3. КОПЬЯ

Копье, снабженное к тому же эпитетом "длинное" или "острое" неоднократно упоминается в Авесте (Михр-Яшт). Нередкие находки наконечников копий в погребениях эпохи бронзы свидетельствуют, что этот вид оружия был довольно широко распространен у пастушеских племен региона во II тыс. до н.э.

Среди кочевников железного века, очевидно, скифы первыми освоили приемы конного боя с привлечением полуударных-полуметательных копий, что дало возможность вести схватку на средней дистанции, как с пехотой, так и с конницей противника. Довольно широко копья были распространены и у волжских ананьинцев, где они составляют одну из массовых категорий оружия [Халиков, 1977. С.183-197].

Сопоставление скифского, меотского и финно-пермского комплекса вооружения с паноплией кочевников Южного Урала говорит о том, что копья у последних применялись значительно реже. Однако это вовсе не означает, что кочевники региона избегали боя на средней дистанции, тем более что, как свидетельствуют археологические данные, этот вид оружия встречается у них чаще, чем у савроматов и сарматов Волго-Донья. степного и лесостепного населения Сибири, Средней Азии. Памира и Алтая.

По мнению К.Ф.Смирнова, копья в арсенале ранних кочевников Южного Урала занимали третье место после лука и меча [Смирнов, 1961. С.70-71]. Их редкие находки в погребениях он объяснял реальным контингентом копейщиков в войске "савроматов", полагая, что те не выделялись в самостоятельную группу вооруженных сил.

С точки зрения А.М.Хазанова, в распоряжении которого были еще более скромные данные, освоение новых тактических приемов произошло во время развитой Прозоровской культуры [Хазанов, 1971. С.45]. Появившийся в последние годы материал вместе с уже известными источниками, как будто подтверждает это предположение и даже позволяет удревнить начало рассматриваемого процесса в военном деле приуральских номадов. На сегодняшний день мы располагаем сведениями о 26 наконечниках копий и 5 наконечниках дротиков, происходящих с территории Южного Урала, 24 из которых входят в компактную хронологическую группу конца V-IV вв. до н.э. К сожалению, часть их имеет не совсем удовлетворительную сохранность (Ибрагимовский, Ак-Булак, Прохоровка), утеряна (Черниговский) или представлена фрагментарно (обломки втулок из Филипповки и Переволочана). Несмотря на это, все они несут ценную информацию и дают общее представление о месте этого оружия в паноплии кочевников рассматриваемого региона.

В настоящее время существует несколько принципов типологической классификации наконечников копий. Почти все они одинаковы и расходятся лишь в деталях [Мелюкова, 1964. С.36; Хазанов, 1971. С.46-49; Халиков, 1977- С.183]. Основу их составляет форма пера и т.д. Хотя А.М.Хазанов все же учел такую немаловажную, деталь как размеры втулки, что послужило основанием для выделения двух типов наконечников [Хазанов, 1971. С.46-47].

Длина втулки копья играла очень важную роль. От этого зависела прочность соединения наконечника и древка, эффективность действия копьем и в какой-то степени определялось функциональное назначение этого оружия - штурмовое, метательное, ударно- метательное. Форма пера также имела большое значение в боевой функции оружия, однако, на наш взгляд, большое количество типов наконечников копий, выделяемых исследователями, едва ли оправдано. К примеру, мы не замечаем принципиальной разницы между "лавролистными" и "листовидными" головками. Не фиксируется между ними различий и в хронологическом плане, по крайней мере, применительно к степной зоне Южного Урала в особую группу наконечников по праву могут войти головки бронебойного типа - ланцетовидные (по КФ. Смирнову), остролистые (по А.Х.Халикову и А.И.Мелюковой). Надо полагать, что копья с такими наконечниками являлись по сути дела бронебойным, а, следовательно, и штурмовым оружием. Правда, как показывает археологический материал, на древки для штурмовых копий могли насаживаться и наконечники обыкновенной листовидной формы.

