"Как найти мужа" - читать интересную книгу автора (Кодилл Морин)

4

Лисса натянула тонкие чулки, пристегнула их к поясу. Поднимаясь к себе, чтобы принять душ, она слышала протестующий голос Роума, доносившийся из гостиной. Ее даже позабавила его бурная реакция на ее свидание, инициатором которого являлся он сам.

Она скользнула в платье для коктейлей из черного кружева, застегнула «молнию» и подошла к зеркалу, чтобы поправить прическу. Немного добавить губной помады, нанести капельку духов на запястья и мочки ушей, и она готова.

Ей не доводилось раньше встречаться с Акселем Стивенсом, хотя она, конечно, слышала о нем. Судя по всему, он был не совсем тот человек, с кем она хотела бы познакомиться через Роума, но, на первый взгляд, знакомство имело перспективы.

По крайней мере, имело бы, сумей она избежать все новых и новых препятствий, воздвигаемых Роумом.

«Кто бы мог подумать, что Роум настолько старомоден?» — подумала Лисса. Ей с трудом верилось, что Бродяга Роум, преуспевающий бизнесмен и известный плейбой, может придерживаться таких консервативных взглядов на то, как следует вести себя при свидании с мужчиной.

По крайней мере, как следует ей вести себя.

Лисса сильно сомневалась, чтобы сам он, встречаясь с женщинами, был хотя бы в малой степени столь же осмотрителен. Особенно, учитывая такое исходящее от него чувственное напряжение, что при каждом соприкосновении словно искра проскакивала между ними. При одном воспоминании об изгибе его губ у нее пересыхало во рту…

Она заставила себя остановиться. Ей нельзя думать о Роуме Новаке, по крайней мере так думать. Он не для нее. Не для женщины, занимающейся поисками мужа. Роум напоминал ей парящего высоко над землей орла, дикого и свободного. Трудно представить себе Роума Новака погрязшим в повседневных домашних заботах.

Это мысль вызвала на ее лице усмешку, но тут раздался звонок в дверь, оборвавший ее размышления. Лисса поспешила к входной двери, но Роум уже открыл ее и впустил Акселя, когда она была еще на полпути к холлу.

— Входи, Аксель. Лисса еще не вполне готова, — встретил Роум своего приятеля.

Лисса остановилась, вспомнив, что не надела туфли, и на цыпочках поспешила назад в свою спальню.

— Что ты здесь делаешь?

Этот низкий голос, несомненно, принадлежал Акселю.

Она не слышала ответа Роума. Всунув ноги в черные туфли на высоких каблуках и схватив вечернюю сумочку, она снова поспешила в холл.

— Привет, Аксель. Я Лисса. — Она протянула руку высокому, скандинавского типа мужчине, стоящему рядом с Роумом.

— Привет, Лисса. — Он взял ее руку в свои ладони и широко улыбнулся. — Я счастлив наконец-то видеть вас. Роум так много мне о вас рассказывал. — Аксель склонил голову, чтобы поцеловать ей руку.

— Мне о вас тоже, — Лисса старалась быть максимально любезной, но глаза ее глядели поверх склоненной головы на Роума.

Интересно, под каким номером в списке запретов у него значится целование рук?

Она надеялась, что Роум будет вести себя цивилизованно и не вздумает протестовать против обычного жеста вежливости.

— Гм-м, думаю, вам пора двигаться. — Намек был тяжеловесен, как сосулька, падающая на голову, хотя и вполовину не столь прозрачен.

Аксель наконец-то отпустил ее руку, и Лиссе пришлось сделать над собой усилие, чтобы не вытереть ее о платье. Поцелуй руки длительностью пятнадцать секунд — это показалось ей чрезмерно для первой встречи.

Когда Аксель сделал шаг к выходу, Роум впервые увидел ее платье и нахмурился. Платье длиной до середины бедра красиво очерчивало фигуру и делало Лиссу, как ей казалось, чрезвычайно привлекательной.

Очевидно, у Роума на этот счет было собственное мнение.

— Надеюсь, ты не собираешься в этом идти на концерт? — хмуро поинтересовался он.

— А что плохого в моем платье?

