"Кольцо любви" - читать интересную книгу автора (Джейкобс Холли)
Холли Джейкобс Кольцо любви ГЛАВА ПЕРВАЯ
– В ближайшее время в районе озера Эри, штат Пенсильвания, выпадет снег. Судя по всему, сегодня вечером глубина снежного покрова составит от двенадцати до восемнадцати с лишним дюймов. Иными словами, в Эри наступила очередная снежная зима. Приятно знать, что некоторые вещи не меняются никогда…
Как раз меняются!
Амелия Галлагер с некоторым раздражением выключила радио. Она ничего не имела против перемен. Но, похоже, все, что ее ждет, – это снегопад.
Причем сильный снегопад.
– Твой свирепый вид распугает всех выгодных клиентов, – сказал Ларри Маккензи, входя в офис юридической фирмы «Вагнер, Макдаффи, Чемберс и Донован».
Он потопал ногами у двери, стряхнув немного снега на ковер. Амелия не сводила с него глаз.
Мак был привлекательным мужчиной. Некоторые даже считали, что фраза «высокий, смуглый и красивый» придумана именно про него. Но Амелия знала правду. Ее мать любила повторять: «Суди не по внешности, а по поступкам». И почти все поступки Ларри Маккензи раздражали Амелию.
Конечно, она старалась отвечать ему тем же.
По мнению Маккензи, юрист по имени Ларри не мог внушать доверия, и он предпочитал, чтобы его называли Мак. Именно поэтому Амелия сказала:
– Ларри…
– Мак, – в миллионный раз поправил ее он.
Амелии захотелось улыбнуться, но она с серьезным видом продолжала:
– Я не собираюсь убирать за тобой снег с пола.
Он нахмурился, и у Амелии заметно поднялось настроение.
Она протянула ему несколько листков бумаги.
– Пока ты был в суде, тебе три раза звонила некая Ким Линдсей. Просила связаться с ней как можно скорее.
Он посмотрел на верхнюю записку, протянутую Амелией. Написанное на ней имя его явно заинтересовало.
– Линдсей… Ким Линдсей? Что-то не припомню. А она не сказала, в чем дело?
Амелия пожала плечами.
– Послушай, я только принимаю сообщения. Клиенты не рассказывают мне о собственной жизни. Наверное, ты познакомился с ней где-нибудь в баре на прошлой неделе и уже успел забыть.
– В баре? Если только ты говоришь о баре «Мицвах». Я туда пришел ради ребенка Марка.
– Очень остроумно, Ларри.
Ларри Маккензи действительно считал себя остроумным – и об этом знали все его знакомые.
Правда, многие тоже так считали. Но Амелия не разделяла их мнения. Для характера Маккензи у нее находилось немало других определений.
Во-первых, он постоянно выводил ее из себя.
Во-вторых, был крайне самовлюбленным.
В-третих, действовал ей на нервы.
В-четвертых, отличался невероятным высокомерием.
В-пятых, выводил ее из себя… ах да, это она уже отметила.
Конечно, ему еще подходило слово «великолепный», но только если судить исключительно по внешнему виду… А Амелия всегда судила о людях по их внутренним качествам. Правда, иногда она забывала об этих своих принципах, и тогда… Тогда она не могла не любоваться красотой Ларри Маккензи Вот и сейчас происходило то же самое. Он стоял перед ней и смеялся, и, несмотря на его несносный характер, Амелия не могла не обратить внимания на обаятельный блеск веселых глаз Ларри.
Впрочем, мужское обаяние Ларри Маккензи перед ней бессильно. Да!
Пытаясь выбросить из головы совершенно неуместные мысли, Амелия уставилась на лужу, которую оставили на полу его грязные ботинки.
Вот так. Ей сразу стало лучше.
Самовлюбленный Ларри опять выводит ее из себя.
Амелия вздохнула. Она поняла, что повторяется. Остаток дня ей придется выдумывать другие нелестные определения для Ларри Маккензи. Нужно запастись ими впрок, на случаи, если они ей понадобятся.
– Послушай, если ты не в силах называть меня Мак, может, тебе следует обращаться ко мне мистер Маккензи?
