"День Астарты" - читать интересную книгу автора (Розов Александр Александрович)

35

Прямо по курсу однообразный ландшафт сплошных снежных полей сменялся цепями серо-желтых пиков, похожих на египетские пирамиды, возведенные какими-то особо безумными фараонами вплотную друг к другу и даже друг на друге. Если бы Древний Египет после этой строительной вакханалии подвергся мощнейшему снегопаду и оледенению Нила, то получилась бы примерно такая картина, как в окрестностях ледника Скотта в Трансантарктических горах.

— Я ни хера не вижу здесь базу, — спокойно сообщила Оо Нопи.

— Судя по навигационному компьютеру, она вон в той седловине, — лейтенант Кабреро немного привстал, выдвинувшись над передними сидениями между Жанной, и ткнул пальцем в зеленый круг на экране, наложенный на карту.

— Здесь она есть, — хоп-командор кивнула, — А где она на местности?

— Ситуация… — задумчиво произнесла Гвен.

— Ничего такого, — оптимистично ответила ей Оо, — В крайнем случае, я сделаю лэндинг вон там, на лед. Он ровный. У нас это было на тренировках.

— Разве в Папуа есть ледники? — удивилась Жанна.

— Есть маленькие. Они в горах Вабаг-Маоке. Для тренировки достаточно.

— Отставить экстрим, — вмешался Тино и вытащил мобайл, — Я все узнаю, и мы сделаем лендинг по-человечески… Aloha! Борт K1013 вызывает девятый сектор базы Муспелл … Это классно, что ты меня видишь. А я тебя не вижу, прикинь? Давай уже сделаем с этим что-нибудь… Ты уже сделал? И что…

— Я вижу ВПП, — перебила Оо, показывая рукой в сторону седловины.

— Mauru bro, — сказал Тино в трубку, — Все видно, мы уже снижаемся. Готовьте много горячего какао и четыре самых теплых комбинезона… Ну, прикинь, мы думали, у тебя глобальное потепление и надели шорты и майки, а оказалось… Joder! Я ни хрена не шучу… Какой мудак сказал про потепление? А это очень важно?… Вот и я говорю: какая теперь разница, какой…

Взлетно-посадочная полоса — длинный ярко-зеленый прямоугольник с желтой осевой линией — быстро приближалась.

— Что за фигня какая-то, — проворчала Оо, — высота двести метров, но я так и не вижу базы. У них что, полоса отдельно от всего?

— И, кстати, где комитет по встрече? — добавила Гвен.

— Ветер благоприятный, носовой, — продолжала хоп-командор, — Что-то мне не хочется ехать по этой штуке, поэтому сделаем вот как…

«Eretro-XF» плавно задрал нос и, чуть покачиваясь, медленно провалился вниз, слегка покачивая крыльями, потом завис на секунду и остановился.

— …Приехали.

— Зачетно! — оценил Тино, — Почти вертикальная посадка…

— Я же сказала: ветер носовой, благоприятный.

Зеленая ВПП исчезла, будто ее выключили. Точнее, ее лазерную подсветку выключили, и теперь флайка стояла просто на снегу, который отличался от окружающего снегового поля только тем, что был очень плотно укатан. При первом, беглом взгляде казалось, что вокруг нет ничего, кроме сугробов из слежавшегося и искрящегося на солнце снега, да еще — отдельных валунов, отколовшихся от желто-серых утесов, окружающих седловину. Но, при более внимательном взгляде, обнаруживалась, что сугробы имеют подозрительно-правильные формы — как будто, кто-то упражнялся в наглядной стереометрии, вытесывая из снега комбинации кубов и конических многогранников…

Тренькнул мобайл Тино. Он взял трубку, слушал четверть минуты, кивал и односложно отвечал «ОК» или «Ясно», а затем объявил экипажу.

— Короче, так: ледник Скотта это вам не риф Скотта, температура за бортом не плюс 25 по Цельсию, а наоборот, минус 25. Чтобы наш личный состав ничего себе не отморозил, нас отбуксируют вместе с флайкой. Брутто, так сказать…

— Гребаное чудо! — перебила Оо, — Снежный человек на снежном тракторе!

На поле бодро выкатился белый квадроцикл с толстыми белыми колесами, под управлением персонажа, упакованного в толстый белый комбинезон. Машинка остановилась точно перед носом флайки, «снежный человек» ловко обернул буксирный трос вокруг стойки переднего ролика, и сцепка двинулась в сторону одного из кубических сугробов. Когда они были в нескольких метрах, стенка сугроба беззвучно поднялась внутрь, открывая пространство ангара.

— А, из чего все это сделано? — спросила Жанна.

— Судя по виду, обычное пеностекло, — сказал Тино, — Хорошая дешевая штука.

— Пеностекло?