Роум скрестил руки на груди. Сейчас он походил на строгого отца или старшего брата.

— Оно вызывающе, до неприличия коротко.

— Мне так не кажется!

— По-моему, Лисса выглядит очаровательно, — вступился Аксель. — Я буду счастлив сопровождать ее в таком соблазнительном наряде.

В его низком голосе, придавая своеобразие его речи, ощущался легкий европейский акцент. Помимо воли, Лисса чувствовала, что ее оборона начинает трещать по швам. Даже если этот мужчина просто прочитает ей программку концерта своим чувственным, интимно рокочущим басом, она может считать, что провела вечер великолепно.

Он снова завладел ее рукой, чтобы поцеловать. Лисса воспользовалась моментом и, пока Аксель не видел ее лица, с выражением опытной покорительницы мужских сердец уставилась на Роума.

— И все-таки оно слишком короткое! — упрямо повторил Роум.

Лисса сделала большие глаза и показала ему язык, тут же вновь придав лицу приветливое выражение, когда Аксель поднял голову.

— Боюсь, Роум прав относительно времени. До концертного зала далеко, а движение транспорта сейчас весьма напряженное, — сказала она.

— Согласен, — ответил Аксель. — Кроме того, чем скорее мы останемся наедине, тем… более я буду удовлетворен.

Вновь этот европейский шарм, но на этот раз прозвучавший чуть-чуть прямолинейно.

Едва удержавшись, чтобы не закатить глаза, Лисса ответила сияющей улыбкой.

Но у Роума был наготове еще один вопрос.

— Слушай, Лисса! Помнишь, ты просила меня запрограммировать твой видак? Что, если я займусь этим сегодня?

— Сегодня? Но я же еду на концерт, ты что, забыл?

Какого черта, о чем он говорит?

— Я только подумал, что могу запрограммировать его сегодня, пока тебя нет, чтобы на следующий вечер ты смогла им воспользоваться.

Аксель улыбнулся ослепительной, не меньше сотни киловатт, улыбкой.

— Любая техника — это выше моего понимания. Нечто такое… механическое, такое предсказуемое. — Его глаза поймали взгляд Лиссы, обещая несказанное наслаждение. — Мои таланты лежат в другой области.

Лисса проигнорировала этот намек. Ее одолевали подозрения, что Роум что-то задумал. А он определенно намеревался приготовить сюрприз. Лисса никогда не просила его что-нибудь делать с ее видеосистемой — она вполне могла запрограммировать ее сама. В то же время Лисса не могла не почувствовать напряженности между двумя мужчинами, обменивающимися многозначительными взглядами. Чем скорее она их разведет, тем лучше.

Помимо всего прочего, Аксель действительно выглядел великолепно — этакий прекрасный экземпляр мужской породы — загорелый блондин с холодными голубыми глазами и фигурой, может быть, даже лучшей, чем у Роума. Ей показалось, что он честолюбив, умеет подать себя и, судя по словам Роума, умный и хваткий делец, в немалой степени способствовавший его, Роума, успеху.

Да, несомненно, Аксель вполне может оказаться именно тем мужчиной, которого она искала для создания семьи.

— Хорошо-хорошо. Мы с Акселем уезжаем. Ты остаешься и возишься с видаком. Только, как сделаешь — уходишь, ладно?

— Прекрасно. Я так и сделаю. — Он проводил их до дверей. — Желаю хорошо провести время. — Роум бросил на Акселя угрожающий взгляд: — Помни только мой совет.

— Совет? — переспросила Лисса.

Аксель явно растерялся.

— Ну, Роум посоветовал, где нам лучше припарковаться. — Щеки его слегка порозовели. — Я имею в виду, какой стоянкой лучше воспользоваться, чтобы встать поближе, — снова пауза, сопровождаемая осторожным взглядом в сторону Роума, — к концертному залу, я хочу сказать.

— Прекрасно, — прервала Лисса, которой надоели попытки присутствующих делать хорошие лица при плохой игре. Если она тотчас не уведет Акселя, трудно сказать, что еще выкинет Роум. — Не забудь хорошенько закрыть дверь, когда будешь уходить, — попросила она на прощание.