По известным причинам, типологии наконечников копии для южноуральских номадов VI-II вв. до н.э. не существует. В связи с этим в задачу настоящей работы входит типологическая классификация рассматриваемого оружия.

Имеющийся в нашем распоряжении материал распадается на две группы - коротковтульчатые (втулка короче пера) и длинновтульчатые (втулка длиннее или равна длине пера). Внутри каждой группы существует разделение на типы по форме пера.

Группа I. Коротковтульчатые наконечники копий

В нее вошло 8 экземпляров.

Тип I. Остролистные наконечники.

Происходит из кургана 9 могильника Бесоба [Кадырбаев, 1984. С.90]. Общая длина наконечника около 30 см, длина втулки около 9 см. На конце втулки имеется муфта-крепление для более прочного соединения с древком. Нижняя часть пера ромбическая в сечении, по перу проходит ребро жесткости (рис.16, 1).

Железный наконечник копья из кургана Темир имеет общую длину 39 см [Зданович, Хабдулина, 1986. С.50]. Длина втулки - 16 см. хотя, судя по описанию и рисунку создается впечатление, что она обломана. Авторы публикации описывают изделие как наконечник узкой ланцетовидной формы. Однако на наш взгляд, перо имеет форму острого листа, линзовидное в сечении (рис.16, 2). Копье имело вток длиной 9,5 см. По комплексу раннепрохоровского инвентаря наконечник из кургана Темир совершенно справедливо датирован IV в. до н.э.

Железный наконечник копья рассматриваемого типа найден в доисследованном кургане у пос. Березовский в Челябинской области [Хабдулина. Малютина, 1982. С.75]. Его длина составляет около 22 см, длина втулки - 5 см (рис.16, 3). По своим параметрам изделие занимает промежуточное место между головками остролистной формы и листовидной. Наибольшую типологическую близость рассматриваемое копье обнаруживает с экземпляром из кургана 8 могильника Бесоба, о котором речь будет идти ниже. Материал из кургана у пос. Березовский был датирован IV в. до н.э.

Железный наконечник копья с пером остролистной формы найден в погребении 3 кургана 7 могильника Четыре Мара [Заседателева, 1984. С.8). Его общая длина 36,5 см, длина втулки 15,5 см (рис.16, 4). Судя по комплексу вещей - бронзовые наконечники стрел и особенно меч с дуговидным перекрестьем и слегка изогнутым брусковидным навершием, материал может быть датирован началом IV в. до н.э.

Тип II. Листовидные наконечники копий.

Представлен экземпляром из кургана 8 могильника Бесоба [Курманкулов] копья длиной 29 см имеет массивное листовидное перо, линзовидное в сечении (рис.16, 5). Длина втулки около 8 см, на конце имеется муфта-крепление.

О датировке курганов 8 и 9 могильника Бесоба сообщалось выше - очевидно не позднее V в. до н.э.

. 6. В кургане 7 могильника I Новоорский обнаружен железный наконечник копья описываемого типа [Заседателева, 1981. С.12-15]. Его общая длина 40,9 см, длина втулки 18,8 см (рис.16, 6). По найденному, в комплексе мечу с когтевидным навершием, а также южной ориентировке покойника, наконечник датируется началом IV в. до н.э.

Тип III. Ланцетовидные наконечники.

7. Представлен фрагментом копья из кургана у хут. Веселый (Ак-Булак). Наконечник неоднократно упоминался в литературе [Смирнов, 1961. С.73; Хазанов, 1971. С.48]. Судя по реконструкции экземпляр, имел короткую втулку, хотя мы не рискуем давать ее точные размеры (рис.16, 7). По мнению К.Ф.Смирнова, копья такого типа были удобны для боя с тяжеловооруженным противником [Смирнов, 1961. С.73]. Наконечник датируется IV в. до н.э.

Тип IV. "Закавказский".