– Или, может, мне просто следует назвать тебя…
Она пыталась придумать какую-нибудь колкость и закончить предложение, но ничего не шло в голову. Впрочем, Ларри в следующий же миг был спасен от ее дальнейших колкостей, потому что в офис вошел Элиас Донован, недавно ставший партнером фирмы. Он укоризненно поцокал языком и сказал:
– Дети! Если вы собираетесь драться, мне придется развести вас по разным углам.
Донован стряхнул с ботинок почти весь снег еще на улице, стоя на ступеньках. Он думал не только о себе, в отличие от некоторых – от тех, кому все равно, сколько работы они прибавят другим.
– Разное – всегда хорошо. По крайней мере когда речь идет обо мне и Ларри, – сказала она.
Мак молча поднялся по лестнице к себе в офис.
– Неужели ты не можешь не придираться к нему? – спросил Донован.
– Могу. И могу не чистить зубы ниткой, но я забочусь о своих зубах. Поэтому я каждый день чищу их зубной ниткой. И точно так же с удовольствием дразню Мака. Знаешь, как-то не хочется притуплять свое остроумие.
Донован рассмеялся. Он тоже начал подниматься по лестнице, но повернулся и добавил:
– Чтобы не забыть… позвони мне, если в понедельник тебя нужно будет подвезти, хорошо? Если начнется вьюга, твоя машина не сможет выехать с подъездной дороги.
– Спасибо, Донован, – просто сказала Амелия.
Донован был славным парнем… в отличие от некоторых других работников фирмы.
А Мак и не вспомнил бы о ней, если бы она застряла где-то между домом и работой. Но Донован о ней не забывал. Он прошлой осенью купил новый грузовичок с приводом на четыре колеса и время от времени подвозил Амелию, когда наступала скверная погода.
Конечно, это отчасти объяснялось близкой дружбой Амелии с его женой Сарой. Сара беспокоилась о ней, и, наверное, это она попросила Донована предложить свою машину. Но даже если так, Донован был славным парнем и говорил чистую правду: ее машина застрянет, если начнется вьюга.
Старая машина Амелии еле стояла на ногах… или, точнее сказать, на колесах. Но Амелия только что сделала последний взнос за обучение брата.
Она решила, что, как только немного сэкономит, отпразднует это событие покупкой новой машины.
Совершенно новой. От этой машины будет даже пахнуть, как от новой. Сиденья должны быть по меньшей мере матерчатыми. Может, даже кожаными.
Ее подруга Либби только что купила новую машину с автоматическим зажиганием и электрическими обогревателями сидений. Достаточно нажать кнопочку, не выходя из теплого дома, чтобы потом, спустя пять минут, оказаться в теплой машине с теплыми сиденьями.
О, какая нездоровая роскошь!
Скоро Амелия накопит необходимую сумму и купит себе нечто подобное. После стольких лет заботы о других людях она наконец-то сможет подумать о том, чего хочется ей самой.
Отец оставил ее и братьев, когда Амелия была совсем юной. Правда, он и раньше почти не находил времени для своей семьи, даже когда еще жил дома.
Она не слишком горевала из-за разлуки с отцом.
Но ее мама… после ее смерти Амелия думала, что у нее разобьется сердце. Ей был всего двадцать один год, но она знала, как должна поступить. Амелия оставила колледж и стала главой семьи. Она решила посвятить жизнь братьям.
Последние шесть лет Амелия экономила каждый грош, чтобы Марти и Райан могли закончить колледж. Теперь она обрела финансовую независимость. Амелия всегда жила заботами о других, и наконец пришло время, когда она могла позаботиться о самой себе. Исполнить то, о чем мечтала всю жизнь.
Осталось только понять, о чем именно.
Может быть, она вернется в колледж. Может быть, станет парашютисткой. Может быть…
Теперь у нее появились неограниченные возможности. Новая машина с обогревателями сидений всего лишь начало. Амелию Галлагер ждет совершенно иная жизнь.
Нет, не Амелию. У женщины с таким именем всегда множество обязанностей.
Мия.
Когда она была совсем юной, родные всегда звали ее Мией. Тогда у нее не было никаких забот. И однажды наступил миг, когда они перестали звать ее Мией, и она превратилась в Амелию.
Амелия. Ответственная, заботливая – та, что заботилась обо всех родных.
Что ж, теперь у нее снова нет забот, и вскоре она поймет, что это значит. Она снова станет Мией.
Может, Амелия и не знала, чем собирается заниматься, но Мия обязательно в этом разберется.
