Дело о таинственном шефе

Глава I РОМКА — ПИСАТЕЛЬ

Ребята! Лешка, Рома! А ну-ка, отгадайте, кто сейчас звонил? — И кто же? — с трудом повернулся на крутящемся стуле Ромка, всеми силами оказывая сопротивление сестре, которая пыталась спихнуть его с места.

— Эля! На следующей неделе она к нам приезжает.

В комнату к детям вошла Валерия Михайловна. Брат с сестрой тузили друг друга, активно выясняя, чья очередь сидеть у компьютера.

— И когда же вы поладите между собой? — воскликнула их мама. — И при Эле так себя вести будете? Кстати, надо продумать, как мы здесь все разместимся. Эле мы, как и в прошлый раз, предоставим эту комнату, ты, Рома, будешь спать на раскладушке в гостиной, а ты, Лешка, как всегда, на диване, только мы его передвинем поближе к стене.

А почему это я на раскладушке? — возмутился Ромка — Пусть на ней Лешка спит.

А почему я? Мое законное место на диване, — широко распахнув свои большие голубые глаза, обиженно возразила девочка.

Вы уже не дети, — укоризненно произнесла Валерия Михайловна. — Особенно ты. Рома. Как мужчина ты должен уступать сестре.

Ромка двинул мышью так, что на мониторе пропала картинка.

Вот именно, я мужчина, и поэтому у меня ноги длиннее. Они у меня с раскладушки наружу торчат.

Ничего подобного, если и торчат, то совсем чуть-чуть, — запальчиво возразила Лешка.

Валерия Михайловна внимательно оглядела своих детей. Лешка сидела насупившись, а Ромка исподтишка показывал ей кукиш.

Вы что, не рады Элиному приезду?

Как же не рады? Рады, — первым опомнился Ромка.

А то! Просто класс! — загорелись глаза и у Лешки. Она не умела надолго обижаться. — Ты помнишь, как с ней было весело?

Помню, конечно. Привезет чего-нибудь, да? Помнишь, какие она тогда нам клевые подарки привезла?

А как же! Вот эта, моя любименькая, до сих пор со мной. — Лешка подбежала к креслу и сняла со спинки большую мягкую оранжевую обезьяну. — И Барби еще где-то валяется.

Нельзя быть такими корыстными, — попеняла мама.

Мы радуемся не только поэтому, — возразил Ромка.

Три или четыре года мы с ней не виделись? — наморщила лоб Валерия Михайловна и окинула сына взглядом. — Тебе, Ромочка, тогда десять лет было, а теперь вон какой большой стал.

Сам Ромка считал, что еще недостаточно вырос: на физкультуре он был восьмым в шеренге и все хотел дотянуться до одноклассника Артема, с которым мечтал по-настоящему подружиться. Тот-то был на построении вторым и нравился всем без исключения девчонкам в классе. Ромке, впрочем, до девчонок никакого дела не было, но раз в неделю он подходил к притолоке, где отец с незапамятных времен отмечал с раннего детства его рост, и проверял, какие сдвиги произошли за истекший период.

А мне девять было, но я отлично помню, как мы с ней в кафе ходили и ели там мороженое. Оно было такое вкусное! — мечтательно протянула Лешка и вызывающе взглянула на мать- И есть его можно было столько, сколько хочешь!

Вот-вот, а потом у вас у всех горло заболело, — напомнила Валерия Михайловна.

Мам, а она надолго приедет? — спросил Ромка.

Недели на две, наверное. А почему ты спрашиваешь?

А я подумал, смогу ли я пользоваться компьютером, когда захочу, раз она будет жить в нашей комнате. Может быть, я ей мешать буду? Или он ей самой понадобится? — Ромка озабоченно нахмурился.

Я думаю, что она дома все время сидеть не будет. Она по делам едет. С другой стороны, ты тоже какое-то время вполне сможешь обойтись без компьютерных игр. — Валерия Михайловна взялась за ручку двери, собираясь уходить, и добавила: — Уроки станешь чаще делать.

Я, между прочим, давно не играю, — обиделся Ромка. — Даже Лешка это тебе скажет. Он не играет, — подтвердила Лешка.

— А что же вы сейчас тут делали? И зачем тогда тебе компьютер?

— Я хотела рисовать. Интерьер квартиры, — пояснила девочка. — А он не давал. Ты же знаешь, что я, когда вырасту, стану дизайнером по интерьеру. А зачем компьютер Ромке, я не знаю.

Ромка сдвинул брови и глубокомысленно посмотрел на потолок:

А я, может, книгу пишу, вот зачем.

Что? — в один голос воскликнули Лешка с Валерией Михайловной.