Термин наконечники копий "закавказского типа" был в свое время введен А.М.Хазановым [Хазанов, 1971. С.48]. Такие наконечники имеют перо с прямыми сходящими к острию гранями. Переход во втулку резкий, под тупым углом. Рассматриваемый тип копий представлен в савроматских древностях Поволжья (Озерки, Марычевка, причем К.Ф.Смирнов считает, что первый был заимствован с Кавказа, а второй имеет местное происхождение [Смирнов. 1961. С.72-73].

Коротковтульчатый наконечник с описанными признаками был найден в погребении 3 кургана 4 могильника Муракаево [Мажитов, Пшеничнюк, 1977. С.58]. Его длина около 28 см, длина втулки около 13,5 см. Сечение пера ромбическое (рис.16, 8). По комплексу раннепрохоровского инвентаря копье датировано IV в. до н.э.

Группа II. Длинновтульчатые наконечники копий

Включает в себя 11 твердо установленных экземпляров.

Тип I. Остролистные наконечники.

Наконечник плохой сохранности длиной 25 см происходит из погребения Ибрагимовского одиночного кургана (Горбунов. Иванов, 1992. С.101]. Длина втулки примерно равна длине толстолинзовидного в сечении пера (рис.16. 9). Наконечник был найден вместе с кинжалом с узким бабочковидным перекрестьем, и можно предположить имевшим когтевидное навершие. Датировка копья из Ибрагимово - IV в. до н.э.

Представлен сильно коррозированным наконечником копья из погребения 1, кургана 9 могильника Пятимары I [Смирнов. Петренко, 1964. табл.14; Смирнов, 1975. С.35]. Общая длина изделия 31,5 см, длина втулки около 16 см. Следует учесть, что втулка сохранилась не полностью (рис.16, 10). К.Ф.Смирнов считает, что копье по своей форме аналогично наконечнику из Ак-Булака, т.е. имеет ланцетовидное перо, что не заметно по рисунку. Комплекс был датирован, К.Ф.Смирновым первой половиной IV в. до н.э.

Хорошо сохранившийся наконечник копья или даже скорее пики был найден в составе паноплии тяжеловооруженного воина из кургана 10 могильника Филипповка [Пшеничнюк, 1989а. С.9]. Длина наконечника 46 см, длина втулки около 23 см (рис.17, 1). Узкое остролистное перо имеет сечение толстой линзы. Создается впечатление, что боевые грани никогда не затачивались. Форма пера интересна тем, что его максимальная ширина не превышает максимальный диаметр втулки. Втулка имела на конце муфту-крепление. Описываемый экземпляр датируется элементами погребального обряда и вещевым комплексом IV в. до н.э.

Железный наконечник копья с узким листовидным пером происходит из упомянутого кургана у пос. Березовский [Хабдулина. Малютина, 1982. С.75]. Втулка довольно внушительных размеров - длиной около 20 см, при общей длине наконечника 32 см (рис.17, 2). Сечение пера ромбическое. Изделие датируется авторами публикации IV в. до н.э.

К рассматриваемому типу копий следует отнести наконечник из погребения 4 кургана 10 могильника Переволочан [Пшеничнюк, 1995. рис.16]. Его общая длина 40 см, длина втулки 20 см (рис. 17, 3). Сечение пера ромбическое. На конце втулки имеется муфта-крепление.

Типологически рассматриваемый наконечник занимает промежуточное положение между остролистными и листовидными наконечниками и убедительно датируется по наконечникам стрел и мечу с дуговидным перекрестьем IV в. до н.э.

Тип II. Листовидные наконечники.

Отлично сохранившийся экземпляр длиной 37 см был найден в кургане 7 могильника Филипповка [Пшеничнюк, 1987. С.17]. Длина втулки около 18,5 см. На ее конце имеется муфта-крепление (рис.17, 4). Сечение пера линзовидное. Наконечник происходит из состава паноплии тяжеловооруженного воина и по другим вещам может быть датирован IV в. до н.э.