— Ну, да. Типа, как мыльная пена, только из расплавленного стекла. Потом оно застывает и получается фигня, которая на вид, как очень плотный снег. Из нее отливают строительные панели. Изоляция тепла и звука — как у пенопласта…

Снаружи к флайке подошел человек, одетый в линялые джинсы и шерстяной свитер, и постучал костяшками пальцев по пластику кабины.

— Черт! — крикнула Жанна, — Это же Фрэдди!

— Быстро открывай колпак, Оо, — распорядилась Гвен, — А то гражданское лицо пробьет его головой. Типа, любовь…

— Да ну вас на фиг! — возмутилась Жанна, и в этот момент колпак откинулся…

Жанна окинула взглядом каюту (она знала, что жилой юнит на меганезийских военных объектах называют «каютой» независимо от того, является ли объект морским судном). Нормальное помещение — в наличии есть все необходимые предметы для двух людей без претензии на особенный комфорт.

— Ну, что, — сказала она. — Нормальная такая мансарда. Мечта начинающего художника-сюрреалиста. На стенах — цветовая гамма «цветущие джунгли», из восьми углов ни одного прямого, а окно вообще круглое.

— Психологи считают, — сообщил Фрэдди, — что это разнообразие форм снижает нервное напряжение, повышает эмоциональный тонус, и все такое.

— Ну, психологам виднее. Санузел в этой казарме один на всю толпу, я угадала?

Фрэдди пожал плечами и кивнул.

— Что общий — это верно, но на счет казармы — это ты зря. Там очень мило.

— Да? Будет здорово, если ты скажешь, где это. Я летела больше трех часов…

— Понятно. Хочешь после душа переодеться в местном стиле?

— А есть во что?

— Еще бы! Целая куча тряпок на все случаи антарктической жизни.

— Потом посмотрю, — решила Жанна, — Пока меня интересует только большое полотенце. Желательно пушистое, но…

— Именно пушистое, — перебил он, и вынул из стенного шкафа нечто вроде квадратного и плоского лилового дикобраза с нежными мягкими иголками.

— Ничего себе!.. — удивленно сказала она, — Впервые вижу такую штуку.

— Тут много занятного, — заметил Фрэдди, вручая ей дикобраза, — А то, что тебя интересует, расположено в центре первого этажа. Везде есть указатели: тучка с дождиком.

Санузел был лишь кусочком центральной композиции базы «Муспелл-9». Это Жанне с ходу объяснил лейтенант Кабреро, с которым она столкнулась, можно сказать, нос к носу, когда принимала душ.

— Прикинь, тут искусственная лагуна, с кафе на ножках и садиком в таитянском стиле, с маленьким водопадом, цветочками и всем прочим.

— Где — тут? — удивленно переспросила канадка, не понимая, как это в конусе с основанием метров 20 в диаметре может поместиться что-либо подобное.

— Ну, в самой середине, — пояснил Тино. Кафе — в кубике над ангаром, куда нас буксировали, а кубик воткнут торцом в конус Ты в курсе планировки базы?

— С чего бы? Я здесь еще и получаса не была!

— Ясно… Мы тебе все покажем, вот только Гвен оттопчет Оо и…

— Что-что сделает?!

— Оттопчет. Ну, так рекомендуется после долгого пилотирования. А, пошли поторопим их, а то эти ленивые бисексуалки…

Его реплику перебил возмущенный вопль Гвен откуда-то сверху:

— Что ты гонишь, а?

— Просто проверка слуха, — невозмутимо ответил лейтенант, — Пошли, Жанна.

Они поднялись по узкому трапу и, пройдя через стеклянную дверь попали в небольшую комнату, заполненную горячим паром. На одной из разбросанных в живописном беспорядке толстых бамбуковых циновок, лежала на животе Оо, а Гвен, исполняла на ее спине что-то вроде танца в стиле твист.

— За ленивых бисексуалок схлопочешь по уху, — сообщила она.

— Вот так всегда, — расстроился Тино, — Скажешь девушкам комплимент, а они…

— Это что, массаж? — поинтересовалась Жанна.

— Да. Китайский. Мы уже почти готовы. Верно Оо?

— Э… Э… Э… — нечленораздельно ответила та.

— По-моему, пора бросать ее в воду, — заметил Тино.

— Да, наверное, — согласилась Гвен, — Оо, бросаем тебя в воду?

— Э.

— Ясно. Бросаем. Взяли ее за руки — за ноги, и в ту дверь.

Приняв участие в этом процессе, Жанна не предполагала, что в воду они все четверо упадут автоматически. За той дверцей, на которую указала Гвен, был коротенький мостик, обрывавшийся над круглым шестиметровым бассейном.

Плюх!

Если бы не разносторонний опыт пребывания в Меганезии, Жанна бы точно растерялась. Какой сюрприз: вынырнуть полностью голой, в бассейне, рядом с площадкой кафе, где посетители. Ладно бы они тактично сделали вид, будто ничего не заметили, так нет же!

