"Дикие гуси" - читать интересную книгу автора (Граков Александр)

Глава 5 Операция «Нинель»

А команда Гарика, которую он на эту ночь отдал под начало майора Казаряна, весь вечер усердно прочесывала город в поисках «Жигулей» подходящего к будущему «делу» цвета…

Водитель городского таксопарка, Миша Сычев, заканчивал свою смену со спокойной совестью и полным выполнением сменного плана. Взяток Мишаня не брал никогда в жизни, считая — чем больше тебе сует кто-нибудь «барашка в бумажке», тем больше ты впоследствии будешь зависеть от этого человека. Но чаевые принимал благосклонно, они ни к чему не обязывали. Допустим, сегодня у человека все хорошо: выиграл в лотерею, помирился с любовницей, сгорел сарай у ведьмы-соседки, даже похвалил шеф на работе — и он рад сделать что-нибудь хорошее первому встречному. А первый встречный у вечно спешащих — это и есть таксист, такой вот, как Миша Сычев — веселый, общительный собеседник, знающий к тому же, массу анекдотов на любую заказанную вами тему. Вы довольны — значит, Миша доволен вдвойне: сохранил человеку хорошее настроение да еще отхватил полторы-две тысчонки сверху. Мало, скажете? Ну, если постараться, за хорошую смену можно до сотни человек перебросить по городу… А некоторые еще и баксами шикуют.

Так вот, сегодня у Мишани, как его называла Ленка, было на что сводить ее в какую-нибудь шикарную забегаловку. Кто такая Ленка? Обыкновенный человек женского пола, с руками и ногами, семнадцати лет от роду, но по поведению — третьеклашка! Хоть и симпатичная до жути, но и вреднющая временами до такой же степени. Захотелось ей, к примеру, однажды с утра куклу. Да-да, игрушечную такую, за шестьдесят тысяч! А откуда, скажите, у таксиста деньги с утра? Но Ленка, если ей чего-то в голову втемяшится…

Короче, влезла она в «тачку» за маршрутного гида: новая-де сервисная служба открывается при таксопарке — и давай всем пассажирам описывать по пути красоты города-курорта и его прошлое. А так как сама она — студентка второго курса историко-географического факультета, то даже местные жители слушали ее с интересом. К тому же, она носила самые короткие, наверное, в городе мини-юбки, и пассажиры мужского пола прям аж на спинку переднего сиденья карабкались — чтобы лучше ее слышать, не иначе! А когда в конце пути интересовались оплатой этого самого «сервиса», она ненароком задирала юбку еще выше (хотя выше-то — уже пояс) и скромно так отвечала: проезд, мол, экспериментальный, так что… В общем, поездила она с Мишаней два часа, а «заработок» ее составил почти полсменных его выручки. Куклу она, конечно, купила, но Мише теперь икается этот «эксперимент»: пассажиры-мужики до сих пор ищут симпатичного «гида» по всем такси города в надежде… Из-за этого Миша с Ленкой тогда поругались.

Оторвавшись от этих мыслей, он полез в пачку «Винстона» за сигаретой и обнаружил, что она пуста, как турецкий бубен. Требовалась подпитка. Подкатив к ближе всех расположенному комку, он вылез из салона и встал в конец маленькой очереди, ибо, хоть и думает наше правительство, что уничтожило их, эти очереди, изобилием продуктов и тряпок, на самом деле они кое-где сохранились.

— Шеф, к аэропорту не подбросишь?

Оглянулся — двое парней примерно его года, веселые такие.

— Извините, старички, в парк качу, на пересменку!

— А если — вдвойне?

— Вдвойне — это уже взятка, а взяток я не беру! — объяснил им Миша.

С тем они и отвалили. А через минуты две, услышав рев мотора, он резко обернулся и увидел свое такси уже возле второго светофора — с зеленым глазком как назло. Рванулся из очереди туда, сюда — нет знакомых таксистов, хоть застрелись! Пришлось бежать за два квартала к постовому.