Лисса увлекла Акселя прочь прежде, чем Роум собрался ответить. И только направляясь в сопровождении Акселя по подъездной дорожке к его автомобилю, смогла облегченно вздохнуть. Что нашло сегодня на Роума? Он сам устроил это свидание, а теперь он же делает все, чтобы она не пошла. Ох, уж эти мужчины! С ними невозможно жить и…

Без них жить тоже невозможно.

Сейчас, сбежав, наконец, от придирок Роума, она предвкушала удовольствие от того, что будет слушать одного из самых своих любимых исполнителей в компании обходительного, привлекательного мужчины.

Жизнь определенно ей улыбалась.

Это было самое ужасное свидание из всех, какие когда-либо у нее были.

— Нет, Аксель, — в пятый раз говорила она ему, — я не хочу идти к вам смотреть африканские обрядовые маски.

И уже, наверное, в сороковой раз убрала его руку со своего колена.

— Но, Лисса, должен же быть у вас хоть какой-то интерес к другим культурам. Сексуальные традиции племени момболо, например, несомненно, представляют интерес для современного общества своими обрядами, производящими неизгладимое впечатление.

Они возвращались с концерта. Еще десять минут, и она будет дома.

Слава Богу!

С таким занудой и болтуном ей пришлось столкнуться впервые. Аксель говорил не переставая — весь обед и весь концерт. На него шикали по меньшей мере шесть раз во время концерта, но он только понижал голос и продолжал нашептывать Лиссе прямо в ухо какие-то глупости, разрушив в ней всякую надежду услышать музыку.

Если Лисса не отбивалась от его рук — а она могла бы поклясться, что их у него не меньше двенадцати, — то пыталась избежать его все более нескромных комментариев. Лисса готова была плакать от радости, когда прозвучали финальные аккорды. Но вместо этого она, стоя вместе со всеми, аплодировала любимому певцу. Она была уверена, что концерт стоил того — по крайней мере стоил бы, если бы только она смогла слушать музыку.

Лисса обернулась на слова Акселя, когда они выезжали на скоростное шоссе.

— Знаете, Лисса, современные американские женщины не имеют представления, как много они теряют из-за своей консервативности. У племени залагонга из бассейна реки Конго есть поразительный обряд, связанный со вступлением в совершеннолетие. Он убедительно показывает, что женский организм способен испытывать такой неистовый оргазм, какой и не снился в нашем индустриальном обществе.

Аксель доверительно улыбнулся ей, пережидая, когда на светофоре загорится зеленый свет. У ее спутника был такой вид, будто он вел разговор не на рискованную тему, а делился с ней секретами селекционирования орхидей.

— Неистовый оргазм? — переспросила Лисса с отсутствующим видом. «Осталось только шесть кварталов», — мелькнула мысль. — Звучит невероятно.

Он поспешил переубедить ее.

— Я сам испытал это неописуемое блаженство с несколькими, гм-м, посвящаемыми. Уверяю вас, что все, кто принимал участие в обряде, получили самое высочайшее чувственное наслаждение.

Его правая рука оставила рукоять переключателя скоростей и приземлилась на ее бедре. «Это уже сорок первый раз», — щелкнул счетчик в ее мозгу.

— Не знаю, Аксель. Мне кажется, я не вполне готова к таким, гм-м, удовольствиям, — передразнивая его тон, сказала Лисса. — То есть, я думаю, что такие вещи требуют тщательной подготовки.

Рука Акселя благополучно вернулась на его колено. Лисса осторожно отодвинулась подальше от своего спутника. Дальше было уже некуда, иначе она вывалилась бы прямо на шоссе.

— Зеленый свет, — указала Лисса, лишь только он открыл рот, чтобы продолжить свои разглагольствования.

Машина сзади начала гудеть, и Аксель вынужден был двинуться вперед.

Да, конечно, Аксель — помощник и консультант Роума, а она ни в коем случае не хотела бы помешать его карьере. И они уже были у ее дома. Ей следовало бы постараться забыть дурацкое поведение Акселя и вычеркнуть этого красавчика из своей жизни.

