"Ген Человечности - 1" - читать интересную книгу автора (Маркьянов Александр В.)

Катастрофа, день шестнадцатый

Пригороды Альбукерка, штат Нью-Мексико 18 июня 2010 года

— Значит, прогоняем ход операции еще раз! Если есть вопросы — задавайте сейчас, там будет не до вопросов!

Шесть человек стояли перед нами в некоем подобии строя. Гражданские, видно сразу — но другого выбора у нас не было.

— Итак: выходим из расположения на четырех транспортных средствах: первым идет Хаммер, затем Исудзу, затем Форд, замыкает колонну РейнджРовер. Скорость движения — вне города не менее пятидесяти миль в час, если позволяет дорога и обстановка. Внутри города, в зоне боевых действий скорость устанавливаю я, вы ориентируетесь по головной машине. Дистанция между машинами — десять метров. Вопросы? Вопросов не было…

— Я нахожусь в головной машине, расчищаю путь, используя пулемет. Запомните хорошенько, наша цель — не истребить в городе всех плохих парней и зачистить от одержимых — наша цель просто прорваться без потерь к магазину, погрузить все имущество на машины и назад. Поэтому — если есть возможность уйти от столкновений — уходим. Патроны бережем. Распределение по машинам: я и мистер Штайнберг — стрелки головной машины, Ник сядет за руль. Энджи и Питер — стрелки машины замыкающей, Питер младший за рулем. Чтобы вас не путать, назовем тебя Пит младший, не обижайся…

Пит младший, один из подчиненных Курта Штайнберга, высокий, тощий как жердь, прыщавый юнец лет двадцати, прыснул сдавленным смехом.

— Отставить смех в строю! — пристрожил я — не до смеха. Смеяться будете, когда назад приедете, желательно в том же составе, в котором и уезжали. Идем далее. Два грузовика, на которых будем вывозить товар, идут в середине колонны. В каждом — один человек за рулем, один стрелок в кузове. Гарри и Мануэль стрелки, Ли и Джим — за рулем. Гарри, Мануэль — вам оружие дано, прежде всего, для самозащиты, на крайний случай. Если, например одержимый попытается в кузов запрыгнуть, чтобы вами полакомиться от бескормицы. Поэтому — стрелять стреляйте, но с осторожностью. Не дай бог выстрелите мне в машину — будете покупать новую! Снова смешки…

— Как только доедем — подгоняем грузовики вплотную ко входу и начинаем грузить. Вопросы?

— Так все-таки нам можно стрелять или нет? — невысокий, коренастый, в джинсовой одежде, похожий на индейца Мануэль нервно переминался, тиская в руках Рюгер Мини-14 полицейского образца, с магазином от М16. Казалось, ему не терпелось вступить в бой. Предстартовый мандраж…

— Если только увидите, что мы не справляемся, и моя задница или задница сержанта Штайнберга не перекрывает вам линию огня. Не рискуйте! В горячке боя подстрелите своего и сами не заметите. Вести автоматический огонь во время движения с грузовиков вообще запрещаю, если только цели не находятся выше вас, к примеру в окнах зданий. Ясно? …

— Тогда — по машинам!

Мари мы отправили к Энджи, в замыкающую машину, как мне показалось — самое безопасное место при обстреле. Приказали сидеть смирно, при обстреле — сразу на пол. Так задача у нее была — подавать Питу и Энджи магазины и набивать пустые, благо патроны в Рейндже были.

Сам я неспешно залез в Хаммер, открыл люк до отказа, выпихнул в люк пулемет, положил его на крышу. Большой короб с патронами умостил на сидении, так чтобы в движении прижимать его ногой к дверце. Еще не хватало, чтобы он полетел, к примеру на пол и подача ленты в пулемет прервалась. Немного подумав, прихватил короб тонкой проволокой к ручке пассажирской двери, чтобы наверняка. Следом достал свою Мк14, зацепил ремнем за деталь люка так, чтобы постоянно была под рукой. Понадобится — потащил за ремень и вытащил на крышу. Разгрузка с магазинами к ней была всегда при мне.

Закончив с приготовлениями, вылез на крышу, «угнездился» задницей на раскаленном солнцем металле (можно было что-нибудь подложить, но так велик шанс вылететь из машины на резком повороте). Рукой проверил, за что буду держаться при маневрах машины, пулемет повесил на ремень на плечо, прижал локтем приклад. Сошки разложил и установил на крышу, поцарапается краска, конечно — ну и черт с ней. Конечно, поставить бы сюда турель, но чего нет того нет. Сойдет и так, главное что пулемет есть, и патроны к нему не кончились.