Книгу, — снисходительно повторил Ромка. — Не писать же мне ее от руки: это и неудобно, и несовременно. А она лезет, мешает работать, — пожаловался он на сестру.

Понятно, — кивнула Валерия Михайловна. — Вез компьютера — никак. Бедный Пушкин, он-то как обходился?

И ему бы компьютер не помешал, больше бы стихов разных было. И вообще. Играл бы себе на компьютере, и не было бы у него времени на вся кие там дуэли.

Лешка даже подскочила на месте от удивления:

— Ромка, а почему ты мне раньше ничего не говорил? И о чем ты пишешь? Дашь почитать?

Это? — Она протянула руку к рассыпанным на столе листкам бумаги.

Брат стукнул ее по руке:

Отстань, не это. Я еще мало что написал, то есть, можно сказать, почти совсем ничего. Но я поставил перед собой такую цель, и я ее добьюсь. Не верите?

Да мы разве против? Пиши, Ромочка, это очень похвальное намерение. А о чем ты хочешь поведать миру? Что за жанр ты избрал? Ох, кажется, я догадываюсь. Детектив, не так ли? — пытливо посмотрела на сына Валерия Михайловна.

Что хочу, то и пишу, — насупился Ромка. — А как ты догадалась?

Я же тебя уже давно знаю и вижу к тому же, что ты читаешь в последнее время. Одни детективы.

А что, нельзя?

Можно, конечно, но желательно разнообразить выбор. Или меню, если по-вашему, по-компьютерному.

Мам, а он еще наизусть твою книжку вы учил, "Закон Мэрфи" Артура Блоха. Всякие там остроты и афоризмы, — справедливости ради заступилась за брата Лешка и, не удержавшись, добавила: — И вставляет их куда надо и не надо.

Тогда ты должен знать, что следствие закона Мэрфи гласит: "Все не так легко, как кажется…"

Ой. из-за вас я совсем про сковородку забыла! — воскликнула Валерия Михайловна и бросилась на кухню, где на плите что-то громко зашипело.

Ром, а о чем ты все-таки пишешь? — спросила Лешка. Вся ее былая обида рассеялась как дым, сменившись восхищением.

О чем, о чем! Я еще только сюжет разрабатываю. Мама в чем-то права. Думаешь, легко быть писателем? Но самое главное я уже сделал: составил рецепт создания детектива.

Какой рецепт?

А такой. В первую очередь надо изобразить группу ребят, среди которых самый главный обладает какой-нибудь отличительной чертой. Вот, на пример, у Альфреда Хичкока в детских повестях Юпитер — толстяк. И Фэтти у Энид Блайтон — тоже.

Ой, Ромочка, и ты, между прочим, не худенький.

При чем тут это? Я нормальный. Смотря с кем сравнивать. — Ромка мигом вскочил и подбежал к зеркалу, откуда на него глянул довольно упитанный темноглазый подросток. — В прошлом году я был толще, а скоро совсем похудею. И потом, про Толщину я к примеру сказал. Это неважно. Главное — обладать дедуктивным мышлением. Ну, как Шерлок Холмс или Эркюль Пуаро. Или Ниро Вульф.

О, — обрадовалась Лешка, — этот был самым толстым из всех.

А ты откуда знаешь?

Я тоже детективы читала, какие ты у Артема брал. И все эти. — Она мотнула головой в сторону книжного шкафа. — И не обязательно про ребят писать, можно и про девчонок. Вспомни Ненси Дрю. Она, между прочим, все тайны сама расследовала.

Это еще не все. Еще надо выбрать какое-нибудь преступление. Вот это-то и есть самое главное в детективе. Ведь, понимаешь, все везде уже случалось. В каждой второй книжке похищают картины или людей или из-за кладов и наследства совершают всякие убийства. Вот я и хочу написать про такое дело, какого еще никогда не было. Ты тоже можешь подумать, — разрешил Ромка. — Может, мне какая-нибудь твоя мыслишка сгодится.

Лешка обрадовалось оказанному ей доверию и тут же принялась за дело.

А что, если… Нет, не то, — тут же осеклась она и согласилась с братом. — Да, не так-то это просто.

Вот именно. Но я все равно придумаю самое необычное преступление и напишу так, как еще никто не писал! — с жаром воскликнул Ромка. — Не веришь?

— Верю, — пожала плечами Лешка. Их беседу прервал телефонный звонок.

— Рома, тебя, — позвала сына Валерия Михайловна.

Мальчишка схватил трубку:

— Конечно. Отлично. Клево. Класс.

Поговорив в таком духе, он положил трубку и подбежал к Валерии Михайловне.

— Мама, мы завтра всем классом, ну, почти всем, — поправил он сам себя, — едем к Артему на дачу. Ему родители разрешили нас пригласить. Я тоже поеду, да?

