"Как найти мужа" - читать интересную книгу автора (Кодилл Морин)

9

Она не отвергла его?

Роум долго уверял себя, что ему не следует приходить к Лиссе домой. Но когда он заглянул в ее несчастные глаза, его собственные бессонные ночи эхом отозвались в его душе. Он увидел похотливый огонек в глазах Либермана и понял, что не может позволить ей уйти с этим типом.

Как мог он воспротивиться возможности снова обладать Лиссой? Роум сознавал, что причинил ей боль, так внезапно покинув ее в прошлый раз, но сегодня все будет совершенно иначе. В этот раз он сделает ее счастливой. Он будет беречь это сокровище, и как следует беречь. Он будет услаждать ее, потому что это делает его счастливым.

Дрожащие пальцы, в один момент ставшие непослушными, расстегнули крючок платья и спустили замок «молнии» до самых бедер. Легким движением Лисса позволила платью соскользнуть на пол. Под платьем у нее оказались лишь крошечные кружевные трусики.

У Роума перехватило дыхание от удивительной красоты ее тела. Казалось, ее нежная кожа матово светится в полумраке гостиной… Ему страшно хотелось дотронуться ее. Он протянул руку, чтобы прикоснуться к ее груди, но Лисса внезапно отпрянула.

— Нет! Не сейчас!

Пламя желания мерцало в ее глазах.

— Тогда чего же ты хочешь?

Если она захочет, чтобы он помедлил еще хоть минуту, он за себя не ручается. Желание, охватившее его, было столь сильным, что он почувствовал, как вдруг тесны стали ему брюки.

— Я хочу, чтобы теперь ты позволил мне доставить тебе удовольствие. В прошлый раз, — ее голос сел, и она вынуждена была откашляться, — в прошлый раз все было для меня, а сейчас я хочу отплатить тебе тем же.

Роум привлек ее к себе, ощущая упругую выпуклость ее груди, наслаждаясь прикосновением шелка кожи к его пальцам.

— Ах, любовь моя, — сказал он, — да знаешь ли ты, что с тобой я получаю такое наслаждение, какого никогда в жизни не испытывал? Знаешь ли ты, как я счастлив с тобой?

— Я надеюсь. Но не знаю наверняка, — прошептала она в ответ.

Лисса откинула голову назад, и он окинул ее восхищенным взглядом. Все органы чувств Роума были сейчас сосредоточены на Лиссе. Ее кожа была такая гладкая! Он не мог воспротивиться желанию провести ладонями вдоль ее спины. Ощущение было, будто гладишь теплый бархат. Его пальцы скользили вверх и вниз, не в силах оторваться от нежной кожи.

Повинуясь внезапному порыву, Роум опустил голову и коснулся языком ложбинки над ключицами. Под тонкой кожей учащенно забилась жилка, откликаясь на его осторожную ласку. Он снова коснулся кожи языком, чтобы ощутить ее вкус и запах. Свежий сладковатый вкус с цитрусовым оттенком. И еще вкус и аромат самой Лиссы.

Не разрывая объятия, Лисса остановила его.

— Скажи, чего бы ты хотел, Роум?

Возможные варианты быстро прокрутились в его мозгу, и один тут же оказался во главе списка.

— Раздень меня, — шепнул он.

— Именно это и было у меня на уме, — довольно улыбнулась Лисса, — замечательная идея.

Взяв его за руку, она подвела Роума к большому мягкому креслу. Когда он сел, Лисса опустилась перед ним на колени, словно полуобнаженная жрица, оказывающая почести своему богу. Он не мог отвести взгляд от напрягшихся сосков ее груди.

— Гм-м, — Она проследила за его взглядом. — Вижу, это смущает тебя. Тогда тебе придется помочь мне прикрыться.

Она взяла его ладони и накрыла ими свою грудь, доставив Роуму невероятное наслаждение. Кожа к коже. Сосок к ладони. Горячее дыхание к холодной плоти.

— Я сейчас умру от счастья.

— Не говори о смерти.

— Прости, любимая.

Ее пальцы трудились над пуговицами его рубашки. Когда она слегка потянула ткань, чтобы вытащить рубашку из брюк, прикосновение ткани к коже доставило ему ощущение, перед которым меркли самые сексуальные мечты.