Теперь надо было защитить нос от дорожной пыли и грязи. Оторвав подходящий кусок тряпки, я замотал им нос и рот. На глаза нацепил солнцезащитные очки. Мелочи — но ездить (чуть не сказал на броне, блин…) высунувшись в люк машины так намного удобнее. Прикиньте, например, если муха в глаз попадет на скорости тридцать — сорок миль в час. Не выбьет, конечно — но из строя выйти можно запросто. Да и дорожной пылью, летящей в рот и нос дышать — занятие не из приятных. Все эти нехитрые мероприятия по подготовке к поездке проверены иракскими дорогами.

Ганнери-сержант Курт Штайнберг, глядя на мои приготовления к дороге, понимающе хмыкнул, окончательно признавая меня за своего. Сам он замотал низ лица платком, как и я, на глаза надел не солнцезащитные, а тактические небьющиеся защитные очки, как у меня. Вставив в свою винтовку магазин, он лихо запрыгнул на крышу Хаммера, устроился рядом со мной, свесив ноги в открытый люк.

— Может тебе другую винтовку одолжить на пока едем?

— Какую?

— Есть у меня в загашнике. Модель А3 с прицелом ACOG. Трехкратный. Новая почти.

— Нет… — отрицательно качнул головой Штайнберг — я уже к армейскому механическому прицелу привык, стреляю быстрее и точнее чем с оптикой. Все равно в городе расстояния такие, что и механика пойдет. Да и с чужой винтовкой в такую дорогу… Нет уж.

Посчитав разговор исчерпанным, сержант шарахнул кулаком по крыше машины, давая водителю сигнал к отправлению…

Раскаленное полотно дороги неслось навстречу, ветер бил в лицо. Хаммер шел первым, поэтому воздух был относительно чистым, без примеси пыли, поднятой колесами впереди идущей машины. Ругая себя за непредусмотрительность — тактические прозрачные очки были бы сейчас в самый раз — я пытался через солнцезащитные рассматривать пейзаж по сторонам, выделяя возможную опасность…

— Ты где эту малолетку из гражданских подцепил? — проорал мне на ухо сержант Штайнберг, пытаясь перекричать рев двигателя Хаммера и вой ветра в ушах.

— На дороге! — ответил я ему — ее бандиты похитили! Мексиканцы!

— А теперь что с ней делать хочешь? А вот действительно — что с ней делать?

— Домой отвезу! В Техас! Дальше пусть сама…

Закончить фразу я не успел, Хаммер резко мотнуло в сторону. Ник объезжал стоящий прямо посереди дороги фургон. Правой рукой я судорожно хватанулся за край люка, чтобы не выпасть из машины при маневре.

Сам по себе город Альбукерк, столица штата Нью-Мексико невелик, всего триста с небольшим тысяч жителей. С одной стороны — горная гряда с трех остальных — прерия, плоская как стол. И бесконечная.

Через Альбукерк, разрезая город на две неравные половинки, протекает ленивая, всегда бурая от взвеси глины и песка в воде река Рио-Гранде, текущая в Мексику. Сам по себе город расположен на ровной как стол поверхности и занимает значительную, для города с такой численностью населения площадь. Все дело в том, что высотные дома можно встретить только в центре Альбукерка, да и то их немного. А небоскребов и вовсе нет. Большую часть города занимают коттеджи, расположенные на достаточно крупных участках земли. Земля в прериях стоит дешево, поэтому домовладельцы селились на приличном расстоянии друг от друга. В целом, город, почему-то напоминал разросшуюся деревню…

План наш был прост и дерзок. Существовало два пути, как пробиться к магазину Штайнберга. Первый — по окраинным улицам, где занимали позиции банды и отряды мародеров. Где конкретно они базировались, сколько их было, какое у них было вооружение и сколько автомобилей — этого мы не знали. Сунуться в обход без разведки — означало сунуться «на авось» и под пули. Второй — рискнуть и пробиваться через кишащий одержимыми центр города. Мы выбрали путь номер два — по меньшей мере, у одержимых нет автоматов Калашникова. А у нас есть пулемет, которым можно наделать дел. Вторым доводом за путь через центр было то, что одержимые в своих повадках напоминали стаю гиен. Если в нормальном состоянии они не трогали сородичей — то во время боя подранков они разрывали и съедали. И я надеялся, что как только на улице будет валяться десяток — другой убитых и раненых одержимых — они переключатся с огрызающейся свинцом и сталью на более легкую добычу — своих подраненных сородичей. Да и бандиты — в центр они, судя по всему, не совались, опасаясь быть разорванными толпой одержимых. Их добыча была куда более легкой — бегущие из города люди на дорогах, отдельно стоящие ранчо с ранчерос и тому подобное…

— Внимание! На десять часов! — проорал сержант.

