"Необычайные каникулы Мишеля" - читать интересную книгу автора (Байяр Жорж)

8

В это утро близнецы проснулись рано. Сегодня им предстояло многое сделать... Первым делом — сходить в ригу Фонтенов за сыром, который должен был оставить там Бурбаки.

И еще им надо было ухитриться сбегать на виллу к мсье Станисласу, чтобы забрать план, который они так неосмотрительно ему доверили.

Но сначала они решили рассмотреть карту, которую дал им хозяин виллы.

Смотри, вот здесь... точно, вот здесь должен находиться маленький прямоугольник, который есть на нашем плане!— показал Ив.

Хм... Это совсем рядом с участком двадцать шесть, то есть с пастбищем дяди... Но... ты же знаешь, там, возле скал, только деревья и заросли кустарника!

Знаешь, что мы сделаем?— предложил Ив.— На обратном пути осмотрим это место еще раз. Уже с планом в руках. Мы там наверняка что-нибудь найдем... Если там вообще что-то есть...

Мари-Франс была того же мнения. Они еще какое-то время рассматривали карту и условные обозначения, но неосведомленность в топографии не позволяла им сделать какой-нибудь разумный вывод.

После завтрака, когда Фанни убирала со стола, Мишель спросил ее:

Послушайте, Фанни, в этой истории с Мотэном есть какая-то доля правды? Вы с ним знакомы?

Служанка, краснолицая женщина с седыми волосами, перестала собирать чашки и положила руки на стол.

Даниель заметил, с каким интересом прислушивается к ним Медар.

Конечно, знакома,— ответила Фанни.— Как и все, кто живет в этих краях.

И некоторое время спустя добавила:

Это плохой человек. Таких никогда не было в Лошнэ, это точно!

—Вы думаете, он колдун?—спросил Ив. Фанни, которая, видимо, совсем не была

расположена говорить про Мотэна, ответила:

Колдун? Не думаю... Хотя, разумеется, они передают друг другу секреты всяких трав и снадобий. Эти секреты переходят от отца к сыну... и среди них есть, конечно, такие, которые идут не от христианства! Возможно, даже... яды!

Последнее слово служанка произнесла, понизив голос, словно Мотэн был за дверью и мог услышать ее.

Ты... ты в самом деле в это веришь?— проговорила, запинаясь, взволнованная Софи.

Фанни пожала плечами.

Это так же верно, как то, что меня зовут Фанни!— сказала она.— В этих краях нет недостатка в ядовитых растениях. Вот, например, безвременник... Здесь его называют "убей-собаку".

"Убей-собаку"?—удивился Ив.— Он что, убивает собак?

Вот именно, мой мальчик! Особенно осенью, в сезон охоты. Сиреневые безвременники опасны тем, что нравятся молодым собакам, которые почему-то любят лакомиться ими! А потом — хлоп,

и нету собаки... Бедняжка на следующий день подыхает! Это уж как часы... Я видела их немало, окоченевших, после того как они побегали по лугам...

А для людей это тоже опасно?— спросила Мари-Франс.

Не знаю, никогда не пробовала. Но, думаю, лучше этого не делать.

Тетя Жиль, обеспокоенная, что племянники проявили такой интерес к Мотэну, тоже включилась в разговор.

Не думайте об этом, дети,— сказала она, улыбаясь.— Сходите-ка лучше за сыром: Бурбаки, наверно, уже оставил его в риге.

Мишель и Даниель встретили это предложение без восторга. После ночных похождений они испытывали такую усталость, что у них не было никакой охоты к новым прогулкам. Но, не придумав никакого благовидного предлога, они согласились.

Жаль все-таки: эти безвременники такие красивые! Мне они очень нравятся,— заметила Софи, когда они шагали к риге Фонтенов.

Цветы и должны быть красивыми!— произнес Даниель.— Беда в том, что не все они безопасны...

Мишель прыснул со смеху.

Ого!—воскликнул он.— Таких глубоких мыслей, Даниель, ты еще не высказывал. То ли еще будет!..

Может, сделаем небольшой крюк?—предложила Софи.

Ни за что!— закричал Мишель.— Речи быть не может!..

Жаль. А я вам хотела показать жилище Мотэна,— сказала девочка, слегка задетая его тоном.

"Большие" переглянулись. Очевидно, они прикидывали, стоит ли овчинка выделки. Что лучше: увидеть колдуна или поскорее вернуться домой и отдохнуть?

Хм... Это вообще-то другое дело,— сказал Даниель.— Ладно, пойдем взглянем поближе на пещеру костоправа!

Софи, радуясь, что на этот раз "большие" ее послушались, возглавила группу.

