"Прятки на осевой" - читать интересную книгу автора (Васильев Владимир Николаевич)

Глава двадцать восьмая

Ушел Покатилов в опускающихся на Зону сумерках.

Сиверцев в который раз вспомнил короткую беседу с ним, больше похожую на сжатый отчет. Ничего особенного, сухое изложение событий да сдержанный восторг новичка от увиденных диковин Зоны. Сиверцеву казалось, что нужный баланс деловитости и раскрепощенности соблюсти удалось. Покатилов в очередной раз велел на все глядеть и все запоминать, а если вдруг чего произойдет, в смысле — тварь в балахоне таки объявится, — ни во что не вмешиваться, но постараться запечатлеть в памяти как можно больше.

Да, и ещё Покатилов попросил ни в коем случае ничего не снимать, ни на видео, ни на фото. Поразмыслив, Сиверцев догадался почему: если псионик подтирает за собой даже записи с камер наблюдения (не сам, разумеется, руками взятых под контроль операторов), значит, любой обладатель фиксирующей аппаратуры невольно становится объектом первоочередного ментального влияния. Знающий о съемке, уже ведущейся или только предполагающейся, не сумеет скрыть свое знание от псионика. Тут прокатил бы разве что вариант со специальным человечком, который втихую установит камеру, обязательно, чтобы никто о ней не знал, и уберется как можно дальше, в идеале — вообще за десятки километров от места будущей съемки. Сама по себе камера неподвластна пси-сканированию, а раз о ней никто в ближайшем окружении не подозревает, не сможет и выдать. Но и это не панацея: Сиверцев слышал о тварях из Зоны, которые чуяли даже слабенькую электромагнитную активность. Любой работающий электронный прибор для них — как маячок в ночи. От таких камеру утаить уже невозможно.

В общем, Сиверцев чувствовал себя как на иголках. Вокруг плелась и плелась многоступенчатая интрига и вершилась непонятная без обладания подробностями игра. Подробности знал только Покатилов и, пожалуй, ещё Тараненко, но Тараненко скорее всего не в полной мере. Кроме того, Сиверцеву показалось, что Покатилов утратил доверие к Тараненко, хотя явно это и не продемонстрировал. Но если уж салага Сиверцев заметил некий холодок в отношении Покатилова к партнеру, то многоопытный шеф полевой группы, зубр подковерных игр, и подавно.

Не очень Ваня понимал и то, зачем из Зоны приперлись трое сталкеров во главе с Кексом. То есть зачем из Зоны — понятно, если дело сделали, незачем там торчать, а если дело сорвалось (а на то похоже) — тем более незачем. Но почему они сидят тут, с группой Тараненко, а не уходят прочь, за пределы Зоны, в городок? В качестве подмоги, что ли, оставлены? Так ведь эпическим мордоворотам Тараненко они сомнительная подмога. Между военными и вольными сталкерами, спору нет, перемирие, но и не сплошное же братание-лобызание при этом! А с другой стороны, если вдруг предположить гипотетическую конфронтацию Тараненко и Покатилова — свои люди во вражьем стане несомненный плюс. Между прочим, Покатилов недвусмысленно дал понять Ване, что считает его своим, а не Максима Тараненко человеком. И в подобной ситуации Сиверцеву надо все время держать нос по ветру и умело лавировать меж возможных рифов, дабы не разозлить ни формального шефа, ни теневого, предпочитающего старомодное заокеанское обращение «босс».

В общем, лежал Ваня в спальнике, чувствуя затылком надежную твердь «ружжа» под тюфяком-подушечкой, и размышлял. Предыдущими ночами он высыпался, а реальной работы днем было исчезающе мало — не вымотаешься, ещё неделя такой командировки — и смело можно будет подсчитывать вес нагулянного жирка.

Но, с другой стороны, такое вот «стояние на Эльбе» могло в любой момент прекратиться, да с веселой беготней и, возможно, даже с перестрелкой. Если ждали визита псионика, то уж понятно, что не с целью погонять с ним чаи. Кстати, вот ещё вопрос: с чего Покатилов взял, будто псионик пройдет именно тут? Как же трудно выстраивать картину событий, зная лишь самые крохи…

Но кто ты такой, цитолог Сиверцев из города Череповца, чтобы знать что-либо помимо крох? Малек ты пока голопузый, пешка в чужой партии, мелкий винтик в сложном механизме выкачивания денег из удивительного образования под именем Зона. Винтики не срывают куш, они могут надеяться лишь на некоторый гонорар, кажущийся достойным только подобным же или ещё менее значимым винтикам.

