"Прятки на осевой" - читать интересную книгу автора (Васильев Владимир Николаевич)

Глава двадцать четвертая

— Тоже не спится? — шепотом спросил Кекс, подсаживаясь столику, за которым Псих кипятил очередную кружку воды.

— Угу. Видимо, в щели у подземелий выспался. Чай будешь7

— Буду.

Кекс покосился на Батона, который мерно похрапывал на дальнем от стены матрасе.

«А этот дрыхнет, хоть бы хны… Двадцать лет — есть двадцать лет», — подумал он с легкой завистью.

— Времени сколько? — спросил Кекс, поскольку с утерей ПДА лишился единственного хронометра.

Псих не пользовался ПДА, зато носил наручные часы со смешным названием «Командирские». Тот, кто сталкеров ограбил, часами почему-то пренебрег. Возможно, не счел их сталкерским снаряжением.

— Полшестого. Скоро рассветать начнет. Подкрепимся и ходу.

Вспомнив о ПДА, Кекс резонно вспомнил и о письме боссу.

— Слушай, Псих, тут какой-нибудь коммуникатор в закромах найдется, чтоб сталкерскую сеть брал? Хоть плохонький. Почту проверить, вдруг от Покатилова пришло что-нибудь?

Псих пожал плечами:

— Хрен его знает, я в этих приборчиках не шибко разбираюсь. Погляди в столе, в ящичках справа, может, чего и нароешь.

Упрашивать Кекса было не нужно — он охотно пошарился по ящичкам и довольно быстро наткнулся на допотопные коммуникаторы десятилетней примерно давности. Теоретически они годились для чтения и отправки почты, но все батареи, как Кекс и опасался, были вглухую разряжены, а свежих взять было неоткуда.

— Не нашел? — поинтересовался Псих, когда он вернулся.

— Нашел, — безрадостно вздохнул Кекс, присаживаясь на стульчик. — Жаль, толку от них без батарей никакого.

— Да фигня, у научников почту глянешь, если дойдем.

У Кекса медленно вытянулось лицо.

— Что значит — если дойдем? — спросил он с тревогой.

— То и значит. — Псих пожал плечами. — Сам бы я точно дошел, а с вами… Всякое может случиться. Нам ведь мимо Темной долины идти. А возможно, и через саму долину.

— Когда мы на пост шли и от поста сюда, ты выглядел увереннее!

— Когда я иду, я всегда уверен, что дойду, — хмыкнул Псих. — А вот когда сижу в безопасности — на всякий случай сомневаюсь. Не обращай внимания, Кекс! Я хотел сказать — если дойдем, так у ученых почту глянешь, а если не дойдем — вообще по фиг нам почта.

— Да ну тебя, — буркнул Кекс недовольно. — С такими похоронными настроениями только в Темную долину идти, ага…

— А вот мы сейчас чайку! И все настроения мигом разгоним! Давай кружку.

Кекс подал.

Чай и впрямь отвлек от похоронных настроений, зато обострил другую проблему.

— Слушай, Псих, а где тут отлить можно? А то наружу как-то неохота.

— Да вон, в углу! Решетку видишь? Вот сквозь нее. Как управишься — водички плеснёшь, там что-то вроде стока имеется. А вот если по-крупному погадить — это, извиняй, придется терпеть до выхода.

— Не. — Кекс встал. — По-крупному как-нибудь потом.

— Не обоссы там все кругом! — проворчал Псих. — Аккуратненько! А то вонять будет, смерть врагам…

Кекс отмахнулся. После всего по совету Психа плеснул из кружки и на решетку, и на руки, а потом вернулся за стол.

— Знаешь что, — задумчиво сообщил ему Псих. — Я полагаю, нас обчистили бюреры.

— Почему ты так решил? — осторожно поинтересовался Кекс.

— Запах. Я сейчас сидел, анализировал и вспомнил, что после того, как мы там проснулись, ощущался легкий запах… ну, скажем так: не шибко чистоплотного существа. Бюреры именно так и смердят. Обычный сталкер, просиди он хоть год в Зоне без душа, пованивает, естественно, но не так интенсивно. Снорк, как ни странно, тоже. Бюреры да карлики — только их можно унюхать раньше, чем узреть. Лучше всего эту вонь перебивает табачный дым, а мы все трое не курим.

— Бр-р-р… — прервал его Кекс. — Как-то я не врублюсь, к чему ты клонишь. Ну и что, что не курим?

