"Прятки на осевой" - читать интересную книгу автора (Васильев Владимир Николаевич)

Глава двадцать первая

— Так-так, — сказал Тараненко, глядя на экран коммуникатора, и недобро нахмурился.

Посидел, медленно погасил коммуникатор и спрятал в карман. Потом искоса взглянул на сидящего рядом Сиверцева.

— Ваня! Ты ведь сталкера Полоза знал, так?

— Знал, — буркнул Сиверцев, уже подозревая, что сейчас услышит. — Он и пропал, можно сказать, у меня из-за стола.

Тараненко протяжно вздохнул:

— Значит, можешь с ним попрощаться. Мысленно, — сообщил он. — Нашли его труп за Янтарем.

— Кровосос? — мрачно уточнил Сиверцев.

— Да. Сообщил сталкер Кекс, сегодня, около полудня.

— Прощай, Полоз, — ещё мрачнее пробормотал Сиверцев.

Если и была у него какая-то надежда, то лишь в первые пару дней после исчезновения. А вчера-позавчера Ваня уже ждал это сообщение. Он знал: если сталкеры обнаружат труп, немедленно оповестят. Вот и обнаружили…

А Тараненко неожиданно наклонился к самому уху Сиверцева и заметил с непонятной интонацией:

— Между прочим, Полоз интересовался дупликатором. Как и ранее пропавшие сталкеры.

Сиверцев внимательно поглядел Тараненко в глаза, пытаясь сообразить, зачем новый шеф ему это сообщил. Проверяет? Провоцирует? О дупликаторе, насколько помнил Сиверцев, с Максимом он не говорил. Потому что хорошо помнил о просьбе Покатилова и ещё лучше представлял последствия излишней болтливости.

«Какая-то с этим дупликатором, будь он неладен, ведется игра. Покатилов на него охотится, это точно. Тараненко, по всей видимости, тоже. Как бы выяснить — вместе эти двое или же порознь и изо всех сил пытаются опередить друг друга? И что это за штуковина, в конце концов? Удвоитель чего?».

— Что ты о нем знаешь, Ваня?

— О Полозе? — угрюмо переспросил Сиверцев.

Тараненко досадливо поморщился:

— О дупликаторе.

— Знаю, что за ним охотятся… и охотились ранее некоторые сталкеры. Знаю, что семеро из них уже погибли при сходных обстоятельствах, плюс восьмой — бедняга Гриня, угодивший в эту компанию жертв по ошибке. Ценная, надо полагать, штука.

— Еще что?

— Это всё, — признался Сиверцев, ещё раз взглянул Тараненко в глаза и помассировал двумя пальцами переносицу. — Где находится, как выглядит и для чего предназначен, увы, не осведомлен. Разве что из названия можно предположить: то ли что-то удваивает, то ли что-то копирует.

Тараненко долго и пристально глядел на Сиверцева, молча. Наверное, пытался просчитать — так ли Ваня прост, как выглядит.

«Гляди, гляди, — с неожиданным ожесточением подумал Сиверцев. — Ломай голову, бывший ученый, сегодняшний администратор. Как и все администраторы — охотник за большим кушем».

— Ваня, — тихо, но твердо обратился к нему Тараненко. — В нашей группе о дупликаторе знаем только мы двое. Ты и я, больше никто. И никто больше узнать не должен. Договорились?

— Договорились, — ответил Сиверцев и поморщился. — Хотя я тоже предпочел бы не знать.

— Поздно, — усмехнулся Тараненко. — Уже знаешь.

— Увы и ах, — согласился Сиверцев и чуть не сверзился с лавки — вездеход в очередной раз тормознул по сигналу одного из вояк-сопровождающих.

Тараненко насторожился и зыркнул на экран. Впереди, почти точно по курсу вездехода, висело облачко голубоватого тумана. Небольшое, метров десяти в диаметре и примерно с трехэтажный дом в высоту. Внутри облачка изредка вспыхивали миниатюрные молнии. Один из вояк стоял в полусотне шагов от него, предостерегающе подняв руку, и внимательно что-то разглядывал.

— Да чего он пялится, обычная «электра», — громко произнес Тараненко.