К тому времени, как Лисса расстегнула его ремень и полоска кожи выскользнула из брючных петель, дыхание Роума заметно участилось. Его ладони все еще покоились на ее груди — никогда он не выпустит такое сокровище! — когда ее пальцы двинулись в путешествие по его широкой груди, нащупывая соски.

В несколько мгновений Лисса расстегнула его брюки и осторожно просунула туда руку. От этого прикосновения он застонал. Тепло ее языка на его коже. Бархат ее кожи на его языке. Эта игра разожгла огонь страсти, полыхавший между ними с силой, не сравнимой ни с каким пожаром.

Роум властно и нежно опрокинул ее на ковер и сам последовал за ней, одним движением стянув с нее трусики. За крошечным кусочком кружев последовали остатки и его одежды.

Они слились воедино, совершая медленные ритмичные движения, приноравливаясь друг к другу.

Ее ощущения были сродни тому наслаждению, которое получаешь, войдя в холодный зимний вечер домой, к горячему камину. Или когда душной летней ночью встаешь под холодный душ. Или когда теплым летним днем тебя овевает океанский бриз. Или когда тебя обдает солеными брызгами ветер с бушующего штормового моря. Как будто все самые прекрасные и острые наслаждения в жизни разом обрушились на нее.

Но даже упиваясь обладанием столь желанной женщиной, лишившей его способности контролировать себя, ее нежными чувствительными ласками, которые возносили его на вершину блаженства, он ни на мгновение не забывал, что этот раз — последний. Он должен продлить это наслаждение как можно дольше, потому что оно никогда больше не повторится.

И когда, наконец, после того как Лисса буквально растворилась в его руках, исторгшийся из его уст стон возвестил об избавлении от напряжения страсти, Роум почувствовал на своих щеках жгучий след слез.

Лисса чувствовала, как Роум содрогается в ее объятиях, и еще крепче обняла его. Она не собиралась заниматься с ним любовью этим вечером. Не собиралась снова уступить страсти, вспыхивающей между ними от малейшего соприкосновения. Но когда он стоял перед ней и в глазах его она заметила так не свойственное ему выражение незащищенности, она не смогла сопротивляться.

Но это последний раз. Иначе она окажется навсегда привязанной к нему и жизнь ее будет сломана. Каждая новая встреча обернется потом для нее новым страданием.

Лисса гладила его спину, стараясь вобрать в себя и навсегда запомнить эти счастливые мгновения обладания любимым мужчиной. После расставания она будет вспоминать его стоны страсти, его чувственные поцелуи, его силу и нежность, тяжесть его разгоряченного возбужденного тела. Ей останется только перебирать свои воспоминания, словно бусины, нанизанные на нить…

Слезы наполнили ее глаза, и она заморгала, чтобы прогнать их. Ей необходимо быть сильной. Она должна сделать так, чтобы Роум ушел из ее жизни прежде, чем ему удастся сломать ее. Если же она попытается удержать его, он рано или поздно возненавидит ее или — еще хуже — просто устанет от нее.

Она не сможет вынести осознания того, что приелась Роуму и он тяготиться ее обществом.

Невольно Лисса сильнее обняла Роума и прижалась к его щеке. Капля пота проложила свой след на его лице, и Лисса нежно слизнула ее. Он вздрогнул и, в свою очередь, крепко сжал ее в объятиях.

Это невыносимо. Восторг наслаждения и мучительная пытка одновременно. Задумчиво, мысленно прощаясь с ним, Лисса высвободилась из кольца его рук и села.

— Ты не хочешь продолжить? — голос Роума звучал размягченно, но на лице его, у рта, она заметила горькие складки.

Лисса не смогла удержаться, чтобы не попытаться разгладить эти морщинки.

— Нет. А ты… с тобой все в порядке?

В глазах Роума промелькнуло какое-то необычное выражение, но она не успела понять, какое именно.

— Конечно. А почему бы нет? — Его ладонь легла поверх ее руки. — Ты сделала меня таким счастливым, Лисса!

От его прикосновения снова по спине ее пробежали мурашки, и она убрала руку. Как же ей хотелось вернуться в его объятия! Лисса отвернулась, чтобы не видеть его, лежащего подобно удовлетворенному самцу, и начала одеваться. Натянув трусики, она скользнула в свое платье.

Ей не надо было смотреть на Роума, чтобы знать, что он напряженно следит за ее действиями. Но он не сказал ни слова, чтобы остановить ее. Не сделал ничего, чтобы удержать.