Лисса, закусив губу, молчала, пока он въезжал на площадку перед домом. Не дожидаясь, пока Аксель откроет ей дверцу, выскочила из машины. Разумеется, он нагнал ее, не успела она сделать и пяти шагов.

— Ах, Лисса, куда вы так торопитесь?

Его рука обвилась вокруг ее талии, и он развернул Лиссу лицом к себе.

— Послушайте, Аксель, я в самом деле не думаю…

— И не думайте, дорогая! Позвольте мне думать за вас. — Его голос перешел в чувственный рокот. — Вы будете мне только благодарны за то, что я покажу вам, на что вы в действительности способны, как женщина.

Теперь, когда они стояли на ее крыльце в свете яркого фонаря, негодование Лиссы исчезло.

— Аксель, мне не хочется быть сексуальной игрушкой в ваших умелых руках. Если вы разговаривали с Роумом, он должен был сказать вам, что я ищу мужа. Мне нужен муж, семья, ребенок, а не уроки по сексуальным извращениям.

Ей не следовало упоминать о ребенке.

— Но, Лисса, я могу сделать вам ребенка. Почту за честь…

Ей пришлось оттолкнуть его голову, склоненную с намерением припасть к ее шее.

— Аксель, позвольте мне сказать вам раз и навсегда. Нет! Я достаточно ясно выразилась?

— Нет?

— Нет. Н-е-т. Я никогда не лягу с вами в постель, я не собираюсь осваивать все эти ваши африканские обычаи. Нет. Никогда. Никоим образом. Ни при каких обстоятельствах. — Она остановилась, чтобы перевести дыхание. — Вам понятно?

Аксель смотрел на нее с добродушной насмешкой.

— Смею надеяться, что уловил сущность вашего высказывания, — витиевато ответил он.

Впервые за весь вечер искренняя улыбка осветила его лицо.

— Вы разрешите мне по-дружески поцеловать вас на прощание?

— По-дружески?

Не то, чтобы она не доверяла ему, но…

Аксель поднял руки и завел их за спину, демонстрируя чистоту своих помыслов.

— Смотри, недотрога, никаких рук!

Он явно искренне забавлялся происходящим, и внезапно Лиссу осенило.

— Так это все было надувательством? — изумилась она. — Вы просто изображали из себя весь вечер сексуально озабоченного типа?

Он поморщился.

— Сексуально озабоченный… Фи, как вы грубо выражаетесь!

— Нет уж! Фи — это как вы себя вели! — Она склонила голову, размышляя. — Хотела бы я знать, отчего вам вздумалось сегодня строить из себя Казанову?

Он явно чувствовал себя неловко.

— Ну, скажем, из расчета.

— Расчета?

Интересно, из какого такого расчета можно изображать из себя извращенца?

— Поймите, Лисса, Роум — мой босс. А ни один человек в здравом рассудке не станет переходить дорогу своему боссу.

Лисса некоторое время переваривала эту мысль. Поведение Роума в тот момент, когда они уходили, явно служило ей подтверждением.

— Тогда почему же вы все-таки пошли со мной?

Чарующая улыбка, на этот раз простая и искренняя, осветила его лицо.

— Мой лучший друг и босс попросил меня вывести в свет прелестную женщину. Почему бы нет? Но потом — после того, как все было улажено и обговорено с вышеупомянутой прелестной женщиной, — он начинает изображать из себя заботливого старшего брата: «Не делай того, не делай сего…» — Аксель пожал плечами. — Не надо быть гением, чтобы понять: он хочет, чтобы наше первое свидание осталось единственным.

Лисса наморщила лоб.

— Не понимаю.

— Тогда вам следует попросить Роума объясниться, — и прежде, чем Лисса успела задать следующий вопрос, Аксель снова спросил: — Так получу я обещанный дружеский поцелуй?

Лиссу рассмешило выражение его лица, как у малыша, выпрашивающего кусок пирога, и она согласно кивнула.

Аксель склонил голову, и его губы легко коснулись одной щеки, затем другой, потом скользнули было к губам. В этот момент дверь позади них распахнулась, оттолкнув Лиссу от Акселя.