«Вот бы, — подумал Сиверцев мечтательно, — акулы перегрызлись между собой до смерти, а приз в виде дупликатора достался, ну, например, тому же цитологу Сиверцеву… Уж он-то сумел бы им потихонечку распорядиться как следует. Главное, не тиражировать купюры, кому нужны купюры с одинаковым номером? Лучше золотишко или какой-нибудь дорогостоящий хайтек — кто там всерьез запоминает серийники гаджетов или ноутбуков, в самом-то деле…».

Ваня чертыхнулся и отогнал сладкие мечты подальше.

«Вот с таких мыслей, — подумал он, трезвея, — и начинается путь на кладбище».

Потом Сиверцев, видимо, уснул, потому что эта мысль запомнилась как последняя на тот вечер.

Пробудился он от того, что кто-то легонько потряс его за плечо.

— А? — Сиверцев распахнул глаза.

В отсеке царил полумрак дежурного освещения — и спать не мешает, и почти все видно, ни на кого не наступишь впотьмах. Над Ваней склонился полностью одетый и ни разу не заспанный Тараненко. Рядом на своем спальнике сидел Кекс, несомненно, только что разбуженный.

— Ваня, — спросил Тараненко негромко, — ты проснулся уже?

— Да. Что-то стряслось?

— Где Псих? Не видел?

Сиверцев невольно повернулся и поглядел на соседнее с Кексовым лежбище — там действительно было пусто, а ещё дальше мирно спал белобрысый Батон.

— Не видел. — Сиверцев по-детски протер глаза кулаками, отгоняя остатки сна. — Вроде ложился вместе со всеми, как гости ушли.

— И ты ничего не слышал, надо понимать?

Сиверцев напрягся, вспоминая.

— Ну, вроде дежурные шебуршали, когда менялись. В сортир кто-то ходил, дверь в грузовой вроде хлопала.

— А наружный люк не открывался? — продолжал допытываться Тараненко.

Сиверцев пожал плечами:

— Черт его знает, вроде не слышал.

Тараненко буркнул: «Засада…» и недовольно покачал головой.

— А чего, — пробормотал Сиверцев вопросительно, — что-нибудь пропало?

Тараненко поглядел на него в упор и неожиданно сообщил:

— Вроде того. Только хуже.

Сиверцев недоуменно хлопал глазами. А что, собственно, может быть хуже? Разве только если убили кого-нибудь.

— Пару часов назад, — заговорил Тараненко, — пси-монстр посетил бар «Вотруба». Как ранее и предсказывал Покатилов. Но мимо нас он либо вовсе не проходил, либо прошел незамеченным. На этот раз монстр увел не сталкера, а некоего делягу по фамилии Баграмов, который был заперт в одном из помещений покатиловского офиса. Для тех, кто не знает, уточню: именно Баграмов нанимал Басмача и отправил с ним четырех своих головорезов, чтобы расправиться с группой Кекса. И он же зарядил Кардана с дружками вынести из поста на западной дороге сейф со всем содержимым. Так что подъем, ребятки. Облава. За Покатиловым я уже послал.

«Облава, — подумал Сиверцев, впадая в растерянность. — Это что же, местность прочесывать? Ночью?».

Цитолог совершенно не представлял себя в роли загонщика, да с «ружжом» в руках. Он же по Зоне ходить совершенно не умеет! Даже если с кем-нибудь бывалым пошлют — до новичка ли будет бывалому? Пси-монстра заметить бы, вот основная проблема! А Ваня тем временем вступит куда-нибудь не туда, и поминай как звали…

Кстати, а как, собственно, Тараненко себе представляет облаву на пси-монстра? Этот кого увидит — раз-два, и под контроль.

Боец на контролёрском поводке без колебаний перестреляет своих. И если в итоге сам не погибнет под пулями, может потом в себя и не прийти. Сиверцев хорошо знал, что ожидает жертв пси-контроля — полная утрата личности и кисель вместо мозгов. Врагу не пожелаешь…

Параллельно Сиверцев одевался, без участия сознания, совершенно на автомате. Кекс, уже полностью одетый, о чем-то шептался с Батоном.

Пятеро бойцов Тараненко закончили экипироваться и готовы были покинуть вездеход. Нацепил броню со шлемом и старший маршрута — похоже, он намеревался идти в загонщики, а не руководить вояками из кабины вездехода. Водила прогревал двигатели и, позевывая, отстраивал изображение на экранах заднего вида.

— Ваня! — окликнул Тараненко из кабины. — Ты где?

— Тут, — подал голос Сиверцев.

— Ты там гляди с бойцами не ломанись! — предупредил Тараненко. — Спросонья-то. Рановато тебе, оставайся на борту.

У Сиверцева отлегло от сердца: всё-таки новое начальство ещё не окончательно свихнулось и не собирается посылать его, тихого-мирного цитолога, на верную смерть.

— Я тоже подумал, что рановато, — пробормотал Сиверцев и вынужденно улыбнулся. Бойцы, глядя на него, снисходительно захмыкали.