Тождественный предыдущему наконечник копья был обнаружен в погребении 1 кургана 10 могильника Переволочан [Пшеничнюк, 1995. С.83]. Общая длина наконечника 36 см, длина втулки 18 см. Сечение пера линзовидное (рис.17, 5). Следует сказать особо, что комплекс вооружения "дружинника" включал и фрагмент панциря. Датировка описанного экземпляра - IV в. до н.э.

Тождественный предыдущему наконечник происходит из погребения 2 кургана 10 могильника Переволочан [Пшеничнюк, 1995. С.88]. Общая длина изделия 42 см, длина втулки около 21 см. На ее конце имеется муфта-крепление (рис.17, 6). Сечение пера линзовидное. По сопровождающему инвентарю, погребение, где было найдено копье, датируется IV в. до н.э.

Последний экземпляр копья, рассматриваемого типа, длиной около 30 см, происходящий из могильника Кара-Оба, уже упоминался в литературе [Смирнов, 1961. С.74]. Длина его массивной втулки около 16 см. Сечение пера - толсто-ромбическое (рис.17, 7). По мнению К.Ф.Смирнова, наконечник из Кара-Обы обязан своим происхождением урало-сибирским прототипам. Датировка этого экземпляра определяется мечом с когтевидным навершием IV в. до н.э.

Тип III. Ланцетовидные наконечники.

Массивный длинновтульчатый наконечник с ланцетовидным пером, ромбический в сечении, происходит из коллективного воинского погребения кургана 7 могильника II Сибай [Пшеничнюк, 1983. С.55.175] Длина экземпляра 43 см, длина втулки 23 см (рис.17, 8). Судя по другим предметам, входящим в состав паноплии (мечи, наконечники стрел), изделие датируется раннепрохоровским временем - IV в. до н.э.

Тип IV. "Закавказский".

Наконечник копья с характерным переходом пера в массивную втулку найден в том же комплексе кургана 7 могильника II Сибай [Пшеничнюк, 1983. С.55.175]. Длина изделия 43 см, длина втулки 24 см (рис.17, 9). Сечение пера линзовидное. Наконечник датируется так же, как и в предыдущем случае, IV в. до н.э.

В представленной типологической таблице по указанным ниже причинам не нашлось места нескольким экземплярам. Особенно это касается могильного комплекса Лебедевка. Об оружии, найденном в этом комплексе, мы имели возможность судить только по дневнику раскопок.

Наконечник копья из кургана 2 могильника Прохоровка [Мошкова, 1963. табл.35]. Обломанная и не поддающая реконструкции втулка не позволяет включить изделие ни в одну из типологических групп. Наконечник имел массивное, очевидно, листовидное перо линзовидное в сечении, длиной около 17 см (рис.17, 10). Датировка комплекса - IV-III вв. до н.э.

В могильнике Лебедевка VII (курган 16, погребение 7) был найден наконечник копья длиной 40 см. Погребальный обряд - дромосная могила, южная ориентировка покойника и меч с зооморфным навершием и бабочковидным перекрестьем, позволяют отнести комплекс к концу V в. до н.э. [Мошкова. Железчиков. Кригер, 1980].

22- 23. В погребении 2 кургана 25 могильника Лебедевка VI обнаружен железный наконечник дротика длиной 15 см и наконечник копья со втоком длиной 23,5 см. По мечам с тупоугольными перекрестьями комплекс датируется началом IV в. до н.э. [Мошкова, Железчиков, Кригер, 1978].

Железный наконечник дротика происходит из погребения 3 кургана 9 могильника Лебедевка V [Железчиков. Кригер, 1977]. Найденный с ним в комплексе меч с прямым перекрестьем и прямым навершием позволяет датировать его второй половиной IV в. до н.э.

Наконечник дротика длиной 14 см найден в кургане 14 могильника Лебедевка VIII. По кинжалу с бабочковидным перекрестьем и волютообразным навершием экземпляр датируется V в. до н.э. [Мошкова, Железчиков, Кригер, 1980].

Дротик длиной 14 см происходит из погребения 2 кургана 19 могильника Лебедевка VII [Мошкова, Железчиков, Кригер, 1980]. В погребении найден так же меч с бабочковидным перекрестьем и волютообразным навершием. Датировка наконечника - конец V в. до н.э.