— Мы лучше чувствуем запахи, понимаешь? Большинство сталкеров на моем месте и не вспомнило бы о бюрерах. И еще: помнишь, Дима Шухов, когда советовал оставить на посту автомат, сказал что-то вроде: «Раз никто из вас не курит, оставьте, мол, ствол, может помочь». Я ещё тогда гадал — какая может быть связь между «не курим» и «оставьте ствол»? Вот и теперь гадаю. У тебя никаких мыслей на этот счет нету, а?

Кекс, несколько сбитый с толку неожиданными умозаключениями напарника, отрицательно помотал головой.

— Должна быть связь, должна! — с уверенностью произнес Псих. — Дима Шухов обычно говорит загадками, но расшифровываешь их, как правило, уже постфактум. Что-то такое нам, видимо, встретится, связанное с запахами. Запомни это, Кекс! Хорошенько запомни!

— З-з-з… Запомню, — пробормотал Кекс. — Хорошенько запомню!

«Чушь какая-то, — подумал он про себя. — А с другой стороны — мало ли какая чушь в Зоне может жизнь спасти? Так что лучше запомню…».

И ещё Кекс подумал, что у Психа периодически случаются малопонятные окружающим озарения, после которых он делает некие выводы и строит дальнейшее поведение согласно этим выводам.

Мутант Псих или не мутант, озарения на него снисходят или же он просто умеет мыслить логически — не так уж и важно. Важно то, что Псих серьезно воспринимает любую мелочь, любую деталь. Это иногда кажется смешным и непонятным… и скорее всего напрасно.

В Зоне только так и нужно. И только в этом случае у тебя есть шанс стать сильнее Зоны. Стать сильнее, а значит — выжить.

— А чего ты, как сюда пришли, на Батона вдруг вызверился? — понизив голос, спросил Псих.

Кекс недовольно поморщился:

— Болтать много стал. Молодняк надо в узде держать и периодически осаживать, а то на голову сядет. Сегодня в разговор встрял, завтра приказа ослушался, а послезавтра тебе нож под лопатку всадит и хабар твой по твоим же каналам сдаст. Барыгам разным по фиг, у кого артефакты скупать — у того, кто их кровью и потом добывает, или у бандитов и иуд всяких. Считай это воспитанием.

— Н-да, — вздохнул Псих. — И тут дедовщина! Никуда без этого.

— А что — дедовщина? Я силой в отмычки никого не загонял. Когда нанимались, сразу предупредил: буду дрючить. Кому не нравится — скатертью дорога, у нас не коза ностра, выход свободный, если никому ничего не задолжал. Я хоть дрючу, так и обучаю — больше года без потерь ходим. Ко мне в команду очередь постоянно. А тот же Басмач до того, как с Федой спелся, каждую ходку двоих-троих в Зоне оставлял.

— Да уж, — вздохнул Псих вторично. — У нас дедовщина к общем-то была, но не шибко крутая. И знаешь почему? С тем же молодым завтра идти фланги мослать, а у него рожок полный и твоя спина в нескольких шагах впереди… Сто раз подумаешь, прежде чем молодого вздрючить за что-нибудь.

— Слушай, Псих, а расскажи — как тебе наше время, а? По сравнению с твоим. Многое, наверное, изменилось? Мы-то тут живем, фиг на что внимание обращаем, а ты, можно сказать, с Луны свалился. Что изменилось? Что поразило больше всего? Расскажи, интересно!