— Кончай базар! — прикрикнул на них капитан. — Николаич, мы на старте! — это уже Тараненко.

— С богом, Петро! — выдохнул тот.

— Марш! — скомандовал капитан.

Люк с тихим шипением разблокировался, ближний солдат тут же налег на него плечом, сдвигая, а затем решительно выпрыгнул в капонир. Хлюпнуло. Потом ещё раз, ещё и еще…

Последними вездеход покинули Кекс с Батоном, зато вместо них явились Покатилов и Флэш. Едва они очутились внутри, люк вернулся на место и с тем же шипением заблокировался. Вездеход дрогнул и, задирая корму, полез задним ходом из капонира. Сиверцев и Флэш невольно схватились за шкафчики под потолком, чтоб не повалиться на «лежбище скотиков». Покатилов успел скользнуть в кабину и усесться к пульту рядом с Тараненко.

— Псих смылся, — буднично сообщил Тараненко.

Сиверцев, кое-как отпихнувший из-под ног спальник и зафиксировавший на его месте лавочку, уселся и жадно прислушался.

— То есть как это смылся? — переспросил Покатилов, напрягаясь.

— А вот так. Аккурат дали мне знать, что псионик посетил «Вотрубу», я глядь — а Психа-то и нету. Остальные двое спят, а его — след простыл. И дежурные не видели, что самое странное, ни бортовой, ни наружный.

— Ну наружный ладно, — терпеливо произнес Покатилов. — Но как: получилось, что не заметил бортовой? Не мог же Псих просочиться наружу, не открывая люка, сквозь борта?

— Не знаю, Виктор Палыч, не знаю! Дежурный, правда, говорит, что отлучался в туалет. Минуты на три. Думаю, тут-то Псих ноги и сделал. Иных вариантов я не вижу.

Покатилов зло засопел.

— Вот тебе и странный сталкер! — сказал он чуть погодя. — Вот тебе и сорок лет в коме! Мутант чертов…

Сиверцев слушал, затаив дыхание. Вездеход давно уже вырулил из капонира и осторожно полз по Зоне, чуть переваливаясь с гусеницы на гусеницу.

— Вы думаете… это он? — осторожно предположил Тараненко.

— А что ещё прикажешь думать? — ощерился Покатилов. — Уж больно значимое совпаденьице!

— Тогда получается, и странная отключка Кекса с Батоном у подземелий — его рук дело. Или чем там они на нормальных людей морок наводят? Не руками же, в самом деле…

Покатилов молча взирал за лобовое стекло — снаружи уже начало светать, но при включенных фарах это было не очень заметно.

— Кекс говорил, сканеры его распознают как человека, — зачем-то сообщил Покатилов. — Интересно, почему?

— Кстати, это аргумент в пользу Психа, — отметил Тараненко. — Детекторы жизненных форм любую пси-активность мозга улавливают сразу, а пси-активные организмы без вариантов опознаются как мутанты.

— Может, когда Кекс сканировал окрестности, Псих свое пси не проявлял, — не очень уверенно предположил Покатилов.

— Исключено, — возразил Тараненко со знанием дела. — Псивозможности не скроешь, они или есть, или отсутствуют, и детекторы это фиксируют по умолчанию. Я знаю, я сам их программировал когда-то, самые первые модели. Теперешние биосканеры — просто грамотное развитие все тех же идей и возможностей, только на новой элементной базе.

Сиверцев мог поручиться за слова Тараненко — хоть сам Ваня непосредственно никогда не занимался ни псионикой, ни программированием детекторов жизненных форм, но и имеющихся у него знаний вполне хватало, чтобы отчетливо понимать: Тараненко абсолютно прав. Пси-активность в пассивной фазе все равно остается пси-активностью и приборами исправно регистрируется. Вроде того, как даже в безветренную погоду, когда воздух неподвижен, тем не менее можно с уверенностью определить: вокруг не безвоздушное пространство, не вакуум, воздух присутствует. Так и с пси: сам факт способности к псионике сродни наличию в некоем объеме воздуха, а пси в активной фазе — особое состояние этого воздуха, ветер, а то и ураган, по той же аналогии.

— Умный ты, Максим, дальше некуда, — недовольно заметил Покатилов. — Только пользы с твоих познаний сейчас — кот наплакал. Лучше детектор включи, что он там кажет?

Тараненко развернул в нужную сторону один из экранов на гибкой штанге:

— А вот глядите сами. Это мы в вездеходе, это мои и ваши люди снаружи, можно пересчитать. Чертова дюжина — семеро моих, четверо ваших и два сталкера, все сходится.

Покатилов сверился с каким-то своим карманным приборчиком, Сиверцев не рассмотрел, с каким именно.

— Правее надо брать, — сказал он. — Они на триста сорок шесть градусов от нас.

Тараненко вопросительно уставился на Покатилова.