Если в самой прерии деревьев не было, то по течению реки в черте города они росли в изрядном количестве. Дорогу, по которой мы ехали, от самой реки отделяла достаточно пышная растительность, через которую с трудом просматривалась даже сама река, не говоря уж о ее противоположном береге. Растительность резко обрывалась перед самым мостом, когда до въезда на него осталось метров десять. Хаммер начал притормаживать перед въездом мост — и в это время сержант закричал, предупреждая меня об опасности…

Река была неширокой сама по себе, метров тридцать в ширину, и неглубокой. В этом месте реку пересекал примитивный бетонный мост длиной метров сто, с дорогой, на который было по две полосы в обе стороны. Глянув вправо, я с ужасом увидел, что мост забит стоящими в беспорядке разбитыми и сгоревшими остовами автомобилей, а на противоположной стороне моста, у самого съезда дежурит старый красный лифтованный пикап, в кузове которого виднелись вооруженные люди. Приехали. Твою мать…

— Ходу! Ходу! — для подкрепления приказа я со всей силы саданул носком ботинка по спинке водительского сидения — на мост!

Останавливаться нельзя. Остановка — это смерть, становишься неподвижной мишенью, как в дрянном тире. Остановка — смерть…

Бандиты нас тоже не ожидали, по крайней мере, когда Хаммер вынырнул из-за деревьев, никто в нас не целился, никто не было готов стрелять. А значит — шанс был.

Хаммер не снижая скорости проехал оставшиеся десять метров до моста, за это время я успел извернувшись всем телом, развернуть пулемет в сторону бандитов и положить его стволом на край люка. Сам я ушел в люк по плечи и прижал к плечу приклад, готовясь к стрельбе. Смысла выставлять прицел на дальность не было — дальность у меня стояла минимальная, сейчас между мной и бандитами было метров сто, не больше. Бандиты же — кто присел в кузове машины, кто положил свой автомат на крышу кабины пикапа для устойчивости, готовясь стрелять, один даже выскочил из кузова машины. Теперь — кому как повезет. Как карты лягут в раскладе. Когда Хаммер начал заворачивать на мост, машина с бандитами огрызнулась огнем — и в этот же момент открыл огонь я. Только бы не заклинило ленту. Только бы не заклинило ленту!

Красный силуэт машины мелькнул перед мушкой прицела подобно красному плащу матадора перед взором разъяренного корридой быка — и я сразу же нажал на спусковой крючок пулемета, отсекая короткую очередь. Пулемет толкнулся в плечо, громом ударила короткая очередь, ствол повело вверх, со звоном полетели гильзы. Стреляли или нет бандиты я не видел, все мои мысли были только на то, чтобы удерживать мушку и целик пулемета в правильном положении на цели, цель же виделась расплывчатым красным пятном впереди.[59] Наша машина все еще поворачивалась, заезжая на мост, красное пятно уезжало вправо — и я отсекал одну за другой короткие очереди, ведя ствол вслед за целью. Над ухом сухо затрещала М16, откуда-то сзади ударил еще один автомат — но я не отвлекался на это, для меня самым главным, жизненно важным на этот момент было удерживать мушку и целик на красном пятне и одну за другой отсекать короткие очереди. Очередь — довернуть ствол — новая очередь — снова довернуть ствол — и снова нажать на спуск на секунду. И все!

Качнувшись, Хаммер остановился — и в этот момент, после очередной очереди красное пятно вдруг взорвалось, превращаясь в красно-желтое зарево. Через секунду по ушам ударил резкий хлопок, с той стороны моста ощутимо пахнуло жаром…

Оторвавшись от пулемета, я потряс головой, словно зажаленная слепнями лошадь, приходя в себя. Наш Хаммер стоял у самой баррикады на мосту. С той стороны реки жаркий воздух приносил с собой запахи горящей резины, раскаленного металла и отвратительный дух жарящегося мяса… Пикап бандитов весело полыхал ярко-рыжими, с черными прогалами языками пламени, огонь с той стороны уже никто не вел.

— Ну, ты зверь… — ганнери-сержант Штайнберг смотрел на меня со странным выражением лица — у вас в пехоте похоже полные отморозки служат. В тебя шмаляют со ста метров из калашей — а ты и в ус не дуешь, знай короткими шьешь. Псих…

— После Ирака это так, сад детский, б… — сказал я, пытаясь прийти в себя от наплыва адреналина в кровь — детский сад. В Ираке, б… еще и не такое было.