Согласись, все-таки как-то грустно в двадцатом веке слышать про колдунов и знахарей!— сказал Мишель брату.

Полно! Ты что, в самом деле веришь, что люди еще их боятся?.. Ну, может, старики... Те, кто так и остался невежественным, потому что в свое время не хотел ходить в школу.

То же относится к их секретам. Держу пари, что, кроме некоторых простых снадобий, известных фармацевтам и сделанных из настоев растений, все их лечебные секреты — липа!

Не говоря уж о том, что они еще и опасны! Помню, читал однажды, как один костоправ лечил раны паутиной, полной пыли, разумеется! В общем, чистая антисанитария!

Так ничего не стоит гангрену заработать!..

Софи сделала им знак: пришли. И в самом деле, вскоре они увидели хижину с просевшей, как на китайской пагоде, поросшей мхом крышей. В темной стене, тоже испещренной кое-где пятнами мха, было одно-единственное узкое окошко. Две каменные, выкрашенные в синий цвет ступени вели к двери, о которой можно было сказать только то, что она очень давно, а может быть, и никогда не знала такой роскоши, как краска.

Бррр... Фанни нисколько не преувеличивала!— шепнула Мари-Франс на ухо брату.

Настоящая избушка на курьих ножках!— восхитился Мишель.

Проходя мимо дома, они обнаружили, что окошко все затянуто густой паутиной.

Вот и запас бинтов!— прошептал Даниель.

А заодно — занавеска!—тем же тоном заметил Мишель.

Ни в доме, ни на прилегавшем к нему участке они не обнаружили никаких признаков жизни.

Близнецы инстинктивно, как всегда в минуты страха, взялись за руки. Зрелище логова Мотэна вызвало у них безотчетное чувство тревоги.

И холодный пот выступил у них на лбу, когда несколько минут спустя на тропинке, по которой они шли в обществе Софи, показался... сам старичок Скок-Поскок!

Взволнованные, они замедлили шаг, поджидая "больших", которые продолжали спорить, идя позади них.

Да, это, по всей вероятности, был тот самый невероятно худой старик с седыми, очень длинными, достающими до плеч, развевающимися волосами, который той ночью пробежал по двору фермы.

Однако старик, который шел сейчас им навстречу, передвигался с трудом, опираясь на узловатую палку, волоча ноги в грубых башмаках.

—Добрый вечер, мсье,— вежливо поздоровались дети, когда человек подошел ближе.

—... вечер!— просипел в ответ старик. Худое лицо его с таким тонким носом, что,

казалось, сквозь кожу проступает хрящ, усеяно было веснушками. Глубоко запавшие глаза под густыми бровями смотрели настороженно. Одежда его — пиджак из потертого бархата и суконные брюки — выглядела старомодной и такой ветхой, что ясно было: человек этот меньше всего озабочен обновлением своего гардероба.

Пройдя, близнецы незаметно обернулись, и новая неожиданность заставила быстрее забиться их сердца: старичок Скок-Поскок (они были убеждены, что это он и что медлительная походка его — не больше, чем маскировка) вошел в берлогу Мотэна... искоса наблюдая за ними! И тут их осенило: старик, которого они только что встретили,— не кто иной, как сам Мотэн!..

Прогулка завершилась без приключений. Сыр был на месте, в горшочке на окне. Они вернулись на ферму.

—Ты видел, как здорово он притворяется, этот Мотэн?— заметила Мари-Франс, когда они поднялись к себе в комнату.— Делает вид, будто не может и шагу ступить без палки!

А ведь так быстро бежал той ночью!..

Если бы я сама его не видела, я сказала бы, что тебе это приснилось...

Они молчали какое-то время, думая о странной встрече. Вдруг Ив подошел к сестре.

Слушай, а ведь вчера, у мсье Станисласа... это ведь был Мотэн! Он открыл дверь, увидел нас — и не стал входить!

Мари-Франс вдруг подскочила, вспомнив, что им нужно сегодня сходить на виллу.

Пойдем прямо сейчас!—предложила она.— Мы ведь видели, Мотэн у себя, за несколько минут даже он не сможет оказаться на вилле!

Ты думаешь, успеем?— только и сказал Ив.

Конечно! Во всяком случае, выбора у нас нет! Если мы решили показать план дяде Франсуа, надо пойти за ним немедленно. Может, нам и попадет... Тут уж ничего не поделаешь. Я просто уверена, что эта бумага — очень важная и дядя Франсуа обрадуется, когда ее увидит.

Ив не спорил. Они предприняли кое-какие меры предосторожности, чтобы выйти с фермы незамеченными, и со всех ног бросились в сторону виллы.