— Чего смотришь? — проворчал Покатилов. — У Баграмова на одежде маячок. Цепляли его, правда, для других целей, но отчего бы сейчас не воспользоваться?

Тараненко тотчас расплылся в азартной улыбке:

— Так это ж шикарно, Виктор Палыч! Далеко до них?

— Не знаю, чтобы дальность засечь, нужно два пеленгатора, а лучше даже три. У меня только один. Азимут дает и больше ничего.

— Жаль, но и то хлеб, — вздохнул Тараненко. — Интересно, долго маячок проработает? В Зоне обычная электроника быстро дохнет…

— Будем надеяться, достаточно долго, — поморщился Покатилов. — Слушай, а побыстрее нельзя? Тащимся, словно вши по плеши…

— Это к ведущим. — Тараненко развел руками. — Зона всё-таки не проспект. Хоть четыре ночи без выбросов, да и последний совсем слабый был — все равно есть риск куда-нибудь вляпаться. Уж лучше пусть ребята глядят.

— Мы ночами без всяких приборов шастали, — проворчал Покатилов, видимо, имея в виду времена сталкера Лося. — И от патрулей военных только так уходили.

— Ну и много из вашего поколения уцелело? — резонно поинтересовался Тараненко.

Покатилов не ответил, вместо этого снова сверился со своим приборчиком-пеленгатором.

— Еще правее, — сказал он, взглянув ещё и на плавающий в глицериново-спиртовой смеси шарик бортового гирокомпаса. — Упреждение я учел.

Тараненко тут же заговорил в микрофон:

— Петро! Директ десять градусов вправо! Даже пятнадцать!

Ответ капитана был слышен только Тараненко, но цепочке зеленых точек на экране детектора жизненных форм чуть-чуть притормозила на правом фланге и занесла вперед левый, вездеход во время неизбежной остановки вразнобой шевельнул гусеницами и тоже лег на новый курс.

— Фары погаси, — обратился Тараненко к водителю. — Хлопцы просят, говорят — мешают…

Водитель тотчас выполнил приказ. Сразу стало заметно, что уже почти рассвело.

Военсталкеры, охранники Покатилова и Кекс с Батоном растянулись цепью, и на взгляд Сиверцева, перемещались довольно резво, чуть ли не трусцой. Время от времени кто-нибудь в цепи отклонялся от прямой, обходя препятствия и опасности. Старший маршрута чуть поотстал от цепи; он координировал общие действия, а также указывал наиболее подходящий путь вездеходу.

Таким манером отмахали километров пять, не меньше. Судя по карте, примерно на таком же расстоянии и чуть левее курса располагались трущобы на окраине Диких земель, бывшая вотчина группировки «Долг». Все, что от нее осталось, — до сих пор действующий бар «100 рентген» в одном из подвалов да пара десятков схронов к северу от Диких земель.

— В бар они чешут, что ли? — напряженно спросил Покатилов. — Странно, я вообще-то расспрашивал бродяг, которые туда захаживают.

— И чего?

— Да ничего в общем-то, — пожал плечами Покатилов. — Ни какой связи с нашей… темой.

«Чего это Покатилов так разоткровенничался? — удивился Сиверцев. — Вслух рассуждает при мне, при водителе. Вроде раньше только с глазу на глаз мог что-нибудь сообщить».

Сиверцев покосился на Флэша — тот жадно уставился в экран-панорамник на переборке кабины. Ну, да, по первому разу оно интереснее всего!

«Забавно, — подумал Сиверцев. — Похоже, я уже не главный салага на борту: как минимум в экран успел насмотреться за двое суток».

— Это не они, а? — спросил Тараненко, сосредоточенно колдуя над монитором, изображение на котором он все время то увеличивал, то уменьшал.

Сиверцев привстал и глянул на монитор перед Тараненко, но увидел мало что: увеличенное изображение сильно дергалось и прыгало, он вообще ничего не понял и не разобрал, только мельтешение темных пятен. Как-то это надо было сопоставить с курсом, с данными биосканера, ну и с пеленгатором Покатилова тоже.

Биосканер четко показывал вездеход, наружную цепь и несколько красных точек слева от вездехода; Сиверцев сразу понял, что это не то — просто какие-то твари Зоны шастают по каким-то своим недобрым делам.

— Далеко, детектор пока не берет, — буркнул Тараненко с досадой. — По-моему, всё-таки они. Двое, и примерно на азимуте баграмовского маячка.

Покатилов буркнул что-то неразборчивое, Сиверцев не расслышал — вездеход как раз тряхнуло на очередной неровности почвы.

— Ага, — оживился Тараненко. — Петро говорит, они тоже видят эту двойку. Чешут в направлении бара! Надо чуть левее теперь взять, наперерез.

— Берите, — согласился Покатилов, в очередной раз сверившись с пеленгатором.