— Расскажи… — пробурчал Псих. — Разве тут расскажешь и двух словах? Все изменилось. Мобильники эти ваши, телевизоры плоские, машины обтекаемые… Как сравню с дядькиным «Запорожцем» — не знаю, плакать или смеяться. Каждый делает что хочет… Вот к этому до сих пор не привыкну. В совке у каждого всё было расписано на годы вперед. Роддом — ясли — детский сад — школа. Дальше варианты: или сначала на завод, а потом в армию, или сначала в армию, а потом на завод. Ну, некоторые в институты поступали, не без этого. Такие потом на том же заводе мастерами да инженерами числились. Но суть одна: с восьми до семнадцати вкалывай, потом по пиву — и домой. Беспросветно все было, понимаешь? Наперед было ясно, что, кроме завода и пивнухи задрипанной, ты в этой жизни хрен чего увидишь. За границу не пускали. За тунеядство сажали. По телевизору — елей и вранье, а и магазинах шаром покати, простому народу жрать нечего. Тут, в Украине, ещё ничего было, а вот когда к нам родственники из Сибири приехали в начале восьмидесятых, так брательник мой двенадцатилетний, когда мама на стол копченой колбасы нарезала, у своего бати-сибиряка шепотом спрашивал: «Папа, а что это такое?». Прикинь? Пацан за двенадцать лет жизни ни разу не видел копченой колбасы! За пивом очереди стояли на несколько часов. И пиво было только двух сортов: «Пиво есть» и «Пива нет». В очереди быстрее по роже огребешь, чем пива купишь. Я до сих пор как в магазин какой-нибудь зайду — глаза разбегаются… Не только в смысле жратвы-питья. В смысле шмоток тоже. У нас в магазинах один тихий ужас продавался, покойник — и тот постеснялся бы надеть. А с другой стороны — нищих вроде не было. Попрошаек не было. На подъездах замков не было, и никто с лестничных площадок детские коляски-велосипеды не тырил. У домов — палисадники, цветочки, вишни, яблони. Мы лазили, рвали, ели — никто слова не говорил. А сейчас или двухметровый забор бетонный вокруг сада, или вытоптанная земля, ни травинки. Помню, мужики во дворе после работы в домино резались, а по выходным, бывало, телик с первого этажа на улицу вынесут, на табуретку поставят и футбол смотрят. На столе закуска, выпивка — до сих пор не пойму, откуда все бралось, если в магазинах пусто было? Я квартиру сейчас снимаю в городке, в хрущобе, год уже. Так соседи даже не здороваются. Ладно со мной, я, бывает, неделями в Зоне торчу, дома не появляюсь, откуда им меня знать? Но они же и между собой не здороваются, я сколько раз видел! Не пойму я этого. И злые все какие-то стали, детей вечером на улицу отпускать боятся, и правильно делают, я уже понял. А мы допоздна по дворам гоняли — и ничего, никто не ругал и никто на нас не покушался…

Кекс слушал, разве только рот не разинув. Ему и впрямь было интересно — фактически Псих родился в те же годы, что и родители Кекса, плюс-минус немного. Страну под названием СССР они застали только в детстве, а вместе с детством родителей закончилась и страна. Россия теперь заграница, выехать замучишься — паспорта, таможни, границы… Да и отношения у русских с украинцами как у кошки с собакой. А когда-то жили вместе, дружили, роднились — и ничего. Откуда вражда взялась, теперь и не понять. Кекс подозревал, что сверху, от доблестных правителей, которым всегда начхать было на трудовой люд, как бы он ни назывался — русскими, украинцами или как-либо еще. Особо в этом деле отличился рябой украинский президент, который только Гитлера не успел произвести в национальные герои и девизом которого на долгие годы стало: «Аби як, але не так, як у москалев». «Абы як» обычно получалось из рук вон паршиво. В России тоже не все гладко было — одна история с беспардонно кинувшим всю страну «Альфа-банком» чего стоит. И ведь никого в итоге не наказали!

Офисы «Альфа-банка», конечно, разнесли в щепы и крошку стеклянную, но стало ли кому-нибудь от того хоть сколько-нибудь легче? Ага, щаз! Псих даже по-своему счастлив: все эти бури и ужасы он благополучно проспал.

Закруглился Псих довольно неожиданно:

— А пиво, ничего тут не возразишь, стало лучше! И много его, какое хочешь — такое и выбирай. И всегда купить можно, даже среди ночи. Наверное, оттого народ и спивается, оттого и злобится. Теперешняя жизнь больше похожа на праздник, чем на будни, — все доступно, были бы деньги. Кто ж будет работать, если деньги можно просто отнять? Оттого и преступность, оттого и заводы встали, оттого и ближнего своего стукнуть тянет, а не здравия ему пожелать. Такие вот дела, сталкер Кекс, по моему архаичному мнению.

Кекс вздохнул и покачал головой:

— Правду люди говорят: хорошо там, где нас нет. Видать, в смысле времён оно тоже справедливо. Но я, честно говоря, не согласился бы в вашем времени жить. Уж больно жуткие вещи иногда о совке слышу.

— Я не менее жуткие вещи в вашем времени вижу, — буркнул Псих и поглядел на часы. — Надо двигать, пожалуй. Раньше выйдем — моложе дембельнемся. Давай буди Батона.