Старший маршрута отозвался по внутренней связи:

— Раз пялится, значит, необычная. Не суетись, Николаич, ща хлопцы обнюхаются, и поедем дальше.

— Чего в «электре» может быть необычного? — ворчал, не унимался Тараненко. — Конденсатор вульгарис.

Было видно, как военсталкер перед «электрой» что-то швыряет в аномалию, и как это что-то становится эпицентром более интенсивных голубоватых вспышек, потом ослепительно сияет почти белая ломаная молния, гораздо ярче, чем раньше, — раз, другой, третий. А вслед за тем сияние и вспышки постепенно сходят к прежнему уровню.

— Экспериментаторы, — фыркнул Тараненко. — Зубры Зоны.

— Работа такая, — беззлобно огрызнулся из кабины старший маршрута. — Ваши ученые задницы возить. Поджаритесь — с нас же спросят!

— Если поджаримся, — сварливо заметил Тараненко, — то все вместе. Не с кого будет спрашивать.

Через пару минут вояки действительно дали сигнал двигать. Вездеход крутнулся на одной гусенице, принял ощутимо правее и пополз дальше.

Еще через полчаса на экранах замаячил лагерь — эдакая современная вариация дикозападного форта.

— Ну, Ваня, — сказал Тараненко, немного повеселев, — добро пожаловать на Янтарь! В лагере безопасно, пока будем разгружаться — поброди, поглазей. Только без спросу ничего не трогай. И оружие в вездеходе оставь, в лагере со стволами шастать не принято.

— Заметано, — кивнул Сиверцев.

Побродить по лагерю ему хотелось и самому. Тоже ведь Зона, как ни крути.

Удивительно, но смотреть в лагере было особенно нечего. Крохотный плац перед наспех отреставрированным зданием, само здание да периметр вокруг, охраняемый вояками в тяжелой броне. Вояк много. Ученых не видно — скорее всего все заняты. В лаборатории к ним не вломишься, а приглашать Сиверцева на экскурсию, ясное дело, никому в голову не пришло. Поэтому Сиверцев послонялся минут пятнадцать, да и вернулся к вездеходу, который уже заканчивали разгружать.

Вскоре появился Тараненко. Лицо у него было крайне озабоченное; он с ходу принялся подгонять солдат, занимающихся разгрузкой-погрузкой, и при этом то и дело нервно глядел на часы.

Едва грузовой отсек был вновь задраен, а вместо пана Ховрина и краснорожего Петровича в вездеход погрузились два других научника, Тараненко снова умчался к местному начальству, но на этот раз отсутствовал всего несколько минут.

— Ваня, давай в машину! Едем дальше! — бросил он, вернувшись.

Сиверцев послушно влез на прежнюю лавку, к дробовику и ранцу. Тараненко тем временем пригнал из курилки шестерку мордоворотов-сталкеров, сел в вездеход сам и дал команду трогаться.

Тронулись.

На этот раз эскорт расположился на броне, поэтому ехали заметно быстрее. Тараненко не выпускал из рук свежеотпечатанную и закатанную в ламинат карту формата АЗ. Сиверцев подозревал, что старший маршрута у себя в кабине — тоже. Сталкеры на броне в свою очередь не дремали, периодически подсказывали, что видят, и если это выглядело потенциально опасным, вездеход менял курс. Внешне Зона изменилась мало, только теперь в поле зрения то и дело попадали строения, как неплохо сохранившиеся, так и в той или иной степени разрушенные. Потом вдали замаячил бетонный забор; Коля-химик многозначительно шепнул Сиверцеву: «Агропром!» и вновь уткнулся в свой планшетник.

Пейзажи Зоны были монотонны и однообразны, Тараненко и остальные были заняты, поэтому неудивительно, что Сиверцев вскоре отвлекся, погряз в размышлениях.

Сначала он прикидывал, каково живется коллегам в научном лагере. Потом очень непоследовательно перескочил на мечты о том, как станет жить сам, когда отработает контракт и вернется в родной Череповец. Но в конечном итоге снова пришел к мыслям о дупликаторе.

