"Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба" - читать интересную книгу автора (Верещагин Олег Николаевич)

ГЛАВА 1.

Велосипедная шина взорвалась, когда Олег спускался, отпустив тормоза, с крутого, высушенного жарой до гладкости бетонки, склона между двух рощиц - берёзовой и ольховой.

Она не лопнула, а именно взорвалась. Велосипед подбросило - сле-дующее, что мальчишка помнил, было голубое-голубое, очень чистое небо. Он лежал на траве в обочине, чудом избежав встречи с берёзовым стволом, и в это небо таращился. Велосипед, задрав скособоченное пе-реднее колесо, мирно лежал рядом.

Колесо всё ещё крутилось.

Не спеша вставать, Олег спокойно подумал, что вот так разби-ваются насмерть. Ничего не успев понять. Окажись по бокам не трав-ка, а ограждение или твёрдая дорожка - и адью. Сливайте мозги в та-зик.

Потом у него заболел левый локоть. Потом, немного позже - яз-ык. Это когда он увидел разлетевшуюся в лохмотья камеру и лопнув-шие лямки прикреплённого на багажнике рюкзака.

- Гадость швейцарская, - с чувством сказал он и пнул велик. - Рама карбон.

Помощи ждать было неоткуда. От станции он отмахал киломе-тров десять. Впереди тропинка петляла через луг и пряталась в сине-ющем за лугом лесу - километра три. Ни единой души на этом прост-ранстве могучей Родины не было.

Обвинять тоже было некого. Разве что велосипед.

Оценив все эти обстоятельства, Олег занялся транспортом. Ему хватило полуминуты, чтобы понять - восстановлению камера не подлежит. Это значило, что нужно разбортировать велик, менять и накачивать камеру, снова ставить колесо…

На жаре, приближающейся к +30 уже в девять утра.

"Это в наказание, - уныло подумал Олег. - Надо было не выпендри-ваться, а ехать той же дорогой, что и нормальные люди. Получилось бы дольше, но быстрее. Если так можно сказать."

Он ещё раз огляделся, стащил майку с эмблемой клуба "Барсело-на" и занялся ремонтом…

…За свои тринадцать лет Олег ни разу не был в деревне. Был в Анталии, на Мальте, в Германии и на Лазурном Берегу. Четыре года подряд, с тех пор, как у отца и мамы наладились дела с работой. Почти одновременно - отец, хороший инженер, перешёл на работу в частную фирму, а мама, учитель английского, прошла какие-то курсы и устрои-лась в совместное англо-русское экспортное предприятие. Появились деньги, которых раньше не хватало, евроремонт в квартире провели, вместо "жигулей"-восьмёрки в новый гараж встали бок о бок две один-надцатых модели: мамы и отца.

Времени - вот чего не стало. Его нехватка и была причиной то-го, что Олег возился сейчас с велосипедом на пустынном деревенском просёлке вдали от цивилизации.

Он уже смутно помнил, что раньше было как-то по-другому. Вече-рами он и родители оказывались вместе - было так весело… Ему было всего семь, когда родители с институтскими друзьями отца взяли его в поход - долго собирались и собрались наконец. Подробностей Олег не помнил. Осталось только твёрдое ощущение, что было здорово - а еще воспоминание о том, как много смеялись отец и мама.

Когда отец натыкался в шкафу на туристские принадлежности, он всё время морщился, словно болел зуб. И вот уже пятый год перед каждым летом обещал, что "созвонюсь со своими - и махнём, надоели эти курорты!"

А потом Олег ехал с мамой в Анталию. Или в Германию. Без от-ца. В остальное время он и маму почти не видел. Они зарабатывали деньги. Большие деньги, и это было здорово. На эти деньги ему купили велосипед. И комп. И кучу игр к нему. И свой телик. И много барахла.

И ещё на эти деньги он ездил на Мальту. Или на Лазурный берег. Вдвоём с мамой, которой и туда постоянно звонили по надоедливому сотовому.

Олег ненавидел этот сотовый. Если бы он был помладше, то не-пременно разбил бы его. Но ему было тринадцать, и он понимал, что не в телефоне дело.

В этом году, в мае, отец радостно и уверенно сказал: "Ну всё, бра-тцы! Идём летом!" Олег обрадовался, и мама обрадовалась. Он так уве-ренно это сказал, что Олег поверил. Поверил.

А в конце мая отец смущённо пожимал плечами: "Съездите пока куда-нибудь… А в июле посмотрим. Так получилось." Олег упрямо ска-зал: "Ты обещал." Мама накричала на него - отец вмешался, она накри-чала и на отца тоже. В последние годы она вообще стала раздражите-льной, у неё часто болела голова, и она зло, непохоже на себя, ругала начальство предприятия, которое обязывало на работе говорить то-лько по-английски, работавших там англичан - невероятно высокомер-ных, относившихся к русским сотрудникам, как к людям второго сор-та… Но даже больше высокомерия её раздражали… улыбки. "Наденут её с утра, - презрительно говорила она об этих улыбках, - и ходят весь день. Так и хочется им объяснить, что у нас в России постоянно открытый рот - признак или дебилизма, или насморка."