Железный наконечника дротика длиной 14 см (рис.17, 11) был найден в кургане 4 могильника Гумарово [Исмагилов, 1979]. По комплексу вещей курган датирован V в. до н.э.

В отличие от Скифии и Прикубанья дротики не получили распространения в среде кочевников Южного Урала. Объяснение этому кроется, видимо, в отсутствии пехотных контингентов в их войске. Незначительное количество дротиков найдено в древностях савроматов и сарматов Волго-Донья, хотя этот вид метательного оружия отмечает у них Лукиан [Лукиан. Токсарис,40].

Не установлена форма наконечника копья, найденного крестьянами в кургане у хут. Черниговского, который оказался утерянным. К.Ф.Смирнов, со свойственной ему тенденцией "удревнения" датировал наконечник VI в. до н.э. [Смирнов, 1961. С.70], хотя чуть позже он отнес комплекс из Черниговского к рубежу VI-V вв. до н. э [Смирнов, 1964. С.40].

Разрушенный и не поддающийся реконструкции наконечник копья происходит из кургана 3 у пос. Матвеевский в Актюбинской области [Смирнов, 1961. С.74]. К.Ф.Смирнов датировал материал погребения в рамках IV в. до н.э. Интересно то, что в кургане оказалась, похоронена женщина.

30- 31. Обломки втулок копий происходят из могильников Филипповка и Переволочан (соответственно к.14 и к.10, п. З и 5). Датировка комплексов -начало IV в. до н.э. [Пшеничнюк, 1989а; Пшеничнюк, 1991].

К сожалению, не всегда удается установить длину копий. Отчасти это объясняется плохой сохранностью дерева, отчасти неустойчивым обрядом помещения копий в могиле. Так, например, в Муракаево или Переволочане (курган 10 погребение 4) наконечники копий находились в районе ног погребенных и по всей вероятности были сломаны древки. В противном случае, учитывая границы могилы, длина копий едва ли превышала 1 м, что само по себе трудно представить.

Судя по исследованиям А.И.Мелюковой и Е.В.Черненко, длина скифских копий колебалась в пределах 1,75- 2,2 м [Мелюкова, 1964. С.43; Черненко, 1934. С.233]. Хотя Е.В.Черненко как будто доказал, что у скифов существовали и более длинные "штурмовые" копья- пики размером не менее 3 м. Их появление исследователь относит к IV в. до н.э. [Черненко, 1984. С.233].

Согласно материалам Блюменфельдского А 12 кургана, длина савроматских копий приблизительно равнялась человеческому росту, т.е. составляла 1,75- 1,8 м [Смирнов, 1964. С.48]. Длина копья из кургана 9 могильника Бесоба по данным М.К.Кадырбаева не превышала 1,7 м [Кадырбаев, 1984 С.90].

Если учесть размеры могильной ямы и расположение наконечников в кургане 7 могильника II Сибай, то размеры копий не многим превышали рост человека. Их максимальную длину можно установить в пределах 180- 185 см (Пшеничнюк, 1983. С.175].

Таким образом, как показывает археологический материал, длина копий кочевников исследуемого региона соответствовала длине этого оружия у их западных соседей - савромато-сарматов и скифов. Более того, благодаря раскопкам 1991 г. были сделаны важные открытия, касающиеся рассматриваемого оружия.

Так, по довольно четкому древесному тлену от древка, помещенного во входную яму погребения 1 кургана 10 могильника Переволочан, длина копья составляла более 3 м (Пшеничнюк, 1991. рис.102]. Причем следует отметить, что в этом случае на древко, предназначенное для штурма военного строя, был насажен наконечник листовидной формы.

В погребении 2 того же кургана для копья длиной так же более 3 м в северной короткой стенке была вырыта ниша [Пшеничнюк, 1991]. Штурмовое копье, как и в предыдущем случае, было снабжено наконечником листовидной формы.

