"От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным" - читать интересную книгу автора (Геворкян Наталья, Тимакова Наталья,...)

Разведчик «Восточноевропейская провинция»

— Вы пришли в КГБ в 1975 году, а окончательно уволились оттуда в 1991-м.

Шестнадцать лет. Сколько из них за границей?

— Неполных пять. Я работал только в ГДР, в Дрездене. Мы приехали туда в 1985 году, а уехали уже после падения Берлинской стены, в 1990-м.

— Хотелось за границу?

— Хотелось.

— Но ведь в ГДР, да и в других соцстранах, КГБ работал практически официально.

Как сказал один из ваших бывших коллег, ГДР — это провинция с точки зрения разведработы.

— Наверное. Впрочем, и Ленинград с этой точки зрения провинция. Но в этих провинциях у меня всегда все было успешно.

— Но это, видимо, оказался не «Щит и меч»? Как насчет романтики в разведке?

— Не забывайте, что я к тому времени уже десять лет проработал в органах. О какой романтике вы говорите?

Разведка всегда была самой фрондирующей структурой в КГБ. Влияло и то, что сотрудники годами жили за границей. Три года в капстране или четыре-пять в так называемом соцлагере, потом девять месяцев переподготовки в Москве и опять за границу. У меня, например, есть друзья, один 20 лет отработал в Германии, другой — 25. Когда приезжаешь на девять месяцев между двумя поездками, не успеваешь въехать в эту нашу жизнь. А когда уже возвращались из-за границы, начинали с трудом вживаться в действительность, видели, что у нас делалось… А мы-то, молодые, общались со старшими товарищами. Я говорю сейчас не о стариках, помнивших еще сталинские времена, а о людях с опытом работы, скажем так. А это уже было совсем другое поколение, с другими взглядами, оценками, настроениями.

Один из моих друзей работал в Афганистане старшим группы по линии безопасности.

Когда он оттуда вернулся, мы, естественно, о многом с ним говорили. У нас ведь тогда как было? Все, что связано с Афганистаном, — сплошное ура! Очень патриотично. И вот мы сидели, разговаривали. И я спросил, как он оценивает результаты своей работы в Афганистане. А дело в том, что при нанесении ракетно-бомбовых ударов, как теперь говорят, нужна была его подпись. То есть без его подписи решения о бомбардировке не принимались. Его ответ был для меня шокирующим. Он так внимательно посмотрел на меня и сказал: «Ты знаешь, я свои результаты оцениваю по количеству документов, которые я не подписал». Это, конечно, подействовало на меня как удар. После таких разговоров задумываешься, что-то переосмысливаешь.

Ведь это говорили люди, которых мы уважали, авторитеты в хорошем смысле слова. И вдруг их мнение шло вразрез с общепринятыми, устоявшимися шаблонами.

В разведке тогда позволяли себе мыслить иначе, говорить такое, что мало кто мог себе позволить.

ЛЮДМИЛА ПУТИНА:

Мы приехали в Дрезден в 1986 году. К тому времени я уже окончила университет.

Маше был год. Ждали второго ребенка. Катя родилась в Дрездене. Немецкий я знала на уровне школы. Не больше.

Меня перед поездкой специально никак не инструктировали. Прошла медкомиссию — и все. Наши ведь в ГДР работали вполне легально. Жили мы в доме германской госбезопасности — «Штази». Соседи знали, где мы работаем, а мы знали, где работают они. Но вот интересно. Мы приехали, когда в СССР уже началась перестройка. А они все еще серьезно верили в светлое будущее коммунизма.

— Чем конкретно вы занимались?

— Это была работа по линии политической разведки. Получение информации о политических деятелях, о планах потенциального противника.

— Правильно ли нам объяснили профессионалы, что вы занимались «разведкой с территории»?

— Довольно точно, хотя такая формулировка предполагала разведку с территории СССР. Мы работали с территории Восточной Германии. Нас интересовала любая информация по линии, как раньше говорили, главного противника, а главным противником считалось НАТО.

— Вы ездили в Западную Германию?

— Пока работал в ГДР, нет, ни разу.

— Так в чем же все-таки заключалась работа?

— Обыкновенная разведдеятельность: вербовка источников информации, получение информации, обработка ее и отправка в центр. Речь шла об информации о политических партиях, тенденциях внутри этих партий, о лидерах — и сегодняшних и возможных завтрашних, о продвижении людей на определенные посты в партиях и государственном аппарате. Важно было знать, кто, как и что делает, что творится в МИДе интересующей нас страны, как она выстраивает свою политику по разным вопросам в разных частях света. Или — какова будет позиция наших партнеров на переговорах по разоружению, например. Конечно, чтобы получить такую информацию, нужны источники. Поэтому параллельно шла работа по вербовке источников и добыче информации, а также по ее обработке и анализу. Вполне рутинная работа.