Сильные руки обхватили ее сзади, и голос Роума произнес:

— А теперь пора по домам, детки. Аксель, до свидания. От имени Лиссы спасибо тебе за компанию.

Спустя пять минут после того, как Аксель, кроткий, словно овечка, отбыл восвояси, Лисса, стоя в гостиной, постукивала носком туфельки о пол, грозно поглядывая на невозмутимого Роума.

Если человек, которого Роум прогнал, действительно ей понравился, тогда Лиссе следовало бы чувствовать себя разъяренной. Но на самом деле ее гнев был только для виду, в душе она не имела ничего против действий Роума в данном конкретном случае.

Но это вовсе не значит, что она позволит ему так легко распоряжаться ею.

— Почему ты все еще здесь? — требовательно спросила Лисса. — Тебе давно следовало бы быть дома.

— Я несколько увлекся работой и не заметил времени, — неуклюже оправдался он.

— Да, разумеется. А я — злая фея! — насмешливо сказала Лисса.

— Ну, я бы не назвал тебя феей…

— Роум!

Он пожал плечами.

— Это же ты так сама сказала. Или я должен был согласиться с тобой?

Лисса топнула ногой.

— Нет!

— Прекрасно. — Он устроился на диване и приглашающим жестом похлопал рядом с собой. — Давай, присядь и расскажи мне, как прошло свидание. Надеюсь, тебе было хорошо с Акселем?

— Было бы еще лучше, если бы дома меня не поджидало некое существо мужского пола, сующее нос не в свои дела! — возмутилась Лисса.

Тем не менее она села на диван, старательно выбрав место подальше от Роума, и со стоном облегчения сбросила с себя туфли.

— Ноги болят?

Лисса молча кивнула и, в изнеможении опустив голову на спинку дивана, закрыла глаза.

— Думаю начать кампанию по сбору подписей под обращением к Конгрессу, чтобы ношение высоких каблуков рассматривалось как преступление против природы.

— Хорошая мысль. Как только женщины умудряются сохранять равновесие в таких туфлях? Хочешь, я помассирую тебе ступни?

Глаза ее расширились от изумления.

— Ты это серьезно?

— Конечно. Клади свои усталые ножки сюда, и посмотрим, что тут можно сделать. — Он приглашающе похлопал по своим коленям.

Лисса заколебалась, но мысль о хорошем массаже была слишком соблазнительной. Она повернулась на диване так, чтобы ступни легли на бедро Роума.

— Приступай же! — Свои слова она сопроводила величественным жестом. — Мои ноги к твоим услугам!

— Ваше желание — закон, моя прекрасная леди!

Он начал сильными, но осторожными движениями растирать ее ноющие ступни.

Волна наслаждения поднялась по ногам Лиссы и отозвалась теплом где-то в позвоночнике. Казалось, каждая клеточка ее тела отвечает на движения рук Роума трепетом, исполненным наслаждения. Мускулы ее расслабились, глаза закрылись, все поплыло куда-то в сладком блаженстве.

Мысли смутно всплывали в сознании, мысли о странном поведении Роума, его неоправданной реакции на совершенно невинный поцелуй Акселя, но они могли подождать. Сейчас ей было необходимо расслабиться на несколько минут и просто наслаждаться его прикосновениями. Пальцы Роума замедлили движение, их горячие, ласкающие пассы заставили ее глубже откинуться в мягкие подушки дивана.

— О-ох! Какое наслаждение! — Лисса чуть не мурлыкала от удовольствия. Она сползла немного вниз, чтобы голова ее легла на высокий подлокотник дивана. — Продолжай, пока я не остановлю тебя!

— А это будет не раньше следующего столетия, верно?

Ей не надо было открывать глаза, она по голосу почувствовала, что он улыбается.

— Верно.

Лисса дернулась, когда пальцы Роума нащупали какой-то нерв, вызвав всплеск невыразимого блаженства, пронизавшего все ее тело. Она задыхалась и выгибалась в ответ на давление его пальцев именно в нужном месте. Ей стало жарко, жар стекал с его рук, поднимался по ее ногам, чтобы горячим озером разлиться меж ее бедер.