Со всей решимостью, на какую она только была способна, Лисса сказала:

— Роум, я думаю, теперь тебе надо уйти.

Он не откликнулся, и она обернулась к нему. К ее облегчению, он уже натянул свои джинсы и сидел на полу, положив руку на колено.

— Почему? — спросил он. — А я считаю, что должен остаться.

Лисса затрясла головой.

— Нет! Нет! Я…

Роум поднялся на ноги, и она позавидовала мощной грации его движений.

— Что? Заколдовала меня, и теперь я больше тебе не нравлюсь?

В его шутке прозвучала горькая нотка.

Ее щеки порозовели от жара, внезапно прилившего к лицу.

— Все вовсе не так. Просто…

— Что? Просто ты сходила по мне с ума и потому решила заняться любовью?

— Нет. — Лисса могла бы сказать, что это он сходит с ума. Этого она ведь и хотела, разве не так? Тогда почему ей так больно?

Роум пожал плечами.

— На мой взгляд, дело обстоит именно так. А что тут такого? Может, ты полагаешь, что женщинам секс не нужен так, как мужчинам?

— Не груби!

Атмосфера в комнате ощутимо накалилась.

— Я не хочу быть грубым, но разве ты не собралась выпроводить меня прочь, как только удовлетворила свою страсть? Тебе еще никто не говорил, что твои манеры в том, что касается постели, нуждаются в усовершенствовании?

— Я вовсе не выгоняю тебя. Я…

— Ты просто велела мне уйти, как только получила от меня то, чего хотела. По-моему, это именно и означает, что ты пытаешься выгнать меня. — Он заколебался. — Лисса, не надо так. Не разрушай то, что мы только-только начали строить.

— Роум, прошу тебя, не начинай придумывать какие-то объяснения. Ты знаешь, что это, — она показала на остатки их одежды, оставшиеся лежать на ковре, — было ошибкой. Просто так случилось. Нам не следовало этого делать.

— Ничего себе, ошибочка! Ты вся горела и плавилась в моих руках, а теперь говоришь, что это было неправильно!

Лисса знала, что выглядит беспомощно, но ничего не могла с собой поделать. Разумеется, Роум был прав, но она не хотела признаться в этом.

— Я не говорила, что это было неправильно, просто — глупо.

— Что глупо? Спать с тем, кого любишь?

Она пристально смотрела ему в лицо.

— Любишь? Ты хочешь сказать, что любишь меня? — Недоверие и надежда смешались в ее голосе.

Роум тут же дал задний ход.

— Конечно, я люблю тебя. Я ведь знаю тебя с детства.

Ироничная улыбка скривила ее губы.

— Не хочешь ли ты сказать, что готов стать именно тем мужчиной, который мне нужен? — с издевкой спросила она, пораженная в самое сердце его трусостью. — Готов ли ты жениться на мне и создать семью?

Лицо его отразило смущение и неуверенность, смешанные с… чем? Болью? Сожалением?

— Ты же знаешь, Лисса, женитьба сильно осложнила бы для меня сейчас жизнь, со всеми этими разъездами. Может быть, через несколько лет, когда мне удастся наладить дело с «Золотыми автодеталями»…

Он выдавливал из себя слова, как будто сам не верил, что такое время когда-нибудь для него настанет. Лисса заставила себя ожесточить свое сердце против того нерешительного мямли, которого она столько лет считала своим кумиром и боготворила.

— Хорошо, — сухой смех ожег ее горло. — Не знаю, хорошие ли у меня манеры, но я по-прежнему считаю, что тебе надо уйти.

Мелькнувшее на его лице разочарование тут же сменилось деланным оживлением. Он схватил с пола рубашку и сунул руки в рукава.

— Неудивительно, что тебе трудно найти себе мужа, Лисса. Это, конечно же, грубо — выгонять любовника сразу же после того, как только получишь удовлетворение.

— Перестань рассуждать о моих манерах, — оборвала его Лисса. — Ты выбрал для этого неподходящее время.

— Ты первая начала говорить о вежливости и подобной чуши.

Внезапно она сдалась. Надо достать его иначе.

— Ты помнишь наш разговор тогда, в ресторане «Миль Флерз»? Насчет мужчин и того, что ими движет?

Роум кивнул, ее рассудительный тон явно насторожил его.

