"Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба" - читать интересную книгу автора (Верещагин Олег Николаевич)
ГЛАВА 18.
- Олег… Оле-ег…
Ничего не понимая, Олег вскинулся в постели. Серый полусвет раннего утра лежал на полу размытыми квадратами. Сонно жужжала одинокая муха. Плотно забинтованную ногу слегка подёргивало. Над
85.
ним наклонялся сын хозяев, Ромка - волосы дыбом со сна, в одних тру-сах.
- Чё? - вырвалось у Олега. - Чё тк?
- Половина четвёртого, - шепнул Ромка. - Тише говори.
- Я же просил в три!.. - бешено прошипел Олег, садясь.
- Батя с мамой решили тебя не будить, чтоб отдохнул как следу-
ет… Мама сказала: "Какие там у него важные дела, успеет." А я буди-льник под подушку сунул.
- Ну спасибо… - Олег сидя одевался. - Спасибо, ты даже сам не въе-
зжаешь, какое дело сделал!
- Да ладно… - улыбнулся Ромка. - Я же вижу, что правда дело… Это
только взрослые думают, что у нас важных дел не бывает.
- Ты сегодня минимум две жизни спас, - Олег, кривясь, натягивал кед
на пораненную ногу. - Так. Пойду.
- Я калитку открою, - вызвался Ромка. - А как же ты поедешь-то?
- Как-нибудь, - вздохнул Олег. - Пошли, только тихо.
Снаружи был прохладный туман. Ромка, поёживаясь, осторожно приподнял щеколду, пояснил:
- Сколько раз я на ней попадался - лязгает, зараза… Ну, будь.
- Будь, - Олег протянул руку. - Предкам привет… ой, родителям. И
спасибо. Я не в обиде.
- Интересная у тебя жизнь, - сказал вслед Ромка.
- В меру, - ответил Олег, седлая велосипед.
…Оказалось, что ехать на велике он вполне может - главное бы-ло не нажимать полной ступнёй, стараться жать пальцами. Но нес-колько раз получалось попасть всей ногой - в глазах темнело.
Выбраться за город Олег не успел - и слава богу. Возле него за-тормозил "студебеккер" - и знакомый голос поинтересовался:
Это был дядя Федя - совершенно такой же, как вчера. За этот отрезок времени столько всего произошло, что Олег перестал удив-ляться совпадениям - просто влез на подножку, забросил велик в кузов и с облегчением плюхнулся на кожаную подушку.
Без бревна Федя гнал куда быстрее и снова насвистывал, по-пре-жнему не задавая вопросов. Пролетали за окнами кабины уже знакомые места - в Олеге всё пело: "Успеем, успеем! Классно всё получается, крутейше - сколько же на свете хороших людей!"
Именно после этого приятного умозаключения под машину попал гусь.
Олег даже не понял, как это произошло. Просто дядя Федя, вык-рикнув неожиданно совершенно без заикания короткое русское слово татарского происхождения, вывернул на обочину, над дорогой с кага-каньем пронёсся серый ураган, хлопающий крыльями, а из него, несмо-тря на ранний час, возникла хозяйка - бодрая бабуля лет за семьдесят, вооружённая клюкой, каковой она и атаковала "студебеккер" при мора-льной поддержке невесть откуда высыпавших пяти или шести своих ровесниц.
- Проходу от йих не стало вчистую, грохочуть, воняють…
86.
- Заявить на его надыть! Заявить, и никаких…
- Лучшого гусака!.. - с интонациями "ой да и на кого ж ты меня по-
кинул, сокол ды ты мой разнешшасный-та!" рыдала пострадавшая.
- А им чо?! Им чо?! Зальют зенки-то с утра свои бесстыжии и
гонють, и…
- Фамилию! Фамилию пиши!
- Гусак-то весь такой ладный был!..
Дядя Федя покинул кабину с достоинством христианского мис-сионера, идущего на проповедь среди туземцев-людоедов. Не обращая внимания на грозно взлетевшую над его кепкой палку, водитель разд-винул бабулек, не решившихся всё-таки оказать ему физическое соп-ротивление и нырнул под грузовик. Бабки обрадованно и грозно загуде-ли, решив, что погубитель национального пернатого героя - до таких масштабов распахнул в их выкриках крылья гусак - спасается бегст-вом. Но дядя Федя появился почти тут же, держа в правой руке на ве-су (не без усилия - гусак был здоровенный, что правда, то правда) труп пострадавшего. Обведя суровым взглядом небольшую толпу, он стро-го спросил:
вещдок… Х-хозяйка, с-садись, п-поедем разбираться. М-мне з-за ка-ка-рдан платить, что ли?!
Последняя бабка исчезла с дороги примерно через три секунды. Деревушка, через которую проезжал "студебеккер", приобрела вид эва-куированной.
- В-вот т-так, - довольно сообщил дядя Федя, лихо запрыгивая в
кабину.
