"Скандал" - читать интересную книгу автора (Баумрукер Герхард)11Это была трудная и не совсем обычная для нее процедура. Прошло немало часов, прежде чем Ингрид добилась очевидного успеха: произошло поистине чудесное превращение. Фрау Хеердеген не было дома. Она придет не так скоро. В ее отсутствие Ингрид навела в квартире полный порядок. Никто ей не мешал, не нужно было ни о чем спрашивать разрешения, выслушивать бесконечные бессмысленные советы. Метаморфоза! Наконец-то проявилось ее второе «я». До сих пор она и не подозревала о его существовании. Ингрид занялась настоящим женским делом. При этом никто не подсматривал за нею, никто не выражал лицемерного сочувствия. Она могла расположиться как угодно в ванной, не ограничивая себя, лить горячую воду, могла барахтаться и плескаться, пока не надоест. Затем со всей тщательностью, на какую была способна, Ингрид позаботилась о своей прическе: распускала и вновь собирала в пучок волосы, расчесывала и лохматила их рукой и щеткой… Теперь они ниспадали волнистыми прядями и блестели так, что слепило глаза. Прическа — прямо загляденье! Она придирчиво пересмотрела весь свой гардероб, свои семь нарядов (по дням недели) и еще кое-что, плащ например. Увы, явно чего-то не хватало, чего-то подходящего для данного случая… Наконец, она выбрала платье из тончайшего шелка в крупные белые, розовые и серые цветы, которое она называла «летним вечерним». В этом платье она была на празднике юридического факультета и с тех пор его ни разу не надевала. На стол, рядом с учебником гражданского права, снабженным комментариями толстого профессора Вельцера, к которому у нее было отнюдь не почтительное отношение, Ингрид водрузила зеркало, которое принесла в свою комнату из прихожей. Затем последовала весьма напряженная работа: Ингрид поворачивалась перед зеркалом то в одну, то в другую сторону, наклоняла голову то так, то эдак, пристально разглядывая свое отражение. Она осталась довольна результатом: помада «ее» цвета, в тон помаде лак на ногтях, в меру туши на ресницах, — одним словом, все как полагается… Ингрид повесила зеркало на место и устремилась в спальню фрау Хеердеген, чтобы еще раз с ног до головы осмотреть себя в трюмо, стоящем у стены. Она замерла в восхищении: кто это — манекенщица, кинозвезда, мисс Университет с юридическим образованием? Или все дело в масштабах? Ингрид Буш, королева бала на факультетском празднике — если это ее второе «я», то где же первое? Вернувшись к себе в комнату, Ингрид задвинула ящик стола, поглощавший все, что в него ни положат, даже увесистый том гражданского права, и взглянула на часы. Было уже семь — минута в минуту. Беспрестанно подбегая к окну, она на ходу поправила подушки на диване, очистила от остатков табака пепельницу, переставила вазочку. Если мимо проезжала машина, Ингрид провожала ее взглядом. Разочарованная, возвращалась на место и снова искала себе какое-нибудь занятие. Так что же случилось? Вот уже пять, десять, пятнадцать минут прошло после назначенного времени. Наконец она уселась на софе, поджав ноги. Так она и будет сидеть, пока не позвонят в дверь. Двадцать минут восьмого. Она сидит все в той же позе, слегка покачивая ногой. В этой позе она по-видимому, проведет всю ночь. «Я не могу, я откажусь, я должен это отложить на потом. Я, кажется, уже привык со всех сторон получать пощечины, и прежде всего от самого себя». Клаус побрился. Принял душ. Сменил сорочку и надел темно-синий блайзер. Нацепил кричащий экзотический желто-зеленый галстук. Но больше всего ему сейчас хотелось скинуть все это с себя и снова влезть в свою немудрящую повседневную одежду. Он выкинул в мусорное ведро фотографию Евы. Но легче ему не стало. В этой выходке было что-то детское… Примерно без двадцати