— Ну, так ты был прав. Мужчины, действительно, как собаки на сене. Ты не хочешь сам жениться на мне и мешаешь мне найти себе мужа самой. — Она решительно подошла к нему и приставила указательный палец к его груди. — Я хочу, чтобы ты навсегда оставил меня в покое.

Роум побледнел.

— Ты не можешь этого хотеть на самом деле, — с трудом выговорил он.

— Хочу, Роум. Я хочу, чтобы ты немедленно убрался отсюда. — Она повелительно указала на дверь. — Уходи. Со своими проблемами я могу справляться сама. Только…

— Только — что?

Больше всего ей хотелось сказать: «Только не уходи и люби меня. Люби всегда». Но не смогла выговорить эти слова.

— Только оставь меня в покое. Сейчас же.

Лисса с полным правом могла гордиться тем, что ей удалось не разрыдаться после того, как дверь за ним захлопнулась и она заперла ее на два оборота.

Роум покинул дом Лиссы, будучи уверенным, что так или иначе, но он очень скоро сумеет уладить то, что они испортили сегодня. Он поехал к берегу моря и несколько часов бродил в лунном свете по влажному песку, погрузившись в невеселые размышления.

Конечно, Лисса была права. Они явно должны расстаться, иначе их отношения превратятся в настоящие мучения. Все, что ему надо, это знать, что она нашла себе подходящего мужчину, с которым совьет уютное гнездышко, родит детей и забудет его, Бродягу Роума. Тогда совесть его будет чиста перед нею. И он сможет оставить ее.

Оставить ее. Боже! Он не вынесет этого.

Должен вынести. Он не подходящий для нее мужчина — и неважно, что он отчаянно хотел бы стать идеальным, на ее взгляд, кандидатом в мужья. Почему-то у него появилось ощущение, что после Лиссы все остальные женщины перестанут интересовать его.

Лисса же выразила свои чувства достаточно ясно. Она не желает терпеть его общество. Иначе разве она не попросила бы его остаться? Не намекнула бы, что хочет, чтобы он изменился? Не показала бы как-нибудь, что любит его?

Но она ничего этого не сделала.

Нет, с Лиссой Купер им не удастся пойти бок о бок по дороге жизни.

Поэтому единственная роль, которая осталась ему, это помочь ей найти мужчину, который оправдал бы ее ожидания. Если он сам не может жениться на ней, то, по меньшей мере, сможет убедиться, что ее жених — стоящий человек. Он может умереть с горя, видя ее у алтаря с другим мужчиной, но он будет танцевать на ее свадьбе, лишь бы этот мужчина смог оценить ее так, как она того заслуживает.

Приняв такое решение, как ни горько оно было, Роум почувствовал себя немного спокойнее.

Конечно, сейчас она сердита на него. Но ему всегда удавалось уговорить ее. Ему лишь надо удерживаться даже от малейшего намека на секс — решение героическое само по себе — и вскоре Лисса снова станет прежней милой сестренкой его лучшего друга.

Роум сел в свой спортивный автомобиль и по дороге домой размышлял, что ему следует предпринять, дабы убедить Лиссу, что он не оставляет ее в покое, заботясь только об ее благе. Единственное, что пришло ему на ум, он должен отыскать ей мистера Идеала и преподнести его на серебряной тарелочке.

Сердце Роума ныло при мысли о Лиссе, принимающей с распростертыми объятиями какого-то другого мужчину, однако он мчал домой, преисполненный решимости немедленно приняться за поиски этого самого мистера Идеала.

Он устроился на диване с кружкой горячего кофе и блокнотом. Придется поломать голову. Прежде всего необходимо составить план действий. Итак, какой тип мужчины нужен Лиссе?

Высокий.

Роум записал это слово и задумался. Он не сомневался, что Лисса со всей очевидностью предпочитала высоких мужчин. Конечно же, когда он обнимал ее, то казалось, что ее тело специально для этого создано, так уютно приникало оно к его телу. От одной этой мысли его кровяное давление напомнило о себе. Да, конечно, этот мужчина должен быть высоким. Примерно его, Роума, роста.

Красивый.

Тут он задумался. Вроде бы Лисса не очень-то обращала внимание на внешний вид мужчины. Во всяком случае Арнольд — как-его-там — ни в коей мере не был идеалом мужской красоты, но как раз на это Лисса не жаловалась. Предположим все же, что она, как и любая женщина, предпочитает симпатичных.