Всем постам ГАИ на выездах из города сообщили номер машины и ее отличительные приметы, в течение двух часов просеяли весь город — такси как сквозь землю провалилось!

Не спалось в этот вечер и бухгалтеру одной из многочисленных фирм города Юрию Борисовичу Бергману. Ничего, вроде, еврейского в своей наружности он не замечал: фамилия досталась ему от прадеда, но, несомненно, какие-то гены присутствовали, позволив ему сначала стать бухгалтером, а затем, удачно сопутствуя в различного рода сделках, которые на языке Уголовного кодекса именуются аферами. Вот за одну из таких очень удачных афер, принесшую фирме доход, исчисляемый чуть ли не девятью нулями, и получил Юрий Борисович в подарок от шефа мечту всей своей прежней жизни — «Жигули» седьмой модели желтого цвета (его еще песочным называют). Подарок шефа «обмыли», как полагается, еще три дня назад, и с тех пор заболел бухгалтер бессонницей: гаража-то не предусмотрели под подарок! Ну прикупил он на нее чехол по сходной цене, но чехол-то ведь от грабителей не защитит! Спасибо начальнику ЖКК — дал кусочек земли, а шеф в придачу к машине посулил и сборно-металлический домик под нее, но все это удовольствие — через пару дней.

И сегодня, как и четыре дня назад, Юрию Борисовичу не спалось: ворочался, вздыхал так, что даже сопевшая было под боком жена, разбуженная вскоре его акробатическими этюдами, ушла досыпать на диван, обозвав его на прощанье «собственником-придурком». Наконец он задремал, прежние бессонные ночи взяли-таки свое. Но и во сне ему приснилось: его новенькие «Жигули» воруют, а милиция возвращает вместо машины какой-то раздолбанный фермерский трактор.

Очнулся он от шума заводимого мотора недалеко, вроде бы как в их дворе. Нащупал у изголовья халат, сунул ноги в домашние тапочки, дошлепав до балконной двери, вышел, и уставился во двор с высоты четвертого этажа. Машину его хорошо было видно: она стояла недалеко от фонарного столба, по-прежнему заботливо укутанная в чехол с пропиткой из высококачественной олифы, и он, успокоившись, тут же забылся крепким сном праведника.

А надо бы, ох надо было бы заглянуть ему под этот самый чехол! Потому что его песочного цвета «семеркой» там уже и не пахло. Вместо нее под высококачественной олифой скромно примостился «Москвич-412М» городского таксопарка, который в данное время столь безуспешно разыскивала вся милиция города! А на машине бухгалтера с транзитками на лобовом стекле катил один из парней майора Казаряна — предводителя на сегодняшнюю ночь.

Одна подходящая машина была найдена. Вторую пригнали рокеры Жана. А для предстоящей операции нужно было, как минимум, три. Время поджимало, и майор принял единственно правильное, на его взгляд, решение: трое «мальчиков» просто зашли на одну из многочисленных платных стоянок города-курорта, выбрали там подходящую по цвету и модели машину и уехали на ней, оставив в залог двум связанным охранникам одного из своих приятелей с портативным автоматом. Клятвенно пообещав, естественно, вернуть ее целехонькой через пару часов с хорошей платой за прокат. Охранники, наверное, согласились с их решением, а как бы вы, интересно, поступили на их месте?

Итак, три машины нашлись. Три «королевы» из гарема авторитета, умеющие водить их поскольку постольку, тоже. Оставалось быстро скомплектовать по четверке бойцов на каждую, и — операция началась…

Прогулочная шестнадцатиместная шоу-яхта «Нептун» была в этот вечер забита желающими что называется до отказа: у дяди Аркадия, по кличке «Крутой Босс», сватал дочку не менее известный воротила — молодой, но быстро «выбившийся в люди» аферист по продаже несуществующих коттеджей на Черноморском побережье — Ленчик Золотко, получивший прозвище за пристрастие к золотым вещицам. И сейчас будущий жених был до того перегружен ими, что его будущий тесть позволил себе пошутить по этому поводу:

— Тебе бы, Лень, еще в нос кольцо, а в задницу хрен — вот бы классная птица какаду вышла!