Факты со всей очевидностью свидетельствуют, что в IV в. до н.э. у кочевников Южного Урала появляются серьезные противники, для борьбы с которыми на вооружение принимаются штурмовые копья и пики, судя по массивности наконечников бронебойного назначения. В этом плане нельзя согласиться с Е.В.Черненко считающим, что длина основной массы сарматских наконечников не выходит за пределы 24 см [Черненко, 1984. С.234]. По нашим данным, наконечников длиной 40 см и выше известно 7 экземпляров, 30 см - соответственно восемь. Средняя арифметическая длина наконечников копий используемых в работе, равна 32 см. Безусловно, прав К. Ф.Смирнову, полагающий, что такие копья были предназначены для нанесения сильного удара с коня [Смирнов, 1961. С.74].

Отряды копейщиков, вооруженных ударными и штурмовыми копьями и пиками, имеющими в составе паноплии, как правило, меч или кинжал, лук и стрелы, а иногда и панцирь, комплектовались преимущественно из представителей родоплеменного нобилитета и являлись профессиональными воинами-дружинниками. Манипуляции длинными копьем, которое можно было держать только двумя руками, искусство управления боевым конем в условиях отсутствия стремян, требовали постоянных упражнений и высоких профессиональных качеств, не доступных простым скотоводам.

Опираясь на археологические данные, можно с уверенностью говорить, что уже с конца V - начала IV в. до н.э. в кочевническом войске копейщики являлись самостоятельным контингентом, выполняющим конкретные тактические задачи - прорыв военного строя, расчленение групп пехоты или конницы противника и т.д. Высокую эффективность таких ударных групп заметили еще древние авторы, с горечью описывая как варварское копье "в своем стремительном натиске колет кого ни попало, одним ударом часто пронзая двоих" [Гелиодор. Эфиопика, 14, IX, 15].

4. НЕТРАДИЦИОННЫЕ ВИДЫ НАСТУПАТЕЛЬНОГО ОРУЖИЯ

К видам наступательного оружия ближнего боя, которые не были характерны для ранних кочевников региона, следует отнести топоры, булавы и клевцы. О некоторых из них уже упоминалось в специальной литературе [Смирнов. 1961. С.51; Хазанов, 1971. С.151], поэтому рассмотрим вновь поступившие материалы.

Топоры можно разделить на две категории - полифункциональные (военно-хозяйственные) и заведомо боевые. К последним следует отнести единственную известную нам железную секиру, происходящую из разрушенных курганов на восточной окраине города Орска [Савельева, Смирнов, 1972. С.106].

Секира имеет симметричную лезвийную и обушковую части изогнутых очертаний (рис.21, 1). К сожалению, по рисунку неясно, являлась ли обушковая часть боевой. Проух изделия округлый, диаметром около 3 см. Длина всей секиры 33 см. Похожие экземпляры имеются в древностях Волго-Камья, Скифии, Кавказа и Памира [Халиков, 1977. С.178; Литвинский, 1972. С.120-122; Черненко, 1984а. С.45; Петренко, 1989. С.391]. Следует сказать, что орская секира выглядит довольно крупной на фоне своих аналогов, размеры которых на 8- 10 см меньше. По мнению авторов статьи, раннекочевнические древности из Орска датируются V-IV вв. до н.э.

Археологический материал свидетельствует, что секиры не были популярны в среде номадов Южного Урала, хотя их предки, как сообщает Авеста, уже в то время знали этот вид оружия. Так, при описании колесницы Митры фигурируют "двулезвийные топоры из стали". Под названием "сагарис" известны медные секиры массагетов, хотя их находки не частое явление в археологической практике. [Геродот, I, 215; Страбон XI, 8,6]. Важную роль топоры-секиры играли в скифской мифологии (например, легенда о происхождении скифов или обычаи у них побратимства).