Очевидно, Роум почувствовал ее реакцию, потому что его руки задержались на этой точке, растирая ее.

Мягко и медленно.

Жестко и сильно.

Ласково и бережно.

Каждое прикосновение его пальцев все больше возбуждало ее. Каждое движение его рук все больше снимало ее напряженность. Каждое жаркое касание заставляло воздух со свистом врываться в ее легкие. Каждый вдох нес жизнь и ощущения ее нервам, которые требовали еще и еще.

Слабый стон срывался с ее губ, голова металась по подушке. Она задыхалась. Кто мог бы подумать, что можно настолько потерять над собой контроль от того, что мужчина просто растирает тебе ноги?

Надо остановиться — немедленно! Сделав над собой огромное усилие, Лисса выдернула ногу из рук Роума и сделала это слишком резко, угодив ему прямо в пах.

— Эй! Полегче! — Его голос звучал сдавленно и хрипло.

Ее глаза испуганно расширились. То, твердое, на что наткнулась ее нога, не было его рельефными мышцами. Это было нечто совершенно другое. Нечто, что Роум, несомненно, предпочел бы сейчас скрыть от ее глаз.

— Ох, прости.

Щеки ее залил жаркий румянец.

Поспешно, но на этот раз рассчитывая свои движения, Лисса убрала ногу с его колен.

— Должно быть, это была не такая уж блестящая идея, — смущенно сказала она.

— Нет! — Роум откашлялся. — Все в порядке. Давай, я закончу массаж.

— Ну… — сейчас, когда он прервал массаж, боль в ногах возобновилась. Ей действительно станет лучше, если он продолжит. Она решилась. — Хорошо, но только учти — ничего, кроме массажа! — предупредила она.

— Честное скаутское! — Его рука взметнулась в скаутском салюте. Левая рука. Она не смогла удержаться от смеха.

— Роум, ты же понятия не имеешь о бойскаутах!

Он улыбнулся.

— Тебя не проведешь, верно?

Не дожидаясь ответа Лиссы, он поднял ее ноги и снова водрузил себе на колени. На этот раз его массаж был более энергичным и менее чувственным, чем прежде. Лисса постепенно расслабилась.

Некоторое время оба молчали, затем Роум спросил как бы невзначай:

— Так как все-таки прошло свидание?

Лисса возмущенно уставилась на него.

— У тебя еще хватает наглости спрашивать об этом, после того как ты сделал все, чтобы оно прошло как можно хуже? Что ты такое говорил Акселю перед нашим отъездом?

— Ничего особенного, — Роум перешел в оборону. — Так, небольшой мужской разговор.

— Мужской разговор? Вроде: «как ты думаешь, каковы будут налоги в этом году?» или «посмей только тронуть Лиссу пальцем!» — такого рода мужской разговор?

Он неловко заерзал на диване. Если бы его лицо было обращено к ней, Лисса непременно увидела бы на нем выражение, какое наблюдала у своих второклассников, застигнутых в тот момент, когда они подкладывали лягушку ей в стол.

— Ну, не совсем так, — помолчав, выдавил из себя Роум.

— Насколько «не совсем»? — не дожидаясь его ответа, Лисса заговорила снова: — Впрочем, не думаю, чтобы мне действительно хотелось бы это знать. Но что я хочу знать, так это — почему ты оказался все еще здесь, когда мы вернулись с концерта?

— Я же говорил тебе, что собираюсь заняться твоим видеомагнитофоном.

— Я не просила тебя об этом.

Роум пожал плечами, его пальцы нащупали чувствительное место на ее ногах, заставив тихо застонать.

— Знаю. Но я подумал, что, если ты всерьез решила выбрать себе спутника жизни, тебе следует узнать о них побольше. О нас, я хотел сказать.

И опять это осторожное, но сильное нажатие на нерв, слишком чувствительный к его прикосновениям. Она отодвинула ногу подальше от этого опасного для нее массажа. По крайней мере таково было ее намерение. Ее ли вина была в том, что в результате этого движения нога оказалась еще сильнее прижата к его пальцам?