Все приглашенные на сватовство угодливо заржали, дружно поддержав сомнительного пошиба шутку, а жених побледнел от обиды, но сдержался: в случае подтверждения его кандидатуры на этот пост он не только приобретал в жены симпатюлю Виолу — восемнадцатилетнее взбалмошное создание дяди Аркадия и его красавицы-жены Кристины, но из разряда простых аферистов переходил в клан мафиози и воротил тайного бизнеса, о котором знал пока лишь понаслышке, так как в сферу этой деятельности допускаются близкие родственники, коим он и намеревался стать.

«Дайте мне только туда войти! — думал себе он. — А потом…» Что будет потом — он пока тоже слабо представлял, но очень надеялся на свой острый ум и изворотливость в делах. Впрочем, при наличии такого наставника и спонсора, конечно, как дядя Аркадий, Ленчик надеялся взлететь очень высоко, не повторяя, естественно, ошибки Икара, а для этого пока необходимо было терпеть все похабные выходки будущего тестя. И Золотко захихикал вместе со всеми, «оценив» по достоинству его остроту.

— Но, Босс, если сравнить меня со всеми остальными, то на этом фоне я еще неплохо смотрюсь, а?

Действительно, на приглашенных драгоценностей было не меньше, а некоторые так даже были перегружены ими: каждый из приглашенных был заметной фигурой в сфере своей деятельности, иначе бы они не находились здесь, и, естественно, каждый постарался не ударить в грязь лицом в смысле одежды — своей, а особенно — своей половины: в ушах женщин, на их пальцах и изящно подтянутых декольтированных грудях переливалась, казалось, половина алмазного фонда России. А о подарках и говорить не приходится: громоздких вещей вроде телевизоров или мещанских гарнитуров никто и не мыслил дарить — только резные шкатулочки, изящные замшевые коробочки, да убранные в чеканку кожаные футлярчики, а что в них — скажет впоследствии ювелир дяди Аркадия при оценке. Факт тот, что у Виолы и ее мамы уже текли слюнки при виде сжимаемых в руках презентов.

— Ну что же, уважаемые коллеги и дорогие гости, прошу к столу! — «Крутой Босс» на правах хозяина широким жестом повел приглашенных в сторону накрытых прямо на палубе столов.

— А нас вы что же, не приглашаете? — раздался с причала насмешливый голос.

Ринувшиеся было к столу гости притормозили и с интересом воззрились на подошедших к трапу, перекинутому с причала на борт яхты. Пятеро человек в черных чулках на физиономиях… Все находящиеся в данный момент на палубе имели дома видеотехнику, не раз смотрели боевики, поэтому каждый из гостей угадал, что это за наряд, в толпе кто-то из женщин взвизгнул. Между тем, незваные гости уже ступили на борт судна. Дядя Аркадий, возмущенный до глубины души их бесцеремонностью, пошел навстречу.

— Вы что же это, говнюки, такой вечер перегаживаете? — спросил он тихо с побелевшим от гнева лицом, — И кому — хоть догадываетесь?!

И тут же резво отпрыгнул назад: пришедшие, кроме одного (майор Казарян решил лично возглавить первый удар), синхронными движениями раздернули молнии на черных кожанках, и из-под них на приглашенных насмешливо уставились черные дырочки автоматных стволов.

— Крутой Босс? — майор вышел из-за стволов и вплотную подошел к хозяину яхты, — Ты-то нам и нужен, мурло жирное! Почему нашей хозяйке налог с прибыли не платишь?

И чтобы вопрос быстрее дошел до сознания Босса, подкрепил его мощной зуботычиной, от которой тот завалился на толпу гостей. Те резко отпрянули и с ужасом уставились на бившего: сейчас должны были, по идее, разверзнуться небеса, а его — поразить слепящая молния! Ибо не было еще на побережье человека, которому простилась бы самая безобидная шутка в отношении Крутого Босса. Обычно такого смелого потом находили с перерезанным горлом в каком-нибудь полузатопленном гроте. А то и вовсе нигде не находили. А тут — кулаком, да в харю! Было от чего остолбенеть! А майору — хоть бы хны! Поднял за грудки тушу Босса, поставил крепко на ноги и снова заехал ему в зубы.