Вполне вероятно, что секиры были не только боевым оружием, но и заключали в себе некий магический смысл, являясь маркерами власти. Так интерпретируются их изображения и находки у ананьинцев [Халиков, 1977 С.179-181]. Близкий по содержанию смысл имели топоры у скифов и персов, судя по рельефу Персепольского дворца [Ильинская, 1961. С.29-30]. Вполне вероятно, что и орская секира принадлежала человеку высокого социального статуса и являлась атрибутом родовой или племенной власти.

Кроме известного топора из Мечет-Сая (рис.21,2), коллекция этого оружия пополнилась еще двумя экземплярами. Железный топор был найден в погребении 3 кургана 2 могильника Новоорский VI [Заседателева, 1985. С.5]. Его длина по вертикали 14,5 см, ширина рабочей части чуть более 4 см, диаметр проуха 2 см. Несмотря на то, что предмет имеет неудовлетворительную сохранность, у него довольно четко прослеживается переход обуха в "шпенек" (рис.21, 4). Судя по сопровождающему инвентарю изделие, датируется V-IV вв. до н.э.

Второй экземпляр происходит из воинского погребения 2 кургана 10 могильника Переволочан [Пшеничнюк, 1995. С.88]. Его длина по вертикали 12,5 см, диаметр проуха около 3 см. Изделие так же, как и в предыдущем случае, характеризует переход обуха в "шпенек", только более плавный (рис.21,3). Рабочая часть топора очень узкая - всего 2 см. Трудно даже сказать, какую функцию топор выполнял, рубящую или дробящую. Весь погребальный комплекс датируется в пределах IV в. до н.э.

В целом, на наш взгляд, все три топора составляют единую типологическую серию. Их объединяет, прежде всего, оформление верхней обушковой части. Тождественные экземпляры с территории Скифии нам неизвестны. Описываемая форма топоров не характерна также и для северных и южных соседей приуральских номадов. Наибольшую типологическую близость с нашими обнаруживает топор из могильника Лебедевка несколько позднего бремени [Мошкова. 1989а. С.383, табл.78].

Булавы. Только три булавы были найдены в комплексах исследуемого региона. Одна из них известна и происходит из погребения вождя в кургане 8 могильника Пятимары I [Смирнов, 1964. С.319]. Оружие довольно оригинальной формы. Булава бронзовая, втульчатая, длиной 25 см. в верхней части снабжена семью рядами "шипов", выступавших по окружности (рис.21, 5).

К.Ф.Смирнов датировал данное погребение концом VI-V вв. до н.э., предположив, что в конкретном случае булава является символом власти. Замечание, на наш взгляд не лишено оснований, учитывая характер обряда (захоронение боевых коней и вооруженных стражников).

Второй экземпляр происходит из впускного погребения кургана 1 могильника Березовка I из Северо-Восточного Оренбуржья [Васильев, Федоров, 1995.]. Железная булава имеет вид квадратного четырехгранника, со сторонами длиной 7 см. Сечение прямоугольное, высота 3 см. диаметр втулки с остатками дерева около 2 см. Погребение датируется IV в. до н.э.

Прямых аналогий березовской булаве мы не знаем, хотя по форме она близка изделию, найденному в могильнике Лебедевка VI более позднего времени [Мошкова. 1989а С.236. табл.81].

Железная "трехбойковая" булава найдена в погребении 13 кургана 4 Чкаловского могильника близ г. Оренбурга [Воронова, Порохова, 1992. С.235]. В публикации она фигурирует как предмет крестовидной формы. Ее условный диаметр около 6,5 см, диаметр втулки - около 2 см. Датировка комплекса несколько расплывчата вследствие немногочисленности вещей. Учитывая погребальных! обряд, бронзовые наконечники стрел и глиняный сосуд, это погребение можно отнести к III-II вв. до н.э. (рис.21, б).

Каменные и бронзовые булавы широко бытовали в предшествующую эпоху не только на Южном Урале, но и, по Евразии в целом. Однако по непонятным причинам кочевники скифо-сакского мира не пользовались этим оружием. Редко встречаются булавы из древностях финно-угорского (ананьинского) круга [Халиков, 1977. С.132-133].