"Чисто убийственная магия" - читать интересную книгу автора (Глиори Деби)

ЗАЧИСЛЕНИЕ ФЛОРЫ

— Замри, — скомандовал Титус.

— Я пытаюсь, — отозвалась Пандора, — но Дэмп тянется к губной помаде… Нет! Дэмп!  Выплюнь! Посмотри на нее, Титус, она выглядит так, словно упала с большой высоты и воспользовалась губами, как тормозом. О, Дэмп, с тебя капает…

— Какое отвратительное дитя, — любовно проговорил Титус. — Я думаю, она превосходная наживка для няни, правда, Дэмп? — Он отошел на шаг назад, чтобы полюбоваться эффектом.

Нижняя губа Дэмп угрожающе затряслась.

— И орет еще… я же говорил тебе, что она будет умницей, — сказал Титус, улыбаясь своему отражению в зеркале.

Пандора пересадила Дэмп на другую ногу и дала ей недоеденное печенье. Прервав свой вопль на середине при виде еды, Дэмп посмотрела на старшую сестру, а потом отважилась взглянуть на Титуса.

— Ты выглядишь премерзко, — одобрительно заявила Пандора.

Самодовольно ухмыльнувшись, Титус поправил во рту фосфоресцирующие клыки, растрепал волосы и потуже затянул на шее воротник плаща.

— Так эффектнее, — сказал он.

— Пора на выход, — отозвалась Пандора. — Подержи Маленькую Вонючку, пока я приведу в порядок мою вуаль. — Она передала ребенка брату и начала закутывать голову рваным муслином. Дэмп ухватилась за клыки Титуса.

— Отойди-ка. — Пандора слегка толкнула брата. — Хватит бодать зеркало.

Все трое оглядели свое групповое отражение. Из зеркала на них смотрели три маленьких вампира.

— Готовы? — Титус заботливо завернул Дэмп в свой плащ и распахнул кухонную дверь.

— Вот оно! — Пандора схватила что-то с кухонного стола и вымазала подол платья.

— Это то, что я думаю? — захохотал Титус. — О, Пандора, ты просто отвратительна.

— Ты мне льстишь, — сказала Пандора, выплывая из кухни в облаке муслина. — Будем надеяться, что новая няня придет к тому же выводу.

Лэтч стоял в дверях обескураживающей комнаты, с отвращением наблюдая, как его хозяйка, синьора Стрега-Борджиа, подпадает под обаяние миссис Маклахлан («зовите меня Флорой, дорогая»).

Синьора Стрега-Борджиа была очарована. Наконец-то попалась нормальная женщина. Женщина, которая день-деньской будет заваривать успокоительный чай, менять пеленки, петь колыбельные и читать сказки о счастливых семьях и пушистых крольчатах. Сказки, в которых мама Крольчиха не учится на ведьму, а папа Кролик не выпрыгивает из норки, чтобы больше никогда не вернуться…

Три недели назад ее супруг, синьор Стрега-Борджиа, в раздражении покинул семейный кров, и с тех пор Стрега-Шлосс погрузился в пучину печали. Школа была закрыта по случаю летних каникул, и дети быстро сделались непослушными, прислуга стала неприветливой, и все принялись общаться при помощи односложного мычания. Пыль и паутина скапливались по углам, придавая замку вид запустения. Словно пелена тумана опустилась на дом — все окрасилось в серые тона, и каждый день стал понедельником.

Синьора Стрега-Борджиа подавила рыдание и в отчаянии уставилась на сидящую перед ней женщину. Наконец-то она видела перед собой спасительницу, одетую в твид и вполне разумные туфли. Няня Маклахлан принесла с собой дуновение бодрящего ветра Шотландского нагорья, порыв которого может смести прочь пыль и паутину, вернуть блеск в глаза детей и расцветить новыми красками всю их жизнь. Или, по крайней мере, окажется в состоянии приготовить миску жареной картошки, которой дети не будут давиться…

Звук приглушенного дыхания, проникший через замочную скважину, прервал сладкие грезы синьоры Стрега-Борджиа.

— Лэтч, не могли бы вы впустить детей? Думаю, им пора познакомиться с новой няней.