Успокоившись, мама сказала: "Июнь побудешь в Воронеже, а в ию-ле поедем с тобой в Израиль." Отец с наигранной бодростью добавил: "А в августе всё-таки…" Олег его даже не дослушал - посмотрел в ок-но, за которым вовсю зеленел май и стеклянным голосом ответил: "А обрезание себе не сделать? Не поеду ни в какой Израиль." Потом ушёл в свою комнату и заперся. Считается, что мальчишкам плакать нель-зя, но он немного поплакал - уж очень было обидно. Лето в городе - ни-чего хуже себе и представить нельзя, особенно если оно выдастся жарким. Да ещё и в одиночестве - единственный настоящий друг Олега, Юрка, уехал в апреле с родителями в Австралию. Навсегда уехал, пра-вда, сам очень не хотел. Но что в таких случаях решают тринадцати-летние мальчишки?

Мама пришла к нему в комнату вечером - постучалась, Олег нехо-тя отпер и сел в кресло, приготовив наушники "сидюка" - в знак того, что немедленно прервёт любой контакт, если его вздумают уговари-вать. Но мама не уговаривала - она села рядом, долго молчала, а потом спокойно спросила: "Ты правда не хочешь ехать за границу?" "Да," - бур-кнул Олег. "С походом ничего не получится," - так же спокойно сказала мама. "Знаю, не дурак," - ответил Олег."Будешь всё лето сидеть в Во-ронеже?" - поинтересовалась мама. "Буду," - упрямо заявил Олег. "Глу-по," - заметила мама, но не так, что вроде Олега назвала дураком, а задумчиво, словно отвечая каким-то своим мыслям. Олег на неё поко-сился - сейчас она была немного похожа на прежнюю его маму, весёлую и находчивую, на которой держалась семья. Олег даже выключил "си-дюк" - в наушниках Маршал как раз заявлял, что "только чёрный ворон знает ответ, а мы - нет!" (Олега, кстати, часто удивляло, до чего ин-тересно, бывает, совпадают песни и происходящее в жизни, если не глядя включить кассету - почти колдовство!) "Ладно," - спокойно, как будто что-то решив, объявила мама, поднялась и вышла из комнаты Олега.

Следующий день был пятница, короткий у мамы - она вернулась с работы, переоделась и немедленно уехала. Отец отмалчивался, и выходные Олег провёл в недоумении, к середине воскресенья переше-дшем в беспокойство. Но мама вернулась вечером.

Правда, она так ничего и не объяснила Олегу, поэтому причины её неожиданного отъезда понятней не стали. Но вечером, ложась спать, Олег невольно подслушал, как разговаривали за стенкой мама и отец - довольно громок. "Ты бы видел, что там! - сердито и в то же время растерянно говорила мама. - Всё заброшено, развалено, людей - и тех почти не осталось, школа закрыта!" "Такое сейчас не редкость," - отвечал отец. А мама, вздохнув, продолжала: "Почему-то я уверена: будь живы тётя Вера и Валюшка - такого не случилось бы… Знаешь, Дима, так неприятно было это увидеть, как обидно… Я же помню там всё совсем не таким!"

И Олег понял - мама ездила к себе на родину. В Марфинку, где ро-дилась и прожила до двенадцати лет, где её мама- бабушка Олега - ра-ботала учителем и где до сих пор жили какие-то родственники. Потом Семёновы переехали в Воронеж, где мама в школе познакомилась с от-цом. Это было давно, в шестидесятых годах. Потом у них родился сын - Олег, но не тот Олег, который он, а другой. Старшего брата младший Олег никогда не видел. Живым. Ему было тринадцать - столько же, ско-лько сейчас самому Олегу - когда он на велосипеде ехал по мосту че-рез Воронежское море - и сумасшедшая легковушка сбросила его в во-ду… Олег появился уже после этого, хотя врачи и говорили, что маме не стоит рожать второй раз - что-то там в организме. Иногда мама с горечью говорила, что у них всё не слава богу, потому что уехали с родины. Отец морщился: "Ну и что бы ты стала сейчас там делать?