Да, уж если он, Роум, взялся выбирать ей мужа, то это должен быть красивый мужчина. «Не обязательно красавец, — подумал Роум, вспомнив о глубокой ямке на собственном подбородке. — Возможно, некоторое несовершенство даже заинтригует женщину, привлечет ее внимание сильнее, чем идеальная внешность».

Что еще? На ум пришла мысль, от которой Роум ухмыльнулся. В постели Лисса показала себя такой неутомимой, что мужчине, который решится жениться на ней, понадобится чертовски много сил. И он нацарапал:

Выносливость.

Деньги.

Написав последнее слово, Роум сразу же зачеркнул его. Честно говоря, он не имел ни малейшего представления, как Лисса относится к деньгам. Судя по тому, как шокировали ее цены в ресторане «Мильз Флерз», Лисса отнюдь не была охотницей за банковским счетом мужчины. Задумывалась ли она вообще о материальном положении ее предполагаемого мужа?

Роум все же написал это слово заново. Уж он-то не допустит, чтобы она вышла за какого-нибудь нищего, который будет жить за ее счет. Ей нужен человек хотя бы просто обеспеченный, чтобы он мог нормально содержать ее и детей. С самоуверенностью человека, владеющего толстым портфелем ценных высокодоходных бумаг, он подчеркнул слово и двинулся дальше.

Это занятие оказалось не таким уж сложным. Может, Лисса со своим списком была не так уж не права? Он уставился на лист бумаги. Что еще нужно Лиссе в мужчине?

От воспоминания, как она, отчаявшись найти свой идеал, плакала у него на плече, у Роума перехватило дыхание. Да, есть один пункт, который в самом деле необходим. Решающий пункт.

Любовь.

Разглядывая свой список, Роум уже знал со всей определенностью, что на свете существует мужчина, который соответствует ее идеалу. Это… он — Роум Новак.

Двумя днями позже Роуму удалось уговорить самого себя внести некоторые изменения в свою жизнь. Он долго решал, чем мог бы пожертвовать, чтобы быть с Лиссой. Конечно, у него есть работа, которую он должен делать, но ведь это не значит, что он должен отказываться от шанса создать семью, если только Лисса его ему предоставит.

Не то, чтобы он был готов на этот решительный шаг прямо сейчас. Но, может быть, ему удастся уговорить Лиссу подождать два-три года, когда график его работы будет не таким сумасшедшим.

Да, конечно. В глубине души Роум сознавал, что наслаждается этой неистовой гонкой, и еще два или три года подобной жизни — это все, чего он мог только желать. И тогда он созреет окончательно для того, чтобы осесть и пустить корни. Удивительно, но сейчас мысль о женитьбе уже не вызывала у него внутреннего сопротивления. Оставалось самое сложное — уговорить Лиссу подождать.

Но позже Роум понял одну простую истину, заставившую его похолодеть. Близость с Лиссой, если даже она и не доказывала ничего иного, кроме желания удовлетворить свою страсть, с ясностью показала, что сама мысль о том, чтобы заморозить их отношения на два или три года, не что иное, как чудовищная глупость. Он никогда не сможет держать ее так долго в подвешенном состоянии. Более того, и сам не сможет удержаться.

Даже если Лисса согласится ждать, пока он не упорядочит свою жизнь, сам Роум не желал проводить впустую годы жизни без нее. Она должна быть рядом с ним — в его повседневных заботах, в его постели, в его сердце.

Конечно, он хочет жениться на ней! Сейчас. Немедленно. К черту все дела. Как-нибудь он сумеет все устроить — уйма женатых мужчин умудряется сочетать семью и деловые разъезды.

Такая активная деловая жизнь ведь не навсегда, всего лишь на несколько лет. Может быть, ему удастся уломать Акселя взять часть работы на себя — тот ведь хотел играть более заметную роль в их бизнесе.

А когда Роум приведет «Золотые Автодетали» в надлежащую форму, с этим сумасшествием будет покончено, и он сможет стать семейным человеком, таким, о котором она мечтает.

Однако было похоже, что благим намерениям Роума суждено таковыми и остаться. Лисса уклонялась от всякого общения с ним. Она не отвечала на его телефонные звонки, и всякий раз, когда он приближался к ней ближе, чем на десять шагов, лицо ее тут же принимало вежливо-безразличное выражение. От ее холодной вежливости у Роума слова застревали где-то в гортани, и вместо страстных призывов он мог выдавить из себя лишь невнятные жалкие слова.