Псих был прав: если снаружи рассвело, а скорее всего так оно и есть, нужно выходить. Кекс встал, едва не стукнувшись макушкой о низкий потолок, и бочком пошел к храпящему Батону.

Несильно пнув его под ребра, Кекс в голос скомандовал:

— Подъем! Вставай, Батон, лафа кончилась. Стартуем.

Отмычка тотчас вскинулся, поморгал, провел ладонями по припухшему со сна лицу, кашлянул и прохрипел:

— Ага, все, встаю!

Псих деловито укладывал патроны, сома в томате и сухари в единственный вещмешок, который предполагалось взять с собой.

Минут через пять все были готовы. Вещмешок, естественно навьючили на Батона. Из оружия в схроне нашлись только «калаши», поэтому вооружены все трое были одинаково. ПМ Кекс вернул себе, гранаты как поделили на посту автоинспекции, так больше и не тасовали.

— Ну? — выдохнул Кекс вопросительно. — Двинули?

Псих отчего-то мялся под задраенным люком, вертел головой, словно прислушивался.

— Что такое? — насторожился Кекс.

— Снаружи кто-то есть, — недовольно пробурчал Псих. — Не пойму кто. Мутант вроде. Одиночка.

Кекс в который раз пожалел об украденном ПДА — без него он чувствовал себя в Зоне как без рук. Приходилось полагаться на сверхъестественное чутье Психа, но Кекс знал, что все сверхъестественное рано или поздно дает сбой. В отличие от бездушной механики-электроники. Хотя нет, неверно: механика-электроника тоже сбоит, но все равно веры ей как-то больше. Биосканер, к примеру, Кекса ни разу ещё не подводил. А не подведет ли чутье Психа — иди знай… Хотелось надеяться, что нет.

— Подождем немного, — решил Псих. — По-моему, оно нас не чует, просто рыщет. Сейчас уйдет.

«Будем надеяться», — подумал Кекс, усаживаясь на краешек матраса. Рядом тотчас примостился Батон и, конечно же, наладился подремать. Кекс сердито пихнул его в бок:

— Але, не спим! По команде: «Подъем!» наступило светлое время суток!

— Вот что точно не изменилось за сорок лет, — флегматично заметил Псих, — так это армейские шуточки.

Минут пятнадцать сталкеры просидели в запертом схроне, прежде чем Псих решил, что можно выходить. Но что-то определенно Психа смущало, не выглядел он совершенно спокойным, хоть убей. Сначала долго не решался тронуть запор, потом, когда с негромким лязгом люк разблокировался, он какое-то время стоял, прислушивался. Но через пару минут все же решился.

— Так, — прошептал он. — Делаем все быстро. Я открываю люк. Батон, выскакиваешь и вот этот (Псих показал рукой, какой именно) сектор на ствол. Если что видишь — стреляй, не задумываясь. И постарайся попасть. Ты, Кекс, берешь соседний сектор, правее. В рост старайтесь не вставать, будьте готовы в любой момент залечь, но так, чтоб стрелять было можно. Ясно?

Кекс просто кивнул, Батон сипло ответил: «Ясно!» и в который уже раз закашлялся.

— Поехали! — Псих толкнул люк вверх и отбросил его, освобождая круглый лаз в коллектор. Батон, загодя поставивший ногу на ступеньку стремянки, пружинисто распрямился и выскочил наружу, словно пробка из бутылки с шампанским. Кекс тоже оттолкнулся от ступеньки и ещё в прыжке осознал, что Батон уже стреляет.

Заметить Кекс мало что успел: в его секторе обнаружился неряшливо одетый мужичок с обрезом в руках. Хорошо, что стоял он боком и не успел ничего предпринять, Кекс саданул по нему короткой, в три патрона, очередью и попал в голову. Мужичок рухнул, взбрыкнув в сторону Кекса ногами, а сам Кекс охнул и обмяк — в голове неожиданно вспух раскаленный ком, мышцы расслабились, а в глазах потемнело.

Он ещё услышал, как позади хлопнул одиночный выстрел, а потом, теряя сознание, повалился на землю.

А секундой позже ком в голове исчез — разом, мгновенно. Кекс так и не успел лишиться чувств, тело снова слушалось его, а зрение вернулось. Кекс вскочил — очень вовремя, потому что прямо на них (рядом, держа наизготовку автомат, стоял Батон) перли два зомби и облезлый, но весьма шустрый тушкан.