Мия даже забыла о самовлюбленном Ларри. Она продолжала мечтать о воплощении появившихся возможностей. Для начала – о машине, которую скоро купит.
Очень скоро.
– Это лишь временная мера, мистер Маккензи. Вам скоро придется принять решение, очень скоро.
– По закону я имею на это право. – Мак многого не знал – если на то пошло, он и понятия не имел, что сейчас делает, – но он знал законы.
– Не знаю, в интересах ли ребенка, чтобы вы воспользовались своими правами. Это единственное, что меня волнует, – сказала мисс Линдсей и посмотрела на Мака. Она явно сомневалась, что он справится со своей задачей.
– Ее мать назначила меня опекуном. И как опекун, именно я должен беспокоиться о воспитании Кэти.
У него появились обязанности. Подобная мысль пугала Мака до глубины души, и у него хватило мужества признаться в этом. По крайней мере самому себе.
Он отвечает за ребенка.
Мак не знал, что именно он собирается сделать для малышки, но был уверен, что справится… в отличие от своих родителей.
Ларри Маккензи выбросил из головы непрошеную мысль. Он не поломает жизнь этой девочки. Не поступит так, как поступили с ним родители. Конечно, она не останется у него на всю жизнь. Он найдет ей семью… любящих и надежных приемных родителей, которые ее полюбят и всегда будут о ней заботиться… вот и все.
Неужели всего за час произошло столько событий? Невероятно! Всего шестьдесят минут назад Мак перезвонил Ким Линдсей. Он ждал чего угодно, но такого не предвидел. И все-таки сейчас он стоял в центре гостиной Эстер Томас и разговаривал с таинственной Ким Линдсей.
Амелия полагала, что он познакомился с очередной девушкой, на этот раз по имени Ким Линдсей, и, как всегда, забыл ее. Но она ошиблась. Конечно, Амелия вечно подозревала его во всех грехах. Впервые Мак даже пожалел, что она не права.
Было бы намного проще, если бы Ким Линдсей оказалась всего лишь очередной полузабытой им знакомой. Но нет, мисс Линдсей была работником Департамента социальной защиты и занималась как раз его делом.
Вернее, не его делом, а делом Кэти О'Киф. Ким Линдсей должна была выяснить, есть ли у девочки родственники, которые могут о ней позаботиться, а если родственников не окажется – принять соответствующие меры.
У Кэти О'Киф не было родственников, но у нее был Мак.
Ее опекун.
Он отвечал за ребенка. Об этом мисс Линдсей вспомнила не сразу.
– Я уже нашла для нее приемную семью, – сказала она. – Управляющий впустил меня в квартиру Марион, и только там я выяснила, что если с Марион что-нибудь случится, то звонить надо вам.
– Мне надо звонить как опекуну, а не если что-нибудь случится. Я покажу вам копии всех документов. – Мак был рад, что догадался прихватить их с собой.
– Но вы мне сказали, что не могли предвидеть ничего подобного, что понятия не имеете, как обращаться с маленькими детьми, и не собираетесь оставлять ее у себя. Если дело обстоит именно так…
– Я могла бы оставить ее у себя, если мне будут платить. Только чтобы покрыть расходы, – вкрадчиво сказала Эстер Томас.
Мак посмотрел на соседку Марион О'Киф.
Слишком хрупкая старушка, которая едва способна позаботиться о самой себе, не говоря уже о маленьком ребенке.
– Нет, – заявил он, чуть ли не хором с работником Департамента социальной защиты. Они обменялись заговорщическими улыбками. Может быть, они и не сошлись во мнениях относительно будущего дома Кэти О'Киф, но оба явно понимали, что этот дом должен находиться в другом месте.
– То есть, – добавил Мак, когда старушка нахмурилась, – я ценю все, что вы сделали для Кэти, но ее мать хотела, чтобы я позаботился о ней. Именно так я и собираюсь поступить.
– Миссис Томас, позвольте нам поговорить наедине, – попросила Ким Линдсей.
– Да, конечно. Ее мать тоже не хотела, чтобы я сидела с ребенком, как будто я не умею обращаться с детьми… – Старушка вышла в коридор, что-то бормоча себе под нос.
Мисс Линдсей принялась изучать бумаги.
Знакомый ход, подумал Мак. Он и сам нередко вел себя подобным образом. Просматривая бумаги, мисс Линдсей чувствовала себя влиятельным лицом и как бы напоминала себе и Маку, что решения принимает она.