Следующую реплику он произнёс, высаживая Олега у марфинско-го поворота:
- С-слышь, т-турист. Бу-будешь ещё в на-наших кра-краях - по-по-
подсажу. Бы-бывай.
- Спасибо большое! - крикнул Олег ему вслед. Водила молча махнул
рукой из окна.
Олег остался стоять на дороге. В его распоряжении было ещё больше трёх часов, чтобы добраться до Марфинки и объясниться с Верой Борисовной. Единственное, что у Олега не складывалось - как же ему отвертеться от дачи показаний? И вообще - как быть, если на суде не на кого будет сослаться, кроме него? Но это он решил оста-вить на потом. Пока главное - спасти людей. А за три часа семь кило-метров можно проехать несколько раз туда и обратно - как не фик де-лать!
Нога побаливала. Совершенно ощутимо и очень неприятно, но не настолько, чтобы из-за этого выпадать в осадок. Да, с Князем ещё разговор будет. Ну да там и врать не придётся.
Он успел проехать километра два. Совсем рассвело, вставало солнце - и, обернувшись, чтобы посмотреть на рассвет, Олег увидел
87.
догоняющий его грузовик. Тот как раз сворачивал с государственной дороги - его не было слышно, но виднелся он необычайно отчётливо, как очень тщательно выполненная моделька.
"Ещё и подбросят," - удовлетворённо подумал Олег. А когда вновь повернулся по курсу движения - то потерял равновесие и тяжело встал на больную ногу.
Он остановился на пригорке посреди полей, разделённых загра-дительными лесополосами, недавно появившимися как раз в этом вре-мени. И вот из-за последней из них, километрах в четырёх отсюда (да-льше уже начинались огороды Марфинки)выскользнула какая-то бука-шка. Он мчалась по просёлку, почти не поднимая прибитую росой пыль.
Мотоцикл. С люлькой на этот раз. Чтобы девчонке не трястись на заднем неудобном сиденье.
Но как же так?! В газете написано!.. Не может быть!!!
Холодея, Олег понял - может. Скорее всего, Старик Время (как у Льюиса Кэррола - не пытайся провести время, девочка!!!) не простил даже минимального вмешательства - где-то что-то соскользнуло, провернулось, перелицевалось - Кривощаповы выехали раньше. А Мор-жик, как-то узнав об этом, поднял несчастную "подставу" - Бурова - и послал своего убийцу.
Полчаса. Родители Ромки украли у него полчаса! Сейчас Олег не-навидел их.
Он истошно закричал, хотя его не могли услышать ни враги, ни друзья. И нажал на педали, бросаясь вниз с холма, как бросались его ещё совсем недавние предки в штыковую атаку.
Свистел в ушах ветер. Неслись мимо ещё совсем зелёные поля. Мотоцикл дальше, чем грузовик. Но тётя Вера гоняет быстро. И шве-йцарский велик не подводит, прёт, как БМП по бездорожью.
Олег оглянулся - не выдержал. Успел заметить, что "студебек-кер" влез на холм, с которого смотрел Олег - тут нет откосов, он не будет подстерегать, просто пойдёт на скорости, а тётя Вера, ниче-го не подозревая, прижмётся к обочине, чтобы пропустить тяжёлую машину, их не сбросит, их ударит по полной! - и…
Олег упал так, что вышибло дыхание. Он и вправду развил слиш-ком большую скорость по раскатанной грунтовке - и она отомстила. Камень - не очень большой - попал под колесо, мальчишка дёрнул рулём и кубарем полетел в рожь.
Из носа хлестала кровь, заливала ковбойку. Глотая эту кровь, Олег выбрался на дорогу. Ногу резало и жгло. Мотоцикл Кривощаповых вылетел из-за поворота, из-за зелёной стены ржи.
- Стой! Стой! - закричал Олег, понимая, что его не слышат. И обер-
нулся снова.
"Студебеккер" надвигался, закрыв собой вставшее солнце. И Олег понял, что, если он сейчас побежит навстречу мотоциклу - а тот не притормаживал, Валентина закрылась от встречного ветра полос-тью люльки, а Вера Борисовна, наверное, даже не понимала, что там машет руками кто-то - если он побежит, то грузовик просто сомнёт его и раскатает по просёлку. Как лишнего свидетеля, которого потом
тоже благополучно спишут на пьяного водилу. А затем "студебеккер"
88.
всё равно врежется в "цундап". Раньше, чем тётя Вера сообразит, что к чему.
"Сейчас бы гранату," - отчётливо подумал Олег. И, сделав шаг, подобрал камень, через который полетел так здорово.
"Студебеккер" был рядом. Солнце светило сзади, и Олег видел откинутую к стеклу голову Бурова с открытым ртом - храпит, навер-ное - и узкое, загорелое лицо водителя: средних лет, коротко подстри-женного… Он вёл тонны ревущего металла прямо на застывшего пос-реди дороги тринадцатилетнего мальчишку!