Что за штуковина может крыться за подобным названием? Безусловно, это вещь ценная, если ею интересуются акулы калибра Покатилова. В конечном итоге подобных акул интересуют в основном деньги, большие деньги, а также власть, которая этими деньгами обеспечивается. Естественно, что Покатилов в первую очередь стремится завладеть вещами, которые дают не одноразовую, а стабильную, растянутую во времени прибыль. Иными словами, его, конечно, интересуют артефакты, но больше его интересуют сталкеры, которые раз за разом эти артефакты приносят. А дупликатор… Может быть, он как раз способен создавать копии артефактов? Притащил, к примеру, сталкер имярек из Зоны «компас» или «темную жемчужину». Редкая вещь, ценная. Воспользовался дупликатором — бац! — и у тебя уже два «компаса» или две «темных жемчужины»…

Сиверцев вдруг почувствовал, что на лбу выступил холодный пот.

Дупликатор. Да ведь ответ лежит на поверхности! В самом названии!!! Это, умереть — не жить, артефакт, способный создавать копии различных предметов! Не обязательно, надо думать, других артефактов (хотя и такая вещь будет стоит баснословно дорого), скорее всего — копии чего угодно. От пачки денег до слитка золота. От револьвера до мобильного телефона. Нужное, как говорится, подставить.

От простого и поэтому самого вероятного объяснения Сиверцеву чуть не стало дурно. Можно представить, какая за подобную вещь разгорится драка между сильными мира сего. И сколько пешек в итоге будет снято с игровой доски. Пешек вроде самого Сиверцева.

И сколько пешек с доски уже снято…

«Так, Ваня, — сказал себе Сиверцев. — Теперь спокойно. Только спокойно. О главном ты догадался. Теперь думай, прежде чем хоть пальцем шевельнуть, думай с оглядкой на этот чертов дупликатор. Ни движения, ни взгляда в его сторону — а не то, не дай бог, заподозрят, что ты хочешь его присвоить. И тогда расправа будет скорой, короткой и беспощадной. Любой шаг — с учетом последствий. С учетом того, как твои действия и мотивы выглядят со стороны. Останешься мелким исполнителем — авось и уцелеешь, даже какой-никакой гешефт в виде некоторой суммы есть шанс поиметь. Но не более. Тех, кто замахивается на большее, дешевле грохнуть. Или того проще — оставить на погибель в Зоне.

В общем, Ваня, все дальнейшие действия — с серьезнейшей оглядкой. Ибо вляпался ты по самые брови, и пути назад, как обычно, уже нет…».

И ещё Сиверцев подумал, что свои догадки лучше держать при себе. Чем менее осведомленным он будет казаться, тем лучше. Прописные истины…

До серых корпусов НИИ Агропром не доехали, свернули. Потом довольно долго ползли вдоль железнодорожной колеи, а позже взяли курс на запад. Двигались по-прежнему довольно быстро, но чем дальше от научного лагеря, тем чаще воякам из эскорта приходилось спрыгивать с брони и разведывать дорогу.

Еще через некоторое время вездеход выполз к неплохо сохранившейся асфальтовой трассе и попер вдоль нее, опять же на запад. Чуть левее асфальта. И уже через километр Сиверцев стал свидетелем первого приключения в Зоне — к счастью, ролью зрителя Ваня и ограничился.

Охранники на броне вдруг синхронно заорали в шесть глоток и принялись садить из подствольных гранатометов куда-то влево. Вжикнул сервопривод башенного орудия (сдвоенного, между прочим!) и достаточно громко бамкнул выстрел. Тоже, надо понимать, сдвоенный.

Сиверцев рефлекторно перепрыгнул на свободную лавку к левому борту и припал к ближайшему триплексу. В густом белесом дыму он увидел какое-то крупное существо с округлым телом и парой толстых ног. Головы и передних конечностей он не рассмотрел. Секундой позже грянул взрыв, и почва под ногами существа гейзером выплеснулась в небо, а когда она опала и дым слегка развеялся, стало понятно, что существо лежит на земле, вздрагивая и суча перебитыми ногами. Одна нога оказалась даже уполовиненной, Сиверцев хорошо это рассмотрел.