Маку оставалось только ждать. Каким же будет ее следующий аргумент?
Ждать пришлось недолго.
Ким Линдсей подняла глаза от документов и встретилась с ним взглядом. Но не успела она хоть что-то произнести, как Мак поспешно выпалил:
– Я забираю ее с собой. В конце концов, это же ненадолго. Ее мать доверила девочку моим заботам.
– Расскажите мне еще раз, как это произошло.
– У мисс О'Киф не было ни одного родственника. Отец девочки умер до ее рождения. Марион знала, что, если с ней что-нибудь случится, ее дочь отдадут чужим людям на воспитание, но она этого не хотела. Нужно было найти опекуна, который позаботился бы о будущем малышки. Она где-то прочла о моей деятельности, знала, что я принимал участие в усыновлении нескольких детей.
Мак действительно занимался благотворительной работой в «Нашем приюте», некоммерческом агентстве, которое находило приемные семьи для одиноких детей. Но сам он не работал непосредственно с детьми и никогда не выступал в роли опекуна.
По закону Пенсильвании юрист мог быть опекуном, но такое случалось редко. Маку следовало отказать Марион О'Киф, именно так он и собирался сделать. Но беременная Марион пришла к нему в офис и рассказала свою историю. Она была такой одинокой и незащищенной, что Мак посочувствовал ей и не смог отказать. Он слишком хорошо знал, каково людям, когда им не к кому обратиться за помощью.
Марион только посмотрела на него, и Мак увидел в ее глазах мольбу о помощи.
– Мне больше некого просить, мистер Маккензи. Я не жду, что вы ее воспитаете, но благодаря вам у многих детей появились приемные родители.
Вы могли бы найти ей хорошую приемную семью.
– Ей? – спросил он тогда.
– Ей. Я сделала анализ. Это девочка. – С этими словами Марион улыбнулась и ласково погладила живот, легко и нежно, жестом, полным любви.
Именно тогда Мак понял, что не может ответить: «Нет».
Он так и не смог забыть их встречу. В тот миг он позавидовал еще не родившемуся ребенку. Ее мать так о ней мечтала! Марион О'Киф любила свою дочку еще до ее рождения. Она беспокоилась о ней и поручила Маку позаботиться о будущем девочки, если с ней самой что-нибудь случится.
В итоге у него не хватило духу ответить отказом на ее просьбу. Он согласился стать опекуном ее еще не рожденного ребенка, а потом выбросил из головы все, что произошло. В конце концов, Марион О'Киф была молода и казалась ему здоровой. Никто бы не подумал, что она так рано покинет этот свет. Мак с грустью подумал об умершей женщине.
Ему стало жаль малышку, которая никогда не узнает, как сильно ее любили еще до рождения.
Как бы то ни было, но теперь он отвечал за девочку. Он не вправе предать Марион и ее ребенка. Дочка Марион никогда не узнает материнской любви, но Мак позаботится о том, чтобы она попала в любящую семью. Он не доверит ее незнакомым людям. А пока не найдет для малышки новый дом – присмотрит за ней сам.
– Я дал обещание ее матери, и мой моральный долг – лично позаботиться о ребенке.
– Но…
– Мисс Линдсей, если вы не можете отказать мне на законном основании, наш разговор окончен. Я забираю ребенка с собой.
Его собеседница вздохнула.
– Может быть, хотя бы возьмете мою визитную карточку и позвоните, если что-нибудь понадобится?
– Послушайте, может, я и упрямый, – Мак одарил мисс Линдсей ослепительной улыбкой, надеясь, что его обаяние вернет ей хорошее настроение, – но не дурак. – Он взял ее визитную карточку. – Я обязательно позвоню вам и расскажу, как у нас дела и что я решил.
– Отлично. В квартире почти не было вещей. Не нашлось даже детской кроватки. По-моему, у ее матери мало что было.
– По-моему, тоже, – кивнул Мак. – Я предложил составить для нее завещание бесплатно, но она отказалась.
Марион О'Киф была гордой женщиной. Она расплатилась, делая взносы – пять долларов каждую неделю, – как часовой механизм.
Мак пообещал себе, что когда-нибудь расскажет Кэти о том, как поступала ее мать.