Внезапно я ощутил, что по левой стороне шеи что-то течет. Лапнул рукой, поднес красные пальцы к глазам.

— Твою мать!

— Дай-ка! — Штайнберг на мгновение приблизил в лицо к моей шее и сразу же выпрямился — и везучий сукин сын. Пуля по шее чиркнула, кожу только содрала, на несколько миллиметров левее — и привет. Тебя, похоже и пули боятся…

— Хорош стебаться… — я достал из кармана своего рода «аптечку стрелка», достал из нее необходимое, положил на крышу машины перед собой.

— Помоги…

Наклонив голову, я нащупал кровоточащую полосу на шее, выдавил антибактерицидный гель на рану. Боль полоснула по шее подобно лезвию ножа, перед глазами на мгновение потемнело.

— Руку убери! — Штайнберг оттолкнул мою руку с тюбиком геля, положил на рану тампон и сверху наклеил широкий кусок специальной ленты для ремонта труб. Эта водонепроницаемая лента была в аптечке каждого второго стрелка… Клейкая сторона ленты вцепилась в кожу, боль ушла в глухую оборону, превратившись в тупую, но непрекращающуюся, ежесекундно напоминающую о себе. Ничего страшного, и не такое переживали… Штайнберг наклонился к люку.

— Давай назад!

Взрыкнув мотором, Хаммер на самой малой пополз назад, следом попятился уже въехавший на мост Исудзу.

— Что думаешь по баррикаде?

— А что тут думать? Сейчас первым пустим Форд, там дизельный двигатель стоит, почти тракторный. На пониженной — зверь! Он эту всю беду с места и сдвинет. Если надо — Ли на своем японце подтолкнет. Так и проедем.

— А Ли — он кто?

— Ли то? А черт его знает… Японец, вроде… Недавно приехал, тут маленький бизнес держал. Люди его не особо любили, тут место только белым и латиноамериканцам. А в последнее время — так в основном латиноамериканцам. Граница толком не охраняется ни хрена, вот они и идут — толпами. Одного выцепили — десять прошло. А того, кого выцепили — обратно, до следующей попытки. Здесь пока гражданства нет — готовы на любую работу. А вот только грин-кард[60] появится — так сразу суки на велфер[61] уходят, работать не хотят ни хрена. Строят себе какие-то хибары, а кто работает — так в кредит дом сразу покупает, всю свою семью сюда тащит. Селятся отдельно, кварталами, там грязь, срач, посреди дня по улицам шастают, гадят где попало. Даже мусор мимо урны бросают, специально. А работать — какое там… Сам столько раз сталкивался — на день два за наличку пожалуйста, чтобы велфер не терять, а вот на постоянку — хрен. Это же каждый день работать надо, а зачем, если велфер есть? Лучше сидеть в своей хибаре, в потолок плевать, да трахать свою Марию, голодранцев с ней плодить.

— Ну, с другой стороны, у вас тут с бабами проблем нет… — отвлеченным голосом заметил я, наблюдая, как тупорылый капотный Форд вползает на мост.

— Так с бабами нигде проблем нет! — хохотнул Штайнберг — хотя эти латиноамериканки… Девять из десяти — страх божий, десятая королева… По крайней мере, в суд за харассмент[62] не побегут подавать. А так — по мне лучше такой как Ли, пусть узкоглазый, зато старательный и трудолюбивый. Чем орда нахлебников, мать их…

— Оно так… — ответил я, внимательно следя за противоположным берегом. Чем дольше мы здесь стоим — тем больше шанс, что появятся дружки тех козлов в красном пикапе.

— И ты смотри! — Штайнберга видимо задело за живое — как только что случилось, так эти мрази взяли стволы и начали грабить. Стволы, суки они заранее припасли, причем все нелегальные. И самое главное — похоже, среди них ни один не взбесился! Вот б. дская жизнь! Живучие как тараканы, чтоб их черт побрал.

Среди мексиканцев, живущих в бедных кварталах, похоже, ни один не взбесился. Почему? Это что — расовое оружие? Быть того не может! Среди взбесившихся я видел и белых и негров. Тогда что?

Белый капотный Форд тем временем, въехал на мост, уперся своим стальным бампером в преграду. Сидевший за рулем Форда Джим включил пониженную передачу, осторожно нажал на газ. Выбросив из выхлопной трубы струю сизого дыма, Форд медленно, сантиметр за сантиметром двинулся вперед. Послышался треск и скрежет, какой издает металл, трущийся о бетон.

