давал? Печка каюк, шихта путал, казел варил, убытка давал, ты отвечать будешь. Рабочий седой. Вредительство и есть, как желаете. Какие могут быть опыты, когда печь сожгли? Рабочий рябой. Анжинера тоже! Вторая работница. Черти сопливые! Рабочий седой. Как это так?! Степан. Ну… ну, чего вы бузу трете? Я сжег — я отвечаю. Первая работница. Чем? Портками? Имагужа. Тюрьму надо, суд давай! Шутка играешь. Моя двадцать лет плавка делал, моя твоя чистый вода водить будет. Аблум, сукин сын, зачим спина мастир стоишь? Стой, морда здесь! Директор. Что за шум? Что такое? О чем митинг, мартен? Как дела, мастер? Степан. Угробили. Директор. Козел? Степан. Хуже. Директор. А? Степан. Первую электропечь сожгли. Облом Степан. Катись! Я виноват. Директор. Тридцать тысяч убытка. Две недели из строя вон. Рабочий седой. Сгорело, конечно, так надо глядеть. Директор. А с кем ты у нас свод-то в мартеновской сжег? С Демой плавили, помню. Ты, мастер, опыты переноси на вторую. А вас, ребята, очень я прошу всячески помогать опытам. Знаете, какую сталь плавим? Рабочий седой. Мало что с Демкой! Не моя вина в том была. Рабочий рябой. Опытов на копейку, а убытков… Первая работница. И цех спалят. Рабочий седой. Не знаем мы, каки-таки опыты. Вторая работница. Да прекратить, и все тут. Рабочий рябой. Кому надо эту сталь?.. Рабочий седой. Простой стали нехватает. Баргузин. А ну, дай-ка… Первая работница. И давать нечего. Рабочий рябой Баргузин. Что — кому? Что — кому? Рабочий рябой Баргузин. Тебе. Дай сказать-то… Ну, товарищи, это мура. Чорт вас знает, где у вас память! Не я ли с вами вот тут подробно все обсудил? Толковали, толковали! Дали обязательство всем цехом поддержать опыты? Дали. Рабочий рябой. Печи жгут. Баргузин. Первая неполадка, а вы — караул! Какие же мы, к чорту, тогда большевики?.. Вот что: шум во время работы подымать нечего. Вы хотите взять свою резолюцию обратно? Ну?.. Эх, друзья, вдумчивей думать надо… Неужели мне вас агитировать? Директор. Окупятся убытки. Верное слово. Очень прошу, бросьте вы это самое… неверие, как говорится. А?.. А ты что, Имагужа? Имагужа. О, зачим Аблум выдвигалка давал, зачим Имагужа молод считают? Имагужа пять штук детей делал. Одна штука на практика работает. Директор. Пять штук? Сам?.. Мастер! Ты, Степан, бери его в плавильщики… Но неграмотен ты, Имагужа. Имагужа Директор. Конечно, ребятки! Поволынили — хватит. Плавь, Степан, я отвечать буду. На места, народ, на места!.. Вторая работница. Не играй. Директор. Ну, техрук, седохом и плакахом… Кваша. На электростанции авария? Директор. Ясно. Плавильщик электропечь сжег. Кваша. Сукины дети! Какую? Баргузин. Опытную. Кваша. По нержавеющей? Баргузин. Да. Кваша. И там, и здесь, и кругом. Директор. Воевать будем, старик… Секретарь Директор. Нашли время!.. А где ж у них переводчик? Секретарь. С ними Знаменский говорил, а на каком языке — не знаю. Директор. Отшить их надо.. Кваша. Терпеть не могу этих гостей с Запада! За анекдотами ездят — ла-рюсс! Директор. Гм… Как же сказать-то?.. Сэры, мистеры, катитесь колбасой, не до вас тут! Так, что ли? Секретарь. Неудобно. Товарищ Кваша, вы владеете английским языком, вы проведите их… Кваша. Я владею тремя языками: русским, английским и матерным. Так гони ты их к… Гипс Переводчица. Я, конечно, могу перевести, но… Директор. Не надо. Ладно. |
||
|