– Управляющий сказал, что упакует все ее личные вещи и отправит их вам для Кэти.
– Хорошо.
Работник Департамента социальной защиты направилась к двери.
– Мистер Маккензи, знаете ли вы, во что ввязываетесь?
– Сколько ей месяцев? – спросил Мак. Он помнил, что Марион О'Киф пришла к нему в офис меньше года назад.
Мисс Линдсей снова заглянула в бумаги.
– Семь.
– Семь месяцев. – Он рассмеялся. – Какие же трудности меня ждут?
На этот раз засмеялась Ким Линдсей.
– Я поговорю с вами через пару дней, и тогда вы дадите мне ответ.
Снова появилась миссис Томас, на этот раз с сумкой в руках.
– Я положила сюда ее одежду и другие вещи. Осталось всего два памперса, так что вам скоро понадобятся новые.
– Спасибо, миссис Томас. – Он взял у нее сумку.
– Сейчас я принесу малышку.
Было бы намного проще, если бы Мак позволил мисс Линдсей оставить ребенка человеку, который умел обращаться с детьми. Тем, кто занимается социальными вопросами, не составило бы труда найти для ребенка приемных родителей.
И все же он не мог доверить малышку кому-то другому. Он в первый раз видел ее, но знал, что она особенная.
Итак, он сам найдет ей любящих родителей. Семью, где она никогда и ни в чем не будет нуждаться. Не испытает недостатка ни в любви, ни в заботе, ни в деньгах.
– Вот она, – сказала миссис Томас. Она держала ребенка, завернутого в чистое, мягкое одеяло, которое казалось слишком дорогим для такой захудалой квартиры.
Мак взял малышку и посмотрел на ее личико.
Кэти О'Киф была красивым ребенком. Сейчас она спала, сунув большой палец в уголок рта. Мак провел пальцем по пухлой щечке и почувствовал, как у него внутри что-то шевельнулось. Она была такой маленькой, такой беззащитной…
Приподняв край одеяла, прикрывавший ее голову, он поразился, увидев рыжие волосы. Кэти была так похожа на мать! На него нахлынула жалость к этой девочке, которой не суждено узнать маму, не суждено помнить, как сильно ее любили.
И в эту минуту Мак поклялся: он обязательно найдет девочке семью – идеальную семью. А до тех пор станет заботиться о ней сам.
– Еще раз спасибо, миссис Томас.
Старушка что-то неразборчиво пробормотала в ответ.
Мак направился к двери.
Как же ему теперь поступить? Он заверил социального работника и эту старушку, что сумеет справиться. Он знал, что ребенку необходима забота, но даже не знал, с чего начать. Ему нужна помощь. Но Мак не умел просить о помощи.
К кому же обратиться? Можно позвонить женщине, которая почти заменила ему мать, но она в Питтсбурге. Конечно, она придет на помощь, но он не должен ей навязываться.
У главы фирмы, Лиланда Вагнера, были взрослые дочери. Может, они и его жена что-нибудь посоветуют? Но Мак не мог себе представить, как обратиться за помощью к миссис Вагнер.
В фирме были и другие женщины – юристы и жены юристов. Он мог позвонить кому-нибудь из них и попросить помочь ему позаботиться о ребенке.
Мак стал раздумывать, кого бы попросить о помощи, но в его воображении постоянно присутствовал некий образ. Это была не юристка и не чья-либо супруга.
Это была Амелия Галлагер.
Как только ему пришла в голову такая нелепая мысль? Амелия его терпеть не может и постоянно старается это показать. Мак ничего не имел против, поскольку и сам терпеть ее не мог.
О, она была красивой женщиной… очень красивой, но, казалось, не замечала собственной привлекательности. Короткие белокурые волосы, восхитительные синие глаза, довольно приятные черты лица. Но это было лишь перечнем внешних данных Амелии. Она никогда не кокетничала, и мужчины не обращали на нее внимания.
Ее красота заключалась не в сексапильности.
Главное в ней – ее улыбка. Мак мог поклясться, что, когда губы Амелии изгибались в легкой улыбке, в ее глазах появлялось необыкновенное выражение и они начинали лучиться…
Кэти еле слышно всхлипнула, прерывая размышления Мака. Он даже обрадовался этому, потому что до сих пор ни разу в жизни не думал о женщинах с лучистыми глазами. И искренне надеялся, что подобные мысли больше никогда не придут ему в голову.