А не холодно сейчас на даче? Ведь апрель только, — с сомнением в голосе произнесла Валерия Михайловна.

Там у него камин есть, он говорил. Ну так как, мам?

Камин? Значит, Кораблиновы перестроили свою дачу? Когда-то у них совсем небольшой домик был. И без всяких каминов, — задумчиво проговорила Валерия Михайловна.

Рома, Ромочка, возьми меня с собой, пожалуйста. Я согласна спать на раскладушке, ты только возьми! — схватила брата за руку Лешка.

Ей очень нравились ребята из его класса, они были совсем не такими, как те, что учились вместе с ней. А уж от Артема Лешка просто "тащилась". Он казался ей очень взрослым и умным. Да и девчонки там были ничего, кроме некоторых задавак. У самой Лешки было мало подруг, можно сказать, что и совсем не было. Считалось, что она дружит со Светкой из своего класса, но они только вместе смотрели видак или играли на приставке. "Пятый элемент", например, Лешка видела раз сорок. И больше уже не хотелось. А разговаривать им со Светкой почему-то было не о чем, даже фильмы они не обсуждали, а просто расходились после их просмотра но домам. И потому Лешке с такой подругой было безумно скучно.

— Возьми ее, — поддержала дочь Валерия Михайловна. — И нам с отцом спокойнее будет.

Ромка внимательно посмотрел на сестру, прикидывая, не стыдно ли ему будет за нее перед одноклассниками. Вроде уже не детский сад, да и внешне не уродка: волосы рыжеватые, еще и вьются, глаза голубые, огромные, веснушки откуда-то, правда, взялись, но ее не портят. Взять, что ли? Хитро блеснув глазами, мальчишка заявил:

— Ну что ж. Насчет раскладушки — само собой, можно считать, что договорились. А сейчас пусть она в магазин идет. Артем сказал, чтобы мы привезли питье, печенье и консервы. У него распределено, кто что с собой возьмет. Мам, — обратился он к Валерии Михайловне, — дай ей денег, пожалуйста, пусть сбегает.

Лешка была согласна на любые условия и немедленно отправилась в универсам.

— Купи еще молока и хлеба, — крикнула ей вслед мать.

Лешка спустилась во двор и посмотрела по сторонам. Почти каждый день именно в это время она встречала здесь невысокого светленького мальчишку с красивой, рыжей с черной спиной, немецкой овчаркой. Она знала, что мальчика зовут Славик, собаку — Джим, в их дом они переехали с полгода назад и Славка со второй четверти учился в их школе в 8-м "Б" — классе, параллельном Ромкиному.

Обычно мальчик во дворе играл с Джимом, кидал ему палки и камешки. Собака приносила их назад и охотно отдавала хозяину, а потом лаяла, требуя, чтобы тот кинул их снова. А иногда Славик командовал: "Барьер!" — и Джим с удовольствием прыгал через любые препятствия. Это был очень доброжелательный, несмотря на свой грозный вид, пес. Лешка его не раз гладила, когда Джим подбегал к ней, помахивая хвостом. Оба они — и мальчишка, и его питомец — казались неразлучными: Лешка никогда не видела Славку одного.

Но сейчас он как раз был один. Мальчик шел ей навстречу и выглядел таким удрученным, что Лешка не смогла удержаться от того, чтобы не заговорить с ним.

Привет, — сказала она. — А где Джим?

Пропал, — грустным голосом сказал Славка.

Как пропал? — ахнула Лешка. — И давно?

Позавчера. Боюсь, что его украли. Не мог он сам убежать, не мог, — отверг даже саму мысль о собачьем предательстве мальчик.

Как же можно украсть такого здоровину? — усомнилась Лешка.

Очень даже просто. У нас карабин сломался, каким поводок к ошейнику крепится, вот он и бегал у меня с поводком, поскольку он не отцеплялся. Проще простого — взять его и увести. Он же незлой, всех любит. И темно уже было. К тому же я слышал, как от того места, где он был, отъезжала машина. А когда я туда подбежал, там ее уже не было. И Джима тоже, — горестно закончил Славка.

Ну, может быть, все-таки он сам убежал куда-нибудь и еще прибежит, — попыталась утешить его Лешка. — Хочешь, я тоже буду его искать?

Мальчик сокрушенно махнул рукой:

— Да где я только не был! Не знаю, что теперь делать. Ты извини, я пойду. — И он, чуть не плача, медленно побрел к своему подъезду.

Лешка страшно огорчилась. Ей было безумно жалко и Славку, и Джима — вдруг пес попал в плохие руки или, того хуже, к каким-нибудь живодерам?

Вернувшись домой, она рассказала обо всем Ромке и весь вечер периодически расстраивалась, вспоминая о Славкином горе.