Первым Кекс снял тушкана, очень удачно прострелив ему шею. Потом, совершенно автоматически, не задумываясь и не рассуждая, перебил ближнему зомби колени. Во второго выстрелил то ли Батон, то ли Псих — и зомби вообще лишился правой ноги. Он пытался ползти, но быстро это делать все равно не мог.

Псих тем временем вернул отброшенный люк на место, по быстрому присыпал его листвой и ветками и прикрикнул на спутников:

— Шевелись! Давайте за мной!

Кекс охотно повиновался, тем более что ползущий зомби одолел уже половину пути. Батон замкнул цепочку.

Метров через сто Псих на несколько мгновений задержался у трупа, который сначала показался Кексу человеческим. Кекс тоже взглянул — вместо лица он увидел сплошное кровавое месиво. Одежда на убитом была старая и заношенная, с дырами и прорехами, обуви не было вовсе. И ещё Кексу показалось, что у трупа непомерно большая голова — точнее, то, что от нее осталось.

А потом Кекс понял.

— Да это ж контролёр! — сказал он, запоздало пугаясь.

— Был контролёр, — без тени улыбки поправил Псих. — А теперь просто жмурик. Ладно, побежали…

Позади гнусаво причитал неугомонный зомби, так что Кекс не стал втолковывать Психу ничего о вреде бездумных забегов по Зоне. Пусть его. Раз бежит, значит, так надо. В конце концов, он мутант, поэтому лучше знает, что в Зоне уместно, а что нет.

Из бывшей свиты контролёра Кекс приметил ещё тройку слепых собак — мертвых, естественно. Застреленных. Надо понимать, Психом.

Бежали минут пять-семь, потом Псих заметно снизил темп, а там и вовсе перешел на шаг.

— Как мозги, гвардия? В норме? — обернулся и спросил он, не останавливаясь.

Кекс прислушался к собственным ощущениям — вроде бы все было в норме. Контролёр попросту не успел его взять на поводок.

— Норма, — заверил он.

— А ты, Батон?

— В башке гудит, — признался отмычка. — Но уже меньше.

— Жить будешь?

— Буду! — уверенно заявил Батон. — Назло врагам.

— Молодца, — похвалил Псих.

А Кекс припомнил минуты перед выходом из схрона и укоризненно кинул ему:

— Ты ж говорил, что снаружи кто-то один! Я, блин, на это и рассчитывал!

— Ничё, хорошо сработали, молотки, сталкеры! Контролёра иначе и не взять. Надо, чтоб двое-трое показались, а оставшийся его снял, пока он колпак набросить пытается. Я заметил — тех, кто о контролёре ещё не знает, он берет вдвое-втрое дольше обычного. А кто знает — или духом падают и пугаются, или сдаются заранее, черт его разберет. А если уж взглядом с контролёром успеют встретиться — все, пиши пропало. Так что все я правильно делал, ради вас же.

Батон смолчал, Кекс в сердцах ругнулся в сторону. Но как бы там ни было — Псих действительно поступил единственно верным способом. И счастье, что он наделен даром чувствовать созданий Зоны даже из-под земли, иначе сталкерская доля Кекса и Батона стопроцентно закончилась бы как у того оборванного мужичка с обрезом. Неделю-другую под колпаком у контролёра, без проблеска мысли в головах, а потом неизбежная смерть телесной оболочки либо от чьей-нибудь пули, либо от когтей и зубов какого-нибудь монстра. У тех, кто пробыл под управлением контролёра дольше семи, ну максимум десяти минут, необратимо разрушается личность, хотя мозг сам по себе продолжает функционировать.

Кекс справедливо полагал, что это гораздо хуже, чем смерть.