— Готов! — удовлетворенно выдохнул старший маршрута по громкой. — Все целы?

Охранники подтвердили, что, мол, целы, порядок.

— Слева ещё кто-то помельче прячется, — сообщили из кабины. — Семь сигналов. Не спите там.

С брони заверили, что не спят и категорически не собираются.

«Детектор жизненных форм пользуют, — догадался Сиверцев. — От, ё-моё, у меня ж в ПДА тоже такой есть, только портативный. А в вездеходе, ясное дело, стационарный установлен, мощный».

— Ну как, Ваня, — с улыбкой поинтересовался Тараненко. — Много разглядел?

— Достаточно. — Сиверцев оторвался от триплекса. — Какому-то местному тираннозавру ноги поотрывали.

— С тираннозаврами так и надо. — Тараненко усмехнулся шире. — Опознал зверушку-то?

— Небось псевдогигант? — предположил Сиверцев. — Больше вроде некому.

— В точку! — кивнул шеф. — Он самый. Пять с плюсом тебе за наблюдательность и аналитику!

— Аи-аи, сэр! — лихо козырнул Виня, поддерживая не вполне серьезный тон Тараненко. — А чего, ему в корпус и правда без толку стрелять?

— Абсолютно.

— Даже из пушки?

— Ему наша пушка — что слону дробина. А вот по ногам стрелять — прямой резон, ноги у этой туши самое уязвимое место. Если в десяток стволов, да согласованно — даже без пушки и гранатометов можно обойтись. Убить не убьешь, но свалишь гарантированно. А это, собственно, и требуется. Стряхнули с хвоста, и дальше, а он пусть себе лежит, отдыхает. Только потом мимо лучше не ходить, потому как регенерирует, шельма, невероятно быстро. Ну и зверствует после ранения сильнее, чем обычно, поскольку голод — не тетка.

— Собаки! — предупредили с брони. — Много!

— Вижу, — отозвался старший маршрута. — Шарахните для острастки, чтоб не тявкали вслед.

— Да они цыпленка жрать наладились, — лениво пояснил один из солдат. — Прут мимо.

— Приятного им аппетита, — проворчал старший и умолк.

— Не судьба тираннозавру регенерировать, — вздохнул Сиверцев.

— Да и ладно, — ответил Тараненко из-за карты, в которую опять уткнулся. И добавил громче, обращаясь к водителю и старшему маршрута: — Около бывшего поста стоп!

— Там аномалия неподалеку, — предупредил тот же охранник, который назвал псевдогиганта цыпленком. — А на проводах у входа пуха до хренища. Нового, который густой.

— Значит, в окно полезем, — заключил Тараненко. — С другой стороны пуха нет?

— Не видно.

— А окно есть?

— Пока тоже не видно. Подъедем — скажу.

— Добро, — пробурчал Тараненко и опустил карту.

Вездеход некоторое время катился вперед, потом замедлился, в который уже за сегодня раз крутнулся на одной гусенице и застыл. На экране возникло небольшое двухэтажное здание-башенка, типичный пост автоинспекции, возведенный на рубеже веков двадцатого и двадцать первого. Правее башенки от столба до самой стены обильно произрастало нечто вроде рыжего плюща, так, что и проводов видно не было. Сиверцев уже догадался, что это мутировавшая аномальная растительность, а именно — очередной штамм жгучего пуха, новая, заметно более губительная для человека разновидность, чем изначальная, возникшая сразу после второй катастрофы.

— Есть слева окно, — сообщил все тот же охранник.

— Николаич, тебе внутрь? — поинтересовался старший маршрута.

— Да. На второй этаж, — подтвердил Тараненко.

— С собой берешь кого?

— Одного, — без колебаний решил Тараненко и обернулся к Сиверцеву: — Пойдешь со мной, Ваня.

Сиверцев сглотнул ком в горле и утвердительно кивнул.

— Кутний, Забирай! — скомандовал старший маршрута. — Сопроводить! Остальным — осмотреться!

— Есть!

Охранники прыгали с брони на землю.

— Ружжо на предохранителе? — серьезно спросил Тараненко Сиверцева.