— Порядок! — воскликнул меганезийский офицер, старший той группы, которая организовывала их прибытие, — Если вокруг Тино Энкантадора три красивых женщины, то Рагнарек еще не скоро. Если две — то это уже подозрительно, ну, а если меньше — то дело дрянь, проект «Вселенная» дал фатальный сбой и будет закрыт.

— Между прочим, Рэмси, — крикнул Кабреро, — Это не то, что ты подумал!

— Нет, это именно то, что я подумал! Ты тут плескаешься с девушками, как альфа-самец пингвинов, а мне, между прочим, надо сдать тебе вахту и лететь в Порт-Фобос.

Суб-лейтенант Нахара лениво перевернулась на спину, выплывая в центр бассейна, и авторитетно объявила:

— Ты зануда, Рэмси! Отсюда до Порт-Фобос двадцать миль. Взлет — лэндинг. На что спорим: ты специально тут торчишь, чтобы прилететь позже, чем команданте Фобоса распределит задания на вторую половину дня.

— Точно! — поддержала Оо, — Я этот фокус освоила, когда была еще капралом.

— Пойду-ка я переоденусь к обеду, — сказала Жанна, которая чувствовала себя немного неловко посреди этой дискуссии, — Тино, как тут вернуться в…

— Вылезай вон на ту лесенку, — ответил он, — Душевая прямо за занавеской.

Она выбралась из бассейна, откинула яркие ленты занавески, но еще успела услышать негромкий обмен репликами, донесшийся с площадки кафе.

— Дейдра, ты случайно не знаешь, где я мог видеть эту девушку?

— Я думаю, Энди, ты видел ее по TV. Это Жанна Ронеро-Хаамеа из Канадской Новой Шотландии. Она — классный экстрим-репортер, подруга доктора Фрэдди Макграта, и шестая жена рапатарского короля Лимолуа.

Доктор Энди Роквелл повертел в тонких сильных пальцах опустевшую пластиковую кофейную чашечку и уточнил:

— Лимолуа Хаамеа — это кузен Аханео Хаамеа, короля островов Мейер?

Дейдра Вакехиа утвердительно кивнула и поинтересовалась.

— Ты знаком с Аханео?

— Да, и неплохо. Мы с ним рыбачили у рифов Минервы, а его старший сын, Кайемао, посещал мои лекции по сетевому планированию. Талантливый парень. Жалко, что он пошел в армию. А с Лимолуа Хаамеа мы виделись у нас в Окленде на симпозиуме по эволюционным методам оптимизации в авиа-инженерии.

Доктор Артуро Аливо недоверчиво поднял брови.

— Я совсем недавно видел Лимолуа Хаамеа в TV-репортажах о полинезийских сепаратистах и конфликте на острове Пасхи. Мне он не показался человеком, которого может интересовать теория оптимизации, и вообще наука.

— Почему? — удивился Роквелл.

— Потому, что он… Как бы это выразить корректно?..

— Полный дикарь, — подсказала Дейдра, — У него такой стиль, док Артуро. Это у Хаамеа что-то вроде традиции, и он ей следует. Точно так же многие ученые в вашей стране по традиции участвуют в церковных обрядах.

— А мне показалось, — вмешался доктор Мануэло Папай, — что и конфликт, и эти переговоры были просто большим шоу, на котором и сценаристы, и артисты, включая и сеньора Хаамеа, сделали неплохие деньги.

— Если быть более точным, — заметил доктор Йан Шан, — то для заключительного этапа этого шоу был необходим официально-дикий полинезийский вождь. Без этой фигуры афера не замыкалась. Вы в этом убедитесь, если поставите мысленный эксперимент.

— Какой именно? — поинтересовался Артуро.

— Попробуйте вычеркнуть короля и найти хотя бы один сценарий переговоров, при котором все пришли бы к соглашению без существенных издержек, и при этом все выглядело бы достаточно достоверно для постороннего зрителя.

— Гм… Любопытная постановка вопроса…

Энди Роквелл подошел к кофеварке-автомату и, очередной раз наполняя свою чашечку, тоже высказался:

— А, на мой взгляд, еще интереснее оценить, каковы были бы дополнительные издержки заказчиков при отсутствии короля Лимолуа. Это обобщение задачи коллеги Йана для более широкого множества штрафных функций.

— Кажется, тут все еще перемывают мои косточки! — жизнерадостно объявила Жанна, появляясь в кафе под руку с доктором Фрэдериком Макгратом.

— Мы и не начинали перемывать, — возразила Дейдра, — Речь шла о короле.

Фрэдди похлопал в ладоши, требуя внимания.

— Коллеги, позвольте, я вас представлю моей девушке.