Они прибежали туда запыхавшиеся. И с первых же минут поняли, что сердечный прием, оказанный им вчера Станисласом, был притворством. Насчет плана он помалкивал, словно ничего такого и не было. Поэтому Мари-Франс вынуждена была напомнить ему их уговор.

Ах, в самом деле...— пробормотал толстяк, не глядя им в глаза.— Я... не хотел вам говорить... Но произошло нечто очень неприятное...

Он подвел их к письменному столу.

Вы ведь помните, я положил план в этот ящик, не так ли?

Да, мсье Станислас, именно в этот,— ответил Ив, заглядывая в ящик.

Толстяк сконфуженно улыбнулся.

Представьте: когда я вернулся к столу, после того как проводил вас до двери... плана уже не было! Он исчез... Испарился...

Близнецы не могли скрыть своего огорчения. Надув губы, они хмуро смотрели друг на друга.

А потом... вы его не нашли?..— спросила Мари-Франс, которая никак не могла поверить в это таинственное исчезновение.— Может, он завалился за ящик? Так бывает...

Я уже думал об этом. Я разобрал письменный стол чуть ли не по досочкам... но все напрасно! Я очень удручен, удивлен и огорчен! Думаю, что для вас этот план не имел большого значения, но все-таки он принадлежит вам. Да я и сам не люблю ничего терять, особенно если не понимаю, как это могло случиться.

Близнецы не знали, что и подумать. Искренность Станисласа как будто не вызывала сомнений. И все же...

Да, действительно, я очень огорчен,— продолжал толстяк.— Нет-нет, мою карту оставьте у себя, я дарю вам ее взамен вашей... Я думаю, она в конечном счете гораздо дороже вашего плана...

Не найдя, что ответить, близнецы смирились и, понурые, попрощались с мсье Станисласом, который, стоя на пороге своего дома, снова и снова приносил свои извинения и выражал глубочайшее сожаление...

Они ушли, настолько удрученные, что долго не Могли произнести ни слова.

Ты веришь в эту историю?— спросил Ив, понимая, что во многом это его вина: он не сумел удержать язык за зубами и выболтал Станисласу, что они хотят посмотреть кадастр.

Не все ли равно? Может, он всего лишь заговаривал нам зубы... Но при этом нашел способ зажилить наш план. Значит, ему это было важно! Хорошо еще, что мы ничего не сказали ни "большим", ни дяде!.. Ладно, остается только забыть об этом.

Жалко! Не каждый день удается найти секретный план...

Дети шли вдоль кустарника и молодых елочек, непроходимым барьером скрывавших склон скалы. Они собирались спуститься к дороге, идущей в лощине. Мари-Франс остановилась взглянуть на тсо-ров, белые и бурые бока которых были разрисованы синим: дядя Франсуа смазал им ссадины мети-леновой мазью.

Какие они смешные, бедняжки, с этими полосами!— заметила она.

Ив ничего не ответил. Он стоял на краю лощины и терпеливо ждал сестру. Она уже почти догнала его, но в этот момент Ив вдруг задрожал от испуга. Схватив сестру за руку, он бросился на дорогу и побежал, не оглядываясь.

Что с тобой?—спросила наконец Мари-Франс.

Но Ив остановился, только когда они оказались в лесу.

Там — Мотэн!..— пробормотал он.— В зарослях! Я видел его!..

Мари-Франс, тоже запыхавшаяся, смотрела на брата так, словно он внезапно сошел с ума.

Мотэн? Каким образом? Это же невозможно! Час назад он был еще...

Она замолчала. Взгляд Ива был устремлен к скале, и Мари-Франс, обернувшись, на какую-то долю секунды успела увидеть седые волосы... в самой глубине зарослей. Видение мгновенно исчезло; девочка протерла глаза. Она стояла бледная, не зная, что и подумать. Наконец она прошептала:

В конце концов, это возможно... Раз он так быстро бегает, он мог прибежать сюда, пока мы были у мсье...

Она вдруг замолчала, потом вскрикнула:

Так и есть! Я знаю... это он!..

Он?.. Что — он?—спросил Ив.

Это он украл наш план! Вспомни! Вчера, когда мы были на вилле...

Ив понял, что хочет сказать сестра.

А может, вернемся и сообщим об этом мсье Станисласу?

У нас нет времени. Пора возвращаться на ферму, а то нам влетит!

Они поспешили в обратный путь, немного беспокоясь о последствиях своего похода.

И все-таки мы в первый раз проводим каникулы так здорово!— заявила Мари-Франс, прежде чем войти во двор фермы...