Тараненко заговорил в гарнитуру, цепочка бойцов придержала левый фланг и подстегнула правый. Вездеход плавно подкорректировал курс.

Прошло ещё минут пять.

— А это у нас кто? — озадачился Тараненко при виде новых сигналов на биосканере.

Биосканер Сиверцеву теперь был виден с ребра — Тараненко протянул руку и развернул монитор к себе.

— Четверо, — заметил Покатилов. — Уж не Мухомор ли с Федой, Жучарой и Дунаем? Вечно они рядом отираются, стервецы! Четыре, блин, мушкетера!

— Это их Кекс вчера повстречал перед тем, как на нас выйти?

— Их, — с досадой подтвердил Покатилов. — И сдуру с Жучарыного пэ-дэ-а в сеть полез, почту читать. Ну они потом все письма в его ящике и проглядели.

— За ними стоит кто-нибудь? — холодно поинтересовался Тараненко. — Или кустари, художественная самодеятельность?

— Вроде кустари… Между прочим, та фотка из «Ать-два» — их работа. Многим разослали, а кое-кому ещё на флэшках подкинули. Развели, мать его, профсоюз, за права сталкеров решили бороться! А как запахло деньгами — моментально в ловцов за сокровищами перековались.

— Вот этому я как раз не удивлен. — Тараненко усмехнулся. — Это как раз очень по-человечески. Я другого не пойму: если это они на перехвате, на что они рассчитывают? Что мы монстра положим, а они снимут сливки? Бред ведь, наив и цветочки…

— Когда охотятся тигры, — буркнул Покатилов, — рядом всегда отираются шакалы. Уж извини за пафос, Максим.

Тараненко хмыкнул и наклонил голову:

— Правда всегда чуточку пафосна. Лучше скажите, Виктор Палыч, вы уже придумали, как улов делить будем?

— Сначала надо поймать, — отрезал Покатилов. — Шкура неубитого медведя обычно очень плохо делится, тебе ли не знать!

— Да все равно хорошо бы представлять собственные перспективы. А то получится, что вложился я по максимуму, а добыча, как обычно… тиграм.

Покатилов с неудовольствием обернулся и глянул в дверной проем. Прямо на Сиверцева. Тот попытался выглядеть меланхолично, но насколько это удалось, проконтролировать, увы, не мог.

Сиверцеву показалось, что Покатилов сейчас захлопнет дверь в кабину, он вроде бы и руку уже протянул. Но потом посмотрел влево от себя, туда, где сидел Тараненко и чуть дальше — водитель. И убрал руку.

— Не сейчас, — глухо произнес Покатилов, так и не закрыв дверь. — Что-то мы многовато треплемся, Максим. Займемся лучше делом.

Разговор прервался. В пассажирском отсеке звучал только гул двигателей да слабые голоса из чьих-то наушников — вероятно, переговоры солдат.

Сиверцев отвлекся и поглядел на экран — цепочка загонщиков резво, чуть ли не трусцой рвалась вперед. Да и беглецов вроде бы уже можно было различить — по крайней мере два темных пятнышка, медленно перемещавшиеся в направлении верхнего левого угла экрана, Сиверцев разглядел.

— Вот дьявол, — забеспокоился Тараненко. — А ведь эти четыре мушкетера перехватят их раньше нас!

Покатилов ответил не сразу, помедлил немного.

— А может, оно и к лучшему? — предположил он.

— Рассчитываете, что Мухомор с дружками монстра положат. Так они его и обыщут, можно не сомневаться.

— Ну и что? Нагоним же.

Теперь на какое-то время задумался Тараненко.

— А вдруг не положат? Вдруг он их — р-раз! — и на поводок?

— Лучше их, чем наших, — сказал Покатилов. — Вряд ли он способен контролировать сразу многих. Скажи-ка своим, чтоб были готовы в случае чего.

— А вашим?

— А мои и так слышат, — буркнул Покатилов.

Тараненко поправил наушник с микрофончиком на штанге и невольно чуть изменив голос, заговорил:

— Петро!

Пауза.

— Ты четверых, что навстречу идут, засек?

Пауза.

— Ага! Учтите: они к монстру ближе вас, так что он может взять кого-нибудь из них, а то и всех четверых, под контроль. Причем однозначно раньше, чем за вас примется.

Пауза.

— Вооружены, конечно, это же сталкеры! — фыркнул Тараненко. — В общем… будьте готовы бить на поражение. Угу.

Сиверцева передернуло. На поражение! Не перегибает ли, черт возьми, Тараненко? Откуда у него полномочия отдавать подобные приказы?

Тем временем неясные пятнышки на экране превратились в две вертикальные черточки.