— Давай без особых церемоний? — предложил Энди, — Я, как скромный парень, начну с себя. Энди Роквелл из Auckland University of Technology, факультет прикладной математики. Эта леди (он кивнул в сторону Дейдры) оттуда же. Джентльмен с сигарой, размером с паровозную трубу — Артуро Аливо из Университета Антафагасты, Чили, а джентльмен рядом — Мануэло Папай, из Института Технологии Астронавтики, Форталеза, Бразилия. А теперь, Жанна, обратите внимание на того джентльмена с бамбуковой курительной трубкой, который делает вид, будто он тут случайно. Это Йан Шан из Высшей школы прикладной механики, Аваруа — Раротонга. К сожалению, я не могу сейчас представить вам еще троих симпатичных парней — они ушли вместе с вашими приятелями и с вояками из Порт-Фобос, совершать какой-то милитаристский ритуал. Поскольку мы на военной базе, без этих штучек никак не обойтись.

Жанна улыбнулась и озорно подмигнула Роквеллу.

— В вашем рассказе, сэр, не хватает всего одной маленькой детали.

— Правда? — удивился он, — Неужели я забыл кого-то представить?

— Нет. Вы забыли рассказать мне, почему весь этот научный цветник собрался в обстановке умопомрачительной секретности в одном из наиболее недоступных мест нашей замечательной планеты.

— А вы разве не знаете?

— Я знаю только, что это как-то связано с международной программой астероидной безопасности, в которой участвуют страны второго космического эшелона.

— Надо же, как нас приласкали, — проворчал Мануэло.

— К сожалению, сеньора Ронеро-Хаамеа права, — заметил Артуро, — Если сравнить нас с Китаем, Индией, США или даже с ЕС, или даже с Австралией и Японией…

— … То пока мы действительно во втором эшелоне, — договорил Фрэдди.

— Пока, — многозначительно повторил Энди.

— Именно пока, — подтвердил Йан.

— Это надо понимать так… — медленно проговорила канадка, — …Что затевается нечто, радикально меняющее космические рейтинги в мире. Верно?

Дейдра Вакехиа покачала головой и подняла палец к потолку.

— Все рейтинги на этом фоне — просто фигня, — объявила она, — И вообще, на этом фоне фигня все, что раньше делалось в космосе.

— Сильно сказано… — заметила Жанна, — Иначе говоря, астероиды это прикрытие, а в действительности, они не при чем…

— Наоборот, очень даже при чем! — возразил Фрэдди, — Ты не представляешь, до какой степени они при чем.

— Конечно, не представляю! Может быть, вы скажете прямо, в чем дело?

Мануэло Папай повернулся к Артуро Аливо..

— Коллега, вы, я знаю, мастер говорить коротко и понятно.

— Я могу попробовать экспромтом дать формулировку… — Начал чилиец.

— Так! — сказала Жанна. — Я вся превратилась в огромное ухо…

— Не смущайте меня, леди… Так вот, суть эксперимента в том, что…

Геликоптер, похожий на сильно обожравшуюся стрекозу-альбиноса, громко застрекотал, прыгнул на несколько метров над зеленым кругом площадки и заскользил по воздуху на высоте полсотни метров вниз, вдоль ледяной реки, ползущей с восточной седловины хребта Скотта-Бирдмора. Шестеро в белых комбинезонах, оставшиеся у ангара, помахали ладонями ему вслед на удачу, а потом один из них вынул из кармана дистанционный пульт, нажал кнопку, и посадочная площадка исчезла. Она просто перестала как-либо выделяться на однообразно-белом фоне снежного поля.

Лейтенант Кабреро убрал пульт обратно в карман и констатировал:

— Типа, объект приняли. Какие будут мнения? У нас принято высказываться, начиная с младших по ордеру. Если нет возражений…

— У нас тоже, — лаконично сообщил капитан Гектор Гамбоа и полез в карман комбинезона за сигаретами, — Так что я последний.

— При одинаковых званиях, — добавил Тино, — первое слово за гостями. Хоп-командор в Папуа это то же, что суб-лейтенант у нас. Оо, начинаем с тебя.

Хоп-командор Нопи чуть заметно пожала плечами.

— Ну, по-моему, главная проблема, что нас мало. Если вахты распределять по инструкции, то получится шесть одиночных четырехчасовых вахт. Одиночная вахта при периметре сорок миль, в здешних условиях — аут. Предлагаю парные вахты, по четыре часа, при двух активных сменах и одной отдыхающей.

— А как ты предлагаешь составлять график? — спросил лейтенант Барроса.

— Знаешь, Пабло, когда нас шесть человек, можно и без графика. Как-нибудь договоримся, в рабочем порядке.

— Пожалуй, да, — согласился чилиец.

— А кого ждем? — спросил Тино.