восемь он был у входной двери и, так и не найдя в подъезде выключателя, поднимался по лестнице в полной темноте. Когда он позвонил в дверь квартиры Ингрид, ответного движения за дверью не последовало. Он позвонил еще два раза и хотел было снова спуститься вниз, когда услышал легкий шум шагов и покашливание. Тогда он забарабанил кулаком в дверь. Дверь открылась. — Зачем столько шума? — спросила Ингрид. В темной прихожей он не сразу ее узнал. Она не зажгла света. Только через неплотно прикрытую дверь ее комнаты проникал тонкий луч. — Как это понимать? — спросил Клаус. — Я думаю, вы пришли слишком поздно. — Ах это? Да. Меня задержали. — Изрядно задержали. Он вошел внутрь квартиры и прошел мимо Ингрид в комнату, которая при вечернем освещении показалась ему более скромной, чем при ярком солнечном свете. — Сядьте, пожалуйста. Я должен вам кое-что сообщить. Ингрид выполнила его просьбу, которая больше походила на приказание, и села на софу, скрестив ноги. Она искоса поглядывала на Клауса. Тот какое-то время молчал. Он набирал разбег. Ему хотелось прежде всего оправдаться, деликатно извиниться, а вместо этого он смотрел на ее стройные ноги, потом на вечернее платье, на руки; он вглядывался в ее лицо, прическу; взгляд его на мгновение сталкивался с ее взглядом; он опускал глаза и снова разглядывал ее ноги. — Вы хотели мне что-то сообщить, — напомнила Ингрид. Он откашлялся. — Вы чертовски хороши! — сказал он. — Вам это известно? Она кивнула: — Знаю, знаю. — С каких пор? — С сегодняшнего дня. Клаус удивленно покачал головой. Та ли это Ингрид? Нет, это уже не та застенчивая девушка, какой она была еще вчера вечером, когда он делился с ней своими проблемами, и которая буквально смотрела ему в рот. Произошло чудесное превращение. — Это действительно вы? — Да. А что? — Если это действительно вы, могу я задать один вопрос? — Какой? — Чего мы еще с вами ждем? — смеясь, сказал Клаус. Через полчаса они сидели в зале ресторана на Терезен-штрассе и с помощью кельнера изучали меню, сплошь состоящее из блюд афганской кухни, названия которых невозможно было не только понять, но даже выговорить. — Меня интересует вкус этих блюд; наверное, он такой же замысловатый, как и их названия, — заметила Ингрид. Клаус таинственно улыбнулся. Он знал это заведение. Ему были хорошо знакомы ковры и коллекция оружия на стенах бара. Он знал, на что идет, знал, что будет. Это началось подачей невероятного овощного супа с восточными пряностями и острыми фрикаделями. Затем принесли баранину, жареную на вертеле, с рисом и картофельным пюре. В заключение на столе появились фрукты, сладости, приготовленные по специальным рецептам, и черный кофе. — Ну как? — осведомился Клаус. — Этого я никогда не забуду, — сказала Ингрид. — Я боялась, что мой желудок никогда не сможет со всем этим справиться. — Не бойтесь, — рассмеялся Клаус. — Он справится. Но если вы хотите, можно ему помочь. Он заказал две рюмки водки. — Вы меня избалуете, — сказала Ингрид. — Оказывается, я могу вам угодить. Ингрид улыбнулась, слегка прикрыв глаза. — Не хотите ли переменить тему? — Нет. Когда еще нам будет так хорошо! Значит, пришла пора решить все проблемы. — Ну, если так… — Да. Именно так. А у вас другая точка зрения? — Да. — И что же? — Я кое-что заметила. — Когда? — Не могу сказать этого с точностью. Клаус постукивал пальцем по столу. Помолчав, сказал: — Вы меня обманули. — Да, обманула. — Почему? — Было так хорошо. Разве все это не мираж? Прекрасный утешительный обман? — Ингрид! Она подняла рюмку, принесенную кельнером, чокнулась с Клаусом и выпила. Ей вдруг стало легко. Клаус смотрел на нее как завороженный. — По крайней мере, одна причина делать глупости у меня есть. Наверное, это характеризует меня не с лучшей