На марше Кекс не забывал поглядывать на Батона — тот шел крайним справа. Кекс, соответственно, вторым. Ничего, нормально Батон шел, с понятием. Чуть отклонялся, если впереди открывалось место, куда ступать не стоит, косился на остающиеся далеко справа слабенькие аномалии — а раз косился, значит, заметил их. Матереет отмычка, если так и дальше — скоро сталкерское звание заслужит.

В следующую секунду Кекс привычно выдавил посторонние мысли прочь из сознания. В Зоне лучше оставаться сосредоточенным, а не витать в эмпиреях.

Но вообще Кекс чувствовал себя странно. Не на своем месте. Метрах в двадцати слева шел упакованный в броню военсталкер вот он находился именно там, где и положено. Кекс же вообще не понимал толком — что делать и чего ждать. Покатилов отдал команду — и все, изволь выполнять…

«Надоело все, — с тоской подумал Кекс, в который уже раз отвлекаясь. — Домой хочу. К морю, к маме».

И снова одернул себя — посторонние мысли прочь!

Так и качался он на качелях — то задумываясь, то встряхиваясь.

Слегка отставший офицер командовал движением; воякам было удобно общаться — в шлемах у них имелись встроенные переговорники, а Кексу с Батоном оставалось уповать на догадливость. Хорошо ещё вояка слева попался смышленый: иногда свистом привлекал внимание Кекса и, когда тот оборачивался, сигналил рукой, куда подворачивать. Спасибо ему…

Четверка из личной гвардии Покатилова, надо думать, расположилась далеко на левом фланге. В общем, логично, вояки за собой всегда стремятся оставить центр.

Миновали жиденький лесок. В противоположной стороне дважды татакнул чей-то автомат — видать, угощали свинцом каких-то мелких тварей. На самой опушке пришлось сильно вильнуть — несколько деревьев на пути были плотно увиты мерзкой белесой паутиной, Кексу и в голову не пришло к ней приближаться. Что-то там, в самом центре гнезда, между трех особенно близких стволов, смутно шевелилось, и чувствовалась в этом шевелении безусловная угроза.

За леском снова подвернули; открылась неровная низина, в которой там и сям виднелись то ли большие лужи, то ли миниатюрные озерца, поросшие чахлым камышом и осокой.

Сталкер слева в очередной раз по-разбойничьи свистнул. Кекс повернул голову — вояка показывал далеко вперед и влево. Прищурившись, Кекс всмотрелся и в следующую секунду разглядел два силуэта, похожих на человеческие. Оба спешили подняться по противоположному склону низинки.

Вояки прибавили шагу. Кекс, чертыхнувшись, тоже. На ходу он сверился с ПДА — аномалии в низинке были, как раз там, где больше всего луж, примерно по центру. Однако на их с Батоном пути было сравнительно чисто, и это радовало.

По ощущениям, выбравшись из низинки и поднявшись на невысокий гребень, должны были уже видеть окрестности бара «100 рентген».

Двое впереди шли медленнее, чем преследователи, — Кекс понял это довольно скоро. Монстр с жертвой не успели ещё взобраться на гребень, а цепь вояк, покатиловской охраны и Кекс с Батоном уже прошлепали по мокрому, просочились между гибельных участков и начали подъем.

Вездеход в низинку не полез, попер в обход, причем справа, со стороны Кекса с Батоном.

«Интересно, — в очередной раз отвлекся на постороннее Кекс. — А куда Псих подевался? Банально сбежал? Но с чего бы?».

Подъем был пологий, зато длинный. Минут через пять Кекс с Батоном взобрались достаточно высоко, чтобы открылся вид на далекие трущобы. Вояки на подъеме вырвались чуть-чуть вперед, но теперь неожиданно запнулись на самом гребне. Вскоре Кекс понял почему — пси-монстр с жертвой оказались заметно ближе, чем можно было ожидать. Их встречал кто-то со стороны бара, но разглядеть, кто именно, не получалось, потому что встречающие не стояли во весь рост, а залегли.

А затем открыли огонь.

Кекс сквозь зубы матюкнулся и на всякий случай рухнул на влажную землю, тихо радуясь, что настоящая грязь осталась в низинке. Батон тоже ушел в горизонталь — то ли сам понял, что происходит, то ли по примеру Кекса, не важно: главное, не стал изображать из себя удобную мишень для шальной пули. Вояки же, напротив, после секундного замешательства дружно ринулись вперед, на этот раз вообще бегом и скорее всего по радиокоманде.

«Да ну его! — подумал Кекс зло. — Кто в броне, тот пускай и воюет! А я в головорезы не нанимался, я — сталкер, а не солдафон».

Метрах в полуста левее на гребень, урча, взобрался вездеход. Взобрался и припустил следом за солдатами.

Кекс поглядел на ПДА: удивительно, но монстр и его жертва отображались на экранчике зеленым, как люди. Те, кто их встречал, тоже, и было их четверо.