Каким образом мог он убедить ее, что готов жениться на ней, создать дом и растить детишек, если Лисса даже не желает слушать его?

Ему нужно было выработать четкий план действий, чтобы добиться желаемого. К кому же еще мог обратиться Роум, как не к закадычному другу Джейсону. Пол-ящика пива с чипсами и двухчасовая запись январских суперкубковых игр оказались достаточной приманкой, чтобы отвлечь Джейсона от ленивого субботнего ничегонеделания.

— Вот такие дела, Джес, — закончил Роум свое повествование.

Он во всем признался другу, вернее — почти во всем. Он не счел необходимым рассказывать Джейсону, что переспал с его сестрой. Эти воспоминания Роум хранил в себе и не желал ими делиться ни с кем, даже с лучшим другом.

— И что теперь мне делать?

— Я все пытаюсь переварить мысль, что ты хочешь жениться на Лиссе. — Джейсон отхлебнул еще пива. — Только не пойму, чего ты хочешь от меня. Чтобы я принялся ухаживать за ней вместо тебя, так?

— Ни в коем случае, приятель. Мне было больно смотреть, какую кашу ты сотворил из своей собственной жизни. Так что к своей жизни я тебя не подпущу.

Джейсон пожал плечами.

— Кажется, ты и сам достаточно потрудился в этом плане, — беззлобно сказал он.

— Ты прав, — плечи Роума поникли. — Так что же мне теперь делать?

— Слушай, а ты не пробовал прийти с повинной? Женщины это любят, — предложил Джейсон.

— Не пойдет. Она даже не станет слушать.

— Да? — Еще глоток пива и горсть чипсов. — А как насчет публичного извинения? Купи ей цветы. Прокати на воздушном шаре. Что-нибудь в этом духе. — Джейсон сделал паузу, чтобы бросить в рот еще одну горсть чипсов. — Ты знаешь, воздушный шар имеет массу преимуществ. Это достаточно дорогое удовольствие, чтобы женщина видела, что ты способен на широкий жест.

— Лисса не из таких, — отверг и это предложение друга Роум. — Что-что, а жадность ей несвойственна. Кроме того, мы уже это проходили. Она отвергла с ходу.

— Проклятие! Женщины непредсказуемы. Выпьем за это, — философски заключил Джейсон.

Они молча чокнулись своими бутылками с пивом, не отрываясь от телевизора, где две команды закованных в броню гладиаторов свирепо и весьма однообразно тузили друг друга.

— Что ж, — сказал Джейсон, — если обычные приемы не помогают, может, попробовать что-нибудь особенное? Слушай, похож ли ты на парня из ее списка? Что там было? — попытался вспомнить он. — Преданный, честный, что еще?

— Не помню точно, что там было… Подожди, я сейчас.

Роум подошел к письменному столу и порылся в верхнем ящике.

— Ага!

— Что «ага»? Хороший пас! Клянусь, Годкинс подскочил вверх, прямо с места, не меньше, чем на пять, нет, шесть футов!

— Ты не мог бы хоть ненадолго отвлечься от игры? — взорвался Роум. — Речь идет об очень серьезных вещах. Вот, я нашел.

— Что нашел?

— Список Лиссы. Я помнил, что сунул его куда-то, он так и остался здесь.

— Дай посмотреть.

Две головы склонились над помятым кусочком бумаги.

Спокойный

Хорошо воспитанный

Дружелюбный

Домашний

Надежный защитник

Любит детей

Способен к деторождению

Преданный

Хорошие манеры

Роум поднял глаза и встретил соболезнующий взгляд Джейсона.

— Сочувствую, дружище, но не вижу, как можно убедить Лиссу в том, что ты хоть в малейшей степени подходишь под это описание. Я имею в виду, что ее не проведешь, она ведь знает тебя еще со школы…

— Ну, спасибо! Приятно знать, какого мнения о тебе твой лучший друг, — с сарказмом воскликнул Роум.

— Ты что, я же только хочу помочь! — Джейсон опять принялся за пиво.

Роум снова и снова перечитывал список. К сожалению, Джейсон был совершенно прав.