— Ну… — папуаска задумчиво переступила с ноги на ногу, — раз с воздуха нас прикрывает Порт-Фобос, то остается только инфильтрация по низу. Либо наземный, либо низколетящий транспорт. Нельзя исключать и пешеходов.

— Пешеходов? — переспросил бразилец, — Здесь?

— Представь себе, Гектор, в Антарктиде есть лыжный туризм, — ответила она.

— У нас в Веллингтоне есть клуб антарктических лыжников, — поддержал ее лейтенант Лютер Эванс, — Даже пробовали пройти весь континент на лыжах.

Гамбоа затянулся сигаретой, выпустил изо рта дым вместе с облаком пара, и покачал головой:

— Сколько психов на свете! А еще говорят: человек — разумное существо.

— Врут, — лаконично ответил Тино, — какие еще идеи, Оо?

— По существу, больше никаких. Разве что… Я не знаю, насколько это хорошая идея, но, по-моему, нам надо очень быстро стать командой.

— Это хорошая идея, — твердо сказал бразилец, — Нам имеет смысл общаться за чашкой кофе просто так, о жизни.

— Это я и имела в виду. У меня все.

— ОК, — согласился Тино, — Гвен, какие у тебя мысли?

— У меня мысль о третьем пункте оперативной инструкции, — ответила суб-лейтенант Нахара, — Надо попробовать поставить себя на место противника.

Лейтенант Кабреро согласно кивнул.

— Этим надо заняться, как только каждый прокрутит по одной вахте. Еще?

— Еще надо толком понять, что за проект мы прикрываем.

— Согласен. Но это тоже не пятиминутная тема.

— Да. Я пока в смысле, что надо присмотреться к нашим сивилам. Они больше знают о проекте, и от них можно получить косвенные данные о противнике.

— Тоже принимается. Дальше?

— Дальше я бы как можно быстрее начала патрулировать. А то неспокойно.

— Начнем, как только все выскажутся… Пабло, что ты скажешь?

— Холодно, — ответил лейтенант Барроса, — У меня нет боевого опыта в условиях сильного холода и снега. Только тренинги… Я здесь один такой, или…?

— Не один, — ответил Тино, — Еще Лютер.

— У меня вообще нет боевого опыта, — уточнил новозеландец, — У нас вообще-то тихая страна, поэтому я имел дело с противником только в группе захвата.

— Кого захватывал? — поинтересовался капитан Гамбоа.

— Террористов. По сути, это полицейская работа, только стрельбы побольше.

Тино хлопнул его по плечу.

— Это, как раз, в тему. Полицейский опыт нам тоже пригодится.

— Надеюсь, что так. Есть кое-какие мысли… Когда до меня дойдет очередь…

— Уже дошла, — перебил его Барроса, — Я только хотел сказать, что в каждой патрульной паре должен быть хоть один человек с опытом снежной войны.

— Принимается, — сказал Тино, — Излагай свои мысли, Лютер.

Новозеландец потер руками в перчатках щеки и глянул на Гектора, который продолжал курить, держа сигарету в голой руке.

— Тебе не холодно?

— Нет. Я привык, когда воевал в Андах кое с кем кое за кого.

— Ясно… Так вот, я хотел спросить. Тино, мы же будем оказываться в других населенных пунктах, верно?

— Будем, но в пределах территории Муспелл.

— ОК, — Лютер кивнул, — Этого достаточно. Я думаю, что нам надо обращать внимание на всякие слухи. Наземная террористическая группировка не начинает работать, не изучив обстановку. Это общение с людьми, а значит — слухи.

— Воздушный десант работает без этого, — заметил Барроса.

— Не наш случай, — возразил Тино, — Если что, с десантом разберутся ребята из корпуса ПВО Порт-Фобос. Пути вероятного противника Оо уже назвала.

— Тогда возражение снимается.

— Излагать дальше? — спросил Лютер.

Тино кивнул и, по примеру Гектора Гамбоа, вытянул из кармана сигарету.

— Так вот… — продолжал новозеландец, — …Что касается путей. Мне кажется, необходимо установить возможные пути противника конкретно. В горах мало дорог. Над каждой можно повесить спай-дрон, и уже легче, правда?

— А как быть с низколетящими аппаратами? — поинтересовалась Гвен.

— Точно так же. Низко лететь можно не над каким угодно рельефом.

— Толково, — согласился Тино.

— На тропах поставить контрольки, — добавила Оо, — это проще, чем дроны.

— Тоже толково. Что еще?

— Еще последнее: рассказывать друг другу обо всем необычном, что замечено на маршруте патрулирования. Даже если это смутные ощущения или что-то такое.

Лейтенант Кабреро энергично кивнул.

— Да, согласен. И рассказывать сразу, немедленно… Гектор, что мы упустили?