Сделав над собой усилие, Лисса переключилась с вызванных его массажем ощущений к прерванной дискуссии.

— И только поэтому ты остался здесь? — недоверчиво спросила Лисса. — Хотел мне помочь?

— Честное…

— Скаутское. Да, ты уже говорил.

Она задумчиво разглядывала его некоторое время и наконец решила, что продолжать этот разговор бессмысленно. Роум никогда не признается. И ей, собственно говоря, это все равно. Аксель оказался не тем мужчиной, которого она искала. Ей было достаточно провести один вечер в его обществе, чтобы понять это.

— Ну, а теперь, когда я ответил на твой вопрос, ты собираешься ответить на мой? — пальцы Роума поднялись по ее стопе и сейчас ритмично обрабатывали лодыжки.

— Что за вопрос?

— Как прошло свидание?

— А, ты об этом… — Лисса искоса взглянула на него. Рассказать ли ему? Нет, не стоит. Она закрыла глаза. Так будет легче лгать. — Прекрасно.

Его пальцы снова стали массировать ее стопу, и снова дрожь наслаждения пробежала по ее телу.

— Довольно сдержанная оценка. Об Акселе обычно отзываются восторженно.

— Кто отзывается? — спросила она с усмешкой. — Он сам?

Не открывая глаз, она услышала сдавленный смешок Роума.

— Ну, это ты напрасно! Он пользуется популярностью у женщин.

Вспомнив интимный шепот Акселя, повествующий о своеобразных ритуалах африканских племен, Лисса, в свою очередь, хихикнула.

— Что смешного в моих словах?

— Не отвлекайся, массируй! — Лисса коснулась руки Роума кончиком пальцев ноги, напоминая о его первейшей обязанности.

— Тебе бы рабов погонять! — Он принялся за другую ее стопу. — Над чем это ты хихикала?

— Я вовсе не хихикала, — надменно вскинула она подбородок. — Я просто выразила веселье весьма сдержанным и пристойным образом.

Он легонько шлепнул ее по ноге.

— Хорошо, ты не хихикала, ты «выражала веселье». Интересно знать, что именно вызвало его?

Лисса приоткрыла один глаз.

— Болтовня Акселя, которой он развлекал меня весь вечер. Даже не дал дослушать Элтона Джона.

— И о чем же он говорил?

— О разном, — уклончиво ответила Лисса.

Однако любопытство Роума было задето, и она понимала, что так просто он от нее не отстанет.

— Так что это было? Я всегда могу оценить хорошую шутку.

Что же ему рассказать? — Лисса на мгновение заколебалась.

— Видишь ли, он интересуется этнографией и рассказал, гм-м, весьма забавные истории об обычаях некоторых африканских народов.

Руки Роума замерли.

— Повтори-ка, что ты сказала!

— Рассказывал мне о некоторых обычаях африканских племен… — Лисса заколебалась, удивленная его реакцией. — Роум, что тут плохого?

— Просто не верится! Он же знал, что ему не следует проделывать эти штучки с тобой. Как мог он так поступить?

— Как поступить? О чем ты говоришь? — недоумевала Лисса.

— Он не рассказывал тебе о всяких там обрядах совершеннолетия на Самоа? — поинтересовался Роум.

Она попыталась отмахнуться:

— Он просто шутил!

— Проклятие! Я убью его!

Ее ноги весьма болезненно отреагировали на соприкосновение с полом, когда Роум вскочил и взволнованно зашагал по ее маленькой гостиной.

— Ну, Роум, что с тобой? Ведь ничего плохого не случилось. Знаешь, я просто не приняла его всерьез.

Роум продолжал метаться перед ее глазами, как разъяренный хищник в клетке.

— Это его не оправдывает! Ему следовало бы подумать головой, прежде чем выкладывать свою шуточки перед тобой! Будь уверена, Лисса, я скажу ему пару слов!

Тут Лисса взорвалась. Она встала лицом к нему, задрав нос до уровня его подбородка.

— Ты не сделаешь ничего подобного! Я уже взрослая и вполне могу позаботиться о себе! Я больше не желаю, чтобы ты вмешивался в мою жизнь!