— А Мануэль? Он ведь с вами.

— Мануэль… Мануэль исключение, у него мать мексиканка, отец американец. Среди латиносов его недолюбливают, да и сам по себе он человек трудолюбивый. Так автомастерская у него была на паях с одним тут… Трудился день и ночь, дом себе не купил, а построил сам, своими руками. Так что люди разные бывают …

— Это точно…

Форд тем временем поднапрягся, солидно фыркнул мотором — и сдвинул лежащие в беспорядке на дороге остовы машин. Один из них, вылетев за ограждение моста, с гулким всплеском погрузился в коричневую воду Рио-Гранде.

— Давай вперед потихоньку! — сержант отдал команду нашему водителю и тут же выпрямившись, заорал, чтобы услышали те, кто сидел в Исудзу — у пикапа стоп! Трофеи, какие будут — в кузов!

Оно верно. Ни оружие, ни патроны лишними не бывают. Так было всегда, а сейчас — и подавно…

Хаммер медленно полз вперед, я настороженно смотрел вперед, ожидая в любой момент появления новых бандитов. Но впереди было тихо, даже одержимых не было. Может бандиты услышали пулемет и решили не связываться? Вряд ли… Скорее уж засаду готовят…

Пикап уже отгорел, отпылал свое и сейчас язычки огня нехотя долизывали то, что оставалось в салоне, кузов уже не горел. В кузове пикапа тлели, мерзко воняя, две бесформенные груды, назвать их человеческими трупами по внешнему виду было невозможно. Обгоревшая до черноты сталь пахла сгоревшей краской, жар и вонь волнами накатывались на меня, отвлекая от наблюдения за обстановкой впереди. Один из бандитов лежал на земле в виде куска мяса, до этого по нему всеми четырьмя колесами по нему проехался Форд, расплющив его в нескольких местах в кошмарную красно-бело-черную лепешку. Краем глаза я заметил лежащий на асфальте рядом с пикапом автомат Калашникова, румынский с дополнительной передней рукояткой и проволочным складным прикладом. На вид он совсем не пострадал…

— О! — Штайнберг тоже заметил, хотя сидел с другой стороны Хаммера — хоть один да наш. Лишним не будет. Через десять метров стоп!

Ник видимо пытался объехать лежащий на проезжей части труп, но сделать это было невозможно, не повредив свою машину. Левая сторона Хаммера, на которой сидел я, чуть заметно поднялась и сразу опустилась. На пределе слышимости я услышал под колесами отвратительный мокрый хруст… Выругавшись про себя последними словами, я попытался сосредоточиться на том, что впереди…

— Стой! — Штайнберг хлопнул кулаком по крыше Хаммера, тот сразу встал как вкопанный.

Исузду остановился следом за нами, Гарри спрыгнул из кузова Исудзу (у него у единственного из нас из оружия был дробовик, хотя приличный — полуавтоматический Benelli M2), сделал несколько шагов к автомату, оглядываясь по сторонам — и тут увидел раздавленного колесами бандита, буквально в нескольких шагах от себя, из высокого кузова его видно не было. В следующий момент он упал на колени там, где стоял, с ревом изрыгая на окровавленный и обгоревший асфальт свой завтрак…

— Господи… — Штайнберг скривился, добавил еще несколько нехороших слов — ты один по фронту ситуацию удержишь?

— Удержу. Давай… — сказал я, тоже стараясь не смотреть на то, что лежало на асфальте.

Ганнери-сержант Штайнберг одним движением выпрыгнул из Хаммера, подошел к Гарри, за шиворот поднял его с земли, что-то сказал. Гарри помотал головой, лицо у него было серым, он с трудом удерживал равновесие. Судя по его белой рубашке, теперь уже основательно загаженной, раньше Гарри работал клерком в какой-нибудь конторе с восьми до пяти, был самым обыкновенным офисным хомячком — и то, что лежало в нескольких шагах от него на асфальте потрясло его до глубины души… Вот такие вот пироги. С мясом, мать их…

Пошатываясь, Гарри пошел обратно к машине, под пристальным взглядом сержанта Штайнберга взобрался в кузов, едва не упав. Сам же сержант, проводив мрачным взглядом своего подчиненного подцепил сначала один автомат, потом, осмотревшись нашел еще один, укороченный Калашников, кажется польский. Подобрав оба этих автомата, забросил в кузов Исузду, где держась обеими руками за борт кузова еле стоял Гарри. Даже ружье у него было не в руках, а валялось на полу кузова. Судя по выражению его лица — одного бойца мы уже потеряли как минимум на день. Гражданские…