Тем временем над Зоной входил в силу очередной тускло серый день. Небо, совершенно беспросветно затянутое тучами, чуть-чуть посветлее выглядело только на востоке, там, где карабкалось к зениту невидимое с земли солнце. Похоже, что собирался дождь: с северо-запада наползала совсем уж темная, будто свинцовая туча, нагоняла троицу сталкеров. Слева виднелись пологие холмы, за которыми были расположены военные склады, самое начало Милитари, поэтому Кекс малость нервничал — зверья там водилось предостаточно, да и бандюков шастало немало. Справа оставались трущобы вокруг бара «100 рентген» — для Зоны местность просто супероживленная. В плюс играл тот факт, что в ближайших окрестностях бара издавна соблюдалось негласное перемирие, даже самые безбашенные беспределыцики из уголовников никого тут не трогали — или с шиком двигали в бар гулять, или расползались по схронам отсыпаться и зализывать последствие гулянок. Псих вел примерно посредине между холмами и уже видимыми крайними пакгаузами, началом трущоб. Если никуда не отклоняться и идти на юго-восток часа два с половиной — три, выйдешь точнехонько к Темной долине, но Кекс предполагал, что они всё-таки отвернут к югу и в дальнейшем проскочат между долиной и Свалкой. А там финальный рывок по самой окраине Зоны — и все, уже до периметра рукой подать. Если не тормозить, к вечеру вполне можно успеть.

Жаль, что в Зоне не тормозить почти никогда не получается.

Траверз бара они миновали успешно и действительно потом отклонились к югу, как Кекс и предполагал. Дождик накрыл их невдалеке от трущоб, все натянули капюшоны и невольно ссутулились — под дождем любой человек, которому некуда спрятаться, норовит сгорбиться и нахохлиться. Видимость сильно ухудшилась, но, с другой стороны, их самих тоже теперь можно заметить только вблизи. Однако, с третьей стороны, далеко не все твари Зоны пользуются для ориентировки зрением, от псиоников, к примеру, никакой дождь не укроет. В общем, Кекс шел и молился, чтобы им не встретился никто, пользующийся тепловой или ультразвуковой локацией, вроде псевдогадюк или нетопырей. Отбиться отбились бы, конечно. Но это, во-первых, задержка, во-вторых — трата боеприпасов, которых, увы, негусто. Да и неохота под этим чертовым дождем что-либо делать — даже руки из карманов неохота вынимать…

До барахолки на Свалке было уже рукой подать, когда Псих замедлился, а потом вообще встал.

Кекс насторожился, приподнял намокший край капюшона и всмотрелся вперед. Так и есть, на фоне серой пелены дождя вдалеке смутно проступали чуть более темные человеческие фигуры. Четыре. Три обычные, а четвертая поперек себя толще.

— Уж не Феда ли это с приятелями? — предположил Кекс шепотом.

— Шут его знает, не вижу, — тоже шепотом отозвался Псих.

— У Феды комбез приметный, — сообщил Кекс со знанием дела. — На заказ шитый, потому как фирменных такого размера не бывает. С оранжевыми вставками. Вставки видишь?

— Пока нет.

— Черт, я тоже, далеко. Бинокль бы…

— А они нас видят. Причем в бинокль, — угрюмо сказал Псих. — Это точно не вояки, те по четверо обычно не ходят. Стволы к бою — и пошли. Только не дергайтесь, вдруг испугаются и сами палить начнут…

Кекс стиснул зубы и перевесил автомат на грудь. Они пошли дальше, медленнее, чем раньше. Четверка тоже двинулась, как и раньше — навстречу, почти лоб в лоб.

— По-моему, таки Феда, — сказал Кекс без уверенности, но с надеждой.

Еще через пару сотен метров отпали последние сомнения — курсом на север, минуя Свалку, двигалась команда Басмача без самого Басмача. Толстяк Феда, Жучара, Мухомор и Дунай.

Мухомора и Феду Кекс знал давно и прекрасно, а Жучару так и вовсе числил в приятелях-собутыльниках. Если бы не странный наезд со стороны Басмача в начале нынешнего выхода, Кекс вообще не беспокоился бы. Но обстоятельства сложились таким об разом, что Басмач был убит Психом. И неизвестно — знают об этом дружки Басмача или нет. Вдруг знают? И вдруг предъявят Психу с Кексом обоснованные претензии? Басмач, спору нет, по вел себя не по уму и не по сталкерскому закону. Но поди это теперь докажи!

Когда сталкерские команды разделяло от силы шагов пятьдесят, Жучара предупредительно поднял руку и крикнул:

— Кекс!

Кекс показался из-за спины Психа и вскинул руку в ответном жесте:

— Жучара! Мы, мы, все путем!

Две группы сошлись в чистом поле, под непрекращающимся дождем.

— Здорово, бродяги! — бодро поздоровался Кекс. — Куда путь держите, если, конечно, не секрет?

— И вам привет, бродяги, — ответил Жучара, насколько можно было судить — нейтрально. — Хорошо, что мы вас встретили.