— Две вещи, — ответил бразилец, — Во-первых, это дроны противника. Я бы не исключал их наличие. Полагаю, надо сегодня же проверить, надежна ли наша система их обнаружения и ликвидации.

— Я мог бы этим заняться, — сказал Лютер, — У меня есть опыт.

— … И во-вторых, — продолжил бразилец, — наша легенда. Она слишком слаба. Обычные тесты легкой авиации для условий подобной местности можно было проводить в более удобном районе горной Антарктики. Нашей легенде нужен второй слой. Например: под прикрытием авиа-тестов мы ищем что-нибудь…

— Что например? — спросил Тино.

— Пока не знаю. Я бы привязал это к здешней мифологии, к байкам, которые рассказывают в Порт-Фобос, к чему-то, что люди охотно будут повторять.

— Что-то вроде НЛО? — предположил Пабло Барроса.

Бразилец скупо улыбнулся и подмигнул ему.

— Неплохой пример. Осталось выяснить, какие зеленые человечки тут в моде.

— Принимается, — подвел итог Кабреро, — Итак, распределяем задачи на сегодня. Гектор, как на счет полетать со мной в паре сейчас и в ночную вахту?

— Я так и думал, что ты это предложишь. Это хорошее решение.

— ОК. Вылетаем через десять минут. Через четыре часа — приготовится Пабло и Гвен. На рассвете — Лютер и Оо. Есть возражения? Вижу, что нет. Лютер пока проверяет анти-дроновую защиты. Оо изучает рельеф. Пабло ищет в интернет местные легенды про НЛО и прочую хрень, которую мы могли бы искать. Гвен идет в кафе и раскручивает наших сивилов на информацию.

Йан Шан с умилением посмотрел на Жанну и тихо осведомился:

— Ну, как? Вкусно?

— Угу, — она кивнула, дожевывая курицу с ананасом под карамельным соусом.

— А хочешь еще? Когда моя дочка и младший зять прилетают ко мне в гости, я непременно готовлю это блюдо, и они всегда просят добавки.

— Что значит, младший зять? — поинтересовался доктор Аливо.

— Младший муж моей дочки, — пояснил меганезийский китаец.

— Гм… У нее несколько мужей?

— Двое, насколько мне известно. Со старшим мы видимся довольно редко, а младший не так сильно занят по бизнесу, и появляется раза три в месяц.

Чилиец смущенно покрутил головой.

— Боюсь, мне никогда не понять ваших семейных обычаев.

— Это элементарно, Артуро, — вмешался доктор Папай, — Много ли ты видел студенток, у которых только один мужчина?

— Вообще-то, Мануэло, я обычно не интересуюсь их личной жизнью.

— И напрасно. Это позволяет лучше понять их внутренний мир.

Жанна, воспользовавшись паузой, спросила:

— Доктор Шан, а вы часто здесь сами готовите?

— О, да. Я люблю это дело, оно стимулирует фантазию. Так что ты скажешь по поводу добавки?

— Разве что чуть-чуть, а то Фрэдди так на меня смотрит…

— Фрэдди! — с упреком сказал доктор Шан, — Ты что, не доверяешь моей кухне?

— Я доверяю, коллега Йан, но у женщин есть такая штука, как фигура…

— Ладно-ладно, я положу совсем немножко… Вот… Фигуре ничего не грозит.

— Тут всех вкусно кормят, или только прессу? — весело поинтересовалась Гвен, возникая в кафе, как чертик из коробочки.

Доктор Шан повернулся к ней и придал своему лицу обиженное выражение.

— Детка, когда дядя Йан откажется накормить красивую женщину, это будет значить, что дядя Йан умер. Садись за стол, а я, для начала, налью тебе чашку горячего какао. У тебя щеки красные от мороза. Ты ведь с улицы, не так ли?

— Да, команданте! — она, уселась за стол с видом примерной школьницы.

— … И оставь эти армейские манеры за столом, — добавил он, ставя перед ней огромную кружку, над которой поднимался пар. Еще через минуту, рядом появилась пластиковая миска, наполненная курицей с ананасом.

— Спасибо, док Шан. Извините, что перебила. Вы, наверное, обсуждали что-то интересное? Я имею в виду, до того, как заговорили о женских фигурах.

Дейдра Вакехиа потянулась, а затем утвердительно кивнула.

— Энди говорил эпатажную речь о том, почему международным политическим организациям не следует раньше времени знать о проекте «Астарта».

— На этот вопрос я ответил уже в преамбуле спича, — возразил Роквелл, — им не следует знать потому, что они куча слабоумного зажравшегося мяса. Именно вокруг этого тезиса возникли дебаты, повлекшие за собой продолжение моего спича, в котором я доказывал этот тезис.

— Вот это да! — воскликнула суб-лейтенант, — Оказывается, мое мнение можно научно обосновать! Это круто, загрызи меня селедка!