«Четверо… — подумал Кекс. — Феда, Жучара, Мухомор и Дунай? Или кто другой? В принципе Жучара при встрече прозрачно намекнул, что они тоже на сейф охотятся. А где сейф, там и пси-монстр. Но Жучара-то каков хитрец, целый спектакль передо мной разыграл тогда, у меня на кухне, — флэшка, фотография, подсунь Покатилову, а не то перещелкают нас всех… А на деле ловит удачу, как и все мы тут, в Зоне».

Батон осторожно выглядывал из-за кочки, около которой залег. Что-то там впереди происходило интересное. Кекс тоже поглядел.

Монстр даже под пулями вел себя странно — почему-то никого не попытался взять под контроль, просто бессмысленно топтался на месте. Кекс прекрасно видел и его, укутанного в балахон, и его жертву, понуро стоящую поодаль. А потом монстр несколько раз дернулся, нелепо всплеснул руками и повалился на землю.

«Подстрелили гадюку!» — обрадовался Кекс. Он-то знал, от чего люди могут так дергаться — от пуль, попадающих в тело.

Монстр в балахоне теперь валялся на земле. Стрельба как по команде утихла; почти одновременно с этим ожил человек, которого монстр вел на поводке, — выпрямился, принялся озираться, потом заметил застреленного псионика и невольно начал пятиться от него, а чуть позже и вовсе развернулся и побежал. Четверка стрелков вскочила на ноги и поспешила навстречу солдатам, явно пытаясь добраться до лежащего монстра раньше них. Но прежде всех к месту примчался вездеход.

— Кажись, пальбе конец! — объявил Кекс Батону. — Пойдем, что ли…

Батон дисциплинированно встал. Кекс тоже. Лежать им пришлось всего ничего — секунд пятнадцать-двадцать, до того быстро все произошло.

— Если опять начнут палить, залегаем, ну их к бесу, — скомандовал Кекс; Батон с готовностью кивнул.

Тем временем накатывались новые звуки — похоже, с востока пожаловал вертолет. Кекс обернулся глянул — да, что-то такое в небе виднеется на фоне низких туч. Ещё через полминуты стало понятно, что это действительно вертолеты, целых три.

— Ну, блин, движняк! — пробормотал Кекс, качая головой. — Как на настоящей войне, елы-палы!

Вертолеты, со свистом рассекая винтами воздух, пронеслись над головами, заложили плавный разворот и к изумлению Кекса пошли на посадку — все три.

— Офигеть! — впечатлялся сталкер. — Чем дальше, тем веселее!

Батон тоже недоумевал — лицо у него было чрезвычайно озадаченным. Было с чего — над окраинами Зоны натовцы летали с давних пор, постреливали с вертолетов тоже регулярно. Но садиться? Слишком для винтокрылых машин рискованно, легко угодить в зону действия любой аномалии, а сверху их не всегда можно разглядеть.

К моменту, когда Кекс с Батоном подоспели к месту, там происходило следующее: из вертолета высыпала гурьба вояк в такой же броне, как и на подручных Тараненко. Кекс даже не смог отличить тех, кто прилетел, от тех, с кем недавно шел в одной шеренге. Феда, Мухомор, Жучара и Думай стояли безоружные, с руками за головой, на мушке нескольких вояк. Вездеход замер с открытым люком, около которого нерешительно топтались Сиверцев и Флэш, а Тараненко с Покатиловым стояли над трупом монстра. Четверо охранников Покатилова, вооруженные, держались около босса.

Тараненко, присев на корточки, как раз копался в складках балахона — видимо, искал карманы или, может быть, сумку.

— Ну, что? — поторопил его Покатилов.

Тараненко, сопя, перевернул труп на спину и продолжил изыскания.

«Как-то все до банальности просто получилось, — подумал Кекс, ощущая в происходящем странную ненатуральность. — Побежали, стрельнули, убили. Вертолётики прилетели, всех под охрану взяли. И все, финита! Как-то все по-бутафорски, словно не взаправду… Не так я себе представлял поимку пси-монстра, совершенно не так!».

Неожиданно Покатилов шагнул вперед, вплотную к лежащему монстру. Постоял секунду, тихо, так, что расслышали только те, кто стоял совсем рядом, сказал: «Ну что, Псих, здравствуй и прощай?», присел и стащил капюшон с лица убитого. Кекс пригляделся и ошеломленно присвистнул.

— Где второй?!! — совершенно нечеловечески заорал Покатилов, вскакивая на ноги. — Где?

Все до единого принялись озираться, но «жертвы» лже-пси-монстра давно след простыл.

Лже — потому что никакой это был не монстр. Это был Хома — подручный Покатилова. Монстр всех перехитрил: он с самого начала прикинулся жертвой, а взятого на поводок и прихваченного из «Вотрубы» Хому обрядил в балахон, а потом хладнокровно подставил под выстрелы.