- Н-н-на! - выкрикнул Олег и, метнув камень, отчаянно рванулся в
сторону.
Он не видел, как искристыми брызгами разлетелось стекло. Уз-кое лицо пропало, грузовик, вильнув, пронёсся совсем близко и остано-вился, с другой стороны, подскочив люлькой, развернулся и замер мо-тоцикл… Олег вдруг ощутил что-то странное - ему показалось, что окружающее то ли раздвоилось, то ли расплылось, как свежие краски на сбрызнутом водой листе… и он сам, Олег Семёнов, как-то ПОТУ-СКНЕЛ - внутренне; жуткое ощущение. Но дверь грузовика распахну-лась, из-за неё поднялось окровавленное лицо - и рука с пистолетом. Непривычным, знакомым только по фильмам - с длинным тонким ство-лом. Ствол был твёрд и неподвижен, а в лице - ничего, совсем ничего человеческого…
- Тёть Вер!.. - сорвавшись на визг, крикнул Олег и, бросившись впе-
рёд мимо кузова грузовика, одновременно ударил узколицее СУЩЕСТ-ВО правой ногой в прыжке по запястью и дверью по голове.
Левая нога подвела. Олег, ослепший от боли, упал на пыльную обочину. Неподалёку шлёпнулся пистолет, но мальчишка его не видел - огромные, гулкие красные волны накатывались на него со всех сто-рон. Потом из этих волн вынырнул нож - длинный, большой кинжал - и на тусклом лезвии переливалось солнце. Олег хотел закричать, но не смог…
…Второй раз за последние несколько дней Валентина приводила его в себя. Только сейчас она плакала и зачем-то повторяла, чтобы Олег не умирал и открыл глаза. Левая нога не ощущалась вообще, сло-вно её не было по самое бедро, из носа толчками лилась кровь, и с каж-дым толчком внутри головы вспыхивала новая боль.
- Олежка, не умирай, Олежка, - слезы Валентины капали на лицо, а
её руки подпихивали под голову Олегу что-то мягкое. Олег открыл глаза.
Возле переднего колеса "студебеккера" дрых Буров - очевидно, выбрался из кабины и, не вдаваясь в подробности, прилёг отдохнуть. На обочине лежал связанный каким-то невообразимым образом, с про-детой под согнутые колени палкой, несостоявшийся убийца. Хотя - почему несостоявшийся? Кто знает, скольких он убил? Но сейчас Олег не ощущал страха - только омерзение. Пистолет и кинжал лежали ря-дом с Валентиной. Посреди дороги Олег увидел и свой велик - целый. Это радовало.
- Где Вера Борисовна? - спросил Олег. Вместо ответа Валентина
счастливо булькнула и, нагнувшись, обняла Олег за шею. Это её курт-
89.
ка, оказывается, лежала у Олега под головой. - Я живой, со мной всё о'кей… Где Вера Борисовна?
- Она сейчас будет, она за участковым поехала и за фельдшером, -
зачастила Валентина, отстраняясь, - я даже испугаться не успела, когда он на тебя ножом намахнулся, а мама соскочила, и они стали драться, а я соскочила тоже, только мама его ударила так, что он упал и не двигался, а я гляжу - ты лежишь и тоже не двигаешься, и прям весь в крови…
- Валюшка, - Олег улыбнулся, чувствуя, что губы у него в крови, - не
тараторь, ради бога… Помоги мне встать, мне надо уйти.
- Куда?! - вскинулась Валентина. - Ты что, одурел?! У тебя, может,
даже сотрясение мозга! И потом - кто же про всё расскажет, я не по-нимаю даже, чё тут произошло-то, и мама тоже…
- Валюшка, - Олег сел, руки подламывались, и он подумал безразлич-
но: "В больницу мне надо, точно сотрясение…" - Валюш, ты послушай меня. Я не могу оставаться. Я подожду около того моста, ты принеси мне, пожалуйста, аптечку. И приходи сама - поскорее. Я всё объясню, а ты расскажешь маме.
- Да не пущу я тебя никуда! - вскрикнула Валентина.
- Послушай, - тихо сказал Олег. - Послушай и поверь мне. Если ты
меня не отпустишь, могут произойти жуткие вещи. Я даже приду-мать не могу, насколько жуткие. Вы уже и так чуть не погибли - из-за меня!
- Ты наоборот - нас спас… - растерянно начала девчонка, но Олег
сплюнул в пыль и продолжал:
- Послушай… послушай же! Ты была права. Я - человек из будущего.
Я пришёл сюда, чтобы спасти тебя и твою маму. Я - сын твоей луч-шей подруги. Ленки Семёновой. Я ещё не родился, Валь. И всё, что я делаю - искажает реальность.