Лэтч резко распахнул дверь, отчего Титус, Пандора и Дэмп буквально ввалились в обескураживающую комнату, сцепившись в клубок.

— Отстань от меня, — заорала Пандора, — ты рвешь мою вуаль!

— У меня клыки запутались в твоей дурацкой вуали, отпусти мой плащ!

Расплющенная в потасовке между братом и сестрой, Дэмп начала выть.

— Бедная масюлечка, — раздался голос, — может, хочешь ко мне? Ну-ка, зверюшка, что это у тебя на личике, ох, ну и измазалась же ты! — Выхватив Дэмп из кучи-малы, миссис Маклахлан нежно прижала ее к своей пышной мягкой груди и начала гладить по пушистой головке. Дэмп почувствовала себя в тепле и безопасности. Она заткнула свой перепачканный помадой рот сильно иссосанным пальцем, поглубже зарылась в необъятную подушкообразную грудь и мгновенно уснула.

«Дьявол меня побери, — подумал Лэтч, — она получила работу».

— Никогда не видела, чтобы Дэмп так себя вела, — мечтательно проворковала синьора Стрега-Борджиа. — Спасибо вам, миссис Маклахлан. А теперь, Титус, Пандора, распутайтесь и познакомьтесь с новой няней. Это, мои дорогие, миссис Маклахлан.

— Привет, — проронила Пандора бесконечно равнодушным тоном.

— Невеста Дракулы? — спросила миссис Маклахлан. — Прелестный костюмчик, милая, но знаешь ли ты, что у тебя на корсаже болтается новорожденный крысенок?

— Бога ради, Пан! — загрохотала синьора Стрега-Борджиа, теряя хладнокровие. — Неужели ты опять выпустила Мультитьюдину со всем ее выводком? Сколько раз повторять, что я с большим трудом выношу вид грызунов, разгуливающих на свободе…

— Мама! Не начинай, — застонала Пандора.

— Граф Дракула, — догадалась миссис Маклахлан, взглянув на Титуса, — надеюсь, вы спрятали ваши зубы? Убрали клыки? Увидим ли мы их позже за ужином?

— Очень смешно, — пробормотал Титус, разглядывая свои ботинки и избегая встречаться взглядом с пришелицей.

—    Титус… — предупреждающе процедила мать.

Медленно, словно он двигался по патоке с теннисными ракетками на ногах, Титус протащился по ковру и протянул для пожатия руку с обкусанными ногтями. Рука у миссис Маклахлан была мягкая и теплая. Полная противоположность нервным липким рукопожатиям других нянь, которые Титус вынужден был выдерживать в последнее время. Он отважился быстро поднять глаза. Встретив его взгляд, глаза миссис Маклахлан мгновенно утонули в многочисленных морщинках улыбки. Титус зажмурился и про себя поклялся не дожить до старости. Выдернув руку, он принялся поправлять съехавшие в сторону клыки.

— Когда вы сможете приступить к работе, миссис Маклахлан? — спросила синьора Стрега-Борджиа.

— Уже приступила, дорогая, — ответила миссис Маклахлан, похлопывая сопящую Дэмп.

— Но ваша одежда? Личные вещи?

— Ох, не беспокойтесь обо мне, дорогая. Все, что мне нужно, у меня с собой в сумке.

«Определенно здесь что-то нечисто, — подумал Лэтч, — никто не путешествует до такой степени налегке».

— Это еще что такое? — возмутилась Пандора. — Ты даже не собираешься хотя бы для виду спросить, нравится она нам ?

— Мама, Пандора права, — вставил Титус с упреком. — Я хочу сказать, что мы, конечно, не платим ей из своего кармана, но наше мнение тоже необходимо учитывать, разве нет?

— Именно нам придется проводить с ней все время, когда ты улетишь на занятия по метловождению в Институт Высшей Магии или еще куда-нибудь, - процедила Пандора, награждая мать взглядом, способным поджарить тост.

Синьора Стрега-Борджиа застонала. Титус и Пандора стали решительно невыносимы с тех пор, как их отец ушел, и хотя синьора Бачи начала привыкать к словесным выпадам детей, сейчас она находила эту ситуацию неприкрытой войны перед лицом незнакомки страшно неприличной.