Покатилов вскочил на ноги и кинулся к вездеходу. Тараненко на бегу проорал: «Вертушки в небо!» — и тоже юркнул в нутро вездехода.

Вертолеты вместе погрузившимися вояками взмыли; шестерка солдат Тараненко, подстегиваемая офицером, быстро забралась на броню. Один охранник Покатилова остался у трупа Хомы, остальные вместе с боссом втиснулись в вездеход, и тот, расшвыривая гусеницами комья мокрой глины, стрелой рванул на северо-восток.

Жучара и компания растерянно переминались с ноги на ногу там же, где и стояли, только руки уже опустили. К ним Кекс и направился, потому что бежать сломя голову вослед вездеходу было по меньшей мере глупо.

Батон, разумеется, увязался за Кексом. Бывшая команда Басмача молча взирала на их приближение.

— Здорово, Кекс! — упавшим голосом поприветствовал Жучара.

— Здравствуй, Иудушка, — желчно отозвался Кекс. — Ну как, много полезного в моей почте нарыл?

Жучара опустил глаза.

— А как у меня на кухне вещал, мама дорогая, — продолжал Кекс. — Станиславский обрыдался бы!

— С той поры многое изменилось, Кекс, — глухо произнес Жучара, не поднимая глаз. — Если бы ты знал всё, ты бы понял.

— Я знаю достаточно, чтобы считать тебя сукой, Жучара. И дружков твоих тоже. И я пальцем теперь не шевельну, чтобы кому-нибудь из вас помочь.

— А чем ты нам можешь помочь? — довольно нагло встрял Мухомор. — Покатилову, боссу своему, замолвишь шестерское словечко?

— Дурак ты, Мухомор, — с сожалением сказал Кекс. — Впрочем, мозгов у тебя всегда было немного, это факт. Вы замочили гражданского, между прочим, вон он валяется. Знаете его? Хома, администратор из бара «Вотруба». Причем замочили на глазах военных сталкеров и легальных научников. Это тебе не нарушении границ Зоны и не вынос потенциально опасных предметов, это статья покруче.

Лицо Мухомора заметно вытянулось, из чего можно было заключить, что всю полноту собственного положения он до сих пор не осознавал. Потом он начал заполошно озираться — на Феду поглядел, на Жучару, на внешне бесстрастного Дуная.

Хома был прострелен по меньшей мере в пяти местах, поэтому надеяться на то, что за убийство засудят только кого-нибудь одного (а теперь Кекс ничуть не сомневался в крысиных нравах помянутой четверки), было попросту наивно.

— Валить надо, — заметил Феда, срываясь в фальцет.

— Без оружия? В Зоне? — с сомнением протянул хмурый Жучара.

— Да фигня, в «Рентгенах» купим, — затараторил Мухомор. — Не у этих же лохов просить…

Кекс мрачно посмотрел на Мухомора, скрипнул зубами, но ничего не сказал.

— Значит, валим, — заключил Жучара и уже было развернулся, чтобы двинуться в сторону близких трущоб.

Но тут грянул выстрел; Жучара жутко заорал и схватился за ногу, а секундой позже повалился на землю. Из-под пальцев у него так и хлестала кровь.

Стрелял единственный из охранников Покатилова — быстро, не целясь, от бока. Прежде чем Кекс схватился за свой автомат, охранник успел выстрелить четырежды, и все сталкеры бывшей команды Басмача, вразноголосицу вопя и воя, уже валялись не земле, держась кто за бедро, кто за лодыжку, кто за колено. Стрелял охранник исключительно по ногам.

Батон сдернул Неrstal с плеча, но стрелять не решился. Кекс тоже не мог понять — что происходит?

К счастью, охранник не стал играть в молчанку:

— Убери ствол, Кекс. Мы в одной упряжке. Босс решит, что с ними делать.

В общем-то он действовал вполне логично: Покатилову так или иначе нужно будет свалить ответственность за недавнюю стрельбу и смерть Хомы на кого-нибудь стороннего. Тем более что Хому-то пришили именно эти четверо. Спустить на тормозах столь серьезное преступление уже невозможно — ввиду свидетелей из военных и ученых. Баста, налицо серьезное ЧП в пределах закрытой территории.

«А ведь и нам с Батоном в Зоне находиться как бы не положено, — озабоченно подумал Кекс. — Но Покатилова дождаться все равно придется. Что-то мне подсказывает: нас его боец тоже не отпустит».

Шум вертолетных винтов опять начал нарастать: одна из машин вновь поднялась в воздух и быстро пошла на восток, к границе Зоны. Две другие стартовали через минуту, один на северо-восток, другой на юго-восток.

Вездеход, отъехавший примерно на километр, резво полз назад.

Долго ждать Покатилова, к счастью, было не нужно.