— Это тривиально, — сказал доктор Роквелл, — Давайте, поставим мысленный эксперимент, как любит делать коллега Йан. Мы сообщили ООН и прочему ЮНЕСКО об этом проекте. Что они сделают?

— Обосрутся, — лаконично ответила Гвен.

Новозеландец широко улыбнулся и похлопал в ладоши.

— Крепко сказано, но по сути, верно.

— Извините, — вмешалась Жанна, — Но это нормальная реакция. Когда я здесь впервые услышала об эксперименте, я тоже… Как бы сказать культурно…

— Никак, — перебил Фрэдди, отхлебнув подозрительно-синего напитка из пол-литрового стакана, — Ты сказала: «Oh! Shit!» и только. Вот это действительно нормальная реакция. Тебе не пришло в голову кричать: «Караул! Что будет с международными финансами и сложившимися на мировом рынке ценами?! Биржевой кризис обрушит хрупкое галактическое равновесие, построенное титаническими усилиями лучших умов человечества!».

— Нет, я еще много чего сказала. В частности, о том, где гарантии, что ваша космическая игрушка не бабахнет каким-нибудь концом по старушке-Земле.

— Гарантия — известные нам законы небесной механики, — заметил Роквелл.

Жанна протестующе помахала в воздухе вилкой.

— Я уважаю небесную механику, но откуда вы можете точно знать, как она отреагирует на такое грубое вмешательство? Прецедентов еще не было!

— Нет, были, — возразил он, — События такого масштаба обычны для Солнечной системы. Пример: падение комет на Юпитер в 1994 и 2009 годах. Кометы для внутренней области Солнечной системы — это чужаки, так что их удары по планетам можно считать внешним воздействием.

— А какой был там тротиловый эквивалент? — поинтересовалась Гвен.

— Не помню точно… Коллега Аливо, вы не подскажете…?

Чилийский астрофизик кивнул и сообщил.

— Взрыв самого крупного из фрагментов кометы Шумейкера-Леви в 1994 был эквивалентен шести миллионам мегатонн тротила. Всего упал двадцать один фрагмент. Коллега Роквелл прав: это — ординарное космическое событие. Что касается эксперимента «Астарта», то там эквивалентная мощность окажется больше на два — три порядка. Подобное событие для Солнечной системы я бы назвал сравнительно редким, но никак не уникальным.

— А ничего, что вы работаете с точностью плюс-минус два слона? — спросила Жанна, — Это же не маленький «бумм!» вроде тех, какие наш учитель химии показывал в школе на уроках, чтобы как-то заинтересовать нас, балбесов.

— Мы работаем с запасом, — пояснил доктор Папай, — Кроме того, вокруг нас в космосе нет супермаркета, где можно выбрать в точности такой шарик для боулинга, который нам нужен, согласно расчетам коллеги Роквелла.

— Большая удача, что хотя бы такой шарик нашелся, — добавила Дейдра.

Доктор Папай шутливо погрозил новозеландке пальцем.

— Не надо говорить об удаче раньше времени. Будущее туманно.

— Удача — штука относительная, — заметила суб-лейтенант Нахара, — с пугающей скоростью работая вилкой над кулинарным шедевром доктора Шана, — Когда говорят: «удачный выстрел снайпера», то имеют в виду, что повезло ему, а не фигуре, оказавшейся в прицеле.

— Леди офицер смотрит в корень, — объявил доктор Роквелл, — Говоря о реакции международных политических институтов, я имел в виду именно это.

— Они и есть фигуры в прицеле? — уточнила Жанна.

Новозеландец коротко кивнул и отправился к кофеварке. Дейдра Вакехиа снова потянулась, зевнула и немного лениво прокомментировала:

— Давно пора смыть эти авгиевы конюшни в канализацию.

— Вообще-то, по легенде, конюшни не смыли, а промыли, — педантично уточнил доктор Аливо, — Геракл перекрыл какую-то реку, не помню, какую именно, и направил ее воды в конюшни, которые были на тот момент так основательно… Э-э… Вы понимаете… Что традиционные методы уборки уже не дали бы результата.

— Вот-вот! Я это и хотела сказать.

— А что такого произойдет с международными институтами? — спросила Гвен.

— Сейчас попробую объяснить, — сказал Роквелл, возвращаясь за стол с полной чашечкой и сразу же отхлебывая почти четверть ее содержимого, — Вспомним мировой порядок, существовавший до начала колонизации Северной Америки. Старый Свет был вполне стабильной помойной ямой, в которой уже несколько веков не происходило ничего существенного, кроме вялого гниения. Заморские колонии европейских монархий были просто далекими выселками, а военные конфликты давно превратились в дружеские междусобойчики каких-нибудь потомственных дегенератов, вроде Габсбургов или Гогенцоллернов. Вдруг, за океаном возникает альтернативная территория, деятельные жители которой, отфильтрованные позитивной селекцией из европейского планктона, дружно говорят этим столпам старого мирового порядка: «А шли бы вы все на…». И немедленно после этого, Европа взрывается революциями, королям начинают рубить головы на площадях… В общем, происходит смена стиля.