Никому не пришло бы в голову назвать его «спокойным». А уж «хорошее воспитание» вообще было из области мечтаний. Он был обычным парнем, невзирая на свой банковский счет со многими нулями. Он мог достойно держаться в компании и за столом вел себя не слишком по-варварски, но на этом его достижения по части хороших манер заканчивались.

— А знаешь, Джейсон, некоторые пункты, пожалуй, ко мне все-таки подойдут, — неуверенно проговорил Роум. — Хотя бы «дружелюбный», я ведь довольно-таки дружелюбный, правда?

Джейсон открыл было рот, чтобы что-то возразить, но передумал. — Да, конечно, с тобой действительно легко.

Роум взял карандаш и поставил жирную галочку напротив «Дружелюбный».

— А как насчет «Надежного защитника»? — поинтересовался Джейсон.

— Ну… я выставил Акселя, когда он захотел попробовать на ней свои африканские штучки. Это считается? — с сомнением спросил Роум.

— Что, Аксель?! И ты не сказал мне? Убью его!

— Остынь, Джес. Я уже позаботился об этом. Кроме того, он не так уж далеко зашел. — Улыбка заиграла на губах Роума. — Могу ручаться, что он больше насмешил Лиссу, чем соблазнил ее своими глупыми рассказами.

— Ладно-ладно!

Джейсон немного попыхтел, но быстро успокоился.

— Так что, можно считать, что я «надежный защитник»?

— Конечно! — Джейсон показал на этот пункт списка. — Ставь галочку!

Вторая жирная пометка появилась на бумаге.

— Хорошо, а как насчет детей? — Роум чувствовал, что вышел за границы области, в которой был компетентен. — Давай пока пропустим, а?

— Давай.

— «Домашний». Что, черт побери, она под этим подразумевала?

— Понятия не имею, — заявил Джейсон.

— Разумеется, я знаю, где в доме находится ванная комната и как ею пользоваться. Может быть, Лисса имела в виду что-нибудь наподобие этого?

— Тогда пометь и это, — снисходительно разрешил Джейсон.

— Хорошо. Уже три пункта.

Они исследовали оставшееся содержимое списка.

— «Способен к деторождению». — Роум с мученическим видом закатил глаза. — Бог ты мой, неужели она могла это написать?

— Ну, в этом есть смысл, правда? Раз уж она хочет иметь детей, то должна не сомневаться в этом, — вступился за сестру Джейсон.

— Ладно. Уверен, что могу и этот пункт пометить. — Роум воззвал к здравому смыслу Джейсона. — Я ведь здоровый парень, правда? Занимаюсь спортом, пью только пиво. Поэтому разумно предположить…

— Верно, — Джейсон захрустел чипсами, — еще пунктик в плюс!

— «Преданный», — Роум задумался. — Думаю, что я достаточно преданный. По правде говоря, Джейсон, от Лиссы у меня настолько голова идет кругом, что я других женщин просто-напросто не замечаю.

— По мне, этого достаточно, — добродушно кивнул Джейсон. — Ставь галочку!

Стая галочек увеличивалась на глазах.

— «Хорошие манеры». Гм-м… — Роум отхлебнул пива. — Я знаю, как пользоваться вилкой за обедом и не рыгаю в присутствии дамы.

— Тогда все в порядке. По мне, если парень не рыгает в большой компании, то это и есть хорошие манеры.

После этого остались лишь «Спокойный», «Хорошо воспитанный» и «Любит детей».

— Знаешь, — сказал Роум, просмотрев творение своих рук, — мне кажется, что Лиссе можно было бы пойти и на компромисс. У меня шесть из девяти необходимых качеств. Тебе не кажется, что это уже достаточно близко к идеалу?

Джейсон с сомнением покачал головой.

— Боюсь, что проблемы еще остались, дружище. Она может пойти на компромисс по поводу «спокойствия» или «хорошего воспитания», — я считаю, это недалеко от «хороших манер», но сильно сомневаюсь, что она откажется от «детей». Ведь это же основной пункт, правильно?

Роум вынужден был согласиться. Мужчина, не любящий детей и не умеющий с ними обращаться, не имел ни малейшего шанса заполучить Лиссу в жены — это Роум прекрасно понимал.

Но у Джейсона был совсем другой взгляд на это дело.

— Итак, нам остается только убедить Лиссу, что ты действительно умеешь хорошо обращаться с детьми. Если мы это сделаем, то, считай, дело в шляпе, — бодро заключил он.