— Лэтч, не проводите ли вы няню в детскую, пока я перемолвлюсь с детьми? Прошу извинить нас, миссис Маклахлан.

— Зовите меня Флорой, дорогая.

Титус и Пандора угрюмо шагали за матерью по длинному коридору, пока не вышли в палисадник перед кухней. Пели птицы, жужжали пчелы, и где-то в отдалении кашляла и плевалась газонокосилка. Яркий солнечный свет заставил Титуса зажмуриться и скорчить злую гримасу. «Сейчас будет говорить нам, что Времена Нынче Трудные, — подумал Титус. — Опять. И что Мы Все Должны Соблюдать Режим Экономии. Снова-здорово».

Пандора разглядывала голенького новорожденного крысенка, которого отцепила от своего платья. «Бьюсь об заклад, твоя мама не выволакивает тебя в сад, чтобы Перемолвиться Словом, — думала Пандора, — готова поспорить, что она просто кусает тебя за ухо и разрешает тебе и дальше жевать электрический кабель».

— Неужели обязательно быть такими нелюбезными? — прошипела синьора Стрега-Борджиа. Не дождавшись ответа, она сунула руку в карман и достала секатор. Набросившись на невинное лавровое деревце, она продолжила:

— И так с каждой няней. — ЧИК! — Ни улыбки, ни даже попытки выглядеть цивилизованными. — ЧИК! — Вы ясно даете понять… — ЧИК! — …что были бы рады, если бы все они упали замертво. — ЧИК! — Что такого ужасного в этой няне? - ЧИК!

— Она… старая, — сказал Титус.

— Но и Стрега-Нонна старая, — возразила синьора Стрега-Борджиа, нападая на деревце с удвоенной яростью.

— Но она в морозильнике, и она часть нашей семьи, — возразил Титус, отчаянно пытаясь придумать другие причины, мешающие нанять миссис Маклахлан, — и кроме того, миссис Маклахлан старомодная. Она ничего не знает о компьютерах, и ей кажется, что Магия — это порошок для чистки плит.

— Именно, — отрезала синьора Стрега-Борджиа, помахивая секатором для пущего эффекта. — Меньше всего в этой семье нужна няня-волшебница или няня-модем. Что нам нужно, так это простая, незатейливая няня типа «спать-в-де-вять» и «чистить-зубы-сто-раз». И именно такая няня у нас и будет.

— Я не хочу няню, — промолвила Пандора очень тихим голосом. Крысенок пискнул. Большие соленые капли падали на его лысую головку. — Я не хочу, чтобы ты ходила на работу. Я не хочу, чтобы вы с папой разводились. Я хочу, чтобы все оставалось по-прежнему…

Титус неподвижно смотрел вдаль. Пандора высказала его глубоко спрятанные страхи… она даже произнесла слово на букву «р». В носу у него закололо и зрение помутилось. Никто еще ни разу не упоминал о разводе… Он молил бога, чтобы сестра замолчала, не желая слушать подобные разговоры.

— О, бедная моя Пан, — сказала синьора Стрега-Борджиа, привлекая к себе дочку и пытаясь взять Титуса за руку. — Я знаю, это ужасное время для вас обоих… вы страшно скучаете по отцу…

Пандора посмотрела матери в лицо. Голосом, в котором звучало что угодно, кроме надежды, она спросила:

— Но ты скучаешь по папе?

Титус похолодел. Пандора опять это устроила. Каким-то образом она залезает к нему в голову и вытаскивает оттуда вопросы, о которых он и думать не хочет, не говоря уже о том, чтобы произнести. Воздух у него в легких превратился в лед.

Лицо синьоры Стрега-Борджиа сморщилось, из глаз брызнули слезы, а рот страдальчески изогнулся.

— Да, — прошептала она, — каждое мгновение каждого дня. Каждый мой вздох… — Ее самообладание рухнуло под потоком слез.

Титус облегченно выдохнул. Глаза Пандоры сияли. Синьора Стрега-Борджиа крепко обняла детей, и в ответ на эту ласку четыре руки сжали ее и начали похлопывать ее по плечам, гладить ее лицо и утирать слезы. Оставшийся без присмотра крысенок вырвался на свободу, громким писком выражая неудовольствие внезапно прохудившимися двуногими.