Ваня проверил — да, предохранитель дробовика стоял в соответствующем положении.

— На предохранителе, — подтвердил он.

— Постарайся без крайней нужды ничего не трогать, ладно? — попросил Тараненко. — Если что — ребята прикроют. А ружжо просто держи в руках, стволом вниз.

— Понял.

— Вот и хорошо! — Тараненко нетерпеливо уставился в экран.

Тем временем солдаты отработанно разбились на две группы; двое, держась подальше от косматого пуха на проводах, ушли по кромке асфальта вправо, остальные пересекли дорогу левее поста, где тоже разделились: двое осторожно двинулись дальше, за башенку, а двое занялись окном. Если быть совсем точным, то занялся один, второй сначала просто стоял смотрел. А первый без затей саданул в окно из подствольника. Бабахнуло, зазвенело; солдаты заблаговременно пригнулись. Потом один подсадил второго, и тот принялся сшибать стволом автомата уцелевшие в раме осколки стекол. Ещё через некоторое время охрана отрапортовала: в целом чисто, ученым можно выйти из вездехода. Люк с шипением разблокировался, и Тараненко сдвинул его в сторону.

— Пойдем, Ваня, — обратился он к Сиверцеву. — Потрогаешь Зону ногами.

«Маленький шаг маленького цитолога, — с непонятной грустью подумал Сиверцев, ступая на пыльную обочину. — А человечеству привычно похрен…».

Снаружи было светлее, чем можно было предположить, глядя на экран. Но все равно сумрачно, ещё сумрачней, чем в городке. Над городком хоть иногда случалось свободное от облаков небо, чаще всего на юго-востоке — голубое-голубое, до неправдоподобия. Сиверцев за четыре года начал забывать этот цвет. Тут небо было умеренно-серым. Отдельные облака практически не выделялись, словно над головами завис гигантский матовый светофильтр. Странно, но в научном лагере Сиверцев на небо никакого внимания не обратил. А тут — засмотрелся.

— Шевелись, Ваня! — нетерпеливо окликнул его Тараненко.

Сиверцев встрепенулся, перехватил дробовик поудобнее и двинулся вслед за шефом.

У вынесенного окна дожидался солдат; второй уже был внутри здания. Максиму Тараненко помогли влезть в окно. Потом помогли Сиверцеву.

— Я заглядывал наверх, — предупредил солдат, который первым забрался в пост-башенку. — Там безопасно, только к стеклу, за которым растет жгучий пух, лучше близко не подходить.

— Ясно, — кивнул Тараненко. — Лестница там?

— Да. Я проведу. — Солдат повернулся и, хрустя подошвами по стеклянной крошке, пошел к двери. Сиверцев не удержался, кашлянул — невзирая на выбитое окно, удушливый дым ещё не успел толком улетучиться из помещения.

Наверху ничего интересного не нашлось. Тараненко бегло осмотрел комнату, заброшенный пульт, мертвые экраны. Дольше всего он почему-то пялился в пустой угол, откуда, по всей видимости, давным-давно вынесли какую-то мебель.

— Так-так, — пробормотал Тараненко себе под нос. И громче: — Все! Уходим.

Из поста выбрались так же, как и забирались, — через окно. Тараненко не задержался ни на секунду, сразу ринулся к вездеходу и запрыгнул в люк. Сиверцеву ничего более не оставалось, как хвостиком следовать за шефом. Люк задраили, солдаты снова забрались на броню, и вездеход поехал назад, на восток.

Через несколько минут проскочили мимо места, где стреляли к псевдогиганта: собаки пировали вовсю, но судя по нескольким кровавым пятнам на земле, безногий монстр так просто не дался — ворочался, давил собак, пока хватало сил. Но собак было слишком много.

Потом асфальтовая лента дороги отклонилась влево, на север, и пропала из виду. Вездеход дотянул до железнодорожной ветки, перебрался через нее и тоже отклонился к северу.

Сиверцев с неподдельным интересом неофита глядел на экран. Зона умела завладевать вниманием начинающих исследователей, даже если вокруг ничего особенного не происходило.

«На то она и Зона», — подумал Сиверцев и глубоко вздохнул.