Доктор Аливо, успевший за это время раскурить огромную кубинскую сигару, саркастически хмыкнул и ехидно заметил:

— Во всей этой красивой теории есть один неустранимый парадокс: наш проект финансируют не марсиане, а земные правительства и бизнес-группы. Те самые круги, которые поддерживают нынешний мировой экономико-политический порядок и его международные институты. Получается, что одной рукой они за такой порядок, а другой рукой — за его разрушение.

— А что вас удивляет? — спросил Роквелл, — История повторяется. В XVIII веке, когда Североамериканские штаты боролись за свое существование, Франция и Испания поддержали их военной силой. Ясно, что Людовик XVI и Карл III не питали никакой симпатии к либертальным идеям Декларации Независимости и встали на сторону мятежной колонии только чтобы ослабить Англию.

— Эффект стран второго эшелона, — поддержал Фрэдди Макграт, — Точно так же, Германия во время первой мировой войны финансировала Ленина. Полагаю, коммунистическая идея была противна кайзеру, но он хотел нейтрализовать Россию и ослабить Антанту, представлявшую первый эшелон великих держав.

— Это диалектика, — добавил Йан Шан, — Старая общественно-экономическая формация сама выращивает своего могильщика.

— О, боже! Мы докатились до марксистской агитации за столом, — доктор Папай трагически взмахнул руками, опрокидывая котелок с какао.

Суб-лейтенант Нахара остановила падение котелка быстрым движением левой руки, не прекращая при этом орудовать вилкой, которую держала в правой.

— При чем тут агитация? — спросил меганезийский китаец, — Я привел правило диалектики, записанное еще Гераклитом, в V веке до новой эры.

— Только не говорите мне, что Гераклит придумал исторический материализм, общественно-экономические формации и классовую борьбу! — сказал Папай.

— Коллега Макграт помянул Ленина и открыл ящик Пандоры, — констатировал доктор Аливо, пыхтя своей сигарой.

— Я просто нашел удачную аналогию, — возразил Фрэдди, — В начале прошлого столетия тоже были страны, которые развились слишком поздно и опоздали к столу, за которым делили великий колониальный пирог. Сейчас — то же самое, только пирог уже космический.

— Совершенно точно! — поддержал его доктор Шан, — Ленин тогда писал, что к империалистическому столу угощений Германия пришла последней.

Бразилец поднял глаза к небу (точнее, к потолку) и снова взмахнул руками.

— Я понимаю, почему коллега Йан сыплет цитатами из Маркса и Ленина. Он родился и вырос в Китае, при коммунистическом режиме, но вы-то из Канады, коллега Фрэдди, откуда у вас эти красные лозунги?

— Послушайте, Мануэло, я не виноват, что Маркс и Ленин иногда говорили правильные вещи. Даже Мао Цзэдун иногда говорил правильные вещи.

— Это какие, например? — поинтересовался доктор Аливо.

— Например, что винтовка рождает власть.

— Людоедский принцип, — проворчал Мануэло Папай.

— Вы готовы это опровергнуть? — невозмутимо спросил канадец.

Жанна доела последний кусочек курицы и, пользуясь тем, что он отвлекся, нахально подвинула к себе его стакан с синей жидкостью, пачку сигарет и зажигалку. Жидкость оказалась соком, похожим на смесь манго и яблока, а сигареты — трансэкваториально-африканскими «Оngo-Willem Plant», очень ароматными, но слишком крепкими. Она сделала затяжку и чихнула.

— Ну, ничего себе! — воскликнул Фрэдди, окинув взглядом произошедшие на столике перемещения предметов.

— На меня дурно повлияли проповеди марксизма, — пояснила Жанна, — я вдруг перестала признавать право частной собственности на аграрные ресурсы.

— Что, коллега, доигрались в серп и молот? — съехидничал Аливо.

Дейдра Вакехиа бросила взгляд на противоположную грань пирамидального потолка и, со вздохом, произнесла.

— Как референт, информирую почтенное собрание, что через 10 минут у нас по плану сеанс связи со звездным десантом… В смысле, с объектом «Barbus».

— О, дьявол! — воскликнул бразилец, и все, кроме Жанны и Гвен вскочили из-за стола.

— Скиммер краббер бумс! — скомандовал Роквелл.

Ярко-лиловая пластмассовая штуковина в углу кафе, которую Жанна до этого момента принимала за мусорное ведро, сделанное в форме гигантского краба, шевельнулась и, смешно шагая лапами, двинулась по помещению, деловито всасывая гротескным хоботком крошки, пыль и табачный пепел…