Мы с тобой уже не молодые - в огороде возиться!" Олега это удивляло - он знал, что его родители старше родителей большинства одноклас-сников, но "немолодыми" они не выглядели: мама - красивая, стройная, отец - сильный, подтянутый…

А Валюшка и тётя Вера - это лучшая подружка мамы и её мать, директор Марфинской школы. Они тоже погибли - и очень похоже, от чего, может быть, маме всё и казалось зловещим. Через год с неболь-шим после отъезда Семёновых тётя Вера с дочкой ехали в райцентр на мотоцикле (чуть ли не единственном на всё село - тётя Вера при-везла здоровенный немецкий "Цундап" с войны, где воевала в спецназе ГРУ - Главного Разведывательного Управления!), и "студебеккер", во-звращавшийся из района порожняком, сбросил мотоцикл под откос уда-ром своего передка - на полной скорости. Водитель был в стельку пьян и даже, кажется, не понимал, что сделал…

Мама рассказывала об этом. Она раньше вообще любила расска-зывать про своё детство - а Олег любил эти рассказы слушать, удив-ляясь тому, какой странной и непохожей на нынешнюю была тогда жизнь. Но рассказ об этой аварии всегда заставлял его внутренне сжи-маться. Мама рассказывала, что тётя Вера часто брала с собой ката-ться и её - особенно если ехала в райцентр, тогда это было событи-ем, как сейчас поездка за границу. И,если бы Семёновы жили в селе, ес-ли бы мама опять поехала со своей подружкой - у него, Олега, сейчас не было бы мамы. Так он думал сначала, а потом до него дошло, что это ерунда. Не мамы, а его, Олега, не было бы! Эта мысль оказалась настолько жуткой, что Олег и сейчас помнил, как тогда, несколько лет назад, отчаянно мотал головой, словно вытряхивая страшную мысль из мозга, а потом принялся громко напевать…

Это он вспомнил, слушая голоса за стеной. Потом мама сказа-ла ещё: "И получается, что там он будет совершенно один." Отец спокойно возразил: "Тут он тоже будет один, Юрка-то его уехал. Я, если честно, себя виноватым чувствую - обещал парню… Пусть хоть так, если у него на заграницы аллергия." "Нет, но вот ведь свинёнок! - негодующе объявила мама. - Израиль ему уже не то! Совсем заелся!" Отец вздохнул: "Я бы на его месте тоже послал все эти пляжи и па-льмы к чёртовой мххх… короче, далеко. Надоедают они мгновенно, как будто тебя одними пирожными кормят. А наша средняя полоса…" "Это картошка с мясо, - насмешливо сказала мама. - Молчал бы уж, "наша"! Только в турпоходы из города и выбирался, ах природа ах погода! А что такое воды натаскать для бани, ты знаешь? Или печь растопить?" "Ну так дай и ему это узнать," - предложил отец.

Они ещё говорили, но тише. А Олег, лёжа в кровати, смотрел на звёздное небо за окном и пытался понять, что такое придумала его родительница - пытался, пока не уснул.

Утром вопреки его ожиданиям мама ничего не сказал, и Олег от-правился в школу недоумевающий и немного растерянный. Был после-дний понедельник и вообще последний учебный день в году, вернулся мальчишка рано и до самого вечера не мог ни за что приняться тол-ком - не смотрелось, не читалось, не игралось на компьютере и не слушалось музыку… Когда появилась мама - она приехала раньше отца - и Олег принимал у неё в прихожей сумочку, она неожиданно спросила:

- Неужели ты всё лето собираешься просидеть в Воронеже?

- Я этого не хочу, - осторожно начал Олег и добавил: - Но ни в какую

заграницу не хочу ещё больше!

- В Израиле очень интересно, - нейтральным тоном заметила мама,

снимая туфли.

- Там террористы, - буркнул Олег. - И вообще. Не хочу.

- Тогда тебя придётся отправить в ссылку, - совершенно серьёзно

сказала мама. - В добровольную. Поедешь на Марфинский кордон, к де-ду Антипу.

- Куда? К кому? - растерялся Олег.

Мама со вздохом пояснила, что кордон - это такое место в ле-су, где живёт лесник. Лесник - и есть дед Антип, который на самом деле Олегу не дед, а сколько-то-там-юродный прадед и родился то ли в 1900, то ли в 1901 году. Тут Олег возмутился эгоистично:

- Это по правде ссылка! Мне его что, с ложечки кормить там?!

- Этого тебе делать не придётся. Обещаю, - странным голосом со-

общила мама. - Выбирай: или Воронеж на всё лето, или Израиль в июле со мной, или кордон на срок не меньше месяца.

Олег уловил, что мама хочется, чтобы он поехал на кордон. Да ему и самому этого хотелось, если честно. "Место в лесу" - это звучало заманчиво. Пожалуй, могло оказаться немногим хуже похода… Конечно, хотелось бы втроём. Но если нельзя - лучше быть одному, чем торчать летом в пустой квартире и видеть не похожих на себя родителей. Портил картину только этот дед Антип, которого Олег не видел и видеть не стремился - по собственному опыту он хорошо знал, что люди старше 60 лет считают всех подростков наркомана-ми, бандитами и социально опасными личностями. Но, может, он не такой уж занудный?

…2 июня на вокзале мама отобрала у Олега недавно подаренный мобильник и напутствовала ласковыми словами:

- Раньше чем через месяц можешь сигналов не подавать. Приедешь

- попросил Кн… деда дать радиограмму на почтамт Фирсанова.