— Не желаешь? В таком случае, что означает та трогательная сцена при расставании, которую я прервал? — Он скрестил руки на груди и замер в воинственной позе.

— Это был простой дружеский поцелуй на прощание!

Роум с высоты своего роста окинул ее суровым взглядом.

— Что-то он не показался мне таким уж невинным!

— В таком случае тебе следовало смотреть в другую сторону! — это напомнило ей о начале их дискуссии. — Кстати, а почему ты здесь оказался? Ну-ка, расскажи, мистер Бродяга Роум Новак!

Лисса ткнула пальцем в его грудь, но он даже глазом не моргнул.

— Я занимался твоим видаком, разве ты забыла?

— Я не просила тебя об этом!

— Так что, я зря возился с его программированием?

— Роум, неужели ты сбил мою программу?

Она, забыв о перепалке, бросилась к видеомагнитофону, стоящему у противоположной стены.

— Я ничего тебе не сбил, — самодовольно ответил Роум. — Я только встроил в программу кое-что нужное, если уж ты собралась ловить мужа.

— Но у меня все было настроено, чтобы записывать «Елизавету»! По двенадцатому каналу всю неделю идет этот исторический мини-сериал, а я вечно пропускаю то одну серию, то другую. Мне хотелось просмотреть этот сериал целиком.

Она уже готова была заплакать, когда, взглянув на часы, убедилась, что снова пропустила очередную серию.

— «Елизавета»? А о чем это?

— Это о Елизавете, королеве Англии, — пояснила Лисса.

— Ты меня удивляешь! Я полагал, ты выше всех этих скандалов в королевских семействах! — покачал головой Роум с явным осуждением.

Лисса послала ему уничтожающий взгляд.

— Не эта королева Елизавета, а первая — Елизавета Первая!

— Ничего страшного не случилось.

Роум плюхнулся рядом с ней и уставился на мигающие лампочки записывающего устройства.

— Я не так уж много чего изменил. Сегодня тоже была серия?

— Ага. Ты что-нибудь уже записывал сегодня?

— Да, вроде бы. Где-то около девяти.

Именно в это время начиналась программа, которую она хотела записывать. Но, может быть, не все еще потеряно.

Лампочка рекордера погасла, и устройство замолкло. Лисса нажала клавишу перемотки ленты и включила телевизор. Взяв дистанционный пульт, она села рядом с Роумом на диван.

— Уверен, все будет в порядке, — снова заверил он ее. — Я же умею управляться с этой штукой.

Лисса притворилась, что не расслышала последовавшее вполголоса добавление: «почти всегда».

— Прекрасно! Хотелось бы надеяться, что ты не напрасно потратил время в колледже.

— Вот увидишь! Разве я когда-нибудь тебя подводил?

Она открыла было рот, но благоразумие взяло верх, и Лисса воздержалась от перечисления дат и мест, где именно подобные вещи происходили. Перемотка ленты закончилась, и с замиранием сердца Лисса нажала клавишу воспроизведения.

— Надеюсь, что ты прав. — Она окинула его отнюдь не восторженным взглядом. — Мне очень хочется посмотреть именно этот фильм.

От звуков знакомой музыкальной заставки сериала Лисса внутренне расслабилась.

— А ты хорошенькая, когда волнуешься, — нахально заявил Роум. — Тебя надо почаще выводить из себя.

Хорошенькая! Она обернулась к нему, готовая выпустить в него словесный заряд такой силы, какой хватило бы, чтобы запустить его на орбиту, но в этот момент Роум быстро чмокнул ее в нос. Гнев Лиссы мгновенно испарился. Вся затрепетав от этого легкого прикосновения его губ, она прикрыла глаза в надежде задержать это ощущение блаженства. В этот момент ей казалось, что она могла бы навеки погрузиться в аромат, исходящий от него, и умереть счастливой. И лишь сохранившаяся где-то в дальнем уголке сознания малая толика здравого смысла напомнила об опрометчивости такого желания по отношению к мужчине, который не намерен обзаводиться семьей в обозримом будущем.

Откуда-то издалека она услышала голос этого самого мужчины:

— Вот видишь! Я же сказал, что… Черт!