— Вопрос повторить или ты его запомнил?

Все, дядя Аркадий был полностью деморализован.

— К-к-какой хозяйке? — ему мешала говорить стекающая по разбитым губам кровь.

Казарян небрежно показал большим пальцем за свое плечо. Все оглянулись на причал: почти рядом со шхуной стояла желтая семерка, а сидящая за рулем женщина с видимым удовольствием разглядывала происходящее на палубе в небольшой театральный бинокль.

— Мадам Нинель! — представил ее майор. — Что, не знаешь такую?

Крутой Босс отрицательно завертел головой.

— Ну так теперь будешь знать! — успокоил его майор. — Итак, первый взнос назначается в сумме… — он в глубокой задумчивости взглянул на «мадам Нинель». Та отложила в сторону бинокль и высунула из окошка обе растопыренные пятерни. Затем сжала их в кулаки и снова разжала.

— Двадцать миллионов! — перевел этот жест Казарян. — Я думаю — это вполне справедливо по отношению к твоим крутым оборотам. А так как наличка у тебя на данный момент, по всей вероятности, отсутствует, то мы займем эту сумму у твоих гостей — вот этими побрякушками, что на них. А ты потом с ними рассчитаешься по какому-нибудь курсу. Живенько, дамы и господа, — облегчайтесь! — обратился он к гостям, — Нам еще в три места заскочить надо!

Один из четверых парней, приехавших с ним, пошел по кругу, собирая золото и драгоценности в раскрытый саквояж.

— Подонки! — сорвалась вдруг на крик Виола. — Мой папа кастрирует вас, как диких собак!

— Успокойся, дочь! — Кристина бросилась к ней. — Этим хамам сейчас ничего не докажешь!

— Я заявляю протест! — подал голос и Ленчик Золотко, становясь рядом с ними, — Это… это нечестно!

— Да? — с интересом спросил его Казарян, — А что, эти цацки куплены на честно заработанное? Это что еще за хмырь? — поинтересовался он у Босса.

— Жених Виолы! — процедил тот с ненавистью, опасаясь новой зуботычины за игнорирование вопроса.

— Да что ты говоришь? — воскликнул майор. — Это получается — тут вся будущая семейка собралась? А ты знаешь хоть, что надо делать с невестой в первую брачную ночь? — обратился он к Ленчику. Тот промолчал.

— Не знаешь, значит! — констатировал Казарян. — Ну так мы тебе сейчас покажем! А ну-ка, мальчики, попробуйте невесту на верность жениху?

Те не заставили себя долго упрашивать: двое подскочили к закричавшей от неожиданности Виоле и, обведя ее руки вокруг мачты, связали их. Затем один из них рывком сдернул с нее юбку, разодрал паутинки-колготки и сорвал их вместе с ажурными трусиками невесты.

— Не-е-ет! — рванулась вперед Кристина. — Возьмите меня вместо нее! — ухватила она Казаряна за рукав. Тот оценивающе оглядел упругое холеное тело совсем не старой еще женщины.

— А что, это мысль! — и толкнул ее в направлении каютного люка. — А ну, пошли вниз, разберемся! — и, скрываясь уже в каюте, дружески подмигнул тому, возле Виолы, — давай, мол, продолжай!

И крик дочери, тотчас же заглушённый грубой ладонью, смешался с криком матери, которую насиловал в каюте Казарян.

Крутой Босс был в отчаянии, но что он мог сделать? Оружия на яхте не держали, да и к чему оно, если до сих пор приглашенные сюда — и те заходили с некоторой опаской, как бы не прогневить Босса. Откуда взялись эти наглые придурки, нанесшие сейчас ему оскорбление, которые он смоет (а в этом Босс был уверен на все сто) даже не их кровью, а мозгами из их сволочных черепушек? За дочь он особо не беспокоился, та за последнее время не перетрахалась, наверное, лишь с обезьянами в дендрарии, и то потому, что их охраняют! Кристина тоже изменяла ему напропалую с парой-тройкой любовников. Но чтоб вот так, принародно опозорить его семью — на это надо или вообще не иметь мозгов, или иметь очень надежную «крышу»! Надежнее, по крайней мере, чем у него!