Кэти начала гукать.
– А о чем идет речь? – спросил он ее.
Она снова загукала.
Речь шла о том, что Амелия – женщина, значит, должна что-то знать о детях. А он ей заплатит. Известно, как она всегда хватается за любую возможность поработать сверхурочно. Лучше нанять помощника, чем просить кого-то об услуге. Поэтому он ей заплатит!
Незаметно для себя Мак оказался рядом со своей машиной. Он растерянно взглянул на ребенка, сумку и сиденье автомобиля. Как же ему справиться со всем этим?
Четыре часа пятьдесят пять минут. Еще пять минут, и Мия может закончить работу.
Слава богу!
Позади был длинный, утомительный день. Сначала сломался ксерокс. Потом выяснилось, что его смогут починить не раньше понедельника, и в результате половина сотрудников подходили к ее столу, требуя копии необходимых документов. Поэтому вместо перерыва на ленч Мия понесла пачку бумаг в соседний копировальный центр.
Телефонные звонки, сообщения и, кроме того, отчаявшаяся женщина, которая в слезах покинула офис. Она не сказала, в чем состоит ее проблема, но Мие пришлось ее успокаивать добрых пятнадцать минут.
Ее спор с Маком оказался единственным ярким моментом этого дня.
Осталось четыре минуты…
Мия встала и начала приводить в порядок свой письменный стол.
Горячая ванна. С душистой пеной и хорошей книгой.
О, какие у нее планы на этот вечер!
Мия вынула ботинки из шкафа для верхней одежды и сбросила туфли на каблуках. Ботинки не отличались элегантностью, но Мии было не до красоты. Она постоянно мерзла. У нее в машине сломался обогреватель, и Мия никак не могла согреться. Она радовалась тому, что хотя бы на ветровом стекле нет льда.
Мия надела ботинки.
Три минуты, и она уйдет.
– До свидания, Амелия, – обратились к ней Донован и два других юриста, направляясь к выходу.
– До свидания.
Две минуты…
Старший партнер фирмы Лиланд Вагнер ушел чуть ли не следом за ними.
– Ты запрешь дверь, дорогая?
– Конечно.
– Хочешь, я останусь и помогу завести машину?
На прошлой неделе у Мии сел аккумулятор, и ей пришлось вызывать на помощь аварийку.
– Нет, сэр. Теперь у меня в машине новый аккумулятор. Все будет в порядке.
– Очень хорошо. Будь осторожна, внимательно веди машину.
– Пока. И вас прошу о том же.
Все! Пять часов. Пора идти.
Она надела теплый свитер, а потом тонкую куртку.
Может быть, сначала стоит купить новое пальто, а не новую машину?
Ах, но если у нее будет новая машина, ей не понадобится новое пальто! Если у нее будут автоматическое зажигание и обогреватели сидений, она не успеет замерзнуть.
Пытаясь найти более мудрое решение, Мия несколько раз обернула шею шарфом, после чего нахлобучила на голову шерстяную шапку.
Плотно закутавшись, она взяла сумку и направилась к парадной двери. Включила сигнализацию, проверила все замки и вышла из здания.
Мир вокруг нее стал белым. Шел снег. Огромные, густые хлопья. С тех пор как она выходила из офиса во время ленча, выпало не меньше двух дюймов снега. Сильная метель еще не началась, но, по мнению Мии, до нее оставалось не так уж долго.
Она начала спускаться по ступенькам. Внезапно к краю тротуара подъехал синий «эксплорер». Окошко со стороны пассажирского сиденья опустилось.
– Амелия, как я рад, что ты еще здесь! – воскликнул Мак.
– Что тебе нужно, Ларри? – спросила она.
– Мне нужна ты, – ответил он, даже не обратив внимания на обращение Ларри.
Услышав его ответ, Мия чуть не задохнулась.
– Прошу прощения?
– Не ты. Твоя помощь, – поправился он. – Сядь в машину, пожалуйста.
– Но…
– Пожалуйста, Амелия.
По его интонации Мия поняла, что сейчас не стоит с ним спорить и говорить колкости. Что-то не так.
Плотно закутанная Мия вразвалку направилась к машине. Подойдя ближе, она услышала звук.
Громкий звук. Это была не музыка.
Похоже на…
Она открыла дверцу и посмотрела на заднее сиденье.