Вопрос о цели похода Жучара изящно проигнорировал.

— Батон, поглядывай по сторонам, — велел Кекс отмычке. — Мы тут пока потолкуем.

Тот послушно кивнул и отошел метров на тридцать назад. Из четверки поглядывать по сторонам отрядили Дуная.

Феда, пыхтя, вертел головой, словно выискивал, куда присесть. Мухомор фыркнул, сдувая с кончика носа дождевую каплю. Псих помалкивал, видимо, уступив инициативу Кексу.

— А где Басмач? — решился и спросил Кекс как мог нейтрально.

— Мы думали, вы знаете, — сказал Мухомор, как показалось Кексу — не очень приветливо, и поморщился — на кончике носа медленно скапливалась новая капля.

Кекс сглотнул, лихорадочно соображая, как вести себя дальше, но, к счастью, дружок Жучара решил внести ясность в ситуацию:

— Не дергайся, Кекс! Мы подозреваем, что Басмача положили вы. Но никто не в претензии. Басмач нас кинул. Снюхался с гастролерами какими-то пришлыми, залетными и собирался с ними захапать то, что мы искали долго и нудно. Так что… Мы вам даже в известной степени благодарны. Мутный был человек Басмач.

У Кекса отлегло от сердца, но полностью расслабиться он себе все же не позволил: друзья-приятели перед тобой или нет, истинные их устремления все равно остаются тайной. Слова произнесены, но это только слова, а какие за ними прячутся мысли и резоны — поди угадай. Лучше быть начеку.

— Может, расскажете, как все случилось? — попросил Жучара.

— А что вы уже знаете? — поинтересовался Кекс. — Чтоб два раза не повторять.

Жучара хмыкнул — уловка была довольно простая и прозрачная. Открытым текстом она звучала примерно так: «Хотелось бы понять, что вам известно, дабы не выболтать чего-нибудь лишнего».

— Да что тут особо знать? Всем известно было, что идете вы на Янтарь. И тут валится сообщение о смерти Басмача. Гробанулся он примерно на вашей трассе и примерно там, где вы в тот момент находились. Я понимаю, что на Агропроме и около кто угодно может шататься… Но сам посуди: так уж случилось, что мы примерно представляем, за чем вас послал Покатилов. Мы и сами это ищем. И Басмач тоже это давно искал. И вот, когда у нас на руках появился неплохой козырь, Басмач нас кидает и гонится за вами. А потом приходит сообщение о его гибели, а о твоей с Батоном — не приходит. И что мы должны подумать, а?

— Н-да, — пробурчал Кекс. — Несложная арифметика. В общем, примерно так все и вышло. Басмач начал петь, будто его послал Покатилов, в подмогу. Но Покатилов не мог никого послать, по крайней мере в тот момент. Кстати, Жучара, я без пэ-дэ-а остался. Почту надо глянуть — ну просто позарез.

— Я смотрю, и рюкзачка нет. — Жучара мазнул взглядом по Психу тоже. — Да и уходил ты не с «калашом»…

— Прикрутило, — сознался Кекс. — Обчистили нас. Хорошо, до ухоронки целыми дотопали. Так чего, пэ-дэ-а дашь на пару минут?

Жучара полез за пазуху.

— Держи… — Он протянул гаджет Кексу. — Только быстро. И не залей, ерш твою медь, каплет же!

Кекс промычал что-то такое, чего и сам толком не понял, и с готовностью цапнул ПДА. Влезть в сеть и войти в свой почтовый ящик было делом десяти секунд. На одиннадцатой секунде открылся список входящих писем. Непрочитанных было два, оба от Покатилова.

Кекс внимательно прочел оба. Потом вышел из ящика и сбросил соединение.

— Спасибо, Жучара!

И прошептал несколько слов на ухо Психу. Тот выслушал и кивнул.

— Ну что, бродяги, нам бы поспешить! Если вопросов больше не имеете, мы двинем!

— Да какие вопросы, — пожал плечами Жучара. — Вроде никаких. Мож, подбросить чего из снаряжения? Или харчей?

— Не, — отказался Кекс. — Вам нужнее, а мы на выход уже. Дотопаем.

— Как хотите, — вздохнул Жучара. — Удачно дотопать!

— И вам того же. Батон! Давай сюда.