Замечание друга окрылило Роума. Ему надо лишь убедить Лиссу…

— Постой, а как ее убедить? О! — покачал он головой. — То есть, что именно я должен сделать, чтобы доказать ей, что действительно умею обращаться с маленькими детьми?

— Ты должен наглядно продемонстрировать это свое умение! — Джейсон отправил в рот еще чипсов. — Должен я объяснять подробно?

— А на ком я буду это демонстрировать? Может быть, ты предлагаешь похитить у кого-нибудь маленького ребенка?

— Зачем же похищать? А Мелли?

Роум медленно кивнул, но тут же отрицательно покачал головой.

— Да, конечно, с Мелли я имел дело, но каждый раз это заканчивалось каким-нибудь кошмаром. Потому-то для меня это в самом деле камень преткновения, — честно признался он другу.

— Ну, тогда все очень просто. — Рука Джейсона, держащая чипс, нацелилась на Роума. — Пусть Анни, мать Мелли, поделится с тобой опытом. Несколько уроков: как быть папочкой. И тогда ты сразишь Лиссу наповал своим умением обращаться с детьми. — Джейсон с победным видом посмотрел на него и отправил чипс в рот. — Ты уж мне поверь, старина. Перетяни Мелли на свою сторону, и тогда Лисса, считай, твоя.

Впервые за эти дни искренняя улыбка заиграла на губах Роума.

— Я так и сделаю, — заверил он.

Лисса прижала к уху телефонную трубку и по меньшей мере в пятнадцатый раз за последние четыре дня принялась изливать свои печали Анни.

— Говорю тебе, Анни, Роум просто сводит меня с ума. Я не могу понять, то ли мы сходимся, то ли расходимся с ним.

— Если верить слухам, которые бродят по городу относительно вас двоих, то вы, определенно, сошлись, — со смешком сказала Анни. — Так что поздравляю!

— Но это не так! — чуть не заплакала Лисса.

— И ты об этом жалеешь, разве не так?

Молчание.

— Нет? — настаивала Анни.

После продолжительного молчания Лисса сдалась.

— Да. Жалею, — поколебавшись, она решилась доверить свою самую сокровенную тайну подруге. — Анни, знаешь, я действительно…

— Постой, в дверь звонят, — перебила ее подруга и положила трубку.

— … я люблю его, — тихо закончила Лисса начатую фразу.

«Как хорошо, — подумала Лисса, — что Анни вовремя отвлекли и признание повисло в воздухе. В таком состоянии уже ничто не может помочь».

Ей пришлось довольно долго вслушиваться в тишину на другом конце провода. Когда Анни снова взяла трубку, ее голос звучал необычно взволнованно.

— Что ты делаешь сегодня вечером? — спросила Анни.

— Кроме как попытаться утопить горе в мороженом с сиропом, мне ничего лучшего не приходит в голову.

— Не надо. Только заработаешь ангину. Лучше топи горе в шоколаде, — со смехом посоветовала Анни. — Купи себе самую большую коробку.

— Пойду возьму банковскую ссуду и куплю самую большую, какая только есть. И в ней утоплюсь.

— Почему бы тебе не смотаться в видеосалон и не взять на прокат что-нибудь диснеевское? И потом подъезжай к нам. Обещаю приготовить что-нибудь вкусненькое. Ну как, я тебя соблазнила?

— Более чем, если бы я не знала, какая фиговая из тебя повариха.

— А приправой будет Мелли, — сладким голосом сказала Анни.

— А, черт! Ты же знаешь, что я съем даже приготовленный тобой обед только ради того, чтобы побыть с малышкой Мелли!

— Ну и прекрасно, жду тебя, скажем, в семь. Раньше не приходи.

— А для Мелли это будет не слишком ли поздно? — удивилась Лисса.

— Там видно будет. О, у меня есть идея. Возьми этот новый фильм, — кажется, «Бродяга и леди».

Лисса попыталась скрыть свое изумление.

— Если хочешь. А что, в этом какой-то особый смысл? — В ее душу закрались смутные подозрения: подруга что-то затевает.

Анни хихикнула.

— Не знаю, просто так, в голову пришло.

Слегка смущенная излишней веселостью подруги, Лисса положила трубку и собралась съездить в ресторан, где, как она знала, готовят десерт под названием «Шоколадная смерть».

Может, ей удастся сделать заказ на сегодняшний вечер?