Так вот раздумывая под вопли не очень любимой дочери, на которой сменился уже третий насильник, он машинально сунул в рот кончик сигареты и потянул из кармана зажигалку. Зря, конечно, потому что его зажигалка была в форме пистолета — точная копия «Ремингтон 95». Правда, и один из парней майора среагировал именно на пистолет, а не на самого Босса — из глушителя автомата вырвались короткие всплески пламени вперемешку с треском разрываемой материи, и руку дяди Аркадия отбросило от сигареты. Пистолетик покатился по чисто выдраенной палубе, на которую закапала кровь из пробитой руки Босса.

На звук выстрелов снизу выскочил Казарян, натягивая па ходу… черный чулок на голову. Разобравшись, что случилось, он поднял пистолет.

— И правда — зажигалка! Что же ты раньше, дурень, молчал? Ну как, разобрались тут с девственницей? — спросил он у последнего «клиента» Виолы.

— Да она, по-моему, из детского садика уже женщиной вышла! — хмыкнул тот, отходя к группе «своих», — Не знаю, что этот нашел в ней?

— Попрошу без оскорблений! — угрюмо огрызнулся Ленчик.

— Дубина, тебе просто советуют подыскать более тесную квартиру для своего мужского достоинства, только и всего! — популярнее объяснил ему Казарян.

— Собрали все? — спросил у группы. Те молча кивнули в ответ.

— Тогда — по коням! — скомандовал майор и обернулся к гостям:

— А всем остающимся — приятного аппетита!

…Они смотрели, как пятерка только что ограбивших и унизивших их пришельцев загружается в «Жигули», затем проводили взглядами задок машины без номеров…

— Тихо! — предупредил гостей Крутой Босс, отвязывая от мачты всхлипывающую Виолу. — Если сейчас кто-нибудь вякнет хоть слово — оно будет последним в его жизни! А сейчас — по домам! И я надеюсь на ваше молчание! Всем понятно?

Дважды спрашивать не пришлось, Босс тоже очень не уважал непонятливых…

— Майор, а как там жена этого… Крутого — сильно брыкалась? — спросил один из парней после того, как они отмахали пару кварталов от причала.

— Кристина-то? — мечтательно переспросил он, давая понять, что уже знает ее имя, затем внезапно посмурнел, вспомнив, что он сегодня их командир. — А какое вам, собственно говоря, дело?

Не будет же он, в самом деле, объяснять им, почему спустя некоторое время после их уединения в каюте жена Босса раздевала его, а не наоборот, — вряд ли поймут! И кричала-то она не от испуга, а от страсти!..

— Эх! — мечтательно вздохнул он, ощупывая саквояж с «экспроприированным», — Дай Бог чтобы те операции прошли так же, как и эта!

Нет, не дал Бог! «Не все коту Масленица» — говорят в народе, и эта поговорка сработала эдаким законом подлости во второй операции, которая по времени ее проведения всего на немного отстала от первой. Без трупов здесь не обошлось.

Дискотека на летней танцплощадке была в полном разгаре: ансамбль молодых патлатых музыкантов на сцене, вперемешку с полуголыми ассистентками, выдавал что-то несусветное, вроде поп-рок-твиста. Выползающие из баллонов клубы сжиженного водорода, смешиваясь с разноцветными вспышками светомузыки, создавали у пришедших сюда побеситься полную иллюзию присутствия в аду. И, видимо, чтобы как-то скрасить эту иллюзию — смешать ад с раем, в толпе ломающихся в танце тел мелькали тенями мальчики Рапса — единственного и всевластного на этом участке горпарка короля наркоты. Мальчики продавали «дозы» всем желающим: плати червонец, веселись и кайфуй! Милиция на этот «пятачок» наведывалась очень редко: попробуй угадай, откуда тебе сунут под ребро «перышко» в этой душной, тесной полутьме, насыщенной запахом пота, секса и сладковатого дымка «травки».