стороны: делать глупости да еще подыскивать для этого подходящую причину? — Ингрид! — вмешался Клаус, сжав ее руку. — Послушай. — Он говорил тихо, внятно, стараясь втолковать ей смысл своих слов. Он раскрывал перед ней все свои карты, рассказывал о том, как год страдал без работы, о Кротхофе, который его наконец взял к себе, когда все от него отвернулись. Он сообщил о предложении, которое получил от Кротхофа — о сказочно прекрасном теле-шоу, о своем супершансе быть в нем ведущим, о том, как ему хочется вернуться на экран, проявив при этом искусство импровизации, разжигая огонь дискуссии, выходя из нее победителем. Ему вновь хотелось стать победителем, тем Клаусом Майнингеном, каким он был прежде. — Игра стоит свеч, Ингрид, правда? Ингрид пожала плечами. — Слово «игра» имеет множество значений, — начала она и продолжила с воодушевлением: — Если кто-нибудь сильно чего-то пожелает… Она не знала, что сказать дальше. Чего, например, сильно хочется ей самой? Она и этого не знала. — Все это навалилось на меня, словно лавина. Скоро мне предстоит сделать так много, что от одной мысли обо всех делах голова лопается. Как я один буду со всем справляться? Мне нужно открыть свое бюро, Ингрид. Вы, наверное, уже давно заметили, на кого я возлагаю надежды. Мне нужен человек, на которого можно положиться. Я думал о вас, Ингрид. Все это время я думал о вас. Она слушала, не перебивая. Кто это говорит? Ах, да, Клаус. Он все еще держит ее руку. Как приятно его слушать! Клаус на какой-то момент почувствовал, что у него перехватило горло, но продолжал, обращаясь к Ингрид: — Вы согласны? Согласна ли она? Еще бы! Ингрид видела на столе мужскую руку, которая сжимала ее хрупкие пальчики. У нее больше не было тягостного чувства, что почва уходит из-под ног. Все в порядке… Осторожно! Вчера был убит человек. Впрочем к тому, что сейчас происходит, убийство не имеет никакого отношения. — Ты хочешь, Ингрид? — Что? — Вместе со мной вступить в игру и доказать всей этой банде, что мы чего-то стоим. М-м? Скажи «да»… пожалуйста! Это ее удивило. Может, в самом деле сказать «да»? Достаточно этого короткого утверждения, и все будет в порядке. — Да, — сказала Ингрид. И прибавила: — Я устала. Я хочу домой. Последние слова, прозвучали жалобно, словно у маленькой девочки. При выходе из ресторана они неожиданно столкнулись с Бертом Аккерманом. — Ну и ну! Это невероятно! Клаус? — Надо же, Берт! — сказала Клаусу Ингрид, удивленная этой встречей. — Ну и что? — Клаус, по всей видимости, был не очень поражен тем, что они трое оказались в одном месте. — Там, — Берт указал на ресторанную дверь, — есть что-нибудь стоящее? — Как всегда, все самого высшего качества, — ответил Клаус. — Да, Ингрид? — Высший класс! — подтвердила она. Берт снял очки, протер и снова надел их, словно не веря своим глазам: — Как, и ты здесь, Ингрид? Я думал, ты со вчерашнего дня витаешь в мировом пространстве? Ингрид многозначительно взглянула на Клауса, который с невозмутимым видом стоял рядом. — К сожалению, не витаю, Берт. — Жалко. А вообще-то, Клаус, мне необходимо с тобой поговорить. Думаю, ты тоже в этом заинтересован. — Хорошо, — сказал Клаус, всем своим видом показывая, что его отнюдь не радует такая перспектива. — Но не здесь. Наш вечер только начинается. Мы хотим успеть еще куда-нибудь. Ингрид поймала на себе пристальный взгляд Берта. Она точно знала, что в ближайшее время почувствует непереносимую головную боль. Нужно бы вмешаться в разговор, но пришлось сдержаться. — Ну, ладно, — сказал Берт, — я приду к тебе завтра. — Привет, Берт. До свидания. — Пока. Берт вошел в ресторан. Ингрид и Клаус подошли к машине, которая стояла неподалеку. Оба молчали. Клаус опустился на сиденье рядом с Ингрид, и они уехали. |
||
|