Пока отмычка трусцой бежал к ним, Кекс по очереди пожал руки четверке сталкеров. Псих просто кивнул им, всем сразу.

Разошлись.

У Кекса заметно улучшилось настроение. Во-первых, он наконец-то прочел инструкции Покатилова и стало понятно — куда именно идти. Во-вторых, вроде бы разрешилось недоразумение с Басмачом — к счастью, ни Жучара, ни остальные парни из бывшей команды Басмача к странному поведению главаря никакого отношения не имели. Кекс страшно не любил разочаровываться в приятелях, хотя иногда, увы, это все же происходило.

— Куда топаем, точнее можешь сказать? — на ходу поинтересовался Псих.

— Могу, — усмехнулся Кекс. — В сторону второго восточного блокпоста, там, где мы входили. В поле за Желтым яром ученые должны стоять, нас дожидаться.

Псих удовлетворенно кивнул. Кексу показалось, что об ученых он и так знал. «Наверное, — подумал Кекс, — они с Покатиловым заранее так и договорились».

Дождь все лил и лил. Почва под ногами окончательно раскисла, сталкеры то и дело оскальзывались. Видимость совсем упала. Окружить и сожрать их маленький отряд сейчас могла даже небольшая стая слепых собак. Одна у троицы оставалась надежда — на Психа. На то, что его аномальные способности не подведут.

Минут через двадцать после расставания с Жучарой и его дружками Псих чуть замедлил шаг.

— Глядите, — сказал он и указал куда-то влево.

Кекс с Батоном взглянули.

То, что показывал им Псих, немного походило на гигантские песочные часы, вкопанные в землю ровно наполовину. В пределы окружности диаметром метров около трех собирались капли и струи дождя с площади раз в десять большей. На промокшей земле образовалась идеально круглая лужа, причем уровень воды в ней был заметно выше уровня окружающей почвы — лужа больше всего походила на линзу из какой-то вязкой жидкости.

— Это чё такое? — пробормотал изумленный Батон, снова позабывший о субординации.

— «Плешь», — охотно пояснил Псих. — Область повышенной гравитации. Сунешься — расплющит.

— Ишь ты, — покачал головой Батон. — Вот, значит, как она во время дождя выглядит…

Когда Псих, Кекс и Батон окончательно скрылись из виду, Феда дал знак, и все остановились.

— Дунай, — тихо сказал Мухомор. — Вернись метров на полста, пригляди. Вдруг появится кто — свистнешь.

Сталкер-молчун безмолвно кивнул и ушлепал по мелким лужицам на юг, туда, откуда они недавно пришли.

Жучара без приглашения вынул ПДА, включил его и протянул Феде. Толстяк-следопыт по совместительству был в команде также спецом по гаджетам и компьютерам. Он быстро и сноровисто коснулся тачскрина кончиками пальцев — раз, другой, третий.

Последний загруженный адрес. Почтовый ящик. Логин и пароль. Их Кекс, ясное дело, затер. И проследил, чтобы услужливый мейл-клиент не сохранил на будущее. Но Феда не слишком этому расстроился. В ПДА всех членов команды он давно подсадил простенькую резидентную программу, которая большую часть времени просто тихонько сидела в памяти. Но когда кто-нибудь с такого ПДА проходил процедуру парольного входа на какой-нибудь ресурс, программка аккуратно фиксировала адрес ресурса, имя пользователя и его пароль. Имя и пароль программка считывала с контроллера виртуальной клавиатуры в виде последовательности нажатий на клавиши, а адрес — из соответствующего поля браузера.

Через пару минут Феда благополучно влез в почтовый ящик Кекса. А ещё через несколько секунд прочел оба свежих письма от Покатилова и несколько старых.

Потом оторвался от гаджета и подставил дождику округлое, с двумя подбородками, лицо.

— Верно идем, — сказал толстяк и довольно улыбнулся. — И это всё-таки сейф.

Мухомор хищно оскалился и вскинул правую руку со сжатым кулаком, словно футболист, забивший победный гол на последней минуте финального матча. Жучара попытался щелкнуть пальцами, но руки были мокрые и скользкие — вместо отчетливого звука получилось вязкое черте что. Однако Жучара ничуть не расстроился, потому что новость была прекрасная.

Еще через минуту Мухомор тихо свистнул, и на зов тотчас явился Дунай. Четверка сталкеров вытянулась в цепочку и двинулась прежним курсом.

На бар «100 рентген».