Здесь можно было танцевать, как хочешь и сколько хочешь. Музыка гремела беспрерывно, певцы сменялись каждые пять минут. Здесь даже трахнуться можно было во время танца — тесно, в облипку притеревшись друг к другу. Никто ни на кого не обращал внимания, никому не было дела до соседа, потому что на этом пятачке девочки искали себе партнеров, меняя до пяти за вечер, — и ничего, все были довольны. А недовольных, «подымающих перья», а значит — нарушителей общего кайфа, били смертным боем всей дискотекой и без жалости вышвыривали за ограждающую площадку арматуру. И больше они не имели права появляться здесь: могли запросто прирезать!

Матери от всей души проклинали эту площадку — царство Рапса, прозванную РАД, что значит рай и ад в сокращении. Милиция, скооперировавшись с ППС и платной дружиной, несколько раз до единого разгоняла и самодеятельных музыкантов, и прокуренных, пропитых и просексованных ее посетителей. Но РАД, словно феникс из пепла, воскресал моментально — на следующий же вечер. Это была погибель для молодежи — в нравственном и физическом отношении. Но они называли РАД эпохой нового возрождения молодежи.

Сюда и подъехали после двенадцати ночи люди Казаряна. В задачу этой группы входило конфисковать склад наркоты Рапса, именно склад, а не те жалкие крохи по червонцу за понюшку, которые разносили танцующим его люди. Оставив в салоне машины «королеву» Гарика, парни принялись отлавливать доставщиков в надежде выпытать у них местонахождение склада. Выловили двоих и повели к машине допрашивать, но на полпути бросили их и поспешили на помощь «мадам Нинель». Ее держали двое — распятую на капоте, — в то время как третий отчаянно удовлетворял свою страсть, пристроившись меж разведенных в стороны ног. Эти постоянные посетители дискотеки недоумевали: чего девчонка дергается и царапается? Раз ты сюда пришла и тебя захотели — ложись и получай удовольствие — «снимай очередную пробу»! Здесь было так заведено, но «королева»-то этих обычаев не знала! Поэтому и извивалась под вторым уже «апробистом», рыча что-то нечленораздельное: рот ей на всякий случай перевязали грязным носовым платком — чтобы не кусалась, наверное.

Первый подбежавший с ходу заехал в ухо дергающемуся на «королеве», и тот слетел на землю. А те, что держали ее, обиделись и вытащили ножи. И вдруг раздался выстрел с танцплощадки, и один из парней Казаряна упал, обливаясь кровью. Стрелял Рапс: двое доставщиков, которых так неосторожно отпустили ребята, «стуканули» ему, что на его территорию влезли «чужие» с оружием, которые ищут склад наркоты. Это и побудило его схватиться за пистолет…

Между тем, парень, которого ранил Рапс, дернулся еще пару раз и затих.

Остальные психанули и, перекинув автоматы в боевое положение, расстреляли сперва тех, которые насиловали королеву, а затем, озверев от вида крови, перевели стволы на танцплощадку. А парни Казаряна, расстреляв по одному магазину, выщелкнули их и вставили новые. Стреляли двое, в это время третий загружал в машину мертвое тело товарища и помогал королеве влезть за руль. После этого машина на полном газу скрылась с места побоища. И как раз вовремя: танцплощадку окружили вызванные неизвестно кем силы милиции и местного ОМОН. Затем приехали сразу три «скорые» — работы хватило всем…

Таким образом, вторую операцию, как показалось бы на первый взгляд, можно было с полным на то основанием считать неудачной. Однако именно она и принесла печальную славу мадам Нинель (это имя назвали Рапсу его доставщики, которые услышали его от парней, когда их вели к машине на допрос). Майор же Казарян по этому поводу выразился более точно:

— Нет добра без худа!..